Яков Кузьмин-Юманади

Из сказанного в предыдущих главах вытекает, очевидно, также необходимость в пересмотре существующей системы классификации тюркских языков. Как известно, во всех ныне существующих системах классификации булгарский язык непременно рассматривается как ротацирующий и в этом смысле противопоставляется остальным тюркским з-языкам. Например, А. Н. Самойлович и Н. Н. Поппе в свое время подразделяли все тюркские языки на две группы: 1) на р-языки, включающие в себе древний булгарский и современный чувашский языки и 2) на з-языки, включающие в себе все остальные тюркские языки мира. Ныне, по классификации современных тюркологов (Баскакова, Менгеса, Бенцинга, Текина и др.), те же языки принято подразделять на огузские, кыпчакские и карлукские группы, но булгарский язык все равно относится к числу ротацирующих. В частности, по классификации Менгеса, древний булгарский и современный чувашский языки причисляются к 6-й или так называемой «F» группе языков, характеризующейся ротацизмом и ламбдаизмом. По классификации А. Н. Баскакова, считающейся ныне общепризнанной системой, языки эти тоже подразделяются на огузские, кыпчакские и карлукские группы, но кроме того выделяется еще и четвертая (по нумерации Баскакова — первая), так называемая «булгарская группа» p-языков, куда причисляются древний булгарский, древний хазарский и современный чувашский языки.

Еще одним доказательством р-язычности волжских булгар считают чувашско-финно-угорские лексические схождения. Дело в том, что в языках марийцев, мордвы, удмуртов и коми зафиксировано большое количество тюркизмов, среди которых имеются и р-язычные и другие лексические заимствования, характеризующиеся чувашскими особенностями. В их числе есть хозяйственные термины, термины родственных отношений, домашнего быта, но особенно много терминов, связанных с земледелием и домашним скотоводством.

Другим агрументом, «доказывающим» чувашеязычность булгар, считаются «чувашские» слова, сохранившиеся в древних записках Ибн-Фадлана о его поездке в Булгарию. Этот автор, совершивший в 921—922 годах вояж из Багдада в Булгарию в составе арабского посольства, во время своей поездки записывал названия встреченных ими на пути различных стран, народов, местностей и личные имена, в том числе и булгарские названия, среди которых некоторые исследователи находят и чувашские слова. Из тридцати двух записанных им в Булгарии местных названий и имен шесть слов сторонниками булгаро-чувашской теории считаются чувашскими, а именно: «Хеллече» (название группы озер), «Гаушерма» (название реки), «Атал» (название Волги), «саджув» (название медового напитка), «саваз» (название племени) и «Вырах» (личное имя вождя племени сувар).

Таким образом, булгаро-чувашская теория уже при беглом таком рассмотрении не выдерживает никакой критики и оказывается несостоятельной. Она изобилует множеством: противоречий, а главное — не способствует выявлению процессов этногенеза и глоттогенеза татарского, чувашского и других народов региона. Поскольку, несмотря на все недостатки, теория эта все же имеет еще широкое хождение в научном мире и находит себе немало сторонников, напрашивается далее необходимость в более детальном рассмотрении всех фактов и аргументов, на которых базируются выводы сторонников этой теории.