Гунны в Восточной Европе

В 70-х годах IV в. в Восточную Европу вторглись огромные полчища кочевых азиатских племен, вошедших в историю под общим наименованием гуннов. Началась упорная, почти вековая борьба народов Европы против жестоких завоевателей, целью которых было ограбление и порабощение оседлых земледельческих племен, захват их территории и взимание дани.

Само название «гунн» не было новым для Восточной Европы. Отдельные упоминания гуннов встречаются у античных писателей уже в первые века нашей эры. В середине II в. автор стихотворного «Описания населенной земли» Дионисий упоминает гуннов на берегах Каспийского моря между скифами и каспийцами ¹. Во второй половине этого же века пребывание племен с этим названием в Северном Причерноморье засвидетель

¹ Дионисий. См. В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1948, № 1, стр. 240.

ствовано знаменитым александрийским географом Птолемеем*. В сочинениях армянских историков содержатся отдельные, очень смутные и отрывочные сведения о борьбе народов Кавказа с гуннами в III — начале IV в.

Объяснить эти древнейшие свидетельства, предшествовавшие нашествию конца IV в., можно лишь в свете основных событий тысячелетней истории гуннов, начало которой было положено далеко на востоке, у северных границ Китая. Там еще в III в. до н. э. образовался большой союз кочевых скотоводческих племен, совершавших грабительские набеги на Китай. В китайской исторической литературе племена эти выступают под общим наименованием «хунну» (гунны). Для защиты от них (При императоре Ши-хуанди было начато строительство Великой Китайской стены ². В эпоху своего наивысшего подъема (II—I вв. до н. э.) гунны захватывают огромную территорию и господствуют над многочисленными племенами Центральной Азии. Племена эти частично входят в гуннский племенной союз, состав которого делается все более пестрым. Однако вскоре победы китайских войск и восстания покоренных племен положили конец гуннскому господству в Центральной Азии. В 48 г. до н. э. гуннское объединение распалось, часть их во главе с шаньюем Чжи-Чжи была оттеснена на запад, в Среднюю Азию. В 36 г. до н. э. на р. Талас гунны были настигнуты китайскими войсками. В завязавшемся сражении предводитель гуннов Чжи-Чжи был убит, а сами они отброшены еще дальше на запад. Вторичный, еще более значительный распад гуннского объединения, произошел в первой половине I в. Часть гуннских племен (южные гунны) была подчинена Китаю. Другая часть (северные гунны) была оттеснена за северные границы Небесной империи. В 93 г., претерпев катастрофический разгром со стороны китайцев и племен Сянь-би, значительные массы «северных гуннов» бежали на запад, в Среднюю Азию, по пути, проложенному за полтора века до этого гуннами Чжи-Чжи. В последующие века значительная часть северных гуннов продолжала кочевать в Средней Азии, но отдельные группы их стали проникать в Северный Прикаспий, на Нижнюю Волгу, к границам Восточной Европы. С этим проникновением и следует связывать первые упоминания гуннов европейскими авторами. Большое значение имеет здесь археологический материал, полученный в результате исследований советских ученых. Он освещает как путь гуннов на запад, так и время первого появления их на границах Восточной Европы. Археологические памятники, связанные с движением гуннов, открыты на территории МНР (знаменитый могильник Ноин-Ула), а также в ряде пунктов на территории Советского Союза. Таковы гуннские городища в районе Улан-Удэ и некоторые могильники Средней Азии. Огромное значение имеет открытие своеобразных могильников на Нижней Волге ³. Они

¹ Птолемей. См. В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1948, № 7 стр. 238.

² «Очерки истории СССР». Первобытно-общинный строй, стр. 276.

³ И. В. Синицын. Археологические раскопки на территории Нижнего Поволжья. «Уч. зап. Саратовского гос. ун-та», т. XVII, 1947, стр. 12 и сл.

резко отличны от характерных для этого района сармато-аланских погребений и очень близки к кладбищам Средней Азии. Значит, здесь появились пришлые с востока племена, если не сами гунны, то примкнувшие к ним племена Средней Азии. А в представлении европейцев все они были гуннами. Сходство памятников проявляется и в особенностях погребального обряда, и в инвентаре, в состав которого входят типичные сложные луки с костяными накладками и другие изделия, происходящие от среднеазиатских и сибирских форм. Эти погребения датируются II—IV вв., они совпадают по времени с первыми упоминаниями о гуннах в европейских письменных источниках и доказывают их достоверность. Но события конца IV в. резко отличны от действий гуннов на западе в более раннее время. До этого на границы Восточной Европы проникали лишь разрозненные, небольшие группы гуннов, которые не могли продвинуться дальше Прикаспия и Нижнего Поволжья. В 70-х годах IV в. в Европу хлынула масса кочевых племен, объединенных в один большой племенной союз. «...Невиданный дотоле род людей,— пишет Аммиан Марцеллии,— поднявшийся как снег, из укромного угла, потрясает и уничтожает все, что попадается навстречу, подобно вихрю, несущемуся с высоких гор»

Основные причины, вызвавшие это нашествие, следует искать внутри самого гуннского общества. Грабительские войны, которые гуннские орды в течение нескольких веков вели против Китая и народов Центральной и Средней Азии, привели к значительному обогащению гуннской верхушки, к резкому социальному расслоению. Экономика гуннов стала полностью паразитической. Собственные производительные силы их были крайне ограничены (экстенсивное кочевое скотоводство) и слабо развиты. «Недостаточное развитие производительных сил ставило граждан в зависимость от определенного количественного соотношения, которого нельзя было нарушать... Давление избытка населения на производительные силы заставило варваров с плоскогорий Азии вторгаться в древние культурные государства»². Кочевники гунны могли существовать лишь за счет ограбления оседлых земледельческих народов. «Богатства соседей, — пишет Ф. Энгельс, — возбуждают жадность народов, у которых приобретение богатства оказывается уже одной из важнейших жизненных целей. Они варвары: грабеж им кажется более лёгким и даже более почетным, чем созидательный труд. Война, которую раньше вели только для того, чтобы отомстить за нападения, или для того, чтобы расширить территорию, ставшую недостаточной, ведется теперь только ради грабежа, становится постоянным промыслом»³.

Следует учитывать и внешние причины, обусловившие гуннское

¹ Аммиан Марцеллин. Истории. См. В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1949, № 3, стр. 306.

² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. IX, 1933, стр. 278.

³ Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства, стр. 296.

нашествие. В конце III — начале IV в. гунны потерпели ряд катастрофических поражений со стороны племен Тоба. Они были в основном вытеснены из Семиречья и, присоединив к себе ряд среднеазиатских племен, начали откатываться на запад. Они двинулись в уже известные им области, по пути, намеченному отдельными группами гуннов еще в предшествующие века.

Немаловажным условием нашествия гуннов было и положение на западе. Политический кризис Римской империи, связанный с общим кризисом рабовладельческого общества, особенно обострился в IV в. Военное могущество Рима полностью отошло в прошлое. Гуннам, как и прочим врагам Рима, «противостоял, — говоря словами Ф. Энгельса, — лишь жалкий остаток, смутная традиция древней римской тактики...»¹ Племенные союзы Восточной Европы, разрознённые и ослабленные внутренними и внешними противоречиями, не могли тогда объединить свои усилия и противостоять внезапному нашествию гуннов.

В таких условиях большая кочевая орда появилась на границе Восточной Европы и вторглась в ее пределы. Состав орды был далеко не однороден. Уже на Дальнем Востоке она объединила многочисленные, различные по своему происхождению, племена. Ядро ее составляли древнейшие монгольские и тюркские племена; число последних особенно возросло за несколько веков движения гуннов по просторам Центральной Азии, Южной Сибири и Средней Азии. В Приуралье и Прикаспии к ним присоединились некоторые финно-угорские и аланские племена. Таким образом, имя гуннов превратилось в общее наименование крупного объединения этнически разнородных кочевых племен, основу которого составляли азиатские гунны.

Разгромив и частично присоединив к себе племена Северного Прикасния, известные тогда под именем су-те, гунны форсировали Волгу в ее низовье и около 70-х годов IV в. появились в областях Предкавказья и Северного Кавказа. Можно наметить два пути дальнейшего движения их на запад. Одна группа гуннов, опустошив области в низовьях Дона и перейдя Дон, двинулась в Северное Приазовье. Вторая группа спустилась по западному берегу Каспийского моря до Терека, далее по Кубани продвинулась к Таманскому полуострову, форсировала Керченский пролив и проникла в Крым. Вторжение гуннов встретило упорное сопротивление племён Юго- Восточной Европы и сопровождалось страшными зверствами и разрушениями, засвидетельствованными как сообщениями современников, так и данными археологии.

Бронзовый котел IV—V вв. из с. Осоки Ульяновской обл.

¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XI, ч. II. 1934, стр. 387.

По словам Аммиана Марцеллина, гунны, «этот подвижный и неукротимый народ, пылающий неудержимой страстью к похищению чужой собственности, двигаясь вперед среди грабежей и резни соседних народов, .дошел до аланов...»¹

Воинственные аланские племена оказали гуннам упорное сопротивление. Но внезапность нападения и огромное численное превосходство привели к победе последних. По словам Иордана, гунны «подчинили себе алан, обессилив частыми стычками»². Аммиан Марцеллин подчеркивает, что, вторгнувшись в земли Танаитов, гунны произвели страшное опустошение, а уцелевших присоединили к себе³. Движение гуннов было озарено огнем бесчисленных пожаров, на пути их оставались истребленные племена, ограбленные и сожженные поселения. Значительная часть оседлых или полукочевых аланских поселений Придонья и северокавказских степей была сметена; население же их, избежавшее истребления, переселилось за Терек, на земли и до этого занятые аланами, а частично, возможно, вновь захваченные. Именно здесь, на территории современной Осетии и Грозненской обл., продолжалось развитие аланских племен и их культуры⁴.

В степи и лесостепи Приазовья сохранились лишь отдельные рассеянные сармато-аланские племена. Они испытывали известное влияние со стороны азиатских кочевников и частично смешались с ними, но сохраняли все же в течение веков культурную общность с северокавказскими кланами⁵.

Другая часть алан была присоединена к гуннам и участвовала в их дальнейших походах.

Разгромив многие поселения по Нижней Кубани и ограбив города Таманского полуострова, южная группа гуннов подошла к Керченскому проливу и зимой по льду перешла его. Форсирование морского пролива большой конной ордой поразило древних писателей. Они терялись в догадках и предлагали различные полуфантастические объяснения этого факта. Так, возникла версия о лани, указавшей гуннам путь через пролив, связанная с древним античным мифом об Ио⁶.

Переживавшие упадок, но все еще богатые города Боспора были не в состоянии противостоять натиску гуннов и подверглись опустошительному разгрому. Археологические исследования позволили восстановить яркую картину этих событий. Пантикапей еще в середине IV в. был большим городом, к концу же века его территория сократилась до размеров небольшого поселка у восточного склона Митридата. Жизнь остальных районов

¹ Аммиан Марцеллин. Истории, стр. 303.

² Иордан. Гетики.

³ Аммиан Марцеллин, стр. 303.

⁴ См. гл. VI данного тома.

⁵ М. И. Артамонов. Саркел и некоторые другие укрепления в северо-западной Хазарии. СА, VI, 1940, стр. 130—167; Н. Я. Мерперт. О генезисе Салтовской культуры. КСИИМК, вып. XXXVI, 1951, стр. 14—30.

⁶ В. Ф. Гайдукевич. Боспорское царство. М. — JL, 1949, стр. 479 и 553 А. А. Васильев. Готы в Крыму. ИГАИМК, т. I, 1922, стр. 297.

города, в том числе центра его, прекратилась. На развалинах в ряде мест возникли кладбища. Такая же картина наблюдается и при раскопках других боспорских городов. В Тиритаке слой IV в. перекрыт остатками большого пожарища, свидетельствующего о постигшей город катастрофе¹. Среди развалин одного из сгоревших домов найден клад, состоящий из монет предгуннского времени и мелких драгоценностей. Очевидно, взятие и разгром города произошли с такой быстротой, что жители оставили на месте все свое имущество, да и мало кому из них удалось спастись от зверств гуннов. К концу IV в. относятся следы пожаров и разрушений, открытые при раскопках Фанагории, которая также не избежала страшного удара со стороны гуннов.

Последствия гуннского нашествия для Боспора, да и для всех античных городов Северного Причерноморья, были гибельными. Большая часть их так и не возродилась после этого. Исключение составляют лишь Херсонес и немногие города Боспора, в которых жизнь возобновилась через несколько десятилетий. Но былое свое значение крупных рабовладельческих центров они потеряли навсегда. Исследования укрепленных рабовладельческих поселений, расположенных по берегам Нижнего Днепра, Ингульца, Буга и Днестровского лимана, показывают, что и их жизнь была прервана катастрофой в это же время.

Эту ликвидацию рабовладельческих поселений в Северном Причерноморье нельзя объяснять только гуннским вторжением. Она объясняется, прежде всего, общим кризисом рабовладельческого общества, который не мог не коснуться и городов Причерноморья. Социально-экономические условия здесь изменились настолько, что сделали невозможным дальнейшее сохранение старых рабовладельческих отношений. С разрушением экономических связей с Средиземноморьем восстановление изжившего себя рабовладельческого способа производства в Причерноморье стало невозможно, хотя рабство как правовой институт еще и оставалось. Но, с другой стороны, разрушение античных городов в значительной мере пресекло связи восточноевропейских племен с государствами Средиземноморья, общение с которыми имело большое прогрессивное значение для социально-экономического и культурного развития этих племен.

В Крыму и к северу от него гунны столкнулись с большим союзом причерноморских земледельческих племен, значительную роль в котором сыграли остроготы. В историю этот союз вошел под названием «царства Германариха». Аммиан Марцеллин пишет, что, присоединив к себе часть алан, гунны при их содействии «с большею уверенностью внезапным натиском ворвались в обширные и плодородные владения Эрменриха»² (Германариха). Вновь гунны встретили ожесточенное и упорное сопротивление. «Пораженный силой внезапно надвинувшейся бури, он (Германарих) долго пытался удержаться твердо и прочно»³. Но социальные про

¹ В. Ф. Гайдукевич. Указ. соч., стр. 482.

² Аммиан Марцеллин. Истории, стр. 305.

³ Там же.

тиворечия внутри племенного союза и вражда между отдельными племенами значительно ослабляли союз. Иордан сообщает, в частности, об отпадении племен россомонов¹ «...Вероломному же племени Росомонов, — пишет он, — которое в те времена служило ему (Германариху) в числе других племен, подвернулся тут случай повредить ему». Эти обстоятельства предопределили исход борьбы: остроготский союз был разгромлен, а Германарих покончил жизнь самоубийством. Часть остроготов, подвластная сыну Германариха Ганимуду, была покорена гуннами. Остальные во главе с Витимиром (или Винитаром) отошли к западу, продолжая ожесточенно сопротивляться гуннам. К Витимиру присоединились некоторые аланские племена. Были под его началом и наемные отряды гуннов, у которых алчность, жажда грабежа приводили к антагонизму между отдельными племенами. Витимир неоднократно, но безуспешно сражался с гуннами. Наконец, на реке Эрике он был настигнут гуннским вождем Валамиром (Баламбером) и «после многих поражений потерял жизнь в битве, подавленный силой оружия»². Сын Витимира Видерих, взятый под опеку остроготскими вождями Алатеем и Сафраксом (последний был, вероятно, гунном и предводительствовал одним из наемных отрядов)³, с остатками разгромленных остроготов бежал за Днестр и пытался укрыться в пределах Римской империи.

Преследуя остроготов, гунны вышли к Днестру. Угроза нависла теперь над везиготскими племенами, объединившимися перед лицом страшной опасности вокруг своего вождя Атанариха, который создал укрепленный лагерь на берегу Днестра и, выслав вперед сильный дозор, чтобы выследить приближение врагов, стал готовиться к бою. Однако гунны сумели обойти дозор ночью, при свете луны перешли реку и внезапно всей своей массой обрушились на везиготский лагерь⁴. Понеся большие потери, Атанарих отступил к отрогам Карпат, где пытался создать оборонительную линию⁵. Но большая часть везиготов покинула Атанариха вследствие недостатка жизненных припасов в горных районах Трансильвании. Под предводительством Алавива они вышли на берег Дуная и послали к императору Валенту послов с просьбой разрешить им поселиться на территории империи⁶. Валент, встревоженный событиями на северо-востоке и нуждавшийся в военной силе, удовлетворил их просьбу. В 376 г. везиготы перешли реку и поселились в Мезии.

Гуннские орды продвинулись непосредственно к границам империи. В связи с этим интерес к ним в культурных кругах римского общества заметно возрос. Через везиготов римляне получили более или менее определённые сведения о гуннах, нашедшие оформление в блестящем, хотя и

¹ Иордан. Гетики.

² Аммиан Марцеллин. Истории, стр. 305.

³ Е. A. Thompson. A History of Attila and the Iiuns. Oxford, 1948, стр. 23 и сл.

⁴ Аммиан Марцеллин. Истории, стр. 306.

^s Там же.

⁶ Там же, стр. 307.

не лишенном преувеличений и вымысла описании Аммиана Марцеллина.

Этот автор подчеркивает, что гунны — племя новое, о котором «мало знают древние памятники»¹. Они поднялись из укромного угла земли и «превосходят всякую меру дикости»; обычаями, нравами и самым видом своим гунны отличны от всех известных племен. Последнее, очевидно, связано с резкой монголоидностью гуннов. «...Они стареют безбородыми и лишенными всякой красоты, подобно евнухам; все они отличаются плотными и крепкими членами, толстыми затылками и вообще столь чудовищным и страшным видом, что можно принять их за двуногих зверей или уподобить сваям, которые грубо вытесываются при постройке мостов»². Как типичные кочевники, они не употребляют ни огня, ни приготовленной пищи, а питаются кореньями полевых трав и полусырым мясом всякого скота. Никаких жилых построек, «даже покрытого тростником шалаша», у них нет. «У них никто не занимается хлебопашеством и никогда не касается сохи. Все они, не имея ни определенного места жительства, ни домашнего очага, ни законов, ни устойчивого образа жизни, кочуют по разным местам, как будто вечные беглецы, с кибитками, в которых они проводят жизнь. Здесь жены ткут им жалкую одежду, спят с мужьями, рожают детей и кормят их до возмужалости. Никто из них не может ответить на вопрос, где его родина: он зачат в одном месте, рожден далеко оттуда, вскормлен еще дальше³... Они одеваются в одежды холщевые, или сшитые из шкурок лесных мышей; у них нет различия между домашней и выходной одеждой...⁴ Головы они прикрывают кривыми шапками, а волосатые ноги защищают козьими шкурами; обувь, не пригнанная ни на какую колодку, мешает выступать свободным шагом»⁵.

Совершенно естественно то особое внимание, которое Аммиан Марцеллин, сам долгое время бывший офицером римской армии, уделяет воинским качествам гуннов. Он описывает их оружие и особенности тактики. «Иногда, угрожаемые нападением, — пишет он, — они вступают в битвы клинообразным строем со свирепыми криками. Будучи чрезвычайно легки на подъём, они иногда неожиданно и нарочно рассыпаются в разные стороны и рыщут нестройными толпами, разнося смерть на широкое пространство; вследствие их необычайной быстроты нельзя и заметить, как они вторгаются за стену или грабят неприятельский лагерь. Их потому можно назвать самыми яростными воителями, что издали они сражаются метательными копьями, на конце которых вместо острия с удивительным искусством приделаны острые кости, а в рукопашную очертя голову мечами рубятся и на врагов, сами уклоняясь от удара кинжалов, набрасывают крепко свитые арканы для того, чтобы, опутав члены противников, отнять.

¹ Аммиан Марцеллин. Истории, стр. 301.

² Там же, стр. 302.

³ Там же, стр. 302—303.

⁴ Там же, стр. 302.

⁵ Там же.

у них возможность усидеть на коне, или уйти пешком»¹. Яркими красками изобразив гуннское общество, Аммиан Марцеллин допустил ряд преувеличений, наделив гуннов традиционными чертами северных племен. Гунны имели, конечно, определенную материальную культуру, без которой было бы немыслимо ни самое существование их общества, ни победы над хорошо вооруженными противниками. Они заимствовали ещё у китайцев стенобитную военную технику и брали укрепленные лагери и города (например, лагерь Атанариха), хотя основа их тактики — рассыпной строй легкой кавалерии — подмечена правильно.

Социальный строй гуннов в момент появления их в Европе соответствовал последнему этапу разложения родового строя, охарактеризованному Ф. Энгельсом как военная демократия. Основу социальной организации составляла большая патриархальная семья. Семьи объединялись в группы. Крайняя примитивность хозяйства и главным образом экстенсивность кочевого скотоводства создавали необходимость в обширных пастбищах для сравнительно небольших групп. Большое число таких сравнительно немногочисленных групп перегоняло свои стада с места на место в поисках пастбищ и воды. Группы эти были организованы по племенам. Каждое племя, по предположению Е. А. Томпсона, состояло из нескольких кланов и насчитывало около 5 тыс. человек². В свою очередь племена объединялись в большие, хотя и непрочные, конфедерации. Такие конфедерации являлись высшей военной единицей и носили наименование «народ». Во главе конфедерации стоял военачальник. В военное время он обладал значительной властью и направлял согласованные и целеустремленные действия большой массы воинов. В мирное же время он был в значительной мере подчинен народному собранию, решавшему все важнейшие вопросы, хотя в общем власть военачальника стала уже перманентной. «Если случится рассуждать о серьезных делах, — пишет Аммиан Марцеллин,— они все сообща советуются...»³ Частная собственность получила уже значительное развитие. Появилось рабство. «Военачальник, совет, народное собрание,— указывает Ф. Энгельс, — образуют органы развивающейся из родового строя военной демократии. Военной потому, что война и организация для войны становятся теперь регулярными функциями народной жизни»⁴. К гуннам полностью применимы эти слова.

Сама природа кочевого скотоводства, крайняя экстенсивность его, больше, чем какой-либо другой вид хозяйства, способствовали превращению войны в постоянный промысел, сделали её необходимым условием существования общества. Собственные производительные силы гуннов были ничтожны. Хищническое опустошение пастбищ, падеж скота, полное отсутствие земледелия и регулярно развивающегося ремесла определили

¹ Аммиан Марцеллин. Истории, стр. 302.

¹ Е. A. Thompson. Указ. соч., стр. 44.

³ Там же, стр. 302.

⁴ Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства стр. 296.

крайнюю слабость собственной экономической базы. Нападения на оседлые земледельческие народы, захват продуктов их труда, пленение и обращение в рабство ремесленников сделались для гуннов основным источником добывания жизненных благ. Это определило характер событий, относящихся к европейскому периоду истории гуннов.

* * *

Первые 50 лет пребывания гуннов в Европе очень слабо освещены источниками. Имя их сравнительно редко упоминается в эти годы римскими, византийскими и закавказскими авторами. Буржуазными историками был предложен ряд различных объяснений этого «затишья». Одни говорили о постоянных усобицах внутри гуннского общества, о борьбе больших и малых групп, ослаблявших его и прекращенных лишь «железной рукой» Аттилы¹. Другие считали это время периодом собирания сил и подготовки к широким наступательным операциям против обеих империй. Наконец, третьи объясняли «затишье» значительными внутренними изменениями, которым подверглось в эти годы гуннское общество. Они считали, что именно в эти 50 лет гунны якобы прошли путь от родового строя до классового общества, до установления наследственной царской власти, и лишь после завершения этого процесса, значительно усилившись, начали широкие действия против империи². Ни одно из этих объяснений не может быть признано исчерпывающим и удовлетворительным. Борьба между отдельными племенами, входившими в гуннское объединение, продолжалась и в 70-е годы, однако она не помешала гуннам широким фронтом вторгнуться в Европу, разгромив алан и готов. Пятидесятилетний период накопления сил был немыслим для гуннского общества, существование которого целиком зависело от войн и ограбления оседлых земледельческих народов. Процесс разложения родового строя, конечно, протекал внутри гуннского общества и протекал достаточно активно. Но гунны не могли за 50 лет пройти путь от родового строя до образования классов, — столь резких изменений их общество не претерпело. У нас нет оснований говорить об отсутствии у гуннов сил, достаточных для нападения на империю в конце IV в., так же как нет оснований говорить о резком усилении гуннов в 20-х годах V в. Объяснение «затишья» на дунайской границе надо искать не только во внутренней жизни гуннского общества, его надо искать прежде всего в тех событиях, которые развернулись в эти годы на территории Восточной Европы. «Затишье» конца IV — начала V в. было, прежде всего, явлением чисто локальным, оно распространялось лишь на ограниченную территорию, непосредственно примыкающую к границам империи и потому известную римлянам. За пределами этой территории, в степной

¹ A. Thierry. Histoire d’Attila et de ses successeurs. Paris, 1856; Herbert. Attila, King •of the Huns. L., 1842.

² E. A. Thompson. Указ. соч., стр. 161 и сл.; см. также рецензию Н. Я. Мерперта на книгу Томпсона. ВДИ, 1953, № 2, стр. 145.

Золотые украшения с инкрустацией V в.: а — б — находки близ ст. Верхне-Курмоярская в Подонье; в — находка близ г. Варны в Болгарии (по И. Вернеру)

и лесостепной полосе Восточной Европы, продолжалась упорная и кровопролитная борьба. Как уже указывалось выше, сармато-аланские племена, составлявшие основное население степной полосы, были частично вовлечены в движение гуннов, частично отброшены в горные и лесостепные районы. Но в лесостепь попали лишь отдельные, сравнительно небольшие группы их: очень немногочисленные аланские погребения этого времени встречены археологами в северной части левобережной Украины. Основным населением лесостепной полосы к западу от верховьев Северского Донца были многочисленные славянские племена, которые уже во второй

половине II в. Птолемей причислял к крупнейшим племенам (’****) Европейской Сарматии¹. Исследования последних десятилетий позволяют дать все более и более четкую археологическую характеристику этим племенам. Одной из наиболее ярких и значительных археологических культур этой территории была так называемая Черняховская культура, в числе создателей которой были и славянские племена. В конце IV в. жизнь на многочисленных поселениях черняховской культуры прекращается почти одновременно. На некоторых из них сохранились следы поспешного бегства их обитателей. Так на ряде поселений были зарыты клады, последние монеты которых относятся к концу IV в. (Лукашовка, Оргеев, Кирилены в Молдавии)². Прежде всего это касается поселений, расположенных в южной части лесостепной зоны, у границы степей, вблизи большой дороги вторжений кочевников. Многочисленные поселения на правобережье Днепра и к западу от него были уничтожены пожарами. Особенно интересная и показательная картина открылась при исследовании поселения Тропишов вблизи Кракова. Здесь были найдены керамические обжигательные печи, загруженные сосудами. Процесс производства был прерван внезапным нападением и разгромом поселения. Материал поселения позволяет отнести эти события к концу IV в.³ Такую же картину дает поселение Лепесовка на Горыни (южная Волынь). Здесь также среди следов пожарища найдены керамические печи с загрузкой, свидетельствующие о внезапном и единовременном уничтожении поселка⁴.

Разгром ряда поселений черняховской культуры можно связывать с гуннским нашествием. А это позволяет предполагать, что значительные силы гуннов, двигавшихся вдоль северной границы степей, были вовлечены в борьбу с многочисленными лесостепными племенами, в том числе со славянами. Борьба эта приняла упорный и затяжной характер. Часть этих племен отошла в глубь лесостепи. Гунны пытались их преследовать. Отдельным гуннским отрядам удалось довольно глубоко вклиниться в лесостепь, где в это же время прекратило существование поселение Дедовщина у Белой Церкви. Характерно, что гибель этого поселения, как и некоторых других поселений в глубине лесостепи, относится уже не к концу IV, а к V в. Однако основным силам гуннов не удалось ворваться в глубь лесостепи. Поселения черняховской культуры не подверглись здесь сплошному уничтожению, подобно поселениям южных районов лесостепи. На некоторых из них жизнь продолжалась и в V в. Таковы поселения Ягнятин на Житомирщине, Жуковцы на Киевщине, Кантемировка на Полтавщине. А в

¹ Птолемей. См. В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1948, N° 2, стр. 236.

² Е. A. Thompson. Указ. соч., стр. 161 и сл.; см. также рецензию Н. Я. Мерперта на книгу Томпсона. ВДИ, 1953, № 2, стр. 145.

³ Т. Reyman. Problem ceramiki siwej... Wiadomosci Archeologiczne, т. XIV, Warszawa, 1936, стр. 173—175. T. Reyman. Piece garncarskie fabricznej osady \v Tropis- zowe z okresu poznorzymskiego; Z olchlani wiekow. R IX, 1934, z. 1—2, стр. 50—56.

⁴ Я. В. Яроцкий. Некоторые памятники древности близ с. Лепесовки Кременец- кого уезда. ИАК, вып. 29, 1909, стр. 54 и сл.

горных и лесостепных районах западных областей Украины насильственного перерыва в жизни раннеславянских поселений нет совсем. Традиции черняховской культуры получают здесь дальнейшее развитие и сохраняются в течение многих веков.

Борьба гуннов со славянами и другими племенами лесостепи, засвидетельствованная археологически, происходила на территории, далеко отстоящей от границ империй и не охваченной римско-византийской информацией. Римские и византийские авторы вряд ли могли быть осведомлены об этой борьбе, но очень смутное упоминание о ней мы находим все же у Филосторгия и Зосима¹, которые писали о борьбе гуннов со «всеми скифами». Приск же определенно сообщает, что еще в 435—439 гг. Аттила и Бледа вели упорную борьбу за подчинение народов Скифии². Эта длительная борьба, в которую были втянуты большие силы гуннов, потребовала от них значительного напряжения и почти на полвека парализовала их активность на дунайской границе империи. Это и было причиной относительного затишья, царившего там с конца 70-х годов IV в. до 20-х годов V в. Покоренные племена были включены в гуннскую конфедерацию, начало которой было положено покорением алан и частично готов. Конфедерация держалась целиком на насилии. Объединение различных племен не имело ни общей экономической базы, ни общего языка, ни культурной общности. Связывала лишь ненависть к Риму. Но европейские племена очень скоро почувствовали жесточайший гнет, неизбежно связанный с непроизводительным характером экономики гуннов, и начали активную борьбу против них. Свидетельством непрочности гуннской конфедерации, отпадения от нее ряда племен, являются неоднократные требования выдачи перебежчиков, предъявляемые гуннами Рихму и Византии.

Лишь временно и непрочно покорив восточноевропейские племена, выйдя из борьбы значительно обескровленными, гунны смогли активизировать свои действия на Балканах, в Центральной Европе и Малой Азии. С этими областями связаны широкие грабительские походы гуннов (история этих походов освещена в письменных источниках), предпринимавшиеся ими вплоть до краха эфемерной «державы» Аттилы в середине V в.; подробности этих событий, как и вопросы, связанные с созданием, характером и крахом самой державы выходят за рамки настоящего раздела. Но следует отметить, что и в V в. восточноевропейские племена, в том числе славяне, продолжали упорную борьбу с гуннами и играли значительную роль в общих их судьбах. Нередко именно их действия в далеком восточном тылу гуннов срывали большие военные предприятия последних в Центральной Европе и на Балканах. Большая часть этих событий не освещена

¹ Зосим. См. В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1948, № 4, стр. 282—283; Филосторгий. См. В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1948, № 3, стр. 282.

² Приск Панийский. См. В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1948, № 4, стр. 246; «Сказания Ириска Панийского». Перевод Г. С. Дестунхгса. «Уч. зап. второго отделения Академии наук», кн. VII, вып. I. СПб., 1861, стр. 22.

письменными источниками: внимание авторов их было полностью приковано к действиям гуннов на границах империи. Но некоторые сообщения все же есть, и они достаточно определенны. В 435 г. гунны добились очень выгодного для себя договора с Восточно-Римской империей. Однако успех этот был сильно поколеблен: в течение пяти лет — с 435 по 439 г.— основные силы гуннов были отвлечены от границ империи новой значительной вспышкой борьбы народов Северного Причерноморья против поработителей. Положение стало настолько серьезным, что оба брата, правившие гуннами — Бледа и Аттила, «обратились к покорению народов, обитавших в Скифии, и вступили в войну с соросгами»¹. Естественно, правительство Византии не замедлило воспользоваться этим и перестало выполнять договор.

Еще более показательны события 448 г., когда был неожиданно прерван один из наиболее опустошительных гуннских походов на Балканы. Дойдя до Фермопил, гунны спешно повернули на север. Основной причиной этого события, буквально спасшего империю от окончательного опустошения, явилось большое восстание причерноморских племен. Очень смутные сведения о нем сохранились у Приска, упоминающего эти племена под общим наименованием «акациров». Приск передает относительно этого восстания официальную версию, услышанную при дворе Аттилы. Согласно этой версии, Феодосий II пытался подкупить вождей акациров и склонить их к войне против гуннов. Один из вождей — Куридах, не удовлетворенный подарками, донес об этом Аттиле и тот решительными мерами предотвратил восстание. Версия эта представляется явно тенденциозной и упрощенной. Дело здесь было отнюдь не в ошибке византийского дипломата, обошедшего Куридаха подарком, и восстали причерноморские племена не по указанию Феодосия II. Восстание акациров было одним из проявлений непрекращающейся борьбы племен Северного Причерноморья против гуннов. Для подавления его Аттила вынужден был послать многочисленное войско, встретившее ожесточенное сопротивление восставших. Серьезность положения заставила Аттилу послать в район восстания своего старшего сына Эллака и ближайшего советника Онигисия. В 448 г. Эллак был назначен правителем припонтийских племен. Эти события и заставили Аттилу прервать походы на Балканах и заключить мир с империей.

Действия восточноевропейских племен явились неразрывной частью общей борьбы европейских народов, предопределившей разгром гуннов. В ходе этой борьбы и в самом окончательном разгроме гуннов угнетенные ими племена сыграли огромную роль, обычно недооценивавшуюся историками.

В истории народов Европы гунны были резко отрицательным явлением. Они заметно затормозили процесс социально-экономического развития европейских народов и значительно ослабили их. Роль гуннов в крушении

¹ Приск Панийский. См. В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1948, № 4, стр. 246.

Металлические украшения с инкрустацией и бусы из погребения IV—V вв. в урочище Кара-Агач в Казахстане

Римской империи до сих пор необоснованно переоценивалась. Вместе с тем гуннское нашествие вызвало значительные изменения в этнической карте Европы и более всего — Восточной Европы. Союзы кочевых и полукочевых племен в степях Восточной Европы были сметены гуннами. Лишь наиболее экономически развитые народы пережили гуннский разгром и, несмотря на огромный ущерб, нанесенный гуннами, продолжали развиваться. Таким народом в Восточной Европе были, прежде всего, славяне.