Глава III

При изучении истории и культуры булгар мы не должны забывать о больших торговых интересах этого государства. Эта сторона их истории в значительной мере определила и ход их взаимоотношений с русскими князьями. Город Булгар с X века стал крупной международной ярмаркой, и, как отмечают восточные авторы, был известен не своими размерами, а, главным образом, как центр перекрещивающихся торговых путей с востока на запад и с юга на север. Став монополистами в торговле с востоком, булгары с раннего времени пытаются взять в сферу своего влияния и торговые пути. Только с этой целью они устроили в мордовских землях, на устье реки Оки, торговую факторию. Глухое упоминание этого события имеется у Татищева, пользовавшегося недошедшими до нас материалами: «Князь великий Юрий послал воевод своих с войски и велел на устьи реки Оки построить новый град, где издавна был град болгарский и от русских разорен»³⁵. Судя по этому тексту, уже к XII веку этот пункт, находившийся вне булгарской территории, был ими утерян.

Археологический материал, находимый в разных пунктах Булгарского царства, содержит большое число иноземных вещей. Среди них обычны арабские монеты, утварь, китайский фарфор, зеркала, украшения, стекло (рис. 26), византийские вещи, русские и западные. Но не только этот набор вещей характеризует внешнюю торговлю. Большое число собственно булгарских вещей, сложившихся под иноземным влиянием, подчеркивает размах торговли. Особенно сильно чувствуется среднеазиатское влияние. О больших масштабах торговли говорят и восточные писатели и русские летописи. Так, под 1006 годом отмечено:³⁶ «Прислали болгары послов с дары многими, дабы Владимир позволил им в городах по Волге и Оке торговать без опасения, на что им Владимир охотно соизволил и дал им во все грады печати, дабы они везде и всем вольно торговали».

В другом месте русский летописец говорит о торговле хлебом³⁷. «Булгары возили жито по Волге и Оке во все грады русские, и продавали, и тем великую помочь сделали. Князь же болгарский прислал в дар великому князю Юрию 30 насадов с житами, который князь великий принял с благодарением, а к нему послал сукна, парчи с золотом и серебром, кости рыбьи и другие изящные вещи».

Одним из весьма ценных товаров были рабы, и в Булгары привозили на продажу захваченных пленников. «Что касается до Руси, то находится она на острове, окруженном озерами. Они производят набеги на славян... забирают их в плен, отвозят в Хазары и Булгар и продают там»³⁸. Аналогичные сведения встречаем мы у Ибн-Фадлана. «Они приходят из своей страны и бросают якорь в Итиль, которая есть большая река, и строят на ее берегу большие деревяные дома. В одном же доме собирается их десять, двадцать, также менее или более. У каждого из них есть стул, на котором он сидит вместе с красивыми девушками для торга». Нужно полагать, что основная масса рабов шла на продажу на восток.

Но не только внешняя торговля с передовыми странами того времени характеризует культурные связи булгар. Надо отметить также оживленные связи с Закамьем, откуда в Болгары привозили ценные меха, отправляемые дальше как на восток, так и на запад. За меха население Закамья получало произведения булгарских ремесленников. До района Вычегды можно проследить находки булгарских вещей. Нельзя недоучитывать и внутреннюю торговлю.

Археологи по распространению литых украшений и утвари, вышедшей из одной литейной формы, определяют районы сбыта отдельных ремесленных мастерских (Рис. 27). Сравнение этого материала подчеркивает и размах внутренней торговли, которая была довольно значительна.

Это развитие торговли, как внешней, так и внутренней, вызывало значительный рост ремесла. Главные города царства — Булгар, Сувар, Биляр, Жукотин и Ошель — город хорошо датируемый домонгольской эпохой — тесно связанный с чувашами, занимали по тому времени огромную площадь.

Булгары имели в окружности 7,5 километров, Сувар — около 5, Биляр — около 10 и Ошель — около 6. Около городов располагались значительные пригороды ремесленного характера. Их можно указать у Сувара, Жукотина, Булгара, Биляра и других городов. На территории этих городищ собраны крупнейшие коллекции самых разнообразных предметов, часть которых специально приготовлялась на экспорт в соседние области.

В отношении богатства и разнообразия археологического материала, развалины булгарских городов являются почти исключительными памятниками. Их богатство — лучшее свидетельство того, что они были крупными ремесленно-торговыми центрами феодальной Европы. Это суждение не только историков, наблюдающих Булгары по прошествии тысячелетия, такое же впечатление богатства и большой культурности выносили и соседи. «Рече Добрыня Володимеру сьглядах колодник оже суть вси в сапозех: сим дани нам не даяти поидем искать лапотников³⁹.

Волжские булгары принадлежат к числу передовых государств cpедневековой Европы и могут быть поставлены в один ряд с такими центрами как Киев и Великий Новгород. В этом отношении весьма показательны данные археологии, которыми мы располагаем по крупнейшим городским центрам.

Первое место среди них несомненно занимает главный город — столица Великие Болгары. Развалины его принадлежат к числу важнейших памятников нашего прошлого. Однако, несмотря на огромное значение его для истории не только народов Поволжья, но и более отдаленных областей, на предметы высокой ценности, неоднократно находимые на его поверхности и свидетельствующие о его былом богатстве и величии, город до Советского периода не подвергался систематическим раскопкам и остаётся до сих пор мало изучённым.

Археологических раскопок этого памятника, в той или иной мере оставивших след в науке, насчитывается всего девять, не считая отдельных поездок, посвященных осмотру городища и собиранию материала на поверхности земли или скупки его у местного населения. Все эти разрозненные, не связанные между собой исследования, ни в какой мере не отвечают тому значению, которое имеет этот памятник в истории народов СССР. Это положение привело к тому, что большинство вопросов истории города остается не изученным. Мы мало знаем его историческую топографию, плохо знаем архитектуру и культуру.

Развалины столицы находятся в 30 километрах от устья Камы и в 6 от реки Волги, на краю террасы, возвышающейся над долиной Волги на 30 метров. Один из первых вопросов, который встает при изучении города — это вопрос достоверности определения его местоположения. Арабские писатели, писавшие о булгарах, освещают по-разному этот вопрос. Так, участник посольства халифа Муктадира к булгарскому царю Альмасу, Ибн-Фадлан, посетивший город в 922 году, отмечает: «Так что, если кто-нибудь из них отправляется во время рассвета к реке Итиль, отстоящей от них менее чем на фарсах, доходит до нее только к позднему вечеру». Описание Ибн-Фадлана, содержащее немало достоверных к ценных сведений о булгарах, рисует нам приблизительно ту же картину местоположения города, которую мы наблюдаем и в настоящее время по отношению к описанному выше городищу. Иные сведения о городе сообщает Мукадесси, помещая Булгар на самом берегу Волги. «Булгар лежит у реки Итиль», — пишет он. Однако этому автору нельзя особенно доверять, так как сведения его, как касающиеся Булгара, так и других городов, — неточны. Им, например, отмечено, что Булгар находится ближе к морю, чем к столице. В другом месте, характеризуя город Сувар, он помещает его на Волге, в то время, как он находится от реки в 50 километрах. Из других авторов этого вопроса касался Абуль-Феда, писавший в 20-х годах XIV столетия и сообщивший, что Волга проходит около города Булгар, огибая его с севера и запада, что не даёт оснований не помещать город на самом берегу Волги, ни говорить против такого предположения. Другой автор того же XIV века, Ибн-эль-Варди, поменяет город Булгар на самом берегу реки и указывает, что прежде он был известен как главный город и гавань этой страны, пока его не разрушили руссы в 968 году. Текст показывает, что Ибн-эль-Варди не был сам в Булгаре, а заимствовал сведения от своих предшественников, — писателей X века. На Волге помещают Булгар и авторы XV века — Хумейри и XVI — Шериф-Эддин Булгари. В исторической литературе до сих пор преобладало мнение о расположении города на самом берегу Волги.

Однако, последние археологические раскопки 1938 — 40 гг. дали неоспоримое доказательство правильного описания Ибн-Фадлана.

Город в X веке находился в 6 километрах от Волги и отделялся от реки болотистой низиной, в настоящее время представленной слоем торфа значительной мощности. Нужно думать, что противоречивые сведения арабов о местоположении булгарской столицы объясняются тем, что многие купцы принимали за столицу место Ага-Базар у устья реки Меленки, где, по преданию, было торжище древних булгар, где археологические исследования открыли поселение Булгара татарской эпохи. Культурный слой памятника, мощностью до 1 метра, на значительном протяжении содержит обломки керамики, в частности татарской, обломки кирпичей и куски алебастрового раствора, что дает основание полагать на этом месте значительный поселок. Ибн-Фадлан отмечает, что руссы располагались по реке, где у них была священная роща. Может быть Ага-Базар и является местом стоянки руссов.

Одним из вопросов, получившим разрешение в последние годы, является вопрос о городе Булгаре раннего периода. Большинство находок, происходящих с этого памятника, относится ко времени XIII—XIV века. Последние исследования показали, что первоначальный Булгар, как видно, был небольшим городом. Этот вывод подтверждается сообщениями арабских путешественников. Авторы X века Эль-Балхи и Ибн-Хаукаль отмечают: «Булгар маленький город, не занимающий большого пространства... Куяба (Киев) больше Булгара». Сравнение с Киевом эпохи Владимира свидетельствует о крайне небольшом размере первоначального Булгара. Исторические и археологические данные позволяют утверждать, что территория городища, окруженная дошедшими до нашего времени валами, относится к монгольскому времени — к половине XIV века — к эпохе вторичного расцвета города.

Не меньшее значение имел и другой город — Биляр, принадлежащий к числу древнейших городов Волжской Булгарии. Он сыграл большую роль в исторической жизни страны в конце XI — начале XII века, когда на долгое время до монгольского погрома он стал столицей государства.

На территории развалин этого города производились разведочные раскопки и собран большой вещевой материал, но планомерных археологических исследований не было, как не были изучены и архитектурные памятники, существовавшие на поверхности городища ещё в XVIII веке. Город занимал обширную территорию, его валы ограничивали четырёхугольное пространство. Внешний вал, длиной свыше 10 километров, охватывал площадь свыше 6 кв. километров. Ещё в XVIII веке там были видны развалины древних зданий. Об них писали Татищев и Рычков. Все исследования, проведенные до 1919 года, не дали материала для характеристики культурного слоя. Однако, было твердо установлено, что городище в основном принадлежит к домонгольской эпохе.

Третий город — Сувар, получивший высокую оценку арабских путешественников, был подвергнут раскопкам только за последние годы. Он дал материал, подтвердивший сведения арабов и русских летописей. Сувар был вторым по экономическому значению городом волжских булгар.

Четвертое место занимал Ошель, отмеченный выше. Раскопки, проведенные в разных местах, достаточно ясно показывают, что в отношении культурного уровня Булгары не были ровны. Первое место занимал центр царства, окраины давали несколько иную картину.

Выше было отмечено, что основой экономики булгар было земледелие. Сравнивая их земледельческие орудия с орудиями соседних областей, нетрудно видеть, что в области земледельческой техники булгары стояли на одном из первых мест. Их тяжелый плуг с массивным ральником и ножем несомненно яркий показатель их высокой культуры.

Значительно больше создали булгары в области городской культуры, в частности ремесла.

Археологический материал позволяет утверждать, что с X века началась сильная дифференциация ремесла. Усложнение кузнечного производства повело к разделению его на ряд отраслей, на добычу и выплавку руды, на черных кузнецов, занимавшихся изготовлением лемехов, топоров, копий и других грубых изделий, на оружейников, которые с самого начала обслуживали потребности сложившейся феодальной верхушки. Дифференцировано было и ювелирное дело. Золотые и серебряные вещи высокой техники встречаются начиная с X века. К XII веку относится ряд кладов, найденных на территории Булгара, Биляра и города Куйбышева (татарского), представляющих шедевры ювелирной техники. (Рис. 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33). Надпись на одной могильной плите: «Золотых дел мастер Шагит-Улла» только подтверждает выводы о дифференциации ювелирного дела. Особую группу составляют строители, о деятельности которых свидетельствуют письменные и вещественные памятники. Ибн-Фадлан пишет: Когда письмо Альмаса-Ибн-Шальки-Балтавара, царя славян прибыло к повелителю правоверных аль-Муктадиру, в котором он просит халифа, чтобы он послал ему такого мужа, который обучил бы его вере, наставил бы его в законах ислама, построил бы ему мечеть и поставил бы ему кафедру для утверждения на ней пропаганды во всей стране и во всех областях его государства. Просит он также о сооружении крепости, в которой он бы защищался от царей противников» то на все на это халиф согласился».

Этот текст содержит просьбу прислать мастеров-строителей, и они были присланы. К сожалению, все архитектурные остатки города Булгара относятся к золотоордынскому периоду. Из домонгольских известны только отдельные фрагменты на территории городища Булгар, суварская постройка, да полуразрушенная башня Чортова городища на Каме. Это квадратное сооружение, укрепленное по углам круглыми башнями, из которых в настоящее время уцелела только одна. Башня в диаметре около 4—5 метров, сложена из больших неотделанных камней, скрепленных цементом, с забутовкой внутри стен мелким щебнем. Стены скреплены толстыми бревнами, следы которых сохранились до настоящего времени. Подобная техника строительства известна на востоке.

По-видимому, часть построек — дворцы князей, мечети, общественные здания, строились из камня и кирпича, а все рядовые горожане довольствовались деревянными домами, о которых упоминают арабские историки, описывая Булгар и Сувар. При исследовании Билярска и городищ около него, в районе Биляровки и Арбузова, было открыто поле, где найдены куски известняка и песчаника со следами обработки. Камено-тесное дело достигало высокой ступени развития, хотя, по-видимому, и не получило широкого распространения. Исторические известия сообщают, что из Булгар привозили материал во Владимиро-Суздальское княжество для постройки каменных церквей. Татищев указывает, что Юрьевский собор построен булгарскими мастерами. Интересно, что среди бронзовых пластинок, украшенных звериным орнаментом, происходящих с булгарского городища, есть одна, представляющая какое-то полусказочное животное с разинутой пастью и с расцветшим хвостом, заброшенным на спину. Того же типа звери украшают стены Юрьевского собора. Мастер ли Булгарии, согласно его вкуса декорировал стены собора, или эта декоративность пришла в Суздальскую Русь из того же источника, как и к булгарам, — решить сейчас трудно, да этот вопрос в данном случае не имеет значения.

Широко было развито строительство и кирпичных зданий. Здесь также ведущую роль сыграли восточные мастера. Постройки, открытые в Суваре и Биляре, выстроены из квадратного кирпича. Причем система кладки и устройство фундамента типично среднеазиатские.

В числе ремесленников были и гончары, хотя во все время истории волжских булгар продолжала существовать и лепка посуды вручную. Большинство гончарной посуды сделано на ручном круге. В XII веке появился ножной круг и закрытый горн, позволившие получать посуду высокого качества. В керамическом производстве, в его орнаментации сильно чувствуется влияние Средней Азии, откуда в числе других вещей шла и посуда. (Рис. 34, 35, 36, 37, 38). Из других мастеров отдифференцировались резчики по камню, по кости, работы широко развитые в домонгольскую эпоху. В числе булгарских ремесленников мы видим даже портных. Выделились плотники, труд которых был нужен при постройке укреплений, княжеских замков и более пышных жилищ. Однако было бы ошибкой равнять все ремесла в их степени развития. Широко были развиты отрасли обработки металла, дерева, кости, но значительно меньше — каменотесное и гончарное. Продукция золотых дел мастеров, несомненно, имела ограниченное распространение. Характер всего материала и количество находимых драгоценных вещей говорят об этом. Портные, о которых упоминает Ибн-Фадлан, по-видимому, обслуживали только высшие круги общества. Несколько железных ножниц, да костяных игольников — слишком небольшой материал, чтобы на основе его судить о характере этого производства.

Хорошо датируемый ремесленный материал, наблюдаемый по вещам, говорит о X веке, как о начале ремесленной дифференциации. На тот же век падает ещё одно крупное событие — заключение договора с халифатом, событие, о котором говорит Ибн-Фадлан. Выше было указано, что арабы прислали мастеров-строителей. Раскопки билярского и суварского городищ подтверждают это. Кем, как не приезжими мастерами могло быть выстроено здание техническими приемами, применяемыми в Средней Азии из кирпичей среднеазиатского типа.

В своем замечательном сочинении Ибн-Фадлан отмечает: «Я зашел с портным царя, который был из Багдада, в мою палатку, чтобы побеседовать, и мы остались и беседовали около получаса, ожидая призыва к ночной молитве». В этом кратком отрывке прямо указывается, что портной был из Багдада, причем по содержанию разговора видно, что портной находился в Булгаре еще до приезда посольства. А если это так, то очевидно, что ремесленники с востока приезжали в Булгар раньше. Эти приезжие мастера обслуживали интересы главным образом феодальной верхушки. Это не означает, что не было своих ремесленников. Ремесло, как выше отмечено, отдифференцировалось с X века и не под влиянием востока, а в связи с развитием Булгарского государства. Кузнецы, оружейники, кольчужники (кольчужное дело в степях Причерноморья и Поволжья имеет большую давность — с римской эпохи, и нет основания считать эту отрасль заимствованной с востока), местные ювелиры, гончары, плитники — все эти ремесла возникли самостоятельно из потребности феодальной верхушки были значительно больше возможностей местной ремесленной техники. Драгоценные вещи с востока шли в Поволжье и дальше на север в продолжении всей предшествующей эпохи. Булгарские князья, естественно, захотели у себя создать восточную роскошь. В Поволжье пригласили в частности мастеров для постройки княжеских дворцов. Приехавшие мастера привезли с собой свои приемы и вкусы. Совершенно естественно, что все это воспринималось местными ремесленниками, и роскошь востока входила в быт феодалов и горожан, создавая резкое различие между городской к деревенской культурой. Культура города не была однохарактерна. Раскопки показывают и там сильную имущественную дифференциацию. Сведения арабских путешественников говорят, что основной ярмаркой был город Булгар. Так его характеризуют Ибн-Хаукаль и Эль Балхи. Археологический материал целиком подтверждает сведения арабов. Булгар дает большое количество ремесленного материала местного производства и привозных вещей, точно так же, как и город Биляр. К сожалению, совершенно неизвестным остается Ошель, так же как и Кернек, который не может быть характеризован так полно, как на это можно рассчитывать после произведённых там раскопок. Города Булгар и Биляр являлись не только местными центрами, но и крупными транзитными пунктами. Beщи булгарского производства известны на Чепце, на Верхней Каме, на Вычегде. Булгары всю торговлю с севером держали в своих руках, не пуская туда арабов. Захватив торговую монополию в свои руки, они выдумывали всякие небылицы про жестокость северных народов. «Что же касается Арты, то никто туда не ходит, ибо жители убивают всякого чужестранца, путешествующего по их стране. Только что они спускаются по воде и торгуют, но никому не рассказывают о своих делах и не допускают никого провожать их». Эта выдумка рассчитана на запугивание восточных купцов.

Постоянные военные столкновения русских с булгарами, начиная с XI века, продолжавшиеся вплоть до монгольского нашествия, а позднее закончившиеся взятием Казани, есть, по существу говоря, не только борьба за феодальное господство, но и, борьба с торговой монополией булгар. Чтобы осуществлять монополию, нужно было иметь развитую торговую систему и развитое ремесленное производство. Булгары, покупая у своих северных соседей пушкину, продавали им по большей части производимые ими у себя предметы костюма и украшения, специально изготовляемые по типам, принятым на этих рынках.

Для выяснения организации ремесленников у нас нет достаточного материала. Отсутствуют, прежде всего, письменные документы, а на основании одного археологического материала этот вопрос разрешить нельзя. Изучая коллекции основных городских центров, приходится сделать печальный вывод. Этот вывод не даёт оснований судить о планировке города, и мы только условно знаем, что в городе существовали ремесленные кварталы, о которых можно предполагать на основе изучения подъемного материала. По-видимому, ремесленники Булгарского царства селились по кварталам, — картина обычная для средневековых городов Европы. Это одно уже указывает на существование каких-то организаций ремесленников. Это же и подтверждается анализом археологического материала.

Все исследователи, работавшие над булгарскими коллекциями, датируют массовый материал суммарно — булгаро-татарской эпохой, не деля на более дробные этапы. Причина этого лежит в трудности датировки, которая объясняется не только тем, что городища плохо изучены с точки зрения стратиграфии, но еще и тем, что на протяжении большого отрезка времени некоторые типы вещей почти совсем не меняются. Здесь в известной мере можно говорить о застойности, неподвижности техники, однообразии технических приемов, форм и т. д., а это даёт утверждать о существовании каких-то ремесленных организаций, нормирующих производство. Такое впечатление получается при просмотре костяных вещей или бронзовых замков булгарских ремесленников. Вещи, вышедшие не из литейной формы, а вырезанные рукой мастера, похожи по форме, размерам орнаменту так, что иногда кажется, что видел одну и ту же вещь. Это сходство идет гораздо дальше, чем сходство типа. Оно говорит о том, что в своей повседневной работе мастер был стеснен какими-то условиями влоть до мельчайших технических приёмов, даже до характера орнамента, а это косвенно говорит о наличии ремесленных организаций. Исходя из датировки вещей, возникновение этих организаций нужно отнести еще к домонгольскому периоду. Вместе с такой высокой организацией ремесла встречаются разделы производства, где еще нет окончательной дифференциации, как например, в гончарном деле, где наряду с ремесленной посудой встречается лепная, сделанная домашними средствами. Такое неравномерное развитие различных ремёсел — картина довольно обычная для ранних феодальных городов, когда в пределах одного и того же города, одни ремесла принимают цеховую организацию ранее, чем другие, иногда на протяжении нескольких столетий, и в этом отношении булгарские города не представляют исключения из общего правила.

Некоторые вещи дают весьма интересный материал к характеристике нравов ремесленников. В кладе, найденном в Биляре в 1882 году, было два перстня, украшенных сердоликами. При исследовании оказалось, что в одном из них с целью увеличить вес золотой оправы, под сердолик был положен кусочек свинца весом в 24 доли. В другом с той же целью было подложено какое-то вещество, обнаруженное уже в разложившемся виде. Такого же характера наблюдения сделаны над золотым височным кольцом из Сувара, у которого внутренний стержень оказался медным. Эти факты свидетельствуют о наличии подделок в ремесленной практике булгар.

Многие исследователи, реконструируя булгарские города, обычно представляют их исключительно как центр торговли и промышленности, видя в этом их специфику. Однако, раскопки Биляра, где были найдены зерна проса, Сувара, где было открыто большое число зерновых ям, говорит о том, что жители булгарских городов, подобно другим горожанам Европы, занимались сельским хозяйством в качестве подспорья, имея скот, огороды, а может быть и небольшие участки поля.

Знакомясь с культурой волжских булгар, нельзя пройти мимо связи с древней Русью. Из всех племен средней и северной части Восточной Европы русские больше других были заинтересованы в связях с булгарами, получении восточных товаров, которые в подавляющем большинстве составляли предметы роскоши. Русские с самого начала были наиболее частыми посетителями булгарского торжища, куда они приводили рабов и привозили произведения своей культуры. Об их многочисленности можно судить по описанию путешествия Ибн-Фадлана. «Я видел руссов», — пишет автор, — «когда они прибыли по своим торговым делам и расположились на реке Итиль».

Булгары были заинтересованы в торговле с руссами. Это определило их желание установить более тесные сношения. Только этим и объясняется их вмешательство в религиозные дела русских, когда в 986 году булгары отправили к киевскому князю Владимиру посольство для пропаганды мусульманства. Касаясь этого вопроса, летописец отмечает: «Приидоша Болгаре веры Бохъмичи глаголюще: яко ты князь мудр и смыслен и не веси закона; да веруй в закон наш и поклонися Бохъмиту»⁴⁰.

Фрэн⁴¹ считал, что для булгар должно было иметь важное значение обращение сильных соседей к своей вере и привлечение их этой общей связью к своим ближайшим интересам. Это различие в религиозных верованиях несомненно способствовало культурному разобщению этих народов и затруднило процесс их политического объединения. Этот факт весьма любопытен. Неудача, постигшая булгар в этом предприятии, не остановила их. В 1006 году они заключили с Владимиром торговый договор, по которому с рядом ограничений им разрешалось вести торговлю в русских городах; по этому же договору русские купцы могли «в Болгары» с торгом ездить без опасения. Особенно близкая связь установилась у булгар с Владимиро-Суздальской Русью. Татищев в своих материалах отмечает, что Юрий при постройке городов созывал людей из различных областей, давая ряд льгот. В числе других туда приходили и булгары. Это сообщение имеет подтверждение в Ипатьевской летописи, где при описании убийства князя Андрея говорится: «...и Болгаре, и Жидове и вся погань, и те болма плачут по тобе»⁴². Нельзя не отметить еще один факт о котором говорит Тверская летопись, но который не находит подтверждения в других летописных сводах. Это свидетельство о жене князя^- Андрея, болгарке родом. Тверской летописец, касаясь убийства Андрея Боголюбского, пишет: «Убиен бысть от своих бояр, от Кучковичев по наущению своея ему княгини, бе бо болгарка родом и дрьжше к нему злую мысль не про едино зло, но и просто иже князь великий много воева с ним болгарскую землю, и сына посыла и много зла учини болгарам»⁴³. Наконец, напомню свидетельство Татищева о болгарских зодчих — строителях Юрьевского собора. Все эти мирные отношения содействовали культурному сближению обоих государств. Нельзя также оставить в стороне и бесконечную цепь военных столкновений. Пленное население, угоняемое в рабство, приносило с собой культурные навыки. Русский летописец, описывая осаду и разгром Ошеля в 1220 году, отмечает угон булгар в плен. Булгары во время своих нападений также могли угонять русских в рабство, используя их на разных работах. Все это неизбежно привело к появлению в булгарской культуре черт, свойственных русской культуре, а в русской — булгарских. Эти причины и объясняют, почему культура волжских булгар помимо основных элементов культуры сармато-аланского, местного чудского, насыщена в сильной степени и русскими. Просматривая археологические коллекции, нетрудно убедиться в присутствии в булгарских комплексах русских вещей. Прекрасную иллюстрацию этому дают клады, найденные близ городища Великие Болгары. Русские вещи попали в различные пункты Булгарии, благодаря тесным культурным связям, и оказали влияние на сложение булгарской культуры. Просматривая археологический материал, нетрудно убедиться, что булгарское ювелирное искусство создалось в значительной мере под воздействием древней Руси. Известные булгарские клады ювелирных вещей по технике приготовления и отделке, а в ряде случаев и орнаментике, близки русским материалам. Здесь мы можем установить общность технических приемов изготовления: ковки, литья и сканной техники, хотя основные типы булгарских украшений своеобразны и отличаются от русских. Нельзя не отметить, что сармато-булгарские племена уже в период своего появления в Среднем Поволжье были в значительной мере славянизированы, о чем можно судить по общности некоторых черт, свойственных булгарской культуре и антской. Этот славянский элемент чувствовали и арабы, о чем можно полагать по той племенной путанице, которую мы наблюдаем в их изложении. Недаром Ибн-Фадлан именует булгарского царя царем славян.

Немалое значение в определении уровня культуры народа имеет архитектура. Знакомясь с отдельными замечаниями восточных писателей, весьма отрывочно характеризующими жилища булгар, мы встречаем упоминание землянок с крышами, напоминающими кровли христианских храмов, где жители проводят зиму, и деревянных домов. Археологические исследования позволяют проследить этот тип жилища довольно рано. При раскопках селища у городища Ош-Панда Саратовской области, на его территории были открыты землянки, или вернее полуземлянки, едва углубленные в почву. Они представляют из себя круглые в плане углубления, с плоским полом, глубиной 10 — 30 см, диаметром 8—9 метров, обложенные камнем дикарем на высоту 50—60 см. Внутри у стен шли нары. У южной стены недалеко от входа помещался очаг. Вход находился с юго-восточной стороны землянки, в центре помещался столб, поддерживающий перекрытие. Этот материал позволяет реконструировать раскопанное жилище. Это круглое в плане сооружение с невысокими стенами, обложенными камнями, с конической крышей, поддерживаемой центральным столбом. Эти землянки датируются V—VI веком н. э., и подобные им существовали ещё в X веке. Наблюдавшие их арабы имели возможность сравнивать их кровли с покрытием куполов христианских храмов Закавказья. Наряду с круглыми полуземлянками встречаются прямоугольные, аналогичные открытым на Городецком городище⁴⁴. От этих последних землянок и произошли деревянные дома-срубы, открытые при исследовании Сувара⁴⁵. Эти дома почти квадратной формы, с деревянным полом, подпольем, с ямами для хранения зерна, имели глинобитную печь близ одной из стен. (Рис. 39). Покрытия дома выяснить не удалось, но, по-видимому, здесь была двускатная крыша, характерная для этой полосы. Близок ему по типу глинобитный дом со стенами, плетеными и обмазанными с обоих сторон глиной. Об этих постройках сообщают арабские путешественники. Аль-Мукадесси отметил: «Строения там из дерева и камыша». Аналогичные упоминания найдем мы у Эль-Балхи и Ибн-Хаукаля. Таковы простые дома горожан. В деревне в эту эпоху, по-видимому, еще сохранялись землянки. С X века булгарская знать начинает создавать более монументальные постройки, которые первоначально повторяют рядовые дома горожан.

Таким богатым домом является здание, открытое в центре Суварского городища. Оно представляет собой фундамент и цокольную часть здания с полом, подпольным отоплением, частью двора и построек. Здание, по-видимому, двухэтажное, в форме прямоугольника, с несколькими кубическими пристройками, существовало в продолжение весьма долгого времени и неоднократно перестраивалось. Наиболее простой частью является древнейшая. Она представляет квадратную в плане постройку с небольшой башней с западной стороны. Главный фасад этого здания оживлялся двумя пилонами, от которых остались основания. (Рис. 40). Дом окружал двор, вымощенный плитами и огражденный кирпичной оградой. Пол дома был несколько приподнят над уровнем двора, и под ним проходили дымоходы отопления. (Рис. 41). Здание позволяет заключить о принесении в Булгарию новых строительных приемов, введения нового материала, неизвестного раньше. Однако, тип постройки оставался тем же, напоминающим деревянные дома горожан. К этому же времени относится еще одна постройка, стоящая особняком, — цитадель Елабужского Чортова городища. Первое серьезное обследование ее принадлежит капитану Рычкову, из числа последующих исследователей уже Эрдман застал в развалинах то, что Рычков мог наблюдать в хорошем состоянии. В конце 1855 года художник Шишкин составил план Елабужского городища и каменной крепости.

Судя по плану, крепость представляла четыреугольник, близкий к квадрату — 21x19 метров, с 4 круглыми башнями по углам и 4 полубашнями в середине каждой стены. Крепость уже более 100 лет лежит в развалинах. В 70-х годах одна уцелевшая башня была реставрирована, правда, без соблюдения каких-либо археологических требований.

Общий культурный уровень Булгарского царства позволяет говорить о значительной дифференциации в области строительного дела. Булгария знала строителей по дереву и белокаменщиков. Постройка же кирпичных зданий обычно разделялась на два этапа. Первоначально одни мастера возводили здание вчерне, а затем другие отделывали его начисто, облицовывая поверхность кирпичами. Распространение ислама повело к появлению мечети, минаретов и дюрбэ — мест погребения знатных мусульман. Первые представлены — четыреугольником города Булгар и Черной Палатой, вторые — большим и малым минаретом и третьи — ханской усыпальницей, монастырским погребом и церковью св. Николая.

Развитие городской жизни обусловило создание общественных сооружений, какими были бани, Белая и Красная Палаты и караван-сараи, о которых пишут арабские путешественники.

К сожалению, все культовые и общественные здания относятся к Золотоордынской эпохе. Правда, надо полагать, что и в домонгольский период в городах были мечети, о которых упоминают арабские путешественники, и бани, игравшие огромную роль в общественной жизни мусульманского востока. Там бани также необходимы, как мечеть, и играют в жизни не меньшую роль. В бани ходят не только для того, чтобы вымыться, но и для ритуальных омовений. В банях собираются и проводят иногда целые дни, делясь различными новостями и заключая сделки. Для женщин баня была единственным местом, где они могли встречаться и без помехи проводить время. Они часто нанимали баню на целый день, устраивали небольшие пирушки, проводили время в танцах, песнях и разговорах. Поэтому, не случайно, баня, как место действия, нашла отражение в искусстве. Она упоминается в «1001 ночи», в поэме Руставели, персидской поэме XI века Вис и Рамин и во многих других произведениях. Бани изображали на книжных миниатюрах, в качестве примера можно привести иллюстрации к предисловию к «Шах-Намэ», где дважды изображен Фердоуси в бане. Общественный характер бани, как многие стороны ее устройства, были заимствованы востоком из Византии, которая восприняла их из Рима, где бани служили местом отдыха, собраний, бесед, выступлений ораторов и политических деятелей. По сравнению с иранскими или турецкими банями, булгарские являются довольно скромными зданиями, выделяющимися только на фоне деревянных домов города.

Сохранившиеся здания Поволжья показывают большую простоту архитектуры. В основу плана положен квадрат. В этой архитектуре мы видим простые замкнутые объёмы с резко выраженным стремлением к геометрически правильным фигурам. Гладь стен, оживляемых небольшими орнаментальными мотивами, вроде неглубоких ниш или оформлений наличников, подчеркивала простоту архитектуры.

Изучение кирпичных зданий домонгольского периода показывает полную аналогию булгарских построек со среднеазиатскими. Это определенно прослеживается в технических приёмах и материале. В ту же эпоху в Поволжье начали строить здания из камня. Последний, в качестве строительного материала, был широко распространен в Закавказье. Во второй половине XI века армяне в большом числе выселились в Восточную Европу; часть их попала в Крым, по-видимому, в ту же эпоху они появились и в Булгарах. Наиболее ранним памятником присутствия армян в Булгаре является могильная плита 1121 года, обнаруженная у Греческой Палаты за пределами городища. Армяне и могли принести свои культурные навыки в далекую Булгарию, как и занести влияние сельджукского искусства, получившего распространение в Армении.

Планировка городов Поволжья была близка мусульманскому востоку, где в центре помешался дворец правителя, соборная мечеть и учреждения, а кругом располагались кварталы. Это мы видим в Булгаре, разделенном на кварталы, принадлежащие знати, ремесленникам и торговцам. Иноземцы селились за чертой города. Разные кварталы представляли не одну и ту же картину. Кварталы княжеской знати, с дворцами, вымощенными каменными плитами улицами, с бассейнами водопровода, представляли красивую картину, резко отличаясь от скученных, густо застроенных деревянными домами, районов ремесленников.

Известное значение в деле культурного развития населения Булгарского царства сыграло распространение ислама, с которым надо связать в первую очередь появление письменности, а затем и тесные культурные связи с передовыми государствами того времени, в частности — арабским халифатом.

Ислам впервые стал известен еще до 922 года. Во всяком случае царь Альмас ещё до приезда посольства халифа Муктадира был мусульманином, и в Булгаре проживало мусульманское духовенство. Однако, ислам не получил еще большого распространения. Ибн-Фадлан отмечает, что посольство было выслано просьбой царя Альмаса прислать ему такого мужа, который бы обучил вере, поставил бы ему кафедру для утверждения на ней пропаганды по всей его стране и во всех областях его государства. Что же заставило царя Альмаса заботиться о дальнейшем распространении ислама. Этого нельзя объяснить одними политическими причинами, одним желанием заручиться более крепкой поддержкой единоверного халифата. Для этого, пожалуй, достаточно было бы принятия ислама верхними слоями общества. Какие-то внутренние причины заставили его заботиться об укреплении новой религии. По-видимому, классовая борьба, о которой до нас не дошли сведения, здесь, как и в других местах, заставила прибегнуть к помощи религии. Наиболее подходящей системой было единобожие, а окончательный выбор был продиктован интересами торговли и политическими соображениями. Эта новая религия, отвечавшая новому социальному строю, феодальным отношениям, отношениям господства и подчинения, в тех исторических условиях, сыграла положительную роль.