Чувашские исторические предания: Очерки истории чувашского народа с древних времен до середины XIX века

Димитриев В. Д. Чувашские исторические предания: Очерки истории чувашского народа с древних времен до середины XIX века / Второе, дополненное издание. — Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1993. — 446 с.ББК 93
Д 44
Рецензент — П. В. Денисов,
доктор исторических наук, профессор
Димитриев В. Д.
Чувашские исторические предания: Очерки истории чувашского народа с древних времен до середины XIX века / Второе, дополненное издание. — Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1993. — 446 с.
 
Димитриев В. Д.
Чӑвашсен аваллах халапӗсем: Чӑваш халӑх историйӗн очеркӗсем (авалхи вӑхӑтран XIX-мӗш ӗмӗр варриччен) / Иккӗмӗш, хушса ҫырнӑ кӑларӑм. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1993. — 446 с.
 
В книге на основании исторических преданий и письменных источников прослеживается история чувашского народа с древних времен до середины XIX века, происхождение и расселение чувашей.
В очерках определены приёмы критического анализа преданий, отмечены их художественные и жанровые особенности.
Книга адресована широкому кругу читателей.
 
ISBN 5-7670-0694-6
© Чувашское книжное издательство, 1993

Форзацы — миниатюры из Лицевого летописного свода XVI века: 1) Основание города Свияжска в 1551 г.; 2) Переход в русское подданство горных людей (чувашей и горных марийцев) после постройки города Свияжска; 3) Горные люди пригнали скот для войск Ивана IV; 4) Вступление русских войск во главе с Иваном IV в Казань.

 

Оглавление

Введение
Часть первая. О жизни и борьбе народа с древних времен до середины xvi века
Глава I. О древней жизни чувашей и болгарском времени
Глава II. Об иге монголо-татарских феодалов и Казанском ханстве
Глава III. О мирном вхождении Чувашии в состав Российского государства
Часть вторая. Об основании городов и возникновении новых селений,  расселении чувашей в XVI—XIX веках
Глава IV. Об основании городов, расширении запашки и возникновении новых селений в Чувашии
Глава V. О заселении юго-восточной и южной частей Чувашии
Глава VI. О расселении Чувашей В Среднем Поволжье и Приуралье
Часть третья. О жизни, быте народа и социальных потрясениях XVI—XIX веков
Глава VII. О положении чувашского народа в XVI—XVIII веках
Глава VIII. О С. Т. Разине и разницах
Глава IX. О Е. И. Пугачеве и пугачевцах
Глава X. О событиях конца XVIII — первой половины XIX веков
Заключение
Литература и источники
Список трудов В. Д. Димитриева по истории чувашского народа с древних времен до середины XIX века

 


 

Введение

В наш век — век радио и телевидения, газет, журналов и книг, выходящих сотнями тысяч названий и нередко миллионными тиражами, устное народное творчество продолжает жить, волнует не только детей, но и взрослых, питает современную художественную литературу и искусство. К примеру, народная мудрость, фольклорные темы и сюжеты, преображенные талантом Расула Гамзатова и Чингиза Айтматова в замечательные творения, вошли в золотой фонд мировой литературы. Сколько фольклорных тем только за последние десятилетия послужили сюжетной основой опер, балетов и кинофильмов! Фольклорная тематика привлекает художников.

Велико научно-познавательное значение произведений устного народного творчества. В фольклоре отразились разные этапы истории народных масс. А. М. Горький говорил: «Подлинную историю трудового народа нельзя знать, не зная устного народного творчества... От глубокой древности фольклор неотступно и своеобразно сопутствует истории. У него свое мнение о деятельности Людовика XI, Ивана Грозного, и это мнение резко различно с оценками истории, написанной специалистами, которые не очень интересовались вопросом о том, что именно вносила в жизнь трудового народа борьба монархов с феодалами... Когда-то, в древности, устное художественное творчество трудящихся служило единственным организатором их опыта, воплощением идей в образах и возбудителем трудовой энергии коллектива. Нам следует понять это»1.

Фольклористы и историки, этнографы и литературоведы, изучая различные жанры фольклорных произведений,

5

Воссоздают жизнь, деяния, борьбу, содержание духовного мира, представления, думы и чаяния народных масс в те или иные эпохи, их оценку исторических событий и выдающихся личностей.

Многие историки успешно используют фольклорный материал в исследованиях социально-политических и культурно-идеологических проблем прошлого. Фольклор справедливо считается одним из типов исторических источников. Замечательные образцы глубоко научного использования фольклорных материалов в исторических исследованиях показал академик Б. А. Рыбаков в своих фундаментальных трудах о русском историческом фольклоре и язычестве2.

Историческую информацию несут в себе все жанры фольклора. В большинстве жанров (в эпосах, мифах, легендах, былинах, сказках, заговорах и других языческих поверьях, детских прибаутках, в значительной части песен, пословиц и поговорок) она преимущественно выступает не открыто, а содержится в потенции. Такие жанры, как предания, сказания, песни исторические, социального протеста, трудовые, рекрутские и другие, а также некоторые пословицы и поговорки, непосредственно сообщают исторические сведения.

Литературоведы, фольклористы, этнографы и историки проявляют огромный интерес к историческим преданиям народов нашей страны. В печати появилось большое количество публикаций, исследований, популярных книг. Особенно глубоко и всесторонне изучен богатейший фонд русских исторических преданий. Немало ценных трудов о них опубликовано в многотомном издании «Русское народное поэтическое творчество», выпущенном в 1950-х годах, в 21 томе ежегодника «Русский фольклор» (М.-Л., 1956—1981) и во множестве других изданий. Крупным вкладом в фольклористику и историографию явилась книга профессора В. К. Соколовой о русских исторических преданиях3. Она подводит итог целому этапу исследований данного жанра. В ней рассмотрены формирование и ранние типы исторических преданий, предания о борьбе с внешними врагами, об Иване Грозном и Петре Первом, о Ермаке, Степане Разине и Емельяне Пугачеве, о разбойниках и кладах, связи преданий с историческим фольклором, их жанровые особенности и основные типы. В книге даны примерные схемы классификации русских исторических преданий, которые применимы и для систематизации преданий других народов.

6

В прошлом, особенно у бесписьменных народов, исторические знания передавались из поколения в поколение главным образом путем пересказа преданий. Большая их часть базируется на воспоминаниях И рассказах очевидцев о былой жизни и борьбе, на переживаниях участников событий. Со временем предания постепенно теряли фактографичность, приобретали черты художественного обобщения пережитой действительности. Происходила анахронизация преданий. С одной стороны, типизированные предания вторично прикреплялись к местным объектам, обычно поздние события и личности увязывались с древними курганами, могильниками, городищами, селищами и другими объектами. Как известно, курганы на территории Чувашии остались от бронзового века (II — начало I тысячелетия до нашей эры), городища — остатки укрепленных поселений I тысячелетия до нашей эры — середины II тысячелетия нашей эры. Однако многие предания связывают возникновение курганов с болгарским и монголо-татарским временем, а появление и курганов, и городищ — с действиями Ивана Грозного, Степана Разина, Емельяна Пугачева и даже Петра Первого. В 1948 году мне довелось участвовать в раскопках Большетаябинского городища, расположенного в Яльчикском районе (здесь и далее при приведении названий районов Чувашской Республики последнюю не указываем). Хотя городище относится к XIII—XIV векам, некоторые сказители преданий сообщали, что оно было разгромлено или построено Иваном Грозным во время его похода на Казань, сооружено Петром Первым или Емельяном Пугачевым. С другой стороны, события глубокой старины приписывались ко времени поздних исторических деятелей и явлений. Так, в некоторых преданиях рассказывается, что чувашские цари были отогнаны за море Степаном Разиным или Емельяном Пугачевым. В первоначальном виде эти предания сообщали о событиях, связанных с нашествием на Волжскую Болгарию монголо-татарских войск. В памяти народа сюжет XIII века сместился на более поздние события. Все это вызывает необходимость критической датировки содержания некоторых преданий. Среди историко-топонимических преданий встречается немало таких, в которых история возникновения поселений объясняется на основе народной этимологии его названия. Так, предания повествуют, что село Оринино (ныне Моргаушского района) было основано Ориной, дочерью одного богатея, а дер. Латышево (чув. Лачкасси, ныне Янтиковского района) — русским челове

7

ком Латышевым4. Значительная группа подобных фольклорных произведений не пригодна для серьезного рассмотрения, лишена познавательной ценности. Большего доверия заслуживают те предания на тот или иной сюжет, которые зафиксированы неоднократно разными лицами в разное время.

Несомненно то, что в предания оформлялись сообщения, воспоминания о тех событиях, лицах и местностях, которые были исторически значительными, существенными, памятными для народа. В преданиях преимущественно рассказывается не о фактах, случавшихся с отдельными заурядными лицами и касавшихся только их, а об исторических фактах характерных, общенародного или общеклассового значения. Сохранились, правда, и предания о событиях и эпизодах, происходивших в отдельных общинах и селениях и носивших узко местный характер. Некоторые предания возникали под влиянием исторической прозы соседних народов, в аналогичных у этих народов социально-политических условиях.

В современной фольклористике представлено несколько вариантов классификации исторических преданий. Нам представляется наиболее удачным выделение трех групп преданий по содержанию: 1) об исторических событиях; 2) об исторических лицах; 3) о местностях, связанных с историческими событиями и лицами (историко-топонимические). Нередко одно и то же предание содержит признаки всех трех групп. Одни предания представляют собой бессюжетное хроникальное сообщение, другие — сюжетный, фабульный рассказ. Встречаются и своды преданий, то есть повествования, комбинированные из нескольких преданий.

Сюжетным, реже многосюжетным преданиям, содержащим типизированные яркие образы и отшлифованные, эмоционально впечатляющие мотивы, присущи черты высокохудожественных произведений, развитой поэтики. Для значительной части исторической народной прозы характерен средний эстетический уровень. Многие предания — простая констатация событий и фактов, лишенная художественных достоинств. По степени фактографичности различаются: 1) предания с ясно выраженной исторической основой, не утерявшие признаков воспоминаний; 2) предания с преобладающим легендарным признаком; 3) сказочные предания об исторических деятелях и событиях5.

Предания принято группировать и по мотивам, причем одни и те же мотивы часто совпадают в устном творчестве

8

разных, особенно родственных и соседних, народов.

Следует отметить, что некоторые предания превращались в повествования, неверно, искаженно отражающие историческую действительность. Такие предания являются нереальными, требующими к себе критического подхода. Фактическое и идейное содержание большинства преданий — преданий реальных — соответствует исторической правде, жизненной истине.

Обстоятельно изучив вопрос о соотношении факта и вымысла в исторических преданиях реального типа, В. К. Соколова справедливо указывает, что народное предание исторично в своей основе, поскольку толчком к его созданию всегда служили действительные события (войны, восстания и пр.) и лица. Иногда в преданиях реальные факты передаются достаточно точно, но нередко фактичны в них лишь упоминание действительного события и имя центрального персонажа, с которым связывается описываемый случай. Сам же эпизод, о котором рассказывается, часто оказывается вымышленным или значительно дополненным творческой фантазией. В фабульных преданиях подавляющая часть сюжетов — вымысел. Но сюжетный вымысел не лишает предания их подлинного историзма. Вымысел, точнее домысел, в большинстве случаев не противореча исторической правде, способствует обобщению действительности, выявлению в ней наиболее существенного, типического, дает возможность раскрыть на конкретных примерах и художественных образах основные социальные противоречия, классовые и национальные отношения и конфликты эпохи6.

Преданиям были присущи познавательная, информационная и воспитательная функции. Этим определяются их художественные, стилевые, жанровые особенности. В большинстве это — небольшие повествования, освещающие какой-то один законченный эпизод. В некоторых преданиях художественное обобщение социальных явлений, типизация и образность стоят на довольно высоком эстетическом уровне; присущие им художественные особенности приближают их к коротким очеркам и новеллам-миниатюрам. Это качество делает их запоминающимися, впечатляющими, популярными и долговечными.

Важнейшим требованием фольклористики при анализе и оценке преданий является определение содержащейся в них исторической правды на основе принципов социального подхода, объективности и историзма. Только при учете того, что предание возникло в определенной историчес-

9

кой обстановке и определенной социальной среде, что оно выражает точку зрения того или иного класса или социальной группы, что на архетипе предания сказалось воздействие последующих исторических этапов и разных социальных слоев, мы можем правильно понять и истолковать истинную суть каждого произведения этого жанра фольклора. Очень плодотворен анализ содержания преданий в сравнении с достоверными свидетельствами письменных исторических источников. Все это позволяет нам правильно выяснить идеологию трудовых классов, оценку ими важнейших исторических событий и деятелей, их борьбу, условия жизни, мечты и чаяния, этические нормы. Важно изучение художественных форм, жанровых и стилевых особенностей преданий, вопросов мастерства типизации, силы образности, меткости и отточенности языка произведений этого жанра народной прозы.

Как и у многих других народов, чувашское устное творчество богато историческими преданиями. Хотя предки чувашей в древности пользовались руническим письмом, в X—XIII веках использовали арабскую графику, чувашская народность в течение ряда веков, вплоть до создания новой письменности на основе русской графики в 70-х годах XIX века, пребывала в состоянии бесписьменного народа, у которого основной формой передачи исторических знаний и сведений являлись предания. У тюркоязычного народа, предки которого в VII—VIII веках переселились с Северного Кавказа в Волго-Камье, затем находились в составе Волжской Болгарии—раннефеодального государства со сравнительно развитыми сельским хозяйством, ремеслами, торговлей и культурой, позднее испытали всеуничтожающее разорение от монголо-татарских завоевателей и вынуждены были оставить насиженные степи Закамья и переселиться в лесные дебри Приказанья, Заказанья и Правобережья Волги, где и оформились в . народность, вступая в этнические контакты с финно-уграми, главным образом с марийцами, у народа, который героически боролся против жестокого военно-феодального гнета казанских ханов и феодалов, сблизился с русскими и мирно, «по челобитью» вошел в состав России, помогал русским войскам во взятии Казани, затем вместе с трудовыми массами русского и других народов активно участвовал в заселении «дикого поля» Среднего Поволжья и Приуралья, в крестьянских войнах начала XVII века, под предводительством С. Т. Разина и Е. И. Пугачева, восстании 1842 года, в борьбе против польско-шведской интервенции и

10

Отечественной войне 1812 года, было о чем, рассказывать потомкам: о невыносимых испытаниях и страданиях, выпавших на его долю, о героической борьбе против внутренних и внешних врагов, о поражениях и победах, о своих героях и врагах, о созидательных делах и достижениях, о дружбе с трудовым людом соседних народов, о переселениях на ближние и дальние земли... Все это отразилось в сотнях преданий. Хранителями памяти народа были одаренные, мудрые люди, из поколения в поколение передававшие сведения о незаурядных событиях и личностях прошлого. В любой чувашской деревне находились всеми уважаемые пожилые мужчины и женщины, знавшие множество преданий. Эти достойные доброй памяти люди не только хранили и передавали народные исторические знания, но и выступали воспитателями сельчан в духе стихийно осознаваемых интересов и взглядов своего класса. Так, слепой старик Пахом Кириллов, в чьей семье воспитывался будущий просветитель чувашского народа И. Я. Яковлев, часто брал маленького Ваню в качестве поводыря. «Словоохотливый старик любил рассказывать легенды, сказы и сказания о том, что было когда-то, давно, о мифических героях, их борьбе, страданиях и победах, и нежная душа малютки-мальчика (И. Я. Яковлева. — В. Д.) как бы купалась в гармонии звуков родной речи, ширилась как бы в сообществе гигантов-борцов»7. Устная память нашего народа была изумительно устойчивой и крепкой. Большинство чувашских исторических преданий отличается богатством содержания, реалистичностью и конкретностью.

К чувашским историческим преданиям проявляли интерес отдельные русские ученые конца XVIII—XIX веков: К. С. Милькович, В. И. Лебедев, В. А. Сбоев, Н. И. Золотницкий, С. М. Шпилевский, В. К. Магницкий8.

Весьма успешный опыт обобщения чувашских преданий принадлежит пионеру чувашской науки историку и этнографу С. М. Михайлову. Согласно преданиям, указывал ученый, предки чувашей прибыли в Волго-Камье из Азии, с юго-востока, жили в Волжской Болгарии. Во время нашествия монголов чуваши из-за реки Камы переселились на правобережье Волги, «удаляясь в лесистые богатые места от грозных своих завоевателей». Казанские ханы взимали с чувашских крестьян большие налоги, посланные от них для поборов вельможи притесняли народ, уводили в неволю чувашских девиц. Чуваши, будучи не в состоянии переносить угнетение, решили искать защиты у мос

11

ковского царя, который принял их ласково и обещал им свое покровительство. Особенно отличился в борьбе с татарскими феодалами храбрый чувашский наездник Сарый. Чуваши содействовали русскому войску во взятии Казани, указывали русским воеводам дороги и секретно устроенные татарскими военачальниками укрепления. В ряде преданий повествуется о жизни чувашских крестьян в России, угнетении их помещиками и чиновниками. Историк зафиксировал ряд преданий о массовом участии чувашей в Пугачевском восстании9.

Другой чувашский историк и этнограф, Н. В. Никольский, резюмируя содержание собранных им чувашских преданий, еще в 1911 году писал, что чуваши ездили в Москву искать управу на татарских ханов, нестерпимо притеснявших их. При взятии Казани чуваши помогали Ивану IV, за что он пожаловал им земли и дарственную грамоту с золотой печатью на владение ими. Степан Разин обещал чувашским крестьянам большие выгоды. Чуваши верили ему и держали его сторону. Емельян Пугачев «являлся к богатым, требовал у них хлеба и денег, раздавал то и другое беднякам. К последним он относился вообще хорошо. Освобождал чуваш из-под опеки духовенства и чиновников; вешал тех и других; чувашам позволил держать прежнюю «чувашскую» веру». Чуваши в своих преданиях, указывал исследователь, рассказывают о насильственном крещении их, приводах «толпами к ближайшей реке, пруду», о тяжелой, продолжительной солдатской службе. В работе «Творчество чуваш» Н. В. Никольский обстоятельно изложил содержание: основных чувашских преданий о древней жизни народа, Болгарском государстве, монголо-татарском разорении Болгарии и страданиях народных масс в Золотой Орде и Казанском ханстве, обращении чувашей к русским властям за помощью и вхождении их в состав России, об участии чувашских крестьян в восстаниях С. Т. Разина и Е. И. Пугачева, Акрамовской войне. Автор сделал вывод, что «в общей массе... предания более или менее верно отражают соответствующую эпоху или чисто местный и случайный эпизод»10.

Уместно заметить, что утверждения С. М. Михайлова и Н. В. Никольского о борьбе чувашских масс против ига монголо-татарских феодалов, мирном вхождении чувашей в состав России, об активном участии их в народных движениях во главе с С. Т. Разиным и Е. И. Пугачевым, основанные на народных преданиях, звучали диссонансом общему тону дореволюционной официальной великодер

12

жавной историографии, считавшей угнетенные национальности России неисторической категорией и отрицавшей роль народных масс в истории.

В 30—40-х годах значительную работу по изучению исторических, главным образом топонимических, преданий выполнил историк К. В. Элле. В его неопубликованной рукописи имеются разделы о фольклорных и топонимических свидетельствах о монголо-татарском иге, совместной борьбе чувашей с войсками Ивана Грозного против Казанского ханства, о Крестьянских войнах под предводительством Степана Разина и Емельяна Пугачева11.

Профессором М. Я. Сироткиным рассмотрен ряд исторических преданий чувашей12. И. И. Одюковым исследованы предания о древних и волжских болгарах (I—XV века), определен тематический состав всех чувашских преданий и дан их обобщающий обзор13. Историки — академик М. И. Тихомиров, профессора И. Д. Кузнецов, В. Ф. Каховский, П. В. Денисов, литературовед доцент В. Я. Канюков и другие в своих исследованиях использовали некоторые из чувашских преданий в качестве источника.

В плодотворном художественном творчестве к преданиям часто обращались народные поэты Чувашской АССР Н. И. Полоруссов-Шелеби, С. В. Эльгер и П. П. Хузангай, известный поэт Н. В. Шубоссинни, выдающийся чувашский драматург П. Н. Осипов (вспомним его драму «Айдар»), писатель М. Н. Юхма и другие. Сюжеты чувашских преданий послужили основой либретто для оперы «Водяная мельница» и балета «Сарпиге» заслуженного деятеля искусств РСФСР и Чувашской АССР Ф. С. Васильева, оперы А В. Асламаса «Священная, дубрава», исторических полотен художников И. К. Сверчкова, А. М. Тагаева-Сурбана и др.

Древнечувашские легенды записали побывавшие в Волжской Болгарии арабские путешественники Ахмед ибн Фадлан (X век) и Абу Хамид ал-Гарнати (XII век). Ранние записи чувашских преданий были сделаны К. С. Мильковичем в конце XVIII века, В. И. Лебедевым и С. М. Михайловым в середине XIX века. С созданием И. Я. Яковлевым новой чувашской письменности ряд чувашских преданий на родном языке записали учителя и учащиеся Симбирской чувашской учительской школы. Большое количество записей преданий было прислано Н. И. Ашмарину и Н «В. Никольскому корреспондентами из крестьян, учителей, учащихся, служащих в ответ на опубликованные: первым — «Программу для составления чувашского словаря»

13

(1900 г.) и вторым — «Программу для собирания сведений о чувашах» (1904, 1910, 1913, 1919 гг.), «Программу для собирания сведений об инородцах Поволжья» (1916 г.) и «Программу для собирания сведений по истории и археологии народностей Поволжья» (1919 г.). В 20-х годах значительную работу по собиранию историко-топонимических преданий провели К. В. Элле и Ф. Т. Тимофеев. В последующем все перечисленные записи поступили в научный архив Научно-исследовательского института языка, литературы, истории и экономики при Совете Министров Чувашской Республики, с. 30-х годов и поныне осуществляющего через своих корреспондентов и экспедиционные выезды сотрудников собирание записей произведений фольклора, включая предания. Заслуживающие внимания записи исторических преданий были представлены в научный архив института Г. И. Комиссаровым, И. Д. Никитиным (Юрки), И. А. Пат. маром, И. И. Ивановым-Пайдашем, П. Л. Сысоевым, М. Н. Ильиным (Юхмой), Д. П. Вершковым, Н. И. Егоровым и др. Немало записей преданий собрано А. С. Канюковой и И. И. Одюковым через своих учеников — студентов чувашских отделений Чувашского государственного педагогического института им. И. Я. Яковлева и Чувашского государственного университета им. И. Н. Ульянова и передано в научный архив Научно-исследовательского института.

До 1930-х годов предания большей частью записывались от неграмотных или малограмотных чувашей, поэтому они свободны от влияния официальной исторической литературы того времени и в основном народны по содержанию и форме. В дальнейшем, когда была достигнута всеобщая грамотность населения, многие рассказчики или фиксаторы преданий — это люди с хорошими историческими знаниями. Это обстоятельство отразилось на некоторых записях последних десятилетий. Рассказывающие или записывающие невольно вставляли в предания те знания по истории, которые они получили в школе, что должно быть учтено при использовании таких записей.

Чувашских исторических преданий издано мало. Отметим важнейшие публикации. С. М. Михайлов в 1853 году опубликовал предания о разбойниках и расправе с пугачевцами в г. Ядрине14. В 1884 году чувашским крестьянином села Тюрлемы Чебоксарского уезда Казанской губернии М. П. Арзамасовым при содействии В. К. Магницкого было опубликовано 8 преданий о жизни чувашей в Волжской Болгарии, под монголо-татарским игом и в Ка

14

занском ханстве, обращении их за помощью к Москве и их совместной с русскими борьбе против Казани, записанных от односельчанина Ивана Артамонова при участии татарского крестьянина Валита из дер. Альменева15. В изданных в 1940—1980-х годах сборниках «Чаваш фольклоре» помещено 11 преданий, «Чаваш юмах-халапёсем» и «Сказки и предания чуваш»—по 22 предания на чувашском и русском языках, причем 17 из них представлены в обоих сборниках. В сборнике текстов «Чаваш халах сймахлахё» издано 195 преданий. Опубликованные тексты отражают отдельные события с болгарских времен до 20-х годов XX века. Некоторые предания подверглись той или иной литературной обработке и местами расходятся с оригиналами записей16. Ряд интересных историко-топонимических преданий издала А. С. Канюкова17.

В настоящей работе рассматриваются чувашские исторические предания о событиях и лицах (личностях), а также историко-топонимические предания, отражающие период с древних времен до середины XIX века. Привлечены и некоторые предания легендарного и сказочного характера, имеющие отношение к истории, небольшое количество этнографических преданий (о материальной и духовной культуре чувашей). Не охвачены изучением фольклорные повествования о событиях второй половины XIX—XX веков, по существу близкие к воспоминаниям.

Книга состоит из введения, трех частей (в них 10 глав), заключения. В первой части — «О жизни и борьбе народа с древних времен до середины XVI века»—освещены предания о древней жизни предков чувашей и болгарском времени, об иге монголо-татарских феодалов и Казанском ханстве, о мирном присоединении Чувашии к Российскому государству. Вторая часть носит название «Об основании городов и возникновении новых селений, расселении чувашей в XVI—XIX веках». В ней рассматриваются в основном историко-топонимические предания о строительстве городов, расширении запашки и возникновении новых поселений в Чувашии, о заселении юго-восточной и южной частей Чувашии, о расселении чувашей в Среднем Поволжье и Приуралье. В третьей части — «О жизни, быте народа и социальных потрясениях XVI—XIX веков»— анализируются предания, повествующие о положении чувашского народа в составе России в XVI—XVIII веках, о С. Т. Разине и разинцах, о Е. И. Пугачеве и пугачевцах, о событиях в Чувашии в конце XVIII—первой половине XIX веков.

15

Основной задачей автора является раскрытие содержания преданий путем переложения или цитирования, осмысление той исторической правды и основных идей, которые содержатся в преданиях, выяснение народной оценки важнейших событий и личностей прошлого, дум и чаяний чувашских трудовых масс, пропуская фольклорную информацию через призму научных принципов социального подхода, объективности и историзма и сопоставляя сообщения преданий со свидетельствами письменных исторических источников. В той или иной мере нас будут интересовать и художественные, жанровые особенности преданий, распространенные мотивы в них, народные приемы типизации и образного мышления, обусловившие популярность и долговечность фольклорных произведений. По возможности будут указаны сюжетно-тематические параллели чувашских преданий в фольклоре русского и других, преимущественно поволжских, народов, отмечено познавательно-информационное и воспитательное значение рассматриваемого жанра устного народного творчества.

Мы не сводим изучение чувашских преданий к получившему в современной фольклористике распространение формалистическому классификационному анализу типологии сюжетов, мотивов и художественных приемов, что зачастую приводит к схоластике и схематизму, омертвлению живых произведений несказочной прозы, отрыву их от истории народа, исторической действительности. Главное для нас — воссоздание картин исторического прошлого и созидательной деятельности народа, отраженных в преданиях, выяснение содержащейся в них исторической правды.

Живой отклик читателей на первое издание книги18, положительные отзывы и добрые пожелания, высказанные письменно и устно, вдохновили автора на подготовку переиздания. В настоящее издание книги внесены дополнения, в нем изменен порядок частей.

Выражаю благодарность профессору И. И. Одюкову, доценту А. С. Канюковой за организацию сбора преданий, редакторам В. А. Прохоровой, А. П. Павлову и Н. П. Герасимовой за помощь в работе над книгой.

Часть первая. О жизни и борьбе народа с древних времен до середины XVI века

Глава I. О древней жизни чувашей и болгарском времени

Глава II. Об иге монголо-татарских феодалов и Казанском ханстве

Глава III. О мирном вхождении Чувашии в состав Российского государства

Глава I. О древней жизни чувашей и болгарском времени

Превращение человекообразных обезьян в людей началось три миллиона лет назад на территории Африки и Южной Азии. От первоначальных мест своего обитания люди постепенно стали расселяться по всей Земле. Сложились три расы (физических типа) людей: монголоидная, негроидная и европеоидная. К концу 1992 года численность населения Земли составляла 5 миллиардов 500 миллионов человек. Насчитывается около 4 тысяч наций, народностей и этнических групп. Из них 325 наций численностью более 1 миллиона человек считаются крупными. К ним относятся и чуваши, которых в СССР в начале 1989 года числилось 1 839 228 человек. Хотя в мире языков много, но все они относятся к 9 языковым семьям. Так, русский язык принадлежит к славянской группе индоевропейской семьи, марийский и мордовский — финно-угорской группе уральской семьи. Чувашский язык, как и татарский, башкирский, казахский, узбекский, якутский и другие, относится к тюркской группе алтайской семьи (в нее, кроме тюркских, входят монгольские и тунгусо-маньчжурские языки).

Чувашский язык — единственный сохранившийся язык болгарской ветви и характеризуется ротацизмом и ламбдаизмом вместо зетацизма и сигматизма в других тюркских языках (то есть в чувашском звуки р и л вместо з и ш в Других тюркских языках). К слову сказать, представители других тюркских языков отмечают, что чувашский язык отличается плавностью, мягкостью, откуда-то взявшейся

19

«аристократичностью». На чувашском, шутят они, хорошо вести мирные переговоры дипломатам и беседовать влюбленным.

Согласно антропологическим исследованиям, 21,1 процента современных чувашей — европеоиды, у 10,3 процента преобладают монголоидные черты, 68,6 процента относятся к смешанным монголоидно-европеоидным типам. Это свидетельствует о том, что чуваши прошли сложный процесс этногенеза.

Территорию Среднего Поволжья люди стали заселять в конце эпохи раннего палеолита, примерно 80 тысяч лет назад. Первые жители края жили еще на стадии первобытного стада. Примерно 40 тысяч лет назад зарождается родовой строй, возглавляемый женщинами — матриархат

В те времена природные условия, из-за близости ледников, были суровыми. Такие природные условия, которые характерны и для настоящего времени, в Среднем Поволжье установились примерно 15—12 тысяч лет назад. IV—III тысячелетия до нашей эры относятся к эпохе неолита, когда на территории Западной Сибири, Урала и Срелнего Поволжья обитали финно-угорские племена — древнейшие предки мордовского, марийского, удмуртского, ханты-мансийского, венгерского и других народов, которые занимались в основном охотой и собирательством. Во II тысячелетии до н. э. в финно-угорскую среду Среднего Поволжья проникали с юга индоевропейские племена балановцев, срубников, абашевцев, занимавшихся земледелием, скотоводством и производившие медные и бронзовые орудия труда. Они впоследствии растворились среди финно-угров, оказав на них определенное влияние. Восторжествовал патриархальный род. В I тысячелетии до н. э. население Среднего Поволжья овладело металлургией железа, продолжая заниматься охотой, земледелием и скотоводством.

Тюркоязычные предки чувашей — огурские (болгарские) и суварские (сабирские) племена — в древности жили в Центральной Азии, на территории между Тянь-Шанем и Алтаем, в бассейне верхнего Иртыша, входили в состав 24 племен хунну, составляя их западное крыло. Они были кочевниками-скотоводами, одевались в основном в одежду из шкур, но пользовались и тканями, проникавшими из Китая, а также с территории ираноязычных племен Южной Сибири. С китайцами хунну часто воевали, временами находились в их подчинении. Обнаруживается определенное китайское влияние на предков чувашей в одежде, вышивках, оружии, духовной культуре. В начале нашей эры

20

болгаро-суварские племена из-за наступления засухи оторвались от остальных тюрков и тронулись в западном направлении. Постепенно продвигаясь через Семиречье и территорию Казахстана, где в то время обитали североиранские племена, во II и III веках оказались на Северном Кавказе, среди ираноязычных сарматов и аланов. Пять столетий провели здесь болгары и сувары, тут осваивали навыки оседлой жизни и земледелия. Они испытали значительное хозяйственно-культурное влияние ираноязычных племен. В 30—60-х годах VII века образовалось государственное объединение Великая Болгария, куда входили и сувары. Но оно, теснимое хазарами, распалось. В 70-х годах западные болгары во главе с ханом Аспарухом ушли на Дунай, где затем возникла Дунайская Болгария. Тогда же «серебряные» болгары переселились в Волго-Камье. «Черные» болгары остались на Северном Кавказе. Сувары с 60-х годов VII века до 30-х годов VIII века находились в составе Хазарского каганата и после вторжения в 732— 737 годах на их земли арабов, покинув прикаспийские степи, переместились в Среднее Поволжье и обжились рядом с болгарами. В VIII веке возник Болгарский союз племен, куда под главенством болгар вошли суварские и местные финно-угорские племена — предки марийцев, мордвы и удмуртов. Между пришельцами и местным населением сложились мирные отношения. Новопоселенцы края все более переходили к земледелию, не оставляя и скотоводства.

С развитием классовых отношений Болгарский союз племен на рубеже IX—X веков перерастает в раннефеодальное государство — Волжскую Болгарию, занимавшую обширную территорию Среднего Поволжья от Самарской Луки на юге до реки Вятки на севере, от Средней Камы на востоке до Суры на западе. Основателями Болгарского государства были цари Шилка и его сын Алмуш. Основные массы болгар и сувар обитали на территории современных Самарской и Ульяновской областей, закамских и юго-западных районов Татарстана и юго-восточных районов Чувашии. Укрепленные и отдельные открытые поселения (колонии) болгар островками располагались на марийских, удмуртских и мордовских землях.

Ведущими отраслями хозяйства Волжской Болгарии являлись пашенное земледелие и животноводство. Важное место занимала охота. Получили развитие ремесла и торговля. Возникли города: Болгар (столица до XII века), Биляр (столица с XII—начала XIII веков), Сувар (центр суварского народа), Ошель (на правобережье Волги), Нох-

21

рат, Жукотин и др. Город Болгар становится центром транзитной торговли. Уже в X веке сувары назывались сувазами (точнее, вероятно, сювазями). Марийцы именовали болгар и сувазов суасами. Этноним «чуваш» происходит от названия суваз (сювазь).

В 922 году во время прибытия в город Болгар посольства из Багдада часть болгар — феодалы, торговцы, состоятельные ремесленники, в основном городское население — принимает ислам. Мусульмане-болгары позднее, в XIII—XIV веках, слились с кыпчаками-татарами. Сельское население оставалось в язычестве. Сувазы в 922 году отказались принять ислам и откочевали в другое место.

В X — начале XIII веков в процессе объединения болгарских и суварских племен, ассимиляции ими части финно-угорского населения шло формирование болгарской (древнечувашской) народности. Эту народность справедливо будет называть болгаро-чувашами. Государственное управление, делопроизводство в Волжской Болгарии велись на болгарском (древнечувашском) языке. В эти века марийцы восприняли в свой язык до 1500 болгарских слов, удмурты — около 500, мордва — более 100. Венгры, до конца IX века обитавшие по соседству с болгарами и суварами, позаимствовали в свой язык около 300 болгарских слов. Все болгарские заимствования в указанных языках соответствуют чувашским словам.

Древняя жизнь предков чувашей и болгарское время нашли отражение в мифах, легендах и преданиях.

В чувашских мифах о сотворении мира, космогонии, происхождении людей, возникновении охоты, скотоводства, бортничества и земледелия, языческом пантеоне мы слышим отголоски доисторических времен. Чувашский фольклор богат и легендами. Некоторые из них близки к преданиям (их принято называть легендарными преданиями) и имеют отношение к теме настоящей главы.

Особенно интересны легенды о великанах Улп, представляющие собой, по-видимому, осколки былого эпоса. Собирая и изучая их в продолжении полувека, С. Ф. Федоров (Сюйн) написал эпическое сказание «Улп», увидевшее недавно свет в сокращенном варианте1. И. И. Одюков выпустил сборник легенд об Улпе и посвятил им исследование2. 102 легенды об Улпе опубликовано в сборнике текстов «Чӑваш халӑх сӑмахлӑхӗ»3.

Чувашские легенды о великанах имеют близкие аналогии в фольклоре тюркоязычных народов — хакасов, киргизов, казахов, туркмен, азербайджанцев, башкир, татар,

22

где сохранились сказания или даже эпосы об Алпе, Алпамыше или Манасе, а также ираноязычных, яфетических (кавказских), финно-угорских народов. Некоторые мотивы легенд об Улпе имеются в дунайско-болгарском, русском, белорусском и украинском фольклоре4.

В легендах об Улпе прослеживаются пережитки матриархата и господство патриархата, древний охотничий и кочевнический быт предков чувашей, переход к оседлости, подсечному, затем пашенному земледелию, строй военной демократии, защита племени от внешних врагов, возникновение классового неравенства, государства.

Примечательно, что в одной из легенд родиной Улпа считается Кавказ, в четырех — гора Арамази, связанная также с Кавказом: в грузинской мифологии один из древних богов, живший на горе Армазис, назывался Арамзи. Некоторые чувашские языковеды пытаются вывести Арамази от имени доброго бога Агура-Мазды (Ахурамазда, греч. Ормузд, Оромаз) или от имени бога-творителя Армаста в зороастризме. Далеко за морями, на юге, гласит легенда, спустился с высокой горы Арамази великан Улп. Он был послан на землю отцом — громовержцем Аслади поведать людям правду и бороться со злом. Улп увидел пасущиеся в долине стада, принадлежавшие маленьким людям — скотоводам. Позабыв наказ отца, Улп, одолеваемый завистью, захватил себе все стада, взял в жены самую красивую женщину, людей; разогнал. Жена родила ему двух сыновей-близнецов, которые выросли также громадного роста и необыкновенной силы. Они пасли с отцом стада, а между делом развлекались охотой: стрелами поражали любого зверя за семь верст. Но в день Калыма неожиданно скончалась их мать. Похоронив ее, отец проклял землю, укрывшую жену, а сам пошел на гору Арамази искать себе в жены другую женщину. Прошло три дня, а Улп все не возвращался. Встревоженные сыновья пошли искать отца и нашли его на вершине горы прикованным к скале цепями. Увидев сыновей, отец сказал: «Меня приковали к скале навечно за невыполнение заветов отца — Аслади. И вы, дети мои, никогда не делайте людям вреда, а отсюда переселитесь». Улп указал им путь на север — поселиться младшему между реками, старшему — на правом берегу одной из них. «Это будет родиной вашего племени. Пусть ваши потомки почитают ее во веки веков и посеют на ней добрые семена». Сыновья распрощались с отцом и обещали ему свято выполнить его заветы. Прощаясь с сыновьями, отец заплакал горючими слезами. Его

23

слезы растопили горные льды, и с гор потекли в долину ручьи, заливая зеленые луга. По всей долине расцвели красные маки. Сыновья пошли со своими стадами на север, не раз отбиваясь от нападения горных жителей. Через три дня они добрались до впадения большой реки в море, которую назвали Атӑл (Волга), а потом пошли вдоль реки, много раз отбивались от нападений степных и лесных жителей. Через семь лет сыновья Улпа дошли, наконец, до слияния двух больших рек. Здесь они остановились и в среду (древний праздничный день чувашей), зарезав утку, сотворили молитву. Младший брат поселился в междуречье, а старший — на правом берегу реки Суры. Начали распахивать землю, сеяли яровые хлеба и озимую рожь5.

Близ горы Арамази жил богатырь Улп и содержал несметное количество скота, говорится во второй легенде. Но однажды начались невиданной мощи грозы, дождь полил как из кадки, лавинами неслись воды с гор и затопили луга в долинах. Три дня и три ночи спасал свои стада Улп, однако не справился. На помощь пришел богатырь-кузнец Азамат: он за неделю построил величественный железный мост, сверкающий семью цветами. Мост протянулся от горы Арамази до широкой долины Волги. Улп с матерью перегнал по этому мосту весь свой скот и поселился здесь. И мост исчез. Лишь его изображение появляется летом во время дождя. Чуваши называют его мостом Азамата6. В варианте этой легенды мост был перекинут Азаматом от Кавказских гор до Сурских возвышенностей7. К этим чувашским легендам близка татарская легенда об Алпе, который, отделившись от братьев Гази и Турка, поселился в Волго-Камье. Однако источником этой татарской легенды послужила письменная традиция: еще персидский автор XV века Мирхонд приводит в своем сочинении известие, полностью совпадающее с поздней татарской легендой8.

Согласно легенде, записанной в 1932 году, славный чувашский кузнец богатырь Азамат мог изготовлять всевозможные металлические изделия. Для отца Улпа — громовержца Аслади он сковал меч весом в 77 батманов*. В мире другого такого меча не было. При изготовлении его обливали молоком младшей дочери Серамыш (матери Земли), и меч обрел земную силу. При взмахе им свер-

* Батман — мера веса в 4 пуда.

24

калп молнии, гремел гром, и все сгорало. Однажды на Кавказе началось землетрясение, гремели горы, дождь лил как из кадки, ураган все сметал, залило долины, затопило города и селения. И Азамат за семь дней и ночей сковал железный мост от Кавказских гор до Сурских возвышенностей. Люди и скот были спасены: по мосту они перешли в Присурье. Затем Луна притянула этот мост к себе. Но время от времени он показывается на Земле как мост Сэреня9.

В наиболее распространенном варианте легенды этой тематики рассказывается, что из-за морей с горы спустился один Улп. Он был несказанно сильным исполином. Леса ему казались травой, реки — ручейками. Голова его достигала облаков. А те облака, которые мешали ему ходить, он отодвигал вверх. Каждый его шаг — верста. Чтобы сшить ему обнову, мать ткала целый год. Только рубаху шила неделю. Очень уж великим был Улп. Этот Улп побывал и в наших краях. Вначале он занимался только охотой. Потом приручил животных и стал пастухом, кочевал с места на место. Во время пастьбы скота он увидел землепашца, но принял его за насекомое. Взял землепашца с лошадью и плугом в руки и положил их в карман. Вернувшись домой, показывает матери свою находку. Мать ему: «Это — маленький человек. Как выведутся улпы — великаны, останутся только маленькие люди. Улпы провинились, и им наступит конец»10.

Многочисленны легенды о живших на Чувашской земле исполинах — улпах. Они жили уже в деревнях, своих домах. Когда они после пахоты вытряхивали землю из лаптей, из нее образовывались курганы — улӑп тӑпри. Согласно одним легендам, чуваши произошли от племени Улпа, другим — великаны-улпы жили вместе с чувашами, среди них. Улпы помогали чувашам корчевать лес, пахать. Они защищали их от врагов».

Чуваши в древности жили в теплой стране на морском побережье, говорится в одном из легендарных преданий. Со временем их подчинил один царь. Он ежегодно отбирал себе самых красивых чувашских девушек в жены. Жен у него было очень много, но от них детей не было. Однажды царь заявил: «Как только одна из жен-чувашек родит мне сына, то всем чувашам даю волю и свободу». Через год жена-чувашка родила сыновей-близнецов. Чуваши получили свободу. Их старейшины посовещались и решили: «Этот царь пока дал нам свободу, но он вскоре может отобрать ее. Пока свободны, переселимся в другое место».

25

Старейшины родов повели их на новые земли. Но они заблудились и очутились в голой пустыне. Люди изголодались, ослабли. В это время чуваши заметили, что вместе с ними, особенно не приближаясь к ним и не отдаляясь, идет волк. Чуваши решили: пусть волк станет нашим племенным вождем, и мы пойдем за ним. Так они шли за ним 77 светлых дней, 77 ночей, отдыхая там, где останавливался волк. На 77 день они вышли на берег большой реки. И волк исчез. Чуваши стали жить на этой большой реке12. Уместно заметить, что волк как путеводитель и покровитель племени или народа выступает в мифологии почти всех тюркских и монгольских народов13.

По другому легендарному преданию, записанному В. М. Митрофановым в дер. Изанбаево Козьмодемьянского уезда от крестьянина С. Андреева в 1910 году, чуваши переселились из Азии в Европу, прошли мимо Чёрного моря и поселились в верховьях одной реки, впадающей в это море. Оттуда их вытеснили. Чуваши долго ходили, выбирая место получше, но не нашли. Потом перебрались на Волгу. Там они жили долго и достаточно размножились. У одного из них родились двенадцать сыновей. Когда сыновья достигли совершеннолетия, отец дал им по быку с экипажем и разослал в разные стороны с условием, чтобы каждый поселился там, где его бык остановится. Так образовались чувашские селения14.

С. М. Михайлов в 1852 году писал: «На вопрос, откуда они, чуваши, пришли в теперешнее их жительство... выставляют предание их предков, что они пришли из-за черного моря и из-за дальних гор... Древнейшим своим предком они считают какого-то Чуваша, и себя по нему называют чуваш»15. Венгерский тюрколог Г. Вамбери также указывал, что чуваши, по их преданиям, переселились на Волгу из своей отчизны, лежащей на юге16. И. Д. Никитиным-Юрки в 1905 году в Ядринском уезде сделана такая запись: «Говорят, что чуваши прибыли с низовья (с юга). До них ещё поселились [в Поволжье] марийцы»17.

В чувашском фольклоре широко представлено сказочное объяснение происхождения чувашей. Е. А. Турханом в 1962 году в дер. Новое Тинчурино Яльчикского района записана такая легенда: «Говорят, в глубокую старину жил один человек по имени Чуваш. Он очень метко стрелял из лука. Однажды он отправился на охоту в горы. Шел долго и увидел на вершине горы прекрасную птицу. «Подстрелю-ка её», — говорит Чуваш и вынимает остроконечную стрелу. В это время птица человечьим голосом про-

зе

износит: «Не стреляй в меня, Чуваш. Возьми с собой домой, пригожусь при случае». Чуваш согласился и принес птицу домой. Как стемнело, лег на постель спать. Ночью проснулся от шума-гама. Вскочил и выходит из избы. Ему навстречу вбегает в избу красивый парень (йӗкӗт) в серебряной одежде, а медная шапка блестит при свете луны. За ним прибежали жители деревни и рассказали, что на деревню совершили нападение разбойники-кыпчаки, хотели отогнать лошадей. А храбрый парень прогнал разбойников. «Куда делся парень?» — спрашивают односельчане. Чуваш им не отвечает. Заходит в избу и видит: кроме птицы никого нет. Трогает птицу, и она перевоплощается в очень красивую девушку. Догадался Чуваш: кыпчаков отразила она. «А теперь я стану твоей женой», — молвит девушка. Так и зажили они. Но о ней узнал царь и решил сделать ее своей женой — царицей. Царь направляет своих нукеров к Чувашу, чтобы захватить его жену. Чуваш из лука перестрелял всех нукеров. После этого Чуваш с женой впрягли к избе лошадь, забрали весь свой скот и уехали к морскому берегу. После смерти Чуваша с женой их детей стали звать чувашами. Так произошел чувашский народ»18.

В незапамятные времена, гласит другая легенда, в городе Саре у некоего царя росла красавица-дочь Хунтеслу. Отец никому не показывал её. Но ее посещал сын Солнца, и она забеременела. Отец, рассердившись, укрыл ее в золотой лодке, которую пустил в море. Лодка сияла от лучей Солнца. И ее заметили два богатыря — Болгар и Сувар. Стали делить находку. Болгар говорит: «Мне лодку». Сувар: «Мне — что в лодке». Как пригнали лодку к берегу, богатыри увидели в ней красавицу девушку-царевну. Сувар женился на этой девушке. Она родила ему много-много детей. От рода Сувара и пошел чувашский народ19. Такой сюжет встречается и в фольклоре башкир, казахов; он проник и в татарскую письменную традицию20.

В 1911 году псаломщиком села Ерилкино Бугурусланского уезда Самарской губернии А. Липатовым было записано: «Чуваши рассказывают, что они произошли от племени Вутӑш. Но не знают, из какого племени вышел сам Вутӑш...

По понятиям чувашей, их религия возникла в древности. И татары раньше жили чувашской верой, но впоследствии сбились с пути и вышли в татары, причем это произошло не очень давно, говорят чуваши. Некрещеные чуваши празднуют великий день (мӑнкун) в страстную

27

неделю (асап эрнинче). Если у них спросить: «Почему вы празднуете пасху в страстную неделю?»—они отвечают: «Экей, наш великий день появился давным-давно, раньше христианской пасхи, поэтому и празднуем его до вашей пасхи». На вопрос: «В честь чего вы празднуете свой великий день?» — следует ответ: «В этот день бог дал нам веру. И произошло это так. Вначале, по появлении света, людей было мало, всего 77 человек. Этих людей бог собрал на одну гору и сказал: «Кому какая религия нужна — принимайте по желанию». Тогда наш прародитель Яхунке заявил: «Мне дайте чувашскую веру». С того дня берут начало чувашская религия, чувашский язык. До этого дня не было ни одной религии. А теперь на Земле, говорят, существует 77 религий»21.

Под вутӑш у чувашей подразумевается мифический водяной. Трудно объяснить смысл утверждения о появлении чувашей от племени Вутӑш. Чувашская легенда о раздаче богом религий близка к библейскому мифу и имеет много аналогов у других народов.

В связи с неоднократными указаниями легенд и преданий о пребывании предков чувашей на Северном Кавказе уместно вспомнить описание сувар VII века в книге М. Каганкатваци «История агван» — компилятивном сборнике источников, составленном в X столетии. В 684 году в Суварское княжество (на территории современного Дагестана), находившееся в зависимости от Хазарского каганата, прибыло посольство Албании — государства на территории нынешнего Азербайджана — во главе с христианским епископом Исраилом. Посольство прибыло в столицу Суварского княжества — «великолепный город Варачан», где оно было принято суварским великим князем Алп-Илитвером (Улп-Илитвером) и вельможами с большими почестями.

Согласно описанию посольства, в то время сувары знали уже земледелие. Они ценили дожди, которые «освежали растения и зелень», в результате чего «созревали плоды в наслаждение и пищу». В их жизни большую роль играли войны. Великий князь Алп-Илитвер прославился «силой, богатством и храбростью в войнах». При нем — «бесчисленный гуннский царский лагерь».

У сувар были богатые и бедные. Алп-Илитвер, живший в царском дворе, был окружен вельможами и князьями своего царства, с которыми он совещался. Упоминается о князьях или знатных вельможах Очи (Авчи), имевшем титул тархана, постельничем Чата-Хазре, Заркин-Хурса-

28

не, По приказанию Алп-Илитвера проводился суд на городской площади, куда собирали всех горожан.

Касаясь семейных отношений суваров, «История агван» указывает, что «согласно языческим нравам своим, они брали в супружество жену отца». Это говорит об обычае, связанном с многоженством, когда жена умершего, если она не является матерью наследника, вместе с имуществом переходила к его сыну. Далее в книге указывается, что «у них два брата имели одну жену и брали также разных жен». Здесь речь идет о многомужестве, распространенном среди бедняков (такой обычай встречается и в настоящее время в восточных странах). За девушку надо было платить большой калым родителям. Необеспеченные братья вынуждены были довольствоваться одной женой.

В книге подробно описана языческая религия сувар. Главным богом сувар являлся, по их представлению, чудовищный, громадный герой, исполин Тангрихан, «которого персы называют Аспандеатом». (Суварскому Тангри-хану в религии чувашей соответствовало Ҫулти Турӑ, или Мӑн Турӑ. Само слово тангри, тенгри, таре в тюркских языках обозначает «небо».) «Почитали его (Тангрихана. — В. Д.) спасителем богов, жизнеподателем и дарователем всех благ». Культ главного бога Тангрихана был связан с почитанием священных густолиственных дубовых рощ, в которых выделяли как старейшину самое громадное, высокое дерево, а также были расположены капища с кумирами, идолами. В этих рощах Тангрихаиу в жертву приносили лошадей. «Кровь их поливали вокруг дерев, а голову и кожу вешали на сучья деревьев». Они «ели и пили тело и кровь жертвенных животных». Сувары верили, что когда они поклоняются священным деревьям во имя Тангрихана, они получают все блага, все дары природы. Тангрихан «исцелял больных, возвышал неимущих и нищих». Жрецы, колдуны и знахари, умоляя князя и его сподвижников, на какое-то время принявших от Исраила христианство, сохранить священные деревья, говорили: «Мы силою их наводили вам во время знойной засухи и сильных жаров дожди, которые прохлаждали жар знойный, освежали растения и зелень, и созревали плоды в наслаждение и пищу вам». Священные деревья запрещалось трогать. Верили, что если люди по незнанию брали от священного «дерева или падшие ветви, или сучья для своих нужд, то оно наказывало их страшными муками, бешенством, даже смертью, и истребляло дом и род их». (У поздних чувашей-язычников также нельзя было трогать кире-

29

метные деревья, нарушение запрета влекло такие же кары.) Служители культа говорили больным: «Вам надо было приносить жертвы и дары кумирам и деревьям, а вы не приносите, поэтому это наказание постигло вас от великих богов наших. Теперь возводите и принесите дары и жертвы деревьям и кумирам и избавитесь от этих недугов». Суварами почитался также бог Куар, который производил «искры громоносных молний и эфирные огни. Когда молния поражала человека или другое вещество, они приносили ему жертвы». (Поражает полное совпадение суварского слова Куар с чувашским словом кӑвар «горящие угли», «огонь». Здесь имеем доказательство языковой общности сувар и чувашей.) В книге «История агван» также указывается, что сувары «приносили жертву огню и воде и поклонялись богам путей, также луне и всем творениям, которые в глазах их казались удивительными». Ритуалы сувар были связаны с многолюдными играми, плясками и увеселениями. «Много было у них беззаконных обыкновений и порочных обрядов...» В обычае было иметь золотые и серебряные изображения дракона в качестве охранительных амулетов. В числе служителей культа у сувар «История агван» упоминает жрецов, колдунов, чародеев, знахарей, магов и кудесников, а также особых служителей капищ и деревьев. Религия сувар в основных чертах совпадает с чувашскими языческими верованиями, известными по описаниям XVIII—XIX веков22.

В преданиях повествуется, что по прибытии в Среднее Поволжье чуваши жили на левобережье Волги, по Каме, а также на правобережье — по реке Свияге и ее притокам. «В старину чуваши жили по Каме и Волге. Видимо, их жизнь там была очень хорошей. Недаром чуваши в окрестностях станции Ибреси и поныне в своих песнях упоминают о Каме, поют: «Шура Атал — юхан шыв (Кама — река) «23. С мест первоначального обитания они расселялись в северном и западном направлениях, передвигаясь вслед за волком, оленем, быком, коровой, лошадью, овцой, козой24.

О древней жизни чувашей и их расселении крестьянином дер. Большие Крышки Чебоксарского уезда Ф. Алексеевым в 1905 году записано следующее предание: «В старину чуваши как ныне на одном месте, устраивая постоянные поселения с жилищами и надворными постройками, не жили. Они выбирали удобные места с лесами, лугами и ровными полями, пригодными для возделывания хлебов. На таких местах они прокармливали себя, занимаясь зем

30

леделием и скотоводством. Как земля становилась неплодородной, они переезжали на другое место. Так, кочуя с места на место, они коротали свой век». На левобережье Волги, говорится далее в предании, жили три родных брата: старший Пичура, средний Айдар и младший Чинкей (по другому варианту — Кугей). Они жили в местности, называвшейся Каркан-карк. Обитавшее здесь племя язычников называлось крапляк. Братья происходили из этого племени. Эти три брата содержали большого быка, который пасся свободно, уходил с их стойбища на две-три недели и опять возвращался к хозяевам. Однажды бык не показывался более месяца. Хозяева забеспокоились и пошли на поиски. Долго-долго искали быка и обнаружили его в волжской долине, на лугах. Братья решили жить там, где остановился бык. Отсюда бык не уходил. Пичура, Айдар и Чинкей выкорчевали лес и начали обрабатывать землю. Здесь бык пробыл три года и в один прекрасный день переправился на правый берег, отошел верст на десять и остановился близ реки Большой Аниш у возвышенности, откуда били два ключа. На возвышенности — лес, внизу — обширные луга. Братьям местность понравилась. Здесь бык задержался на несколько лет, но затем тронулся в западном направлении. Братья посовещались и решили: не уходить всем за быком, одному из них остаться здесь же. Согласился остаться младший брат Чинкей. Он основал деревню Кугеево (по-чувашски Чинкейкасси, ныне называется Чанкасси). Бык, отойдя верст на семь, остановился у мощного ключа. Здесь обосновался Айдар (возникла деревня Айдарово). Затем бык перешел на две с половиной версты на северо-запад к другому ключу, где Пичура основал деревню Пичурино25 (ныне село Бичурино Мариинско-Посадского района).

В дер. Подлесной Цивильского уезда в 1904 году записано такое предание: «От берега Волги приехали три человека верхами: Турмыш, Бузай, Тимяш, и положили они уговор: «У кого лошадь где остановится, не двинется с места, он должен остаться там». Так братья основали селения Подгорные Тимяши, Подлесную (здесь поселился Бузай) и Турмышево26.

Старики-чуваши в 1837 году рассказывали, что село Штанашево Курмышского уезда «получило название свое от имени одного из семи братьев, родоначальников присурских чувашей,— Штанаша... Семь братьев из чувашей пришли от берегов Волги к сурскому лесу. Одного из них звали Четай, другого — Хоршеваш, третьего — Атай, чет

31

вертого — Штанаш, пятого—Роскильд, шестого — Ходар, седьмого — Торай. Все они были женатые и семейные». Так как всем семерым вместе жить было неудобно, они начали рассуждать, как бы им разделиться и каждому иметь свою землю, свою собственность. «Думали, думали и наконец решили: Ты, Четай, имеешь сужеребую кобылу,— погоняй ее и иди за ней с семейством: где она ожеребится, там ты построишь себе избу, шорть, и будешь жить с семейством; а земля, которую пройдет твоя кобыла, будет твоей землей». Таким образом обрели себе земли и поселились Хоршеваш, идя за козой с прибылью, Атай — за суягной овцой, Штанаш — за стельной коровой... Каждый из них шел за беременным животным. От этих братьев, по преданию, возникли селения Красные Четаи (у Четая волосы были рыжие, почему его селение назвали Красным), Хоршеваши, Штанаши, Атаи, Раскильдино, Ходары, Тораево27, ныне входящие в Красночетайский, Аликовский, Шумерлинский и Моргаушский районы.

Предание, имеющее отношение к расселению чувашей, было зафиксировано в середине XIX века В. А. Сбоевым в северных районах Чувашии (в Чебоксарском или Цивильском уезде) : «У здешних чуваш есть предание, что предки их очень много лет тому назад пришли с юга: из-за Симбирска»28.

Широко распространенный в чувашских легендах и преданиях мотив о переселении за животным встречается в фольклоре многих тюркских народов (каракалпаков, башкир и др.). Такие предания нисходят к гуннской эпохе. Так, тотемом у Шаньюйского рода гуннов был бык. Некоторые этнические подразделения уйгур, связанные происхождением с гуннами, сохранили название тотема бык «огуз» в своем этнониме29. Византийские историки VI века Прокопий Кесарийский и Агафий Миринейский приводят легенды о том, как охотники гуннских племен кутригуров и утригуров, которых сближают с болгарами, за серной перешли вброд Меотийское озеро (ныне Азовское море), считавшееся непроходимым. Кутригуры и утригуры сочли, что серна указала им путь на запад. Они перешли через озеро, разгромили и отогнали готов на запад, сами продвинулись на Дунай и в пределы Византии. Затем утригуры вернулись в Приазовье. Такую же легенду приводит и готский историк VI века Иордан. Современные историки считают, что серна указала болгарам Аспаруха путь к дунайским землям30. Аналогичная легенда бытовала и среди венгров, в ней упоминаются белары (болгары) 31.

32

Между прочим, в ответе на анкету Н. В. Никольского, присланном неким Я. Стендовым из дер. Хорн-Кукшум Ядринского уезда в 1912 году, сказано: «О происхождении чуваш объясняют, что они прежде были болгары», которые «были разделены на несколько племен... Было между этими племенами одно племя очень смирное, покорное, не любившее воевать понапрасну. Другие племена стали их звать йаваш—чаваш... Племя чаваш не воевало, не любило воевать, поэтому оно оставалось целым, потом остатки истребленных племен присоединялись к этому племени, и вследствие этого это племя умножилось, а другие племена со временем совсем исчезли»32. В этой записи, с одной стороны, проявляется широко распространенная народная этимология этнонима чаваш от йаваш «смирный», с другой — чувствуется и некоторое влияние книжных исторических знаний. В преданиях есть и указание на то, что чуваши прежде назывались сиваш33.

На Северном Кавказе, в Суварском и Болгарском объединениях, затем в Волго-Камье в VIII—IX веках, предки чувашей жили в условиях строя военной демократии, предшествовавшего классовому обществу. Шел процесс классообразования, но классовые противоречия еще выражены слабо. «Военный вождь народа —rex, basileus, thiudans—• становится необходимым, постоянным должностным лицом,— пишет Ф. Энгельс. — Появляется народное собрание там, где его еще не существовало. Военачальник, совет, народное собрание образуют органы родового общества, развивающегося в военную демократию. Военную потому, что война и организация для войны становятся теперь регулярными функциями народной жизни. Богатства соседей возбуждают жадность народов, у которых приобретение богатства оказывается уже одной из важнейших жизненных целей»34.

К периоду военной демократии, или к героической эпохе, в истории предков чувашского народа относится 'легенда об Атл-батыре. В рассказе М. К. Сеспеля «Дети леса» чуваши поют о том, что в давние времена у них был храбрый герой Атл-батыр, который погиб в бою и похоронен в «золотом гробу, да на дне морском»35. В легенде, записанной Н. И. Егоровым, Атл выступает храбрейшим вождем (патша) чувашей, защищавшим их от врагов. В последнем бою он на белом коне втопгся во вражеское войско и острым мечом косил врагов. В него враги пускали сотни стрел, которые втыкались в его щит. Семь раз меняли воины щиты Атла, и каждый раз щит со стрелами с тру

33

дом поднимали семь воинов. Как стали менять в восьмой раз, вражеская стрела намертво сразила героя, попав в его сердце. В честь своего вождя чуваши самую большую реку назвали Атл36 (так называется по-чувашски Волга). Примечательно, что в армянском атласе VII века река Волга называлась Атл37.

Представляется, время военной демократии отражает широко распространенная легенда о Темене (Чемене), зафиксированная в нескольких вариантах. Приведем один из них, опубликованный еще в 1900 году: «Прошло то благодатное время, рассказывает чувашская легенда, когда чуваши под покровительством Теменя, великого полководца и премудрого правителя, пользовались всеми благами природы. Темень был муж великой силы, владевший всей премудростью... При нем чувашей не смел обидеть ни один лютейший враг.... Ободренные и воодушевляемые примером своего полководца, они нападали на какого угодно неприятеля, бросались на какую угодно опасность. Даже и женщины чувашские тогда были обучены военному искусству, носили, как и мужчины, военные доспехи и шлемы и сражались наравне с мужчинами, в воспоминание чего и по настоящее время носят шлемообразные головные уборы. Темень владел непостижимыми тайнами, стоял он без всякого вреда под дождем вражеских стрел и копий. Прекрасный правитель был Темень, отечески заботился о чувашах, с охотой умиротворял враждующих и судил справедливо. И было тогда у чувашей всего вдоволь: и скота, и хлеба, и меда. Но человек не вечен, пришло время умирать и Теменю. Перед смертью он собрал чувашей и говорит им: «Друзья, братья и сестры! Благодарите бога, довольно пожил я с вами, старался всячески о вашем благополучии, не жалея ни сил, ни здоровья. Пришло теперь время мне оставить вас и отойти в иной мир; живите вы дружно и мирно, вместо же меня изберите храбреца, готового за вас на все опасности». Чуваши стали плакать и умолять Теменя не покидать их. В утешение им он сказал: «Совсем я не покидаю вас; наступят для

вас дни страдания и нужды, тогда вы обратитесь ко мне, и я избавлю вас». В одно прекрасное время чуваши, порядочно выпившие медвяного кваса, заспорили о том, явится Темень или нет. Одни говорили, что во дни невзгод Темень явится, другие — нет. Неблагоразумные предложили сделать опыт. Предложение было принято, и опыт сделан. Вот чуваши вышли и давай кричать: «Темень, спасай нас, погибаем!» О диво, о ужас! С горы съезжает Те

34

мень со всей свитой: как лунь седой, высокий, широкоплечий, на сивом коне. Подъехал к спорившим чувашам, посмотрел кругом и не увидел никакой опасности для них. Тогда в пылу негодования за напрасное беспокойство он гневно сказал чувашам: «За то, что вы меня тревожили напрасно, вы будете просить и умолять вечно, но тщетно: более к вам я не явлюсь». Сказав это, он скрылся. И теперь чуваши призывают Теменя в своих молитвах, приносят ему жертву, но все напрасно»38.

Легенда эта символична: военачальник, вождь союза чувашских племен Темень перестал защищать народ — пора военной демократии прошла. Грабительские войны, как указывал Ф. Энгельс, усиливали власть военачальника и подчиненных начальников. Вначале они избирались, но постепенно эти должности становились наследственными. И они присвоили публичную власть. Возглавляемые ими бывшие родовые органы регулирования народной жизни превратились в органы господства и угнетения. Возникло государство39. Главным условием возникновения классов и государства явилось развитие производительных сил, появление прибавочного продукта ■— некоторых излишков сверх прожиточного минимума людей, и эти излишки стало возможным накапливать, превращать в экономическую основу классового господства и угнетения. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы вообще40.

В легенде о Темене говорится об участии в сражениях и чувашских женщин. В чувашском фольклоре известны предания об отважной чувашской женщине Юраке, или Чумаре, ходившей предводительницей войск и жившей тысячу лет назад41. Не говоря о древнейших временах матриархата, в более близкое время участие женщин (амазонок) в войнах было характерно для североиранских племен сарматов, обитавших в конце I тысячелетия до нашей эры — начале I тысячелетия нашей эры на Северном Кавказе, Нижней Волге и в Южном Приуралье42. На Северном Кавказе с ними долго соседствовали и смешивались предки чувашей43. Возможно, как следствие влияния сарматов, у предков чувашей в I тысячелетии нашей эры были женщины-воительницы. Арабский путешественник Ахмед ибн Фадлан, побывавший в Волжской Болгарии в 922 году, сообщает, что у болгар женщины находятся на равном с мужчинами положении (рядом с болгарским царем — йылтываром (эльтебером) сидела его жена, у болгар не было затворничества женщин). Другой арабский

35

путешественник, Абу Хамид ал-Гарнати, посетивший волжских болгар в 1135—1136 и 1150 годах, сообщает легенду о высокой женщине—болгарке, убившей своего мужа Адама, одного из сильнейших мужчин Болгара: «она прижала его к своей груди и сломала ребра, и он сразу умер». Арабский автор XI века ал-Бекри город амазонок локализует вблизи от руссов и сообщает, что амазонки «ездят верхом и лично выступают на войну и обладают смелостью и храбростью». А на карте фра-Мауро 1459 года территория Чувашского Поволжья названа Амазонией (к слову сказать, на месте Чебоксар изображен город Веде-Суар) 44.

Как уже указывалось, значительную часть населения Великой Болгарии составляли предки чувашей. Предания сохранили воспоминания о городах Болгаре, Суваре, Биляре и других, о занятиях населения, классовом неравенстве, о царях, правителях, военачальниках.

В предании, записанном в 1911 году, сообщается, что в древности у чувашей был царь. Он жил в городе, расположенном у слияния Камы с Волгой. Теперь этого города нет45. В том же году в селе Ерилкино Бугурусланского уезда Самарской губернии записано следующее предание: «Один старый чуваш говорит: «Наш чувашский народ в старину был очень сильным народом, у него были свои цари. Цари были не из русских, а из чувашей. Со временем многие чуваши стали татарами»16.

Кузнечихинское городище в Кузнечихинском районе Татарстана только чуваши называли Суваром. По преданию, Сувар являлся болгаро-чувашским городом. Он был обнесен дубовой стеной. В нем стояла конница болгарского царя. Жители занимались ремеслами и торговлей. Сюда восточные купцы по Волге и верблюжьими караванами привозили разные товары47. В дер. Черемушка Билярского района Татарстана в 1936 году записано такое предание: «В десяти верстах от нашего селения находится деревня Биляр. В старину там был город. Говорят, он являлся столицей чувашей. Вокруг города был вырыт ров. Его следы заметны и ныне». Далее сообщается о разгроме города захватчиками48. Еще в болгарское время возник, по преданию, город Симбир. У болгарского хана были три сына. Старшего звали Сембер (£ёмпёр). Однажды он со своими друзьями отправился на охоту в волжские леса. Охотились несколько дней. Напоследок попали в чащобу и не знают, как пробраться к Волге. Вдруг перед ними волк напал на олененка и начал его терзать. Сембер и его спутники выстрелили из луков и убили вол

36

ка. Олененок, облизывая раны и оглядываясь назад на спасителей, тронулся вперед. За ним пошли Сембер и его друзья. Олененок вывел их к речке. Там он напился воды и скрылся. Его спасители пошли по речке вниз и скоро вышли к Волге. Вернувшись домой, Сембер рассказал отцу о случившемся на охоте. Отец сказал, что то место, где напился олененок,— указанное богом Пюлехси чистое место и надо там основать город. Хан построил город для старшего сына, разместил в нем войско. Все земли в окрестностях города были пожалованы отцом Семберу. Так возник город Симбир (Чёмпёр) 49. Действительно, во многих письменных источниках XVI—XVIII веков упоминается о Симбирском городище. Автор истории Симбирска, со ссылкой на опубликованный в 1870 году труд К. И. Невоструева, пишет: «На левом берегу реки Волги, верст 18 ниже нынешнего города Симбирска, между селами Крестовым Городищем и Кайбелы... еще до сих пор заметны остатки старинного «Синбирского городища», построенного на несколько столетий ранее основания гор. Симбирска одним знаменитым в свое время болгарским князем Синбиром, от которого и получил свое название. В древние времена этот город имел важное значение и считался главным городом Синбирской области обширного царства волжских болгар, но был разрушен Тамерланом, когда он преследовал Тохтамыша»50.

В предании, записанном И. А. Ивановым в 1979 г. в селе Алманчиково Батыревского района, говорится, что давным-давно у наших древних племен было свое большое и сильное государство. Оно было богатым и величественным. О нем хорошо знали в далеких государствах, которые были с ним в дружбе, вели торговлю. И торговцы этого государства ездили торговать за моря. Из-за многих морей купцы других государств сюда приезжали торговать51.

С этим преданием перекликается другое: «В старину чуваши, говорят, сами держали государство, сами образовали государство. Об этом государстве старые люди много рассказывали. Славилось, говорят, это государство, торговало со многими ближними и дальними странами. От моря до моря, от Волги до Волги тянулись его рубежи. Из-за его богатств, говорят, называли это государство Серебряной Болгарией (Нухрат Палхар) «52.

Согласно преданиям, чуваши еще в Волжской Болгарии носили серебряные украшения. «Однажды,— говорится в предании,—к нашему царю приехал царь другой страны, говорят, и все хвалится своим имуществом и бо-

37

гатством страны. Наш царь говорит ему: «В моем государстве живет народ в серебряном одеянии». Услышав это, чужой царь замолчал, говорят. Под народом в серебряном одеянии наш царь подразумевал чувашей, говорят»53.

Во время весеннего праздника Уяв чувашский царь, по преданию, объезжал свои владения, встречался со своими подданными. На высоком шесте развевалось царское знамя, а чувашские общины вывешивали сурбан (белую женскую головную повязку с вышивками). Царь принимал от общинников дары. Во время встречи с царем проводились моления, игры с песнями и плясками54. Предания называют имена чувашских царей Алмыша и Нухрата55.

Чувашские цари, согласно преданиям, опасаются великанов-улпов, служивших им и одерживавших победы над врагами. Цари боялись, как бы улпы не захватили у них власть, не сместили их. Однажды царь заблудился с войском в дремучем лесу. Крестьянин-улп Батырбю, увидев царя и войска, перенес всех на берег Волги. Царь пригласил Батырбю в свой дворец в гости. Царь узнает, что у Батырбю есть любимая девушка Ырби (Добрая). Царь, боясь Батырбю, заточил его в темницу-подземелье, а Ырби привел к себе. Она не согласилась стать наложницей царя и также была отправлена в темницу. Здесь она забеременела и была выпущена на волю. У нее родился сын-великан, который освободил отца56.

Улпы забывали обиду и в часы опасности, нависшей над родиной, выступали в ее защиту. Так, Марка-улп и его соратники, находившиеся вдали от родины, на Золотой горе, узнав, что г. Болгар окружен врагами и истекает кровью, прилетели (улпы могли и летать) в Болгар и очистили его от неприятеля97. Турский царь напал на суварского царя. Последний послал гонца за Улпом. Однако его дома не было. Тем временем турский царь разгромил Сувар: сжег дома, перебил и пленил много людей, награбил ценностей и увел скот. К возвращению Улпа враги праздновали победу за городом. Улп рассердился на горных героев Торхана, Пешкана, Чопантана и Машока за то, что они не защитили город от врага. Он кинул названных героев на вражеское войско, и над ним образовались горы, похоронив всех врагов под собой58.

Улпы — не только воины. Они участвуют и в управлении. У царя Нухрата скончался старший абыз (управляющий). Чтобы выявить самого умного человека, царь объявил состязание на сообразительность. Мудрейшим ока-

38

зался один из улпов, и он был назначен старшим абызом страны59.

Подобные легенды о великанах-улпах были широко распространены еще в Волжской Болгарии. Болгарский царь Алмуш рассказал в 922 году секретарю Багдадского посольства Ахмеду ибн Фадлану о приплывшем по Волге великане ростом в 12 локтей (около 5 метров), с головой как самый большой котел, и о казни им этого великана60. Абу Хамид ал-Гарнати, араб из Гренады, побывавший в Волжской Болгарии в. 1135—1136 и 1150 годах, рассказывает, что он видел в Болгаре «высокого человека из потомков адитов, рост которого больше семи локтей, по, имени Данки. Он брал лошадь под мышку, как человек берет маленького ягненка. А сила у него была такая, что он ломал рукой голень лошади и разрывал мясо и жилы, как другие рвут зелень. А правитель Булгара изготовил ему кольчугу, которую возили на повозке, а шлем для его головы, как будто котел. Когда случалось сражение, он сражался дубиной из дуба, которую держал в руке, как палку, но если бы ударил ею слона, то убил бы его. И был он добрым, скромным... И не было в Булгаре бани, в которую он мог бы войти, кроме одной, с большими дверями, и он ходил в нее... И была у него сестра его же роста, я видел ее в Булгаре много раз»61. Разумеется, ал-Гарнати не видел великана и его сестру. Он слышал лишь легенду о них. Поразительно и то, что в приведенном рассказе и чувашских легендах об улпах совпадают многие мотивы и детали: и улпы брали лошадей под мышку, вырывали дубы и сражались ими, используя как палицы, и голова у них, как большой котел62. Ал-Гарнати же пишет: «... И остались эти великаны в земле булгар и башкирд, там и находятся их могилы»63. Он, несомненно, имеет в виду курганы, которые чуваши называют улӑп тӑпри — «могилой великана».

Ал-Гарнати пересказывает и легенду о происхождении этнонима болгар и принятии болгарским царем ислама, указав, что он прочитал об этом в «Истории Булгарии». «А смысл слова булгар — ученый человек. Дело в том, что один человек из мусульманских купцов приехал к ним из Бухары: а был он факихом (правоведом. — В. Д.), хорошо знавшим медицину. И заболела жена царя, и заболел царь тяжелой болезнью. И лечили их лекарствами, которые у них приняты. И усилился их недуг, так что стали они оба опасаться смерти. И сказал им этот мусульманин: «Если Я стану лечить вас и вы поправитесь, то при

39

мете мою веру?» Оба они сказали; «Да». Он их лечил, и они поправились и приняли ислам, и принял ислам народ их страны». Когда на болгар напал царь хазар, говорится далее в легенде, болгары с криком «Аллах велик» быстро разгромили большое хазарское войско. Разгромленный хазарский царь, поняв силу аллаха, также принимает ислам. «А ученый у них (болгар. — В. Д.) называется балар (чув. пӗлет. — В. Д.), поэтому назвали эту страну «Балар», смысл этого — «ученый человек», и арабизировали это, и стали говорить» «Булгар»64. Это предание возникло, конечно, среди болгар-мусульман.

Совершенно другой смысл имеет легенда «Алмуш-батыр и Яппар», записанная Н. И. Егоровым от А. А. Овчинниковой в дер. Старое Янситово Урмарского района в 1975 году. Дело было в древности. К чувашам заявился великан-волшебник Яппар. Этот батыр мечтал завладеть странами, куда не доходил даже Эскентер (Искандер, то есть Александр Македонский. — В. Д.). Яппара боялись медведи и волки, а львы сторонились путей, где он проходил. У него имелся аргамак, который девятидневный путь проходил своими девятью шагами. Он был батыром не чувашским, а какого-то другого народа. Этот пришелец привез какой-то невиданный в здешних местах порядок. Кто сопротивлялся этому порядку, тех он разрубал мечом, сжигал в огне. Яппар хотел установить свой порядок и среди чувашей. А этот порядок был изложен в книге, служившей законом. Предстал Яппар перед чувашским царем. А им был Алмуш-батыр. При появлении Яппара он со своими сыновьями обедал. А сыновья были такими же исполинами, как отец. Увидев чувашских батыров, Яппар удивился. Он не ожидал, что у чувашей есть такие батыры. А эти в огромном котле сварили величайшего1, быка. Одна голова быка была величиной с печь. Алмуш не понял приветствия Яппара «Салам алейкум» и попросил милости к столу. Яппар не понял приглашения, вытащил свой китап (книгу) и стал читать, учить новой вере и новому порядку. Слова Яппара льются как песня. Читал-читал и протянул книгу Алмушу. Подержал её Алмуш, а она молчит в его руках. «Что мне с ней делать, — говорит Алмуш Яппару,— не поёт она в моих руках. Положи её за пазуху, садись обедать. Головой быка угощу, ты мой гость. Садись, ешь». Не понял Яппар этих слов, озлобился он, полагая, что Алмуш издевается над ним, показывая на голову быка. В гневе Яппар вытащил свой меч. Тут мгновенно сыновья Алмуша взяли в руки кости и голову быка,

40

готовы ударить Яппара. А кости быка как дубовые кряжи. Испугавшись, Яппар удрал. Лишь аргамак спас его. Алмуш кинул вслед ему голову быка. Больше Яппар не показывался среди чувашей. Он отдал книгу татарам, поэтому книгу они называют китапом. А на берегу Волги имеется гора Бычья голова. Она похожа на череп быка. Говорят, брошенная Алмушем бычья голова долетела туда и позже превратилась в гору65.

Предания о болгарском времени, в отличие от легенд, характеризуются большей историчностью. «Черемисы, мордва, чуваши и болгары составляли прежде одно государство,— говорится в предании, записанном в 70-х годах XIX века от чувашского крестьянина И. Артамонова в селе Тюрлема Чебоксарского уезда. — У них был свой князь. Столичный город был на берегу Волги, где теперь стоит Верхний Услон; тут жил болгарский князь». Согласно другому преданию, «разноплеменные народы, находившиеся под управлением болгарского князя, жили мирно и вели торговлю с соседними народами»66.

Предания сообщают и о чувашских князьях и тарханах, владевших и управлявших соплеменниками. Согласно преданиям, территорией, на которой в конце XIX века были размещены Верхне-Тимерсянская волость, заселенная чувашами, западные части Нагаткинской и Ново-Никулинской волостей Симбирского уезда, в XI или XII веке владел чувашский князь Кучум. На этой территории были два городка круглой формы, остатки которых были заметны еще в конце XIX столетия67. В 1797 году землемерами при проведении генерального межевания в селе Малый Сундырь Козьмодемьянского уезда от чувашских крестьян было записано предание о том, что в городище, сохранившемся в дачах села, «жительствовал во время существования Булгарского государства ордами управляющий в означенных полестинах (то есть местностях. — В. Д.) владетель»68.

Широко распространены предания о торханах, управлявших чувашами. В преданиях допускается идеализация этой группы феодалов времени национальной независимости предков чувашей. «Назад тому около тысячи лет жили среди чувашей торханы... Весь народ подчинялся их воле... Торханы строго наказывали провинившихся, а сами должны были учить народ правде и заставлять приносить животные жертвы; в начале же лета, перед жнитвом, торханы обязаны были лично совершить жертвоприношение, к которому собирался весь чувашский народ...

41

Торханы жили в разных м&стазс, оттого ko многих местах есть «торханские» луга или поля»69. «По рассказам здешних чуваш,—писал С. М. Михайлов в 1852 году,—в древние времена были у них особые наездники, называвшиеся торханами, которые, будучи вооружены стрелами, разъезжали верхами... нападали на неприятелей и прогоняли их из своих пределов. Таким образом торханы сии, по словам чуваш, вытеснили будто бы в одно время какого-то беглого вельможу, укрепившегося в лесах их с шайкою и грабившего и разорявшего чуваш: наездники торханы вооружились против него, напали на него и прогнали его из своей Чувашской области»70. Следовательно, торханы, согласно преданиям,—и местные правители, и служилые люди.

В болгарском городище Хулаш близ села Кошки-Новотимбаево Буинского района Татарстана, согласно преданиям, жили чувашские улбуты (феодалы) 71. В другом предании о правобережных чувашах говорится: «...Некогда чуваши жили между Волгой и Свиягой. Они, говорят, жили в землянках, почему и селения их были незаметны. Даже их центральный город состоял из землянок. Их деревни и города были расположены среди лесов и степей междуречья Волги и Свияги, говорят. Тогда их называли не чувашами, а какими-то суварами. Так их называли потому, что они жили в чащобах у реки. Один их город, застроенный землянками, назывался Пахарда (Медный), другой — Питенкё (Беденьга). В городе Пахарда плавили медь, говорят, а в городе Питенкё чеканили монеты. Жители второго города были очень богаты, говорят. Поэтому и назвали этот город Питенкё»72.

О том, как обращались чувашские феодалы с крестьянами, можно судить по преданию, записанному в селе Сугуты Батыревского района — на территории, заселенной болгарами-чувашами с IX века. Здесь имелся замок чувашского пуяна (богатея, феодала). У него было три сына и дочь Савтеби. После смерти отца сыновья укрепили замок, окружили его рвами и собрали воинский отряд. Они начали неимоверно угнетать черный люд, издеваться над ним. Грабили людей, убивали, уводили к себе девушек. Иссякло терпение народа. Крестьяне напали на замок, но не сумели проникнуть в него. Савтеби любила отважного крестьянского парня. А он был с восставшими. По его просьбе Савтеби указала повстанцам подземный тайный ход в замок, и они проникли в него, расправились с угнетателями. Но один из братьев спасся бегством и, узнав,

42

что подземный ход указала крестьянам сестра, убил ее. Место, где она похоронена, до сих пор называется ложбиной Савтеби73.

Легенда, записанная в 1936 году в дер. Старые Савруши Аксубаевского района Татарстана М. И. Васюткиным, повествует о кончине болгарского царя: «Возле деревни Старые Савруши, у большой дороги есть урочище Чулпалӑк (Каменный памятник). Там лежат четыре больших камня. Они, по рассказам стариков, появились так. В старину жил болгарский царь. Он приехал в нашу деревню на тройке, чтобы кататься на масленице. Сделал два круга вокруг деревни. Как начал третий круг, его поглотила земля на том месте, где потом выросли эти четыре камня»74.

Рассмотренные в этой главе легенды и предания чувашей о глубокой старине — последнем этапе первобытнообщинного строя и времени Болгарского государства, хотя и носят отчасти мифический, сказочный оттенок и не богаты конкретными историческими реалиями, все же приближенно передают колорит и картины эпохи. В легендах и преданиях мы видим отражение периода военной демократии с героикой племенных вождей, переселения тюркоязычных предков чувашей с Кавказа на Среднюю Волгу, возникновения неравенства между людьми и классовых антагонизмов, общественного строя Волжской Болгарии с ее городами, царями и князьями — угнетателями народных масс. Чувашские цари в легендах и преданиях — это болгарские и суварские князья, цари Волжской Болгарии. Период существования Болгарского государства отложился в памяти народа как время национальной независимости, которую приходилось отстаивать в сражениях с внешними врагами. Времена военной демократии и Волжской Болгарии легенды и предания рисуют преимущественно в светлых тонах.

В жанрах легенд и преданий об отдаленном прошлом представлены в большинстве своем отточенные, произведения с запоминающимся динамическим сюжетом и яркими, в основном героическими образами. Столетиями шлифовались эти произведения. Преобладают богатырские легенды и предания. Впечатляющи сюжеты о возникновении скотоводства, земледелия, социального неравенства, о причинах и ходе переселения Улпов с Кавказа в Волго-Камье, освоения ими средневолжских земель, борьбе с врагами. В легендах, наряду с реальными, действуют и сверхъестественные силы. Мотивы о тотемных животных,

43

лесах, казавшихся великанам травой, курганах и прочем встречаются в ряде легенд и преданий. Есть и мотив мифа о Прометее, прикованном к скале. Фольклорными приемами в художественном совершенстве отображены образы Улпов, Азамата, Теменя, Марки и других героев. Многие легенды и предания пронизаны идеей борьбы добра и зла. В них добрые начала борются против злых, справедливость против несправедливости. Нередко зло наказывается, справедливость торжествует. Так, Улп, спустившийся с горы Арамази, был наказан — прикован к горе за то, что не выполнил заветов отца Аслади: обижал людей, отогнал их с их пастбищ. Легенды и предания о древности содержат идеи человечности, любви к Родине, дружественного, уважительного отношения к другим народам.

В героических легендах и преданиях чувашей имеется много общего с фольклором их предков — болгар, а также тюркоязычных, ираноязычных, яфетических (кавказских), финно-угорских и славянских народов, с которыми предки чувашей общались на протяжении их долгого исторического пути.

Народность и эстетические достоинства обусловили долговечность легенд и преданий о древности. Прошлым поколениям они служили источником познания истории, средством воспитания масс в нормах народной общественной нравственности, патриотизма и гуманизма, в духе ненависти к угнетателям, стойкости и мужества в борьбе с внешними врагами. Рассмотренные легенды и предания отражают вековечную мечту народных масс, их чаяния и ожидания о свободе и независимости, об установлении справедливого общественного строя без угнетения и насилия, с заботливыми и добрыми правителями.