Золотые монументы в сосновой роще

Иванов-Орков Геннадий Николаевич – искусствовед, исследователь чувашского народного искусства и костюма. Работает завотделом декоративно-прикладного искусства Чувашского государственного художественного музея.


Этнокультурный парк «Сувар»Сюда интересно приезжать весной, когда под кустами белеют остатки снега, а из-под опавшей хвои вылезают сиреневые огоньки подснежников. В летние дни в тени высоких деревьев можно отдохнуть от купания и жаркого пляжного солнца. Зимой, по давнишней чебоксарской традиции, можно перебраться на этот берег на лыжах, пользуясь наступившим морозцем, чтобы полюбоваться заснеженными елями и молодыми сосенками. И в любое время года на этом участке чебоксарского Заволжья гостей встречает уникальный комплекс, состоящий из множества деревянных скульптур в стиле чувашских народных юпа. Золотистые деревянные монументы настолько органично вписаны в разные уголки молодого лесопарка, что кажутся естественными природными объектами, выросшими из песчаных глубин. Здесь, вблизи санатория «Чувашия», на наших глазах родилось и продолжает расти рукотворное чудо. Более двенадцати лет длится своеобразный художественный эксперимент, который можно назвать и многолетним священным обрядом во имя древней чувашской культуры. Авторы создают природно-культурный парк на основе традиций, но вдохновляясь вполне авангардными явлениями мировой культуры.

Ежегодно в конце цветущего мая в чебоксарское Заволжье приезжают десять художников, скульпторов и мастеров резьбы по дереву. В санатории их ждет не отдых, а напряженная духовная и физическая работа. Это не тот «калым», к которому так привычны чувашские мужчины-умельцы; здесь нет зарплат или иного «государственного финансирования». Практически вся работа делается на свои средства: готовятся ручные цепные пилы, затачиваются стамески и резцы, дорисовываются эскизы. Приезжая на место, авторы получают трехметровые столбы неподъемной тяжести, рабочую площадку, а также полную заботу со стороны санатория. За считанные десять дней каждый автор создает полноценное произведение – завершенную деревянную скульптуру в стиле древних чувашских монументов юпа.

Для многих слово юпа означает просто «столб» – для садовой изгороди или крепких деревенских ворот. Однако в отдаленных чувашских селениях, разбросанных по Поволжью и Приуралью, это понятие связано не только с предметным миром. В старину так называли тот осенний период, когда принято вспоминать своих предков – ваттисене, просить у них помощи, благодарить за урожай и за подаренную ими жизнь. Ставили памятники тем, кто ушел в текущем году – в виде каменных или деревянных столбов юпа, строго соблюдая вековые печальные ритуалы.

Геннадий Иванов-Орков…На старинных сельских кладбищах-масарах некрещеных чувашей Татарстана, Самарской и Ульяновской областей, Башкирии тихо, торжественно, таинственно. На позеленевших камнях, вросших в землю, можно нащупать восточные узоры, разобрать чье-то имя, а то и разглядеть угловатые древние знаки-руны. Стоящие у входа на кладбище дубовые и липовые столбы в рост человека, с вырезанными «лицами» и фамилиями, поставлены в память о простых чувашах, живших когда-то в этих местах, но погибших в чужой стороне. В деревнях Рысайкино и Староганькино Самарской области эти ряды подобны солдатскому строю, а большинство юпа помечены годами Великой Отечественной войны... Ныне памятные столбы делаются попроще и без резьбы, на них чаще размещаются фотографии. Однако в музеях, например, в Российском этнографическом в Петербурге, сохранилось несколько старинных монументов юпа с изящными очертаниями женских головных уборов и нагрудных украшений. А белокаменные юпа еще продолжают стоять в разных местах древнего чувашского края, удивляя людей высеченными узорами и таинственными письменами.

Много лет изучением древнечувашской народной скульптуры занимается известный ученый А.А. Трофимов. В книге о народной скульптуре он пишет: «Уникальные памятники культуры – антропоморфная (человекоподобная) скульптура малых и монументальных форм, связанная с древнейшими пластами искусства Передней и Средней Азии, Южной Сибири, Причерноморья, Волжской Булгарии». Затем продолжает: «…огромный тысячелетний пласт искусства, явление в исторической жизни не только одного чувашского народа. Будучи одной из ветвей древнего евразийского ваяния …выступает как часть всей общечеловеческой культуры» .

Чувашские воротные столбы хапха юпи еще не изучены в той степени, как надгробные монументы. Возможно, причиной этому было их привычное и повседневное присутствие в нашей среде. В экспедициях 1980–1990-х годов мы встречали их почти в каждом уголке Чувашии: от деревни Персирланы на северо-западе республики до селений Урмарского, Янтиковского, Батыревского районов. Их выразительность, художественное совершенство и загадочный смысл рельефных узоров – вьющихся стволов и круглых «знаков солнца» – высоко оценивали художник М.Спиридонов, скульптор Ф.Мадуров, культуролог Д. Мадуров. Мы полагаем, что эти юпа тоже являются обрядовыми монументами древнего происхождения, с заложенной в них позитивной идеей бесконечности жизни; именно они вдохновляют авторов, работающих на скульптурных симпозиумах в заволжском этнопарке.

Кажущаяся излишней торжественность и внушительность резьбы на обычных сельских воротах заставляет задуматься о глубинных исторических связях чувашских юпа с неизвестными нам культурными слоями. Действительно, в книгах по культуре Индии черным по белому написано, что индоарийцы – представители древней цивилизации – совершали свои главные ритуалы у подобных монументов: «Beдийские арии храмов не строили. Местом совершения ритуалов в этот период служили жертвенный столб (юпа) и специально подготовленная площадка…». Этот столб внушительных размеров вырезался из камня и символизировал вертикальную космическую ось (или Мировое древо, Древо жизни), которая связывала и оберегала все слои вселенной. В индуистском культе бога Шивы подобный столб называется Yupa-Stambha (Юпа-Стамбха) и используется для жертвоприношений, в его честь поется один из самых главных гимнов. Таким образом, слово юпа (йупа) имеется в древнем санскритском языке, и оно практически равно по значению чувашскому. Очевидно, что именно чуваши пронесли через все тысячелетия этот важный обрядовый знак – один из символов человеческой цивилизации. Они сохранили его, постепенно превратив в своеобразный родовой или племенной оберег, ставя у своих домов, а также на могилах близких покойных.

В современном обществе традиции древних юпа получают новое содержание. Сохраняется их духовная и историко-мифологическая аура, но более важным становится культурно-эстетическое осмысление этого явления. Можно вспомнить, что еще в советские времена Федором Мадуровым были созданы значительные монументальные ансамбли, центральными частями которых были деревянные образы-юпа: «Время и жизнь» из 17 фигур высотой 4 м (1970–1980-е гг.), «Хоровод» (1981–1984 гг., 7 фигур) и «Конница» (1984–1998 гг., 5 фигур).

Для авторов, создающих монументы в этнокультурном парке возле санатория «Чувашия», характерно творческое соединение древних мировоззренческих установок и раскрывающихся возможностей современной культуры. Нужно отметить, что прежде всего они художники, а не шаманы или «йомзи» (хотя настоящий творческий процесс всегда подобен магическому действу).

Скульпторы этнопарка «Сувар»Ежегодно на симпозиум приглашаются десять авторов, работающих с деревом. Основную группу составляют опытные скульпторы и мастера из Чувашии и соседних регионов. Все они – образованные и думающие люди, не прерывающие связи с родными местами, языком, культурой. Это Александр Алексеев из Татарской Республики (более известный как Сантр Пикл), Вячеслав Андреев (Слава Эткер), Василий Кузьмин – скульптор, председатель Союза чувашских художников, ульяновский скульптор Виктор Аванмарт. Рядом с такими признанными мастерами искусства, как Праски Витти, Георгий Фомиряков, Олег Ксенофонтов, Петр Пупин, Федор Мадуров, навыки создания обрядовой скульптуры совершенствуют Леонид Николаев, Евгений Акимов, Андрей Кошкин и другие. В конце весны, оставив свою работу и дачно-огородные дела, они съезжаются на своеобразное скульптурное «ниме» (так в старину называлось важное коллективное дело, непременно требующее общего усилия). Вдохновителем и бессменным участником этого уникального культурного проекта является Николай Балтаев, человек поистине с внутренней творческо-энергетической «пружинкой». Получивший образование в Павловском художественном училище и знаменитой «Мухинке» (Ленинградское высшее художественно-промышленное училище имени В.И. Мухиной), ставший неординарным ювелиром и медальером, он посвятил около двадцати лет жизни созданию этнокультурного парка и работе скульптурного симпозиума.

Обычно Балтаев кропотливо трудится над миниатюрами из металла – делает медали, нагрудные знаки и жетоны. Нам кажется, что его обращение к дереву и скульптурам монументального размера было не случайным. В конце 1980-х годов он увлекся древней чувашской историей, стал интересоваться археологией чувашско-булгарских городищ, изучать военные традиции, обрядовую и ремесленную культуру. Переехал в начале 1990-х годов из степного Яльчикского района в зеленое Заволжье и полюбил дерево, осознав его как особый, почти священный материал, связанный со всеми гранями чувашского бытия. Податливая золотистая и душистая древесина, к которой он стал изредка обращаться, чтобы отвлечься от своих «ювелирок», показалась легким и комфортным материалом для резьбы любой сложности. Да и мелкая ручная работа к которой больше были приучены усидчивые девушки-вышивальщицы, видимо, временами требует какой-то психологической разрядки, по-мужски энергичной встряски, вроде работы с топором и пилой.

Он работает на симпозиум почти круглый год. Зимой размышляет над будущими монументами, дорабатывает эскизы в своих альбомах, уточняет объем предстоящих работ.

Восхищение перед тайной и красотой чувашского мира Николай Балтаев постарался выразить в своем первом скульптурном комплексе, который прямо и бескомпромиссно был назван «Киреметь». Почувствовать масштабность того замысла сегодня можно лишь по черно-белым фотографиям и чудом сохранившимся скульптурам. Буквально под окнами санатория, у подножия мощного дерева, было огорожено четырехугольное пространство «Киреметь-карта» с воротами и вертикальными столбами-скульптурами с выразительными головами духов-хранителей и священных животных: коней, быков, баранов, петухов. В тех работах было мало резьбы, т.к. преобладала эстетика так называемой корнепластики (или «лесной скульптуры»), когда для произведения подбираются почти готовые формы – причудливо изогнутые ветви, корни, коряги. По словам Балтаева, комплекс был поставлен в течение ночи. Можно представить, какое впечатление получили невинные отдыхающие, выйдя утром на свои балкончики.

Теперь на месте Киремети стоит лишь памятный монумент. Комплекс простоял несколько лет. В 1993 году известный исследователь Н.Е. Наумов провел в нем торжественный обряд, обращенный к предкам чувашского рода-племени. В «лихие 90-е» комплекс был частично сломан, частично сожжен: тогда публика не отличалась смирным нравом, территория не охранялась, а православные деятели почему-то активно ополчились на попытки возрождения традиционной для чувашей культуры и ее художественных символов. Да и автор понял, что подлинная Киреметь – явление тонкое, духовное и даже интимное, не рассчитанное на соседство с суетливым бытовым фоном.

С начала 2000-х годов идея парка заметно изменилась. Большинство сохранившихся скульптур ныне стоят в глубине лесочка, как бы охраняя новую территорию этнокультурного парка. Это не специфическая площадка для обрядов древней чувашской веры (что также было бы уместно), а скульптурно-ландшафтный парк, посвященный культуре чувашей: их мировоззрению, мифологии, исторической памяти. Длинный прогулочный маршрут в окружении вертикальных сосен способствует успокоению и внимательному созерцанию скульптур.

Маршрут начинается с грандиозной ветвистой сосны, подобной по форме иудейскому семисвечнику менора, которая увешана сверху донизу ленточками, платочками, цветными лоскутками. Как и тибетские паломники, посетители оставляют здесь записки, игрушки, варежки, но подчас забрасывают на ветки вполне современные кроссовки и бейсболки. Высокий монумент рядом с этой чудо-сосной настраивает на серьезный и философский лад. Скульптор Сантр Пикл посвятил ее памяти родителей: увенчал вершину могучей фигурой птицы, вырезал имена и добавил строки из народного эпоса: «Золотая гора – мой отец, а орлица – моя мать…».

Живописный холмистый рельеф позволил сгруппировать монументы в три условные зоны, названные Золотая Гора, Серебряная Гора и Медная Гора. Взятые как бы из древних мифологических представлений, эти названия связаны и с прекрасными «золотыми» эпохами, и с историей наших древних предков – серебряных булгар, и с силами неудержимых природных и метафизических страстей. Монументы встречают путника вдоль новой извилистой дорожки по одному или попарно, раскрывая какой-то смысл, знакомя с очередными героями. Некоторые произведения как бы спрятаны от случайных глаз в укромных местах – это работы, отражающие идею вечности в достаточно доступной, подчас фаллической форме.

Ныне в этнопарке находятся около ста двадцати деревянных монументов, установленных за годы работы скульптурного симпозиума. Большинство из них вырезаны в стиле чувашских обрядовых юпа– в виде прямых столбов из прочного дуба, с выразительной рельефной резьбой, иногда с добавлением раскраски. Есть чисто скульптурные произведения, которые могли бы украсить любую столичную площадь – например, памятник Иакинфу Бичурину работы Сантра Пикла. Есть произведения, несущие высокий аллегорический смысл, в т.ч. образные изображения священных чувашских духов и богов («Богиня-мать», «Мать Огня», «Яйцо жизни», «Меч Аттилы»). Многие скульптуры вполне органичны для места отдыха, размышлений и совместных мечтаний – это своеобразные комплексы-скамьи из двух-трех частей, длинный стол для обрядовой трапезы, а также некие забавные сиденья «для влюбленных». Появились и сложные авангардные арт-объекты с многозначительным «философским» подтекстом и малой практичностью.

Но надо подчеркнуть, что это не развлекательный парк, а культурно-познавательный комплекс, который знакомит с чувашской культурой, традициями и мировоззрением, отчасти – с мифологией и историей. Здесь нет «детских площадок» с грубыми формами, дикой раскраской и скрипучими качелями. Впрочем, добрый легкий юмор присутствует почти в каждой третьей фигуре – от приземистого «Хозяина грибов» до «Озорника» и «Лешего». Большинство же работ носят характер подлинных монументов, призывающих к раздумьям о жизни, предках, славной и сложной истории. Все сделано в человеческом масштабе и органично связано с лесной средой, поэтому скульптуры воспринимаются очень личностно: человек настраивается на мысли о себе, своих близких, постепенно переходя на более высокие и абстрактные думы «о вечном».

Итак, идея традиционной Киремети с годами чуть растворилась в золотистых соснах, но общее очарование культурно-природного парка вблизи санатория со временем лишь усиливается. Прокладываются дорожки и ставятся фонари, устраиваются места для отдыха и ежегодно в общий ансамбль добавляются новые произведения. Хочется надеяться, что и гости со всех четырех сторон света (особенно много отдыхает здесь нижегородцев, казанцев и йошкар-олинцев) понимают значение комплекса и могут оценить красоту деревянной скульптуры. В то же время для многих чувашей комплекс становится подлинным духовным центром. Здесь – одно из мест связи с историей народа, его духовным опытом, далекими предками и со всем мирозданием.

Первое многолюдное мероприятие – торжество, посвященное публичному открытию комплекса, – состоялось в мае 2002 года. Почетными гостями праздника стали известные художники Анатолий Розов, Геннадий Исаев, исследователь Никифор Наумов, руководители Чувашского национального конгресса. Для торжественного обряда жертвоприношения был выбран крепкий белый баран. Праздник чувашской культуры: традиционное моление о дожде и урожае, встреча единомышленников, неформальный Акатуй, общение молодежи с шурсухалами-старейшинами – все было естественно, красиво и возвышенно.

Проходили обряды и с иным оттенком. Так, в 2005 году здесь собралась группа художников, писателей, артистов, журналистов и просто патриотов своей культуры, чтобы восстановить памятник чувашским воинам, павшим за Родину. Кому тогда помешало это небольшое символическое изображение с руками-крыльями – можно лишь гадать. Памятник был укреплен, перенесен на новое место и защищен от недобрых сил с помощью добрых слов и пожеланий.

Традиции этнопарка рождаются буквально на глазах. В феврале 2008 года у нового монумента Виктора Аванмарта, посвященного памяти поэта Геннадия Айги, впервые прошли поэтические чтения. День установки новых монументов также превращается в своеобразное действо – ежегодный обряд, наполненный трудовым и духовным смыслом (это обычно происходит в примечательный для земледельцев весенне-летний период, называемый Уяв или Вӑйӑ). Монтаж чрезвычайно тяжелых дубовых скульптур выполняется старым добрым способом ниме (артельно-общинной работы) руками авторов, их друзей и поклонников. На основание каждого юпа вдевается метровая металлическая труба, которая служит цоколем, и вкопанные монументы накрепко зажимаются глубоким заволжским песком, возвышаясь над ним на высоту от полутора до двух с половиной метров.

Можно много говорить о значении этнопарка обрядовой деревянной скульптуры для всех нас. Культура, память, история, Родина, доброта, мастерство – в уникальной точке соединения природы и искусства эти понятия становятся ближе. На этой территории культуры нет пошлости, агрессии, национализма, безвкусия, суеверий или дешевой сувенирщины.

Как сказал известный исследователь, современность – это «искра, возникающая внутри культуры при соприкосновении двух полюсов ее сущности. Этими полюсами являются, с одной стороны, наиболее присущие и наиболее свойственные народу представления, с другой – самые новые, самые модернистские проявления мировой культуры». В уникальном скульптурном комплексе в Заволжье ежегодно вспыхивают именно такие искры.

Участники симпозиума, закончив новое произведение, оставляют на ней свою «подпись»: вырезают фамилию автора, название скульптуры, год создания и часто – особый знак, подобный чувашским тамгам, древним семейным иероглифам. Затем они продолжают добрые традиции ниме в своих родных местах. Так, Сантр Пикл соорудил подлинные скульптурные комплексы у ворот отчего дома в селе Рунга, на территории сельской школы, у исторического городища древних булгаро-сувар Великая Таяба, у археологических памятников древней абашевской культуры в Чебоксарском районе. Памятные юпа поставили у своих селений Слава Эткер, Николай Балтаев и другие. Эти монументы и сооружения прочно занимают свое место в современной национальной культуре. На мой взгляд, они не являются символами какой-либо конкретной веры (как модные ныне кресты перед въездами в города), партии или идеи. Монументы юпа связывают нас с историей и культурой края и населяющего его народа, а также с предками, родителями, семьей и всей родословной, позволяют реконструировать извечные духовные ценности.

Рабочий альбом Николая Балтаева ежедневно пополняется рисунками с фантастическими очертаниями новых юпа. Планируются композиции с изображением солнца, мечтается о работах с белым камнем или долговечным бетоном. История этнопарка непременно будет продолжена.

Геннадий Иванов-Орков.
ЛИК
. — 2011 г. — Июль-сентябрь (№ 3)