В 70-х годах IV в. в Восточную Европу вторглись огромные полчища кочевых азиатских племен, вошедших в историю под общим наименованием гуннов. Началась упорная, почти вековая борьба народов Европы против жестоких завоевателей, целью которых было ограбление и порабощение оседлых земледельческих племен, захват их территории и взимание дани.

Само название «гунн» не было новым для Восточной Европы. Отдельные упоминания гуннов встречаются у античных писателей уже в первые века нашей эры. В середине II в. автор стихотворного «Описания населенной земли» Дионисий упоминает гуннов на берегах Каспийского моря между скифами и каспийцами ¹. Во второй половине этого же века пребывание племен с этим названием в Северном Причерноморье засвидетель

¹ Дионисий. См. В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1948, № 1, стр. 240.

ствовано знаменитым александрийским географом Птолемеем*. В сочинениях армянских историков содержатся отдельные, очень смутные и отрывочные сведения о борьбе народов Кавказа с гуннами в III — начале IV в.

Объяснить эти древнейшие свидетельства, предшествовавшие нашествию конца IV в., можно лишь в свете основных событий тысячелетней истории гуннов, начало которой было положено далеко на востоке, у северных границ Китая. Там еще в III в. до н. э. образовался большой союз кочевых скотоводческих племен, совершавших грабительские набеги на Китай. В китайской исторической литературе племена эти выступают под общим наименованием «хунну» (гунны). Для защиты от них (При императоре Ши-хуанди было начато строительство Великой Китайской стены ². В эпоху своего наивысшего подъема (II—I вв. до н. э.) гунны захватывают огромную территорию и господствуют над многочисленными племенами Центральной Азии. Племена эти частично входят в гуннский племенной союз, состав которого делается все более пестрым. Однако вскоре победы китайских войск и восстания покоренных племен положили конец гуннскому господству в Центральной Азии. В 48 г. до н. э. гуннское объединение распалось, часть их во главе с шаньюем Чжи-Чжи была оттеснена на запад, в Среднюю Азию. В 36 г. до н. э. на р. Талас гунны были настигнуты китайскими войсками. В завязавшемся сражении предводитель гуннов Чжи-Чжи был убит, а сами они отброшены еще дальше на запад. Вторичный, еще более значительный распад гуннского объединения, произошел в первой половине I в. Часть гуннских племен (южные гунны) была подчинена Китаю. Другая часть (северные гунны) была оттеснена за северные границы Небесной империи. В 93 г., претерпев катастрофический разгром со стороны китайцев и племен Сянь-би, значительные массы «северных гуннов» бежали на запад, в Среднюю Азию, по пути, проложенному за полтора века до этого гуннами Чжи-Чжи. В последующие века значительная часть северных гуннов продолжала кочевать в Средней Азии, но отдельные группы их стали проникать в Северный Прикаспий, на Нижнюю Волгу, к границам Восточной Европы. С этим проникновением и следует связывать первые упоминания гуннов европейскими авторами. Большое значение имеет здесь археологический материал, полученный в результате исследований советских ученых. Он освещает как путь гуннов на запад, так и время первого появления их на границах Восточной Европы. Археологические памятники, связанные с движением гуннов, открыты на территории МНР (знаменитый могильник Ноин-Ула), а также в ряде пунктов на территории Советского Союза. Таковы гуннские городища в районе Улан-Удэ и некоторые могильники Средней Азии. Огромное значение имеет открытие своеобразных могильников на Нижней Волге ³. Они

¹ Птолемей. См. В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1948, № 7 стр. 238.

² «Очерки истории СССР». Первобытно-общинный строй, стр. 276.

³ И. В. Синицын. Археологические раскопки на территории Нижнего Поволжья. «Уч. зап. Саратовского гос. ун-та», т. XVII, 1947, стр. 12 и сл.

резко отличны от характерных для этого района сармато-аланских погребений и очень близки к кладбищам Средней Азии. Значит, здесь появились пришлые с востока племена, если не сами гунны, то примкнувшие к ним племена Средней Азии. А в представлении европейцев все они были гуннами. Сходство памятников проявляется и в особенностях погребального обряда, и в инвентаре, в состав которого входят типичные сложные луки с костяными накладками и другие изделия, происходящие от среднеазиатских и сибирских форм. Эти погребения датируются II—IV вв., они совпадают по времени с первыми упоминаниями о гуннах в европейских письменных источниках и доказывают их достоверность. Но события конца IV в. резко отличны от действий гуннов на западе в более раннее время. До этого на границы Восточной Европы проникали лишь разрозненные, небольшие группы гуннов, которые не могли продвинуться дальше Прикаспия и Нижнего Поволжья. В 70-х годах IV в. в Европу хлынула масса кочевых племен, объединенных в один большой племенной союз. «...Невиданный дотоле род людей,— пишет Аммиан Марцеллии,— поднявшийся как снег, из укромного угла, потрясает и уничтожает все, что попадается навстречу, подобно вихрю, несущемуся с высоких гор»

Основные причины, вызвавшие это нашествие, следует искать внутри самого гуннского общества. Грабительские войны, которые гуннские орды в течение нескольких веков вели против Китая и народов Центральной и Средней Азии, привели к значительному обогащению гуннской верхушки, к резкому социальному расслоению. Экономика гуннов стала полностью паразитической. Собственные производительные силы их были крайне ограничены (экстенсивное кочевое скотоводство) и слабо развиты. «Недостаточное развитие производительных сил ставило граждан в зависимость от определенного количественного соотношения, которого нельзя было нарушать... Давление избытка населения на производительные силы заставило варваров с плоскогорий Азии вторгаться в древние культурные государства»². Кочевники гунны могли существовать лишь за счет ограбления оседлых земледельческих народов. «Богатства соседей, — пишет Ф. Энгельс, — возбуждают жадность народов, у которых приобретение богатства оказывается уже одной из важнейших жизненных целей. Они варвары: грабеж им кажется более лёгким и даже более почетным, чем созидательный труд. Война, которую раньше вели только для того, чтобы отомстить за нападения, или для того, чтобы расширить территорию, ставшую недостаточной, ведется теперь только ради грабежа, становится постоянным промыслом»³.

Следует учитывать и внешние причины, обусловившие гуннское

¹ Аммиан Марцеллин. Истории. См. В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1949, № 3, стр. 306.

² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. IX, 1933, стр. 278.

³ Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства, стр. 296.

нашествие. В конце III — начале IV в. гунны потерпели ряд катастрофических поражений со стороны племен Тоба. Они были в основном вытеснены из Семиречья и, присоединив к себе ряд среднеазиатских племен, начали откатываться на запад. Они двинулись в уже известные им области, по пути, намеченному отдельными группами гуннов еще в предшествующие века.

Немаловажным условием нашествия гуннов было и положение на западе. Политический кризис Римской империи, связанный с общим кризисом рабовладельческого общества, особенно обострился в IV в. Военное могущество Рима полностью отошло в прошлое. Гуннам, как и прочим врагам Рима, «противостоял, — говоря словами Ф. Энгельса, — лишь жалкий остаток, смутная традиция древней римской тактики...»¹ Племенные союзы Восточной Европы, разрознённые и ослабленные внутренними и внешними противоречиями, не могли тогда объединить свои усилия и противостоять внезапному нашествию гуннов.

В таких условиях большая кочевая орда появилась на границе Восточной Европы и вторглась в ее пределы. Состав орды был далеко не однороден. Уже на Дальнем Востоке она объединила многочисленные, различные по своему происхождению, племена. Ядро ее составляли древнейшие монгольские и тюркские племена; число последних особенно возросло за несколько веков движения гуннов по просторам Центральной Азии, Южной Сибири и Средней Азии. В Приуралье и Прикаспии к ним присоединились некоторые финно-угорские и аланские племена. Таким образом, имя гуннов превратилось в общее наименование крупного объединения этнически разнородных кочевых племен, основу которого составляли азиатские гунны.

Разгромив и частично присоединив к себе племена Северного Прикасния, известные тогда под именем су-те, гунны форсировали Волгу в ее низовье и около 70-х годов IV в. появились в областях Предкавказья и Северного Кавказа. Можно наметить два пути дальнейшего движения их на запад. Одна группа гуннов, опустошив области в низовьях Дона и перейдя Дон, двинулась в Северное Приазовье. Вторая группа спустилась по западному берегу Каспийского моря до Терека, далее по Кубани продвинулась к Таманскому полуострову, форсировала Керченский пролив и проникла в Крым. Вторжение гуннов встретило упорное сопротивление племён Юго- Восточной Европы и сопровождалось страшными зверствами и разрушениями, засвидетельствованными как сообщениями современников, так и данными археологии.

Бронзовый котел IV—V вв. из с. Осоки Ульяновской обл.

¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XI, ч. II. 1934, стр. 387.

По словам Аммиана Марцеллина, гунны, «этот подвижный и неукротимый народ, пылающий неудержимой страстью к похищению чужой собственности, двигаясь вперед среди грабежей и резни соседних народов, .дошел до аланов...»¹

Воинственные аланские племена оказали гуннам упорное сопротивление. Но внезапность нападения и огромное численное превосходство привели к победе последних. По словам Иордана, гунны «подчинили себе алан, обессилив частыми стычками»². Аммиан Марцеллин подчеркивает, что, вторгнувшись в земли Танаитов, гунны произвели страшное опустошение, а уцелевших присоединили к себе³. Движение гуннов было озарено огнем бесчисленных пожаров, на пути их оставались истребленные племена, ограбленные и сожженные поселения. Значительная часть оседлых или полукочевых аланских поселений Придонья и северокавказских степей была сметена; население же их, избежавшее истребления, переселилось за Терек, на земли и до этого занятые аланами, а частично, возможно, вновь захваченные. Именно здесь, на территории современной Осетии и Грозненской обл., продолжалось развитие аланских племен и их культуры⁴.

В степи и лесостепи Приазовья сохранились лишь отдельные рассеянные сармато-аланские племена. Они испытывали известное влияние со стороны азиатских кочевников и частично смешались с ними, но сохраняли все же в течение веков культурную общность с северокавказскими кланами⁵.

Другая часть алан была присоединена к гуннам и участвовала в их дальнейших походах.

Разгромив многие поселения по Нижней Кубани и ограбив города Таманского полуострова, южная группа гуннов подошла к Керченскому проливу и зимой по льду перешла его. Форсирование морского пролива большой конной ордой поразило древних писателей. Они терялись в догадках и предлагали различные полуфантастические объяснения этого факта. Так, возникла версия о лани, указавшей гуннам путь через пролив, связанная с древним античным мифом об Ио⁶.

Переживавшие упадок, но все еще богатые города Боспора были не в состоянии противостоять натиску гуннов и подверглись опустошительному разгрому. Археологические исследования позволили восстановить яркую картину этих событий. Пантикапей еще в середине IV в. был большим городом, к концу же века его территория сократилась до размеров небольшого поселка у восточного склона Митридата. Жизнь остальных районов

¹ Аммиан Марцеллин. Истории, стр. 303.

² Иордан. Гетики.

³ Аммиан Марцеллин, стр. 303.

⁴ См. гл. VI данного тома.

⁵ М. И. Артамонов. Саркел и некоторые другие укрепления в северо-западной Хазарии. СА, VI, 1940, стр. 130—167; Н. Я. Мерперт. О генезисе Салтовской культуры. КСИИМК, вып. XXXVI, 1951, стр. 14—30.

⁶ В. Ф. Гайдукевич. Боспорское царство. М. — JL, 1949, стр. 479 и 553 А. А. Васильев. Готы в Крыму. ИГАИМК, т. I, 1922, стр. 297.

города, в том числе центра его, прекратилась. На развалинах в ряде мест возникли кладбища. Такая же картина наблюдается и при раскопках других боспорских городов. В Тиритаке слой IV в. перекрыт остатками большого пожарища, свидетельствующего о постигшей город катастрофе¹. Среди развалин одного из сгоревших домов найден клад, состоящий из монет предгуннского времени и мелких драгоценностей. Очевидно, взятие и разгром города произошли с такой быстротой, что жители оставили на месте все свое имущество, да и мало кому из них удалось спастись от зверств гуннов. К концу IV в. относятся следы пожаров и разрушений, открытые при раскопках Фанагории, которая также не избежала страшного удара со стороны гуннов.

Последствия гуннского нашествия для Боспора, да и для всех античных городов Северного Причерноморья, были гибельными. Большая часть их так и не возродилась после этого. Исключение составляют лишь Херсонес и немногие города Боспора, в которых жизнь возобновилась через несколько десятилетий. Но былое свое значение крупных рабовладельческих центров они потеряли навсегда. Исследования укрепленных рабовладельческих поселений, расположенных по берегам Нижнего Днепра, Ингульца, Буга и Днестровского лимана, показывают, что и их жизнь была прервана катастрофой в это же время.

Эту ликвидацию рабовладельческих поселений в Северном Причерноморье нельзя объяснять только гуннским вторжением. Она объясняется, прежде всего, общим кризисом рабовладельческого общества, который не мог не коснуться и городов Причерноморья. Социально-экономические условия здесь изменились настолько, что сделали невозможным дальнейшее сохранение старых рабовладельческих отношений. С разрушением экономических связей с Средиземноморьем восстановление изжившего себя рабовладельческого способа производства в Причерноморье стало невозможно, хотя рабство как правовой институт еще и оставалось. Но, с другой стороны, разрушение античных городов в значительной мере пресекло связи восточноевропейских племен с государствами Средиземноморья, общение с которыми имело большое прогрессивное значение для социально-экономического и культурного развития этих племен.

В Крыму и к северу от него гунны столкнулись с большим союзом причерноморских земледельческих племен, значительную роль в котором сыграли остроготы. В историю этот союз вошел под названием «царства Германариха». Аммиан Марцеллин пишет, что, присоединив к себе часть алан, гунны при их содействии «с большею уверенностью внезапным натиском ворвались в обширные и плодородные владения Эрменриха»² (Германариха). Вновь гунны встретили ожесточенное и упорное сопротивление. «Пораженный силой внезапно надвинувшейся бури, он (Германарих) долго пытался удержаться твердо и прочно»³. Но социальные про

¹ В. Ф. Гайдукевич. Указ. соч., стр. 482.

² Аммиан Марцеллин. Истории, стр. 305.

³ Там же.

тиворечия внутри племенного союза и вражда между отдельными племенами значительно ослабляли союз. Иордан сообщает, в частности, об отпадении племен россомонов¹ «...Вероломному же племени Росомонов, — пишет он, — которое в те времена служило ему (Германариху) в числе других племен, подвернулся тут случай повредить ему». Эти обстоятельства предопределили исход борьбы: остроготский союз был разгромлен, а Германарих покончил жизнь самоубийством. Часть остроготов, подвластная сыну Германариха Ганимуду, была покорена гуннами. Остальные во главе с Витимиром (или Винитаром) отошли к западу, продолжая ожесточенно сопротивляться гуннам. К Витимиру присоединились некоторые аланские племена. Были под его началом и наемные отряды гуннов, у которых алчность, жажда грабежа приводили к антагонизму между отдельными племенами. Витимир неоднократно, но безуспешно сражался с гуннами. Наконец, на реке Эрике он был настигнут гуннским вождем Валамиром (Баламбером) и «после многих поражений потерял жизнь в битве, подавленный силой оружия»². Сын Витимира Видерих, взятый под опеку остроготскими вождями Алатеем и Сафраксом (последний был, вероятно, гунном и предводительствовал одним из наемных отрядов)³, с остатками разгромленных остроготов бежал за Днестр и пытался укрыться в пределах Римской империи.

Преследуя остроготов, гунны вышли к Днестру. Угроза нависла теперь над везиготскими племенами, объединившимися перед лицом страшной опасности вокруг своего вождя Атанариха, который создал укрепленный лагерь на берегу Днестра и, выслав вперед сильный дозор, чтобы выследить приближение врагов, стал готовиться к бою. Однако гунны сумели обойти дозор ночью, при свете луны перешли реку и внезапно всей своей массой обрушились на везиготский лагерь⁴. Понеся большие потери, Атанарих отступил к отрогам Карпат, где пытался создать оборонительную линию⁵. Но большая часть везиготов покинула Атанариха вследствие недостатка жизненных припасов в горных районах Трансильвании. Под предводительством Алавива они вышли на берег Дуная и послали к императору Валенту послов с просьбой разрешить им поселиться на территории империи⁶. Валент, встревоженный событиями на северо-востоке и нуждавшийся в военной силе, удовлетворил их просьбу. В 376 г. везиготы перешли реку и поселились в Мезии.

Гуннские орды продвинулись непосредственно к границам империи. В связи с этим интерес к ним в культурных кругах римского общества заметно возрос. Через везиготов римляне получили более или менее определённые сведения о гуннах, нашедшие оформление в блестящем, хотя и

¹ Иордан. Гетики.

² Аммиан Марцеллин. Истории, стр. 305.

³ Е. A. Thompson. A History of Attila and the Iiuns. Oxford, 1948, стр. 23 и сл.

⁴ Аммиан Марцеллин. Истории, стр. 306.

^s Там же.

⁶ Там же, стр. 307.

не лишенном преувеличений и вымысла описании Аммиана Марцеллина.

Этот автор подчеркивает, что гунны — племя новое, о котором «мало знают древние памятники»¹. Они поднялись из укромного угла земли и «превосходят всякую меру дикости»; обычаями, нравами и самым видом своим гунны отличны от всех известных племен. Последнее, очевидно, связано с резкой монголоидностью гуннов. «...Они стареют безбородыми и лишенными всякой красоты, подобно евнухам; все они отличаются плотными и крепкими членами, толстыми затылками и вообще столь чудовищным и страшным видом, что можно принять их за двуногих зверей или уподобить сваям, которые грубо вытесываются при постройке мостов»². Как типичные кочевники, они не употребляют ни огня, ни приготовленной пищи, а питаются кореньями полевых трав и полусырым мясом всякого скота. Никаких жилых построек, «даже покрытого тростником шалаша», у них нет. «У них никто не занимается хлебопашеством и никогда не касается сохи. Все они, не имея ни определенного места жительства, ни домашнего очага, ни законов, ни устойчивого образа жизни, кочуют по разным местам, как будто вечные беглецы, с кибитками, в которых они проводят жизнь. Здесь жены ткут им жалкую одежду, спят с мужьями, рожают детей и кормят их до возмужалости. Никто из них не может ответить на вопрос, где его родина: он зачат в одном месте, рожден далеко оттуда, вскормлен еще дальше³... Они одеваются в одежды холщевые, или сшитые из шкурок лесных мышей; у них нет различия между домашней и выходной одеждой...⁴ Головы они прикрывают кривыми шапками, а волосатые ноги защищают козьими шкурами; обувь, не пригнанная ни на какую колодку, мешает выступать свободным шагом»⁵.

Совершенно естественно то особое внимание, которое Аммиан Марцеллин, сам долгое время бывший офицером римской армии, уделяет воинским качествам гуннов. Он описывает их оружие и особенности тактики. «Иногда, угрожаемые нападением, — пишет он, — они вступают в битвы клинообразным строем со свирепыми криками. Будучи чрезвычайно легки на подъём, они иногда неожиданно и нарочно рассыпаются в разные стороны и рыщут нестройными толпами, разнося смерть на широкое пространство; вследствие их необычайной быстроты нельзя и заметить, как они вторгаются за стену или грабят неприятельский лагерь. Их потому можно назвать самыми яростными воителями, что издали они сражаются метательными копьями, на конце которых вместо острия с удивительным искусством приделаны острые кости, а в рукопашную очертя голову мечами рубятся и на врагов, сами уклоняясь от удара кинжалов, набрасывают крепко свитые арканы для того, чтобы, опутав члены противников, отнять.

¹ Аммиан Марцеллин. Истории, стр. 301.

² Там же, стр. 302.

³ Там же, стр. 302—303.

⁴ Там же, стр. 302.

⁵ Там же.

у них возможность усидеть на коне, или уйти пешком»¹. Яркими красками изобразив гуннское общество, Аммиан Марцеллин допустил ряд преувеличений, наделив гуннов традиционными чертами северных племен. Гунны имели, конечно, определенную материальную культуру, без которой было бы немыслимо ни самое существование их общества, ни победы над хорошо вооруженными противниками. Они заимствовали ещё у китайцев стенобитную военную технику и брали укрепленные лагери и города (например, лагерь Атанариха), хотя основа их тактики — рассыпной строй легкой кавалерии — подмечена правильно.

Социальный строй гуннов в момент появления их в Европе соответствовал последнему этапу разложения родового строя, охарактеризованному Ф. Энгельсом как военная демократия. Основу социальной организации составляла большая патриархальная семья. Семьи объединялись в группы. Крайняя примитивность хозяйства и главным образом экстенсивность кочевого скотоводства создавали необходимость в обширных пастбищах для сравнительно небольших групп. Большое число таких сравнительно немногочисленных групп перегоняло свои стада с места на место в поисках пастбищ и воды. Группы эти были организованы по племенам. Каждое племя, по предположению Е. А. Томпсона, состояло из нескольких кланов и насчитывало около 5 тыс. человек². В свою очередь племена объединялись в большие, хотя и непрочные, конфедерации. Такие конфедерации являлись высшей военной единицей и носили наименование «народ». Во главе конфедерации стоял военачальник. В военное время он обладал значительной властью и направлял согласованные и целеустремленные действия большой массы воинов. В мирное же время он был в значительной мере подчинен народному собранию, решавшему все важнейшие вопросы, хотя в общем власть военачальника стала уже перманентной. «Если случится рассуждать о серьезных делах, — пишет Аммиан Марцеллин,— они все сообща советуются...»³ Частная собственность получила уже значительное развитие. Появилось рабство. «Военачальник, совет, народное собрание,— указывает Ф. Энгельс, — образуют органы развивающейся из родового строя военной демократии. Военной потому, что война и организация для войны становятся теперь регулярными функциями народной жизни»⁴. К гуннам полностью применимы эти слова.

Сама природа кочевого скотоводства, крайняя экстенсивность его, больше, чем какой-либо другой вид хозяйства, способствовали превращению войны в постоянный промысел, сделали её необходимым условием существования общества. Собственные производительные силы гуннов были ничтожны. Хищническое опустошение пастбищ, падеж скота, полное отсутствие земледелия и регулярно развивающегося ремесла определили

¹ Аммиан Марцеллин. Истории, стр. 302.

¹ Е. A. Thompson. Указ. соч., стр. 44.

³ Там же, стр. 302.

⁴ Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства стр. 296.

крайнюю слабость собственной экономической базы. Нападения на оседлые земледельческие народы, захват продуктов их труда, пленение и обращение в рабство ремесленников сделались для гуннов основным источником добывания жизненных благ. Это определило характер событий, относящихся к европейскому периоду истории гуннов.

* * *

Первые 50 лет пребывания гуннов в Европе очень слабо освещены источниками. Имя их сравнительно редко упоминается в эти годы римскими, византийскими и закавказскими авторами. Буржуазными историками был предложен ряд различных объяснений этого «затишья». Одни говорили о постоянных усобицах внутри гуннского общества, о борьбе больших и малых групп, ослаблявших его и прекращенных лишь «железной рукой» Аттилы¹. Другие считали это время периодом собирания сил и подготовки к широким наступательным операциям против обеих империй. Наконец, третьи объясняли «затишье» значительными внутренними изменениями, которым подверглось в эти годы гуннское общество. Они считали, что именно в эти 50 лет гунны якобы прошли путь от родового строя до классового общества, до установления наследственной царской власти, и лишь после завершения этого процесса, значительно усилившись, начали широкие действия против империи². Ни одно из этих объяснений не может быть признано исчерпывающим и удовлетворительным. Борьба между отдельными племенами, входившими в гуннское объединение, продолжалась и в 70-е годы, однако она не помешала гуннам широким фронтом вторгнуться в Европу, разгромив алан и готов. Пятидесятилетний период накопления сил был немыслим для гуннского общества, существование которого целиком зависело от войн и ограбления оседлых земледельческих народов. Процесс разложения родового строя, конечно, протекал внутри гуннского общества и протекал достаточно активно. Но гунны не могли за 50 лет пройти путь от родового строя до образования классов, — столь резких изменений их общество не претерпело. У нас нет оснований говорить об отсутствии у гуннов сил, достаточных для нападения на империю в конце IV в., так же как нет оснований говорить о резком усилении гуннов в 20-х годах V в. Объяснение «затишья» на дунайской границе надо искать не только во внутренней жизни гуннского общества, его надо искать прежде всего в тех событиях, которые развернулись в эти годы на территории Восточной Европы. «Затишье» конца IV — начала V в. было, прежде всего, явлением чисто локальным, оно распространялось лишь на ограниченную территорию, непосредственно примыкающую к границам империи и потому известную римлянам. За пределами этой территории, в степной

¹ A. Thierry. Histoire d’Attila et de ses successeurs. Paris, 1856; Herbert. Attila, King •of the Huns. L., 1842.

² E. A. Thompson. Указ. соч., стр. 161 и сл.; см. также рецензию Н. Я. Мерперта на книгу Томпсона. ВДИ, 1953, № 2, стр. 145.

Золотые украшения с инкрустацией V в.: а — б — находки близ ст. Верхне-Курмоярская в Подонье; в — находка близ г. Варны в Болгарии (по И. Вернеру)

и лесостепной полосе Восточной Европы, продолжалась упорная и кровопролитная борьба. Как уже указывалось выше, сармато-аланские племена, составлявшие основное население степной полосы, были частично вовлечены в движение гуннов, частично отброшены в горные и лесостепные районы. Но в лесостепь попали лишь отдельные, сравнительно небольшие группы их: очень немногочисленные аланские погребения этого времени встречены археологами в северной части левобережной Украины. Основным населением лесостепной полосы к западу от верховьев Северского Донца были многочисленные славянские племена, которые уже во второй

половине II в. Птолемей причислял к крупнейшим племенам (’****) Европейской Сарматии¹. Исследования последних десятилетий позволяют дать все более и более четкую археологическую характеристику этим племенам. Одной из наиболее ярких и значительных археологических культур этой территории была так называемая Черняховская культура, в числе создателей которой были и славянские племена. В конце IV в. жизнь на многочисленных поселениях черняховской культуры прекращается почти одновременно. На некоторых из них сохранились следы поспешного бегства их обитателей. Так на ряде поселений были зарыты клады, последние монеты которых относятся к концу IV в. (Лукашовка, Оргеев, Кирилены в Молдавии)². Прежде всего это касается поселений, расположенных в южной части лесостепной зоны, у границы степей, вблизи большой дороги вторжений кочевников. Многочисленные поселения на правобережье Днепра и к западу от него были уничтожены пожарами. Особенно интересная и показательная картина открылась при исследовании поселения Тропишов вблизи Кракова. Здесь были найдены керамические обжигательные печи, загруженные сосудами. Процесс производства был прерван внезапным нападением и разгромом поселения. Материал поселения позволяет отнести эти события к концу IV в.³ Такую же картину дает поселение Лепесовка на Горыни (южная Волынь). Здесь также среди следов пожарища найдены керамические печи с загрузкой, свидетельствующие о внезапном и единовременном уничтожении поселка⁴.

Разгром ряда поселений черняховской культуры можно связывать с гуннским нашествием. А это позволяет предполагать, что значительные силы гуннов, двигавшихся вдоль северной границы степей, были вовлечены в борьбу с многочисленными лесостепными племенами, в том числе со славянами. Борьба эта приняла упорный и затяжной характер. Часть этих племен отошла в глубь лесостепи. Гунны пытались их преследовать. Отдельным гуннским отрядам удалось довольно глубоко вклиниться в лесостепь, где в это же время прекратило существование поселение Дедовщина у Белой Церкви. Характерно, что гибель этого поселения, как и некоторых других поселений в глубине лесостепи, относится уже не к концу IV, а к V в. Однако основным силам гуннов не удалось ворваться в глубь лесостепи. Поселения черняховской культуры не подверглись здесь сплошному уничтожению, подобно поселениям южных районов лесостепи. На некоторых из них жизнь продолжалась и в V в. Таковы поселения Ягнятин на Житомирщине, Жуковцы на Киевщине, Кантемировка на Полтавщине. А в

¹ Птолемей. См. В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1948, N° 2, стр. 236.

² Е. A. Thompson. Указ. соч., стр. 161 и сл.; см. также рецензию Н. Я. Мерперта на книгу Томпсона. ВДИ, 1953, № 2, стр. 145.

³ Т. Reyman. Problem ceramiki siwej... Wiadomosci Archeologiczne, т. XIV, Warszawa, 1936, стр. 173—175. T. Reyman. Piece garncarskie fabricznej osady \v Tropis- zowe z okresu poznorzymskiego; Z olchlani wiekow. R IX, 1934, z. 1—2, стр. 50—56.

⁴ Я. В. Яроцкий. Некоторые памятники древности близ с. Лепесовки Кременец- кого уезда. ИАК, вып. 29, 1909, стр. 54 и сл.

горных и лесостепных районах западных областей Украины насильственного перерыва в жизни раннеславянских поселений нет совсем. Традиции черняховской культуры получают здесь дальнейшее развитие и сохраняются в течение многих веков.

Борьба гуннов со славянами и другими племенами лесостепи, засвидетельствованная археологически, происходила на территории, далеко отстоящей от границ империй и не охваченной римско-византийской информацией. Римские и византийские авторы вряд ли могли быть осведомлены об этой борьбе, но очень смутное упоминание о ней мы находим все же у Филосторгия и Зосима¹, которые писали о борьбе гуннов со «всеми скифами». Приск же определенно сообщает, что еще в 435—439 гг. Аттила и Бледа вели упорную борьбу за подчинение народов Скифии². Эта длительная борьба, в которую были втянуты большие силы гуннов, потребовала от них значительного напряжения и почти на полвека парализовала их активность на дунайской границе империи. Это и было причиной относительного затишья, царившего там с конца 70-х годов IV в. до 20-х годов V в. Покоренные племена были включены в гуннскую конфедерацию, начало которой было положено покорением алан и частично готов. Конфедерация держалась целиком на насилии. Объединение различных племен не имело ни общей экономической базы, ни общего языка, ни культурной общности. Связывала лишь ненависть к Риму. Но европейские племена очень скоро почувствовали жесточайший гнет, неизбежно связанный с непроизводительным характером экономики гуннов, и начали активную борьбу против них. Свидетельством непрочности гуннской конфедерации, отпадения от нее ряда племен, являются неоднократные требования выдачи перебежчиков, предъявляемые гуннами Рихму и Византии.

Лишь временно и непрочно покорив восточноевропейские племена, выйдя из борьбы значительно обескровленными, гунны смогли активизировать свои действия на Балканах, в Центральной Европе и Малой Азии. С этими областями связаны широкие грабительские походы гуннов (история этих походов освещена в письменных источниках), предпринимавшиеся ими вплоть до краха эфемерной «державы» Аттилы в середине V в.; подробности этих событий, как и вопросы, связанные с созданием, характером и крахом самой державы выходят за рамки настоящего раздела. Но следует отметить, что и в V в. восточноевропейские племена, в том числе славяне, продолжали упорную борьбу с гуннами и играли значительную роль в общих их судьбах. Нередко именно их действия в далеком восточном тылу гуннов срывали большие военные предприятия последних в Центральной Европе и на Балканах. Большая часть этих событий не освещена

¹ Зосим. См. В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1948, № 4, стр. 282—283; Филосторгий. См. В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1948, № 3, стр. 282.

² Приск Панийский. См. В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1948, № 4, стр. 246; «Сказания Ириска Панийского». Перевод Г. С. Дестунхгса. «Уч. зап. второго отделения Академии наук», кн. VII, вып. I. СПб., 1861, стр. 22.

письменными источниками: внимание авторов их было полностью приковано к действиям гуннов на границах империи. Но некоторые сообщения все же есть, и они достаточно определенны. В 435 г. гунны добились очень выгодного для себя договора с Восточно-Римской империей. Однако успех этот был сильно поколеблен: в течение пяти лет — с 435 по 439 г.— основные силы гуннов были отвлечены от границ империи новой значительной вспышкой борьбы народов Северного Причерноморья против поработителей. Положение стало настолько серьезным, что оба брата, правившие гуннами — Бледа и Аттила, «обратились к покорению народов, обитавших в Скифии, и вступили в войну с соросгами»¹. Естественно, правительство Византии не замедлило воспользоваться этим и перестало выполнять договор.

Еще более показательны события 448 г., когда был неожиданно прерван один из наиболее опустошительных гуннских походов на Балканы. Дойдя до Фермопил, гунны спешно повернули на север. Основной причиной этого события, буквально спасшего империю от окончательного опустошения, явилось большое восстание причерноморских племен. Очень смутные сведения о нем сохранились у Приска, упоминающего эти племена под общим наименованием «акациров». Приск передает относительно этого восстания официальную версию, услышанную при дворе Аттилы. Согласно этой версии, Феодосий II пытался подкупить вождей акациров и склонить их к войне против гуннов. Один из вождей — Куридах, не удовлетворенный подарками, донес об этом Аттиле и тот решительными мерами предотвратил восстание. Версия эта представляется явно тенденциозной и упрощенной. Дело здесь было отнюдь не в ошибке византийского дипломата, обошедшего Куридаха подарком, и восстали причерноморские племена не по указанию Феодосия II. Восстание акациров было одним из проявлений непрекращающейся борьбы племен Северного Причерноморья против гуннов. Для подавления его Аттила вынужден был послать многочисленное войско, встретившее ожесточенное сопротивление восставших. Серьезность положения заставила Аттилу послать в район восстания своего старшего сына Эллака и ближайшего советника Онигисия. В 448 г. Эллак был назначен правителем припонтийских племен. Эти события и заставили Аттилу прервать походы на Балканах и заключить мир с империей.

Действия восточноевропейских племен явились неразрывной частью общей борьбы европейских народов, предопределившей разгром гуннов. В ходе этой борьбы и в самом окончательном разгроме гуннов угнетенные ими племена сыграли огромную роль, обычно недооценивавшуюся историками.

В истории народов Европы гунны были резко отрицательным явлением. Они заметно затормозили процесс социально-экономического развития европейских народов и значительно ослабили их. Роль гуннов в крушении

¹ Приск Панийский. См. В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1948, № 4, стр. 246.

Металлические украшения с инкрустацией и бусы из погребения IV—V вв. в урочище Кара-Агач в Казахстане

Римской империи до сих пор необоснованно переоценивалась. Вместе с тем гуннское нашествие вызвало значительные изменения в этнической карте Европы и более всего — Восточной Европы. Союзы кочевых и полукочевых племен в степях Восточной Европы были сметены гуннами. Лишь наиболее экономически развитые народы пережили гуннский разгром и, несмотря на огромный ущерб, нанесенный гуннами, продолжали развиваться. Таким народом в Восточной Европе были, прежде всего, славяне.

1. Армения в период арабского завоевания

Завоевания арабов в Закавказье (в Армении, Картли и Албании) начались при втором арабском халифе Омаре (634—644 гг.). Однако первые походы арабов в Армению (в 640, 642—643, 650 гг.) имели характер грабительских набегов, во время которых были разорены многие цветущие области, а их население пленено. Во время первого похода арабские дружины подступили к столице Армении Двину. Жители героически обороняли свой город, но потерпели поражение. Ворвавшиеся 6 сентября 640 г. в город арабские войска перебили жителей и захватили огромную добычу.

Находившаяся в Армении византийская армия не предпринимала никаких решительных мер, и дело защиты страны от арабских нашествий взяла в свои руки армянская конница, военачальник которой, спарапет Теодорос Рштуни, стал подлинным вождем народной борьбы с иноземными захватчиками. Во главе армянских войск он нанес арабам целый ряд поражений, не раз спасал пленных и отнимал добычу у врага.

Успехи Теодороса Рштуни испугали реакционную часть нахараров. Правящие круги Армении разделились на два враждебных лагеря: часть армянских нахараров во главе с католикосом Нерсесом III Строителем явно ориентировалась на Византию; другая — стремилась опереться на парод, с помощью которого надеялась достигнуть политической самостоятельности Армении. Во главе второго лагеря стоял окруженный ореолом народного героя Теодорос Рштуни. Последний вместе со своими приверженцами сумел противопоставить себя как Византии, так и арабам.

Император Константин II, пользуясь расположением католикоса Нерсеса III и опираясь на византийские войска, находившиеся в Армении, вновь сделал попытку навязать духовенству и знати Армении халкедопит- ство. В рассматриваемое время в Двине собрались епископы и князья Армении. Для всех собравшихся было ясно, что вопрос заключался не в том, чья вера лучше и правильнее, а в том, насколько удастся Византии с по

481

мощью церкви осуществить свое политическое господство в их стране. Нахарары опасались, что распространение халкедонитства приведет к потере всех их привилегий внутри страны; они боялись, что их отправят, как это было при Юстиниане, в далекие придунайские страны или в Африку для защиты интересов чуждой им Византии. На этом совещании нахараров и духовенства одержал верх Теодорос Рштуни и его сторонники; собравшиеся единогласно отвергли послание императора и наотрез отказались от слияния со вселенской церковью. Император, озабоченный борьбой с арабами, не мог, конечно, оставаться равнодушным к этой оппозиции.

Теодорос Рштуни был предан знатью Западной Армении. Он не явился к византийскому императору. Сплотив вокруг себя большую часть знати Восточной Армении, Картли, Албании и Сюника, он от ее имени обратился к помощи арабов. Решение это было обусловлено всей политической ситуацией того времени. Арабам к этому времени удалось захватить почти всю Переднюю Азию. Сопротивление арабам, которые, казалось, рано или поздно распространят свое господство и на Армению, представлялось безнадежным. Теодорос Рштуни счел благоразумным пойти на соглашение с арабами, которые, в свою очередь, были вынуждены считаться с Арменией как с реальной силой. В 652 г. Теодорос Рштуни с большими дарами направился к наместнику Сирии Муавии, будущему халифу, который принял его с большими почестями и дал ему власть над Арменией, Иберией, Албанией и Сюнией, до Кавказского хребта и Чора (Дербента). По словам Себеоса, «властитель Исмаила» при этом сказал: «Таков будет мирный договор между мною и вами, на сколько лет вам будет угодно: три года с вас не возьму дани, а после этого срока платите, сколько пожелаете. Держите в вашей земле конницу в 15 ООО человек, им содержание (хлеб) отпускайте из вашей страны, и это я зачту в счет дани» ¹.

Конкретное представление о размерах подати, взимавшейся «по прошествии трех лет» с населения Армении, а, вероятно, также и Картли, и Албании, дает запись в хронике Самуила Анийского (XII в.), сделанная на основании дошедших до него первоисточников. Согласно этой записи, халиф с каждого дыма брал четыре драма, три модия (т. е. 29,376 кг) хлебного зерна, один мешок для лошадей, один канат из шерсти и одну перчатку. Со священников, азатов и всадников (из рамиков) податей не 5рали ².

Если принять во внимание, что значительная часть этих натуральных и денежных взносов на общую сумму в 100 тыс. дахекан (т. е. 550 тыс. руб. золотом) в год шла в счет выплачиваемых казне налогов на содержание вышеупомянутой конницы, то окажется, что это налоговое обложение не было особенно обременительным для населения. В то же время частые войны между Византией и арабами, происходившие на территории Армении,

¹ «История епископа Себеоса». Перевод С. Малхасянца. Ереван, 1939, стр. 116—117.

² А. Я. Манандян. Народные восстания в Армении против арабского владычества. Ереван, 1939, стр. 7.

31 Очерни истории СССР

482

пагубно отражались на хозяйственном благосостоянии страны. Обнищавшие и разоренные крестьяне не в состоянии были вносить даже и эти сравнительно небольшие подати.

После заключения мирного договора с арабами, византийские войска вынуждены были покинуть Армению. В результате Византия начала новую войну с арабами. Осенью 652 г. император Константин II во главе 100 тыс. войск прибыл в Армению и остановился в г. Карине (совр. Эрзе- рум), центре области Великая Армения. Здесь явились к императору для изъявления своей покорности все те нахарары западных и северных областей Армении, которые были недовольны политикой сближения с арабами.

В Карине император и собравшиеся там кахарары низложили Теодо- роса Рштуни и послали новое должностное лицо в сопровождении 40 человек, чтобы Теодорос передал ему свои полномочия. Однако Теодорос Рштуни, не считая себя вассалом императора, отказался ему подчиниться и предпринял решительные действия. Прибывших к нему людей он приказал схватить, часть их заключил в цитадели г. Балеша (совр. Битлис), другую отправил на острова Вапского озера. Затем Теодорос Рштуни приказал своим сторонникам укрепиться на своих землях. Сам же Теодорос Рштуни со своим зятем Амазаспом Мамиконяном также укрепился в своей вотчине, на острове Ахтамар.

В ответ император с двадцатитысячным войском прибыл в Айрарат, в столицу Двин и остановился в патриаршем дворце. Мушега Мамиконяна он назначил здесь спарапетом Армении и отправил его с трехтысячным войском в Васпуракан против Теодороса Рштупи. Другие отряды были посланы в Картли, Албанию и Сюник, чтобы заставить местных правителей расторгнуть союз с Теодоросом. Однако союзники остались верны армянам, и византийские войска, предав эти страны грабежу, вернулись к императору.

Константин II остался на зиму 652—653 гг. в Двине, где вновь стал заниматься вопросами церковной унии. Католикос Нерсес III был вынужден покориться. На двинском кафедральном соборе была отслужена обедня но халкедонитскому обряду и почти все присутствующие волей-неволей должны были причаститься по чужому обряду. С наступлением 653 г.? когда начались беспорядки в Византии, император поспешил обратно в Константинополь, оставив правителем и военачальником Армении византийского полководца Мавриапа. Нерсес III, зная, что против него настроены Теодорос Рштуни и его сторонники, не рискнул остаться в Двине и отправился в Тайк, в свое поместье Ишхан.

Согласно условию договора, арабы обязаны были оказать Армении во^ оружейную помощь в случае вторжения на ее территорию Византии. Тео- дорос Рштуни напомнил арабам их обещания. Арабы прислали на помощь Теодоросу семитысячное войско, которое тот расположил в округах Алио- вит и Бзнуник. Соединенные арабские и армянские войска представляли большую угрозу для византийских войск, которые с наступлением весны бежали в Тайк. Теодорос Рштуни изгнал их и отсюда, после чего часть

483

их бежала в пределы Византийской империи. Армянские войска, преследуя их, перешли Понтийский хребет, взяли г. Трапезунт, вывезли оттуда добычу и много пленных ^].

Очистив Армению от византийских войск, Теодорос Рштуни отправился в Дамаск, к Муавии с большими дарами. В результате Теодорос Рштуни был назначен правителем всего Закавказья и Армении. Муавия вручил ему государственное знамя Армении. По словам историка Себеоса, Муавия передал Теодоросу Рштуни в управление «Армению, Иверию (Картли), Албанию и Сюник до Кавказа и до ворот Чора (Дербента) « ². Армения фактически разделилась на две части — византийскую, во главе которой стоял Мушег Мамиконян, и вассальную арабам часть, во главе которой встал Теодорос Рштуни.

Вскоре, однако, политическая ситуация изменилась. Халиф Али, придя к власти, пе признал договорных условий 652 г. и в 654 г. послал в Армению с большим войском Хабиба ибн-Масламу, который занял всю страну. Жители Двипа — столицы Армении — покорились арабам и заключили мирный договор, текст которого сохранил арабский историк Белазури: «Во имя бога милостивого и милосердного дана сия грамота Хабибом ибн- Масламой христианам города Дебиля, его магам и иудеям как присутствующим, так и отсутствующим в том, что я гарантирую вам ваши личности и имущество, ваши церкви и храмы и стену вашего города. Вы находитесь в безопасности, и мы обязуемся выполнить договор с вами до тех пор, пока и вы сами выполняете его и вносите джизьят и харадж (подушный и поземельный налог. — Ред.), в чем порукой бог, наинадежнейший поручитель. Грамота скреплена печатью Хабиба ибн-Масламы» ³.

Завоевав страну, арабы подчинили своей власти нахараров и «взяли в заложники главных вельмож страны и у многих их жен, сыновей и дочерей», общим числом в 1797 человек ⁴.

Нарушение арабами соглашения 652 г. и вооруженный захват ими Армении вызвали широкое недовольство народных масс, которым воспользовались сторонники Византии. Армения подчинилась вновь Византии, на что последовали ответные репрессии халифа Али. В Дамаске, в частности, было убито около 3 тыс. армянских заложников.

Кровопролитная борьба между арабской правящей военной верхушкой кончается победой арабов Сирии. Правитель ее Муавия провозгласил себя халифом, сделав своей резиденцией г. Дамаск. Муавия I (661—685 гг.) становится таким образом основателем династии Омейядов, которая царствовала до 750 г, включительно.

Муавия I стремился уладить дело с армянами мирным путем, в связи с чем вновь восстановил условия мирного договора 652 г. Армянская знать

¹ Себеос. История, стр. 121—122.

² Баладзори. Книга завоевания стран. Перевод Жузе. Баку, 1927, стр. 11.

³ Себеос. История, стр. 127—128.

⁴ «История халифов Вардапета Гевонда». Перевод К. Патканьяна. СПб., 1862, стр. 6.

31»

484

охотно пошла навстречу его мероприятиям и вновь подчинилась арабам на прежних условиях. Ишханом Армении был назначен Григорий Мамиконян.

Страна подчинилась халифату на довольно приемлемых для нее условиях. Нахарары по-прежнему оставались полными хозяевами в стране, зависимость их от халифата носила характер вассальных взаимоотношений.

До начала VIII в. во главе страны по-прежнему стоял ишхан Армении, который вынужден был признать то суверенитет арабов, то вновь подчиняться Византии. Перемена ориентации каждый раз имела следствием карательные походы одного из этих могущественных государств. При ишха- нах Григории Мамикояяне (602—684 гг.) и Ашоте Багратуни (684— 688 гг.) Армения пользовалась фактической независимостью и переживала период мирного строительства и культурного расцвета.

Мирная жизнь, продолжавшаяся 20 лет, была нарушена затем вторжением хазар со стороны Дербента. Объединенные армяно-грузино-албанские войска в большом сражении в июле 684 г. нанесли хазарам сильное поражение и отбросили их далеко на север. В этом сражении пал правитель Армении — Григорий Мамиконян *.

С воцарением Абд ал-Мелика (685—705 гг.) и усилением халифата началось систематическое завоевание арабами Армении. Брат халифа, Мухаммед ибн-Мерван в 697 г. огнем и мечом прошел по Армении. Заместителем своим в стране он оставил Абдуллу (698—705 гг.), который террором и репрессиями стремился уничтожить сословие нахараров и их опору — конницу. Однако на их защиту поднялся народ. На берегу Аракса, у селения Варданакерт (совр. селение Маркара) в зимний морозный день 703 г. повстанцы напали на арабские войска и наголову разбили их. Уцелевшая часть арабов попыталась перейти Араке по льду, но лед сломался, и тот, кто избежал меча, нашел смерть на дне реки. Восстание охватило Ширак, Вананд, Васпуракан и другие области Армении. Это было последним сопротивлением изнуренной долгими войнами Армении. Посланный халифом жестокий Мухаммед ибн-Мерван окончательно покорил страну и беспощадно расправился с ее населением. В 705 г. многие армянские нахарары и всадники (около 800 человек) были сожжены в церквах Нах- чавана и Храма, другая часть знати успела бежать в Византию.

В долгой борьбе с арабами армянский народ исчерпал свои силы и вынужден был сдаться на милость врагу. По словам Гевонда, «жители ее (Армении. — Ред.), как овцы, были преданы волкам. Тогда непрестанно наносили нам всякого рода бедствия, жителей держали в таком страшном трепете, что они измученные этим тяжким игом посылали свои вздохи и стоны к небу» ². Армения, лишенная своей конницы, потеряла надолго

¹ С. Т. Еремян. Моисей Каланкатуйский о посольстве албанского князя Вараз- Трдата к хазарскому хакану Алп-Илитверу. «Зап. Ин-та востоковед. АН СССР»,

вйп. VII, 1939.

² Вардапет Гевопд. Указ. соч., стр. 12.

485

способность к сопротивлению, и народ стал добычей иноземных хищников. С этого времени страна окончательно подчинилась халифату. Арабы прочно укрепились в Армении и господствовали в ней более полутора столетий.

2

АРМЕНИЯ ПОД ВЛАСТЬЮ АРАБОВ

Установление владычества арабов в стране в истории нахарарской Армении знаменовало начало нового периода. Период экономического и культурного расцвета сменился полным упадком творческих сил народа.

В период длительной борьбы между Византией и халифатом из-за Армении многие нахарарские фамилии были или уничтожены, или переселены в пределы византийских владений. Особенно большие размеры приняло переселение жителей Армении в Византию после окончательного подчинения Армении халифату, в начале VIII в.

Переселенческая волна коснулась в первую очередь крупной аристократии, которая, не надеясь на милосердие арабов, эвакуировалась вместе с византийскими войсками и администрацией в пределы империи. Возглавлявший эмигрантов куропалат Смбат Багратуни просил императора отвести армянам территорию. Император предоставил им. г. Поти в Лазике, где а]рмяне оставались в течение шести лет (706—712 гг.).

Вся земля, ее недра, леса и поля были объявлены государственной собственностью. Оставшиеся в стране нахарары лишились своих владетельных прав. Отныне эти права даровал им халиф по своему усмотрению и желанию, не считаясь с существующим издавна в стране принципом иерархии и наследственности нахарарских родов. Районы, где находились важные в стратегическом отношении пункты, заселялись арабскими ветеранами, окрестное население было обязано в порядке государственной повинности снабжать их всем необходимым.

Из районов многих укреплений и городов выселялась местная знать, и на этих землях образовывались военные поселения арабов.

Подобная участь постигла все важнейшие города и крепости Армении—Двин (по-арабски Дабиль), Нахчаван (по-арабски Нашава), Арчеш, Маназкерт и др. Все эти города в течение VII г. превратились в военно- административные центры арабского господства. Вокруг таких укрепленных городов селились арабы или другие кочевники, которые составляли опору халифата.

В истории Армении впервые наступил период длительного хозяйственного и культурного упадка. Цветущая страна была опустошена. Все большие размеры принимало бегство армянских народных масс и знати в Византию.

При халифе Валиде I (705—715 гг.) произошла реорганизация политической, административной и военной системы нахарарской Армении,

486

необходимость которой вызывалась казнями и преследованием мирного населения. Армянская конница была разгромлена, многие нахарары были уничтожены, многие бежали в пределы Византии. Оставшиеся на родине армянские феодалы — «батрики» (как их называли арабы), старались стать верными вассалами халифа.

Армения вместе с Картли и Албанией в рассматриваемый период составляла в административном отношении одно наместничество под названием «Армения». Наместники последнего, эмиры, находившиеся в Двине, должны были собирать налоги и командовать гарнизонами, расположен ными во всех важных стратегических пунктах страны.

Первый эмир — Абдул-Азиз (706—709 гг.) вновь восстановил разрушенные во время предыдущих войн города и крепости, превратив их в опорные пункты арабского владычества. В частности, был вновь восстановлен Двин, ставший резиденцией эмиров и центром арабского господства в стране.

Лучшие земли в стране были захвачены арабской знатью, население этих районов было вынуждено пользоваться землей на условиях издольной аренды. В то же время армянский крестьянин, после уничтожения или бегства своего господина, становился свободным держателем своего зе мельного надела. В целях защиты от арабских сборщиков податей крестьяне предпочитали оставаться в рамках сельской общины, защищавшей их права. Росту значения сельской общины и ее ячейки — большой семьп, способствовала и существовавшая до первой четверти VIII в. налоговая система. Согласно этой системе, за основу единицы брался крестьянский дым. Чтобы уменьшить число дымов, а следовательно и количество налогов, семья не дробилась при естественном приросте ее членов, а оставалась под одной кровлей, образуя большую патриархальную семью. Известны случаи объединения нескольких дымов, которые в результате этого составляли одну податную единицу.

Со второй четверти VIII в. арабы ввели в Закавказье новую налоговую систему. С этого времени единицей взимания податей стал каждый член крестьянской семьи. Новая налоговая система поставила крестьянина в невыносимые условия. В результате развивается система покровительства — патроната: мелкие феодалы и крестьяне искали надежного покровительства от произвола, вымогательства, грабежа сборщиков податей и отдельных феодалов у более крупных феодалов и военачальников. Развивавшаяся система покровительства способствовала дальнейшему процессу закрепощения земледельческого населения. Нередко для спасения от произвола и окончательного разорения крестьяне бежали с насиженных мест в неприступные горы или в западные, подвластные Византии, области Армении.

К тому времени, когда арабы окончательно утвердились в Армении, армянский народ имел за собой уже многовековую самобытную культуру. Феодализирующиеся кочевые арабские племена с их примитивной культурой не оказали и не могли оказать влияния на местное население.

Талин (VII в.)

488

Народ остался глух и к проповеди новой религии, и более того — армяне активно сопротивлялись принятию ислама.

Арабы были вынуждены оставить в неприкосновенности привилегии армянской церкви, сделав ее орудием своей налоговой политики и порабощения народа.

Армянские нахарары для примирения с арабами отправили в Дамаск к халифу известного философа-богослова католикоса Иоанна Одзнеци. Его миссия оказалась удачной. Он договорился с халифом Омаром II и добился возвращения на родину томившихся в плену армянских нахараров. На армянскую церковь распространялись права «вакфа», составлявшего до этого времени привилегию мусульманских религиозных учреждений. Некоторые из вернувшихся нахараров получили обратно свои бывшие владения, что окончательно примирило их с господством арабов.

Халиф Хишам (724—743 гг.) в начале своего царствования, в 725 г., послал в Армению военачальника Херта, вменив ему в обязанность произвести всеобщую перепись населения, а также всего движимого и недвижимого имущества армянского народа.

Этой переписью, по словам Гевонда, «много зла причинил он Армении (до того), что все стонали от горьких притеснений, и не было никакой возможности избавиться от невыносимых бедствий» *.

После переписи на Армению стала распространяться выработанная арабами сложная система взыскания налогов с населения. Вместо подымной подати вводилась подушная, поголовная подать с учетом количества и качества занимаемых непосредственным производителем земельных угодий. Спустя четверть столетия, при Аббасидах, налоги стали частично выплачиваться деньгами; был введен харадя* типа мисаха. Новая система взимания налогов подушного, на скот и поземельного приняла форму организованного ограбления народных масс. Отныне все мероприятия арабских властей были направлены на то, чтобы побольше выжать из страны доходов.

Требования мусульманской религии повлекли за собой запрещения такой важной отрасли животноводства, как свиноводство, служившего важным подспорьем в крестьянском хозяйстве. Армянские историки сообщают, что при халифе Язиде II (720—724 гг.) был издан приказ о «сви- ноубийстве», который, видимо, распространялся на весь халифат. В Армении это мероприятие было проведено в 725 г., в период наместничества Джарраха (722—723 гг.), который при Хишаме, в 724—725 гг., ввел новую налоговую систему и новую систему мер и весов.

Лучшие земли в стране были заняты арабской знатью, захватившей и оросительные каналы. Земледельческое население вынуждено было пользоваться земельными участками на началах издольной аренды.

В рассматриваемое время арабы ввели специальный налог — «хала»_т который взимался с искусственно орошаемых земель и составлял четвер-

¹ Вардапет Гевопд. Указ. соч., стр. 71.

489*

Храм Аруч \ II в.

тую часть урожая. Все недра и дары земли, в том числе соляные копи, рыбные промыслы и прочее, были объявлены государственной собственностью, сдаваемой в аренду частным лицам. Получаемые с них доходы назывались «кабала». В аренду сдавались даже паромы, озерный транспорт и другие средства перевозки.

Крестьянин должен был нести, кроме того, обычные повинности в пользу своего господина — барщину и оброк, а в пользу церкви — десятину. Практиковался также целый ряд таможенных пошлин и сборов с перевозимых товаров и ряд чрезвычайных обложений.

Взимание налогов деньгами ввергало непосредственного производителя в зависимость от ростовщиков. Денежные налоги вызывали огромную потребность в звонкой монете и заставляли непосредственного производителя производить продукты на рынок.

Проникновение в страну купеческо-ростовщического капитала вызывало огромные изменения в строе нахарарского общества, особенно наблюдаемые с конца VIII в.

Предметом купли и продажи становится недвижимая собственность, что открывает широкие перспективы для концентрации земельных богатств в руках феодалов, обладавших большими богатствами и связанных с рынком.

Введение денежной ренты в стране, которая еще не оправилась от разрухи, вызванной непрерывными войнами второй половины VII в.,

490

в условиях слабого развития рыночных отношений, вызвало кризис в звонкой монете и разорение мелкого производства.

Феодально-зависимое крестьянство Армении находилось, таким образом, под двойным гнетом. Арабские сборщики податей, обосновавшаяся в Армении военно-феодальная знать арабов, местные феодалы — армянская знать и духовенство выступали в роли жестоких эксплуататоров, окончательно закрепощавших крестьян и городские низы. Народ одинаково ненавидел и арабских завоевателей, и собственную знать. Возникавшие против арабских властей восстания нередко принимали характер крестьянских войн, направленных не только против иноземных поработителей, но и против церкви и нахараров.

Рост зависимости крестьян и размеров налогов вызвали в широких народных массах острое недовольство.

Крестьяне массами бежали в неприступные горы, начинали организовываться на борьбу.

В рассматриваемое время, в частности, развернулось широкое народное движение, направленное как против арабских властей, так и против «своих» феодалов-нахараров и церкви. Движение проходило под религиозными лозунгами учения павликиан. Согласно новейшим исследованиям, павли- кианское движение возникло в рубежной с Византией армянской области Мананали (между совр. Эрзинджаном и Эрзерумом) в середине VII в. В начале VIII в. учение павликиан проникло и в Кавказскую Албанию, и на соборе в Партаве (около 705 г.) «пайликяне» впервые подвергаются осуждению со стороны официальной армяно-албанской церкви К

Павликианское движение в армянских землях, подвластных халифату и Византии, то усиливаясь, то ослабевая, длилось более двух столетий. Это антифеодальное и антицерковное движение, сделавшееся идеологическим знаменем армянского крестьянства, вело борьбу с феодальной эксплуатацией.

Павликиане учили, что в основе мира лежат два начала — добро и зло. Выступая против господствующей феодальной эксплуатации и гнета, павликиане заявляли, что на земле утвердилась власть зла, против которого надо бороться, чтобы на земле установить то блаженство, которое церковь обещает в «загробной жизни».

Павликиане доказывали, что все люди, независимо от их происхождения и положения, равны. Они выступали противниками крупного землевладения, армянской официальной церкви, религиозных обрядов и церковной иерархии.

Учение павликиан широко распространилось среди сельского и городского населения Армении и сопредельных с нею областей Малой Армении, подчиненных Византии.

¹ Г. М. Бартикян. Источники для изучения истории павликианского движения. Автореферат диссертации на соискание ученой степепи кандидата исторических лаук. JL, 1958, стр. 5.

491

Для народа оно явилось знаменем в его борьбе против духовных и светских угнетателей. Павликиане создавали независимые общины, не подчинялись ни феодалам, ни церкви, отказывались платить налоги.

Против павликиан выступила армянская церковь во главе с католикосом Иоанном III Одзнеци (717—728 гг.). Последний в 719 г. созвал специальный собор в Двине, на котором разбирались мероприятия по искоренению павликиан. Движение павликиан было объявлено ересью. Собор предал анафеме всех его последователей, отказывавшихся поклоняться кресту и исполнять церковные обряды. Двинский собор запретил, кроме того, браки с павликианами, а также любые взаимоотношения. Речь католикоса Иоанна Одзнеци «Против павликиан» является основным армянским источником для изучения павликианского движения. В 725 г., с введением после переписи жестоких форм налогового обложения, число павликиан значительно возрастает.

Повстанческие движения под руководством павликиан приняли в это время такие размеры, что стали уже серьезной угрозой для светских и духовных феодалов.

3

БОРЬБА АРМЯНСКОГО НАРОДА ПРОТИВ АРАБСКОГО ХАЛИФАТА

Рост налогового бремени, обнищание крестьянства и разорение средних и мелких землевладельцев усиливались из-за непрерывного военного состояния страны. В течение первой половины VIII в. арабам приходится вести постоянные ожесточенные войны с кавказскими горцами и хазарами. В результате им удается окончательно изгнать хазар из Дербента, восстановить его укрепления (731 г.), основав пограничные военные поселения.

Окончательное укрепление халифата в северных районах Закавказья происходит при эмире Мерване (732—743 гг.).

Закрепившись в Армении, Омейяды стали использовать раздоры и соперничество между отдельными могущественными нахарарскими домами, в первую очередь между Мамиконянами и Багратуни, боровшимися за главенство в стране.

В междоусобной борьбе Мамиконяны обычно опирались на народные низы, недовольные налоговой политикой арабов, а также искали поддержки Византии.

Феодальный дом Багратуни, напротив, был проводником политических интересов халифа.

При остикане Мерване были восстановлены должности ишхана и спарапета Армении, которые были предоставлены Ашоту Багратуни (732 г.). Опираясь на Багратидов, представители власти халифа вели агрессивную политику по отношению той части знати, которая сохранила связи

492

с Византией, в первую очередь по отношению к Мамиконянам, пользовавшимся среди народа большим авторитетом.

Арабы организовали армянскую конницу, которая должна была содержаться за счет казны халифата.

С этого времени армянская конница принимает участие в бесконечных военных экспедициях арабов в страны Кавказа.

Широкое недовольство социальной и экономической политикой арабов, охватившее почти все страны, подвластные халифату, особенно резко сказалось в Армении. Недовольство это было использовано Аббасидами, противниками Омейядов и претендентами на престол. Движение протик Омейядов началось в Армении с момента, когда остикану Исхаку ибн- Муслиму было предъявлено требование снять с должности спарапета Ашота Багратуни, передав эту должность ее законному претенденту Григорию Мамикоияну. Остикан под давлением народных масс был вынужден исполнить это требование.

В 744 г. Ашот Багратуни находился с армянской конницей в Сирии, где поддерживал своего покровителя и претендента на престол Мервана ибн- Мухаммеда в его борьбе с Аббасидами.

Когда Мервану ибн-Мухаммеду удалось победить Аббасидов и утвердиться на престоле, Ашот Багратуни возвратился в Армению, осыпанный новыми милостями халифа и вновь захватил должность спарапета. Новое возвышение Багратуни вызвало взрыв недовольства нахараров, которые решили поднять восстание и окончательно освободиться от зависимости Багратуни.

Движение против Омейядов в Армении началось одновременно с принявшим народный характер аббасидским движением, возглавленным Абу- Муслимом в Иране в 747 г.

Ашот Багратуни и его сторонники из нахараров пытались удержать восставших, но попытки ишхана как приостановить восстание, так и примкнуть к нему в провокационных целях окончились неудачей. Более того, он был ослеплен и тем самым лишен возможности участвовать в политической жизни (748 г.). Восставший народ и знать провозгласили ишханом и спарапетом Армении вождя восстания Григория Мамиконяна (748—750 гг.), который укрепился в Карине (совр. Эрзерум), сделав последний своей резиденцией.

Это восстание сопровождалось активным участием павликиан, вождь которых со своей дружиной из области Мананали отправился в ставку Григория Мамиконяна. Участие павликиан в повстанческом движении придало последнему резко выраженный характер антифеодальной классовой борьбы. Народные массы вышли из повиновения знати. Восставшие крестьяне повсеместно поднимались против своих угнетателей, громили усадьбы нахараров и поместья арабских военачальников.

Характеризуя события этого времени, Гевонд писал: «К войску повстанцев постепенно присоединились все сыны преступления, не знающие ни страха божия, ни страха перед ишханами, ни почтения к старцам; она

493

как иноплеменники и отщепенцы, совершали набеги, полонили своих братьев и сородичей своих, грабили страну, истязая и избивая единокровных своих» ¹. Испуганные народным движением нахарары готовы были итти на соглашение с арабами и подчиниться им.

Эти события объясняют, почему Аббасидской династии удалось так легко восстановить в Армении власть халифа. Пришедшие к власти Абба- сиды ни одного из обещаний, данных армянской знати, не выполнили. Их приход к власти, как и следовало ожидать, был ознаменован увеличением налогового обложения. В частности, было предъявлено требование уплатить налоговые недоимки за'три предыдущих года (747—750 гг.), когда охваченная волнениями Армения никаких налогов в казну халифата не вносила. Сборщики налогов потребовали с населения даже выплаты подушной подати за умерших в течение этих трех лет членов семей. Чтобы предотвратить бегство народа, была введена практика, по которой все, кто платил налог, был обязан носить на шее свинцовую печать. Этим путем арабы стремились выявить всех уклонившихся от уплаты податей. Точность сведений о налогоплательщиках зависела главным образом от священников, в руках которых находились подымные списки. С целью добиться правильных сведений, священников подвергали жестоким пыткам.

Интересно отметить, что Аббасиды стремились избавиться от тех лиц, с помощью которых они утвердились в халифате. В Армении, в частности, были признаны не внушающими доверия нахарары, участники восстания 746—750 г., в особенности Мамиконяны, связь которых с Византией была слишком очевидна. После Мушега Мамиконяна (750—753 гг.) ишханом и ^парапетом Армении был назначен родственник ослепленного Ашота, Саак Багратуни (753—775 гг.).

Общее положение в стране, однако, не только не улучшилось, но становилось все хуже и хуже. Росла сумма налогов, увеличивались сборы на содержание конницы. Ежегодные субсидии, выдаваемые раньше халифом на содержание армянской кавалерии, со времени первого аббасидского халифа ас-Саффаха (750—755 гг.) были прекращены. Чтобы предотвратить возможность использования восставшим народом г. Карина, остикан Язид в 756 г. превратил его в военное поселение арабских ветеранов. Карин становится с этого времени важной военно-стратегической базой халифата на границе Византии.

Длительные войны в течение VII и начала VIII вв. привели к тому, что экономическая жизнь Армении значительно регрессировала, восстанавливались повсеместно натуральные формы хозяйства. Торговля, денежное обращение сократились. Население лишилось возможности выплачивать денежный налог. Открывалось широкое поле деятельности для ростовщиков, которые все больше и больше закабаляли непосредственного производителя.

¹ Вардапет Гевопд. Указ. соч., стр. 90.

494

Правитель Армении Саак Багратуни и католикос Трдат (741—764 гг.) не раз жаловались Язиду и просили его облегчить налоговое бремя жителей Армении. Однако их жалобы оставались без последствий. И только, когда эти жалобы дошли до халифа, он отозвал Язида и назначил нового наместника. Однако положение при новом наместнике не изменилось. Эксплуатация приняла невыносимый характер. Стихийные бедствия: саранча, град, дожди и землетрясения — переполнили чашу терпения. Население голодало. Постепенно лишались своего имущества знать и церковь.

Таким образом, наблюдался организованный грабеж всех слоев общества: зависимых крестьян, горожан, низшего духовенства и нахараров. Нахарары и духовенство были лишены тех доходов, которые они исстари получали с крестьян. Более того, со времени Аббасидов все недоимки с крестьян взимались с феодалов. Все доходы арабов шли в казну халифов, новую столицу их — Багдад.

Политика вымогательства и открытого грабежа населения вызывала новое всеобщее недовольство и озлобление народа. Доведенное до отчаяния население поднималось на борьбу. В различных частях Армении вспыхивают восстания. При Аббасидах первое крупное восстание происходит в Васпуракане.

Высокогорные районы Васпуракана, включавшие в свой состав труднодоступные горные ущелья Большого Заба и верховьев Восточного Тигра (Джермнын, Бохтан-су) и бассейн оз. Ван, испокон веков служили надежным убежищем для народа. Арабы стремились окружить эти районы военными поселениями своих войск. Так, под особый контроль они взяли горные проходы, ведшие к оз. Капутан (Урмия), построив там укрепления и разместив там гарнизоны своих войск. Население ответило на это восстанием. В 762 г. арабский военачальник Сулейман из Азербайджана (Иранского. —Ред.) вторгся в Васпуракан и начал грабить его жителей. Братья Саак и Амазасп Арцруни с малым отрядом героически боролись с неприятелем, пока не заставили его бежать, но сами они пали на поле битвы доблестной смертью. Брат их Гагик Арцруни стал мстить за павших братьев, убил Сулеймана и многих из. его войск. В ответ последовали репрессии со стороны арабов. В 765 г. халиф послал карательный отряд под предводительством «беззаконного и кровожадного» Салиха. Многие из армянских ишханов Васпуракана, покинув свои вотчины, бежали в пределы Византии, в числе их находился и знаменитый Тачат Андзеваци. Гагик Арцруни во главе народного ополчения находился в неприступной крепости Нкан, в округе Торнаван, недалеко от нового центра арабов — г. Хоя. Из крепости Нкан повстанцы совершали набеги на долину Хоя, периодически разоряли ее и с большой добычей возвращались обратно. В 766 г. халифу пришлось послать новый карательный отряд под предводительством Мусы. Последний безрезультатно осаждал Нкан в течение года. Понимая тщетность своих усилий, пошел на хитрость: пригласил к себе Гагика Арцруни якобы для мирных переговоров. Доверчивый

495

ишхан по дороге был схвачен и отправлен к халифу, который заковал его, бросил в темницу, где тот умер. В тюрьму были заключены и сыновья Гагика Арцруни — Саак и Амазасп, которые через некоторое время были возвращены, даже с почестями, в Армению. Замок сдался, восстание было подавлено.

Особенно мощное движение имело место в 774—775 гг. Поводом послужило убийство начальника арабских сборщиков податей Артаваздом Ма- миконяном в селении Кумайри (совр. Ленинакан) в Шираке в 774 г. Движение было подхвачено народом других областей Армении, население которых расправлялось с наиболее ненавистными ему сборщиками податей. Вождем восставших стал Мушег Мамиконян, под знамена которого собрались народные массы, доведенные фискальной политикой арабов до нищеты. Организованные отряды народного ополчения приступили к завоеванию тех укреплений и городов, где были сосредоточены арабские ) арнизоны. Среди народа появился проповедник, который воодушевлял народ, предвещая близкую гибель арабов и восстановление самостоятельности страны.

Попытки Ашота Багратуни, сына правителя Армении Саака, разъединить силы восставших не увенчались успехом. Тогда Саак выдал планы восставших арабским войскам. Но его провокация не достигла цели. Восставшие стремились отвоевать у арабов г. Карин для того, чтобы связаться с византийскими военными силами пограничной фемы Армениака. Всю зиму шла осада этого города, но взять его вос- павшим не удалось.

С наступлением весны 775 г. халиф Мансур собрал тридцатитысячное войско, состоящее из отборных всадников, и отправил их с полководцем Амром ибн-Хариси в Армению. Войско прибыло в г. Хлат, где находился Ашот Багратуни, уведомивший арабов о стратегических планах восставших. Нахарары из дома Арцруни и Аматуни собрали ополчение. Они призвали Смбата с его войском, чтобы совместно уничтожить укрепления Арчеша, где находился сильный арабский гарнизон. К ополчению примкнуло множество крестьян, составивших безоружную пехоту ополчения.

Началась осада крепости. Карательный отряд Амра, пришедший из Хлата, напал внезапно на осаждавших и обратил их в бегство.

Торжествующие арабы устремились на пятитысячное войско восставших, осаждавших Карин. Город был накануне сдачи из-за начавшегося там голода. Однако когда восставшие узнали, что на выручку к ним идут 30 тыс. арабов, разбивших армян при Арчеше, они были вынуждены оста- нить Карин и поспешить навстречу наступавшим арабам. Войска повстанцев встретились с неприятелем у селения Арцни, в округе Баграванд. Здесь на берегу Евфрата произошла вторая битва с арабами. Вначале перевес был на стороне армян, теснивших неприятелей. Однако лучшая организация и большая численность арабов принесли им победу. Воспользовавшись переполохом среди пехоты, набранной из крестьян, арабы

496

обратили в бегство некоторых из нахараров с их всадниками. Большая часть народа полегла на поле брани.

Из пяти тысяч восставших осталась только тысяча, тогда как регулярная армия неприятеля насчитывала 30 тыс. человек. Это была безумная схватка, рассчитанная на верную гибель повстанцев. Немногочисленные силы восставших, по словам Гевонда, «не сробели перед горькой участью. Они сжали свои ряды и ободряли друг друга, говоря: «Умрем мы мужественно за страну и за народ наш!» ¹. Неприятель удивлялся их храбрости, но вскоре армянские войска были побеждены. Погибли и вожди восстания — Мушег Мамиконян и брат его Самуэл, правитель Армении Сахак и спарапет Смбат Багратуни, Ваган Гнуни и другие нахарары. Началась жестокая расправа с населением. Карательные отряды рассеялись по Баг- реванду и смежным округам. С огромной добычей и пленными полководец Амр ибн-Исмаил ал-Хариси отправился к халифу Мансуру, чтобы получить от него награду за свои заслуги, но в пути умер.

Так же было подавлено восстание рудокопов в четвертой Армении, в местности Тутис.

Таким образом, за весь период армянского владычества ни силой оружия, ни налоговыми и прочими притеснениями, не удалось сломить свободолюбивый дух армянского народа, который продолжал борьбу, чтобы сбросить ненавистное иго чужеземных захватчиков.

Халиф убедился, что Армению невозможно покорить без укрепления арабского населения. В последней четверти VIII в. начинается новая волна переселения арабского населения вглубь Армении. Арабские переселенцы поселяются в Маназкерте, Беркри Багеше (арабское — Битлис), Амюке, в городах и округах, которые могли стать опорой халифата в случае восстания.

Такова была роль кайситов и шейбанитов, владевших обширными землями внутри Армении. С конца VIII в. они постепенно приобрели самостоятельность и отложились от халифата, увеличив свои владения и мощь -за счет имений и собственности армянских феодалов.

Процесс оседания арабских племен на территории Армении попутно сопровождался внутренней феодализацией, в результате которой арабская племенная знать превращалась в знать военно-землевладельческую. На этот процесс в сильной степени оказали влияние существовавшие феодальные отношения нахарарского общества.

Феодализирующаяся арабская знать жила за счет местного населения. Армянские крестьяне-общинники (шинаканы) должны были в порядке государственной повинности удовлетворять все ее требования и нужды. Обездоленные крестьяне работали на некогда своих, ныне отнятых арабами землях на кабальных условиях испольщины. Учитывая последнее восстание в Армении, арабы до некоторой степени уменьшили взимаемые со страны налоги.

¹ Вардапет Гевопд. Указ. соч., стр. 104.

497

В начале IX в. новые арабские феодалы мало чем отличались от представителей крупнейших армянских феодальных домов, с которыми они нередко находились в кровных связях.

При халифе Махди (775—785 гг.) наблюдается относительное улучшение экономического положения и рост платежеспособности населения. При Харун ар-Рашиде (786—809 гг.) увеличение налогов снова дости- юет огромных размеров. Брат халифа Убейдаллах, под управлением которого находились Армения и Азербайджан, назначил в это время остиканом Армении Сулеймана, перенесшего свою резиденцию из Двина в Партав (789 г.) и увеличившего налоги. Арабские сборщики налогов под предлогом налоговых недоимок крестьян отбирали имущество у нахараров и духовенства.

Усиление экономического и политического гнета еще более ослабило силу сопротивления всех слоев населения. В стране царило всеобщее уныние и отчаяние. Уже в начале VIII в. в Армении совершенно замерло гражданское строительство. Арабские власти, как правило, не разрешали сироить новых церковных зданий, в лучшем случае они разрешали реставрировать старые здания храмов. Этим следует, в частности, объяснить, почему до нас не дошло памятников армянской архитектуры от эпохи арабского владычества. Развитие армянской архитектуры было задержано на целых полтора столетия, вплоть до середины IX в.

Продолжалось массовое переселение жителей коренной Армении в подвластные Византии малоазийские и понтийские области Малой Армении. В лесистые и высокогорные ущелья этих областей спасались обездоленные жители городов и сел, изнывающие под игом халифа. Ишхан Хамам Аматуни, например, с 12 тысячами приставших к нему армянских крестьян разгромил преследующий его арабский отряд и бежал в пределы Византии. Крестьяне обосновались в лесистых ущельях Халдии и основали поселение Хамамашен, позже известное под названием Хам- шен. Эту лруппу армян стали называть хамшенскими армянами («хем- Ш1ШЫ»), известную и теперь под этим названием в этих же местах в Тра- иезундском вилайете Турции. Значительная часть их в настоящее время живет в Абхазской АССР и в районе Сочи Краснодарского края.

После восстания 774—775 гг. такие видные нахарарские роды, как Мамиконяны и Комсарканы, были уничтожены, их владения достались Багратидам. Те из Багратидов, которые принимали участие в восстании, оставив свой родовой удел в Коговите, бежали в Тайк и Кларджию. Васак Багратуни обосновался в крепости Артанудж, в Кларджии, и сделался основателем грузинской ветви Багратидов. Его племянник Ашот поселился в крепости Калмах, в Тайке.

Из прежних могущественных нахарарских фамилий к концу IX в. с исторической арены сошли окончательно Мамиконяны и Камсараканы. Багратуни (Багратпды), Арцруни и Сюни возглавили движение за изгнание из страны арабов и восстановление государственной самостоятельности Армении.

498

Свое высокое положение сохранили только верные арабам таронские Багратиды. Ашот Багратуни был назначен халифом ишханом Армении (775—804 гг.), а его брат Баграт — спарапетом (775—786 гг.). Благодаря своей гибкости и расчетливости Багратиды за короткое время возвысились над остальной знатью и захватили в свои руки почти всю Армению. Ставший правителем Армении, владетель Калмаха, Ашот (805—826 гг.) захватил вотчины Мамиконянов в Тайке.

В конце VIII и начало IX в. к армянским Багратидам перешли владения репрессированных и лишенных наследственных прав Мамиконянов и Камсараканов, отпрыски которых напьци убежище в Византии, где и сделали большую политическую карьеру. Почти вся центральная Армения — от Тарона (долина Муша) до Айрарата и Ширака — сделалась наследственной вотчиной различных ветвей дома армянских Багратидов, которые вели удачные войны с обосновавшимися в стратегических пунктах и городах Армении арабскими феодалами.

В 789 г. после перенесения центра остикана (эмира) Армении из Двина в Партав (Бердаа), Двин с округой выделился в отдельное эмирство, боровшееся за свои суверенные права с феодалами собственно Армении. Картли (Восточной Грузии) и Албании. Эмиры Двина Джахапиды в борьбе с Багратидами не добились успеха и принуждены были их признать.

Ашот Мясоед, считая себя наследником вотчин Камсараканов, завладел Шираком и Аршаруником. После неудачного военного столкновения двинского эмира с Ашотом Мясоедом, первый признал наследственные права Багратидов на земли Камсараканов.

Утвердившись в округах Ширак и Аршаруник, Ашот Мясоед стал основателем ширакской ветви Багратидов, резиденцией которых стало селение Багаран.

Политический авторитет Ашота Мясоеда настолько возрос, что халиф после смерти Ашота Багратуни в Тароне назначил Ашота Мясоеда ишханом Армении (805—826 гг.).

Возвышению Багратидов способствовало и то обстоятельство, что халифат, раздираемый внутренними и внешними противоречиями, был вынужден мириться с сепаратизмом окраинных арабских и христианских эмирств и княжеств. Классовая борьба, проявившаяся в форме больших крестьянских двия^ений, способствовала освобождению народов и в первую очередь народов Закавказья от иноземного владычества.

Возникшее в Азербайджане и Албании народное движение, возглавляемое хурремитом Бабеком (809—837 гг.), привело халифат на край гибели. Это движение вылилось в великую крестьянскую войну древнего населения Азербайджана, направленную против ненавистного владычества халифа и местной феодальной знати.

Основной силой восстания являлось крестьянство. Разоренные налоговой политикой халифата, поборами и повинностями в пользу крупных землевладельцев, крестьяне постоянно пополняли отряды хурремитов. Окрестные крестьяне снабжали восставших продовольствием. В частности,

499

Железный лемех из Эчмиадзина IX в.

армянская область Сюник поставляла Бл- беку хлеб. Благодаря поддержке крестьян Бабек смог более 20 лет вести упорную борьбу против могущественного халифата.

Первоначально часть феодалов Албании и Сюника, а также некоторые арабские феодалы также оказывали поддержку восстанию, рассчитывая использовать народные массы для достижения своей независимости. Когда же классовая природа восстания вполне выявилась, местные феодалы перешли на сторону халифата и стали помогать арабам ликвидировать движение.

Большую роль в изменении позиции знати сыграло недовольство крестьянства Сюника и Арцаха (совр. Нагорный Карабах), которые должны были снабжать Ба- бека продовольствием и в первую очередь зерном. Когда запасы крестьян иссякли,

Бабек отобрал зерно насильственным путем у феодалов.

Крупная знать из армян и арменизо- ванных албанцев, возмущенная действиями Бабека, восстала против него. Владетель Шаке князь Сахл-Смбат завоевал Хачен и, укрепившись там, не стал признавать ни Бабека, ни арабов. Постепенно он стал владетелем почти всего нынешнего Нагорного Карабаха.

Благодаря борьбе в тылу Бабека силы его ослабли, что позволило арабам нанести ему решительное поражение в 837 г. Бабек, лишенный армии, бежал в Хачен, но был выдан арабам Сахл-Смбатом. Бабек, приводивший в течение двадцати лет в трепет державу халифов, был казнен в Багдаде; возглавляемое им народное движение было потоплено в крови.

В период напряженной борьбы с Бабеком халифат был крайне заинтересован в поддержке армянской знати. В связи с тем, что остиканы «Армении» были всецело поглощены борьбой с Бабеком и не могли управлять страной, халиф Мамун (813—833 гг.) передал функции остиканов ишханам.

Ишхан Баграт Багратуни (826—851 гг.) получил титул батрик ал- батарика и приобрел право сбора налогов со всей «Армении». Этим актом халиф привлек нахараров на свою сторону и с их помощью ликвидировал движение Бабека. С этого времени халиф признал суверенные права армянских Багратидов над всеми армянскими, грузинскими, албанскими и арабскими феодалами «Армении».

Новый экономический подъем страны и возвышение армянской феодальной светской и духовной власти усилили процесс дальнейшего

500

закабаления и закрепощения армянского крестьянства, которое не переставало вести борьбу со «своими» и «чужими» угнетателями. Разгром движения Бабека не ликвидировал крестьянские двия^ения. Повстанческое движение бабекитов снова оживило деятельность павликианских общин, которые в арабских источниках называются нередко «пайлаканцами», '«байлаканцами». Павликианские общины стали возникать не только в Армении, но и в Албании. Общины по-прежнему подвергались преследованиям не только со стороны армянских ишханов и церкви, но и со стороны арабских эмиров. На рубеже VIII — IX вв. особенно грандиозные размеры приняло павликианское движение в Византийской империи. Здесь учение павликиан стало знаменем борьбы находящихся под игом Византийской империи армянских, греческих и славянских трудовых масс.

Сначала Византийская империя стремилась использовать павликиан как вооруженную силу для защиты своих границ от арабов. Однако поняв, что это движение носит антифеодальный характер, византийские власти начали жестоко преследовать их. Начиная с конца VIII в., византийские императоры открыли гонения на павликиан. Так, например, император Константин VI в 794 г. многих павликиан переселил в Сицилию. В борьбе с империей павликиане рассеялись в Малой Армении в недоступных высокогорных и лесистых ущельях Антитавра, откуда они совершали нападения на византийских административных лиц и войска. Борьбой павликиан с византийскими войсками воспользовались арабы. Они предоставляли павликианам убежище в пограничной с Византией Мелитене (совр. Малатия). Эмир этой области при участии павликиан несколько раз вторгался в пределы Византийской империи, достигая даже подступов к Константинополю.

Борьба с павликианами в Византии принимала еще более яростные и ожесточенные формы. О прандиозных размерах гонения свидетельствуют следующие факты: с 835 по 873 гг. было уничтожено около 100 тыс. последователей этого учения. В рассматриваемое время новый вождь павликиан Карбеас с пятью тысячами своих воинов перешел границу империи и прибыл в пределы армянских земель, подвластных халифу. Арабы отвели им территорию, сопредельную с византийской частью Малой Армении, в горах Антитавра. Здесь павликиане создали свой центр, основав три города. Главным из них был Тефрика (совр. Дивриги), ставший резиденцией Карбеаса. Община павликиан в Малой Армении, состоявшая преимущественно из армян, стала с этого времени независимым государством вооруженного народа, борющегося против Византии.

В союзе с арабами павликиане сделались грозой Византии. Эмир Ме- литены в 861 г. с помощью павликиан разорил Каппадокию, Понт и Киликию, но потерпел поражение в одной из битв и был убит вместе с предводителем павликиан Карбеасом. Однако павликиане вместе с арабскими отрядами продолжали свои набеги, доходя до Никеи и Никомидии.

Во второй половине IX в. византийские войска с небывалой жестокостью уничтожили павликианские общины. После поражения и смерти

501

Деревянная капитель из Севанского монастыря IX в.

Карбеаса, в 862 г. вождем павликиан становится Хрисогир. Против него в 871 г. начинает военные действия византийский император Василий I (862—885 гг.), основатель Македонской династии. Только после жестоких боев, длившихся три года (871—873 гг.), византийские войска овладели Тефрикой, Хрисогир был убит.

После разгрома Тефрики большая часть павликиан была истреблена или выселена в Балканы, где число их достигло нескольких тысяч. Большая партия павликиан в 875 г. была переселена в Италию. Враждебное друг другу армянское и византийское духовенство, когда дело касалось ненавистного обоим им народного движения, объединялось и вело совместную борьбу. Однако даже путем бесконечных репрессий окончательно ликвидировать павликианское движение в Армении и Малой Азии не удалось.

В то самое время, когда Византия начала активную борьбу против павликиан, часть их нашла прибежище в центральных областях Великой Армении. Здесь в 830—840 гг. под влиянием павликиан зародилось новое движение, которое по имени первого центра, откуда оно распространилось (Тондрак), стало называться движением тондракцев.

В округе Апахуник, в селении Тондрак, неподалеку от г. Маназкерт (совр. Мелазгерд), все чаще стал выступать с проповедями Смбат Заре- хаванци — основоположник учения тондракцев.

В молодости Смбату Зарехаванци приходилось много путешествовать, поэтому он прекрасно знал жизнь и быт сельских и городских трудовые масс. Смбат изучал древних греческих философов, знакомился с манихейством, с учением Маздака и павликиан.

Сплотив вокруг себя своих последователей из числа эксплуатируемых князьями и церковью людей, он проповедью своих взглядов сумел поднять на борьбу трудовые массы.

Учение Смбата Зарехаванци было направлено не только против церкви, но и против всех власть имущих, в том числе и против арабских эмиров. Это явилось причиной того, что арабский эмир Абл-Вард в Маназкерте стал преследовать тондракцев, а вождя их Смбата Зарехаванци подверг смертной казни. Однако учение тондракцев продолжало быстро

502

распространяться в Армении и Албании и в X в. охватило огромную территорию. ¹

Большой размах крестьянского движения, выработка идеологии эксплуатируемых социальных низов — учения павликиан и тондракцев — свидетельствуют о продолжавшемся росте классовых противоречий, при сущих обществу, вступившему в фазу развитых феодальных отношений.

В первой половине IX в. страна вступает в период бурного экономического подъема. С ростом товарности феодального хозяйства растет разделение труда между сельским хозяйством и ремеслом, которое сосредоточивается теперь в городах. Растет феодальный город Армении.

Рост производительных сил сопровождается постепенным освобождением Армении от иноземного владычества. Создаваемые материальные ценности остаются теперь в стране и становятся новым источником для дальнейшего расширения экономической базы политического господства армянских феодалов, сепаратизм которых приводит в конечном счете к полной независимости страны во второй половине IX в.

Пользуясь слабостью халифата, Армения все чаще отказывается вносить в казну халифата налоги.

После разгрома движения Бабека центральная власть стремилась восстановить свое пошатнувшееся положение в Армении.

Халиф Мутаваккиль (847—861 гг.) наместником Армении назначает Абу-Саида (в 850 г.), который отправился в Армению, имея намерение взыскать следуемые халифу налоги.

Нахарары, однако, не допустили его в Армению и, выслав налоги само стоятельно, заставили Абу-Саида вернуться обратно. Дальнейший сбор налогов был возложен на владетеля Арзана, эмира Мусу ибн-Зурара, которого нахарарам удалось склонить на свою сторону. С его участием они отложились от халифата.

Для расправы с восставшими халиф в 851 г. послал Юсуф ибн-Мухам- меда. Последний прибыл в Хлат, резиденцию батрика ал-батарика Баграта Багратуни, захватил его обманным путем и отправил в Самарру.

В Армении вновь вспыхнуло восстание, руководящая роль в котором принадлежала неустрашимым горцам Сасуна, где во главе народных масс встали крестьяне Овнан и Давид. Организованное ими ополчение спусти лось с сасуиских гор и внезапно напало на г. Муш, где находился Юсуф со своими войсками. Юсуф был убит, пленники его освобождены, победители возвратились с большой добычей.

Это событие послужило темой для создания героической эпопеи, народного армянского сказания о Давиде Сасунском. Центральной фигурой этого замечательного сказания является богатырь Давид Сасунский, народ ный герой, борющийся с иноземными захватчиками — арабами за независимость и свободу армянского народа.

¹ Ашот Иоаннисян. Движение тондракитов в Армении (IX—XI вв.). «Вопросы истории», № 10, 1954, стр. 99—108.

503

4 ГРУЗИНСКИЕ ЗЕМЛИ В VII—IX ВВ.

В VII в. в грузинских землях уже укрепились и оформились феодальные отношения. Расширялись связи между западной и восточной группами грузинских племен, между Эгриси и Картли; влияние Картли наблюдалось теперь в Эгриси в значительно больших разхмерах, чем раньше. Однако вскоре нормальное развитие молодых феодальных княжеств было нарушено новым вторжением внешнего врага. На этот раз угроза исходила не от Византии и не от Ирана, старых врагов народов Закавказья, а от арабов, уже в 40-х годах VII в. появлявшихся с юга. Это были новые завоеватели, успевшие к этому времени захватить не только Сирию и Месопотамию, но и большую часть Ирана и часть Армении¹. Первый арабский отряд под начальством Хабиба ибн-Масламы появился в Картли в 642 — 643 гг., но потерпел неудачу и вернулся обратно. В 40-х годах VI [ в. арабы ограничиваются отдельными набегами и страна подчиняется еще верховной власти византийского императора. Положение меняется с начала 50-х годов. В это время, согласно армянским источникам, феодальные княжества Центрального и Восточного Закавказья начинают ориентироваться уже на арабов: в 652 г. правитель Армении, князья Картли, Албании и Сюника налаживают отношения с арабами. В связи с этим император Константин II вынужден послать против ослушников карательную . жспедицию, которая добивается лишь частичного восстановления престижа империи в Закавказье. Картли, по-видимому, снова признала Византию, но не надолго ².

В 653 г. арабы сумели упрочить свою власть в Армении, перетянув на свою сторону большую часть армянских нахараров. Весной 654 г. арабы победили византийцев и взяли Феодосиополь (Эрзерум). Византийский полководец и правитель Армении Мавриан бежал в Картли. В конце 654 или начале 655 г. Хабиб ибн-Маслама пошел на Картли, преследуя Мав- риана и его укрывателей, с целью покорить эту страну. Грузины сочли для себя невозможным принять бой. Посол картлийского эрисмтавари (натрикия) встретил Хабиба, поднес ему подарки и от имени своего князя изъявил желание заключить мир с арабами. Этот шаг правящих кругов Картли определялся, с одной стороны, возросшей силой арабов, с другой стороны, аитивизантийскими настроениями, проявившимися еще в 652 г. Вынужденная замена одной внешней силы другой в конце концов никого особенно не трогала. Хабиб был удовлетворен актом картлийского эрисм-

¹ С. II. Джанашиа. Арабы в Гризии. «Труды», т. II. Тбилиси, 1952, стр. 342—412 (на грузинском языке); И. А. Джавахишвили. История грузинского народа, т. I. Тбилиси, 1951, стр. 70—88.

² С. II. Джанашиа. Арабы в Грузии, стр. 359—360; И. В. Абуладзе. Иоанн Драс- ханакертский (IX—X вв.) о Грузии. Тбилиси, 1937, стр. 13 (армяаский текст с грузинским переводом).

504

тавари: подарки были отнесены за счет будущей дани. Картли была дана охранная грамота, определявшая права и обязанности обеих сторон и в основном воспроизводившая старый договор 645 г. Согласно этому договору, арабы обещали свободу вероисповедания, требовали уплаты джизьи в размере одного динария с каждого двора; обе стороны обязывались оставить без изменения число дворов плательщиков — грузины лишались права объединять их, арабы — делить; население обязывалось помогать вооруженной силой мусульманам против их врагов и предоставлять кров и пищу нуждающимся мусульманам. Принявшие ислам объявлялись братьями завоевателей и тем самым освобождались от платежей. Арабы гарантировали личную безопасность жителям Картли. Грамота содержала еще ряд более мелких обязательств ¹. Относительная сдержанность требований, предъявляемых арабами к подчиненным странам в начальном периоде их завоеваний, объясняется тем, что они не располагали еще силой, необходимой для более интенсивного угнетения.

Византия всячески стремилась вернуть себе свои закавказские владения.

В 685 г. византийский полководец Леонтий истребил военные сплы арабов в Закавказье и подчинил своей власти эти страны, в частности Иберию. Изгнание арабов было делом прежде всего местного населения, боровшегося за свою свободу против насильников, что явствует, например, из сообщения армянского летописца Иоанна Католикоса о том, что «грузинский князь Нерсе изгнал некоего Барабу, начальника стоявшего в Армении арабского войска, жестоко сокрушил и рассеял (войско Ба- рабы. — Ред.) и обратил его в бегство» ².

Неустойчивость положения в странах Закавказья в это время объясняется также активностью хазар, которые начинают играть к этому времени доминирующую роль на Северном Кавказе. С конца VII в. хазары нередко проникают с целью грабежа и южнее Кавказского хребта. В 689 г. хазары совершили опустошительный набег на Картли, Албанию и Армению, истребили местных князей и правителей³. В самом конце VII в. в Закавказье, по-видимому, снова устанавливается политическое влияние арабов. Более того, если до тех пор арабы старались овладеть в Грузии только Картли, да и то по преимуществу равнинной ее частью, то теперь они проникают в Западную Грузию, пользуясь антивизантийскими настроениями масс и поддержкой правящих слоев Лазики.

В 697 г. патрикий Лазики, Сергий (или Георгий), сын Барнукия, восстал против византийцев и призвал на помощь арабов. В начале VIII в. значительная часть Западной Грузии переходит в руки арабов. Так, в 705—711 гг. арабы захватывают столицу Лазики, г. Археополь, а также некоторые крепости по Кодорскому ущелью. В Картли арабы в это время

¹ И. А. Джавахишвили. История грузинского парода, т. I, сгр. 70—71.

² С. И. Джанашиа, Арабы в Грузии, стр. 367.

³ Там же.

505

чувствуют себя довольно прочно, что видно хотя бы из того, что в 704— 705 гг. в Тбилиси чеканят арабскую монету

Придавая большое значение Лазике, халифат и Византия неоднократно посылали туда значительные военные подкрепления; в конце концов арабы не смогли удержаться в Лазике и вынуждены были уйти оттуда. Арабы встретили упорное сопротивление в Картли еще в начале VIII в. и несколько раз сжигали и опустошали страну. Так, приблизительно в 723— 725 гг. по Картли во главе военной экспедиции прошел Джаррах ибн-Абдаллах, посланный халифсщ со специальным заданием против хазар. Правители Картли предъявили Джарраху грамоту Хабиба ибн-Ма- сламы; Джаррах внес в эту граммоту некоторые добавления. В конце концов экспедиция арабов на Северный Кавказ кончилась для них катастрофой: Джаррах погиб со всем своим войском в бою с хазарами ². Картли снова почувствовала себя свободной. В последующие годы арабы повторно совершают набеги на Картли. Так, в 728—729 гг. (в 110 г. хиджры) Картли опустошил, истребив часть населения, известный арабский полководец Маслама; вторично он явился в Картли с той же целью в 731 — 732 гг. (в 113 г. хиджры). Несмотря на эти опустошительные набеги, грузинский народ, очевидно, не прекратил сопротивления завоевателям.

Ведя войну с хазарами, арабские халифы неоднократно проводили карательные экспедиции в Закавказье. Так, в 736—738 гг. в Грузию пришел с большим войском Мерван ибн-Мухаммед (впоследствии халиф), прозванный грузинами «кру» (глухой) за свой неумолимый и беспощадный характер. Войска Мервана прошли по всей Грузии, сея по пути смерть и опустошение. В Восточной Грузии была разрушена, по данным грузинских летописей, большая часть городов и крепостей. В частности, навсегда был разрушен древний город и первая столица Картли — Ар- мази. Узнав, что члены картлийского владетельного дома укрылись в Западной Грузии точно так же, как это делали и их далекие предки, Мерван перешел Сурамский хребет, разорил Эгриси и, в частности, ее столицу — «трехоградную» крепость Цихе-Годжи (Археополь), црошел через Кли- сурскую ограду (у совр. железнодорожной станции Келасури около Сухуми), опустошил города Апшилии, Цхуми (совр. Сухуми) и осадил Анакопийскую крепость ³.

Это было одно из самых больших опустошений, когда-либо испытанных Грузией. Недаром поход Мурвана-кру оставил память о себе в народе до наших дней. Однако в Западной Грузии арабы удержаться не сумели,

¹ Е. Л. Пахомов. Монеты Грузии, ч. 1. «Зап. Нумизмат, отдел, русск. археол. об-ва», т. I, вып. IV, СПб., 1910, стр. 39.

² С. II. Джанашиа. Арабы в Грузии, стр. 371, прим. 1; «История агван Моисея Каганкатваци». Перевод К. П. Патканова. СПб., 1861, стр. 267.

³ «Жизнь Грузии», т. I, стр. 233 (французский перевод: Histoire de la Georgie depuis l’antiquite jusqu’en 1469 de J. -G., vol. 2, 1 partie». SPb., 1849; И. Л. Джавахи- швили. История грузинского народа, стр. 75—77; С. Н. Джанашиа. Арабы в Грузии, стр. 372-376.

506

в Картли же сопротивление народа было сломлено надолго. С конца 30-х годов VIII в. и до конца столетия в Картли устанавливается более или менее прочная арабская власть.

Во главе управления Картли стоял эмир, имевший постоянную (резиденцию в Тбилиси. Эмир совмещал военную, гражданскую и судебную власть и опирался на подчиненные ему гарнизоны, расквартированные по важнейшим стратегическим и административным пунктам страны. Главный арабский отряд стоял в Тбилиси. Вначале арабы сохранили власть картлийского эрисмтавари, подчинив его эмиру и возложив на него, по видимому, функцию сборщика дани и обязательство поставлять военные отряды. Тбилисский эмират первоначально включал в свой состав всю Картли, по с конца VII в. он начинает неуклонно сокращаться в своих пределах.

Арабы в Картли, как и в других завоеванных странах были заинтересованы главным образом в собираемой дани. В VIII в. Картли платит как джизью (подушную подать), так и харадж (поземельную подать). Джизья и харадж во второй половине VIII в. достигают чудовищных размеров, причем джизья из подворной подати была превращена в поголовную, Иногда грузинским феодалам удавалось высвободить часть земель. Так, в 40-х годах VIII в. под властью представителя старой царской династии Арчила II, принявшего титул царя Грузии (картвелта Мэпе) объединились Кахет-Эрети, Картли, Месхети, часть Лазики и даже часть Дагестана.

Католикос Грузии при Арчиле не зависел уже от антиохийского патриарха, чем подчеркивалась политическая самостоятельность Грузии.

Но внутренние социально-экономические преобразования Арчила были остановлены новым наступлением арабов, захвативших Картли и Кахетию. Самое тяжелое положение для закавказских стран, в частности для Картли,наступило с середины VIII вв.: при Аббасидах увеличилась дань, и сопровождавшие ее насилия ограничивали политические свободы.

Только в религиозной сфере арабы проявили достаточную терпимость, жестоко преследуя лишь собственных ренегатов. Это объяснялось тем, что арабы стремились не уменьшать числа плательщиков вследствие перехода их в ислам (принимавшие ислам освобождались от государственных платежей).

Чем тяжелее становилось иго арабского владычества, тем с большей силой подымалась грозная волна народного гнева. Крепла ненависть народа против иноземных завоевателей. Выразителем этих народных па- строений и устремлений в литературе явился замечательный общественный деятель Иоанн сын Сабана (Сабанисдзе), написавший в 80-х годах VIII в. «Мученичество Або Тбилисского», одно из лучших произведений древнегрузинской письменности. Темой этого жития является подвиг Або (Хабиба), служителя картлийского эрисмтавари Нерсе. По словам жития, этот арабский юноша, прибыв вместе с Нерсе из Багдада в Тбилиси в возрасте 17—18 лет и живя в царственном доме великого эристава

507

Нерсе, испытал влияние грузинской культурной среды: научился грузинскому языку и грузинской грамоте и крестился, за что и был казнен.

Труд, посвященный Иоанном памяти казненного, явился памятником, который обессмертил не только имя Або, но и самого автора. По своей идеологической направленности этот труд оставляет далеко позади себя обычные житийные произведения.

В «Мученичестве Або» ¹ подчеркивался и тот факт, что, несмотря на давность распространения христианства среди грузин, оно не всегда оказывалось устойчивым перед натиском ислама. По утверждению автора, одних «свели с пути истины» '«кознями соблазна», других — «силой жестокости и коварства». Соблазн сводился в конечном счете к тем льготам, которые предоставляли арабы обращенным в ислам.

Иоанн Сабанисдзе как прогрессивный представитель своего времени старается не только поставить, но и разрешить вопрос о месте Картли среди других стран мира. Облеченное в церковно-религиозную форму его произведение, однако, выходит за рамки чисто религиозного сочинения, поднимается до проповеди народной борьбы против иноверных поработителей.

Власть завоевателей была более или менее прочна лишь в центральной Картли по долинам главных рек страны. Вся Западная Грузия (Эгриси) оставалась вне досягаемости арабов: «защищена была страна та от ужасов сарацинского господства», она «была наполнена христианской верой», и «из неверных (подразумеваются арабы) никаких насильников в ее пределах не встречается» ². В таком же положении было и все побережье Черного моря вплоть до области Халдии и Трапезунта. Абхазия в это время добивается освобождения от византийской зависимости, и абхазские эриставы становятся царями. Горные районы Картли, а также глубокие ущелья оставались независимыми, служа убежищем для убегавшего от арабов населения равнин. Чрезвычайно затрудняла положение арабов в Закавказье также и непрекращавшаяся борьба с хазарами, которые становились все более активными. В 764 г. хазары даже заняли, правда, на короткое время Тбилиси, опустошив страну, разрушив город и взяв в плен картлийского князя Джуаншера.

Все эти события заставили халифов передать часть своих прав и функций провинциальным военным и гражданским чиновникам, что укрепило власть последних и зависимость от них местных военных отрядов и населения. Все эти затруднения заставили нарушить некоторые первоначальные установления ислама, в частности запрет арабам-завоевателям владеть землями в покоренных странах.

Так, уже при Хабибе, говорят источники (в 50-х годах VII в.), были розданы воинам земельные участки во взятой ими Каликале (Эрзерум).

¹ «Мученичество Або Тбилели». «Памятники древнегрузипской агиографиче

ской литературы». Тбилиси, 1956, стр. 42—62.

² Там же, стр. 50.

508

В 20-х годах VIII в. Маслама присваивает себе земли в Хайзане. Захват принимает иногда массовый характер.

В то же время усиливается зависимость местных арабских гарнизонов от своих непосредственных начальников. Рост этой зависимости хорошо иллюстрируется следующим примером: в начале IX в. халиф аль-Мамун назначает правителем Армении и Азербайджана некоего Ису, которому приказывает самостоятельно, на свои средства, экипировать и вооружить подчиненных ему солдат. Местные эмиры таким образом превращались не только в землевладельцев, но и приобретали политическую самостоятельность, вначале фактическую, а затем и юридическую, освобождались, иными словами, из-под власти халифа. Их сепаратизм всегда начинался с отказа вносить в казну халифа подати, собранные с подвластного населения. Между халифом и его местными чиновниками возникала упорная и длительная борьба, которая в конце концов всегда кончалась поражением центральной власти и образованием мелких полунезависимых или вовсе независимых арабских эмиратов.

Однако полноте власти отдельных эмиров препятствовали не только притязания халифов, но и борьба местного населения против завоевателей.

Одной из форм сопротивления населения был уход из центральных районов Картли в горные ущелья Восточной Грузии, в отдаленные (районы Месхети, в Абхазию. Оставшиеся боролись с оружием в руках за свои права и свободу. В частности, показательно обострение отношений между тоилисским эмиром и картлийским эрисмтавари. Так, уже в 772—773 гг. картлииский эрисмтавари Нерсе, сын эрисмтавари и куропалата Адарнер- се по приказу халифа Мансура был заключен в тюрьму в Багдаде. Просидев три года в заключении, Нерсе был возвращен на родину и восстановлен в прежних правах, но вскоре он бежал с большой свитой в поисках со юзников в Хазарию, затем укрылся в Абхазии, куда он заранее переправил всю свою семью и имущество. Эрисмтавари Картли с этого времени халиф Махди утвердил племянника Нерсе — Степаноса, сына Гургена. Это назначение свидетельствует о том, что в начале 80-х годов VIII в. арабы еще считали необходимым существование власти картлийского эрисмтавари. В последующее халифство Харуна ар-Рашида (786—809 гг.) развертывается еще более жестокая и беспощадная борьба, которая приносит закавказским странам, главным образом, Картли, Ширвану и другим северным областям Восточного Закавказья большие перемены. Об этих событиях подробно рассказывают как арабские, так и местные (грузинские и армянские) источники. По сообщению, например, Якуби, закавказские страны «после смерти халифа Махди (785 г.) были охвачены мятежом»¹. Арабы самым беспощадным образом (расправляются с мятежниками. Их жестокость, так же как и калейдоскопическая смена арабских правителей, указывает на все возрастающие смуты, слабость и шаткость власти

¹ Якуби. История. «Материалы по истории Азербайджана», вып. IV. Баку, 1927, стр. 9.

509

завоевателей, крайнее обострение антагонизма между завоевателями и завоеванными. Особенно интересно сообщение Якуби, относящееся к последним годам царствования халифа Харуна ар-Рашида. Когда Харун опять присылает одного из очередных правителей, Язида, которому «были своевременно подчинены Армения и Азербайджан», Якуби сообщает, что сего приездом народ успокоился, и в стране водворился порядок ¹.

По сообщениям грузинских летописей, несколько затемненных позд- пейшими редакторами, время правления последних эрисмтавари Картли- Арчила, сына Степаноса (по всей вероятности, вышепоименованного Сте- паноса, племянника Нерсе) и его сыновей, Иоанна и Джуаншера,— приходится как раз на конец VIII и начало IX в.: «С этого времени,— рассказывает летопись,— стала уменьшаться власть великих царей Хосроидов (так называет летопись древнюю царскую династию Картли, считая вместе с тем картлийских эрисмтавари тоже хосроидами, т. е. сепецулами по происхождению. — Ред.). «Усилилось господство сарацин, время от времени страна подвергалась набегам и опустошениям, появилось множество мтаваров в стране Картли, которые стали враждовать друг с другом. Если среди сынов Горгасала появлялся достойный царствовать, его всячески «умаляли сарацины»« ². В этом сообщении общий смысл происшедших событий передан правильно, хотя и содержит много наивного и анахронического.

В частности, известия летописи о «появлении множества мтаваров в стране Картли» реально отражает создание на территории Картли отдельных феодальных княжеств различной величины, возникших в результате роста общественно-хозяйственной мощи отдельных периферийных районов, в условиях жестокой борьбы против арабских завоевателей.

5

ФЕОДАЛЬНЫЕ КНЯЖЕСТВА В ГРУЗИНСКИХ ЗЕМЛЯХ

Раннефеодальные государства на территории Грузии представлены в

VIII—IX вв. в форме небольших разобщенных княжеств, что объяснялось как условиями натурального хозяйства, так и нивелирующим характером власти завоевателей, препятствовавших созданию сильной власти местных феодалов.

Раньше других, согласно имеющимся данным, стала организовываться Кахетия, искони входившая в состав Картли и вплоть до VIII в. жившая с ней общей культурно-политической жизнью. Границами Кахетии в рассматриваемое время были: на западе Арагви, на севере — Главный Кавказский хребет. На юге граница Кахетии проходила по течению Куры. На востоке эта граница к началу нашей эры проходила по нижнему течению Алазани, но в последующие века она отодвинулась дальше к востоку.

¹ Якуби. История, стр. 9.

² «Жизнь Грузии», т. I, стр. 250 (французский перевод, стр. 270).

510

Кахетия была в это время многоплеменной областью: рядом с основным, грузинским по языку, племенем кахов тут жили туши, суджи, санары в грузинских и армянских источниках они выступают под наименованием «цанаров», пховцы (грузинское горское племя, занимавшее приблизительно районы нынешних хевсур и пшавов, которых и нужно считать потомками названных пховцев) и др. К концу VIII в. из числа названных племен особенно активизируются воинственные горцы-санары, причиняющие огромные хлопоты и беспокойство арабам. В связи с этим последние название Санарии присваивают всему кахетинскому княжеству, а населению Кахетии — название санаров. Санары-кахетинцы являются в IX в., но сообщению самих арабских источников, одним из наиболее свободолюбивых, независимых и опасных для арабов племен Закавказья.

Кахетия раньше других частей древней Картли-Иберии в условиях борьбы за независимость против арабов выделяется в самостоятельное княжество. Борьба с завоевателями облегчалась здесь естественными условиями края — гористым и пересеченным глубокими ущельями рельефом, дремучими лесами. Пользуясь этими условиями, свободолюбивые кахетинцы отказывались подчиняться арабам. По арабским известиям, волнения охватили санаров-кахетинцев уже в 60-х годах VIII в. «Халиф абу-Джафар (Аль-Мансур 754—775 гг.),— говорит Якуби,—послал туда правителем ал-Хасана ибн-Кахтабу, который вступил с ними в бой, но ничего не мог поделать. Об этом, а также об их большом числе, он сообщил Абу-Джафару. и тот отправил ему на помощь Амира ifбн-Исмаила ал-Хариси с двадцатью тысячами воинов. Встретившись с санарами, Амир вступил с ними в ожесточенный бой, который продолжался несколько дней, после чего бог даровал мусульманам победу над ними и он (Амир) перебил в один день шестнадцать тысяч человек из них. Затем он двинулся в Тифлис, дорогой перебил всех бывших с ним пленных и послал повсюду погоню за санарами» Последние слова о погоне указывают на то, что санары продолжали борьбу, несмотря на тяжелые потери. Сообщение в целом свидетельствует

о необычайной самоотверженности и упорстве кахетинцев, доставивших им в конце концов победу. В следующие десятилетия VIII в. кахетинцы изгоняют арабов и отвечают жестоким ударом на все предпринимаемые покушения грабителей на народное достояние и свободу. В IX в. тбилисский эмир, пытающийся высвободиться из-под власти халифа, заискивает перед кпязем Кахетии, добиваясь помощи кахетинцев против войск халифа.

На рубеже VIII — IX вв. в Кахетии выдвигается знатный род, который в лице Григола (около 787—826 гг.) начинает представлять правящий дом местных мтавари. Но еще до образования мтаварства Григола распространил свою власть на запад до Арагвской долины; затем захватил Ксанское ущелье и земли Внутренней Картли, лежащие к западу ². Захват Ксанского ущелья, помимо прочих выгод, давал мтавари Кахетии возможность уси

¹ Якуби, История, стр. 8—9.

² «Жизнь Грузии», стр. 252—253 (французский перевод, стр. 260—261).

511

лить контроль над теми участками закавказского торгового пути, которые пролегали по долинам и ущельям рек Алазани, Иори и Арагвы и открывали доступ из областей Восточной Грузии на север в Дагестан и Северный Кавказ. Большое значение, в частности, имел контроль со стороны мтавари Кахетии над Аланскими воротами. В то же время, по имеющимся у нас сведениям, Кахетия распространяла свою власть на востоке до Гол- гулы, на севере — на отроги и ущелья Главного Кавказского хребта; на юге-востоке — на области Камбечан, на юго-западе — на Эрети. Кахетия, богатая обширными пастбищами и лесами, изобиловавшими дичыо, включала в свой состав и ряд значительных городов и крепостей, как-то: Телави, Некреси, Пустави, Уджарма, Череми.

Таким образом, в начале IX в. Кахетия представляет собой оформившееся самостоятельное княжество, во главе которого стоит князь с титулом мтавари. В конце второго десятилетия IX в. мтавари Кахетии Григол, пользуясь помощью санаров и мтиульцев, вступает в союз с тбилисским эмиром против другой феодальной группировки Грузии. В 30-х годах IX в. преобладание в княжестве получает население равнинных районов — кахи-гар- дабанцы. Они возводят на престол Кахетии своих ставленников. С этого времени мтавари Кахетии носят титул хорепископа. Каким образом этот церковный титул был присвоен князьям Кахетии —- еще не выяснено, но можно предполагать, что наряду с другими причинами, тут действовали и древние теократические традиции.

* * *

Во втором десятилетии IX в. возникает новое занадногрузинское феодальное княжество. Основание ему положил Ашот из знаменитого княжескою рода Багратидов, достигших к концу X в. царского трона, занимаемого ими до начала XIX в. Багратиды вышли, вероятно, из страны лазов. Родовым их уделом был Спер на р. Чорохе. При арабах Багратиды сумели выдвинуться благодаря своей осторожной и гибкой политике. Одна ветвь этой фамилии находилась в Армении, где ее представители сначала занимали важнейшие должности, а затем достигли царского престола; другая ветвь утвердилась в Картли. Представителем последней и был Ашот, находившийся в начале IX в. на арабской службе и носивший титул мтавари в Картли.

Эристави Картли Ашот стал при халифе Мамуне, около 810—813 гг., дри содействии двинского эмира Джахана. Отец Ашота Адарнерсе в свое время получил треть Кларджети, Шавшети и Аджарии, Нигали, Асиспори, Артаани, Нижнее Тао и ряд крепостей. Ашот, сильно расширив свои владения, господствовал над областями от Кларджи до Тбилиси. Резиденцией его как картлийского эристави был в то время (810—814 гг.), по-видимому, Уплис-Цихе.

В эти же и ближайшие годы Ашот вел упорную борьбы со своим восточным соседом мтавари Кахетии Григолом. Григол, как отмечалось выше,

512

успел завоевать часть Картли, перейти не только через ущелье Арагвы, но и через Ксанское ущелье. Кахетинские азнауры не могли добровольно отказаться от достигнутых успехов. Победа над Кахетией сулила и феодалам Картли и самому Ашоту большие выгоды; завоевания в Кахетии могли в значительной мере компенсировать утрату влияния картлийского эристави в таком крупном экономическом центре, как Тбилиси.

Шансы на победу были особенно велики потому, что Ашот мог рассчитывать в этой борьбе не только на поддержку Абхазии, но и на политический кризис, переживаемый Арабским халифатом как в центре, так ича периферии. В условиях длительной анархии почти порвалась связь халифата с окраинами. Эмиры последних нередко выходили из подчинения халифу и узурпировали власть. В этих условиях некоему Мухаммеду сыну Аттаба удалось захватить власть в Грузии. По сообщению Якуби, Мухаммед «завладел Грузией», причем из «грузинских племен к нему примкнули санары». Арабские войска были отозваны в центр халифата; в Грузии, в частности, в Тбилиси, не осталось никого из сарацин, кроме тбилисского эмира К

Получив военную помощь от своего зятя, абхазского царя Феодосия IJ (791—818 гг.), сына Леона II, Ашот двинул войско против мтавари Кахетии Григола. Несмотря на помощь Григолу Мухаммеда, сына Аттаба, победа осталась за Ашотом. Побежденные кахи были вынуждены оставить землю, которую они захватили в Картли. Ашот завладел своей страной от Кларджети до Ксани.

Однако вскоре обстоятельства изменились: Мухамед сын Аттаба был прощен, санары — жестоко наказаны, а арабы, несколько укрепившись, снова занялись дележом Картли. Ашот, будучи не в силах противостоять арабам, бежал около 820—823 гг. со своей семьей и небольшим отрядом вассалов в юго-западные области Закавказья, где находились родовые имения родственных ему Багратидов в Кларджети ². Впоследствии Ашот и его потомки, обосновавшись в г. Артануджи, положили начало новому феодальному государству, которое сыграло исключительную роль в жизни Грузии

1Х-Х вв.

Эта область, находившаяся в номинальной зависимости от византийского императора, была труднодоступна для арабов. По словам Сумбата, грузинского историка артануджских Балратидов, в Шевшети, так же, как ив Кларджети, много было незаселенных земель. В Шавшетском ущелье было только несколько деревень. Прежнее население, послужившее ядром для возникавшего государства, было усилено переселенцами из Картли, которые сопровождали Ашота в Шавшети. Для успехов молодого грузинского государства большое значение имело признание власти Ашота со стороны Византии. В частности, император Византии дал Ашоту высокий при

¹ I. Mar quart. Osteuropaische und Ostasiatische Streitztige. Leipzig, 1903, стр. 409; Якуби. История, стр. 15.

² I. Marquart. Указ. соч., стр. 410; Сумбат Давитис-дзе. Жизнь и известия о Баг- ратидах. СМОМПК, вып. XXVIII, 1900, стр. 135 и сл.

513

дворный чин куропалата К С этого времени Ашот в грузинских памятниках нередко называется царем.

Раздавая придворные чины, константинопольской двор хотел подчеркнуть, что местные династы тем самым становятся в зависимое от Византии положение.

Большую роль в развитии страны рассматриваемого времени сыграли монастыри. Проникая в малодоступные, заброшенные уголки края, религиозные деятели строили новые храмы и монастыри, возрождали старые. Особенно велика в этом отношении роль Григория Хандзтийского ² (Григорий Ханздтели 759—861 гг.). Человек, от природы одаренный, «книжник, знакомый, между прочим, и с учением светских философов», он явился основателем ряда монастырей, ставших крупными хозяйственными и культурными центрами Тао-Кларджети. Современники называли Григория «славой картвелов, светилом, озаряющим край». В результате монастырского строительства проявился ряд населенных пунктов, в том числе Мере, Тбети, Мидзнадзори, Шатберди, Опиза и др.

Ашот восстановил древнюю крепость Артануджи в долине Чороха и превратил ее в свою резиденцию. Находясь на важнейшем торговом пути, ведшем из Феодосиополя (Эрзерума) к Черноморскому побережью, Артануджи вырос в значительный торговый город.

Таким образом, куропалатство уже при Ашоте успело получить значительный удельный вес в экономической и политической жизни Закавказья. Географическое положение куропалатства, наличие участков торгового пути, ведшего в Византию, культурное развитие предопределили дальнейший рост его влияния на соседние территории.

Ашот был убит в 826 г. в то время, когда он собирал народ -- войско (эри) против арабов.

При детях Ашота, из которых средний, Баграт (умер в 876 г.) наследовал титул куропалата, княжество окончательно оформилось в довольно крупную и сильную политическую единицу. В это время в пределы княжества входят большая часть бассейна Чорохи, верховья Куры, т. е. провинции Самцхе, Джавахети, Артаани, Шавшети, Кларджети, Тао и др. По наименованию двух важнейших областей страны — Кларджети и Тао — княжество обычно называют Тао-Кларджети. Князья Тао-Кларджети титуловали себя «картвельскими (т. е. грузинскими) куропалатами», претендуя тем самым на наследство древнейших царей и позднейших эрисмтава- ри Картли. В культурном отношении Тао-Кларджети представляет собой передовой район Грузии в IX и X вв.

Тао-Кларджети делилась на многочисленные «уделы», находящиеся в наследственном владении потомков Ашота. Ветвь старшего сына Ашота, Адарнерсе, носила обычно название «кларджетских» или «артануджских» государей, так как в руках представителей этой ветви находилась

¹ Сумбат. Указ. соч., стр. 141.

² Н. Я. Марр. Тексты и разыскания по армяно-грузинской филологии, кн. VII. СПб, 1911.

514

большая часть Кларджети и г. Артануджи. Вторая ветвь, потомки Баграта куропалата, называлась «таойскими царями». Представители этих двух главных ветвей (потомство младшего сына Ашота, Гуарама, пересеклось уже в первом . поколении), находясь под общим суверенитетом главы рода, куропалата, и в иерархической, сеньориально-вассальной зависимости между собой, носят многочисленные титулы — магистра, мампали, эриставт- эристави и т. п. Внук Баграта куропалата Адарнерсе объявил себя в 888 г. царем грузин; правнуки Адарнерсе в X в. присваивают себе и титул царя царей.

* * ^

Третье крупное политическое образование — Абхазское царство возникает на территории Западной Грузии на месте бывшего Абазгийского княжества ¹. Абазги в IV в. вошли в состав Лазского царства, а к началу VI в. опять выделились из последнего и подчинились непосредственно византийскому императору. VI—VIII вв. прошли в борьбе в Византией, которой удалось, однако, удержать в своей зависимости Абазгию в продолжение большей части рассматриваемого периода, за исключением конца VII и начала VIII в., когда в Абазгию на короткий срок проникают арабы. В самом конце VIII в., воспользовавшись внутренней смутой в империи, абазги окончательно высвобождаются из-под власти Византии. Древнегрузинский историк, царевич Вахушти, так описывает это событие: «когда ослабели греки (в 787 г.), отложился ог них эристави абхазов но имени Леон, племянник Леона эристави, которому была дана во владение Абхазия. Сей Леон II был сыном дочери хазарского царя и силой их (при помощи хазар) отпал от греков, завладел Абхазией и Эгриси до Лихи (Сурамского хребта) и назывался царем абхазов» ². Помимо родственных уз, между Абхазией и Хазарией существовали экономические связи; в частности с восточным побережьем Черного моря Хазария общалась через абхазские перевальные пути (Клухорский и др.) * Хазарская помощь, полученная Леоном, становится, таким образом, понятной. Действовали тут, кроме того, и чисто политические мотивы. Достигнув Сурамского хребта, абхазские цари уже в начале IX в. проявляют стремление распространить свое политическое влияние и на Восточную Грузию. Интересы и задачи широкой общегрузинской политики побуждают абхазских царей с самого же начала избрать себе резиденцией древний Кутатиси (Кутаиси), представлявший собой естественный центр всей Западной Грузии и лежавший на важной торговой магистрали.

Помимо охарактеризованных выше трех княжеств были еще более мелкие, иногда совсем маленькие, феодальные образования, которые пытались вести самостоятельную политику, но обычно с незначительными успехам В конце концов они примыкали к тому или иному более крупному владе-

¹ С. Н. Джанашиа. О времени и условиях возникновения Абахазского царства.

«Труды», т. II.

² «Жизнь Грузии», т. I, стр. 251 (французский перевод, стр. 259).

515

тельному князю. Особенно много таких феодальных гнезд появилось в Картли.

Среди этих местных феодальных образований — Тао-Кларджетского или Грузинского куропалатства, Кахетинского хорепископства, Абхазского царства и остальных более мелких феодальных владений — Тбилисский эмират с конца первой четверти IX в. также обнаруживает тенденцию к политическому выделению из халифата. Борьба молодых феодальных образований за полное высвобождение из-под задерживающих развитие страны внешних лут и тягот, борьба этих же княжеств между собой за гегемонию, кровавые взаимоотношения халифа и его тбилисского наместяи- ка — все это тяжело отражалось на положении грузинского населения.

Уже в 20-х годах IX в. тбилисский эмир Мухаммед ибн-Аттаб* начинает вести независимую от халифа политику. В войне между куропалатом Ашотом, которого поддерживает абхазский царь Феодосий II, и кахетинским мтавари Григолом, опирающимся на мтиулов и санаров, эмир поддерживает Григола. В битве на р. Ксани победа остается за Ашотом, и он овладевает всей страной от Кларджети до Ксани. Посланное халифом против непокорного тбилисского эмира войско под начальством Абдулла Али было обращено в бегство. Вторая карательная экспедиция против тбилисского эмира под начальством Халида ибн-Язида имела больший успех благодаря большой численности карательного отряда. Ибн-Аттаб был вынужден явиться с повинной к Халиду. «Подчиняются ли тебе санары?» — спросил, по словам арабского историка Якуби, Халид тбилисского эмира. «Нет, они мне не подчиняются»,— ответил Мухаммед ибн-Аттаб. Тогда Халид двинулся против санаров, т. е. кахетинцев, и упорно сражался с ними» ¹. Эта борьба войск халифа с кахетинцами заканчивается миром, по которому Кахетия была обязана внести огромный выкуп натурой. Во время этой экспедиции и был, по-видимому, убит в 826 г. непримиримый враг тбилисского эмцра, основатель Тао-Кларджетского княжества, Ашот. «Но не прошло много времени,— рассказывает тот же ал-Якуби, как они (санары-кахе- тинцы. — Ред.) снова восстали»². На сей раз во главе кахетинцев стояли гардабанцы, которые после сражения в селении Гавази обратили Халида в бегство и перебили множество арабов. После этого положение последних в Картли стало еще более ухудшаться. Новый эмир Тбилиси, Исхак ибн- Исмаил, с самого начала не подчинялся халифу, отказываясь от взноса в центральную казну собранных им в стране податей. Пришедший в третий раз в Картли теперь уже против Исхака Халид в 841—842 гг. был убит в Джавахети. Посланный халифом вместо Халида сын последнего Мухаммед пытался использовать местные противоречия и вступил в союз с куропалатом Багратом, сыном Ашота, против Исхака и кахетинцев-санаров. Однако военное столкновение не дало определенных результатов, и Мухаммед должен был уйти обратно. Вторичный поход Мухаммеда против Исхака закончился принесением щедрых даров со стороны Исхака, а для тбилисского

¹ Якуби. История, стр. 15.

* Там же.

516

эмира — сохранением независимости. Раздраженный непокорностью Картли и тбилисского эмира, халиф принимает новые меры. Прибывший в Закавказье посланец халифа Юсуф вступил в переписку с батриками, но сумел привлечь на свою сторону лишь куропалата Баграта, сына Ашота, который явился к Юсуфу на условии «амана» и был отправлен к халифу¹.

Самой крупной карательной экспедицией арабов против Картли в IX в. была экспедиция, возглавленная Бугой Старшим, турком по происхождению. Опустошив Армению, Буга вступил в Картли, заключив предварительно союз с куропалатом Багратом против тбилисского эмира и абхазского царя и других местных феодалов. ^ После длительной осады 5 августа 853 г. был взят и предан огню Тбилиси, окрестности города были опустошены. По арабским сообщениям, во время этих событий в Тбилиси погибло до 50 тыс. жителей, что, даже принимая во внимание естественное для таких источников преувеличение, говорит о большой численности населения столицы Грузии в IX в. Исхак был казнен, участвовавшие в битве против войск халифа один из крупнейших грузинских феодалов, престарелый эристав Константин-Каха и его сын были пленены врагом, а затем также казнены. Однако в битве с грузинскими горцами в Арагвском ущелье Буга потерпел поражение. Якуби рассказывает, что санары разбили Бугу и обратили в бегство ². По грузинским известиям, армия Буги понесла при этом огромные потери. Из последующей деятельности Буги, зимовавшего в Партаве, грузинская летопись сообщает следующий интересный факт: «Открыл (Буга) Дербентские ворота и вывел хазар, триста домов и посадил их в Дманиси (средневековый грузинский город. — Ред.); и желал Буга вступить летом в Овсетию, но Амир-Мумни (Амир ал-Муми- нин), повелитель правоверных, узнав, что Буга ведет переговоры с хазарами, своими единоплеменниками, предложил Буге оставить Картли Мухаммеду ибн-Халиду» ³. Халиф был напуган активными взаимоотношениями турка Буги со своими единоплеменными (как считает автор известия- Ред.) — хазарами. Однако преемники Буги оказались не более надежными. •В результате халиф быстро терял последние остатки своих прав по отношению к Тбилиси. По сообщению арабского историка Масуди, абхазы и грузины платили харадж начальникам пограничной крепости Тифлис, начиная с завоевания Тифлиса и его заселения до халифа Мутаваккиля {847—861 гг.). С 60-х годов IX в. тбилисские эмиры окончательно превращаются в самостоятельных владетелей территории, заключающейся в пределах Нижней Картли (Тбилиси и его окрестности — современные Агбу- шахский, Борчалинский и Люксембургский районы. — Ред.). Единственное проявление номинальной зависимости тбилисских эмиров от верховной власти халифов заключалось в том, что арабская монета в Тбилиси еще продолжала чеканиться от имени халифов. С начала X в. в Тбилиси

¹ Якуби. История, стр. 20.

² Там же, стр. 21.

³ «Жизнь Грузии», стр. 256—257 (французский перевод, стр. 266—268).

517

утверждается династия наследственных эмиров из рода Джафаридов, которые уже на своих монетах, наряду с именем халифа как главы нравоверных, обозначают и себя как обладателей державной власти. Последний арабский набег на Грузию, организованный халифом опять-таки с кара-', тельной целью, произошел около 914 г., когда огромное арабское войско под начальством Юсуфа Абуль-Касима опустошило вслед за Арменией (914 г.) также некоторые районы Кахетии и Южной Грузии, хотя и встретило здесь упорное сопротивление населения. Но этот набег имел характер отделыгого эпизода и ничего не йзменил в уже сложившейся исторической обстановке.

Неизмеримо большое значение для жизни страны имели внутренние социально-экономические и политические условия. На территории Грувйй¹ в рассматриваемое время шел процесс, объективно направленный, с одной стороны, к укреплению государственности и большей централизации власти внутри каждого из царств и княжеств, а с другой стороны, к объединению этих княжеств.

Борьба с внешним врагом не могла не отразиться и действительно отразилась на всех слоях общества. Феодальная аристократия при помощи государственного аппарата стремилась ускорить и завершить присвоение крестьянских общинных и частновладельческих земель к своему феодальному владению. К началу X в. почти вся земля, используемая под различные сельскохозяйственные культуры, находится уже в руках феодалов.

Источники этой эпохи довольно ярко освещают сословное деление грузинского общества. Господствующим является сословие «азнауров» — дво~ ряп. Когда византийский император хочет получить гарантии от владетеля Тао-Кларджети, он требует в заложники «азнауроких детей».

За прошедшие после упразднения царской власти в Картли два столетия социальное возвышение азнауров, несмотря на неблагоприятные внешние условия, шло быстрыми темпами. Расширялся и углублялся процесс порабощения азнаурами класса крестьян.

Интересен процесс образования в рассматриваемое время крупных феодальных княжеств.

Малые «мтавари» — со своими дворцами, замками-крепостями, присвоенными и захваченными землями — входили под покровительство более сильных владетелей, «диди мтавари», составляя их свиту. Постепенно создавалась социально-политическая организация, достаточно сильная для того, чтобы успешно противостоять как собственному крестьянству, так и захватническим устремлениям соседних мтавари.

В этих новых условиях картлийские эристави, которые на протяжении двух веков управляли отданными им областями — «саэриставо», постепен^ но превратились в собственников этих областей. К середине VIII в. правителю Картли не оставалось ничего иного, как признать господство эристави в соответствующих областях и в связи с этим перестроить политическую организацию страны. Проведение этой реформы грузинскими источниками приписывается Арчилу, правившему Картли в 40—50-х годах

518

VIII в. Любопытно, что источники эти называют Арчила уже не «эрисмтавари», а «мепе» (царем).

При Арчиле половина страны составляла царскую собственность, другая — собственность эристави, причем не условную и временную, а вечную, с правом наследования. Каждый эристави стал властелином в своей области — саэриставо, и его подчинение правителю Картли походило уже скорее на отношения более слабого мтавари к более сильному, чем на отношения между должностным лицом и государем. У каждого эристави, в свою очередь, имелись малые мтавари, подчинявшиеся ему на тех же принципах.

Вся Картли стала представлять собой, таким образом, конгломерат многочисленных княжеств «самтавро», а сам правитель страны — «эрисмтавари» — первого и сильнейшего среди равных.

Соответственно с этим новым строем была изменена и войсковая организация. У каждого крупного феодала было теперь свое войско — «эри», с которым тот был обязан при надобности явиться к царю. Вторую половину войска выставляла та часть страны, которой владел собственно царь. Воины уже не являлись «тадзреулами» прежних царей. По словам древнегрузинского историка, Арчил роздал Кахети своим тадзреули, сделав их «азнаурами». Следовательно, и воинская служба тадзреули стала уже организовываться на базе земельных отношений. Появились азнаури, владеющие землями, деревнями, селами на условиях военной службы.

Так исчезли последние остатки государственной организации, унаследованной от рабовладельческого строя

По имеющимсся сведениям, характеризуемые области Грузии в IX в. представляют собой картину богатых и сильных районов. Длительная, неустанная и большей частью победоносная борьба кахетинцев с арабами находит, конечно, свое объяснение, помимо военной доблести населения, и в хозяйственной мощи края. Для иллюстрации последней чрезвычайно интересно сообщение арабского историка Якуби о заключении халидом в 20-х годах IX в. мира с санарами-кахетинцами на условии выплаты по следними арабам «трех тысяч кобылиц и двадцати тысяч овец» ². Это сообщение свидетельствует о наличии развитого скотоводческого хозяйства в Кахетии. И в последующие времена Кахетия славилась своим коневодством и овцеводством, игравшими значительную роль в хозяйственной жизни страны.

Наиболее благоприятными условиями длительного спокойствия и мирного труда пользовалась Западная Грузия (Эгриси). Арабские завоеватели так и не смогли закрепиться в Западной Грузии (Эгриси-Абхазети). В связи с этим последняя очень усилилась, большое развитие получили в ней феодальные отношения. В конце VIII в. Западная Грузия являлась сильной, густонаселенной страной. На широкие экономические возможно

¹ Н. А. Бердзенишвили. Раннефеодальная эпоха в Грузии. Тбилиси, 1956 (на гру

зинском языке).

² Якуби. История, стр. 15.

519

сти этой страны указывают многочисленные факты экспансии ее царей на Северный Кавказ. Номинально эта часть Грузии все еще считалась подвластной Византии, правители которой всегда придавали большое значение господству над Эгриси, или Лазикой, и прилагали все силы к его сохранению. Считая опасным для себя наличие сильного царя в обширной и богатой Эгриси, византийцы постоянно добивались ее политического ослабления. Этой цели и служило выделение из Эгриси Абхазского княжества и непосредственное подчинение последнего Византии. Ослаблению егрис- ского царя, несомненно, способствовал процесс феодализации внутри страны, появление в ней крупных феодалов, опираясь на которых, византийцы сумели урезать права царя и в конце концов превратить его на определенное время в эрисмтавари.

Однако с течением времени в Западной Грузии, идущей по пути социально-экономического прогресса, все больше усиливались тенденции к объединению страны. Расширялись и углублялись культурные и политические связи между родственными народами Западной и Восточной Грузии. Намечались реальные условия для образования единого феодального государства. Так, по сообщению одного источника, к середине VIII в. во владения картлийского царя Арчила входила и Эгриси. Кутаиси считался его городом, а абхазский эристав Леон I был зятем и вассалом Арчила. Чем дальше шел процесс развития общественных отношений в Западной Грузии, чем больше укреплялись политические и культурные связи между родственными племенами Западной и Восточной Грузии, тем невыносимее становилось владычество византийцев в Эгриси.

К концу VIII в. в роли освободителя от иноземного господства в Западной Грузии явился абхазский эристави Леон II. Воспользовавшись сильными внутренними неурядицами и смутами в Византии и получив помощь от хазарского царя (своего деда со стороны матери), Леон прогнал византийцев, объявил себя царем и перенес столицу в Кутаиси. Эти события нельзя рассматривать ни как акт восстановления прежнего царства Эгриси, ни как акт образования царства Абхазети, хотя по воцарившейся династии страну стали называть Абхазским царством. Процесс этно-культур- чого слияния и объединения родственных восточно- и западногрузинских племен зашел так далеко, что в Абхазском царстве области Аргвети с Кутаиси, Рача, Гурия были полностью грузинскими. Грузинский язык получил распространение во всей Западной Грузии. Политика Леона и его преемников также во всем была общегрузинской. Абхазские цари всемерно распространяли в своих владениях грузинский язык как в административной, так и в церковной сферах. Всячески способствовали объединению грузинских земель (как это делали в свое время Багратиды) правители возникшего в юго-западной Грузии Тао-Кларджетского княжества.

Наряду с охарактеризованными выше княжествами в IX в. крепла и усилилась и Южная Грузия. Богатая от црироды страна расцвела благодаря трудолюбию искусных в земледелии месхов. Развитие различных сельскохозяйственных культур (наличие виноградарства у месхов

520

отмечалось, как мы видели, еще в VI в.), способных удовлетворить потребности соседних стран, и удобные пути, связывающие Тао-Кларджети с Византией и различными районами халифата через армянские города и близлежащие порты юго-восточного побережья Черного моря, способствовали развитию интенсивного обмена. Есть основание предполагать, что страна вывозила хлеб и другие продукты сельского хозяйства — вино, фрукты, скот, шерсть и пр. Богатства страны, обширнейшая торговля с Сирией. Византией и Арменией способствовали накоплению в стране значительных материальных ресурсов и превращению ее в подлинное средоточие экономической жизни всей Грузии.

Еще более прочной стала в это время взаимозависимость внутренних областей страны. При всем своеобразии хозяйственной жизни Грузии с естественным распределением различных отраслей сельского хозяйства по отдельным районам, с тяготением горных районов к равнинным и определенной экономической заинтересованностью последних в первых, с таким же естественным распределением отдельных отраслей домашней и ремесленной промышленности по различным городским и сельским пунктам Грузии — внутренний обмен становится гораздо более интенсивным, чем в предыдущий период.

При широком развитии пастушеского скотоводства не только в Кахети. но и в Картли, в большинстве районов Тао-Кларджети и в некоторых районах Западной Грузии, в условиях своеобразного распределения зимних и летних пастбищ возрастает зависимость и связанность отдельных областей друг с другом. Феодалы в погоне за пошлинами и доходами от скотоводческого хозяйства начинают захватывать горные пастбища. Так, напри мер, Липарит из феодального рода Багуаши, имевший вотчину в Аргвети (Западная Грузия) с резиденцией в селении Кацхи, захватывает во второй половине IX в. земли в Триалетских горах (Восточная Грузия) и возводит там знаменитую впоследствии фамильную крепость — Клдекарни¹ на перевальной дороге из Картли в Южную Грузию, проходившей здесь через узкий и длинный коридор, высеченный в скале (откуда и название «Клдекарни», т. е. скальные ворота). Нет сомнения, что Клдекарни привлекал Липарита именно как источник феодальных пошлин с контролируемого участка пути. И он и его потомство извлекали, конечно, немало барышей с проходивших здесь овечьих стад, а также торговых караванов. По характеру эпохи, Липарит вынужден был искать себе сеньора. В качестве последнего Липарит избирает куропалата Давида (876—881 гг.), а не дядю последнего, Гуарама (умер в 882 г.), хотя все прилежащие к Клде карнам земли и соответствующие области Южной Грузии находились во владении Гуарама, и последний поэтому мог претендовать на верховные владетельные права и по отношению к Клдекарнской области.

Такой выбор Липарита объяснялся тем, что, с одной стороны, ему было выгодно иметь сюзерена с более отдаленной территории, отношепия с ко

¹ «Жизнь Грузии», т. I, стр. 258 (французский перевод, стр. 270).

521

торым не выходили бы за рамки обычных вассальных взаимоотношений (покровительство с санкцией на землевладение и верная «военная» служба) и не имели причин для сталкивания материальных интересов (как клдекарнские пошлины и т. д.); с другой стороны, объявляя себя вассалом самого куропалата, а не представителя младшей ветви Багратидов, Багуа- ши пытались тем самым поставить себя рангом выше на наиболее высокую из доступных им ступеней феодальной иерархии, стремясь сравняться с потомками Гуарамов. Эти последние не могли простить такой обиды и ущерба своим феодальным интересам: Наср, сын Гуарама, убивает куропалата Давида. Сыновья Баграта, Липарит и их союзники мстят за Давида, изгоняют из страны Насра и захватывают владения последнего. Этот эпизод типичен. Таким образом, неоднократно проявлялись противоречивые феодальные интересы, так возникала борьба за земли и территории и ширились политические связи феодалов.

Но и другие слои феодального общества не оставались, конечно, безучастными в этой борьбе: те же самые скотоводы, которым во время кочевания с зимних пастбищ на летние и обратно приходилось платить пошлины не только клдекарнским эриставам, не могли относиться равнодушно к этим преградам. Бесконечные таможенные рогатки, наличие местной политической власти и вытекающая отсюда бесконечная внутрифеодаль- ная борьба вызывали неудовольствие всех слоев общества, заинтересованных в нормальном развитии обмена; они вызывали в то же время естественное желание встать под покровительство наиболее могущественного суверена. К расширению же границ своей территории и своего влияния стремился, конечно, каждый из владетельных князей. Следует отметить, что на рассматриваемом этапе истории Грузии против феодально-политической раздробленности страны выступает и картлийская церковь, являвшаяся крупнейшим землевладельцем, имевшая земельные владения как во Внутренней Картли, так и в Кахетинском княжестве, в Тбилисском эмирате, в Абхазском царстве и в Тао-Кларджети. Мцхетский католикос стремился к объединению своих земельных владений и своей паствы под единой политической крышей *.

Таковы основные предпосылки к объединению Грузии в централизованную феодальную монархию.

На протяжении VII — IX вв. феодальный строй Грузии получает свое дальнейшее развитие.

Среди азнауров, составляющих господствующее над обществом сословие, различается несколько групп. Те, кто получили азнаурство по наследству, называются «потомственными азнаурами» (натесавит азнаурни), те_г кто за службу,— «царские азнауры» (мепис азнаурни). Самую сильную и богатую группу составляют «великие азнауры» (дидебулни азнаурни). Наконец, имеются и азнауры, зависящие от более сильных и называющиеся

¹ М. Лордкипапидзе. К вопросу об объединении феодальной Грузии. «Тр. Ин-та истории Груз. АН», т. I, 1955, стр. 449 (на грузинском языке).

522

«предстоящими» (цинаше-мдгомелни), или «собственными» (сакутарни). На более низкой ступени феодальной лестницы стоят слуги (мсахурни).

Большинство населения составляют земледельцы, обычно называющиеся «мдабиурни» (сельчане). Последние подвластны тому или иному феодалу, который является их «владыкой» (упали) и которому принадлежат села (даба) со всеми землями.

Еще более низкую социальную ступень составляют «глехи» — земледельцы, не обладающие личной свободой и принадлежащие вместе с обрабатываемой ими землей тому или иному феодалу. Глехи снабжали феодала всем необходимым для жизни (хлебом, вином, мясом и т. д.). Источники происхождения этой категории населения различны: в разряд глехов могут попасть и бывшие рабы, и военнопленные, и купленные лица, посаженные владельцем на землю.

Идет процесс захвата земли феодалами. Насильственно захваченные общинные земли объявляются собственностью захватившего их феодала, общинники превращаются в лишенных свободы земледельцев. Земля, занимаемая каждым глехи, называется «пудзе». Это хозяйственная единица (состоявшая из места для построек, виноградника, пашни, а также поля и леса, находящихся в общинном владения). Пудзе является также налоговой единицей. Часто на одном пудзе сидит несколько дымов глехи. Не владея собственной землей, глехи не являются юридическими лицами, однако самостоятельное хозяйство делает их полусвободными людьми. Они владеют движимым и недвижимым имуществом, но не имеют права продавать его без разрешения владыки.

В начале раннефеодальной эпохи свободные сельские общины постепенно попадают под покровительство того или иного крупного азнаури, принимая тем самым на себя ряд соответствующих обязательств, но не теряя на первых порах личной свободы. С течением времени община распадается, некоторые из ее членов возвышаются, большинство деградирует, беднеет и постепенно становится подвластным владыке, перестает участвовать в походах и образует различные категории глехов.

К началу X в. большинство земель в передовых областях Грузии уже захвачено мтаварами и азнаурами. Однако процесс захвата феодалами народной земли сопровождается борьбой народных масс.

Овладев уже в VI в. правом управления страной, мтавары и азнауры используют эту власть для того, чтобы захватить побольше общинных земель. Феодалы и церковь единым фронтом наступают на мдабиори, отнимая под всеми предлогами у них земли. Народ яростно защищается, но преимущество в борьбе сохраняется на стороне захватчиков, лучше организованных и вооруженных. Общину ослабляют и внутренние раздоры между различными имущественными группами. Ослабленные таким образом общинники, разумеется, уже не могут единодушно защищать свои интересы от феодалов-захватчиков и постепенно попадают в их руки. Народ утрачивает общинные и собственные земли постепенно: сперва пашни (приносившие наибольшие доходы), затем луга и пастбища, леса. С дру

523

гой стороны, из-за земли, являющейся основным источником богатства, борются друг с другом и сами мтавары и азнауры, мтавары и церковь. Так, в начале VIII в. картлийские эрисмтавары делают попытку отнять часть земель у церкви и монастырей, владеющих большими поместьями. Это вызывает острую борьбу внутри феодального класса.

Наконец, после того как в конце VIII и начале IX в. в Грузии возникают новые крупные феодальные единицы — самтавро, начинается борьба и между мтаварами, каждый из которых пытается расширить свои владения за счет соседа. Борьба эта продолжается на протяжении всего IX в. и завершается объединением Грузии.

* * *

К концу раннефеодальной эпохи процесс объединения грузинских племен уже близок был к своему завершению. Прежнее этническое понятие Картли уже не вмещало того нового, широкого смысла, который подразумевал объединение различных грузинских картвельских племен. Новое содержание вкладывалось также в этнический термин «картвели», который обозначал уже не только картлийцев, но и кахов, эров, месхов, егров (мегрелов), сванов, абхазов и двалов. Из этого нового понятия картвели образовалось и название страны Сакартвело (страна картвелов).

Таким образом, процессу феодального объединения Грузии сопутствовал и процесс феодально-культурного объединения.

Как уже отмечалось, с VIII в. возросло значение грузинского литературного языка. В IX в. он стал единственным языком литературы, государственного управления, гражданских взаимоотношений и церкви не только в Картли, но и в Тао-Кларджети, Эгриси, Абхазети, Кахетии ж Эрети.

6

КУЛЬТУРА ГРУЗИИ В VII-IX вв.

К VII—IX вв. народы Грузии достигли высокого уровня развития культуры. Именно в этот период доминирующим становится грузинский язык «картули», национальный язык, единственный книжный церковный язык. В IX—X вв. возник литературный язык переводных памятников настолько живой и народный, что произведения, переведенные с арабского, греческого, армянского и сирийского, кажутся оригинальными сочинениями грузинских авторов.

В ряду исторических источников важное место занимают оригинальные агиографические и мартирологические произведения. Их авторы далеко выходят за рамки шаблонных житий и мученичеств. Агиографические и мартирологические произведения насыщены подробностями, характеризующими живую действительность, ярко нарисована историческая обстановка, в которой протекала жизнь «святого» и его соратников, географические условия, социальное окружение и т. д.

524

Общий вид Самтаврского могильника

Грузинская историография своими успехами в значительной мере была обязана именно агиографии. Авторы житий на протяжении столетий сумели создать большую книжную культуру, выработать определенные методы изложения и трактовки вопросов, стиль и пр. Показательно, что историографическое сочинение обозначалось названием, принятым в агиографии, именно «Цховреба» — житие, жизнь; «Картлис цховреба» означало «Исто- j рия Грузии».

Георгий Мерчуле,, монах-писатель — автор агиографического сочине ния «Житие Григория Хандзтийского», написанного в 951 г. Содержание этого произведения, как, впрочем, и целого ряда других агиографических трудов средневековых грузинских авторов, выходит за пределы его скромного заглавия. Автор, будучи свидетелем расширения территории родной страны и ее социально-экономического роста, очень живо дает в «Житии» ценнейшие сведения географического порядка, содействуя этим расширению кругозора современников и распространению географических знаний. Он сообщает интересные подробности, например, о климатических уело- I виях Абхазии, в особенности Кларджети, о хозяйственной жизни края, п I строительстве монастырей, давая подробные сведения о самой техник строительных работ и т. п. ¹

¹ Георгий Мерчул. Житие св. Григория Хандзтийского. «Тексты и разыскания по армяно-грузинской филологии», кн. VII. СПб., 1911 (грузинский текст и русски., перевод Н. Я. Марра).

Общий вид погребений \ I—VIII вв. (а) и погребальный инвентарь каменного ящика № 9 из могильника в Армазис-хеви (б)

526

В эту эпоху значительные успехи делает и грузинская историография. В произведениях отдельных историков ставятся вопросы о возникновении и далеком историческом прошлом и происхождении Грузии. Из дошедших до нас исторических трудов древнейшим является «Обращение Грузии», анонимный труд, датируемый IX в. Автор свидетельствует, что источником ему служила небольшая книга, составленная диаконом Григорием. В «Обращении Грузны» утверяедается, что картвелы имигрировали it Картли с юга из Ариан Картли. Кроме того, автор с известным интересом воспроизводит предания языческой старины и дает подробный список языческих царей и названия богов из пантесща древней Иберии.

Обострение противоречий между армянскими и грузинскими феодалами оживило религиозные споры, возникшие еще в VI в. В связи с этим Георгий Мерчуле в «Житии Григория Хандзтийского» интересуется вопросом о распространении пределов Картли и картули (грузинского литературного языка). Иоанн-Зосим из синайского монастыря слагает оду, во священную грузинскому языку под заглавием «Хваление и величание грузинского языка».

Грузинский язык изображается аллегорически в образе Лазаря ю евангельской притчи; ода начинается следующими словами: «Погребен язык грузинский (и останется погребенным) до второго пришествия, чтобы свидетельствовать о нем; чтобы бог обличил всякий народ на этом (грузинском) языке. Этот язык остается спящим по сей день. В евангелии этот язык обозначен именем Лазарь». Далее говорится, что «сей язык, разубранный и благословенный именем господа, приниженный и непризнанный, ожидает дня второго пришествия».

Таким образом, ода откликается на те преследования, которым, как свидетельствуют современники, подвергались грузины, обитавшие в разных монастырях за рубежом, со стороны местных монахов. Автор предсказывал своему народу лучшее будущее, когда грузинский язык завоюет подобающее место в ряду «признанных» языков, под которыми автор мог подразумевать греческий, латинский и др.

Грузиноведческой науке хорошо известно, какого высокого уровня развития достиг литературный картули даже за несколько столетий до Иоанна-Зосима, т. е. до X в., в произведениях таких авторов, как Яков Цуртавели (V в.), анонимный автор мученичества Евстафия Мцхетского (VI в.), Иоанн Сабанисдзе (VIII в.), Басили Зарзмели (IX в.), автор «Жития Серапиона Зарзмского», и многие другие авторы, не говоря уже ь Георгии Мерчуле, язык которого справедливо считается образцом классического грузинского языка, подготовили почву для появления таких блестящих представителей грузинской прозы, какими являются авторы истории царя Давида и царицы Тамары, и в особенности поэта Шота Руставели.

На грузинский язык в IX—X вв., уже насчитывавший сотни лет своей истории, переводились с армянского и в особенности с греческого библейские и евангельские тексты, образцы агиографической и светской литературы. Как свидетельствует Яков Цуртавский, еще в середине V в. на гру-

527

зинском языке уже имелись евангелие, послания апостола Павла и псал- тирь; до нас дошли списки евангелий адышского (897 г.), опизского (913 г.), джручского (936 г.), пархальского (973 г.), тбетского (995 г.) и др.

Еще до VII в. начинает развиваться поэзия и как ее вид гимнография. Гимны преимущественно в честь святых переводят, широко применяя ямбический стих, сначала, по преданию, с греческого. Один из сборников гимнов сохранился от VIII в. в папирусно-пергаментной рукописи. Оригинальные гимны, так называемые картулни (грузинские), представлены в классических образцах с X в.

Главными представителями гимнографии являются Микель Модреки- ли, Иоаннэ Минчхи, Иоаннэ Мтбевари и упомянутый уже Иоаннэ Зосимэ., Они писали свои духовные гимны ямбическими стихами, а также шаири,. которое, как известно, в дальнейшем было развито и доведено до совершенства Шота Руставели. Исключительный научный интерес представляет система нотных знаков в рукописи Микела Модрекили — памятнике древней музыкальной культуры Грузии.

Наряду с оригинальной развивалась и переводная литература (переводили уже и с арабского языка), которая была весьма разнообразной по содержанию. Переводами занимались в основном высокообразованные деятели грузинских монастырей за рубежом.

К рассматриваемой эпохе относится такое замечательное произведение* грузинской философской мысли, как «Мудрость Балавара» — восточная легенда о Будде, переработанная грузинским писателем.

По-видимому, существовали и произведения художественной литературы, в том числе и переводные поэтические сочинения, но от них сохранились лишь небольшие отрывки. Явно ощущается влияние светской литературы на историческую и церковную.

В истории грузинской письменности большую роль сыграли монастыри, являвшиеся центрами грузинской культуры как в самой Грузии, так и за ее пределами — на Афоне, на Синае, в Иерусалиме, на Черной горе близ Антиохии и др.

В стенах монастыря Шатберди, этого «грузинского Синая», построенного Григорием Хандзтийским, велась большая литературная работа; из его скриптория происходит, между прочим, Шатбердский сборник (X в.), заключающий в себе, кроме прочих памятников грузинской письменности, подлинники «Обращения Грузии», «Жития святой Нины», так называемой «Учебной книги», в состав которой входит трактат на грузинском языке «О буквах», точнее извлечение из трактата Дионисия Фракийского «Грамматическое искусство».

Общий рост культуры явился могучим стимулом в развитии литературы. Большое число рукописей, сохранившихся в монастырских библиотеках зарубежных центров, свидетельствует как о многочисленности, так и большой культуре грузинских литературных деятелей.

Из книжного фонда этих монастырей должна быть отмечена древнейшая датированная рукопись (864 г.), так называемый «Синайский

528

Многоглав», представляющий собою объемистый сборник, в котором 52 произведения разного содержания.

К этому же периоду относится расцвет грузинского зодчества. Если первоначально древнегрузинское зодчество было _ тесно связано с Визан тией, в частности с Сирией, с одной стороны, и с Ираном — с другой (храмы Болниси, Джвари, Цроми, Атени и др.), то теперь в IX—X вв. оно становится уже самостоятельным и в передовых районах Западной Грузии — в Абхазии, Тао-Кларджети и соседней с нею Верхней Картли — достигает в своих лучших образцах не только высокого совершенства, но и ярко выраженной самобытности.

До пас не дошло в первоначальном виде ни одного памятника гражданского зодчества.

Зато исключительно богато представлены памятники церковной архи- тектуры — храмы и монастыри. Правда, в развалинах монастырей сохранились не только культовые здания, но также и жилые помещения, например, трапезные, кельи — эти неизменные составные части каждого монастыря, и, быть может, библиотеки (Шатберди, Хандзта, Мизнадзори в Кларджети). Среди множества памятников Тао-Кларджети исюпочитель ное место занимают постройки Ишхана, Баны, Опизы, Шатберда и другие, игравшие огромную роль как крупные культурные центры средневековой Грузии ¹. Как в области Тао, так и в Кларджети грузинские монахи на развалинах старых монастырских построек, да и на новых местах создали великолепные постройки, часть которых в том или ином виде дошла до наших дней.

Ишхани (в области Тао), построенный армянином-халкедонитом католикосом Нерсе в VII в., был реставрирован в IX г. учеником и племянником Григория Хандзтийского Сабаном. Основной план и архитектурное оформление Баны, построенной по повелению Адарнерсе Квирике Банела в конце IX или в самом начале X в., повторяет знаменитый храм Армении Звартноц. В плане Бана представляет круг с вписанным в него равноконечным крестом. Этот замечательный храм сохранился в развалинах, а в середине XIX в. был превращен в крепость. В бассейне р. Чороха, помимо Баны, известны и другие развалины небольших круглых церквей (в Ольтах, Тасс-Кара, Киаклис-Алты).

Значительное развитие в это время получает декоративное убранство храмов. Скульптура в Грузии, как и в Армении, не являлась чем-то самостоятельным, а служила главным образом для орнаментальной декоровки фасадов зданий и отдельных архитектурных деталей. Уже в IX—X вв. и Западной Грузии фасады храма начинают украшаться тонкой орнамен

¹ Обзор архитектурных памятников см. «Материалы по археологии Кавказа», т. VII. М., 1899; т. XII, М., 1909; Е. Такайшвили. Археологическая экспедиция 1917года в южные провинции Грузии. Тбилиси, 1912; Г. Н. Чубинашвили. Памятники типа Джвари. Тбилиси, 1948; его же. Болнисский Сион. «Изв. Ин-та яз., истор. и матер, культ, им. акад. Марра», кн. IX, Тбилиси, 1940; Ш. Я. Амираиашвили. История грузинского искусства, т. I. М., 1950.

529

Стеклянные сосуды VI—VIII вв. из погребений могильника в Самтавро

тальной резьбой из растительных мотивов, которые достигнут исключительного совершенства в зодчестве Грузии эпохи расцвета. Но наряду с растительным орнаментом и в сочетании с ним выступает и удивительное богатство мира животных, изображение которого своими корнями восходит к далекому прошлому дохристианской Грузии. Эти зооморфные мотивы отражали первобытные верования народа, пережитки которых попали и в христианскую церковь. В декоративном оформлении храма заметное место занимают также скульптурные изображения ктиторов, которые в Грузии, как и в Армении, сохранились в памятниках этой эпохи (Кумурдо, Оппза, Зеганский храм и др.).

В этот период достигает высокого совершенства и художественное ремесло. Грузия не только воспроизводит высокохудожественные образцы ранних византийских эмалей, не уступая в этом отношении никакой другой стране в мире, но создает и свою собственную перегородчатую эмаль. Великолепные образцы ранней грузинской эмали с надписями на грузинском языке сохранились и до наших дней на знаменитой Хахульской иконе в Хоби, Мартвили (Абхазия) и др. Яркость красок, тонкость работы, своеобразие стиля ставят эти эмали на один уровень с лучшими образцами византийского столичного мастерства.

Наконец, в этот же период начинается расцвет грузинской миниатюры. Упоминавшиеся выше списки евангелий, вышедшие главным образом из знаменитого скриптория крупнейшего культурного центра Грузии этого времени — Шатбердского монастыря, основанного Григорием Хандзтий- ским, являются не только образцами каллиграфического мастерства, но а тончайше исполненных миниатюр.

34 Очерки истории СССР

530

По историческим памятникам VIII—IX вв. мы можем судить не только о церковной и дворцовой архитектуре, прикладном искусстве, но и о жизни и быте людей, создававших эти произведения.

7

АЗЕРБАЙДЖАН (АЛБАНИЯ)

В ПЕРИОД АРАБСКОГО ВЛАДЫЧЕСТВА

В середине VII в. в Закавказье появляются арабы и завоевывают Албанию.

Арабский писатель ал-Балазури сообщает, что в 654 г. по приказанию халифа Османа полководец Сельман ибн-Рабиа ал-Бахили «двинулся в Арран и занял Байлакан по мирному договору, по которому он гарантировал его жителям их жизнь, имущество и стены их города, обязав их вносить поземельную и подушную подати. Потом Сельман прибыл в Берда и расположился лагерем на берегу реки Туртура (Тертера), находящейся от города менее чем на один фарсах. Жители города закрыли перед ним ворота, и ему пришлось возиться с ним несколько дней. Он тем временем совершал набеги на окружающие его селения, в которых жатва уже была снята. Это заставило их заключить с ним такой же мир, какой заключили и жители Байлакана. Они открыли ему городские ворота и он вступил б город и провел там несколько времени. Отсюда он двинул свою конницу, и она заняла селения ряда округов: Шакшин (Шакашэн), Мескван (Мед- Куенк),Уд (Ути), Месиран (Мец-Иранк), Херхилян (Харджиланк), Табар (Три) и другие местности в Арране». Тот же автор продолжает далее: «Передают, что Сельман отправился к месту слияния Ар-раса (Аракса) с Курром (Курой) за Бердиджом, переправился через Курр, занял Кабалу и заключил с владетелями Шаккана и Камибазана мир, с условием платить подать. Такой же мир заключили с ним (Сельманом) и жители Хай- зана, и царь Ширвана, и остальные цари гор, и жители Маската и Шаби- рана и города Баба (Дербента). Но (как только Сельман выступил за город) жители заперли его за ним, а хазарский хакан встретил его со своей конницей за рекой Баланджаром. Здесь (Сельман) был убит с четырьмя тысячами мусульман» Ч

Вскоре после этого начинаются междоусобицы среди арабских племен, вызванные убийством Османа и борьбой наместника Сирии Муавии с халифом Али. В это время Армения, Картли и Арран (Албания) отделились от арабов и большинство феодалов приняло византийскую ориентацию.

Изменившаяся ситуация на Востоке была на руку Византии. Император Константин II щедрой рукой раздавал звания куропалатов и патрициев всем обращавшимся к его покровительству закавказским феодалам. По свидетельству Мовсеса Каганкатваци, после того как албанский князь

¹ Баладзори. Указ. соч., стр. 13.

531

Остатки крепостных ворот VIII IX вв столицы Албании Кабалы

Джуаншер уведомил императора, что и он признает его своим сюзереном, Константин II пожаловал ему величайшие дары и, сделав его протон-патрицием, приказал послать к нему награды для 1200 мужей: дипломы пат риция, ипата, апоипата, стрателата и элиста, чтобы он их 'мог даровать кому угодно ¹. Джуаншер становится владетелем всей Албании. По словам Мовсеса Каганкатваци, «он самодержавно и с великолепием господствовал от пределов Иверии до ворот гуннских и до реки Аракса» ².

Вскоре после этого в 660 г., если верить Мовсесу Каганкатваци, Джуаншер разгромил хазар, вторгшихся в Албанию через проход Чор (Дербент) с целью грабежа и добычи. В 664 г. хазары вновь вторглись в Албанию и дошли до Армении, но Джуаншер склонил кагана к миру, и, как утверждает Каганкатваци, даже взял в жены дочь кагана, а последний возвратил ему все награбленное — «120 000 голов скота, 7000 коней и не менее 1200 пленных мужей» ³.

Заключив мир с Византией, халиф Муавия начал расправу с феодалами Закавказья за их измену халифату и переход на сторону империи. Мы не имеем сведений о том, как отнесся халиф к Джуаншеру. Мовсес

¹ «История агван Моисея Каганкатваци». Перевод К. П. Патканова. СПб., 1861, стр. 145.

² Там же, стр. 146.

³ Там же, стр. 154.

532

Каганкатваци, рисующий Джуаншера эпическим героем, когда речь заходит о подчинении любимого им князя халифу, ограничивается по этому поводу следующим кратким сообщением:

«Между тем Аравитяне, видя безнадежное ослабление императора греческого, как огнем сожгли многолюдные площади и города его (Джуаншера). Тогда Великий князь Востока Джуаншер был в великой заботе о своем княжестве, ибо он думал о том, что может быть полчища юга, взяв страну, попрут ее ногами. Хотя он и мог призвать к себе на помощь бесчисленные войска Туркестанцев (хазар), однако согласился подчиниться игу властителя Юга» ¹.

По-видимому, это случилось после назначения правителем Армении Григория Мамиконяна в 662 г. Мовсес Каганкатваци упоминает о втором путешествии Джуаншера к халифу, который якобы подарил ему индийского слона. Все эти события, датируемые 668 г., Мовсес излагает в неясных и туманных выражениях.

Преемник Джуаншера и его племянник князь Вараз-Трдат (669- 699 гг.) также вел осторожную политику. В первый же год его травления Хазарский каган совершил набег на левобережную Албанию. Вараз-Трдат Ьослал к кагану католикоса Елиазара, который «привлек сердце хакана к миру и неразрывной дружбе». Однако уже в 684 г. Закавказье подверглось очередному опустошению со стороны хазарских вооруженных дружин.

Напуганный Вараз-Трдат в конце 684 г. послал к князю гуннов (савиров) вассалу хазарского кагана Алп-Илитверу посольство, которое прошло через труднодоступные ущелья нынешнего Дагестана и прибыло в столицу гуннов Варачан в феврале 685 г. Посольство заключило с Алп-Илит- вером мирный договор ².

Эта миссия к князю гуннов, на которую албанская знать возлагала столько надежд, имела неожиданно для нее печальные последствия. Албания, как указывалось выше, была связана вассальными обязательствами с хазарским каганом и вносила ему подати, на которые хазары претендовали после падения в стране власти Сасанидов. Между тем сыну Мервана халифу Абд-ал-Мелику удалось усмирить междоусобицу арабских племен и заключить мирный договор с Византией. По свидетельству византийского историка Феофана, по мирному договору, заключенному в 685 г. Абд-ал- Меликом с Юстинианом II на десять лет, арабы и Византия должны были совместно владеть островом Кипром и областями Армении и Иберии. Доходы с этих стран делились пополам. Хотя у Феофана Албания не упомянута, но несомненно, что и она находилась в числе стран, попавших в двойное подданство, что подтверждается косвенными свидетельствами сирийских хроник. Положение Албании было особенно трудным, так как ей пришлось

¹ Моисей Каганкатваци. Указ. соч., стр. 156.

² См. раздел данного тома «Хазарский каганат»; С. Т. Еремян. Моисей Калан- катуйский о посольстве албанского князя Вараз-Трдата к хазарскому хакану Алл- Ллитверу.

533

подчиняться и платить налоги не только халифату и Византии, но еще и Хазарскому каганату.

Однако, несмотря на заключение мирного договора, Юстиниан II в 688 г. послал в Армению войска под начальством стратига Леонтия, покорившего Армению, Албанию и Муканию. На следующий год в Армению прибыл сам Юстиниан II и закрепил за собой Армению, Картли и Албанию путем различных мероприятий. Вместе с тем он стремился расположить к себе антиарабски настроенную часть знати и осыпал ее подарками и титулами; в частности, Вараз-Трдат был сделан патрицием-экзархом, т. е. вторым после царя ишханом Албании.

Преемник низложенного в 695 г. Юстиниана II — Тиберий III Апсимар преследовал всех сторонников низложенного императора, в том числе и Вараз-Трдата, вызванного с сыновьями в 669 г. в Константинополь, где они были отданы под стражу. Тиберий поспешил убрать албанского князя, вероятно, из опасения, что бежавший Юстиниан II получит поддержку не только от хазар, но и от находящейся в вассальной зависимости от хазар Албании.

Юстиниан, вернувший себе византийский престол с помощью болгарского хана Тервела в 705 г., жестоко отомстил как Тиберию, так и Леонтию, а Вараз-Трдата после пятилетнего заключения отпустил на родину; сыновей же его по некоторым соображениям оставил заложниками. Они были отпущены на родину лишь при Филиппике Вардане в 771 г. За эти годы положение в Албании совершенно изменилось. Разгоревшаяся в Византии гражданская война была на руку халифату. Арабы одерживали одну за другой крупные победы и окончательно завоевали Среднюю Азию, Северную Индию, Северную Африку, Испанию и Южную Францию, В 701 г. халиф Абд-ал-Малик послал в Армению с войсками своего брата Мухаммеда ибн-Мервана для расправы с армянской знатью за ее измену арабам и переход на сторону Византии. Вскоре наступила очередь Албании. По свидетельству Мовсеса Каганкатваци, рабы увели в Тарон и оттуда в Сирию албанского князя Шеройэ (699—705 гг.) вместе с азатамв в 153 г. армянского летоисчисления (т. е. в 705 г.). Это был последний представитель Михранидов, имевший сюзеренные права над Албанией; в дальнейшем Михраниды становятся рядовыми феодалами.

Окончательное утверждение арабов в Албании сильно беспокоило хазар, которые снова вторглись в Закавказье в 711 г. и на несколько лет утвердились в прибрежной Албании, что заставило халифа подумать об укреплении Дербентского прохода. В 717 г. полководец Маслама оттеснил хазар и взял Дербент, но в 724 г. с севера вновь напали хазарские полчища, которые дошли до Ардебиля.

Правителем Армении, Албании и Картли халиф Хишам назначил Мас- ламу ибн-Абд-ал-Мелика, покорившего мелкие горские племена с их царьками. Заручившись их поддержкой, арабы окончательно изгнали из Дербента хазар и вновь укрепили город. Обосновавшись в Дербенте, они создали пограничные военные поселения из 24-х тыс. арабских солдат —

534

переселенцев из Сирии, которым казна выдавала увеличенное жалованье. В правление халифа Валида I Албания вступила на путь мирного развития и достигла наивысшей поры своего расцвета.

Албания административно входила в состав стран «Армении» и вместе с Арменией и Картли составляла один податной округ. Арабские авторы называют Албанию «Арран» и делят ее на две части, границей которых является р. Кура — правобережный Арран с центром в Партаве (Берда) и левобережный Арран с центром в Кабала. В Албании местные правители назначались арабами, по-видимому, из рода Михранидов и являлись в то же время военачальниками местного ополчения.

Важнейшие стратегические пункты страны и города были заняты арабскими гарнизонами. Со временем в таких местах образовались поселения арабских ветеранов, содержавшиеся за счет окрестного населения. Таковыми были города Партав, Дербент, Байлакан, Шамхор и др.

Наряду со старыми арабы основывали новые военные поселения. Так, остиканом Мерваном ибн-Мухаммедом был основан г. Касал (совр. с. Кеса- ло, восточнее г. Рустави); позже, в 844 г., Мухаммедом ибн-Халидом был основан г. Гандзак (позднейшая Ганджа, совр. Кировабад), заселенный арабскими ветеранами из Диарбекира. Вскоре Ганджа становится крупнейшим городом Закавказья.

В Албании арабы довольно скоро захватили все лучшие земли в стране. Между пришлым и местным оседлым населением установились обычные для феодального общества отношения господства и подчинения. Албанское крестьянство попадало в кабалу к новым и притом чужеземным феодалам.

Местные феодалы сумели удержаться только в горах нынешнего Нагорного Карабаха и на южных склонах Главного Кавказского хребта (албанцы, называвшие себя удинами).

С утверждением арабов в Албании начинается период долгого мирного строительства, изредка прерываемый набегами хазар. Возрождаются пришедшие в упадок в течение долгих войн города Партав, Байлакан и др.

В 724 г. в Албании, как и в других странах Армении, была проведена иотоловная перепись населения и скота. Тяжелое бремя налогов вызывало в стране восстания, которые особенно усилились после убийства халифа Валида II в 743 г., когда в халифате началась ожесточенная война за власть между Омейядами и Аббасидами. Правитель Армении стремился расположить к себе туземную знать, однако после поражения Омейядов казалось, что вот-вот рухнет арабская держава и подвластные ей народы заживут самостоятельной жизнью. Борьбу против халифата, наряду с местной знатью, поддерживали и арабские должностные лица. Новый наместник Армепии Мусафир ибн-Кусейр (748—749 гг.) отделился от халифата и стремился стать самостоятельным правителем.

Движение павликиан, которое было осуждено на соборе албанской церкви в Партаве в 705 г., снова оживилось.

535

В период этого повстанческого движения в Албанию снова перекинулось из Армении движение павликиан, учение которых стало идеологическим знаменем народных низов. Термин для обозначения павликиан — «паиликиан», арабские авторы обычно смешивают с названием г. Бай- лакана, поэтому их называют «байлаканцами», или «жителями Байлака- на». Так ал-Белазури сообщает, что в период восстания Мусафира ибн- Кусейра восстали также «байлаканцы», т. е. павликиане, во главе которых стоял Вард ибн-Суфан.

После утверждения на престоле первого аббасидского халифа ас-Саффа- ха наместником в Армении был назначен Мухаммед ибн-Сул (749 — 750 гг.), который начал расправу с восставшими. Он напал прежде всего на мутагаллиба Мусафира ибн-Кусейра и убил его; затем заставил восставших павликиан отступить к крепости Киляб (Шикакар) в труднодоступных песчаных горах Арезаха. В это время халиф отправил в Армению карательную экспедицию во главе с «свирепым» и «кровожадным» Цалехом, который уничтожил гнездо повстанцев в крепости Киляб ¹.

Первые аббасидские наместники в Армении вели непрерывную борьбу с восставшими жителями. В 752 г. восстали севордии. (вероятно, нынешние айрумы), за счет которых жили арабские ветераны г. Шамхора. Они напали на Шамхор и разрушили ненавистный им оплот иноземного господства.

Несмотря на эти восстания, наместник в «Армении», будущий халиф Абу-Джафар ал-Мансур наложил на страну еще большие подати. При ости- кане Язиде ибн-Усайд ас-Сулами (756—765 гг.) страна была усмирена огнем и мечом.

Жестокая налоговая политика арабов довела население до крайней нищеты и отчаяния. В 773—775 гг. в Армении вспыхнуло большое восстание под предводительством Мушега Мамиконяна. Началось брожение также и в Албании. Арабам пришлось пойти на уступки и несколько смягчить налоговое бремя. При халифе Харун-ар Рашиде Армению получил его брат Убейдаллах, правивший самостоятельно с 788 по 795 гг., чеканивший свою собственную монету, на которой не упоминалось имя Харун-ар- Рашида, по своему усмотрению назначавший и сменявший наместников (остиканов). Убейдаллах старался выжать как можно больше из подчиненных ему стран.

При наместнике Фадл ибн-Яхья Бармекиде (791 г.) вспыхнуло восстание. Возмущенные жители Берда убили сборщика податей. Положение арабских властей осложнялось тем, что им приходилось вести борьбу не только с восставшими жителями и туземной знатью, но и с обосновавшимися в стране арабскими феодалами, которые являлись гораздо более опасными врагами халифата, чем местное население.

В результате жестоких репрессий народ как будто успокоился, однако в 795 г. вспыхнуло снова восстание. В Албанию был послан новый

¹ Баладзори. Указ. соч., стр. 19—20.

536

правитель, который жестоко расправился с восставшими. Но при следующем правителе восстания снова начались и не прекращались вплоть до начала IX в.

Восстания прекратились лишь при хитром и энергичном правителе Язиде ибн-Мазьяд аш-Шейбани (799—801 г.). Последний примирил враждующие между собой арабские племена, поселившиеся в Восточном Закавказье, и постарался привлечь к себе симпатии местной албанской знати.

Возникшая после смерти Харун-ар-Рашида война между его сыновьями Амином и Мамуном еще более осложнила положение в халифате и дала возможность арабским феодалам укрепить свое положение в качестве полузависимых правителей.

 

 

1. Города Северного Причерноморья в V—IХ вв.

К середине I тысячелетия многие античные города Северного Причерноморья прекратили свое существование¹.

Города Боспора с их развитым ремеслом уже в IV в. сильно ослабели и в значительной мере утратили свое прежнее значение экономического центра Крыма. Жизненной основой Боспора были связи с оседлыми племенами Приазовья и Прикубанья. Но в результате гуннского нашествия земледельческо-скотоводческое хозяйство и города этих областей были разорены дотла. В V в. гунны захватили степной Крым.

Экономический центр края с падением Боспора переместился в западную часть полуострова — в Херсонес.

Гунны господствовали на Боспоре, по крайней мере, до начала VI в., когда здесь на некоторое время и, вероятно, с помощью Византии, восстановилась старая династия Тибериев — Юлиев, находившаяся под византийским протекторатом². Однако положение Византии в этом отдаленном от империи городе среди враждебного населения не могло быть прочным.

В противоположность Боспору, Херсон (как называли Херсонес в средние века) не подвергся варварскому нашествию. С усилением Восточно- Римской империи в V в. Херсон превратился в ее опорный пункт в Северном Причерноморье.

Город оказался в центре большого и, в сущности, основного района оседлого земледельческого населения юго-западного Крыма, населения по преимуществу аланского. Аланы ассимилировали, вероятно, небольшое количество готов, оставшихся в Крыму (готов-земледельцев в этом районе

¹ «Очерки истории СССР», т. I. М., 1956, стр. 506.

² Ю. Кулаковский. Керчепская христиапская катакомба 491 г. МАР, № 6, 1891, стр. 26; А. А. Васильев. Готы в Крыму. ИГАИМК, т. V, 1927, стр. 180.

538

упоминает Прокопий), и, возможно, какую-то часть осевших здесь гуннов, живших в восточной части полуострова.

Юго-западный район Крыма, естественно, тяготел к Херсону, в экономике которого важнейшее значение приобрели торговые связи с окружающим земледельческим населением и црипонтийскими степняками. Об одном из гуннских племен — альтциагирах, обитавших в районе Херсона, сообщает Иордан (551 г.). В этот город, по его словам, «купец ввозит блага Азии», очевидно, продукты скотоводства из степей Северного Причерноморья и Северного Кавказа. Боспор не утратил значения рынка для скотоводческого сырья. В Херсон свозились и продукты земледелия из плодородных долин юго-западного Крыма, являвшихся ближайшей сельскохозяйственной базой города. Стекавшиеся сюда продукты скотоводства и земледелия служили, несомненно, основным видом вывоза из городов Крыма в Малую Азию и, конечно, в Византию, наряду с предметами исконного промысла Херсона — солью и рыбой. Развитию экспорта способствовала и внешнеполитическая обстановка — определенная стабилизация внешних сил в эпоху Юстиниана I в Северном и Южном Причерноморье; войны же с Персией, нарушившие экономические связи с Востоком, велись за пределами Малой Азии и Крыма.

Наладившийся регулярный спрос со стороны местного населения вполне объясняет несомненный подъем ремесленного производства Херсона и отчасти Боспора в то время, и прежде всего тех отраслей его, которые давали продукцию массового потребления — гончарных изделий (посуды, тары, строительной керамики), изделий из стекла, кости и металла (в том числе, конечно, и сельскохозяйственные орудия) и украшений, производством которых славился Боспор.

Все это вместе взятое — и массовый приток продуктов из степей п земледельческой округи Херсона, и усилившийся спрос на продукцию местного ремесла, послуживший толчком к его развитию,— превратили Херсон в VI в. в большой, если не важнейший рынок Северного Причерноморья. Убедительным показателем экономического подъема Херсона в то время служит возобновившийся в VI в. выпуск собственной, главным образом, бронзовой монеты, постоянно встречающейся при раскопках раннесредневековых слоев городища, притом с особой, местной системой счета. На Боспоре же выпуск собственной монеты после прекращения чеканки, в 332 г. уже не возобновлялся.

Византия всеми силами стремилась закрепиться в Крыму, особенно в городах его, для защиты северо-восточной периферии империи от угрожавших ей с Востока врагов, для обеспечения тыла в восточной экспансии против персов и господства над окружающими «варварами». Северное Причерноморье и Предкавказье могли явиться тем источником наемного войска, которым, как известно, главным образом, и вели свои войны византийские императоры. С этими целями император Юстин (518—527 гг.) посылал на Боспор патриция Проба «с большими деньгами», хотя и безрезультатно. В начале правления Юстиниана I (около 527 г.) один из

Башня XVII (так называемая башня Зенона, перестроенная в V в.) в Херсонесе

540

гуннских вождей, Горда (или Грод), ездивший в Константинополь и там крестившийся, был отправлен вместе с военным отрядом на Боспор «блюсти интересы империи» ¹. Однако против Горда восстали подвластные ему гунны, которые напали на Боспор и перебили византийский гарнизон. Это заставило Юстиниана принять более решительные меры. Он вновь направил на Боспор войско, которое изгнало засевших там гуннов и снова установило там византийскую власть, распространившуюся и на азиатскую часть Боспора, а кроме того (как сообщает Прокопий), Юстиниан превратил город в сильную крепость. Стремясь ослабить приазовских гуннов, Юстиниан I и в дальнейшем всячески натравливал одно гуннское племя на другое.

Кроме Боспора, тогда же были созданы еще две крепости на южном побережье Крыма, на месте старых и больших поселений — вероятно аланских — Алуста и Горвузиты. Тогда же была создана целая система византийских крепостей в юго-западном Крыму, цризванных охранять подступы к Херсону: Сюреньское укрепление, крепости в Эски-Кермен, Мангуп (древний Дорос), Инкерман (древняя Каламита), Чуфут-кале и др.) ². Так, в VI в. было завершено создание limes tauricus из крепостей, охранявших горные проходы, а частью построенных на месте наиболее важных поселений в районе Херсона —основного византийского форпоста в Крыму. Крепость Херсона также была укреплена: старые стены и башни были надстроены и утолщены, вновь построена была прибрежная линия стен. Эти постройки отличаются монументальностью, техника их кладки из больших квадров, положенных на очень прочном известковом растворе, указывает на высокое строительное мастерство местных каменщиков.

Херсон и Боспор в конце V и особенно в VI в. были превращены Византией в форпосты империи в Северном Причерноморье. Эти города на заре средневековья полностью зависели от византийской власти. Для укрепления своего господства в этом крае империя настойчиво стремилась христианизировать местное коренное население. Это было важной политической задачей для византийских правителей. Политика эта, упорно проводившаяся в VI в., вызвала необходимость массового строительства храмов, что потребовало крупных материальных затрат, на которые византийские власти, по-видимому, не скупились. Эти храмы в виде больших вместительных базилик строились повсеместно: они открыты раскопками на Мангупе, Эски-Кермене, Чуфут-кале (найдены колонны и капители от такой базилики), существовала такая же базилика в Партенитах (у Медведь-Горы), но особенно много их строилось в Херсоне — центре края: они следуют одна за другой вдоль берега, несколько других базилик

¹ Ю. Кулаковский. Указ. соч., стр. 26—27; В. В. Латышев. Сб. греческих надписей христ. времен из южной России, СПб., 1896, стр. 102.

² Прокопий из Кесарии. О постройках. Перевод С. П. Кондратьева. ВДИ, 1939, № 4, стр. 249—250.

Костяные резные пластинки из Херсоиеса

542

Остатки раннесредневекового укрепления возле с. Танковое (бывш. Сюрень)

в юго-западном Крыму

расположены в центре города ¹. Строились богато отделанные кре- щальни, купольные крестообразные мавзолеи херсонесской знати, возникает загородный монастырь, что так характерно для времен Юстиниана с его политикой поощрения монастырского землевладения. Однако результаты этого усиленного насаждения христианства были весьма ограничены. Несомненно, что христианство принимала лишь херсонская и боспорская знать — социальная верхушка местного общества, осевшая в этих городах и стремившаяся к политическому союзу с Византией, в котором перед лицом гунно-болгарской опасности она нуждалась не меньше, чем сама Византия. Основная же масса населения продол жала оставаться языческой, на что указывают источники VII и VIII- начала IX вв. и более поздние.

Огромное строительство крепостей и монументальных храмов требовало привлечения большого количества (рабочей силы, что также, естествен но, способствовало подъему городов Крыма, особенно Херсона. Как показали раскопки, город в VI в. усиленно строился, расширялась территория, занятая им в античный период. Планировка Херсона с прямоугольными жилыми кварталами и прямыми улицами была унаследована от античности. Главная улица более широкая, чем остальные, длиной в 1 км, . перерезала Херсон с северо-востока на юго-запад. В центральной части города

¹ Д. В. Айналов. Развалины храмов. «Памятники христианского Херсонеса», I. М., 1905; Ф. И. Шиит. Эски-Керменская базилика. «Готский сборник». ИГАИМК т. XII, вып. 1—8, 1932, стр. 213; А. Л. Якобсон. Мангупская базилика. СА_Т VI, 1940, стр. 205—225.

543

открыты термы, дворец; улицы имели канализацию в виде крытых каменных желобов и водопровод, сложенный из гончарных труб. На площадях помещались рынки (известен рынок в центральной части города и «малый» рынок). Каждый большой квартал, по-видимому, имел свой большой храм- базилику, расположенную на видном месте. При этом общий облик города существенно изменился: застройка кварталов стала более плотной, площадь их увеличилась: дома, почти сплошь заполняя кварталы, уменьшались по размеру, вплотную примыкая друг к другу. И расширение территории города и увеличение плотности застройки кварталов указывает, несомненно, на большую заселенность Херсона, чем в античный период.

О византийском влиянии на архитектурный облик Херсона свидетельствуют и техника крепостных сооружений, и стиль монументальных базилик, малоазийских по своему типу, как и их мозаики и декоративное убранство (резные мраморные капители, плиты преград и прочее, привозившиеся из Константинополя). В этом убеждают предметы украшений из некрополя и массовая керамика, находимая при раскопках, хотя, наряду с типичной византийской, нередко встречается и лепная посуда, характеризующая культуру коренного, негреческого населения города — его социальных низов.

Иная картина наблюдается в то время на Боспоре и в городах иного юго-востока и южного Крыма, где местный элемент преобладал и влияние византийской культуры было несравненно слабее. Об этой культуре, яркой и своеобразной, полнее всего можно судить по частично раскопанному некрополю Суук-Су (около Гурзуфа), принадлежавшему большому поселению Горзувиты, и по некрополю V—VI вв. Боспора ¹. В могильнике Суук-Су, который буржуазные историки тенденциозно приписывали готам, все предметы украшения (так называемые пальчатые фибулы и пряжки с инкрустацией камнями и цветными стеклами) и их орнаментика исходят из стиля местной продукции предшествующего времени, вышедшей из мастерских Боспора (Пантикапея) и связанной с традициями исконного, частью эллинизованного местного населения. Могильники того времени с аналогичными вещами известны уже во многих местах юго-запада и юга Крыма (около Чуфут-кале, Кореиза, в Байдарской долине и др.). Тип могильных сооружений также является исконным местным, распространенным на огромной территории Северного Причерноморья и окончательно сформировавшимся в среде оседлого земледельческого населения и в таких городах как Боспор. Аналогичные склепы, кроме Суук-Су, известны в Чуфут-кале, Мангупе, Эски-Кермене. С византийской культурой это искусство совершенно не связано.

В начале 70-х годов VI в. в Северном Причерноморье появились хазары. В 576 г. они овладели Боспором, затем осадили Херсон, но взять его

¹ JI. А. Мацулевич. Серебряная чаша из Керчи. JL, 1926; Я. И. Репников. Некоторые могильники области крымских готов. ИАК, вып. 19, 1906, стр. 1—80; ЗООИД, XXVII, Одесса, 1907, стр. 101—148.

План Херсонесского городища

АГЛИХЛИОГИ ЧЕСКАМ К AFT A KFblMA

(Составители А. Л. Якобсон)

545

не смогли. Пользуясь ослаблением Византии, поглощенной в то время войнами с Персией, а затем борьбой с арабами, хазары в VII в. прочно заняли степи Црикаспия и Приазовья. Большая часть Крыма также оказалась под властью хазар: на Боспоре и в Фанагории они посадили своего наместника (тудуна), захватили соседний с Херсоном Дорос и временно Херсон ¹_Л

Завладев большей частью Крыма, хазары нарушили связи Херсона с окружающим населением, что привело к экономической изоляции города. По свидетельству папы Мартина I, сосланного в Херсон в 654 г.: «... в этих краях... голод и нужда такие, что хлеб здесь известен разве по названию, а его и видом не видать» ². Продовольствие привозили, и то нерегулярно, лишь небольшие суда из Малой Азии. Отсутствие подвоза продовольствия в Херсон из смежного земледельческого района может быть объяснено только захватом его хазарами, а может быть и хазарским погромом: археологические исследования в Херсоне, Эски-Кермене, Мангупе приводят к выводу, что разрушение монументальных построек в этих местах (крепостные стены, базилики и пр.) относится именно к этому времени и скорее всего связано с хазарами. Население Херсона, как видно, переживало тогда тяжелые времена.

Ликвидация византийской власти в городе сделала возможной организацию здесь в конце VII — начале VIII в. ранее не существовавшего местного самоуправления во главе с протополитом (первенствующим — разумеется из местной знати. А в начале VIII в. здесь, наряду с протополитом (Зоилом) действовал и хазарский тудун. Очевидно, город тогда находился во власти хазар.

Важные сведения о положении Херсона и Боспора в конце VII — начале VIII в. можно извлечь из рассказа византийских хронистов об истории Юстиниана II, сосланного в 695 г. в Херсон, который в то время, очевидно, уже не принадлежал хазарам ³. Из Херсона Юстиниан бежал в подвластный хазарам Дорос, женился на сестре хазарского кагана и поселился в Фанагории. Когда каган по требованию византийского императора Апси- мара решил выдать Юстиниана, последний бежал в Болгарию, а затем в 705 г. воцарился вновь. Спустя пять лет Юстиниан послал экспедицию в Херсон, вероятно, с целью изгнать оттуда хазар. Город был разграблен, тудун схвачен и увезен в столицу. После этого Юстиниан снарядил вторую экспедицию. Узнав об этом, херсонцы обратились за помощью к хазарам. Юстиниан решил не обострять отношения с хазарами и в сопровождении военного отряда вернул тудуна в Херсон. Однако херсонцы захватили отряд и отложились от Юстиниана, провозгласив императором знатного армянина Вардана; в ответ на это Юстиниан послал третью экспедицию, но, по словам Феофана, «пришли хазары, и война остановилась». Посланное войско также отложилось от Юстиниана, затем во главе с Варданом

¹ А. А. Васильев. Готы в Крыму. ИГАИМК, т. V, 1927, стр. 187.

² С. П. Шестаков. Очерки по истории Херсонеса в VI—X вв. «Памятники христианского Херсонеса», вып. III, М., 1908, стр. 118.

³ Там же; А. А. Васильев. Указ. соч., стр. 191 и сл.

Металлические украшения, пряжки, подвески и фибула VI—VII вв из могильников Чуфут-Кале и Суук-Су Bjoro-западном и южном Крым)

547

вернулось в Константинополь, свергло Юстиниана и воцарило Вардана

(711г.).

В этих событиях начала VIII в. ярко проявилась резкая оппозиция местного населения, находившегося под гнетом византийской власти, постоянно возмущавшегося ее засильем и враждебность к которой ярко цро- являлась при каждом удобном случае.

В то же время хазары, пользуясь благоприятными обстоятельствами, хотели захватить Херсон.

Вместе с тем события в Херсоне способствовали укреплению определенных связей хазар и Византии, в чем та и другая сторона весьма нуждались перед лицом общей для них арабской опасности. Может быть поэтому хазары, господствуя в Крыму, в дальнейшем не занимали Херсон, остававшийся, по крайней мере, номинально византийским.

Конец VIII — первая половина IX в. — это период напряженной социальной борьбы в Крыму.

Из краткого рассказа «Жития Иоанна Готского» повествующего о событиях конца VIII в., можно заключить, что в юго-западном Крыму (так называемой Крымской Готии) произошло народное восстание, направленное против «господина Готии» (т. е. местной власти) и главы готской епархии Иоанна. Удобным моментом и на этот (раз воспользовались хазары, вновь занявшие важный укрепленный пункт — Дорос. Это вызвало выступление, организованное «господином Готии» и епископом Иоанном с целью оттеснить хазар к северу. Однако, преследуемый своим народом, Иоанн бежал в Амастриду (Малая Азия), где и умер. В связи с этим следует указать, что термин «Готия», которым в греческих источниках нередко обозначался юго-западный Крым (как в VIII в., так и вплоть до XV в.), никогда не имел определенного этнического содержания и представлял собой не более, как термин географический.

Самое же восстание, о котором говорится в «Житии Иоанна Готского», нельзя не связать с тем острым социальным кризисом (так называемым иконоборчеством), переживавшемся в то время Византией и захватившим Крым.

Иконоборчество знаменовало наступление нового исторического периода в жизни края, и только по внешнему признаку этот период может быть назван хазарским, так как совпадает с временем политического господства хазар на полуострове.

По внутреннему содержанию это время явилось периодом становления феодализма в Крыму.

Борьба византийских императоров с чрезмерно разросшимся монастырским землевладением и закрытие монастырей с целью отторжения от них земель с сидевшим на ней зависимым крестьянством, вызвала сильное противодействие феодальной реакции, в частности в Крыму, о чем мы можем судить по письмам Феодора Студита. Антимонастырская политика

¹ В. Г. Васильевский. Житие Иоанна Готского. «Труды В. Г. Васильевского», т. II, вып. 2. СПб., 1912, стр. 396—400.

548

повлекла большую монашескую эмиграцию, направившуюся и в Крым. Возможно, что именно в это время возникли пещерные монастыри юго-западного Крыма — в Инкермане, Шулдане, Качи-Кальоне и другие; почти заново был построен большой монастырь в Партенитах, храм которого в виде базилики раскопан был в 1907 г. Не случайно, что монастыри эти концентрировались около Херсона — в наиболее густо заселенном земледельческом районе.

Этот процесс роста феодальных монастырей в Крыму протекал, по-видимому, в напряженной 6qpb6e. Из письма Федора Студита \ видного идеолога реакционного монашества, мы узнаем о каких-то волнениях в монастырях Крыма, о нарушении монастырского иммунитета светской властью, о появлении в монастырях рабов. Возможно, что в связи с этой борьбой против монастырей, захватывавших, надо полагать, лучшие земли и закрепощавших крестьян, и стояло то восстание, о котором глухо говорит «Житие Иоанна Готского». Характерно замечание монаха Епифа- ния, жившего в Крыму в конце VIII — начале IX в.: «Херсаки (т. е. херсонцы) народ коварный и до нынешнего дня туги на веру, лгуны и поддаются влечению всякого ветра» ², что можно понять как намек на ан- тицерковные настроения.

Победителем в этой борьбе оказалась церковь с ее сильной организацией. Именно в VIII в. церковь в Крыму сильно расширилась, возникли новые две епархии — Готская и Сугдейская, охватившие почти весь южный Крым.

Тем временем в степях Северного Причерноморья начала складываться новая обстановка. Вторжение в черноморские степи печенегов положило предел господству хазар в этом обширном районе, а в 60-х годах IX в., когда в Поднепровье и Причерноморье упрочилась Русь, Хазарский каганат начал постепенно распадаться.

В этих новых условиях византийские правители вновь обратились к Крыму, и в 30-х годах IX в. ими была создана Херсонская фема — особый военно-административный округ, охвативший почти всю южную часть полуострова и входивший в состав западных фем империи. При этом имелась в виду не печенежская опасность, а црежде всего Русь — та новая сила, которая в IX в. стала проявлять себя в Северном Причерноморье, угрожая и хазарам, и «херсонским климатам», т. е. Крыму. В источниках того времени («Житии Георгия Амастридского и Стефана Сурожского») Крым прямо назван ареной действия руссЕшх дружин.

Почти целых два столетия (VIII и большая часть IX) Херсон влачил жалкое существование. Город обнищал и обезлюдел. Это было результатом того длительного экономического упадка, который переживал город в глухую пору иконоборчества: силы города подтачивались ростом мона

¹ «Творения преподобного Феодора Студита в русском переводе», т. II. СПб,, 1908, стр. 554—555.

■² В. Г. Васильевский. Труды, т. II, вып. I. СПб., 1909, стр. 268.

549

стырей, завладевших основными хозяйственными ресурсами юго-западного Крыма, с которым и была по преимуществу связана экономика Херсона.

В обнищавшем городе резче проявлялся и социальный протест, о чем говорят такие факты, как убийство в 892 г. херсонского стратига Симеона и предупреждение Константина Багрянородного о возможных восстаниях херсонитов (он исходил, очевидно, из реальной действительности).

Иную картину в VIII — начале IX в. мы наблюдаем в юго-восточной и восточной части Крыма. Положение Боспора в этот период нам мало известно, но строительство там в ту пору большого крестовокупольного чещрехстолбного храма косвенно указывает на определенное оживление города. В районе Боспора на развалинах античных поселений начали возрождаться поселки — в Тиритаке, Илурате. На побережье продолжали существовать большие полугородские поселения: Горзувиты, «торжище» Партениты — торговое поселение, отмеченное «Житием Иоанна Готского», и у селения Планерского (недалеко от Феодосии). Свидетельством интенсивной жизни этого района может служить возникновение ремесленных центров. Таким центром была гончарная слобода в нынешнем урочище Чобан-куле (восточнее Судака).

Культура этих поселений очень близка к так называемой салтово- маяцкой культуре, охватывавшей обширное пространство лесостепной полосы Юго-Востока и распространившейся на восточный Крым. Вместе с тем бросается в глаза большая разница в культуре этих поселений и Херсона, в котором специфическая салтовская культура почти не отражена.

Такие отличия кроются, возможно, в этническом различии: в восточной части полуострова преобладал, вероятно, не аланский, а гунно-болгар- ский элемент, т. е. «черные болгары», о которых говорят русско-византийские договоры. Еще больше эти отличия были связаны с тем, что культура Херсона была в сильной степени византинизирована.

В конце IX и в X в. стратегическое и политическое значение Херсона быстро возрастало. Это было следствием активизации в Северном Причерноморье печенегов, наводнивших южнорусские степи, и усилением Руси. Херсон вошел с ними в тесные сношения. На значение этих сношений для Византии указывал Константин Багрянородный. По его словам, Печенегия «очень близка к Херсону, но еще ближе к Боспору», и что со стороны Нижнего Поднепровья печенеги могут совершать нападения на византийские владения. Но «когда император живет в мире с печенегами, то ни Русь, ни Турки не могут совершать враждебных нападений на Ромейскую державу», зато «связанные дружбой с императором, (они) легко могут нападать на землю Руссов и Турков». Эти сношения с печенегами и привлечение их на сторону Византии осуществлялись через Херсон.

Вместе с тем Херсон явился для печенегов тем рынком, куда они по преимуществу сбывали продукты своего скотоводческого хозяйства и то сырье, которое они добывали своими набегами на Русь. Эта торговля

550

Глиняные^гончарные и лепные сосуды VI—VII вв. из могильника Чуфут-Кале

в юго-западном Крыму

приобрела для Херсона жизненное значение ¹. Сбывая свое сырье, печенеги приобретали здесь изделия местного и особенно заморского ремесла, привозившиеся из Малой Азии и Константинополя, в частности шелк, бархат, красные парфянские кожи, пряности и пр.

Свозившееся в Херсон сырье отправлялось дальше — в заморье, главным образом в Малую Азию, на что также указывает Константин Багрянородный. Торговля с заморьем имела для Херсона огромное значение, так как оттуда ввозился в Крым хлеб и другое продовольствие. Надо иметь в виду, что эти малоазийские области, особенно Пафлагония выдвинулись в Византийской империи как экономически передовые, что находилось в связи с общим подъемом Византии в IX и особенно в X в.

Все это привело к экономическому возрождению Херсона. Рост торгового обмена и производства снова вызвал потребность в собственной монете, выпуск которой возобновился в конце IX в. и продолжался до конца X в. Как показали раскопки, город вновь начал усиленно строиться, восстанавливались старые и строились новые храмы.

В сфере политической основное значение имела борьба за выход к морю между Византией и Русью, которая продолжалась на протяжении всего X в. Борьба завершилась только в конце этого столетия победой русского государства. Поход князя Владимира на Корсунь-Херсон (989 г.), закончившийся взятием города, укрепил прочное положение Руси в этом крае. Тем самым было укреплено и Тмутараканское княжество, куда тотчас после корсунского похода Владимир посадил князем своего сына Мсти

¹ По словам Константина Багрянородного, «если херсониты не будут ездить в Рома-нию и продавать шкуры и воск, которые скупают у печенегов, то не могут существовать» («Об управлении государством», гл. 53. ИГАИМК, вып. 91, 1934, стр. 44).

551

слава ^]. Вероятно, уже тогда и Боспор (Корчев) был также присоединен к Тмутараканскому княжеству — русскому форпосту в Северном Причерноморье.

2

КОЧЕВЫЕ ПЛЕМЕНА В СТЕПНОЙ ПОЛОСЕ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

После разгрома гуннского объединения европейскими народами и смерти Аттилы историческое значение собственно гуннских племен уменьшилось. Правда, имя гуннов надолго еще сохранилось в качестве традиционного наименования кочевников степной полосы Северного Причерно- морья. Оно неоднократно встречается в сочинениях византийских, сирийских, закавказских и других авторов (Прокопий, Агафий, Евагрий, Комес Марцеллин, Псевдо-Захарий, Ритор, Егише Вардапет и др.). И трудно решить, когда это наименование применяется для обозначения незначительных остатков самих гуннских племен, а когда имеются в виду многочисленные, ставшие теперь самостоятельными племена, пришедшие в Европу вместе с гуннами или даже появившиеся здесь после разгрома их. Правда, эти племена вскоре начинают выступать и под своими собственными наименованиями, более того — они сами создают новые большие и малые племенные союзы, также сохраняющие племенные наименования пришельцев. Между отдельными племенами и племенными союзами шла беспрерывная борьба за господство в той или иной области восточноевропейских степей. Продолжались и походы на Балканы, в Закавказье, в Иран, и попытки вторжения на земли оседлых земледельческих племен Восточной Европы. Эти военные предприятия возглавлялись различными племенами. Военные объединения, племенные союзы быстро возникали, распространяли свою власть на широкую территорию, достигали иногда большого, но эфемерного могущества и столь же быстро распадались и исчезали со страниц исторических хроник после военного поражения, усиления соседнего союза племен или появления новой волны азиатских кочевников.

Поэтому и для исторических сочинений этого времени характерна большая пестрота племенных названий, частая смена наименований племенных объединений, господствующих в степях Восточной Европы. Ни одно из этих объединений не достигло могущества и значения гуннской конфедерации. Но они полностью сохранили паразитический характер гуннской экономики, грабительскую сущность их политики и сыграли столь же регрессивную роль в истории народов Восточной Европы. Лишь те из них, которые со временем вступили в тесное общение с местными земледельческими племенахми, сами перешли к оседлому образу жизни

¹ «Повесть временных лет». Подготовка текста и перевод Д. С. Лихачева и Б. А. Романова, ч. I. М. —JL, 1950, стр. 282.

552

и интенсифицировали свое хозяйство, освоив земледелие и заменив кочевое скотоводство придомным, приняли участие в формировании и дальнейшем развитии европейских народов и их государств, в некоторых случаях сообщив им свои наименования. Другие же народы, истощенные экстенсивным кочевым скотоводством, полностью зависящие от ограбления земледельческих народов, были в конце концов разгромлены ими и бесследно исчезли с исторической арены.

* * *

После разгрома на р. Недао и смерти ^ сына Аттилы, Эллака, остатки племен, входивших в гуннскую конфедерацию, были отброшены в степи Северного Причерноморья. Сюда я^е бежала и другая группа этих племен во главе с сыном Аттилы Эрнаком. Гунны были полностью разгромлены, и в течение десяти лет после смерти Аттилы здесь не возникло ни одного крупного объединения, отмеченного источниками. Лишь в 463 г. в источниках появляются известия о создании новых объединений и о борьбе между ними. В этом году к римлянам явились послы от урогов, оногурои и сарагуров, объединившихся в единый союз во главе с последними. Объединение было, очевидно, вызвано нападением савиров, которые, по словам послов, заставили сарагуров и их союзников покинуть свои земли п вторгнуться на территорию акациров. Оказавшись в тяжелом военном положении и стараясь обезопасить себя с юга, сарагуры отправили послов с заявлением о своем желании быть союзниками империи. Поддержка сарагуров была в интересах безопасности Восточно-Римской империи, поэтому вскоре после возвращения послов, одаренных римлянами, и несомненно, снабженных определенными инструкциями, сарагуры примирились с акацирами, объединились с ними и с другими племенами и предприняли поход в Иран. Первоначальная попытка их вторгнуться туда через Каспийские ворота (Дарьял) была неудачна: они натолкнулись на сильное сопротивление персидских войск. Тогда они прошли по другой дороге, создав реальную угрозу Ирану и вынудив правителей Ирана искать примирения и союза. Об этом пишет армянский историк Егише Вардапег. Он рассказывает, что около этого же времени албаны отказались от повиновения Персии, привлекли на свою сторону «царей гор» и разбили персидские войска. Сасанидское государство послало огромные сокровища в Хайландурскую страну, открыло ворота аланов, вызвало войско «гуннов» и с их помощью принудило племена восточного Закавказья (албанов) к покорности. Под страной Хайландурской здесь подразумеваются степи Северного Кавказа, а «гуннами», оказавшими помощь Ирану, вероятно, названы те самые племена, которые во главе с сарагурами приблизительно в то же время громили Иран.

Впрочем, это возвышение сарагуров было очень недолговременным. Появившись на арене истории в середине V в., они очень скоро после упомянутых событий бесследно исчезли. Союз их распался, возможно, еще

553

во время иранского похода, когда часть племен воевала против Ирана, а другая — на его стороне. Во всяком случае, их имя так и не сделалось общим наименованием для кочевников юга нашей страны, и само было поглощено общим наименованием племен Северного Причерноморья, которым в VI в. стало наименование болгары, или булгары.

Местоположение сарагуров и связанных с ними племен может быть определено лишь приблизительно. Наиболее определенны указания источников на местоположение савиров. Впервые они упоминаются Птолемеем еще во II в. под названием савары племена эти помещены им «ниже аорсов», живших частично, как сообщает Страбон², по Танаису (Дону), а основная масса — верхние аорсы — владела большею частью Каспийского побережья (очевидно, северного и восточного). Они, видимо, давно жили в этих местах: их имя связывается с названием Волги у Геродота — Оар.

При такой локализации савиров, вторгшихся на земли Сарагурского союза, последний должен быть помещен к западу от Каспия. С другой стороны, акациры, подвергшиеся нападению теснимых с востока сарагуров, еще Приском Панийским были помещены в «Припонтийской Скифии» и скорее всего могут быть связаны с междуречьем Днепра и Дона. Б таком случае возглавляемый сарагурами племенной союз должен быть локализован на обширных пространствах западного степного района между Азовским и Каспийским морем. И действительно, по Иордану и позднейшим указаниям Географии Анонима Равенского ³, оногуры — одно из племен этого союза — жили к востоку от Меотиды (Азовского моря). Сами же сарагуры могли находиться в низовьях Дона.

Термин «болгары», все чаще упоминавшийся в византийских источниках, начиная с V в., связан своим происхождением прежде всего с конкретной группой тюркоязычных племен, проникших еще в догуннскую эпоху в область Западного Прикаспия, а потом и в Северное Причерноморье. Их истории будет посвящен особый раздел настоящей главы. Но уже с VI в. термин «болгары» употребляется в собирательном смысле, для обозначения различных племенных групп Северного Причерноморья, ежегодно совершавших набеги на Иллирию, Фракию, Элладу и Херсонес Фракийский, доходивших иногда до стен самого Константинополя, опустошая и грабя северные области империи. К наиболее значительным племенным объединениям такого рода должны быть отнесены племенные союзы утургуров (утигуров) и кутургуров (кутригуров).

Когда и при каких обстоятельствах сложились эти объединения, остается неизвестным. Возможно, что большую роль здесь сыграли условия борьбы, с одной стороны, с империей и Ираном, с другой — с иными союзами кочевых племен, прежде всего с надвигающейся аварской угрозой.

¹ Птолемей. См. В. В. Латышев. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе. ВДИ, № 2, 1948, стр. 237.

² Страбон. См. В. В. Латышев. Известия... ВДИ, № 4, 1947, стр. 209.

³ «Ravennatis Anonymi Cosmographia». Berlin, 1860, сгр. 170—171.

554

Во всяком случае, к VI в. в степях Северного Причерноморья складываются два значительные объединения — утургуров и кутургуров. Они состоят из племен, пришедших из Азии вместе с гуннами и входивших ранее в их конфедерацию, теперь же выступающих под своими собственными наименованиями.

Угургуры, согласно определенному указанию Прокопия Кесарийского, обитали в числе прочих гуннских племен у восточного побережья Азовского моря. «За сагинами,— пишет он,— осели многие племена гуннов. Простирающаяся отсюда страна называется Эвлисия; прибрежную ее часть, как и внутреннюю, занимают варвары вплоть до так называемого «Меотийского болота» и до р. Танаиса (Дона), который впадает в болото. Само это «Болото» вливается в Эвксинский Понт. Народы, которые тут живут, в древности назывались киммерийцами, теперь же зовутся ути- гурами» ¹. В западном Приазовье, по соседству с утургурами, жили многочисленные племена кутургуров. Прокопий особо подчеркивает родство обеих племенных групп, называя их «родственниками по крови» ², и передает по этому поводу следующую традиционную легенду: «В древности великое множество гуннов... занимало те места, о которых я недавно упоминал, и один царь стоял во главе их всех. Как-то над ними властвовал царь, у которого было двое сыновей, один по имени Утигур, другому было имя Кутригур. Когда их отец окончил дни своей жизни, оба они поделили между собой власть и своих подданных каждый назвал своим именем. Так и в мое еще время они наименовались одни утигурами, другие кутригура- ми. Они все жили в одном месте, имея одни и те же нравы и образ жизни...» ³ Сирийская хроника Псевдо-Захарии Ритора упоминает обе племенные группы под единым названием «куртаргар», также помещая их к северу от Кавказа ⁴. Впоследствии кутургуры переселились к западу от Дона и Азовского моря, как свидетельствуют источники. Объясняя это переселение, Прокопий вновь прибегает к традиции, рассказывая на этот раз давно уже известную легенду о лани, указавшей кутургурским юношам-охот- никам путь через Керченский пролив и Азовское море ⁵.

Вопрос об этническом составе племенных союзов, пришедших в Европу с гуннами и после них, до сих пор дискутируется среди историков и лингвистов. Несомненно, здесь были племена, принадлежавшие к разным языковым группам. Но вряд ли можно сомневаться в том, что утургуры и кутургуры принадлежали к числу тюркоязычных народов. Об этом свидетельствуют и сами племенные названия с характерным окончанием «гур» (ср. с наименованием западнотюркских племен — уйгуров) и несо

¹ Прокопий из Кесарии. Война с готами. Перевод С. П. Кондратьева. М., 1950, стр. 384.

² Там же, стр. 436.

³ Там же, стр. 385.

⁴ Н. Пигулевская. Сирийские источники по истории народов СССР. М. — JL, 1941,

стр. 165.

⁵ Прокопий из Кесарии. Война с готами, стр. 386.

555

мненное родство с болгарами, принадлежность которых к тщркской языковой группе может считаться установленной.

Эти племена — осколки могущественной некогда конфедерации — привлекли в VI в. пристальное внимание правителей империи, проводивших политику, направленную на обеспечение безопасности вечно беспокойных северных границ Византии, на восстановление престижа империи и господства в Причерноморье, и прежде всего на Боспоре, наконец, на ослабление возможных противников и на приобретение союзников в борьбе с ИранОхМ, варварскими государствами Центральной и Западной Европы и кочевниками. При этом широко и часто весьма успешно применялись обычные методы византийской дипломатии: внесение раскола и вражды в среду народов Северного Причерноморья, натравливание одних племен на другие, подкуп, кнтригантство.

При императоре Юстине (518—527 гг.) Византия утвердилась на Киммерийском Боспоре и, таким образом, захватив важнейший рынок приазовских племен, получила возможность оказывать на них давление в интересах своей политики.

При этом, естественно, византийским эмиссарам на Боспоре пришлось установить тесный контакт с верхушкой господствующих в Приазовье племен, прежде всего утургуров, упоминаемых в некоторых источниках (Феофан) ¹ под общим традиционным наименованием гуннов. Всевозможными средствами вожди племен привлекаются на сторону Византии. Так, еще в самом начале царствования Юстиниана I в Константинополь прибыл гунн- ский вождь Грод. Здесь он принял христианство и, осыпанный щедрыми дарами, вернулся в Приазовье, дав обязательство охранять римские владения и г. Боспор ². Возвратившись в Приазовье в сопровождении испано-италийского отряда во главе Дамиацием, Грод немедленно приступил к насаждению христианства среди своих племен и сжег идолов, что вызвало, по словам Феофана, свержение и убийство Грода подвластными ему гуннами, которые избрали царем его брата Муагерия и, как свидетельствует Феофан, будто бы потому, что опасались возмездия Византии за смерть ее союзника, захватили Боспор и убили трибуна Дамиа- ция, присланного туда императором.

По всей вероятности, причиной возмущения гуннов против Грода было не принятие им христианства, а чрезмерная с точки зрения его соплеменников уступчивость его Византии в отношении Боспора, который они считали своим владением. Из сообщения Прокопия известно, что Боспор некоторое время находился в руках гуннов. «Если идти из города Боспора в город Херсон,— пишет он,— который лежит в приморской области и с давних пор тоже подчинен римлянам, то всю область между ними занимают

¹ «Летопись византийца Феофана». Перевод В. И. Оболенского и Ф. Л. Тернов- ского. М., 1884.

²1 о а п п i s М a I a I а е Chronographia. Bonn, 1831, стр. 431; «Chronique de Jean, eveque de Nikiu». Paris, 1883, chap. 90, стр. 390; Michel le Syrien. Chronique. Paris, 1901, 11, liv. IX, chap. XXI, стр. 192.

556

варвары из племени гуннов. Два других небольших городка поблизости Херсона, называемые Кепы и Фанагурис издревле были подчинены римлянам и такими были и в мое время. Но недавно некоторые из варварских племен, живших в соседних областях, взяли и разрушили их до основания» ¹. Прокопий имеет здесь в виду города Кепы и Фанагорию на Таманском полуострове. Его сообщение полностью согласуется с данными последних археологических раскопок Фанагории, в результате которых в слоях гуннской и послегуннской эпохи обнаружены многочисленные следы пожаров и разрушений города.

Однако на этот раз успех гуннов носил временный характер, и Византия быстро предприняла серьезные шаги к его ликвидации. На Боспор была послана крупная военная экспедиция во главе с консулом Иоанном. Гунны были разгромлены, а Боспор окончательно присоединен к империи. Город был заново укреплен, старая туземная династия ликвидирована. Возможно, тогда же правитель города был повышен рангом и получил титул дукса, тогда как до захвата города гуннами представителем власти империи на Боспоре был комит. Этим подчеркивалось значение Боспора, но вместе с тем усиливалась и его зависимость от Византии; фактически он превратился в византийскую провинцию.

Какой именно из союзов гуннских племен спорил с Византией из-за власти на Боспоре, остается неизвестным. Вероятнее всего, в этих событиях принимали участие как восточные соседи Боспора — утургуры, так и кутургуры, жившие к западу от Дона и, если верить версии Прокопия

о переходе ими через Керченский пролив, в Крыму. Во всяком случае, в цитированном выше отрывке Прокопий вторично подтверждает наличие гуннов в Крыму ².

В «Истории войн римлян с персами» Прокопий пишет: «Боспор город приморский. Он лежит по левую руку от того, кто вступит в так называемый Понт Эвксинский, и отстоит на двадцать дней пути от Херсона, самого отдаленного города Римской земли. Лежащее между Херсоном и Боспором пространство занято Гуннами». Лишь совместные действия обоих объединений могли привести к захвату городов Боспора. И совершенно понятно стремление византийской дипломатии в дальнейшем не допустить совместных действий утургуров и кутургуров, поддерживать постоянную рознь и вражду между ними, взаимно ослаблять спровоцированными столкновениями и использовать одних в борьбе с другими.

Наибольшую угрозу для империи представлял союз кутургуров. Кочуя на огромных степных пространствах, доходивших до Истра (Дуная), и обладая значительной военной мощью, они угрожали не только Боспору, но с севера и самой Византии. Империя постоянно соприкасалась с ними,

то как с союзниками, то как с врагами, причем и вражда и союзнические

отношения одинаково дорого стоили императору. Вымогание даров пре

¹ Прокопий из Кесарии. Война с готами, стр. 388.

² Прокопий Кесарийский. История войн римлян с персами, кн. 1. Перевод

С. Дестуниса. СПб., 1876, стр. 143.

557

вратилось в систему, далеко не всегда гарантирующую безопасность империи. «И хотя они (кутургуры) ежегодно получали от императора большие дары,— пишет Прокопий,— но тем не менее, переходя через реку Истр, они вечно делали набеги на земли императора, являясь то союзниками, то врагами римлян»

Утургуры граничили с империей на востоке. Они также нападали на ее провинции, известно вторжение их в Армению в 515 г. ² Но непосредственной угрозы наиболее уязвимой северной границы Византии они не представляли. Византия активно и умело использовала их для борьбы с ее дунайскими соседями, и прежде всего, с их соплеменниками кутургу- рами, в тылу которых утургуры находились. На востоке же Византия пыталась направить военные усилия утургуров против Ирана. Уже в 522 г. в их областях находился византийский эмиссар Патрикий Проб, который по словам Прокопия, прибыл через Боспор для набора войска в помощь иберам для войны с Ираном ³.

Проб действовал обычным для византийцев методом — подкупом. Император Юстин,— пишет Прокопий,— послал в Боспор Патрикия Проба, племянника прежде царствовавшего Анастасия с большими деньгами, чтобы склонить гуннское войско идти на помощь иберам. Проб не достиг своей цели: лишь незначительные силы гуннов выступили тогда против персов в войсках византийского полководца Петра ⁴.

Прокопий приписывает инициативу включения утургуров в сферу византийской политики готам-тетракситам, которые жили в низовьях Кубани и по Черноморскому побережью в районе современных Анапы и Геленджика. Они переселились сюда из Крыма в связи с событиями IV—V вв. и представляли собой, очевидно, остатки тавроскифского населения Крыма, смешавшегося с готами и принявшего их имя еще в III—IV вв., когда готы ипрали значительную роль в этой части Северного Причерноморья. По указанию Перипла, описывающего побережье Черного моря (V в.), в упомянутом выше районе жили эвдусиане, говорившие на готском и таврском языках. Это те готы, которых Прокопий называет тетракситами.

В 548 г. готы послали в Константинополь посольство, якобы в связи с назначением в их область нового епископа взамен умершего.

На самом же деле посольство было вызвано не только религиозной, но политической и военной ситуацией, в которой очутились готы. «Эти послы,— пишет Прокопий,— вследствие страха перед гуннами-утургурами открыто, в присутствии многочисленных слушателей говорили довольно туманно, из-за чего они пришли, и ничего другого не объявили императору, кроме просьбы о назначении священнослужителя, но в беседе совершенно тайной, встретившись с глазу на глаз, они изложили все, насколько

¹ Прокопий из Кесарии. Война с готами, стр. 387.

² V. С. Marcellini Comitis Chronicon. Monumenta Germaniae Historica Auctoris

Antiguissimi, t. XI, vol. II, Hannoverae — Berolini 1894 (Chronica Minora II, стр. 60—108).

³ Прокопий Кесарийский. История войн римлян с персами, стр. 143.

⁴ Там же, стр. 145.

558

Римской империи будет полезно, если соседние с нею варвары будут находиться в вечных распрях друг с другом» ^!.

Надо думать, что выгоды такого образа действий византийцам нечего было объяснять. Но вполне вероятно, что готы-тетракситы, которые были соседями утургуров и не только враждовали, но и вступали с ними в союзные отношения², сыграли важную роль в установлении прочной связи между Византией и утургурами. При этом готы-тетракситы заботились прежде всего об обеспечении собственной безопасности, так как, будучи христианами, видели в Византии своего естественного союзника.

Христианство на Боспоре начало распространяться еще в конце III в. Епископ Боспора Кады принимал участие в I Вселенском соборе в Никее в 325 г. Позднее епископ боспорский был, по-видимому, одновременно и главой готской церкви. Известно, что константинопольский патриарх Иоанн Златоуст назначил епископом готским некоего Унину и после его смерти очень заботился, чтобы сохранить эту кафедру под своим владением. Так как сам Иоанн в это время (404 г.) был в ссылке, то в письмах к своим друзьям он советовал всячески затягивать с назначением готам епископа (о чем просило посольство, прибывшее от правителя готов) под предлогом невозможности плыть в Боспор в зимнее время.

С переходом Боспора под власть Византии перед готами-христианами, оставшимися за пределами византийских владений, должен был встать вопрос о реорганизации церкви. Для этого было послано в Константинополь вышеупомянутое посольство 548 г., которое также способствовало укреплению связей с соседями готов — утургурами. Обстоятельства благоприятствовали этому: разгромленные византийцами после временного захвата Боспора утургуры не имели сил, достаточных для нового захвати и вынуждены были примириться с переходом Боспора под власть империи и позаботиться об упорядочении торговых связей с этим важнейшим для них рынком.

Посредническая торговля играла значительную роль уже в гуннском обществе ³. Верхушка приазовских кочевых племен, получавшая немалую выгоду от этой торговли, была всячески заинтересована в ее развитии и в сохранении привилегий на таком важнейшем рынке, каким являлся Боспор. Господствуя над степями Волго-Донского междуречья, утургуры близко соприкасались с народами Поволжья. Волга уже в глубочайшей древности была важнейшей торговой артерией и связывала эти племена с далекими лесными обитателями Прикамья и Приуралья, откуда еще со времен племен ананьинской культуры экспортировались лучшие меха, так высоко ценившиеся на рынках Средиземноморья. В VI в. посредническая пушная торговля перешла, по всей вероятности, в руки утургуров.

¹ Там же, стр. 387.

² Прокопий из Кесарии. Война с готами, стр. 385.

³ Иордан. О происхождении и деяниях гетов («Getica»), § 37. Перевод Е. Ч. Скржинской. (Рукопись сектора византиноведения Института истории АН СССР).

559

Важнейшим рынком сбыта этих мехов была Византия, значительную роль играли также иранские, закавказские, среднеазиатские рынки. Через посредство кочевых племен Приазовья и Прикаспия, в том числе утургуров, в такие отдаленные области, как Прикамье и Приуралье, проникали в значительном числе замечательные изделия византийского, иранского, среднеазиатского художественного ремесла VI—VII вв.

Подчинение Боспора империи поставило посредническую торговлю утургуров в полную зависимость от Византии, которая получила возможность диктовать условия торговли, регулировать прибыли племен-посредников и определять их привилегии, что сделало возможным и эффективным давление Византии на племена и племенные союзы, раньше находившиеся вне сферы ее воздействия. Это, очевидно, учитывали послы готов-тетракситов, которые вели переговоры с константинопольским правительством в 548 г.

И действительно, к середине VI в. утургуры оказываются в значительной мере подчиненными византийской политике. Вообще полная потеря самостоятельности в политике характерна для остатков гуннской конфедерации — племенные союзы кочевников становятся орудием политики не только Византии, но и варварских государств.

Наиболее показательны в этом отношении события 551 и 559 гг. В 551 г. произошла очередная вспышка давно уже длившейся вражды гепидов и и лангобардов. «Так как гепиды боялись Римской империи,— пишет Прокопий,— (они были уверены, что римляне будут помогать лангобардам) они решили привлечь к себе на помощь некоторых из гуннов. Поэтому они послали к властителям кутригуров, которые жили тогда у Меотий- ского Болота, и просили их помочь им провести совместно с ними войну против лангобардов. Кутригуры тотчас же послали гепидам двенадцать тысяч человек, во главе которых среди других стоял Хиниалон, человек, исключительно хорошо знавший военное дело. Так как гепиды в данный момент были очень стеснены присутствием этих варваров, а срок, нужный для войны, еще не наступил (оставался еще целый год перемирия), то они убедили их за это время сделать набег на земли императора, устроив 1аким образом, из-за своей неготовности к войне коварное и враждебное нападение против римлян» ¹. Кутургуры действовали, таким образом, в интересах гепидов, которые и спровоцировали вторжение в пределы империи. В свою очередь Юстиниан отправил послов к утургурам, упрекая их в бездеятельности по отношению к своим союзникам, на которых напал коварный враг, коварный не только по отношению к Византии, но и по отношению к самим утургурам. Прокопий ярко описывает дипломатические уловки Юстиниана. «Ведь,— говорил он,— кутригуры, являющиеся вашими ближайшими соседями, отнеслись к вам с полным пренебрежением, несмотря на то, что сами они ежегодно получают от Византии крупные суммы денег и никоим образом не хотят отказываться от нанесения

¹ Прокопий из Кесарии. Война с готами, стр. 434.

560

обид римлянам, но ежедневно делают набеги и грабят их без всякого стеснения. А они, утигуры, не участвуя в этом, не получают никакой выгоды и не делят добычи с кутригурами, а в то же время они игнорируют, что римлянам наносится вред, хотя издревле они являются самыми близкими друзьями римлян» К Обвиняя, таким образом, кутургуров в несправедливости и вероломстве, Юстиниан разжигал в то же время жадность утургуров. Письмо было подкреплено богатыми дарами и напоминанием о дарах, полученных утургурами ранее.

Посольство Юстиниана добилось своей цели. Большое войско утургуров, пополненное двумя тысячами готов-тетракситов, перешло Танаис и вторглось в земли кутургуров. «Начальствовал над ними Сандил — человек очень разумный и опытный в военных делах, достаточно известный своей силой и храбростью» ². Сразу же за Танаисом они были встречены большим войском кутургуров, защищавших свои становища, табуны и стада. Завязалась ожесточенная и длительная битва, закончившаяся полным разгромом кутургуров, главные силы которых во главе с Хиниаданом находились в это время в походе против Византии. Сандил захватил большую добычу, угнал в рабство детей и жен кутургурских и вернулся в свои земли. Воспользовавшись поражением кутургуров, многочисленные византийские пленники, жившие в их владениях, бежали на родину ³.

Однако окончательный разгром кутургуров и чрезмерное усиление утургуров были не выгодны Юстиниану, который добивался примерного равновесия сил и возможности постоянных межплеменных столкновений к взаимного ослабления. Характерны в этом отношении его дальнейшие шаги. Император сам послал военачальника Аратия к Хиниалону и ку- тургурам с сообщением о вторжении утургуров в их страну и предложением возможно скорее покинуть земли римлян. Предложение было подкреплено деньгами ⁴.

Кутургуры поспешили заключить мир с Византией на условиях, выгодных для нее. Они «согласились не производить больше убийств, не обращать никого из римлян в рабство и не делать ничего другого неприятного римлянам и так удалиться отсюда, как если бы они шли через страну, занятую друзьями» ⁵. Кутургуры покинули территорию империи. Однако, предвидя невозможность вернуться в Приазовье, которому угрожало новое нападение утургуров, они по мирному договору выговорили себе право поселиться в пределах византийских владений с тем, чтобы они «в дальнейшем были подручными римлянам (федератами) и со всей тщательностью оберегали страну от всех других варваров» ⁶. Согласно этой договоренности они получили земли во Фракии. Сюда же переселились остатки

¹ Прокопий из Кесарии. Война с готами, стр. 434—435.

² Там же, стр. 435.

³ Там же.

⁴ Там же.

⁵ Там же, стр. 436.

⁶ Там же.

561

войска, разгромленного утургурами и бежавшего из Приазовья. В числе предводителей этих переселенцев был Синний, известный в Византии в качестве начальника наемных гуннских отрядов, сражавшихся под командованием Велизария в Африке против вандалов. Прокопий подчеркивает, что император принял этих переселенцев с большой охотой ¹.

Все эти события и роль в них византийского правительства привели Сандила в сильное негодование. Утургурские послы явились к императору с резким протестом. Они сравнивали кутургуров с волками, которые пригреты римлянами, но рано или поздно покажут свой истинный характер. Они возмущались несправедливостью и вероломством Юстиниана по отношению к утургурам. «Живем мы в хижинах в стране пустынной и во всех отношениях бесплодной, а этим кутригурам дается возможность наедаться хлебом, они имеют полную возможность напиваться допьяна вином и выбирать себе всякие приправы. Конечно, они могут и в банях мыться, золотом сияют эти бродяги, есть у них и тонкие одеяния, разноцветные и разукрашенные золотом. А ведь эти же кутригуры в прежние времена обращали в рабство бесчисленное количество римлян и уводили их в свои земли... Мы же своими трудами и опасностями ... избавили этих пленных соотечественников ваших от властвующей над ними судьбы, мы вернули их родителям, они были теми, за кого мы взяли на себя всю тяжесть войны. И вот, в ответ на поступки, как со стороны нас, так и со стороны (этих разбойников) по отношению к нам вы поступили как раз обратно тому, чего мы заслужили:' мы продолжаем жить среди нашей прежней наследственной бедности, а эти кутригуры поделили пополам владение страной с теми, которые избегали рабства у них, спасенные нашей доблестью» ². В этом заявлении протест сочетался со своеобразной формой вымогательства, которое и было удовлетворено многочисленными дарами и обещаниями.

Но слова послов относительно кутургуров оказались пророческими, и очень скоро волки показали зубы. В 559 г. Византия, сильно ослабленная внутренними противоречиями и поразившей Константинополь моровой язвой, подверглась новому, самому сильному нашествию кутургуров. Вождь нхЗабергап (Забер-хан) зимой по льду перешел Дунай с большим конным войском и, не встречая сопротивления, быстро прошел Мезию и Скифию и вторгся во Фракию ³. Предлогом для нападения была вражда против утур- гуров и союзнические отношения их с римлянами. Подлинной же причиной вторжения была, по словам Агафия, страсть к обогащению ⁴; это было очереддое ограбление земледельческих областей и городов Византии. Без таких грабительских походов не могли обойтись ни массы кочевников, существование которых не обеспечивалось экстенсивным скотоводческим хозяйством, ни их стремящаяся к роскоши верхушка.

¹ Прокопий из Кесарии. Война с готами, стр. 436.

² Там же, стр. 438.

³ Агафий. О царствовании Юстиниана. Перевод М. В. Левченко. М. — JL, 1953, стр. 148.

⁴ Там же, стр. 149.

562

Во Фракии Заберган разделил войско на три части: одно направил к Херсону Фракийскому, чтобы разрушить укрепления, овладеть этой важной морской базой и обеспечить переправу в Азию; вторая часть двинулась в Грецию и быстро проникла к Фермопилам, главные же силы во главе с самим Заберганом, разгромив немногочисленные гарнизоны к северу от Константинополя, появились под его стенами. Столицу охватила паника. Растерявшиеся правители занялись эвакуацией сокровищ на азиатский берег. «Скорбь и страх,— пишет Агафий,— проникли не только в массы простых людей, но и распространились на всех должности лиц» ^]. Военные силы Византии находились в самом плачевном состоянии. Город охраняли небоеспособные и не обученные военному делу гвардейцы — схоларии, блестяще одетые, развращенные наградами и подбиравшиеся «только для увеличения достоинства и великолепия императора, когда тот выступал публично» ². Угроза Константинополю была настолько велика, что император был вынужден поставить во главе войска одряхлевшего и давно отошедшего от дел опального полководца Велизарпя, а также пойти на такую крайнюю меру, как вооружение горожан и окрестных крестьян, которые присоединились к небольшой группе гоплитов Велизария ³. Народные массы впервые свободно проявили свою инициативу в борьбе с кутургурами, и впервые эта инициатива не была пресечена правительством, находившимся на грани катастрофы. До этого правительство не раз пресекало самостоятельные действия отдельных воинских отрядов и групп населения против «гуннов», в которых видело возможных защитников против собственных народных масс и союзников в борьбе с земледельческими племенами. «Часто,— пишет Прокопий,— когда отряды гуинов, сделав набег, забрав пленных и ограбив римскую область, уходили назад, римские военачальники во Фракии и Иллирии решали напасть на них, но они, встретив в этом препятствие, должны были воздержаться, так как им предъявлялись письма императора Юстиниана, запрещавшие нападать на варваров, под предлогом, что они являются для римлян нужными союзниками против готов или против каких-либо других врагов. Поэтому эти варвары грабили и забирали в плен живущих здесь римлян как враги, и со своей этой добычей и пленниками возвращались домой как друзья и союзники римлян. Часто земледельцы, живущие здесь, побуждаемые любовью к взятым в плен своим женам и детям, собравшись вместе, нападали на уходящих варваров и (бывало) многих убивали, отбирали у них всю добычу и овладевали их конями. Но за это им приходилось на себе испытывать весьма неприятные последствия»⁴,

Лишь чрезвычайные обстоятельства прекратили эту предательскую политику правительства. Доблесть народных масс, талант и огромный

¹ Агафий. Указ. соч., стр. 151.

² Там же, стр. 152.

³ Там же, стр. 153.

⁴ Прокопий из Кесарии. Тайная история. Перевод С. П. Кондратьева. ВДИ, 1938, № 4, стр. 323-333.

563

военный опыт Велизария сыграли свою роль. Кутургуры были завлечены в засаду и разгромлены ¹. Остатки их вместе с Заберганом поспешно отступили на север.

Другая часть кутургурского войска встретила под Херсонесом Фракийским ожесточенное сопротивление гарнизона и населения, возглавляемых талантливым молодым полководцем Германом, сыном Дорофея. После нескольких неудачных штурмов кутургуры вынуждены были снять осаду, не добившись решающего успеха ².

Наконец, кутургуры, ворвавшиеся в Грецию, не смогли сломить сопротивления византийского гарнйзона в Фермопилах и повернули па север, чтобы присоединиться к своим соотечественникам ³.

Однако несмотря на неудачу кампании, кутургуры сохранили значительную силу и продолжали угрожать империи. Пресечь эту угрозу собственными силами Юстиниан не мог, и он вновь попытался спровоци* ровать столкновение кутургуров с утургурами. По словам Агафия, «... он решил всеми способами добиться того, чтобы поссорить и столкнуть врагов между собою, чтобы они уничтожили друг друга» ⁴. Вновь он послал послов к возглавлявшему утургурский союз Сандилу, «своему федерату и наемнику» ⁵. Но на сей раз Сандил очень неохотно согласился на требования Юстинкана. По словам Менандра, он говорил, что желает находиться в дружеских отношениях с Византией, однако считает неприличным и беззаконным вконец истреблять своих соплеменников, не только говорящих на одном языке с утургурами, но и ведущих одинаковый образ жизни, носящих одинаковую одежду и родственных с ними, хотя л подвластных другим вождям. Для успокоения Юстиниана Сандил обещал отобрать у кутургуров коней, чтобы им не на чем было ездить и невозможно было вредить империи ⁶.

Юстиниану пришлось прибегнуть к интриге и угрозам. Он объявил Сандилу, что кутургуры и войну-то начали для того, чтобы доказать, что могут быть более храбрыми и боеспособными союзниками, чем бездействующие утургуры. А если так, то и дары и субсидии, направлявшиеся прежде утургурам, будут переданы их врагам ⁷. Это была реальная и весьма действенная угроза. Сандил, по сообщению Агафия, получив письмо императора, пришел в ярость и не мог сдержать своего гнева, но вынужден был все же выступить против кутургуров. Он неожиданно вторгся на их территорию и опустошил ее, угнав в рабство множество женщин и детей. После этого Сандил напал на ослабевшие войска кутургуров, только что перешедшие Дунай после упомянутых выше тяжелых переходов,

¹ Агафий. Указ. соч., стр. 157—158.

² Там же, стр. 158—161.

³ Там же, стр. 162.

⁴ Там же.

⁵ Там же.

⁶ Менандр. В сб. «Византийские историки». Отрывок 3. Перевод С. Дестунис^. СПб., 1860, стр. 321.

• ⁷ Агафий. Указ. соч., стр. 163.

564

разграбил их и отобрал добычу. В это время к кутургурам подошли подкрепления из Фракии. «И затем,— заключает Агафий,— в течение долги го времени, были заняты взаимной борьбой, усиливая вражду между со бой. То делали набеги и захватывали добычу, то вступали в открытые бои, пока почти совершенно не уничтожали друг друга, подорвав сбои силы и разорив себя. Они даже потеряли свое племенное имя. Гуннские племена дошли до такого бедствия, что если и сохранилась их часть, то будучи рассеянной, она подчинена другим и называется их именами»¹. Последние слова Агафия совершенно справедливы; взаимное ослабление утургуров и кутургуров привело к тому, что оба союза потеряли самостоятельное значение в жизни Причерноморья, и если имена их еще и упоминаются позднее историческими источниками, то лишь в качестве подчиненных групп, зависимых от новых племенных союзов, господствовавших в Причерноморских степях, прежде всего аваров и болгар, среди которых они в конце концов и растворились.

* * *

Восточную часть территории между Азовским и Каспийским морями занимал большой племенной союз савиров, столкновения которых с утургурами уже упоминались выше. В некоторых источниках они также именуются гуннами ², но с меньшим основанием, чем утургуры и кутургуры³. Они были известны еще в догуннскую эпоху; во II в. Птолемей упоминает «саваров», локализуя их «ниже аорсов», т. е. в тех же степях западного Прикаспия, где позднее они становятся известны византийским и армянским писателям. Языковая принадлежность савиров менее ясна, чем утургуров и кутургуров. Возможно, что в их объединении наряду с тюркскими языками некоторую роль играли языки угрофинской группы. Во всяком случае ни один источник не позволяет предполагать, что родство между ними и племенами приазовских гуннов было столь же близким, как родство между двумя группами самих этих племен — утургурами и кутургурами.

В послегуннскую эпоху савиры кочевали в степях Западного Прикас- ггия. Они неоднократно вторгались на земли своих соседей как западных, так и южных. О нападении их на земли сарагуров в 60-х годах V в. уже упоминалось выше. В 515—516 гг. они совместно с утургурами вторгались в Армению и оиустошили Каппадокию ⁴. Сведения о савирах в VI п. содержатся в сочинениях византийских, армянских и восточных авто ров — Иоанна Малалы, Прокопия, Агафия, Феофана, Комеса Марцел- лина, Табари и др. Они свидетельствуют, что племенной союз савиров был

¹ Агафий. Указ. соч., стр. 163—164.

² Прокопий из Кесарии. Война с готами, стр. 381; Агафий. Указ. соч., стр. 116.

³ Некоторые исследователи связывают утургуров, кутургуров, сарагуров и оно- гуров с уйгурами, их считают западнотюркскими (В. В. Рад лов. К вопросу об уйгурах. Примечания к т. LXXII ЗИАН, вып. 2, 1893, стр. 14), с уйгурами же связывают и савиров (А. Н. Бернштам. Очерк истории гуннов. JL, 1951, стр. 174).

⁴ «V. С. Marcellini Comitis Chronieon». (Chronica Minora, II, стр. 98).

565

многочисленным и воинственным. Иоанн Малала в хронике от сотворе' ния мира до 583 г. определяет число их в 100 тыс. человек (а может быть, семей или кибиток) К Однако столь же согласно источники подчеркивают, что в политике своей савиры, как и другие кочевые племена, не были самостоятельны, а использовались поочередно Византией и Ираном в их почти не прекращавшейся борьбе. Это, как и у кочевников Приазовья, было следствием, прежде всего, слабости их собственной хозяйственной базы и экономической зависимости их от цивилизованных государств, легко покупавших поэтому их военное сотрудничество.

«Этот народ и величайший; и многочисленный,— пишет Агафий ²,— весьма жаден и до войны и до грабежа, любит проживать вне дома, на чужой земле, всегда ищет чужого, ради одной только выгоды и надежды на добычу, присоединяясь в качестве участника войны и опасностей, то к одному, то к другому и превращаясь из друга во врага. Ибо часто они вступают в битву в союзе то с римлянами, то с персами, когда те воюют между собой, и продают свое наемное содействие то тем, то другим». Иными словами, но то же самое передано Прокопием: «Сабиры являются гуннским племенем; живут они около Кавказских гор. Племя это очень многочисленное, разделенное, как полагается, на много самостоятельных колен. Их начальники издревле вели дружбу, одни с римским императором, другие с персидским царем. Из этих властителей каждый обычно посылал своим союзникам известную сумму золота, по не каждый год, а по мере надобности» ³. Неудивительно поэтому, что савиры упоминаются источниками почти исключительно в связи с ирано-византийскими войнами, то как союзники персов, то как союзники римлян.

В 527 г. савирами правила Боарикс, вдова князя Белаха. Она заключила союз с Византией и, когда персидский шах Кавад склонил двух вождей других варварских племен помочь ему в войне с Византией, напала на них и одного из них — Глема убила, а другого — Тараниса захватила в плен и в оковах отправила в Константинополь, где он и был подвергнут мучительной казни.

В 531 г. савиры выступили против византийцев, напав на их владения в Армении, на Евфрате, в Киликии и Киррсетике. В последующие годы савиры неоднократно выступали в качестве наемных отрядов обоих враждующих государств одновременно.

Замечательно характерны в этом отношении события 550—554 гг. В 550 г. после получения значительных сумм от Юстиниана наемные отряды савиров пришли на помощь византийскому полководцу Бессу и, применив ряд таранов особой конструкции, сыграли решающую роль при взятии Петры ⁴. В то же время к персидскому полководцу Мерме- роесу «иришли... союзники гунны из числа так называемых сабиров

¹ «Ioann Malalae Chronographia». Bonnae, 1831, стр. 430.

² Агафий. Указ. соч., стр. 116—117.

³ Прокопий из Кесарии. Война с готами, стр. 407.

⁴ Там же, стр. 407 и сл.

566

в количестве двенадцати тысяч» ¹. Интересно, что Мермероес, зная ненадежность и коварство савиров, испугался столь большого числа их и большую часть отпустил, богато одарив деньгами. Остальные же приняли участие в осаде византийской крепости Археополя, построив здесь такие же стенобитные машины, какие (это специально подчеркнуто Прокопием) «были сделаны союзными с римлянами савирами около стен Петры немного раньше» ². Почти одновременно одна группа савиров уничтожила персидский гарнизон Петры, а другая штурмовала Археополь, и пуская в стоящих на стенах тучу стрел и копий, которыми они (персы и савиры), можно сказать, закрыли здесь небо, почти добились того, что под их напором римляне готовы были оставить верх укреплений» ³.

В кампании 554—555 гг. две тысячи тяжело вооруженных савиров под предводительством «знаменитейших у них людей» Башиаха, Кутилзиса и Илагера принимали активное участие в войне на стороне Византии и разгромили сильный отряд воинственных дилимнитов —союзников персов ⁴. А уже в 556 г. византийские полководцы Максенций и Феодор разгромили отряд савиров, входивший на сей раз в состав вспомогательных персидских войск ⁵.

В середине VI в. савиры владели Прикаспийским проходом, KOTqpbin армянские историки называют Чора и где несколько позднее возник Дербент. Значительная часть их проникла в Закавказье, в степи, издавна привлекавшие к себе кочевников. Пришельцы вели себя здесь как в завоеванной стране, производя грабежи и опустошения. По сведениям Табари, Хосров I Ануширван большую часть их истребил, а уцелевшим разрешил остаться на занятой территории. В 576 г. византийские войска, вторгнувшиеся в Албанию (совр. Азербайджан), встретили савиров и заключили с ними союз против Персии. Однако савиры не выполнили условия и снова переметнулись на противоположную сторону. Тогда византийские войска вступили в Албанию и заставили савиров переселиться за р. Куру в пределы тогдашних византийских владений в Закавказье.

В 585 г. савиры упоминаются в качестве вспомогательных отрядов византийского войска. Дальнейшие сведения о них единичны; савиры вскоре оказываются в подчинении болгар и перестают интересовать византийских историков, хотя еще в 622 г. они принимали участие в войне Ираклия против Ирана.

В результате внутренней экономической слабости, децентрализации и постоянного участия в чужих войнах савиры очень быстро ослабли и фактически потеряли свою самостоятельность.

В хазарский период остатки их жили на побережье Каспийского моря к северу от Дербента и образовали княжество, находившееся в вас

¹ Прокопай из Кесарии. Война с готами, стр. 416.

² Там же, стр. 419.

³ Там же, стр. 420.

⁴ Агафий. Указ. соч., стр. 88 и сл.

⁵ Там же, стр. 116—117.

567

сальной зависимости от хазар. У армян это княжество было известно под именем царства гуннов, а у арабов — Джидан.

* * *

История всех этих кочевых; племен освещена почти исключительно письменными источниками. Вопрос об использовании для исторической их характеристики археологического материала чрезвычайно сложен. Подобно гуннам, они оставили скорее своего рода негативные, нежели позитивные следы в материальной культуре этого времени. С путями их движения и событиями их истории связаны прежде всего следы пожарищ и разрушений на поселениях соседних земледельческих народов. Чисто кочевнический быт, отсутствие регулярно развивающегося собственного ремесла, постоянное присвоение продуктов чужого труда обусловили отсутствие твердо определившихся собственных производственных традиций, без которых немыслимо создание комплекса материальной культуры, характерного для определенного племени и отличного от комплексов соседних племен. Более того, кочевники постоянно использовали ремесленные изделия завоеванных или соседних оседлых племен и воспринимали их производственные навыки, становясь в археологическом отношении почти неотличными от них. Материальная культура степной полосы в рассматриваемый период бедна, однообразна и не оригинальна; здесь встречены лишь отдельные разрозненные находки да немногочисленные погребения с инвентарем, происхождение которого следует искать в лесостепных и горных районах, а также в Византии, Иране, Средней Азии. Не осталось там ни городищ, ни поселений. Степь была занята кочевниками, пасшими свои стада летом ближе к северным границам степей, а зимой у морского побережья и в пределах Кавказа. Многочисленные поселения и города в низовьях Днепра, Дона и Кубани, разрушенные еще гуннами, так и не были восстановлены, а немногие из них, уцелевшие в IV—Л⁷ вв., были разрушены кочевниками послегун- нской эпохи.

На Таманском полуострове в первые века нашей эры было множест- но усадеб, селений и городов, а в V—VII вв. сохранилось всего несколько пунктов, где уцелело оседлое население. Никаких указаний на земледелие и оседлость у кутургуров, утургуров или савиров в наших источниках не имеется. В торговле они были лишь посредниками, никогда не являясь производящей стороной. Даже скот не мог стать у них сколько-ни- будь заметной статьей экспорта: при экстенсивном кочевом скотоводстве его вечно не хватало для собственных нужд. Во всех источниках степные племена этого времени выступают как чистые кочевники.

>) то были вместе с тем воинственные племена, предпринимавшие частые набеги на соседей с целью захвата добычи, в частности пленных, которых они потом выпускали за выкуп или продавали в рабство. Результатом нападений было ограбление земледельческих областей и добыча продуктов, необходимых для существования массы кочевников, а также вы

568

могательство дани и подарков для племенной верхушки, привыкшей к роскоши. С общей экономической слабостью племен и развращенностью верхушки связаны постоянные действия кочевников в качестве наемной военной силы. Они охотно нанимались на службу к Византии, Персии или обоим государствам одновременно. В походы они отправлялись чуть ли не целыми племенами, нередко в полном составе боеспособных мужчин. Таким образом, война была для них, если и не источником существования, то важнейшим средством обогащения, причем, конечно, львиная доля добычи или подарков доставалась вождям.

Институт вождей племен и племенных объединений дотаточно четко оформился к этому времени. СуДя по всем данным, достоинство и власть вождя были наследственными и независимыми от народного собрания, хотя иногда вождь и мог быть свергнут недовольными им соплеменниками и заменен новым, происходящим, однако, из той же правящей фамилии.

И кутургуры, и утургуры, и савиры, несомненно, состояли из нескольких племен и имели в соответствии с этим нескольких вождей. Характерны в этом отношении слова Прокопия о савирах, разделенных «как полагается на много самостоятельных колен» К Упоминая вождей утургуров н кутургуров, Прокопий постоянно употребляет выражения «один из знатнейших», «один из начальников» и т. п. Вожди, стоявшие во главе племенных объединений, пользовались властью над вождями отдельных племен, хотя, по-видимому, далеко не безусловной. В отдельных случаях власть вождя могла принадлежать женщине (Боарикс), что свидетельствует отнюдь не о равенстве между полами, а о неотъемлемой принадлежности власти вождя определенной семье, в которой она оставалась даже в том случае, когда во главе этой семьи, а следовательно и племени, вследствие отсутствия наследника мужчины становилась женщина.

Если, таким образом, политическая организация варварских племен степной полосы Восточной Европы выступает перед нами довольно отчетливо, то конкретные признаки социально-экономического строя остаются далеко пе ясными. Без сомнения, общество было уже значительно дифференцировано в имущественном отношении и состояло из разных по своей мощи и по количеству членов семейных хозяйств, возглавляемых патриархальными владыками, располагавшими всей полнотой власти над домочадцами и имевшимися в составе богатых семейств рабами. Вероятно, уже была зависимость бедных от богатых, хотя еще и облекавшаяся в формы родовых связей. Это было варварское общество с патриархальным строем, с наследственной властью родовых и племенных вождей, с подчиненным положением формально еще свободных рядовых членов, но общество еще не распавшееся на антагонистические классы.

Интересно отметить, что еще в первой четверти VI в. среди племен Северного Кавказа, по-видимому, входивших в состав савирского объедине

¹ Прокопий из Кесарии. Война с готами, стр. 407.

569

ния, распространяется христианство. В сирийской компиляции церковной истории, составленной в 555 г., имеется сообщение о проповеди албанского епископа Кадроста среди язычников, живших к северу от «врат», т. е. от Дербента. Епископ и его спутники крестили многих живших среди варваров пленников и некоторых гуннов и составили книги на «гуннском» языке (!). У варваров в это время (522 г.) находился византийский посол Патрикий Проб, прибывший через Боспор набрать среди них войско в помощь иберам для войны с Ираном. Он узнал о миссионерах и посетил их, а затем, когда весть о проповедниках дошла до Византии, император распорядился выдать им муку, вино, масло и другие продукты, а также священные сосуды. Через два года Кадроста сменил Мак. Он построил кирпичную церковь и завел хозяйство, знакомившее кочев- ников-скотоводов с земледелием и способствовавшее его распространению. Ему удалось крестить многих варваров и тем самым подготовить почву для распространения христианства среди савиров в последующее время.

3

АВАРЫ В ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ

В середине VI в. в степях Восточной Европы появился новый значительный союз кочевых племен, быстро усилившийся и вызвавший интерес византийских дипломатов и историков. Главную роль в нем играли авары¹. Наименование это впервые стало известно византийцам еще в V в. в связи с посольством сарагуров в 463 г., сообщившем о нападении на них савиров, подвергшихся в свою очередь нападению аваров. Это сообщение, переданное Приском Панийским², более чем на сто лет предшествует вторжению большой аварской орды в Европу. Некоторые исследователи сомневаются в достоверности этого сообщения, считая его позднейшей припиской в сочинении Приска. Однако вполне допустимо, что отдельные группы аваров, основные массы которых кочевали тогда на просторах Центральной и Средней Азии, уже в середине V в. доходили до границ Европы, где сталкивались с савирами. В середине VI в. проникновение отдельных отрядов было сменено вторжением многочисленной и мощной орды. Несмотря на то, что вторжение это как по размерам, так и результатам своим уступало гуннскому, разрушительная роль его была достаточно велика и борьба с ним потребовала от европейских племен и народов значительного напряжения.

Происхождение аварского племенного объединения связано с бурными событиями этой эпохи, с перемещением значительных групп центральноазиатских и среднеазиатских племен. Состав объединения был достаточно сложен. Двигавшиеся с востока авары присоединяли к себе по пути все

¹ II. 11. Iloworth. The Avars. «Journal of the Royal Asiatic Society», (новая серия), 1889, XXI, стр. 721-810.

² Г. С. Дестунис. Сказания Приска Паиийского. «Уч. зап. II отделения АН», кн. VII. вып. I, СПб., 1861, стр. 87-88.

570

новые и новые группы. Поэтому вопрос о происхождении аваров до сих пор вызывает немало споров. Их связывали с тюркоязычными, монгольскими, финно-угорскими племенами. Наиболее распространено отождествление аваров с центральноазиатскими жуань-жуанями, называемыми в древнетюркских рунических текстах «апар-апурым» ¹. Это дает основание предполагать, что название «авар» было одним из племенных имен, под которым были известны жуань-жуани (апар-авары). Жуань-жуани, сыгравшие значительную роль в истории Центральной и Средней Азии в IV—V вв., в середине VI в. были разгромлены мощным племенным объединением, составившим основу Тюркского каганата. Часть жуань-жуаней была отброшена далеко на запад и стремительно Продвигалась по степной полосе Прикаспия — большой дороге вторжений азиатских кочевников. В 50-х годах VI в. жуань-жуапи появились на границах Восточной Европы. Но, конечно, не все жуань-жуани мигрировали в Европу и не только они входили в состав нового объединения. Как и все большие союзы кочевых племен, жуань-жуаньский союз уже в Центральной Азии имел достаточно сложный состав. Этот состав еще более усложнился во время движения на запад. Вполне вероятно, что в момент появления в Европе аварская орда включала и тюркские, и монгольские, и финно-угорские племена, хотя основная роль в ней принадлежала скорее всего тюркам ².

Именно с этой пестротой состава аварского объединения связана путаница у византийских авторов в вопросе о происхождении аваров. Византийцы сталкивались с различными частями орды, сведения об отдельных племенах ее были противоречивы. Племена имели свои названия и жили до прихода в Европу в разных местах.

Возможно, что с аварским авангардом двигался ряд племен, присоединенных аварами в Прикаспии и Поволжье. Все это породило версию о псевдо-аварах, переданную византийским историком первой половины

VII в. Феофилактом Симокаттой ³. Этот автор утверждает, что явившиеся в Европу авары не были настоящими аварами. По его словам, эти псевдо- авары принадлежали к племени огор, которое жило возле р. Тил (Итиль- Волга). Часть этого племени по имени своих древних вождей называлась вар и хуни. Спасаясь от угрозы Тюркского каганата вар-хуни (вархониты) приблизились к савирам, которые якобы приняли их за аваров и поднесли им дары. Когда же вар-хупи заметили эту выгодную для них ошибку, они начали преднамеренно выдавать себя за аваров, ибо, объясняет Феофилакг Симокатта, из всех скифских народов авары отличаются наибольшей даровитостью. Таким образом, по версии Феофилакта Симокатты,

¹ Deguignes. Histoire generale des Huns, des Turcs, des Mongols et des autres Tiatares occidentaux. Paris, 1756—1758; /. Marquart. tJber dem Volkstum der Roma- nen. Osttiirkische Dialektstudien. Abhandlungen d. Konigl. Gesellschaft d. Wissen. zu Gottingen, Phil. Hist. Class (новая серия), VII—XIII. Berlin, 1914; P. Pelliot. A propos <les Comans. «Journal Asiatique». Paris, 1920, стр. 125—185.

² V. Thomsen. Inscriptions de l’Orkhon. Mem. de la Soc. Finno-Ougrienne, V, 1896.

³ Феофилакт Симокатта. История. М., 1957, стр. 159—160.

571

пришедшие в Европу авары оказались самозванцами: на самом деле они были деогарами (уграми) и прикрылись лишь именем «авары» для устрашения своих возможных противников.

Феофилакт Симокатта не оригинален в этом объяснении. Он лишь переложил письмо тюркского кагана Даньгу к императору Маврикию, в котором каган старался всячески возвеличить свое могущество и преуменьшить силы аваров. Поэтому версия о псевдо-аварах носит не только путаный, но и крайне тенденциозный характер. Что же касается фактической стороны дела, то это примитивное объяснение может свидетельствовать лишь о том, что некоторые прикаспийские и нижневолжские племена, возможно финно-угорские, были вовлечены в движение аваров. Но, конечно, не они составили основу такого объединения, которое явилось серьезной угрозой империи, племена которого неоднократно нападали на Константинополь и вели ожесточенную, более чем двухвековую борьбу против народов Восточной и Центральной Европы. В это объединение вошли и угры, и многочисленные остатки племен гуннской конфедерации, и, возможно, часть аланов. Но основу его составляли пришедшие с востока племена жуань-жуаньского союза. Как бы ни назывались они в Средней Азии, Европа узнала их под именем аваров. Они, несомненно, явились авангардом той большой группы племен, которая была основой Западно-Тюркского каганата, царства кермихионов (как называли тюрок иранцы), считавшихся «подлинными аварами».

Появление новой волны азиатских кочевников было обусловлено не только натиском Тюркского каганата, но и внутренними причинами. Как было показано выше, племенные союзы в южнорусских степях были ослаблены непрекращающейся борьбой друг с другом, участием в войнах Византии и Ирана, несостоятельностью своей экономической базы, а также слабостью и загниванием племенной верхушки.

Именно в силу этих причин авары вторглись в степи Западного При- каспия, не встречая сильного сопротивления, и быстро вступили в контакт с северокавказскими аланами, а через них и с Византией. Аланский вождь Сарозий явился посредником между аварами и византийским главнокомандующим в Кавказской Лазике — Юстином. Последний известил императора о появлении аваров и испросил для них разрешение послать посольство в Константинополь.

Посольство прибыло в столицу в 558 г. ¹ Византийские историки отмечают необычный вид новых пришельцев. «Авары носили длинные волосы, откинутые назад, связанные бичевками и заплетенные в косу,—пишет Феофан,— в остальном наружностью своею они походят на прочих гуннов» ².

Возглавлявший посольство Кандих обратился к императору с высокомерной речью, переданной нам историком Менандром. «К тебе приходит самый великий и сильный из народов,— говорил посол,— племя аварское

¹ «Летопись византийца Феофана», стр. 177—178.

² Там же, стр. 178.

572

неодолимо; оно способно легко отразить и истребить противников. И потому полезно будет тебе принять аваров в союзники и приобрести себе в них отличных защитников; но они только в таком случае будут в дружеских связях с Рртмскою державою, если будут получать от тебя драгоценные подарки и деньги ежегодно и будут поселены тобою на плодоносной земле» ^!. Это заявление показывает, что авары были в одинаковой мере хорошо осведомлены как о тяжелой для Византии военной ситуации, так и о системе подкупов и интриг, применяемой к степным племенам как для того, чтобы отвести угрозу их нападения, так и для того, чтобы натравить их друг на друга и использовать в своих военных интересах. Очутившись вблизи византийских границ, авары хотели немедленно урвать свою долю вынужденных милостей от империи. Кроме того, они нуждались в обширных пастбищах для скота поблизости от оседлых земледельческих народов и самой империи и рассчитывали получить их подобно многим другим племенам, поселившимся в пределах номинальных границ Византии ².

Император не был в силах пресечь вымогательство аваров. Находясь под угрозой очередного вторжения кутургуров, Византия нуждалась в военных союзниках. Поэтому Юстиниан благосклонно принял аварское посольство. «Быв решительно не в силах справиться с аварами. —замечает Менандр,— он пошел другими путями» ³. Прежде всего были богато одарены сами послы: им были вручены дорогие одежды, украшенные серебром и золотом пояса и седла, украшения, деньги ⁴. Далее были посланы подарки аварским вождям. По сообщению Менандра, это были «цепочки, украшенные золотом, и ложа и шелковые одежды, и множество других вещей, которые могли бы смягчить души, исполненные надменности» ⁵. Вместе с возвращавшимся посольством был отправлен к аварам приближенный императора мечник Валентин. Цель этой миссии определена Менандром достаточно определенно: «ему предписано было,—пишет историк,— ввести то племя в союз с римлянами и заставить его действовать против римских врагов. Такие меры,— продолжает он,—были придуманы царем весьма разумно, потому что, победят ли авары или будут побеждены, и в том и в другом случае выгода будет на стороне римлян» ⁶. По совету Юстина, племянника императора, того самого главнокомандующего в Лазике, через которого произошло первое знакомство Византии с аварами, человека, видимо, хорошо осведомленного в делах причерноморских кочевников, для поселения новых союзников были обещаны земли во второй Паннонии, к северу от Дуная, между реками Савой

¹ Менандр. Отрывок 4.

² «Летопись византийца Феофана», стр. 178.

³ Менандр. Отрывок 4, стр. 323.

⁴ Иоанн Эфесский. Церковная история. См. Н. Пигулевская. Сирийские источники

по истории народов СССР, стр. 139.

⁵ Менандр. Отрывок 5, стр. 323.

⁶ Там же.

573

и Дравой. Однако прежде чем получить землю для поселения, авары должны были показать свое усердие в борьбе с врагами империи. И, по сообщению Менандра, «авары вскоре завели войну с утигурами, потом с залами, которые уннского племени, и сокрушили силы савиров» ¹. В этих действиях Византии весьма четко выявляется тактика ее дипломатов, направленная на взаимное ослабление соседних племен, в том числе и собственных союзников. Ведь надо помнить, что утургуры, на которых напали теперь авары, но раз выступали на стороне Византии, да и в эти годы по требованию императора они нанесли решительный удар с тыла ворвавшимся в пределы империи кутургурам. ^

Вступив в борьбу с большими союзами кочевых племен азовско-каспийских степей, авары, очевидно, обезопасили свой тыл с юга, вступив в дружеские отношения с аланами, вождь которых Сарозий уже ранее способствовал установлению связи между аварами и империей. Дружеские отношения с аланами продолжались, видимо, в течение всего времени, проведенного аварами в степях к северу от Кавказа. Впряженные в колесницу византийской политики, авары не имели оснований ссориться со старыми союзниками империи — аланами, ибо в своих войнах они, без сомнения, руководствовались указаниями Византии. В частности, войну аваров с савирами можно связать с выступлениями последних против Византии. Целью войны с утургурами было стремление ослабить этот племенной союз. С другой стороны, война с утургурами явилась, очевидно, основой для дружеского союза аваров с кутургурами. Последние были к этому времени сильно ослаблены неудачными походами на Балканы и нуждались в союзнике, которым и явились авары. В свою очередь, союз с кутургурами способствовал дальнейшему продвижению аваров на запад, в глубь причерноморских степей. Там, в лесостепной области, объединенные силы этих кочевых племен обрушились на антов. Надо думать, что и здесь не обошлось без происков византийских дипломатов, без подкупа и провокаций: мощный союз славянских племен — антов представлял значительную угрозу империи, и звон аптских мечей не раз уже приводил в трепет население столицы. Вторжение аваров в антские земли было внезапным. Менандр не без злорадства сообщает, что «владетели антские приведены были в бедственное положение и утратили свои надежды. Авары грабили и опустошали их землю» ².

Пытаясь прекратить войну, анты послали к аварам одного из своих вождей — Мезамира, сына Идаризиева, брата Келагастова. Посол с большим достоинством вел переговоры и, по словам Менандра, «закидал их (аваров) надменными и даже дерзкими речами» ³. В переговоры вмешался некий Котрагиг, который «подавал против антов самые неприязненные советы» ⁴. В частности, он посоветовал аварам убить Мезамира,

¹ Менандр. Отрывок 5, стр. 324.

² Менандр. Отрывок Н, стр. 324.

³ Там же.

⁴ Там же.

574

ссылаясь на значение его среди антов и на то, что с обезглавлепным ант- ским союзом справиться будет легче. Убежденные им авары «уклонились от должного к лицу посланника уважения, пренебрегли правами и убили Мезамира. С тех пор пуще прежнего стали авары разорять землю антов, не переставали грабить ее и порабощать жителей» ¹.

Все эти действия усилили аваров, к которым присоединились остатки кочевнических племенных союзов Приазовья. Вновь образовавшееся большое объединение распространило свое влияние до границ Византии. Авары настойчиво требовали у империи обещанной им территории, такой, которая принадлежала бы им на законном основании. Еще ранее им обещана была земля во второй Паннонии, но тогда авары были заняты борьбой с утургурами, а потом с антами на территории Скифии. Теперь же сама Византия, опасаясь соседства с усилившимися аварами, медлила с окончательным решением этого вопроса. В 562 г. в Константинополь прибыло новое аварское посольство с целью осмотра отводимой аварам для поселения земли. Однако византийскому полководцу Юстину удалось узнать от подкупленного им авара Икунимона, что авары воспользуются переходом через Дунай для нападения «на римлян со всеми силами» ². С целью выиграть время, император задержал посольство в Константинополе, Когда же на обратном пути оно прибыло в ставку Юстина, последний сумел отобрать у аваров закупленное ими в столице оружие. Это не могло не озлобить аваров против империи. Однако тогда они не решились еще на открытое выступление против нее, и это следует скорее всего объяснить тяжелой борьбой с антами, которая потребовала от аваров значительного напряжения и сильно их ослабляла. Кроме того, отдельные группы аваров двинулись в это время дальше на запад, где вступили в борьбу с пародами Центральной Европы. В силу этого военные столкновения между Византией и аварами тогда еще не начались.

В 565 г. в Константинополь вновь явилось аварское посольство. Оно было принято новым императором Юстином Младшим. Не удовлетворившись обычными подарками, послы попытались получить дополнительную дань. С этой целью они обратились к императору, перечисляя заслуги аваров и угрожая Византии. Однако военная ситуация после разгрома кочевников Причерноморья и антов и заключения мира с Персией была более благоприятна для империи, чем ранее. Самим же аварам нелегко далась победа над антами. Поэтому Юстин не только не пошел на требования аварских послов, но и ответил им с необычной резкостью. По сообщению Менандра, он отказал им даже в обычном подношепии, сопровождая этот отказ словами: «Итак, удалитесь отсюда, считая и то для себя великою выгодой, что остаётесь в живых. Вместо римских денег уносите с собою страх к нам, для вас спасительный» ³. Другой историк, Иоанн Эфесский, также свидетельствует о крайне резком тоне ответа им

¹ Менандр. Отрывок 6, стр 325.

² Менандр. Отрывок 9, стр. 326—327.

³ Менандр. Отрывок 14, стр. 359.

575

ператора. «Вы ничего более не получите от государства, чтобы уйти, не принеся нам никакой пользы. От меня вы ничего не получите и уходите» ¹. На угрозы раздраженных такой речью послов Юстин ответил ответными угрозами: «Вы, мертвые псы, смеете угрожать ромейскому царству? Знайте, что я прикажу сбрить вам волосы и затем сниму вам головы» ².

То, что крайне резкий тон императора был обусловлен определенной военной и политической ситуацией, лучше всего доказывается последующими действиями аваров. Они и на этот раз не ответили Византии военным вторжением, силы их были для этого еще недостаточны. Но, вместе с тем, очутившись во враждебном окружении, без достаточного количества скота — основного (хотя и недостаточного) источника существования кочевников, авары могли существовать лишь за счет своих соседей — оседлых земледельческих народов. На войну с ними, на ограбление их была направлена вся аварская военная организация. И они двинулись на запад, предприняв ряд грабительских походов против народов Центральной Европы. Продолжая борьбу с прикарпатскими славянскими племенами, отдельные группы аваров прорвались на запад, к Эльбе. После многих походов, упорной борьбы, присоединения ряда земель и племен в 60-х годах VI в. под властью хана Баяна на Дунае образуется мощный Аварский каганат. Отсюда совершаются постоянные набеги на славян, франков и лангобардов, а также и на Восточно-Римскую империю, которая очень скоро почувствовала тяжесть ударов своего бывшего союзника и вынуждена была возобновить выплату дани. Уже в 570 г. Византия платила аварам 80 тыс. солидов. На территории Паннонии и в сопредельных областях найдены тысячи византийских монет этого времени. Многочисленные клады показывают, что эти монеты попали сюда не в результате торговли, а как сокровища, полученные аварской знатью от византийцев.

Одновременно с подкупами, византийские дипломаты пытаются отвлечь аварские силы от границ империи и использовать их против народов Восточной и Центральной Европы, прежде всего против славян. Славяне далеко не полностью были подчинены аварам; в *578 г. Менандр упоминает Давренития и других «важнейших князей склавинского народа», не покорившихся аварам. В ответ на требование покорности и угрозы со стороны послов Баяна славяне им заявили: «Родился ли на свете и согревается ли лучами солнца тот человек, который бы подчинил себе силу нашу? Не другие нашею землею, а мы чужою привыкли обладать. И в этом мы уверены, пока будут на свете война и мечи» ³. Уже тогда авары и Византия предприняли согласованные действия против славян. Славяне далеко не всегда выступали совместно с аварами: известен ряд их самостоятельных вторжений в пределы империи. В случае же совместных действий они играли значительную роль в аварском войске. Покоренные племена

¹ Иоанн Эфесский. Церковная история. См. Н. Пигулевская. Сирийские источники по истории народов СССР, стр. 139.

² И. Пигулевская. Там же, стр. 140.

³ Менандр. Отрывок 50, стр. 433—434.

576

использовались аварами в качестве вспомогательного войска. По словам Фредегара, «когда гунны (авары), шли ратью против какого-либо народа, они ставили впереди своего лагеря их (славян объединенное войско), и венды (славяне) сражались; если они одерживали вверх, тогда гунны подходили, чтобы забрать добычу, а если венды начинали подаваться, то получив подмогу со стороны гуннов, они снова набирали сил». Но другие племена славян не покорялись аварам. Об этом лучше всего свидетельствует требование византийского полководца Тиберия, который предпочитал при заключении договора с аварами получить заложниками детей lie самого кагана, а «князей скифских» (славянских). «По его мнению,— пишет Менандр,— когда бы были у римлян в залоге дети князей скифских, то родители заложников не согласились бы нарушить мирные условия, хотя бы каган и имел такой замысел» ¹. В силу изложенного, ос лабление славян было вдвойне выгодно Византии. И именно против славян был направлен тот союз, который был временно установлен в это время между империей и аварами. Достаточно сказать, что согласованные действия, предпринятые ими против славян в 578 г., последовали за сильным вторжением последних в Македонию и Фессалию ². И не раз еще после этого Византия заключала с аварами формальные договоры относительно совместных действий против славян.

В этот же период Византия оказала содействие аварам в Закавказье. Отдельные группы аваров еще ранее вторглись на территорию Кавказа, подвергнув грабежу и опустошению ряд его областей. В 70-х годах авары натолкнулись здесь на ожесточенное сопротивление грузинских войск царя Гурама (570—600 гг.). Не надеясь на военный успех и видя бесперспективность дальнейшей войны, авары обратились за помощью к Византии, и лишь под давлением последней Грузия согласилась на мир с аварами, предоставив им земельные участки для расселения. Об этих событиях сообщает грузинская летопись «Картлис Цховреба» ³.

Попытки заключения союза с аварами пагубно отозвались на отношениях Византии с Западно-Тюркским каганатом. Союз между ними продол жался очень недолго. Тюрки проникли в степи Предкавказья, подчинили остатки утургурских племен и готовы были теперь использовать любой предлог для разрыва с Византией. Новый каган Тюрксанф встретил вн зантийское посольство 576 г. резкими обвинениями, очень ярко передан пыми Менандром. «Не вы ли,— говорил он,— те самые римляне, употребляющие десять языков и один обман?» Выговорив эти слова, он заткнул себе рот десятью пальцами; потом продолжал: «Как у меня теперь во рту десять пальцев, так и у вас, у римлян, множество языков. Одним вы обманываете меня, другим моих рабов вархонитов (аваров). Простоска-

¹ Менандр. Отрывок 33, стр. 399.

² Менандр. Отрывок 50, стр. 433.

³ «История Грузии» («Картлис Цховреба»). СМОМПК, вып. XXII, Тифлис, 1897, стр. 22.

577

зать, лаская все народы и обольщая их искусством речей и коварством души, вы пренебрегаете ими, когда они ввергнутся в беду головой, а пользу от того получаете сами» *. Послам не удалось предотвратить разрыв: в заключение переговоров каган погрозил, «что он начнет с того, что завоюет Боспор»². И действительно, в том же году тюрки начали военные действия против империи. Многочисленное войско их во главе с полководцем Боханом вторглось в Северное Причерноморье, захватило Боспор³, и около 580 г. тюрки находились уже вблизи Херсонеса ⁴. Однако закрепиться в Причерноморье они не смогли.

Внутренние неурядицы в Западно-Тюркском каганате и неудачные войны с соседями отвлекали тюрков от дел на западе настолько, что Византия смогла вернуть свои владения в Крыму, в том числе и Боспор. Войска кагана были отброшены на восток. Но и эти действия, а также возобновившаяся в конце 70-х годов война с Персией, значительно ослабили империю, чем не замедлили воспользоваться авары.

В 580 г. Баян стал готовиться к большому вторжению в пределы империи. Собрав множество лодок, авары переправились через Саву и, используя византийских инженеров, начали сооружать переправу через Дунай. Примечательно, что свои военные приготовления Баян объяснял византийцам намерением выступить против славян, которые якобы отказались от выплаты дани и убили аварских послов ⁵. Каган хорошо знал, что такое объяснение может удовлетворить византийцев или, во всяком случае, задержать их реакцию на его действия. И действительно, аварам удалось выиграть время, и византийские войска были посланы через Далмацию к Сирмиуму лишь после того, как переправа через Дунай была сооружена. Эти наспех собранные силы не выдержали аварского натиска, а сам Сирмиум оказался неподготовленным к длительной осаде. Этот важнейший опорный пункт римлян на Дунае перешел в руки аваров. После этого претензии аваров резко возросли: они требовали все нового и нового увеличения платежей и использовали малейший повод для новых вторжений. В 583 г. размер платежей был доведен до 100 тыс. солидов, а после опустошительного набега аваров на Иллацию (в том же году) — до 120 тыс. ⁶

Весь конец VI в. был ознаменован периодическими опустошительными вторжениями аварских орд в Византию. Особенно сильное впечатление произвело на современников нашествие 587 г. Феофан пишет, что в этом году каган «страшно повоевал Мизию и Скифию, опустошив города Ратиаргу и Конопию и Акис, и Доростол и Зарпаду и Маркианополь» ⁷.

¹ Менандр. Отрывок 45, стр. 418—419.

² Там же, стр. 422.

³ Там же, отрывок 47, стр. 423.

⁴ Там же, отрывок 66, стр. 462.

⁵ Там Же, отрывок 65, стр. 459.

⁶ «Летопись византийца Феофана», стр. 193.

⁷ Там же, стр. 196.

578

Он отмечает растерянность византийских воевод, полную несогласованность их действий. Евагрий указывает, что в конце 80-х годов «авары дважды доходили до так называемой длинной стены, опустошили и разграбили Сингидон, Анхиал, всю Грецию и другие города и крепости, все истребляли и предавали огню...»

Познакомившись с византийской военной техникой и используя захваченных в плен инженеров и мастеров, авары стали строить осадные машины. Они теперь не ограничивались опустошением сельских местностей, а угрожали крупнейшим городам империи. Так в 592 г. авары взяли и разрушили Анхиал, осадили Сингидон и, «приготовив осадные машины», угрожали Дрижинеру. Последний был спасен лишь героизмом городского населения, поднявшегося против аваров ². В 593—597 гг. крупных столкновений между Византией и аварами не было. Характерно, что именно в этот период византийский полководец Приск при нейтралитете (а скорее всего и при поддержке) аваров совершил нападения на славянские земли (593 и 594 гг.) ³. В 598 г. вторжения в Византию возобновились с новой силой. Византийским полководцам удается иногда разгромить аваров (например, в 601 г.) ⁴, но последние достигают в это время максимального могущества и быстро собирают силы для новых нашествий. Они проникают все дальше в глубь Балканского полуострова, разрушают укрепления, угрожают самому Константинополю. Феофилакт Симокатта сообщает, что дела Византии дошли до столь бедственного положения, что жители готовы были уже оставить европейский берег и, переправившись в Азию, поселиться в Халкедоне⁵. В 619 г. у г. Гераклеи авары сделали даже попытку захватить самого императора, который переоделся простолюдином и «неблагородным образом тотчас же обратился в бегство»⁶. Не прекращаются и грабительские набеги аваров на земли славян, франков, лангобардов.

Аварское объединение в рассматриваемое время достигает наибольшей силы. По характеру своей экономики и общественной огранизации каганат не отличался от других союзов, образованных кочевниками в порядке завоевания. Собственные производительные силы были ничтожны и не только не развивались, но деградировали. Массы кочевников могли существовать лишь за счет ограбления оседлых земледельческих народов. О сколько- нибудь значительном оседании на землю самих аваров говорить нельзя, Правда, археологические находки аварского времени на Дунае дают неко

¹ «Церковная история Евагрия, Филосторгия и Феодора-чтеца». СПб., 1853- 1854, стр. 293.

² «Летопись византийца Феофана», стр. 204—205.

³ Там же, стр. 205—206.

⁴ Там же, стр. 213.

⁵ Феофилакт Симокатта. История, стр. 168.

⁶ «Никифора патриарха Константинопольского краткая история со времени по еле царствования Маврикия». Перевод Е. Э. Липшиц. «Византийский временник», т. III. М., 1950, стр. 354.

579

торые признаки наличия земледелия, но они очень немногочисленны, и неизвестно, принадлежали ли они самим аварам или покоренным ими племенам. Завоевания и грабительские походы привели к концентрации значительных богатств в руках племенной верхушки, стремившейся к еще большему обогащению, главным источником которого были война и дань с подчиненных племен. Выше уже назывались огромные суммы византийских платежей аварам.

Завладев важнейшими торговыми путями, авары поставили под контроль всю торговлю Византии с европейскими народами, получая от этого огромные прибыли. Это выразительно подтверждается данными нумизматики. Византийские монеты, распространенные ранее во многих областях Центральной и Северной Европы, концентрируются теперь главным образом на территории Аварского каганата и в сопредельных с ним областях К С подчиненных племен Восточной Европы авары взимали дань продуктами земледелия, подвергая народ при этом зверской эксплуатации. В таком положении оказались некоторые славянские племена, в том числе дулебы. Фредегар сообщает, что авары («гунны») «каждый год приходили на зиму, брали жен и дочерей их на ложе свое и славяне, сверх других притеснений, платили им подать» ². Воспоминания о тяжком аварском иге сохранены и русской летописью. Обры (так называет летопись аваров) «воевали» и против славян и примучили дулебов — также славян, и творили насилие женам дулебским; «если поедет куда обрин, то не позволял запречь коня или вола, но приказывал впречь в телегу три, четыре или пять жен и везти его — обрипа» ³. Однако отношения между аварами и славянскими племенами не ограничивались подчинением некоторых из последних. Большая часть славян не была покорена аварами. Они выступают как значительная сила, иногда присоединяясь к аварским походам на Византию, иногда же вторгаясь в пределы империи самостоятельно. Они представляли реальную угрозу с севера не только Византии, но и самим аварам. Этим объясняются неоднократные договоры и согласованные действия Византии и аваров, направленные против славян. Даже военные приготовления друг против друга они маскировали подготовкой похода на славян. В период же совместных действий аваров и славян, последние играли в объединенном войске весьма большую роль и заставляли кагана считаться с собой. Известно, что причиной ряда неудач аварских военных предприятий было отпадение от них славянских отрядов. Так было, например, во время вторжения 601 г. ⁴

¹ L. Huszar. Das Miinzmaterial in den Funden der Volkerwanderungszeit in mitt- leren Donaubecken. «Acta Archaeologica Academiae Scicntiarum Hungariae», t. V, Fasc. 1—2. Budapest, 1954; Д. Чаллань. Византийские монеты в аварских находках. Ada Archaeologica..., t. II, Fasc. 1—3. Budapest, 1952.

² «Fridegarii et oliorum chronica», 48 ed. Br. Krusch. «Monumental Gcrmaniae His- torica. Scriptorum rerum Merovingicorum», t. II. Hannoverae, 1888.

³ «Повесть временных лет», часть I, стр. 210.

⁴ Феофилакт Симокатта. История, стр. 179—180.

Железные и бронзовые вещи с поселений VI — VII вв. Волыни и Полесья

581

Созданный в результате завоевания и порабощения Аварский каганат состоял из различных племен и не имел ни общей экономической базы, ни общей культуры, ни общего языка. Он держался лишь на насилии, на военной силе и военной организации аваров, которые как указывает «Стра- тегикон» Псевдо-Маврикия, «клятв не держат, договоров не исполняют, их нельзя достаточно обуздать никакими подарками, так как прежде чем получить предлагаемое, замышляют обмануть и отказаться от того, на чго согласились» ¹. Такое объединение не могло быть прочным, и внутренняя слабость каганата вместе с непрекращающейся борьбой европейских народов против поработителей предопределили быструю его гибель.

Археологические памятники аваров представлены, главным образом, погребениями; поселения изучены пока еще недостаточно. Для погребений характерны подбои в одной из стенок могилы, трупоположения вытянуты на спине, головой чаще всего на север. Очень часто покойник сопровождается полным скелетом коня или частями его.

Археологические находки, связанные с аварами ², характерны прежде всего для кочевых племен, собственное ремесло которых было развито слабо и которые испытывали в своей материальной культуре сильное, а подчас и решающее влияние своих более развитых соседей. Комплекс вооружения и конского снаряжения, известный по находкам в венгерских могильниках аварского времени, в равной мере характерен для ряда кочевых племен евразийских степей. Он представлен большим составным луком с костяными накладками, крупными трехлопастными наконечниками стрел с черенком, втульчатыми наконечниками копий, боевыми топорами, мечами. Отдельные еоины—прежде всего военные вожди—были защищены железными латами; по сообщению «Стратегикона» Псевдо-Маврикия, защитное вооружение имели даже их лошади. Но большую часть войска составляла, несомненно, легкая конница, и недаром к концу аварского периода — в конце VII—VIII вв. — тяжелый двулезвийный меч был сменен однолезвийной, слегка изогнутой саблей. Формы конской сбруи также весьма характерны для кочевников этой эпохи. Они представлены стременами, впервые появившимися тогда в Европе, удилами с костяными или железными псалиями, большими металлическими пряжками с клювоподобным язычком. Ремни воинов и перевязь меча были украшены многочисленными литыми бляшками, иногда украшенными прорезями. Для украшений особенно характерны геометрический орнамент и звериные изображения. Геометрический орнамент представлен плетенкой, елочкой и другими узорами, развитие которых хорошо прослеживается у европейских племен, в частности у лангобардов, от которых и переняли авары этот вид орнаментации. Изображения животных различны, от сильно геометризованных до реалистических: сохранившиеся элементы звериного стиля, восходящие к сарматскому искусству, сочетаются здесь с некоторыми центральноазиатскими

¹ Маврикий. Тактика и стратегия. Перевод Цыбышева. СПб., 1903, стр. 174.

² См. библиографическую сводку «D. Csallany Archaologische Denkmaler der Awarenzeit in Mitteleuropa». Budapest, 1956, стр. 17 и сл.

582

мотивами. Наконец, очень сильно влияние византийского ремесла, а многие вещи из аварских погребений — прежде всего украшения — имеют, несомненно, византийское происхождение. Ювелирные изделия константинопольских мастеров были широко распространены на захваченной аварами территории и вместе с монетами входили в состав кладов — сокровищниц аварской знати.

Таким образом, значительная часть материальной культуры аваров создавалась руками подневольных ремесленников-чужеземцев или в мастерских соседних народов, что еще более усугубляло экономическую слабость аваров, зависимость их от эксплуатации покоренных племен. Борьба этих племен против аваров становилась все более грозной, и результаты ее сказались очень скоро.

Уже в конце VI в. аварам при вторжениях в Византию приходится иметь дело не только с византийскими войсками, но и с ожесточенным сопротивлением народных масс, которые нередко играют решающую роль в военных операциях и своими силами отбрасывают захватчиков от стен разных городов. Племена, порабощенные аварами или втянутые в их объединение, отпадают от аварского войска, а иногда и открыто выступают против них. К началу VII в. сопротивление аварам значительно усилилось. Непоправимый удар авторитету кагана и аваров нанесла неудачная осада Константинополя соединенными силами аваров и персов в 626 г. Этой решительной операцией авары хотели завершить свои длительные войны с Византией, окончательно обеспечить свою власть над земледельческим населением Балканского полуострова, захватить огромные богатства императорских сокровищниц и церквей столицы, наконец, стабилизировать свое положение господствующего племенного объединения Восточной и Центральной Европы. Для похода на Константинополь были сконцентрированы все основные силы аваров, усиленные втянутыми в поход некоторыми славянскими племенами и значительными контингентами персидских войск, которые во главе с Сарбаром (Махрбаразаи) уже с 622 г. опустошали азиатские земли империи. «Как бы поделив между собой Фракийский Босфор,- пишет Никифор,— персы захватили его азиатскую часть, авары уничтожали Фракийскую область» Подойдя к городу, авары сожгли предместья его и предприняли попытку штурма, используя стенобитные приспособления, деревянные башни и «черепахи» ². Но гарнизон города, руководимый П. атрикием Воном, оборонялся стойко и ожесточенно. В борьбу с аварами активно включились народные массы Константинополя. Попытки штурма были неудачны. Защитники города уничтожили аварские осадные машины вместе с находившимися на них воинами. Славянские отряды, действовавшие в составе аварского войска, были заманены в ловушку и уничтожены. Это решило исход осады: авары позорно бежали из-под стен столицы³.

¹ Никифор. Указ. соч., стр. 356.

² Там же.

³ Там же.

Металлические вещи из могильника VIII—IX вв. возле с. Юллё в Венгрии

(по А. Шошу)

584

Разгром под Константинополем послужил сигналом для мощного и повсеместного выступления европейских народов против аварских орд. Основая роль в нем принадлежала славянам. В Богемии, в верхнем течении рек Савы и Дравы, образовался большой союз славянских племен, которые объединенными силами полностью очистили свои земли от захватчиков, отбросив аваров в область паннонских крепостей (рингов).

Хроника Фредегара сообщает о начале большого восстания славянских племен, руководимых Само, против аваров под 623—624 г., т. е. еще до осады последними Константинополя. Таким образом, вполне возможно, что в походе на Балканы в 626 г. участвовали уже лишь немногие славянские племена, тогда как другие в это же время вели активную борьбу с аварами, сыгравшую большую роль в исходе осады столицы империи. Авары лишились поддержки славянских племен, в значительной мере предопределявших их военную мощь. Поступление дани, и прежде всего хлеба, из славянских земель прекратилось. Вместе с тем, славяне, франки и другие народы начали активные наступательные действия против аваров, продолжавшиеся с нарастающей силой весь VII и VIII в. Подвластная аварам территория все более сужалась. Они были изгнаны из северо-восточ- ного Прикарпатья и закрепились на короткий срок лишь в венгерской равнине. Что же касается юго-востока Европы, то там престиж аваров пал задолго до того. Вообще, в свете тех данных, которые обрисовывают нам отношения между аварами и их соседями, едва ли приходится сомневаться, что власть паннонских аваров никогда не простиралась не только до Кубани, но и до Дона. О прочной власти аваров в Причерноморье за пределами Паннонии не может быть и речи. Союзники отпадали от них столь же быстро и легко, как и присоединялись вновь. Так, весьма вероятно, что аварам были подчинены некоторые остатки кочевнических племенных союзов Причерноморья, прежде всего кутургуры (менее вероятно подчинение утургуров, которые воевали с аварами и вскоре были подчинены Западно-Тюркскому каганату). Но силы этих племенных союзов были уже полностью исчерпаны, и они не могли оказать сколько-нибудь существенную помощь аварам и, тем более, предотвратить быстро надвигающуюся гибель их объединения. А в 30-х годах VII в. приазовские племена, в том числе и кутургуры, вошли в состав нового враждебного аварам болгарского племенного союза.

Под ударами славянских племен началось усиленное разложение Аварского каганата. Военные предприятия кончались провалом. Союзники отпадали. Внутри самих аваров уже в 30-х годах VII в. начались смуты и междоусобицы по вопросу о престолонаследии. С прекращением поступления дани с неумолимой ясностью выявилась вся внутренняя несостоятель ность каганата. Паразитический характер экономики оказался пагубным прежде всего для самих аваров. Обеспечить себя необходимыми средствами существования своими силами они не могли.

Экстенсивное кочевое скотоводство было для этого недостаточно, да и пастбищные пространства резко сократились. Оседание на землю, органи

585

зация земледельческого хозяйства на собственной территории лишь начинались, если они вообще имели место. Слабость экономики обусловила подрыв аварского объединения изнутри. Конец завоеваний означал таким образом конец каганата.

Византия не замедлила воспользоваться ослаблением Аварского каганата. Начиная с 30-х годов VII в. она открыто начала активную дипломатическую и военную кампанию против аваров, поддерживая и стимулируя их противников как на западе, так и на востоке. Эта кампания особенно активизировалась к 70-м годам VII в., когда полностью прекратились византийские платежи аварамГ империя платила только возможным союзникам или возможным противникам, внушающим опасения ^!. Ослабленные авары не могли теперь быть ни теми, ни другими. И поступление на их территорию византийских монет и ювелирных изделий резко падает. Статистика находок здесь весьма убедительна ². Всего на территории Аварского каганата известно 57 местонахождений византийских монет, причем часть их сопровождает аварские погребения. Поступление монет весьма активно начинается при Юстиниане (11 местонахождений), продолжается при Юстине II, Маврикии, Фоке I, Ираклии I, Ираклии Константине II. Кончается оно при Константине IV Погонате (668—685 гг.), монеты которою известны в шести местонахождениях. Последняя точно датированная монета относится к 670 г. После этого около 200 лет, вплоть до появления в Паннонии венгров, здесь не появляется ни одна византийская монета.

Этому вполне соответствует и поступление византийских ювелирных изделий. В аварских комплексах VI—VII вв., вплоть до царствования Константина IV Погоната, изобилуют поясные накладки и украшения византийского происхождения, потом же они, подобно монетам, бесследно исчезают почти на два века ³.

Таким образом, результаты археологических исследований полностью согласуются с выводом об изменении византийской политики, в связи с ослаблением аваров.

К началу VIII в. силы Аварского каганата оказываются решительно подорванными. Сохранялось лишь разбойничье гнездо его в Паннонии, где борьба с аварами осложнялась системой, состоявшей из описанных выше упомянутых крепостей — рингов. Но самостоятельная роль аваров была к этому времени исчерпана: они лишь тщетно пытались противостоять натиску моравов и дунайских болгар да участвовали в качестве наемников в борьбе между отдельными феодальными образованиями Европы.

В 887 г. баварский герцог Тассило призвал аваров на борьбу с Карлом

¹ Г. Фехер. Аваро-византийские сношения и основание Болгарской державы («Acta Archaeologica Academiae Scientiarum Hungariae», t. V, fasc. 1—2. Budapest, 1954, стр. 57).

² Д. Чаллань. Византийские монеты в аварских находках («Acta Archaeologica...),

t. II, fasc. 1—3. Budapest, 1952, стр. 240.

³ Там же, стр. 241.

586

Великим. В 891 г. авары были разгромлены Карлом, а пятью годами позже пала главная из крепостей между Тиссой и Дунаем. Новая попытка большого выступления против франков в первые годы IX в. закончилась катастрофическим поражением аваров. Значительная часть их была уничтожена, остальные рассеяны и к концу IX в. полностью ассимилированы народами Подунавья. Бесславный конец Аварского каганата образно передан древнерусской летописью: «Были же эти обры велики телом,—пишет летописец,— а умом горды, и бог истребил их, и умерли все, и не осталось ни одного обрина. И есть поговорка на Руси и до сего дня: «Сгинули, как обры», их же нет ни племени, ни потомства»

4

ДРЕВНЕЙШИЕ БОЛГАРСКИЕ ПЛЕМЕНА В ПРИЧЕРНОМОРЬЕ

В сложной обстановке второй половины VI в., когда авары были еще в зените своего могущества, а с востока в степи Северного Причерноморья прорывались передовые орды Западно-Тюркского каганата, в Приазовье возникло новое племенное объединение, независимое и от аваров и от тюрок. Во главе его стояли болгарские племена. Несмотря на то, что римским и закавказским авторам имя болгар стало известно задолго до этого времени, упоминаний о них до VI в. сохранилось очень немного. Характерно, что Феофан, повествуя о вторжении болгар в империю и Фракию в 502 г., пишет, что до этого о них никто ничего не знал. Начиная же с

VI в. болгары все чаще и чаще начинают упоминаться в западных латинских, византийских, закавказских, арабо-персидских исторических и географических сочинениях.

История болгарских племен чрезвычайно сложна. Судьба их принципиально отлична от судьбы других кочевнических объединений, которые просуществовали недолго и исчезли, не оставив после себя ничего, кроме недоброй памяти да нескольких упоминаний в исторических хрониках. Болгары сыграли значительную роль в истории народов различных частей Восточной Европы, приняли активное участие в процессе их этногенеза. Процесс оседания на землю, постепенного перехода к оседлости получил у болгар в рассматриваемое время значительное развитие. Участие в созидательной деятельности обусловило иной характер отношений болгар с другими восточноевропейскими народами, чем у кочевников. Болгары, так же как и славяне, сыграли известную роль в оформлении раннефеодального государства в Придунавье, на территории древней Мезии, и явились одним из компонентов (при основном славянском), участвовавших в формировании болгарского народа. В другом конце Восточной Европы, на территории Волго-Камья, болгары сыграли еще более значительную роль в создании раннефеодального государства, в экономическом и социальном

¹ «Повесть временных лет», ч. I, стр. 210.

587

прогрессе местных племен. Созданное ими государство — Волжская Болгария — было первым государственным образованием этих мест и оставалось значительным явлением всей средневековой истории Восточной Европы. На территории Волжской Болгарии получили дальнейшее развитие те зачатки специфической материальной культуры, которые появляются у болгар уже в более раннее время. Волжские болгары сыграли весьма значительную роль и в процессе этногенеза народов Поволжья и Прикамья, прежде всего чувашей и казанских татар. В процессе их формирования волжские болгары явились основным компонентом. На базе культуры Волжской Болгарии развилась культура чувашей и казанских татар ^!. Упоминаются болгары и за пределами указанных областей, в степных и лесостепных районах Приазовья, Подонья и Предкавказья. Последние именуются арабо-персидскими источниками «внутренними болгарами», а русской летописью «черными болгарами».

Имя болгар пережило немногим менее двух тысячелетий. Живо оно и поныне.

* * *

Древнейшие упоминания болгар относятся еще к догуннской эпохе. Замечательный армянский историк VII в. Моисей Хоренский в своей «Истории Армении» сохранил фрагменты из более раннего источника, принадлежавшего перу сирийского историка III в. «старца» Мар-Абас-Коти- ны. Последний уже хорошо знал имя болгар и повествовал о проникновении отдельных групп болгарских переселенцев в Закавказье. Первое из таких переселений он относит ко времени царя Аршака, сына Вахаршака ². «В дни его,— пишет Мар-Абас-Котина,— возникли большие смуты в цепи великой Кавказской горы в земле Булгаров, из которых многие, отделившись, пришли в нашу землю и на долгое время поселились на юге от Коха, в плодоносных в хлебородных местах» ³. Такие переселения имели место затем неоднократно, переселенцы сохранялись в Закавказье и во времена самого Мар-Абас-Котины. «Жили они на луговых землях близ пределов Шарая, в древности называемых «Верхним и Безлесным» Басеном, которые впоследствии были заселены переселенцами Вхндур Болгар’а, Вунд’а, по имени которого названы Вананд’ом. Селения до сих пор называются именами братьев и потомков его» ⁴. Таким образом, Мар-Абас-Котина знал как отдельные группы болгарских переселенцев, так и основной, находившийся к северу от Кавказа, массив их племен, от которого эти переселенцы отделялись. Характерно, что в Закавказье

¹ А. П. Смирнов. Волжские булгары. М., 1951, стр. 4; А. П. Смирнов и II. Я. Мер-

перт. Этногенез народов Поволжья по данным археологии. «Вестн. АН СССР», 1955,

вьш. 10, стр. 53; Н. И. Воробьев. Казанские татары. Казань, 1953, стр. 9.

² Аршак правил с 127 по 114 г. до н. э.

³ «История Армении Моисея Хоренского». Перевод Н. О. Эмина. М., 1893, стр. 62.

⁴ Моисей Хоренский. Указ. соч., стр. 55—56.

588

болгары селятся на «луговых землях», как и подобает кочевникам. Можно сомневаться в точной хронологии Мар-Абас-Котины, который повествует

о событиях, отделенных от него почти четырьмя столетиями. Ih сомневаться в достоверности всего сообщения в целом, отрицать появление отдельных болгарских групп в районах Северного Кавказа и Закавказья на рубеже нашей эры или в первые века ее — нет никаких оснований. Сведения Мар-Абас-Котины согласуются с сообщениями о значительных перемещениях среднеазиатских и центральноазиатских племен, вызванных движением гуннов. Они согласуются с сообщениями Птолемея и Дионисия о появлении первых гуннских племен на границах Восточной Европы. Наконец, они подтверждаются сведениями другого письменного источника, совершенно независимого от сочинений сирийского историка. В греческом хронографе 354 г., латинский перевод которого доведен до 257 г., дан список народов, обитавших севернее Кавказа. Этот список завер гаается болгарами (Vulgares) *. Характерно, что в обоих источниках речь идет о совершенно конкретной группе племен: имя болгар не приобрело еще широкого значения общего наименования причерноморских кочевников, которые придали ему некоторые историки в послегуннскую эпоху. С другой стороны, наличие одного племенного названия в двух независимых и разноязычных источниках позволяет считать, что еще в первые века, задолго до появления в Европе основной массы гуннов, через Северный Прикаспий в восточные районы предкавказских степей проникает из Азии группа тюркоязычных племен, именовавших себя болгарами. Здесь они кочуют по соседству с савирами и аланами, причем, как будет показано ниже, последние оказали на болгар значительное культурное воздействие. Редкие упоминания болгар, отсутствие более подробных сведений об ихдей ствиях в первые века в римско-византийской исторической литературе совершенно закономерны. Они находились в это время далеко на востоке, за пределами непосредственных интересов империи. На запад, к дунайской границе империи, не проникали еще даже отдельные группы болгар. Лишь мощный натиск с востока вызвал значительное перемещение болгарских племен и движение части их на запад, к Подунавью. Однако во время гунн ского нашествия и вплоть до последней четверти V в. византийские авто ры по-прежнему молчат о болгарах, если не считать очень туманного и не поддающегося точной датировке сообщения лангобардского историк

VIII в. Павла Диакона о нападении болгар на первого лангобардскон короля Агелмунда, убийстве его и пленении его сына ². Надо полагать, что

¹ Th. Mommsen. t) ber den Chronographen vom J. 354. «Abhandlungen der phil- historischen Klasse der konigl. sachsischen Gesellschaft der Wissenschaften», Bd. I Leipzig, 1850. Chronographus anni CCCLIIII Monumenta Germaniae Historica. Aucto rum antiquissimorum, t. IX. Chronica Minora. IV, V, VI, VII. Ed. T. Mommsen. Berlin 1891, стр. 105.

² Pauli. Historia langobardorum, ed. L. Bethmann et. G. Waitz., 1, 16, 17. «Monu- menta Germaniae Historica. Scriptores rerum Langobardicarum et Italicarum», saec, VI—IX. Hannoverae, 1878, стр. 47, 56; «Paulus Diakonus und die ubrigen Geschichts- schreiber der Langobarden, ubersetzt von 0. Abe». Berlin, 1849, стр. 20.

589

в конце V в. их постигла судьба, общая для всех кочевых племен, оказавшихся на большой дороге гуннского вторжения: часть их была уничтожена, другая — подчинена гуннам и вовлечена в их движение на запад, третья — отошла в горные районы вблизи основной своей территории, вернувшись на нее после разгрома гуннов. В гуннских войсках немногочисленные болгарские отряды не играли самостоятельной роли, потому они специально не упоминаются. Более того, они были полностью подчинены гуннам и самое имя их было покрыто общим наименованием огромной орды. Современники, не посвященные во все тонкости сложной ситуации встепях Северного Причерноморья; стали воспринимать их как часть гуннской орды. Это усугублялось наличием в составе гуннской орды многочисленных тюркоязычных племен. Так возникла традиция смешения болгар с гуннами, нивелировки их с племенами, появившимися в Европе не ранее конца IV в. Традиция эта получила весьма широкое распространение как среди византийских авторов, так и в позднейшей историографии. Уряда византийских историков оба термина — и «гунны», и «болгары» — потеряли свое конкретное содержание и употреблялись как общее наименование кочевников Причерноморья, покрывая многие различные племена.

Но наиболее осведомленные авторы всегда различают гуннов и болгар; они продолжают рассматривать болгар как конкретную племенную группу, не смешивая их ни с гуннами, ни с утургурами, ни с кутургурами, ни с прочими кочевниками Причерноморья. В этом отношении весьма важны сообщения Захария Ритора (первая половина VI в.), сохраненные сирийской хроникойАвтор, очевидно, достаточно хорошо был осведомлен

о положении в Предкавказье и Прикаспии. Зная, что земли эти были подчинены гуннам, он называет их «гуннскими пределами», но вместе с тем подчеркивает многоплеменность степного населения и различает ряд отдельных племенных групп, обладающих специфическими особенностями. Непосредственно за Каспийскими воротами, по сообщению Захария Ритора,...» (живут) бургары со (своим) языком; народ языческий и варварский», далее — аланы, обладатели пяти городов, потом «авнагур — народ, живущий в палатках. Авгар, сабир, бургар, алан, куртаргар, авар, хасар, дирмар, сирургур, баграсик, кулас, абдел, ефталит — эти тринадцать народов живут в палатках, существуют мясом скота и рыб, дикими зверьми и оружием». Таким образом, автор отличает болгар от савиров, кутургуров, сарагуров, хазар.

Комес Марцеллин, современник вторжений болгар в пределы Византии в конце V — начале VI в., раздельно повествует о столкновениях с гуннами и болгарами ². Еще более определенно различает гуннов и болгар другой современник этих событий — историк готов Иордан. Поместив к югу от эстов «сильнейшее племя акатцаров, не ведающее злаков, но питающееся от скота и охоты», он пишет: «Далее за ними тянутся над

¹ Н. Пигулевская. Сирийские источники по истории СССР, стр. 165.

² «Monumenta Germaniae Historica. Auctorum antiquissimorum», t. XI. Chronica Minora. II. Ed. T. Mommsen. Berlin, 1894.

590

Понтийским морем места расселения булгар, которых весьма прославили несчастья (совершившиеся) по грехам нашим. А там и гунны, как плодовитейшая поросль из всех самых сильных племен» ¹. Подобным же образом отличают болгар от гуннов и некоторые другие авторы (Козьма Инди- коплов, Иоанн Малала и др.) *

Смешение болгар с другими племенами у ряда византийских историков совершенно понятно. Оно объясняется совместными выступлениями этих племен, одинаковым характером их быта, наконец, вполне вероятной языковой близостью: болгары, как и ряд племен, пришедших в Европу с гуннами, принадлежали к тюркскЬй языковой семье ². Но ныне в свете приведенных фактов никаких оснований для смешения этих племен, а тем более для отождествления их нет. Болгары должны рассматриваться, как конкретная племенная группа, отличная от гуннов, савиров, утургуров. кутургуров. Они появились в Европе раньше, дольше и теснее были связаны с полуоседлыми и оседлыми народами, и в этом, может быть, корни различия их исторической роли от роли названных племен.

* * *

Уже в конце V в. болгары кочевали на значительной территории и были разделены на несколько групп, предпринимавших (разрозненные действия и проникавших далеко на запад. В конце 70-х годов одна из таких групп появилась на Дунае по приглашению императора Зенона, искавшего союзников в борьбе с остроготами. Участие болгар в этой войне было неудачным: они были разбиты остроготами. В 488 г. при переходе остроготов в Италию болгары вновь выступили против них и были вторично разгромлены остроготским вождем Теодорихом на р. Ульне. Панегирист Евнодий, восхвалявший Теодориха, особо подчеркивает значение победы над болгарами — сильными, стремительными и выносливыми воинам Зимой 499 г. болгары, по сообщению Комеса Марцеллина, перешли Дунай и совершили удачный набег на территорию империи, разгромив командующего иллирийской армией Ариста ³. В 502 г., по сообщению Феофана, они вновь вторглись в Иллирию и Фракию ⁴. Двумя годами позже болгары участвовали в борьбе с Мундоном, действуя на сей раз совместно с византийским полководцем Сабинианом. Посланные Теодорихом на помощь Мундону остроготские войска разбили болгар. В 414—515 гг. болгары принимают активное участие в восстании Виталиана против императора Анастасия, что подчеркивается рядом авторов (Иоанн Малала, Феофан, Георгий Мних, Кедрин). Надо отметить, что Феофан, сообщая о восстании, разделяет гуннов и болгар, подчеркивая, что Виталиан вторг

¹ Иордан. Гетики, § 37.

² Автор очерка о волжских болгарах А. П. Смирнов иначе смотрит на происхождение болгар: он считает их сарматами, подвергшимися позднейшей тюркизар, может быть, под воздействием гуннов.

³ «Marcellini V. С. Comitis Chronica Minora», II, стр. 95—96.

⁴ «Летопись византийца Феофана», стр. ИЗ.

591

ся во Фракию, Скифию и Мезию «со множеством гуннов и болгар» ¹. Восстание это началось весьма успешно: Виталиан взял ряд городов, разгромил правительственные войска, предводительствуемые Кириллом, и подошел к столице. Император Анастасий вынужден был пойти на соглашение с Виталианом, которое, впрочем, нарушил в этом же году ². В последующие годы болгары неоднократно вторгались в пределы империи. Об этих вторжениях рассказывают Иордан, Иоанн Малала, Феофан, Кедрин. В 530 г. болгары «в великом множестве» ворвались в Иллирию, в 535 г. они напали на Мезию, где были разбиты византийским полководцем Ци- той³. Одно из наиболее крупных и неожиданных по результатам нашествий произошло в 539 г. Феофан передает интересные подробности его. «В этом году,— пишет он,— поднялись болгаре. Два князя со множеством болгар и Друнгом вторглись в Скифию и Мизию в то время как в Мизии начальствовал войсками Юстин, а в Скифии Баударий. Эти полководцы двинулись против болгар, решились на битву и пал в битве вождь Юстин; и назначен был вместо него Константин, сын Флоренция. И дошли бол- 1ары до пределов Фракийских. И вышел против них полководец Иллири- ка Акум гунн, которого царь воспринимал от крещения. И римские войска, оцепив болгар со всех сторон, стали их рубить и избили многое множество, и отняли всю добычу, и разбили на голову, умертвив и двух князей болгарских. И когда победители возвращались с радостью, напали на них другие болгары и поймали на аркан бегущих Константина, Акума и Го- диллу. Из них Годилла кинжалом перерезал аркан и убежал; а Константин и Акум были взяты живые» ⁴.

Таким образом, еще до появления аварской орды в Европе, болгары в течение почти ста лет принимали самое активное участие в событиях на Балканах. Мало вероятно, что болгары каждый раз приходили туда из своих основных приазовских областей. Гораздо вероятнее предположение, что уже тогда отдельные группы болгар постоянно кочевали в Подунавье, а возможно, частично и на самом полуострове. Только при таком условии становятся объясненными те ежедневные столкновения болгар с византийцами во времена Юстиниана II, о которых пишет Иордаи ⁵. В Подунавье болгары уже в это время находятся в постоянном общении со славянскими племенами, прежде всего со склавенами и антами, и неоднократно участвуют в совместных с ними военных действиях. Совершенно естественно, что именно эта часть болгар, непосредственно участвовавшая в событиях в Подунавье, интересовала византийцев и привлекала внимание их историков значительно больше, чем основной массив болгарских племен в далеком Приазовье.

¹ «Летопись византийца Феофана», стр. 125.

² Там же, стр. 125—126.

³ «V. С. Marcellini Comitis Chronica Minora», II, стр. 104.

⁴ «Летопись византийца Феофана», стр. 168.

⁵ Iordan. Romana. Monumenta Germaniae Historica Auctorum Antiquissimorum, t. V, p. 1, стр. 52.

592

Значительно меньше сообщают источники о положении болгар на Дунае в период аварского господства. Последнее для VI в. нападение болгар на Византию относится, по свидетельству современников, к 5G0 г. Однако, возможно, они смешивают болгар с кутургурами, имея в виду известный поход кутургуров во главе с Заберганом в 559 г., с трудом отбитый под стенами самого Константинополя Велизарием.

Надо думать, что находившаяся на Дунае группа болгар была подчинена аварам и действовала в составе аварской орды, играя в ней немалую роль. Правда, роль их не может сравниться с ролью славянских дружин, самостоятельное значение которых в составе аварских войск так часто подчеркивается византийскими авторами. Болгары выделяются из состава аварской орды значительно реже. Но все же такие случаи могут быть названы.

Феофилакт Симокатта сообщает об ожесточенной стычке византийских войск с болгарским отрядом в 90-х годах VI в. ¹ Отряд этот был подчинен аварскому кагану. В 598 г. болгары оказались авангардом аварских войск, возобновивших войну с империей. Возможно, что каган специально использовал союзных болгар для опасной операции, подобно тому как в 567 г. он использовал кутургуров для вторжения в Далмацию. Во всяком случае, болгары явились тем самым «варваром», который, по сообщению Феофана, «разрушил стену Сингидона и напал на землю римлян» ².

После безрезультатных переговоров с аварским каганом, византийский полководец Приск, «причалив на реке суда к Сингидону, осадил город, выгнал оттуда болгар и начал строить стену» ³. Впоследствии роль болгар в делах Аварского каганата заметно возросла. Они принимают активное участие в борьбе, разгоревшейся после смерти Бояна по вопросу о престолонаследии в каганате. Болгары выдвинули тогда своего претендента и поддерживали его в противовес аварскому. Дело дошло до ожесточенного военного столкновения, которое закончилось не в пользу болгар. Довольно большая группа их (9 тыс. человек) была вытеснена из Паннонии и, спасаясь от аваров, вынуждена была просить убежище у франкского короля Дагоберта (629—639 гг.). Последний согласился на размещение болгар на территории Баварии, но вслед за тем решил обезопасить себя от воинственных соседей. С этой целью он внезапно напал на них и истребил большинство пришельцев. По сообщению Фредегара, лишь небольшая группа болгар (700 человек) во главе с князем Альцеком спаслась от франков и бежала вначале к славянам, а потом к лангобардам в Италию, где поселилась в пределах Беневенитского герцогства⁴. Здесь

¹ Феофилакт Симокатта. История, стр. 156.

² «Летопись византийца Феофана», стр. 210.

³ Там же, стр. 210.

⁴ «Fredegarii et aliorum chronica», 72. Ed. В. Krusch. Monumenta Germaniae Historica. Scriptorum rerum Merovmgicarum, t. II. Hannoverae, 1888, стр. 157. См. также «Gesta domni Dagoberti regis francorum», там же, стр. 400, 411.

593

остатки болгар жили еще во времена Павла Диакона (VIII в.) По сообщению этого автора, они говорили по-латыни, но помнили еще и свой язык

Такова была судьба той группы древнейших болгарских племен, которая, возможно, была вовлечена в движение на запад еще гуннами, а в послегуннскую эпоху продолжала оставаться в Подунавье, активно участвуя в охвативших эту область бурных событиях. Эти болгары проложили путь на запад и завязали отношения с многочисленными племенами, двигавшимися с севера на Балканы, прежде всего со славянами. По этому пути прошли впоследствии новые группы болгар, гораздо более значительные, а связи со славянскими племенами приобрели в дальнейшем гораздо более развитой и сложный характер. Но для этих последующих событий действия болгар в Придунавье и на Балканах во второй половине V—VI вв. имели определенное значение.

Основная масса болгарских племен в послегуннскую эпоху сохранилась в степях Предкавказья, по соседству с утургурами и савирами, от Азовского моря до Западного Прикаспия, где за Каспийскими воротами они известны Захарию Ритору. В середине VI в. они подверглись здесь нападению аваров, вступивших в союз с аланским вождем Сарозием. Аланы, несомненно, оказали помощь аварам, и болгары были подчинены последними. Однако власть аваров над этими восточными территориями была непродолжительной и весьма непрочной. Подвинувшись на запад п втянувшись в события на Дунае, авары не имели сил контролировать территорию между Азовским и Каспийским морями. И никаких оснований для утверждений о господстве аваров над этой группой болгар после i'10-х годов VI в. нет.

Однако вслед за аварами в степи Предкавказья вторглись орды Тюркского каганата. Они проникли сюда уже в 60-х годах, когда первые их посольства появились в Константинополе. Но особенно сильное нашествие началось в 576 г. после разрыва с Византией, когда тюрки ворвались на Тамань, переправившись через пролив, овладели Боспором и к 580 г. подошли к Херсонесу. В это время болгары были подчинены Тюркскому каганату. Подчинение это было прочным и тяжелым, оно продолжалось несколько десятилетий и было ознаменовано борьбой болгар против поработителей. В этой борьбе произошла консолидация болгарских племен, сплочение их, приведшее впоследствии к освобождению из-под власти Каганата и созданию большого самостоятельного союза болгарских племен.

Первые восстания против каганата происходили в Северном Прикас- нии еще во времена императора Маврикия (582—602 гг.). В них участвовали племена огоров, соседние болгарам и, возможно, игравшие впоследствии значительную роль в их объединении. Восстание было неудачным. Произошла жестокая расправа с восставшими. Феофилакт Симокатта определяет число убитых повстанцев в 300 тыс. человек, допуская здесь, конечно, значительное преувеличение, и пишет, что трупы огоров были

¹ Pauli Historia Langobardorum, V, 29. Ed. L. Bethmann et G. Waitz. «Monumenta Gcrmaniae...», стр. 154.

594

разбросаны на протяжении четырех дней пути ^!. Однако почти одновременно начались внутренние раздоры в самом каганате, значительно его ослабившие. В результате борьбы между ханами за верховную власть каганат в 584 г. распался на западную и восточную части. Образовался Западно- Тюркский каганат во главе с независимым каганом Дяньгу-Да-тоу, объявившим о своем равноправии с верховным владыкой тюрок. Впоследствии он попытался вновь объединить каганат под своей властью, что вызвало новые восстания отдельных племен и раздоры между ханами². К этому же времени относится и ряд военных неудач тюрок. В 588—589 гг. они были втянуты в очередную войну с Персией и претерпели жестокий разгром. По сообщению Феофана, персидский царь «Гормизда, назначив воеводой Барама, посылает его в Сванию с огромными войсками. Барам нечаянно напал на Сванию, и турки были разбиты персами, и так хорошо пошли дела Гормизда, что он стал брать с турок 40 000 золота, тогда как прежде сам платил им столько же» ³.

Раздоры в каганате, продолжавшиеся свыше тридцати лет (584— 619 гг.), значительно его ослабили. С этим связан успех византийских войск, изгнавших тюрок из Крыма и освободивших Боспор, который к 590 г. управлялся дуком и стратилатом херсонесским Евпатерием⁴. С этим же ослаблением связан новый подъем освободительной борьбы племен, попавших под власть каганата. Борьба этих племен, и прежде всего болгар, немало способствовала дальнейшему ослаблению каганата и временному прекращению тюркских походов на запад. Эти события привлекли к себе самое пристальное внимание Византии, которая вступила в это время в решающую фазу своей борьбы с аварами и была заинтересована в обеспечении своего тыла на северо-востоке и в сильном союзнике на этой территории.

Можно говорить об определенных связях, а может быть и союзе Византии и болгар уже в первой четверти VII в. В конце второго десятилетия, скорее всего в 619 г., незадолго до попытки аваров захватить император Ираклия, по сообщению Никифора, «государь гуннского народа вместе со своими правителями и дорифорами прибыл в Византию, домогаясь у императора разрешения принять христианство. Тот же охотно его приняли ромейские архонты были восприемниками гуннских архонтов, а их жены- гуннских жен, и их окрестили в божественной купели. И также они были одарены императорскими дарами и были наделены званиями. Император удостоил саном патрикия их игемона и благосклонно отпустил (их) в гунн скую страну» ⁵. Под «гуннской страной» имеются здесь в виду те самые «гуннские пределы», о которых писал Захарий Ритор,— степи между

¹ Феофилакт Симокатта. История, стр. 161; М. И. Артамонов. Очерки древнейшей истории хазар. JL, 1936, стр. 40.

² М. И. Артамонов. Указ. соч., стр. 39.

³ «Летопись византийца Феофана», стр. 199—200.

⁴ В. В. Латышев. К надписи Евпатерия Понтика. СПб., 1909, стр. 201; М. И. Ар

тамонов. Указ. соч., стр. 37.

⁵ Никифор. Указ. соч., стр. 354.

595

Азовским и Каспийским морями. Смешение гуннов и болгар в сочинении автора IX в. не удивительно. Имени прибывшего в Константинополь и крещенного там вождя Никифор не упоминает. Но, по всей вероятности, это был болгарский князь Органа, возглавлявший тогда сильное объединение болгарских племен ¹. Самый факт посольства и почетного приема, оказанного ему, доказывают, что Органа обладал значительной реальной силой, и именно поэтому Византия была заинтересована в союзе с ним. Он был полностью самостоятелен как в вопросах внешних сношений, так и в вопросе религиозном. Надо думать, что к этому времени болгарские племена сумели объединиться и достигли уже немалых успехов в борьбе с Западно-Тюркским каганатом. По меньшей мере часть их уже освободилась из-под власти тюрок и искала теперь союза с Византией, еще помнившей вторжение тюрок в Крым.

Успешное выступление болгар против тюрок именно в это время закономерно и потому, что каганат переживал тогда период упадка и ослабления, благоприятный для восстаний подчиненных племен. Этот период кончился в 619 г., когда с вступлением на престол кагана Тун-шэху начался новый период тюркской экспансии ², угроза которой и заставила, возможно, Органу отправиться в Константинополь и пойти на такую решительную меру, как принятие христианства. Мы не знаем, насколько эффективным был союз, заключенный Органой с Византией, но надо думать, что предпринятые им меры были достаточно действенными. Во всяком случае в ближайшие десятилетия болгары успешно отстаивали свою независимость и добились дальнейшего расширения и укрепления своего племенного союза. Наибольшего, хотя и кратковременного, могущества союз этот достиг при крупнейшем из болгарских вождей — Кубрате, к которому власть перешла по наследству от его дяди Органы.

Покидая Константинополь после успешных переговоров 619 г., Органа оставил там заложником своего малолетнего племянника Кубрата. Сведения о жизни Кубрата в Константинополе и дальнейших связях его с византийским двором переданы автором VII в. Иоанном, епископом Никиус- ским³. По сообщению Иоанна, Кубрат был весьма благосклонно принят в Константинополе, крещен там и воспитан при императорском дворе. Таким образом, после смерти Органы во главе болгарского объединения оказался человек, преданный Византии и отстаивавший ее интересы. Но и сам Кубрат сумел добиться значительного влияния при дворе, находился в близких отношениях с императором Ираклием и оказал поддержку

¹ J. Marquart. Die altbulgarischen Ausdriicke in der Inschrift von Gatalar und der altbulgarisclien Fiirstenliste. «Изв. русск. археолог. Ин-та в Константинополе», т. XV, стр. 21; М. И. Артамонов. Указ. соч., стр. 34.

² Chavannes. Documents sur les Tou-Kue occidentaux. «Сборник трудов орхонской экспедиции», VI, 1903, стр. 263; М. И. Артамонов. Укчз. соч., стр. 40.

³ «Chronique de Jean, eveque de Nikiou. Texte ethiopien publie et traduit par

H. Lotenbers». Notices et extraits de manuscrits de la Bibliot. nationale, t. 24. Paris,

1888, стр. 460; «The chronicle of John bishop of Nikiu». Lond. — Oxf., 1916.

596

сыну его Ираклиону в борьбе за престолонаследие после смерти императора в 641 г. ¹

К этому времени Кубрат достиг немалых успехов в деле объединения болгарских племен и борьбы с тюркским владычеством. Епископ Иоанн пишет, что «силой и светом животворящего крещения он победил всех варваров и язычников» ². Впоследствии патриарх Никифор (IX в.) неправильно истолковал это сообщение, увидев в «варварах и язычниках» главных врагов империи в начале VII в. — аваров и приписав Кубрату освобождение болгар из-под аварского ига. В 635 г. он писал: «В те же самые времена восстал вновь Куврат, родственник Органы, государь гунно-гун- дуров, против аварского кагана и весь народ, который находился вокруг него, подвергая оскорблениям, прогнал из родной земли. (Куврат) прислал послов к Ираклию и заключил с ним мир, который они сохраняли до конца своей жизни. И Ираклий послал ему подарки и удостоил сана патрикия» ³. Само по себе это сообщение весьма интересно. Из него можно заключить, что возглавляемые Кубратом болгары неоднократно восставали против своих врагов прежде чем изгнать их и что действия их соответствовали интересам Византии и получили соответствующее одобрение. Но то, что восстали болгары против аваров,— безусловно, ошибочно: это результат путаницы, возникшей в относительно позднем источнике. Власть аваров никогда не была прочной в Приазовье, а ко времени Кубрата от нее остались одни воспоминания. В 30-х годах VI в., после поражения под Константинополем и ударов со стороны соседних племен, Аварский каганат мог лишь защищать свои интересы в самой Паннонии. Если он и боролся с болгарами, то лишь с той западной их группой, которая после смерти Бояна выдвигала своего претендента на место кагана. Может быть, приазовские болгары оказали какую-то поддержку своим западным собратьям в этой борьбе, хотя никаких указаний на такую поддержку в источниках нет, и, конечно, не ее имеет в виду Никифор, говоря о большом восстании болгар. Никаких упоминаний о свержении аварского ига Кубратом нет более ни в одном источнике — в том числе и у современника этих событий Иоанна Никиусского. Большое восстание болгарских племен могло быть направлено только против Западно-Тюркского каганата, именно тюрок имел в виду Иоанн Никиусский под «варварами и язычниками», сокрушенными болгарами. Кубрат успешно продолжал и завершил начатое Органой дело освобождения болгар из-под власти Западно-Тюркского каганата. Ему пришлось бороться с тюрками « период нового подъема их могущества и новых успешных завоеваний. Несмотря на это, Кубрат не только отстоял независимость ранее освобожденных племен, но и значительно увеличил их число и сплотил их в большую Болгарскую державу.

¹ М. И. Артамонов. Указ. соч., стр. 35.

² «Chronique de Jean, eveque de Nikiou», стр. 460; М. И. Артамонов. Указ. соч.,

стр. 35.

³ Никифор. Указ. соч., стр. 359.

597

В 30—40-х годах VII в. под контролем болгар находилась значительная территория как к востоку, так и к западу от Азовского моря. Но ядро этой территории составляло восточное Приазовье, земли между Доном и Кубанью К «Здесь необходимо сказать,— пишет Феофан,— о древности Унновундов, Болгаров и Котрагов. По ту сторону на северных берегах Ев- ксинского понта за озером, называемым Меотийским, со стороны океана через землю Сарматскую течет величайшая река Ател; к сей реке приближается река Танаис, идущая от ворот Ивирийских и Кавказских горах, от сближения Танаиса и Ателя, которые выше Меотийского озера расходятся в разные стороны, выходит река Куфис и впадает в Понтийское море близ Мертвых врат против мыса Бараньего Лба. Из означенного озера море подобно реке соединяется с Евксинским понтом при Боспоре Киммерийском, где ловят мурзулию и другую рыбу. На восточных берегах Майотийского озера, за Фанагорией кроме евреев живут многие народы. За тем озером, выше реки Куфиса, в которой ловят болгарскую рыбу ксист, находится древняя великая Болгария и живут соплеменные болгарам котраги» ². Несмотря на ряд ошибок и географическую путаницу, зто наиболее пространное сообщение позволяет с достаточным основанием локализовать государство Кубрата в восточном Приазовье. Сюда же помещает его и Никифор. «Около Майотидского озера,— пишет он,— по реке Кофине была расположена издревле известная великая Болгария и жили так называемые котраги, одноплеменные с ними» ³. В обоих случаях держава Кубрата помещается выше реки Куфис или Кофины, т. е. Кубани (Гипанис Страбона). Поэтому некоторые историки именуют ее- Кубанской Болгарией.

Данные византийских авторов полностью подтверждаются сообщениями такого важнейшего источника, как «Армянская география VII века»,, приписываемая Моисею Хоренскому. «Армянская география» размещает различные болгарские племена к северу от р. Валданис (Кубань), в Сарматии, в районе Гиппийских или Булгарских гор ^!, которые отождествляются с Ергенями, тянущимися от Волги до Маныча, или со Ставропольской возвышенностью ⁵.

Hi ❖ ❖

Созданное в обстановке борьбы с надвигавшимися ордами Западно- Тюркского каганата объединение булгарских племен не представляло собой прочного государственного образования. Прежде всего, как и у всех кочевнических объединений, сказывалось отсутствие прочной экономиче

¹ М. И. Артамонов. Указ. соч., стр. 7 и сл.; К. Иричек. История болгар. Одесса, 1878, стр. 157; Д. И. Иловайский. Разыскания о начале Руси. М., 1882, стр. 184.

² «Летопись византийца Феофана», стр. 262.

³ Никифор. Указ. соч., стр. 363.

⁴ «Армянская география VII века». Перевод К. П. Патканова. СПб., 1877, стр. 35;

К. Патканов. Из нового списка географии, приписываемой Моисею Хоренскому, ЖМНП, 1883, стр. 21—32; М. И. Артамонов. Указ. соч., стр. 42.

⁵ М. И. Артамонов. Указ. соч. стр. 47.

598

ской базы, которая цементировала бы Великую Болгарию Кубрата. Процесс оседания кочевников на землю, возможно, уже начался под воздействием соседних аланских племен, но пе получил еще сколько-нибудь значительного развития. В состав объединения входили, несомненно, не только болгарские племена, но и ряд соседних племен, прежде всего аланских, объединенных с болгарами таким временным фактором, как общая опасность со стороны Западно-Тюркского каганата. Вошли сюда и остатки других кочевых племен, например, кутургуры (котраги), оногуры и др. Между ними не прекращалась борьба за гегемонию в объединении. Наконец, угроза со стороны Западно-Тюркского каганата была лишь временно отодвинута успешными действиями Органы и Кубрата, но отнюдь не устранена совсем.

В связи со всем изложенным выше Великая Болгария оказалась недолговечной и не надолго пережила своего основателя.

* * *

Никаких сведений о прочих событиях, пережитых Болгарской держа* вой в годы правления Кубрата, никаких подробностей дальнейшей его биографии источники не сохранили. Можно лишь уверенно говорить о том, что Кубрат не пережил болгарского объединения, единство которого сохранялось до его смерти. Таким образом, правление Кубрата было временем первого и последнего сплочения большинства болгарских племен в единый племенной союз во главе с единым вождем, личный авторитет которого, созданный в освободительной борьбе против тюрок, был, несомненно, достаточно велик. После изгнания тюрок возобновилась и активизировалась жизнь в древних городах Тамани, претерпевших столько опустошительных разгромов, начиная с IV в. Эти города были теперь подвластны болгарам и явились значительными центрами ремесла; оружие, посуда и, более всего, украшения этих городов широко распространялись по территории Приазовья, Подонья и Предкавказья. О том, что болгары владели городами, имеется прямое сообщение Захария Ритора К Столицей Болгарской державы была, по-видимому, Фанагория. Есть сведения, что именно здесь после длительного царствования умер Кубрат. Дата его смерти «неопределенна. Он умер в царствование Константина II (641—668 гг.), скорее в первой его половине ².

После его смерти центростремительные силы, наличие которых внутри Болгарской державы было определено ее экономической слабостью, разноплеменностью, отсутствием подлинного социально-экономического и культурного единства, значительно активизировались. Феофан и Никифор, писавшие независимо друг от друга, но пользовавшиеся, очевидно, одним и тем же не дошедшим до нас источником, передают единую версию о событиях, последовавших за смертью Кубрата.

¹ II. Пигулевская. Указ. соч., стр. 165.

² М. И. Артамонов. Указ. соч., стр. 40.

599

«Во времена Константина на западе Кроват (Кубрат), обладатель Болгарии и Котрагов, скончался, оставив пятерых сынов, которым завещал никогда не расходиться: ибо таким только образом могли они всегда владычествовать и остаться непорабощенными от другого народа. Но не в продолжительном времени по кончине его, пять сынов его пришли в несогласие и разошлись все, каждый с подвластным ему народом. Старший сын, по имени Витвиан (Батбай), соблюдая завещание отца, поныне остался в земле своих предков; второй сын, брат его по имени Котраг, перешедший за Танаис, поселился насупротив старшего брата; четвертый и пятый, перешедши за Истр, или Дунай, один, покоряясь Хагану Аврско- му, остался с народом своим в Паннонии Аварской, другой, пришедши в Пентаполис при Равенне, покорился царям Христианским. Потом третий по старшинству, перешедши Данаприс и Данассрис и остановившись у Ольги, реки, текущей севернее Дуная, поселился между первыми реками леею последней» ¹. Никофор также упоминает пятерых сыновей Кубрата, которые после смерти его, мало заботясь об отеческом завещании, по прошествии недолгого времени отделились друг от друга, и каждый из них отделил себе свою часть народа» ². При этом он вносит некоторые коррективы в рассказ Феофана: «Из них первый сын по имени Ваян, остался, согласно приказу отца, на родовой земле по сю пору. Второй, именуемый Котрагом, переправившийся через реку Танаис, поселился напротив него; четвертый перешел реку Истр в Паннонию, которая ныне находится под властью аваров, и поселился путем заключения союза среди местных племен; пятый же, обосновавшийся в Равеннском Пантаполисе, стал подданным ромеев. Последний из них, третий брат, по имени Аспарух, перейдя реки Донапр и Данастр, поселился в местности около Истра, заняв удобную для поселения местность, называемую на их языке Оглом, неудобную и недоступную для врагов» ³.

В переданной обоими авторами легенде в известной мере суммирована й связана с именем Кубрата вся древнейшая история болгар, в частности, сыновьям Кубрата приписываются дела, свершившиеся задолго до смерти их отца. Это относится к четвертому и пятому сыновьям, имена которых не названы и самое существование которых является несомненным вымыслом византийского книжника. Переселение части болгар в Паннонию и участие в событиях на Дунае относится, как мы уже видели, к V в., в середине VI в. они были подчинены аварам. Переселение группы болгар в Италию относится к 30-м годам VII в. и связано с неудачным участием их в борьбе за престолонаследие в Аварском каганате.

Таким образом, автор переданной Феофаном и Никифором легенды пытался связать воедино все свои сведения о болгарах и начать их историю с Кубрата, представив его родоначальником всех болгар. Для этого он

¹ «Летопись византийца Феофана», стр. 262. В переводе — ошибка: Феофан

имеет в виду не р. Ольгу, а местность, называемую Оглон-угол.

² Никифор. Указ. соч., стр. 363.

³ Там же.

600

и занялся весьма свободным перемещением исторических событий во времени.

Что касается третьего сына Кубрата — Котрага, то это лишь один из принятых у византийских авторов вариантов названия хорошо известного племени кутургуров. Оно входило в состав болгарского объединения, пользуясь известной самостоятельностью. После смерти Кубрата и распада его державы они отделились от нее, оставшись на издавна освоенной ими территории к западу от Дона. Трудно предполагать, чтобы во главе этого племени стоял сын Кубрата, а если это и так, то имя его источниками не сохранено *.

Но два других сына Кубрата, названные в легенде Батбай и Аспарух, являются реально существовавшими историческими лицами, вождями двух крупных союзов болгарских племен. Существование их засвидетельствовано и другими источниками, прежде всего «Армянской Географией

VII века» ², согласно которой Батбай стоял во главе кубанской группы болгар, а Аспарух возглавлял племена вогхандор, унногундуров византийских авторов, которые выделились еще в начале VII в. и сыграли значительную роль в создании болгарского объединения. Возможно, что к унногундурам принадлежал и сам Кубрат. Теперь во главе с Аспарухом они заняли местность в Гиппейских, или Болгарских, горах, т. е., как уже указывалось выше, в районе Ергеней или Ставропольской возвышенности.

Таким образом, легенда, сохраненная Феофаном и Никифором, наряду с вымышленной «синтезированной» историей болгар, передает и совершенно реальные факты. Основа ее вполне достоверна: как и все временные и непрочные объединения, держав Кубрата распалась со смертью своего основателя. Между отдельными вождями, в том числе и сыновьями Кубрата, управлявшими еще при жизни его различными племенами и племенными группами, началась борьба за престолонаследие, приведшая к децентрализации объединения. Союзные племена, например кутургуры (котраги), вышли из его состава. Распад болгарского объединения и значительное ослабление болгар пресекли гегемонию их над окружающими племенами. Вместе с тем было резко ослаблено и сопротивление племенам Западно-Тюркского каганата, столь успешное во времена Кубрата. Политическая и военная ситуация между Каспийским и Азовским морями заметно изменилась, и каганат не замедлил этим воспользоваться, резко усилив свой нажим. Шедшие в авангарде его хазарские племена сами стали во главе нового большого племенного объединения. В процессе создания его они столкнулись с разъединенными и ослабленными болгарами. «Именно петому, что народ так разделился и расселился,— пишет Никифор,— племя хазар, жившее внутри области, именуемой Верилией, по соседству с Сарматией, часто нападало на него. И пройдя все области, ле

¹ М. И. Артамонов. Указ. соч., стр. 42.

² И. Патканов. Из нового списка географии, приписываемой Моисею Хоренско- му, стр. 26—29; М. И. Артамонов. Указ. соч., стр. 45.

60f

жащие за Понтом Эвксинским, проникло через все земли до моря. И вслед за тем подчинило Ваяна и заставило производить уплату дани» ¹. Аспарух же с подчиненными ему племенами именно теперь, под давлением хазар, начал движение на запад — к Днепру и Дунаю, которое Феофан и Никифор ошибочно относят к более раннему времени. Об этом определенно свидетельствует «Армянская География VII века». Автор ее, описывая переселение Аспаруха на Дунай, указывает: «Во Фракии две горы и реки,, из которых одна Дануб (Дунай), делясь на шесть рукавов, образует озеро и остров, называемый Пюки (Певка). На этом острове живет Аспар- Хрук, сын Хубраата, бежавший от хазар из гор Булгарских и прогнавший авар на запад. Он поселился на этом месте» ². Таким образом, переселение группы болгар во главе с Аспарухом на запад здесь, несомненно, связано с военным разгромом, который они претерпели от хазар. Столь же* определенно высказывается об этом событии и хазарский царь Иосиф в своем письме к испанскому еврею Хасдаю ибн-Шафрута: «... когда мои предки были еще малочисленны, всесвятой,— благословен он,— дал им силу, мощность и крепость. Они вели войну за войной со многими народами, которые были могущественнее и сильнее их. С помощью божьей они прогнали их и заняли их страну, а некоторых из них заставили платить дань до настоящего дня. В стране, в которой я живу, жили прежде В-Н-Н-Т-Р’ы. Наши предки, хазары, воевали с ними. В-Н-Н-Т-Р’ы были более многочисленны — так многочисленны, как песок у моря, по не могли устоять перед хазарами. Они оставили свою страну и бежали, а те преследовали их, пока не настигли их, до реки по имени «Дуна». До настоящего дня они расположены на реке «Дуна» и поблизости от Кустандины_г а хазары заняли их страну до настоящего дня» ³.

Сообщение Иосифа согласуется с данными «Армянской Географии

VII века» и передает реальный исторический факт, сыгравший большую роль в дальнейших судьбах болгар. Под В-Н-Н-Т-Р’ами царь Иосиф имеет в виду унногудуров — болгарские племена, во главе которых после смерти Кубрата стоял Аспарух ⁴.

Дальнейшие события, отмеченные византийскими историками, позволяют датировать оттеснение хазарами болгар Аспаруха на запад. После хазарского разгрома эта группа болгар первоначально расположилась в местности, названной в источниках «угол» — в южной части Бессарабии или на островах дунайской дельты. Возможно, что при этом они вытеснили отсюда авторов, на что указывает автор «Армянской Географии VII века». Из этого угла болгары совершали опустошительные набеги на земли империи⁵, обезопасив себя постройкой ряда укреплений⁶ (возможно, ими.

¹ Никифор. Указ. соч., стр. 363.

² И. Патканов. Из . нового списка..., стр. 26.

³ П. К. Коковцев. Еврейско-хазарская переписка в X веке. JL, 1932, стр. 92

⁴ Там же, прим. 1; М. И. Артамонов. Указ. соч., стр. 33.

⁵ Никифор. Указ. соч., стр. 364.

⁶ Там же.

^л602

были захвачены некоторые из аварских крепостей — рингов). Нападения были настолько серьезны, что потребовали большой военной экспедиции императора Константина IV Погоната. Он приказал всем легионам во Фракии перейти за Дунай и двинулся на них (болгар) с сухопутными и морскими силами, чтобы силою оружия выгнать их из занятых ими -стран ¹. Однако мероприятие это окончилось позорным провалом. Византийцы не могли взять болгарских укреплений, заболевший или сославшийся на болезнь император покинул Фракию, а войско было разгромлено болгарами. Более того, преследуя бегущую в панике византийскую армию, болгары двинулись дальше на запад, заняли Добруджу и дошли до Одессы (Варны). «Расширившись таким образом, они возгордились и начали нападать на лагери и местечки, под властью римскою находившиеся, и людей уводили в плен: почему царь принужден был заключить с ними мир, согласившись платить ежегодную дань к стыду римского народа по множеству неудач его» ². Неудачная кампания Константина против болгар относится к 679 г. До этого ряд лет болгары провели в «углу», тревожа набегами придунайокие области. Столкновения с хазарами продолжались, конечно, не один год. Они начались, очевидно, в 60-х годах, а разгром болгар хазарами последовал около 670 г.

На Балканы во главе с Аспарухом пришли не отдельные военные дружины болгар, а значительная их группа, переселявшаяся с женщинами, детьми и всем имуществом. На это указывает византийский историк Грегор ³. Сплоченность этой группы, военная организация ее, зиждившаяся еще на родовой дисциплине, обусловили подчинение болгарами славянских племен, живших в северной части полуострова. Болгарская знать и их хан оттеснили славянскую знать и возглавили раннефеодальное государство, зачатки которого существовали у славян еще до прихода аспа- руховых болгар в виде так называемых «семи племен». При этом, естественно, имели место соперничество, а, может быть, и борьба между славянской и болгарской знатью. Но значительных военных столкновений между основной массой балканских славян и болгарами не было: ни один источник их не упоминает. Подчинение произошло сравнительно мирно. Возможно, славяне видели в болгарах большую и хорошо организованную военную силу, союзную с ними в общей борьбе против империи и аваров ⁴. И действительно, укрепившись на Балканах, болгары тотчас же предусмотрели меры обороны от византийцев и аваров, используя и свои собственные, и славянские силы⁵. Вся дальнейшая судьба этой группы болгар определялась их существованием на единой территории

¹ «Летопись византийца Феофана», стр. 263.

² Там же.

³ «Niciphorae Gregorae Byzantina Historia cura Ludovici Schopeni». Bonnae, 1829, стр. 26—27.

⁴ Lubor Niederle. Rukovёt slovanskych starozitnosti. Praha, 1953, стр. 17.. JI. Нидерле. Славянские древности. М., 1956, стр. 85.

⁵ Летопись византийца Феофана», стр. 263 и сл.; Никифор. Указ. соч., стр. 364. ят сл.

Крепость IX в. Плиска в Болгарии (по материалам Археологического института]]

в Болгарии) :

а — восточные ворота крепости; б — основание пятиугольной башни

604

со славянами. Завершением ее было происшедшее в течение двух веко» полное растворение болгар в среде более высоко развитых в социально- экономическом и культурном отношении славян. В ходе этого процесса болгары окончательно перешли к оседлому образу жизни, восприняв ела вянский быт, славянские верования, а потом и славянский язык, войдя таким образом в качестве одного из компонентов в состав формировав шейся болгарской славянской народности ¹.

* * *

Письменные источники освещают таким образом основные моменты событий третьей четверти VII в. Они рисуют в основном правильную, но далеко не исчерпывающую картину. Сведения их сводятся к тому, что часть болгар во главе с Аспарухом откочевала на запад, вторая же часть осталась в Приазовье, покорившись власти хазар. В дальнейшем же внимание византийских историков было полностью приковано к Дунайской Болгарии, с которой Византии много веков пришлось сталкиваться. Восточная группа болгар оказалась вне их внимания. О дальнейшей судьбе болгар Приазовья сведений очень немного. Зато начиная с X в. в восточных, русских, византийских источниках все чаще начинает упоминаться государство болгар на Средней Волге и Нижней Каме. Движение болгар на Волгу непосредственно не освещено письменными источниками, как не освещены и события в области Приазовских болгар в конце VII-

VIII вв., после подчинения их хазарам и ухода на запад Аспаруха. Между тем оба этих вопроса тесно связаны между собой. Значительная группа болгар откочевала в Среднее Поволжье одновременно с уходом Аспаруха на Дунай, это доказывается последними археологическими открытиями, на которых мы остановимся несколько ниже. Распад державы Кубрата и хазарский разгром вызвали, несомненно, весьма значительные и долговременные перемещения болгарских племен. При этом часть их, подчинившись хазарам, осталась в Приазовье или была оттеснена к горным районам Северного Кавказа. Другая жз весьма многочисленная группа, в которую наряду с болгарами входили аланские племена, отошла к северу, на Средний Дон, откуда расселилась как в западном, так и в восточном направлениях. Надо думать, что именно отсюда — со Среднего Дона — началось движение болгар на Волгу. Наиболее ранние памятники волжских болгар, относящиеся ко времени появления их на Средней Волге, находят аналогии именно в Подонье, тогда как в Нижнем Поволжье таких памятников нет. Да и не могли болгары двигаться на север через Прикаспий и Нижнее Поволжье, ибо эти области были полностью подконтрольны хазарам, отсюда они двигались на запад. Характерно, что болгары избрали для переселения именно Волго-Камье, обойдя хазарские

¹ «История Болгарии», под ред. П. Н. Третьякова, С. А. Никитина, JI. Б. Валевэ т. I. М., 1954, стр. 58—59; С. А. Никитин. Образование болгарского народа и возникновение Болгарского государства. «Вестн. МГУ» (серия обществ, наук). 1952, вып. 1.

605

земли и отодвинувшись от них сравнительно далеко на север. Поэтому донской путь представляется наиболее вероятным для двигавшихся в Среднее Поволжье болгар.

На Волге, заняв территорию к северу от Самарской Луки, а впоследствии продвинувшись до Камы и к северу от нее, болгары подчинили местное население — потомков племен городецкой культуры¹. Население это по уровню своего социально-экономического развития стояло ниже болгар, и \\ дальнейшем развитии его, переходе к классовому обществу и создании государства болгары сыграли весьма значительную роль ². С приходом болгар здесь началось распространение тюркских языков и новой для Среднего Поволжья культуры, воспринятой болгарами у аланских племен Предкавказья и в городах Тамани и Крыма. Эта культура легла в основу процесса формирования оригинальной культуры Волжской Болгарии. На Волге был завершен и процесс перехода болгар к оседлому образу жизни, к земледельческому хозяйству, которое уже в X в. получило значительное развитие. Здесь были созданы и жили интенсивной жизнью большие болгарские города.

Истории государства болгар на Волге посвящена отдельная глава настоящего тома. Сейчас л^е мы остановимся на немногочисленных сведениях письменных источников о прочих болгарских племенах, оставшихся в Приазовье и в Подонье после ухода основных групп на Дунай и на Волгу. Арабо-персидские авторы называют их «внутренними болгарами», а Константин Багрянородный и древнерусская летопись — «черными болгарами».

В X в., в сочинениях Абуль-Хасана Али ибн-Хусейна аль-Масуди болгары упоминаются в различных частях Восточной Европы, в том числе вблизи Черного моря. Последнее свидетельство относится к оставшимся 1ам болгарским племенам, что и создает впечатление сбивчивости и кажущейся ошибочности сообщений Масуди ³.

Но, помимо Масуди, имеются более пространные и более точные свидетельства древних авторов о болгарах, живших к северу от Меотиды в VIII—IX зв. Уже давно историки обратили внимание на упоминания о народе внутренних болгар, неоднократно встречающиеся в текстах арабоперсидских историков и географов. Впервые термин этот встречается у аль-Балхи (308 г. хиджры — 920 г.), упоминающем Bulghar al-dakhil ⁴, несколько позже он встречается у Истахри (318—21 г. хиджры — 930— 933 гг.) и у Ибн-Хаукаля (367 г. хиджры — 977 г.), аль-Балхи лишь очень смутно упоминает «Внутренний Болгар» как небольшой город⁵, Истахри отличает внутренних болгар от Великой (дунайской) Болгарии.

¹ «Очерки истории СССР», т. I, стр. 531.

² А. П. Смирнов. Волжские булгары, стр. 35 и сл.

³ Там же.

⁴ «Hudud al-Alam». The regions of the world. Trans, by V. Minorsky. L., 1937, стр. 438

⁵ Д. Л. Хвольсон. Известия о хазарах, буртасах, болгарах, мадьярах, славянах и руссах Абу-Али Ахмеда Бен Омара ибн-Даста. СПб., 1869, стр. 82—83.

606

Он пишет: «Руссы торгуют с хазарами, Румом и Великой Болгарией. Их граница к северу от Рума и число их столь велико, что они облагают данью Рум и внутренних болгар, которые живут возле их страны» ¹. Так же отличает внутренних болгар от дунайских и Ибн-Хаукаль ².

Все эти авторы указывают места обитания внутренних болгар крайне неопределенно: они свидетельствуют лишь о том, что племена эти живут к северу от праниц империи.

Значительно более определенные сведения относительно локализации внутренних болгар дает рукопись анонимного персидского географа конца X в. «Худуд аль Алем» («О пределах мира»). Этот источник освещает взаиморасположение всех основных племен Восточной Европы. Внутренних Болгар он помещает к западу от страны Мирват, к востоку от славян, к югу от русских гор и к северу от Черного моря. Однако главная трудность, возникающая при истолковании этого источника, заключается в невозможности точного определения упомянутых автором рек, с которыми он связывает расположение различных народов. При описании племен Восточной Европы чаще всего упоминается р. Дуна (Рута). Как доказал в своих работах Б. А. Рыбаков, название это в различных случаях обозначает различные реки. В одних случаях под Дуной, нужно подразумевать Днепр, в других же,— когда речь идет о хазарах, печенегах, внутренних болгарах, это название относится к Северному Донцу. Только тогда взаиморасположение племен, описываемых в книге «Худуд аль Алем», становится правдоподобным и соответствует сообщениям других источников.

При таком толковании текста Персидского Анонима восточной границей народа внутренних болгар оказывается нижнее течение Дона, западной— Днепр, протекающий по стране славян (сакалибов), северной — Северный Донец, за которым жили славяне и руссы, и южной — Черное и Азовское моря. Только такое расположение оправдывает самый термин, Народ «внутренние болгары» находился между болгарами внешними (дунайскими) и волжскими, к которому, 1как показывают сведения «Худуд аль Алем» этот термин относиться не мог ³.

«Народ это отважный,— пишет персидский автор,— воинственный и внушающий ужас. Их характер подобен характеру тюрок, живущих возле страны хазар. Внутренние болгары воюют со всеми руссами, но вступают в торговлю со всеми, кто живет вокруг них. Они обладают стадами, оружием и орудиями войны» ⁴.

Внутренние болгары расселились по значительной территории и жили по соседству с другими племенами, прежде всего со своими вековыми и традиционными соседями — аланами. Сами они также делились на несколько групп. «Худуд аль-Алем» упоминает, помимо самих внутренне болгар, родственное им племя венендеров, жившее в восточной части

¹ «Hudud al-Alam», стр. 438.

² Д. А. Хволъсон. Указ. соч., стр. 83.

³ «Hudud al-Alam», стр. 438—439; В. В. Бартольд. Рукопись Туманского. JL, Ш

⁴ «Hudud al-Alam», стр. 160.

607

очерченной территории — у Нижнего Дона и к юго-востоку от него. Описывая область В-н-нд-р’ов (т. е. тех же в-н’н-р’ов — унногундуров царя Иосифа), персидский географ пишет: «К востоку от нее — Барадасы, к югу от нее Хазары; к западу от нее — горы; к северу от нее — Мадьяры. Они (венендеры) трусливы, слабы бедны; доходных статей у них мало» Ч. Венендеры являлись небольшим племенным союзом, обособленным от основной группы внутренних болгар, но, несомненно, родственным ей.

Название «черные болгары» упоминается в русских и византийских источниках четыре раза: дважды в древнерусской летописи и дважды у Константина Багрянородного. Летопись под 864 г. сообщает, что сын Аскольда был убит в бою с черными болгарами. Второе сообщение мы находим в договоре, заключенном в 6453 г. (945 г.) между киевским князем Игорем и византийским императором. Одна из статей договора гласит: «И об этих: если придут черные болгары и станут воевать в Корсунской стране, то приказываем князю русскому, чтобы не пускал их, иначе причинят ущерб и его стране» ².

Константин Багрянородный в § 12 «De administrando imperio» кратко* отмечает, что «и так называемая Черная Болгария может воевать с хазарами». Больше дает для локализации черных болгар § 42 того же автора: «За Боспором находится устье Меотийского озера, которое за величину свою всеми называется морем. В это Меотийское море впадают многие большие реки. К северу от него (течет) река Днепр, из которой Руссы проходят в Черную Болгарию, Хазарию и Сирак». Таким образом, Черная Болгария указана здесь к востоку от Днепра и северу от Азовского и Черного морей — там же, где Персидский Аноним помещает внутренних болгар. Здесь находились сопредельные с Русью земли, на которых неизбежно происходили военные столкновения между руссами и черными болгарами. Отсюда же черные болгары могли совершать нападения на Херсон, предусмотренные договором 945 г. Здесь же проходил ближайший сухопутный и водный путь (по левым притокам Днепра, Северному Донцу и Дону) в Хазарию, указанный царем Иосифом для ответного письма его адресата Хасдая ибн-Шафрута: они «перешлют его в страну Рус,— пишет Иосиф,— и оттуда в (страну) Б-Л-ГАР, пока не придет твое письмо, согласно твоему желанию, в то место, куда ты желаешь» ³. Здесь, скорее всего, речь идет о тех же внутренних болгарах арабо-персидских географов и черных болгарах Константина Багрянородного и древнерусской летописи, которые должны быть локализованы в Северном Причерноморье, в районах Северного Донца, Нижнего Дона и Приазовья.

Уже сама локализация этой группы болгарских племен свидетельствует

о том, что они должны были близко соприкасаться с хазарами. Возможно, что часть их на Тамани, в Приазовье и на Нижнем Дону была

¹ «Hudud al-Alam», стр. 162; «Худуд ал-Алам (рукопись Туманского)». М. — JI.,. 1930, предисловие В. В. Бартольда.

² «Повесть временных лет», ч. I, стр. 234.

³ II. К. Коковцев. Указ. соч., стр. 65—66.

608

подчинена хазарам и продолжала жить на подконтрольной хазарам территории. Но другая часть — на Северном Донце — была более удалена от основной территории Хазарского каганата и в большей мере сохранила самостоятельность. Очень характерно в этом отношении замечание Константина Багрянородного о военных столкновениях между хазарами и черными болгарами. Как вполне самостоятельная военная сила черные болгары фигурируют и в договоре 945 г.

* * *

Итак, в VIII—IX вв. письменные источники называют три группы болгар: на Дунае, на Волге и в Приазовско-Донской области. Все они были связаны общим происхождением и являлись остатками некогда единого обширного объединения болгарских племен. В дальнейшем пути их разошлись, различные исторические условия, различная этническая среда, окружавшая их на Дунае, на Волге, в Подонье, определили появление резких различий между тремя указанными группами, утрату ими некогда связующей их общности. Но в VIII в. общность эта еще не была утрачена: во всех трех областях болгары сохраняли культуру, сложившуюся у них в Приазовье. Это доказывается данными археологии.

До самых последних лет археологические памятники болгарских племен этого времени были исследованы очень слабо. Культура волжских болгар была ярко освещена археологическим материалом, начиная с X в. На Дунае достаточно четких комплексов, относящихся к VIII—IX вв., не было. Наибольшее число раннесредневековых памятников было открыто в Приазовско-Донском районе. Но выделение специфически болгарских комплексов на этой территории крайне затруднено ввиду культурного единообразия, характерного для раннего средневековья и нивелировавшего различные племена в результате длительного существования пх в общих областях, активных связей и частых перемещений и смешений.

В VIII—IX вв. здесь были распространены памятники так называемой салтовской культуры, представленные могильниками, городищами и открытыми селищами. Чрезвычайно характерный комплекс оружия, керамики, украшений салтовской культуры весьма однообразен на всех ее памятниках. По происхождению своему он связан с сармато-аланской культурой Предкавказья, испытавшей в I тысячелетии некоторые влияния со стороны двигавшихся из Азии кочевых племен ¹. Но массовое изучение памятников салтовской культуры позволило определить, что на этой территории она представляет две племенные группы, различные по но- гребальному обряду, антропологическому типу, характеру поселений, но чрезвычайно близкие по облику материальной культурьг

Первая представлена городищами с земляными и каменными укреплениями и открытыми селищами. Жилища в виде небольших и прямоугольных полуземлянок с наземной частью, представлявшей собой бревенчатый

¹ Н. Я. Мерперт. О генезисе салтовской культуры. КСИИМК, вып. XXXVI, 1951, . стр. 14—30.

Бусы и металлические украшения VIII—IX вв. из могильника у с. Верхнее Салтово на р. Донце.

610

каркас оплегенный камышом и обмазанный глиной. В домах открыты глинобитные очаги, а также хозяйственные ямы-хранилища, найденные и вне жилищ. Хозяйственные сооружения группировались возле жилищ, составляя, очевидно, обособившиеся уже усадьбы. На территории поселений открыты гончарные печи, жернова, серпы, пряслица. В составе стада заметно преобладает крупный рогатый скот. Среди находок более всего керамики. Значительную группу составляет хозяйственная посуда: большие пифосообразные сосуды, яйцевидные амфоры, трехручные кувшины. Немало и тщательно сделанной столовой посуды — мисок, кувшинов, фляг. Особенно характерны сероглиняны'е одноручные кувшины с приплюснутым туловом. Весь облик поселений характерен для оседлого населения с достаточно развитым (очевидно, пашенным) земледелием, пастушеским скотоводством, кузнечным, гончарным, бронзолитейным ремеслами, с дав ними традициями строительного искусства, которые обусловили создание не только домов, но и сложных оборонительных сооружений как земляных, так и каменных.

Весьма сложны и характерны погребальные памятники, оставленные населением этих поселков. Захоронения совершались в больших подзем ных камерах, к которым вели длинные узкие коридоры с пологим или ступенчатым полом. Сами камеры достигали трех метров высоты и имели сводчатый потолок и тщательно выглаженные, а иногда и побеленные стены. Камеры служили семейными склепами, захоронения в них совершались неоднократно, в них больше коллективных, чем индивидуальны.! погребений. Погребенные лежат вытянуто на спине, ориентировка и. \ различна. Подавляющее большинство погребений снабжено инвентарем, часть его, принадлежавшая семьям военных вождей, отличается особым богатством. Воины сопровождались лошадьми, погребенными в отдельны! специальных могилах, а также оружием, конской сбруей, украшениями Оружие характерно для легкой кавалерии, действующей рассыпным строем. Оно представлено наиболее ранней формой сабли, только что появившейся в ту эпоху¹, большим составным луком, боевыми топорами, кисте кями, арканами, легкими копьями. Этот комплекс оружия конного воина тесно связан с новой системой конского снаряжения, важнейшей часть которой сталй появившися тогда стремена. Очень характерны мпогочи ленные бляшки с растительным узором, украшавшие пояса, сабельные пе ревязи и обувь погребенных. Другие виды украшений — браслеты, перст ни, серьги, бусы, фигурные привески — представлены обычными алански ми формами, широко распространенными в эту эпоху в многочисленны' могильниках Северного Кавказа. Во многих погребениях найдены сосу ды, это большей частью лощеные одноручные кувшины исконного аланского типа. Значительное число арабских монет, найденных в описаннш погребениях, позволяет датировать их второй половиной VIII—IX вв.

¹ Н. Я. Мерперт. Из истории оружия племен Восточной Европы в раннем средневековье. СА, XXIII, 1955, стр. 164.

611

Очень характерна и антропологическая характеристика погребенных,, игкрытых в камерах описанного типа. Большая часть черепов имеет европеоидное строение и относится к долихокранному типу ¹. Никаких следов монголоидной примеси нет. Антропологический тип исконен для юго- восточной Европы. В общих чертах черепа этого типа сходны со скифскими, но абсолютные размеры их меньше, а лицо уже. В целом это абсолютно тот же тип, который представлен в камерных погребениях северокав- казских алан.

Все эти признаки позволяют связывать памятники нашей первой группы с племенами алан, расселившимися в Подонье к началу второй половины VIII в. Племена эти были довольно многочисленны, к памятникам их относятся Салтовское городище, большая часть погребений Салтовского могильника, Маяцкое городище и могильник, Подгоровский могильник, Карнауховское, Суворовское и другие поселения.

Вторая племенная группа имеет ряд существенных отличий от первой. Она не оставила ни укрепленных городищ, ни долговременных прямоугольных домов-полуземлянок. Поселения ее представлены лишь открытыми селищами с легкими конструкциями круглых юртообразных наземных домов. Такие дома найдены, например, в правобережном Цимлянском поселении. Хозяйственных сооружений и следов ремесленной деятельности значительно меньше. Очаги открытого типа. Все особенности этих поселений свидетельствуют о том, что они принадлежат еще недавним кочевникам, лишь начинающим переходить к оседлому образу жизни. Среди керамики характерны сосуды с внутренними ушками, аналогичные найденным в культурном слое столицы дунайских болгар — Плиски.

Погребальный обряд также заметно отличен от традиционных аланских камерных погребений. Место сложной аланской подземной камеры с входным коридором заняла здесь узкая прямоугольная могильная яма. В большинстве случаев она просто засыпана землей, иногда же имеет заплечики и перекрытия бревнами или плахами. Погребения одиночные, лежат вытянуто на спине, ориентировка различна, хотя преобладает западная. Отдельных конских погребений нет, но иногда кости коня сопровождают самого погребенного.

Весьма характерны и антропологические особенности погребенных. Здесь похоронены уже не долихокефалы исконного европеоидного типа, идентичного северокавказским аланам, а брахикефалы, также европеоидного типа, но с заметной уже примесью монголоидных черт ². Таким образом, что очень важно, различия в формах погребального обряда полностью совпадают и согласуются с различиями в антропологическом типе. В целом же различия погребальных памятников согласуются с различиями

¹ Г. Ф. Дебец. Черепа з верхне-салт1вського могильника. «Антропология», т. 4. Ки1в, 1931, стр. 93—106: его же. Палеоантропология СССР. М. — JL, 1948, стр. 252.

² М. М. Герасимов. Скелеты древних болгар из раскопок у с. Кайбелы. «Антропологический сборник», т. I. М., 1956, стр. 146—165.

612

в характере поселений. Что же касается инвентаря, то он совершенно одинаков на памятниках обоего типа и представлен лощеными одноручными кувшинами с приплюснутым туловом, горшками с отогнутым венчиком, небольшими кружками, однолезвийными слабоизогнутыми саблями, железными топорами, поясными наборами с растительным орнаментом, стременами с плоской или выгнутой подножкой, удилами с гвоздевидными или S-видными псалиями, тонкими круглопроволочными браслетами, серьгами аланского типа с подвеской, перстнями с вкладышем, разнообразными «бусами, среди которых особенно характерны бусы с плоскими и рельефными глазками.

Вторая группа представлена частью погребений Салтовского, Зливкин- ским и Покровским могильниками, правобережным Цимлянским поселением с принадлежащим ему могильником, а также отдельными погребе ниями на Тамани и в Крыму.

Если первая группа памятников по всем своим признакам — и по особенностям поселений, и домостроительства, и по погребальному обряду, в по инвентарю, и по данным антропологии — могла быть связана с аланскими племенами, то определение второй группы представляло значительно большие трудности. Лишь письменные источники позволяли предположительно относить ее к упоминавшимся выше племенам внутренних или черных болгар. Но локализация последних не была достаточно ясна, а ш основных болгарских территориях — на Дунае и на Волге — не было па мятников, которые можно было бы достаточно четко сопоставить с определенной группой памятников салтовской культуры. Они были открыти лишь в последние годы.

В 1951 г. болгарскими археологами С. Михайловым и С. Станчевым был открыт большой могильник у г. Новый Пазар, вблизи древней столицы болгарского государства — Плиски ¹. Здесь вскрыто 43 погребения, не имевших никаких внешних признаков. Все они, как и в описанных выше погребениях Подонья, были совершены в узких прямоугольных ямах с отвесными стенками. Покойники также лежат вытянуто на спине головой на север и сопровождаются иногда костями (или целым скелетом) лошади. Сопровождавший погребенных могильный инвентарь полностью повторяет характернейшие формы салтовской культуры: это те же сабли, железные топоры, сложный лук, копье, боевой топор, пряжки, поясные аппликации, остатки седел, украшения, наконец, лощеные одноручные кувшины с приплюснутым туловом. Таким образом, не только погребальный обряд, hoi инвентарь полностью идентичен памятникам нашей второй группы. Тоже следует сказать и об антропологических данных. Из десяти исследованных черепов из могильника Новый Пазар большая часть принадлежала европеоидам с монголоидными чертами, меньшая — монголоидам.

¹ С. Р. Станчев. Новый памятник ранней болгарской культуры. СА, XXVII, Щ стр. 107—132; Ст. Михайлов. Един старинен некропол при Нови Пазар. «Известия на археологически я институт», XX, София, 1955, стр. 293 и сл.

Глиняные сосуды из могильника VIII—IX вв. Новый Пазар в Болгарии (по материалам Археологического института в Болгарии*

14

Глиняные сосуды из могильника VIII в. в с. Кайбелы Ульяновской обл.

Этот памятник, имеющий исключительное значение для древнейшей и тории болгарских племен, всего лишь несколькими десятилетиями отде>' от времени прихода на Дунай Аспаруха и возглавляемой им груи племен. Здесь живы еще те культурные традиции, которые развил! у болгар в Приазовье в результате многовекового соседства с аланские племенами. Материал этого могильника согласуется с многочися ными находками вещей салтовской культуры в культурных сл древнеболгарских поселений, прежде всего их столицы Плиски и в кург нах близ нее.

В 1953 г. такой же могильник был открыт автором настоящей главы в третьей области расселения древнеболгарских племен — на Средней В ге *. У с. Кайбелы, напротив Ульяновска, раскопаны 20 погребений обряду, инвентарю и антропологическим данным ² совершенно иденг ных как зливкинским, так и новопазарским. Характерно, что рядом с : гильником открыты следы поселения с легкими юртообразными жшп ми. А в 1957 г. на юге правобережной Татарии был раскопан открыт еще в 1951 г. Болынетарханский могильник, на котором исследовя

¹ См. гл. VI, 10 настоящего тома «Очерков истории СССР», стр. 689—690.

² М. М. Герасимов. Указ соч., стр. 146—165.

615

80 таких же погребений. Отдельные комплексы того же типа известны и на территории Чувашии.

Таким образом, три важнейших признака — погребальный обряд, инвентарь и антропологический тип в одном и том же сочетании — повторяются на всех трех территориях, на которых письменные источники помещают древнейшие болгарские племена, разошедшиеся из их общего приазовского центра. Тем самым становится несомненной и принадлежность болгарам второй группы памятников салтовской культуры. Эта группа оставлена внутренними, или черными, болгарами, жившими в Приазовье и Подонье, воевавшими с руссами и хазарами, врывавшимися в Крым и угрожавшими Херсонесу.

Археологические памятники показывают, что у этих племен активно протекал процесс перехода к оседлости. Развивались ремесла, причем в выработке форм материальной культуры решающую роль сыграло вековое сосуществование на общей территории с более экономически развитыми аланскими племенами, использование их ремесленных приемов и изделий. Ив VIII—IX вв., после распада болгарского объединения, черные болгары продолжают жить с аланами на общей территории и поддерживать самую тесную связь с ними.

Сосуществование их было в основном мирным, характерны в этом отношении погребения тех и других на одном кладбище (Салтовский могильник). Закономерно поэтому и чрезвычайно близкое сходство материальной культуры алан и болгар.

К VIII—IX вв., с началом оседания на землю, черные болгары сближаются с аланами и по уровню социально-экономического развития. У тех и других происходит выделение военных дружин. Они уже резко отличны от всеобщего ополчения членов рода: они обособлены от остальных общинников как особая привилегированная социальная группа. Намечается дифференциация и внутри самой дружины: вождь, военачальник перестает быть «первым среди равных», институт военных вождей становится обя- мтельным, а может быть и наследственным. Погребения дружинников, выделяясь своим богатством из числа погребений прочих членов общины, заметно уступают погребениям вождей. Появляется рабство, не получившее, впрочем, значительного развития. Черные болгары, как и болгары на Дунае и Волге, стояли на пороге классового раннефеодального общества.

Но если в последних двух областях процесс этот был доведен до конца, то в Подонье он был прерван появлением новых волн кочевников-пе- ченегов, а позднее торков и половцев. Оседлые поселения на границах степной полосы вновь были разрушены. Население их было частично оттеснено к югу, частично же влилось в кочевые орды. И надо думать, что не аланы, а именно болгары, сами вчерашние кочевники, частично присоединились к печенегам, постепенно слились с ними и разделили дальнейшую их судьбу. После X в. племенное название их в Подонье и Приазовье более не упоминается.

616

5

СЕВЕРОКАВКАЗСКИЕ АЛАНЫ

В первые века нашей эры на страницах географических и исторических сочинений все чаще появляется имя алан, одного из сарматских племен. Мы видим дружины кочевых алан в Средней Азии, Закавказье, Передней Азии, в Крыму, на Дунае, участвующими в Маркоманских войнах и т. д.

В настояшем разделе освещена история не всех кочевых аланских племен, а только живших на территории Северного Кавказа, перешедши от кочевого скотоводства к оседлому земледелию, развивавших ремесло, торговлю и создавших к IX—X вв. все предпосылки образования государства.

Детальное исследование археологических материалов, начиная с находок эпохи бронзы до средневековья на этой территории, показывает, что в ряде элементов материальная культура корнями уходит в кобанскую культуру эпохи бронзы. Это касается как погребального обряда, наиболее стойкого этнического признака (каменные ящики кобанского времени и каменные ящики и склепы алан-осетин), так и отдельных вещей: формы кинжалов и топоров, фибул, височных колец, булавок, различных подвесок и т. д. ¹ Поэтому этногенез алан-осов надо представлять в виде процесса смешения пришлых ираноязычных сармато-аланских племен с местными иберо-кавказскими, произошедшего при победе иранского языка и сохранении ряда особенностей материальной культуры местных племен

В первые века нашей эры аланы населяли степные районы Приазовья и Предкавказья ³, в основной своей массе они были кочевниками. В горах же, куда аланы стали проникать в результате гуннского разгрома, продолжали жить местные иберо-кавказские племена, потомки кобанцев.

Археологическими исследованиями сейчас удается выделить самые ранние памятники культуры алан II — III вв. на территории Северного Кавказа.

Ранние материалы дают Присунженская группа подкурганных ката- комбных погребений и Прикубанская («Золотое кладбище») ⁴. Катакомбный обряд погребения сложился не на этой территории. В предшествую*

¹ Е. И. Крупнов. Об этногенезе осетин и других народов Северного Кавказа. Сб. «Против вульгаризации марксизма в археологии». М., 1953, стр. 158, 159.

² Иосиф Флавий в «Иудейской войне», описывая под 72 г. поход алап на Армению и Мидию, пишет: «Пламя аланов есть часть скифов, живущая вокруг Танаиса и Меотийского озера» (В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1947, №4, стр. 277).

³ Присунженская группа могильника Алхан-Кала (раскопки А. А. Бобринского, А. П. Круглова, исследования JI. Г. Нечаевой).

⁴ «Золотое кладбище» Прикубанья. (Я. И. Веселовский. Курганы Кубанской области в период римского владычества на Северном Кавказе. «Тр. XII АС», т 1. 1905; Каменные орудия в курганах Северного Кавказа первых веков христианской эры. «Тр. XI АС», т. I, 1901).

Золотые украшения с инкрустациями IV—V вв. могильника у с. Рутха

в Осетии

617

щую эпоху мы здесь не видим да же отдельных элементов, из которых он мог бы возникнуть. Появление его здесь нужно связывать с проникновением на эту территорию нового большого этнического массива К Алхан- Калинский могильник бассейна р. Сунжи (II—VI вв.) представляет собой огромное родоплеменное кладбище алан. На нем в конце XIX в. можно было насчитать около пяти тысяч курганов с погребениями в катакомбах.

Катакомбы II—III вв. вне территории бассейна р. Сунжи единичны. Эти бескурганные катакомбы среди памятников другого типа (грунтовых могил и каменных ящиков) свидетельствуют о проникновении отдельных представителей алан, живших по р. Сунже, как на территорию, занятую местными иберо-кавказскими племенами горных районов Кавказа², так и в районы Прикубанья, занятые меотскими племенами ³.

Раннеаланскпе катакомбные захоронения «Золотого кладбища» свидетельствуют о проникновении новой большой этнической группы на Кубань⁴.

Прикубанскую группу связывают с Присунженской все основные черты погребального обряда, хотя в ряде признаков (ориентировка камеры и т. д.) они отличаются друг от друга. Оба эти крупных могильника оставлены населением, занимающимся отгонным скотоводством и уже частично переходящим к оседлости. Например, в нижних слоях Алханкалинского поселения V—VIII вв. найден материал II—III вв., свидетельствующий

о начале процесса оседания сармато-аланских племен на данной территории. В Прикубанье эти племена были тесно связаны с меото-сармат- скими поселениями, откуда в обмен на продукты скотоводства получали предметы ремесленного производства. На р. Сунже они начали создавать собственные поселения на базе зимовок. Погребения обеих групп отличаются богатством инвентаря, но явных следов имущественной дифференциации населения нет — перед нами богатые родоплеменные группы. Находки предметов вооружения — мечи, яселезные наконечники стрел, удила-помогают представить нам тяжеловооруженных всадников. Оружие так же, как и украшения, дает нам общесарматские типы. Керамика также входит в круг сарматской, но в ней легче уловить локальные особенности.

Сведения об аланах начала I тысячелетия в письменных источниках чрезвычайно фрагментарны. Древние грузинские рукописи (к сожалению, здесь мы имеем данные авторов VIII—XI вв.) описывают походы

¹ Катакомбный обряд погребения был распространен во II—I и даже в IV—III вв. до II. э. в Поволжье и Средней Азии и связывается с сарматами. Спорен до сих пор вопрос о среднеазиатском, массагетском происхождении алан и появлении наиболее ранних, собственно аланских катакомб на территории Приаралья (С. С. Сорокин. Среднеазиатские подбойные и катакомбные захоронения как памятники местной культуры. СА, XXVI, 1956, стр. 97—117).

² Алхастинская катакомба, исследованная Е. И. Крупновым. «Археологические памятники Ассинского ущелья». «Тр. ГИМ», вып. XII, М., 1948.

³ Катакомбы у станицы Казанской и Тбилисской, исследованные Н. В. Анфимовым.

⁴ Точку зрения на аланскую принадлежность памятника отстаивают К. Ф. Смирнов и JI. Г. Нечаева.

618

войск осов иногда в союзе с горными дагестанскими племенами на Грузию, участие алан-осов в междоусобной борьбе Грузии и т. д.

Подобные описания быта кочевых алан, приведенные Аммианом Мар- целлином ^!, дают привычный для античной литературы облик варвара- кочевника с традиционными чертами — жестокостью, «грозным видом», «диким образом жизни» и т. д. Применение этих сведений, почерпнутых из старой античной исторической и географической литературы, к аланам

IV в. заслуженно подвергалось критике еще Ю. А. Кулаковским и В. Ф. Миллером.

Проникновение гуннских кочевых племен на Северный Кавказ существенно изменило этногеографию этой территории. Аммиан Марцеллин пишет: «И вот гунны, пройдя через земли алан, которые граничат с танаи- тами, произвели у них страшное истребление и опустошение, а с уцелевшими заключили союз и присоединили их к себе» ².

И действительно, на большинстве меотских правобережных городищ прекращается жизнь, аланские племена Прикубанья уходят в горы. К IV—V вв. относится заселение верховьев Кубани вплоть до самых горных районов (Клухори), в V в. появляется целая система городищ в степи и предгорьях (Ставрополье, Кабарда). По историческим источникам мы можем представить себе территорию, занятую аланами в VI—VII вв. Прокопий Кесарийский дает нам примерные границы. «Всю эту страну, кото рая простирается от пределов Кавказа до Каспийских ворот, занимают аланы» ³. Аланы на востоке граничат с савирами, на юге границей им служат Кавказские горы, на юго-западе их соседями являются сваны (суни- ты) ⁴, апсилы⁵, с запада от авазгов их отделяют брухи (по-видимому, одно из адыго-черкесских племен). Северными границами алан были предкавказские степи.

Грузинские источники и «Армянская География VII в.» также рисуют нам алан-осов к северу от Кавказского хребта, граничащими с адыгскими, лезгинскими племенами и степными кочевниками. На территории Алании тогда существовало не одно, а несколько племенных объединений: местные племена, жившие здесь до прихода алан, и аланы. Об этом свидетельствуют, с одной стороны, письменные источники ⁶, с другой стороны разнообразные типы погребений: катакомбы, грунтовые могилы, каменные ящики, склепы. Интересно свидетельство сирийского источника Захария

¹ Аммиан Марцеллин. История. Перевод Ю. А. Кулаковского, вып. III. 1908, стр. 239—243; В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1949, № 3, стр. 287, 290, 294, 303 и сл.

² Аммиан Марцеллин. Указ. соч., стр. 243. См. другой перевод: В. В. Латышев. РГзвестия древних писателей... ВДИ, 1949, № 3, стр. 305.

³ Прокопий из Кесарии. Война с готами, стр. 381.

⁴ Прокопий Кесарийский. История войн римлян с персами, стр. 180.

⁵ Менандр. В сб. «Византийские историки». Отрывок 22, стр. 383.

⁶ «Армянская география VII в.» различает на территории алан четыре народа: агванов (верховья Кубани), ашдигор (осов в Кабарде), дигор (в зап. Осетии) и собственно аланов (вост. Осетия).

619

Митиленского, говорящего о существовании пяти городов в области северо- кавказских алан ¹.

В V—VI вв. аланы в связи с ирано-византийскими войнами приобретают особое значение для воюющих стран. Византия и Иран были чрезвычайно заинтересованы в прочном союзе с ними как для непосредственного использования военных сил аланских племен в Закавказье, так и для привлечения на свою сторону подкупленных кочевых племен гуннов, савиров или тюрок и заселения ими земли противника, пользуясь всеми основными перевальными путями через Кавказ, находящимися на территории алан. В V и в начале У1 в. аланы в большей части выступали (прямо или косвенно) на стороне персов против грузин и Византии. Как писал Прокопий: «Это — племя независимое, по большей части оно было союзным с персами и ходило походом на римлян и на других врагов персов» ². Таким врагом Персии в середине V в. была Грузия Вахтанга Горгосала, стремившаяся к национальной независимости. Поэтому «по наущению персов» в 499 г. аланы напали на Грузию, разрушив и опустошив центральные районы, и захватили большое количество добычи и пленных. Только в 455 г. Вахтанг смог отомстить осам, проникнув через Дариал к аланам, он вернул грузинских пленных и захватил огромную добычу³.

Особенно важен для Византии был союз с аланами в середине VI в., когда Дербентский и Дарьяльский проходы стали контролироваться персами (поскольку Восточное Закавказье перешло в их руки) и происходила борьба за Лазику и Сванию, ставившая под угрозу использование Византией более западных перевалов.

Мы уже упоминали, что Прокопий подчеркивает союзнические отношения алан с персами ⁴, с другой стороны, он называет алан «издревле хри- стинэм и римлянам дружественными» ⁵. Чем объяснить это противоречие? Надо полагать, что в одном случае он имеет в виду восточные племена алан (в таких случаях они упоминаются вместе с савирами), тяготеющие к Ирану, в другом — западные (упоминаемые вместе с абазгами и зихами), в своей политике связанные с Византией⁶. Поэтому мы постоянно видим, как почти в одно время аланы упоминаются источниками то на той, то на другой стороне. Так, в 541 г. они воюют в составе персидских войск против Византии в Лазике. В 549 г. правитель Лазики Губаз заключил от имени Византии союз с аланами (здесь они упоминаются вместе с савирами, и мы вправе предполагать, что речь идет о восточных

¹ И. Пигулевская. Сирийские источники по истории народов СССР, стр. 165.

² Прокопий из Кесарии. Война с готами, стр. 381.

³ «История Грузии» («Картлис Цховреба»), т. I. Тбилиш, 1955, стр. 145—157 (на грузинском языке).

⁴ Прокопий из Кесарии. Война с готами, стр. 381.

⁵ Прокопий Кесарийский. История войн римлян с персами, стр. 221.

⁶ Интересно, что такое выделение западных и восточных алан по политической ориентации находит подтверждение и в нумизматическом материале, в топографии византийских и восточных монет. {А. Иессеи. Археологические памятники Кабардино-Балкарии. МИА, № 3, 1941, стр. 27).

620

племенах алан), «которые обязались за 3 кентинария (золота) не только предохранить земли лазов от всякого разорения, но и Иберию так опустошить, чтобы персам не было впредь возможности вступать в нее» Правда, эти меры, очевидно, оказались недостаточно действенными, так как в 550—551 гг. аланы в составе персидских войск вновь вторгаются в Колхиду, а в 562 г. совершают набег на Грузию и заставляют грузинского царя подчиниться персам. Лишь после похода Византии на Албанию в 576 г., аланы и савиры вынуждены просить у Византии мира, причем мир они получили на чрезвычайно выгодных условиях за денежное вознаграждение вдвое большее, чем получаемое ими от персов. Таким образом, мы видим, что восточные племенные образования алан (соседи савиров) были чрезвычайно неустойчивы политически и выступали на той стороне, где им в данный момент это казалось более выгодным. Никакой четкой политической линии они не проводили.

Иную картину представляет история западных аланских племен. Прежде всего здесь мы видим стремление к объединению с более или менее централизованной властью общеплеменного вождя, которого византийские источники называют «вождем», «владетелем» или даже «царем». Вождь западных алан, Сарозий (Сародий или Сарой), упоминаемый источниками с 558 г. по 572 г. ² на всем протяжении своего правления приводит определенную и последовательную политику союза с Византией ³, так что Византия больше уверена в дружеских отношениях алан, чем давно уже подвластных ей лазов и мисимиян ⁴. Так, в 558 г. именно к Саросию обратились авары с просьбой помочь им завязать дружеские сношения с Византией, и Саросий сразу же сообщил об этом начальнику византийских войск в Лазике Юстину, который и передал об этом Юстиниану. О силе и влиянии Саросия свидетельствует желание посольства Земарха на обратном пути от тюрок представиться владетелю Алании, причем Саросий допустил до себя тюрских посланников лишь после того, как они сложили оружие. Интересно, что Саросий был в курсе всех военных действий в Лазике, знал, что в Свании в это время в засаде находится персидский отряд, и посоветовал посольству Земарха, использовав более западный перевал, выйти в Апсилию, минуя Сванию. Иоанн Епифанийский ⁵ рассказывает, что персы пытались заранее подкупить алан, через землю которых должно было пройти посольство Земарха, с тем, чтобы те убили Земарха и его-

¹ Прокопий Кесарийский. История войн римлян с персами, стр. 231.

² Менандр. Отрывок 4, стр. 321; Феофан. В сб. «Византийские историки», стр. 494.

³ В этот же промежуток времени, когда у западных алан мы отмечаем устойчивый мир с Византией, восточные аланы на стороне Персии выступают в Грузии* (562 г.).

⁴ Так, Агафий рассказывает, что в середине 50-х годов VI в. Византия хотела отдать крепость мисимиян, расположенную у самых границ лазов, аланам, чтобы облегчить сношения через Северный Кавказ «с более отдаленными народами^ (Агафий. О царствовании Юстиниана. М. — JL, 1953, стр. 87).

⁵ «Георгина. Сведения византийских писателей о Грузии», т. III. Тбилиси, 1936,, стр. 199.

621

свиту, но аланы оказались верны Византии. Этот же «царь Аланов» — Сарозий упоминается Феофаном ¹ как союзник армян в борьбе последних с персами.

В третьей четверти VI в. часть алан, очевидно, жители предгорий, шла покорена тюрками². Правда, ненадолго, так как неурядицы на востоке заставили тюрок вскоре оставить захваченные территории. Аланы, занятые борьбой с хазарами и частично входившие в это время в систему Хазарского каганата, не могли играть такой большой роли в политической жизни Кавказа и Закавказья, как в более ранние и более поздние периоды. Однако даже те немногие сведения, которые имеются, свидетельствуют

о том, что аланы (особенно горные) в большой степени сохранили свою политическую и экономическую независимость от хазар.

Византия пыталась направить силы алан против арабов или закавказских народов, выступавших на стороне арабов (например, абхазов). Так, Феофан рассказывает нам о событиях начала VIII в., когда Юстиниан II послал щютоспа&атшя Льва (будущего императора Льва III Исавра) к аланам с тем, чтобы те выступили против проарабской Абхазии. Несмотря на то, что Юстиниан II обманул Льва, не прислав аланам обещанных денег, последние не выдали Льва абхазам даже за большую денежную сумму, заявив, что действуют «из любви к императору». Так что и тут, как в упомянутых событиях, связанных с посольством Земарха, аланы предпочли устойчивый мир с Византией временным союзам с ее врагами. На протяжении VIII — IX вв. арабские историки отмечают неоднократные нападения арабов, закончившиеся захватом Дарьяла.

Как мы видим, письменные источники дают нам возможность представить лишь территорию, занятую аланами-осами на Северном Кавказе, и ту роль, которую они играли в международной жизни. Для исследования же внутренней жизни аланских племен, их хозяйства, ремесел, уровня развития материальной культуры, быта и идеологии, основным источником остается археология ³.

Изучая археологические памятники, мы можем уточнить территорию, занятую аланскими племенами в разные исторические эпохи, конкретно проследить движения алан, оттесняемых гуннами в горы Кубанско- Терского междуречья. Аланами были заселены в V—IX вв. степные, предгорные и горные районы. Разные географические условия давали разные типы поселений и жилищ, но основным при выборе места для поселения было удобство данного района для занятий сельским хозяйством, наличие воды и хороших пастбищ для скота, существование природных укреплений.

¹ Феофан. В сб. «Византийские историки», стр. 494.

² Менандр. В сб. «Византийские историки», стр. 420.

³ Тут особенно необходимо отметить работы советских археологов Б. Е. Деген- Ковалевского, А. А. Иессена, А. П. Круглова, Е. И. Крупнова, Т. М. Минаевой, Л. П. Семенова, Е. Г. Пчелиной, Е. П. Алексеевой и других, производивших расколки на могильниках и поселениях.

622

В Ставрополье, где сармато-аланы стали оседать на землю уже во II- III вв., в V—VIII вв. было уже много укрепленных и не укрепленных поселений *. Для поселения выбираются естественно укрепленные места — высокие мысы с обрывистыми берегами, огражденные глубокими оврагами, с напольной стороны — система искусственных укреплений. Характерно групповое расположение поселений, причем в каждой группе выделяется одно крупное, к которому тяготеют остальные. Крупные городища обычно состоят из двух-трех частей, укрепленных валами и рвами; встречаются также небольшие укрепленные городища, окруженные непосредственно примыкающими к ним неукрепленными. Встречены, наконец, совсем неукрепленные поселения. Оборонительными сооружениями в этом районе являются валы (земляные без каких-либо конструкций, иногда покрытые камнем, иногда состоящие из рваного необработанного камня — не кладки). На всех этих поселениях жилища были сделаны из плетня, обмазанного глиной, около домов — хозяйственные ямы.

В Кабарде, на границе со степью, откуда аланы ожидали основных врагов, мы видим целую систему «строго продуманной организации обороны» ²: в степи по одному расположены небольшие круглые курганообразные укрепления, окруженные валом и рвом, сторожевые форпосты, связанные между собой зрительной связью. На расстоянии 6—8 км к югу, на границе степей и предгорий, на берегах рек находятся группы городищ, аналогичных ставропольским, каждое из которых представляет цитадель, окруженную глубоким рвом, и крупное, прилегающее к цитадели поселение, окруженное одним или двумя рядами валов и рвов.

В горные районы аланы стали проникать с IV в. Первые переселенцы, не умевшие еще строить надежных укреплений, селились на труднодоступных местах, на водоразделах. Таким интересным памятником IV-

V вв. является открытое поселение, исследованное у аула Жако на Малом Зеленчуке³. Поселение расположено в гористой, труднодоступной местности на плато третьей террасы Малого Зеленчука и тянется приблизительно на один километр. Постройки на нем располагались без всякого плана, просторно, дома окружались дворами и огородами. Стены дома, состоящие в нижней части из больших песчаниковых плит, поставленных на ребро, или отесанных брусков, сложенных на земляном растворе, толщиной более метра, углублялись в землю, пол жилища, земляной или выложенный каменными плитками, был ниже уровня материка на 40- 80 см. Верхняя часть стен жилища делалась из плетня, обмазанного глиной (что отражает традицию домостроительства степных поселений). Внутри и вне жилищ находились хозяйственные ямы и очаги.

¹ Т. М. Минаева. Памятники опохи раннего средневековья на Ставропольской возвышенности. «Материалы <по изучению Ставропольского края», вып. 1. Ставрополь, 1949.

² А. А. Иессен. Археологические памятники Кабардино-Балкарии. МИА, Л° 3, 1941, стр. 24—25.

³ Е. П. Алексеева. Археологические раскопки у аула Жако в Черкесии. КСИИМК, вып. 60, 1955, стр. 73—79.

623

Во второй половине V—VI вв. и позже аланы строят укрепленные поселения в долинах рек; поселения очень многочисленны и близко расположены друг к другу (на расстоянии в 0,5 км). На примере поселения

V—IX вв. на балке Адиюх ¹ мы можем проследить изменения в планировке поселения. В V в. на этом участке было место совершения культовых обрядов, в VI—VII вв. центральная часть застраивается жилыми постройками и укрепляется крепостной стеной (имеющей два панциря: внешний — из крупных отесанных блоков на известковом растворе, внутренний—из необработанных камней и забутовку из рваного камня) и башнями. Вторая часть поселения в это время была не укреплена. Позднее и вторая часть поселения обносится крепостной стеной, а центральная часть (ставшая, очевидно, местом жительства обособившейся племенной знати) дополнительно укрепляется рвом. Застройка в VI—VII вв. плотная и под- чршена общему плану. Дома каменные, наземные, однотипные по своему устройству: небольшие (12—16 кв. м) со стенами, сложенными на земляном растворе. Иногда дома обмазывались глиной и белились. Внутри дома находились очаги и выложенные из камней нары. К домам примыкали вымощенные камнями дворики с небольшими каменными хозяйственными постройками и выдолбленными в материковой скале хозяйственными ямами. К крепостной стене с внешней стороны примыкали большие длинные помещения, предназначенные для скота. Таким образом, мы видим, что аланы на протяжении второй половины I тысячелетия увеличивали свою территорию, продвигаясь, с одной стороны, в степи и предгорья Грозненской области, с другой стороны, осваивая горные районы Кубанско-Терекско1 о междуречья.

Самый выбор места для поселения говорит нам о типе хозяйства алан— земледелии и скотоводстве. Мы уже говорили, что во II—III вв. аланы на Северном Кавказе от кочевого скотоводства перешли к отгонному. В IV—

V в., продвинувшись в горы, население занимается как скотоводством (найдены кости коровы, лошади, свиньи и барана), так и земледелием. В жилых сооружениях, разрушенных в середине V в., найдены зерна (несколько ведер) дикого и культурного проса, конопли, жернова, ступы, зернотерки, песты, зерновые ямы. Подсобное значение имеет охота (найдены кости оленя, косули, кабана) и рыболовство (об этом свидетельствуют находки грузил). Земледелие становится плужным.

Памятники материальной культуры алан IV—IX вв. свидетельствуют

о высоком развитии ремесла². Развиты были металлообработка (следы добычи медной руды и обработки меди в Кабарде, добыча серебряной руды, железа в верхней Свании). Развито было ткачество, кожевенное и деревообделочное ремесло, найдены как орудия труда (многочисленные тесла), так и предметы домашнего обихода: деревяннные столики на

¹ Т. М. Минаева. Городище на балке Адиюх в Черкесии. «Сб. науч. тр. Ставропольского гос. пед. ин-та», вып. 9. 1955.

² Об аланах и салтовской культуре см. раздел данного тома «Древнейшие болгарские племена в Причерноморье».

624

-низких ножках, тарелки, кубки, ложки. Высокого уровня достигло гончарное производство; если в III—IV вв. был большой процент лепной кухонной керамики, то для более позднего времени характерно уже абсолютное преобладание керамики, сделанной на гончарном круге. Тарная керамика представлена местными формами красноглиняных хорошего обжига больших кувшинов. Налепы в верхней или нижней части ручки продолжают традицию зооморфных ручек сарматского времени. В VIII—IX вв. мы встречаем крупные (высотой до 50—60 см) трехручные, богато орнаментированные лощеными полосами сосуды для хранения жидкостей. Кухонная керамика представлена довольно большими сероглиняными горшками, плоскодонными, с прямым или отогнутым венчиком, покатыми плечами без ребра. Гончарами уже в V в. были освоены приемы изготовления парадной лощеной черной или серой керамики, представленной различными по типу кувшинами и кувшинчиками, чрезвычайно характерными для керамических комплексов алан V—IX вв.

Украшения, найденные в могильниках V—IX вв., находят себе многочисленные аналогии в синхронных могильниках Крыма, Восточного Причерноморья, Закавказья и Предкавказья, Украины и других мест на территории от Сибири до Венгрии. Это свидетельствует о том, что Кавказ не был оторван от всего остального культурного мира, и культура народов Кавказа развивалась теми же путями и проходила те же этапы, как и культура других племен и народов на большой территории — от Сибири до Венгрии. Тогда же, когда и в крупных городах Северного Причерноморья, здесь появляются многочисленные дорогие украшения с инкрустациями из драгоценных и полудрагоценных камней (фибулы, пряжки, подвески с соколиными головками, фалары и т. д.). Причем в V—VI вв. па территории алан мы находим изобилие предметов украшения из благородных металлов, свидетельствующих о чрезвычайном богатстве населения, какого не было ни прелюде, ни в последующее время. Наиболее полные наборы украшений находят в погребениях ¹. Мы видим богатые поясные

¹ Могильники V—VI вв. Байтал-Чапканский в Черкесии (катакомбы), у Пяти

горска (каменные ящики); Мукуланский (каменные ящики) и Озоруковский (совр.

Былым — каменные ящики) в Кабардино-Балкарии; Верхне-Рутхинский (каменные ящики) у селения Кумбулта в Осетии; у селений Гойты и Алды в Кабардино-Бал

карии.

У селений Хумара и Карт-Джюрт в Прикубанье (каменные гробницы); у селений Хасаут (катакомбы, каменные ящики, грунтовые погребения), на левом берегу р. Чегем, в долине Бачиль-аус (каменные ящики), на р. Кисанте (каменные ящики под курганной насыпью), Чечено-Ингушетии у селений Згид (подкурганные погребения), Камунты (катакомбы), Чми — Суар-гом (катакомбы), г. Дзауджикау (катакомбы) в Осетии.

Могильники VII в. в урочище Песчанка Нальчикского района (катакомбы), Гижгитский (склепы), Кисантский и Бачиль-Аусский в Кабардино-Балкарии; катакомбные могильники Архонский, Садонский, Суаргомский и у г. Дзауджикау в Осетии; у селения Гоуст (катакомбы), в Джераховском ущелье в Чир-Юрте (Дагестан).

Могильники VIII—IX вв. (катакомбы и склепы) Галиат, Кобань, Балта, Дуба- Юрт, Клухори (грунтовые ямы, обложенные камнем, подбои), Теберда, Лац (подкурганные).

Железные предметы из погребений VI—VII вв. могильников Верхнего Прикубанья

626

Глиняная посуда с клеймами ремесленников VII—IX вв. из Осетии

наборы с золотыми, серебряными и бронзовыми бляшками-накладками и наконечниками пояса, пряжками прорезными (для VI—VII вв.) и литыми с растительным и животным орнаментом (для более позднего времени;; фибулы, гривны, браслеты, бубенчики, многочисленные бусы (сердоликовые, янтарные и различные стеклянные).

По оружию, которое мы находим в погребениях V—VII вв., мы можем представить себе тяжеловооруженного всадника (против хорошо вооруженной конницы Персии и закавказских народов) с длинным прямым мечом сарматского типа, кинжалом с боковыми выступами у основания

627

Украшения конского набора IV—V вв. из могильника у с. Былым в Кабардино-Балкарии

рукоятки (кинжалы у алан сохраняют старую кобанскую форму причем интересно, что и название кинжала в осетинском языке по своему происхождению не иранское²); сложным луком (найдены крупные железные наконечники стрел) и копьем (ланцетовидные наконечники), булавой, одетого в кольчугу. Несмотря на то, что боевой топор считается оружием пешего воина, в погребениях алан он встречается часто. Причем необходимо отметить, что развитие его из местных кобанских форм проходило на территории Северного Кавказа (переходные формы найдены в погребениях Дергавса, Корцы, Абхазии). В VII—VIII вв. аланам приходилось

¹ Е. И. Крупнов. Об этногенезе осетин..., стр. 159.

² В. И. Абаев. Осетинский язык и фольклор, I. М. —JL, 1949, стр. 53.

'628

бороться как с тяжеловооруженными воинами Ирана и Грузии, так и € легковооруженной конницей кочевников степей Северного Причерноморья. Как убедительно показал Н. Я. Мерперт, эта новая тактика боя вызывала к жизни новый тип вооружения и, прежде всего, саблю вместо меча, стремена для опоры во время рубки, и понижала значение оборонных доспехов К На территории алан мы видим очень раннее появление сабли (погребение у с. Галиат самого начала VIII в.) ², причем интересно, что сабли обычно находятся в погребениях с катакомбным обрядом, тогда как, наряду с ними, в VIII—IX вв. продолжает существовать тяжелое вооружение всадника (мечи и кольчуги найдены в каменных ящиках Сагибы, грунтовых ямах Корцы, курганах Лац, иногда в камерах, например, Балта Чми.

В погребениях найдены деревянные седла с широкой дугообразной передней лукой и слабо приподнятой задней. Часто рядом с погребением воина мы видим погребения коня во всей сбруе, или если конь не убивался, то хозяину в могилу клали конское снаряжение — удила, седло, стремена, налобники, бубенцы и ременную сбрую (от которой остаются пряжки и накладные бляшки). Таким образом, по своему вооружению аланские дружины не только не отставали от других племен и государств, но в освоении новых видов иногда даже опережали их (например, заимствование сабли).

По остаткам обуви, одежды и украшениям, обнаруженным в погребениях, можно восстановить костюм алан конца I тысячелетия (кстати, мало чем отличающийся от современного национального костюма осетин и других горских народов).

Мужской костюм состоял из бурки, высокой конусовидной шапки войлочной или кожаной (подобия башлыка), длинной кожаной шубы, ного- виц, ременных поясов с богатым набором из бляшек и наконечников. Женский костюм состоял из трех платьев: нижнего белого полотняного, среднего темного войлочного и верхнего тонкого шерстяного цветного, украшенного по вороту, поясу и подолу мелкими серебряными пуговицами, бляшками, пряжками и застежками. На голове женщины носили остроконечный колпак, из-под которого свешивалось тонкое тюлевое или кисейное покрывало. На колпак нашивались бляшки, привески и бронзовые кольца, сквозь которые продевались серьги. На ногах — кожаные чулки и башмаки, сшитые без подошвы. И мужчины и женщины носили бусы, браслеты, перстни, серьги, фибулы.

Аланы жили л а важнейших перевальных путях из Северного Кавказа в Закавказье и на Черноморское побережье Кавказа; торговые отношения связывали их с Византией и Ираном. Мы мало знаем о предметах вывоза

¹ II. Я. Мерперт. Из истории оружия племен Восточной Европы в раннем средневековье. СА, XXII], 1955, стр. 165.

² Е. И. Крупнов. Из итогов археологических работ (по материалам Северо-кавказской экспедиции Государственного исторического музея 1935 г.). «Изв. Северо* осетинского научно-исслед. ин-та», 1940, стр. 144—145.

629

Стеклянные привозные сосуды из погребения VI—VII вв могильника Чми в Осетии

из Алании, можно лишь предполагать, что в первую очередь это были продукты скотоводства. Гораздо больше мы знаем о привозных вещах: в V—

VI вв. — это богатые предметы украшения с инкрустациями и стеклянная посуда, в основном попадавшие сюда из Боспора. Встречаются и вещи, свидетельствующие о более далеких связях,— в Чегеме найдена туалетная коробочка из слоновой кости с резьбой сирийской работы V—VI вв.; найдены иранские печати, иногда даже с пехлевийскими надписями. В могилах VI—VII вв. Чми обнаружены стеклянные сосуды сирийского происхождения. В качестве украшений использовались византийские, персидские и арабские монеты. Предметом ввоза была дорогая византийская в иранская ткань. Из Византии ввозились шелк, дорогая парча и златоткан- ные шелковые и узорные льняные ткани, из Ирана — шерстяные ковры. Драгоценные и полудрагоценные камни, употреблявшиеся для изготовления бус, привозились из Ирана, Передней Азии и Индии, готовые стеклянные бусы попадали сюда из Сирии и Финикии, сердоликовые бусы с белой росписью — из Индии или Ирана ¹.

Археологические материалы позволяют нам расширить наше представление об идеологии аланских племен. Некоторое представление дает обряд погребения, не отличающийся единством для данной территории. Мы встречаем катакомбы с семейными и индивидуальными захоронениями > каменные ящики без наземных сооружений или с небольшими холмиками из камней или речной гальки, подземные коллективные склепы и небольшие курганы. Как правило, погребенные лежат вытянуто, женщины иногда на боку. В III—V вв. в положении погребенных наблюдаются сарматские черты (перекрещенные в голенях ноги).

¹ Н. С. Beck. Etched Carnelian Beads «The Antiquaries Journal», vol. XIII, 1933, № 3, стр. 394-395.

630

Серебряные украшения из погребения VI—VII вв. могильника Чми в Осетии

Отклонения в устройстве погребальных сооружений объясняются живучестью обычаев, существовавших у местного кавказского населения еще до прихода сюда сармато-аланских племен и продолжавших существовать даже тогда, когда местное население смешалось, слилось с пришлыми сармато-аланами. Покойного сопровождают те предметы, которыми он пользовался при жизни,— орудия труда, оружие, украшения, кладется заупокойная пища. Иногда рядом с ним погребается и его конь.

Очень большой интерес представляют исследования места культовых действий V—VI вв., проведенные Т. М. Минаевой на балке Адиюх. Здесь обнаружено захоронение головы и нижних конечностей ног лошади, очаг,

631

выложенный камнем, и вертикально стоящий камень в центре круга (диаметром в 2,6 м), с математической точностью высеченного в материковой скале ¹. С другой стороны, для VI в. мы имеем сведения Прокопия Кесарийского о христианизации алан, что подтверждается находкой креста с греческой надписью из Рым-Горы (Кисловодск) и изображения крестов настенах могильных пещер в Песчанке (датируемых VI—VIII вв.).

Археологические материалы позволяют нам, правда, очень неполно представить себе социально-экономическую жизнь алан. В погребениях IV—V вв. мы не видим следов имущественной дифференциации, родоплеменные аланские группы этого времени отличались большим общим богатством, накопленным в результате многочисленных победоносных походов алан в Закавказье. В VI—VII вв. мы уже имеем сведения о выделившихся племенных вождях (например, Сарозий), но археологические материалы дают нам еще мало данных о социально-экономическом строе. Уже дифференцируются богатые и бедные могильники, иногда более или менее богатые погребения. Но в поселении VI—VII вв. в цитадели, хорошо укрепленной каменной стеной, мы видим не замок выделившейся знати, а родовой поселок с однотипными небольшими домами, свидетельствующими о равенстве членов этой родоплеменной организации. Показателем отсутствия имущественного неравенства являются большие помещения для скота, где находился, очевидно, скот всего населения этого родового поселка.

В VIII—IX вв. уже очень заметна имущественная дифференциация между рядовыми общинниками и представителями выделившейся знати. К этому времени относится уже противопоставление цитадели поселения остальной части, она становится местом обитания верхушки. Ряд поселений этого времени можно рассматривать как замок владетеля, окруженный укрепленным или неукрепленным поселением рядовых общинников, находящихся уже в какой-то зависимости от него. Расположение поселений группами вокруг одного наиболее крупного, возможно, свидетельствует об отношениях, связывающих между собой владетелей этих родовых групп (признаки определенной иерархии). Если сопоставить эти археологические данные со сведениями письменных источников ², то мы увидим, что в IX в. на территории алан на основе развития производительных сил (пашенного земледелия, дифференцированного ремесла и торговли) создались предпосылки образования раннефеодального государства.

¹ В этой связи интересно отметить, что у сармат Поволжья лошадь занимала почетное место в хозяйственной жизни. Мы встречаем как жертвенные захоронения коня, так и конские кости и черепа вместе с предметами конского убора на жертвенных кострищах.

Страбон сообщает, что «массагеты признают за божество только солнце и приносят ему в жертву лошадей» (В. И. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1947, № 4, стр, 229).

² Феофан говорит о существовании единого племенного союза, возглавляемого вождем, «царем» Итазом (VIII в.), грузинские источники дают нам и титул «властителя»—Ос Багатар (888 г.).

б

Аланские погребения VI — 1>С «и.: а -— план и разрез погребения п катакомбе VII—VIII i*b. п. * могильника Песчанки в К'аоардило-Балкарии; <5 план и разрезы каменного склепа VIII IX вв. из могильнш^а Галчат о Осетии

бзз;

6

АДЫГСКИЕ ПЛЕМЕНА

В изучаемый период на территории Северного Кавказа было три группы племенных объединений. Северо-западный Кавказ (Прикубанье и Черноморское побережье) был занят массивом адыго-черкесских племен, центральная часть Северного Кавказа — ирано-язычными потомками пришлых сармато-алан, смешавшихся с местными племенами и частично ассимилировавшими их, северо-восточный — савирами, маскутами, леками, хазарами.

Адыго-черкесские племена представляют наибольший интерес, так как мы можем проследить их историю на Северном Кавказе на протяжении большого промежутка времени. Топонимика \ преемственность в материальной культуре², фольклор позволяют утверждать, что уже в эпоху бронзы предки их заселяли эту территорию.

Данные античных источников по этнонимике и топонимике северо- западного Кавказа позволяют нам выяснить принадлежность местного населения к адыго-черкесской языковой общности ³.

Письменные источники сообщают некоторые сведения о территории занятой этими племенами и их политической роли. Античные авторы знают две группы племен, прикубанских, известных под собирательным именем меотов, но состоящих из ряда отдельных племен, и причерноморских — синдов, керкетов, торетов, ахеев, зихов, санигов, не имевших собирательного имени и не объединенных между собой.

В начале нашей эры меоты находились в зависимости от Боспора, во II—III вв. они становятся самостоятельными. До нашествия готов и гуннов они занимали большую площадь левобережного и правобережного Прикубанья (очевидно, до Лабы) и часть Приазовских степей. Адыгочеркесские племена Черноморского побережья, согласно письменным

¹ И. А. Джавахишвили. Основные историко-этнологические проблемы истории Грузии, Кавказа и Ближнего Востока древней эпохи. ВДИ, 1939, № 1; С. Н. Джана- шия. Черкесские (адыгейские) элементы в грузинской топопимике (на грузинском языке). «Сооб. Груз. ФАН», т. I, № 8, 1940.

² А. 77. Смирнов. К вопросу о формировании кабардинского народа по археологическим данным. «Уч. зап. Кабардинского научно-исслед. ин-та», т. IV, 1948.

³ Река Псат (упоминаемая Страбоном;, племя псессоз содержит адыгейский корень «пс» — вода, река. Имя меотов также объясняется из адыго-черкесских языков — ме — вонь, иате — болото, тина, лужа. Имя синдов сохранилось в имени «шнндишво», которым убыхи называют абадзехов, и в названии адыгейского с. Шин- джий, керкеты — в «черкези» и «керкеты» грузинских источников и в имени «чер- чени», которым до XIX в. называли адыгейское племя бжедухов. Зихи — в имени «дзуху» — нг, которым абхазы и абадзехи называли черкесов, «адыгъэ», имя, которым абхазцев называли убихи, восходит также к зихам. А. Г. Лопатинский. Заметка о народе адыге вообще и кабардинцах в частности. СМОИКП, вып. XXI; Л. И. Лавров. О происхождении народов северо-западного Кавказа. «Сборник статей по истории Кабарды», вып. 3, 1954, стр. 195.

«34

источникам, дополненным данными топонимики занимали территорию от Таманского полуострова до современной Абхазии (частично заходя на территорию последней), часть из них номинально зависела от Рима. Для более позднего времени (IV—IX вв.) наши сведения чрезвычайно скудны, прикубанские племена сходят со страниц источников, в событиях, развертывавшихся на территории Закавказья в период римско-персидских войн, участие принимали только племена Черноморского побережья Кавказа. В IV в. в страну зихов и абазгов ссылали особенно неугодных Риму лиц ². В V в. зависимость ряда племен от Византии продолжала сохраняться, как отмечает и анонимный автор этого времени, приводя все основные пункты и расстояния по периплу Ариана (повторяя даже его ошибки) и сообщая одновременно важнейшие факты по этнографии Северо-Восточного Причерноморья предшествующего времени. «От Синдской гавани (Анапы) до гавани Пагры (Новороссийска) прежде жили народы, называвшиеся керкеты или ториты, а ныне живут так называемые эвдусиане, говорящие на готском или таврском языке» ³. В данном случае появляется совершенно новое для Черноморского побережья Кавказа племенное название, совершенно не объясняющееся из адыго-черкесских языков. Так как, кроме того, имеются указания на иноязычность этого племени, мы вправе предполагать, что со стороны Таманского полуострова сюда продвинулось какое-то племя ⁴, или оттеснившее керкетов и торетов или, скорее, смешавшееся с ними, а впоследствии ассимилированное ими ⁵.

Далее в анонимном перипле мы читаем, что на всей обширной территории от Новороссийска до р. Ахеунта (р. Азуй около Туапсе), где античные авторы в предшествующее время знали ахейцев, гениохов, кораксов, коликов, меланхленов, махелонов, колхов и лазов, «ныне живут зихи»⁶. Тут мы видим другой процесс — зихи были известны более ранним источникам как небольшое племя, жившее между Туапсе и Гагры и находившееся в номинальной зависимости от Рима ⁷. К V в. они частично самп передвинулись на запад, частично подчинили себе родственные адыгочеркесские племена, создав сильный союз, ставший известным под их

¹ X. С. Бгажба. Некоторые вопросы этнонимики и топонимики Абхазии. «Тр. Абхазского ин-та языка, литературы и истории им. Дгулия», т. XXVII, 1956.

² И. Д. Мансуров. Сказание об Орентии и 6 братьях. «Протоколы подготовительного комитета V АС». М., 1882, стр. 65.

³ В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1948, N° 4, стр. 232.

⁴ Разными исследованиями выдвигаются различные точки зрения на этническую принадлежность эвдусиан — в них видят готское, славянское или аланское племя.

⁵ О связях адыгских племен со славянами можно судить по сохранившимся у них до XIX и даже XX в. древнеславянским преданиям (Ш. Б. Ногмов. История адыгейского народа. Нальчик, 1947; Ш. Б. Ногмов. Филологические труды, т. I. Нальчик, 1956).

⁶ В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1948, № 4, стр. 232.

⁷ Арриан. Перипл. См. В. В. Латышев. Известия древних писателей... ВДИ, 1948, стр. 271. «Царем у Зихов Стахемфак, также получивший власть от тебя (римского императора) «.

635

именем. Необходимо отметить, что анонимный автор приводит не только названия племен, действительно вошедших в этот союз и живших ранее на этой территории (например, ахен), но и колхов, и лазов, живших вне этой территории и не вошедших в зихский союз, и легендарные племена, локализация которых не представляется возможной (меланхлены, колики, кораксы). У Прокопия Кесарийского мы находим упоминание о брухах, живших в южных предгорьях Кавказского хребта между абазгами и аланами, «по берегу же Понта Эвксинского утвердились зехи. В древности этим зехам римский император назначил царя; теперь же эти варвары ни в чем уже не повинуются римлянам» ¹. На протяжении VI — IX вв. имя зихов полностью вытеснило имена мелких племен, находившихся в зависимости от них. Зихское племенное объединение находилось в дружеских отношениях с Византией, которой в эпоху обострившихся военных действий с Персией в Лазике эта дружба была очень выгодна. Поэтому, когда Византия не могла использовать горные перевалы через Кавказский хребет, то в сношениях с северокавказскими и более отдаленными народами пользовались сухопутным путем, огибающим предгорья Кавказских гор²,

О дружественных отношениях с Византией свидетельствуют созданные в V—VI вв. апокрифические сказания о крещении апостолом Андреем алан, зихов, абазгов и иверов ³. Особенный интерес представляет «Хождение апостола Андрея», написанное Епифанием, лично посетившим северные берега Черного моря в конце VIII в. и отмечавшего, что «Зикхи народ жестокий и варварский и доныне наполовину не верующий» ⁴. Сведения об адыго-черкесских племенах VIII — IX вв. чрезвычайно фрагментарны. У анонимного персидского автора книги «О границах мира» X в., опирающегося на сведения IX в. ⁵, под собирательным именем алан имеются в виду и адыги, упоминается укрепление «Кешек» на Черноморском побережье Кавказа (этноним «Кашак», «К-ш-к» употреблялся арабскими и персидскими историками и географами X—XIV вв. для обозначения при- кубанских адыго-черкесских племен, касогов русских летописей). Итак, письменные источники позволяют представить территорию (и ее изменения), занятую в III—IX вв. племенами адыго-черкесской группы; что же касается хозяйственной и культурной жизни, то здесь почти исключительно мы опираемся на данные археологии.

Раннесредневековые памятники адыго-черкесских племен встречены на левобережье Кубани и Черноморском побережье Кавказа и представлены многочисленными поселениями (городищами, селищами)

¹ Прокопий из Кесарии. Война с готами, стр. 383.

² Агафий. Указ. соч., стр. 87.

³ «Труды В. Г. Васильевского», т. I, вып. 1. СПб., 1898; С. В. Петровский. Апокрифические сказания об апостольской проповеди по Черноморскому побережью. ЗООИД, XXI, 1898.

⁴ «Труды В. Г. Васильевского», стр. 268.

⁵ См. главу VII данного тома «Предпосылки образования древнерусского государства».

636

и могильниками. В Прикубанье поселения занимают высокий берег или надпойменные террасы левых притоков Кубани. Городища занимают мысы высоких террас и дополнительно укрепляются. Они состоят из центрального округлого холмообразного укрепления, окруженного глубоким кольцевым рвом и прилегающего поселения, в некоторых случаях также окруженного рвом В очень редких случаях такие поселения с небольшим центральным укреплением расположены не на речной террасе, а на ровной местности. В большинстве случаев, особенно для VIII—IX вв., поселения представляют собой обширные неукрепленные селища, расположенные на высоком коренном берегу. Дома в этих поселениях располагались без определенного плана, далеко друг от друга; это были легкие постройки из плетня, обмазанного глиной. На Черноморском побережье Кавказа поселения в основном — это обширные неукрепленные селища, расположенные на плато, недалеко от речек, в 100—150 м от моря ².

Все рассмотренные городища и селища были поселениями оседлых земледельцев. Еще в античную эпоху меоты занимались плужным земледелием, сеяли мягкую пшеницу, ячмень, просо, бобовые растения³. Так как на прикубанских поселениях мы можем проследить непрерывность жизни и неизменяемость бытовых памятников от римского времени до средневековья, то у нас нет оснований предполагать смену хозяйства, Местное население разводило просо, ячмень, рожь, очевидно, продолжало разводить пшеницу, из технических культур — лен. Основным предметом экспорта были продукты земледелия. В поселениях мы находим многочисленные зерновые ямы, крупные сосуды для хранения запасов, жернова, косы, серпы и изредка лемехи. Скотоводство играло очень значительную роль, причем в предгорных районах Северного Прикубапъя оно превалировало над земледелием. Разводился крупный и мелкий рогатый скот, свиньи, лошади. И в Прикубанье. и на Черноморском побережье Кавказа большое значение имело рыболовство (найдены рыболовные грузила и крючки), подсобное значение имела охота. На Таманском полуострове население издавна занималось виноградарством и садоводством.

Изучение археологических памятников на этой территории ¹ позволяет

¹ Поселения у хутора Красного, аулов Гатлукай, Тахта-Мукай, Пптскуйхабль (разведки Н. В. Анфимова в 1954—1955 гг.), у аула Вочепший, Новобжегокай, хутора Ястребовского, Красной Батарейки (разведка В. Б. Деопик в 1954 и 1957 гг.).

² На Черноморском побережье Кавказа на р. Нечепсухо открыто укрепленное поселение, отождествляемое исследователями со Старой Лазикой (В. П. Сизов, A. JI. Монгайт) или Анакопией — Никопсией.

Работами Н. В. Анфимова в 1956 г. было выяснено, что памятник относится к V—VI вв. Находки говорят о близости материальной культуры жителей Черноморского побережья с меотским населением Прикубанья.

³ Л. И. Лавров. Развитие земледелия на северо-западном Кавказе с древнейших времен до середины XVIII в. Сб. «Материалы по истории земледелия СССР», т. 1. М., 1952, стр. 200-201.

⁴ Разведки и раскопки раннесредневековых могильников и частично поселений на Черноморском побережье Кавказа В. П. Сизова (МАК, II, 1889), А. А. Спицына (ИАК, вып. 25, 1907), А. А. Миллера (ИАК, выи. 33, 1909), В. В. Саханева (ИАК,

63

Глиняные лепные и гончарные сосуды IV—V вв. из могильника № 1 у ст. Пашковской в Прикубанье

представить материальную культуру местных племен, развитие различных ремесел — гончарства, металлообработки, ткачества К Керамика особенно интересна тем, что изучение ее позволяет уточнить границы адыгских племен, так как для данного времени в большой своей части она является этническим признаком. Ее изучение указывает на сохранение традиции меотскэй и сарматской культуры. Представляется возможным выделить керамические комплексы, характерные для собственно адыгских племен.

В III—IV вв. преобладает лепная кухонная посуда — горшки баночной формы с прямым или слегка отогнутым венчиком, без орнаментации, лногда с налепами и ямкообразными вдавлениями. Столовая посуда

вып. 56, 1914), A. JI. Монгайта (СА, XXIII, 1955) и в Прикубанье — разведки Н. В. Анфимова, A. JI. Монгайта, В. Б. Деопик и раскопки Пашковского могильника М В. Покровского, К. В. Смирнова (СА, 1, 1936; КСИИМК, вып. XXXVII, 1951).

¹ В X в., по словам Масуди, касоги славились изготовлением льняной ткани, служившей предметом вывоза.

638

представлена сероглиняными, сделанными на круге, мисками и кувшинами (частично лощеными); для хранения запасов использовались красноглиняные небольшие пифосообразные сосуды. В керамике в области технологии, формы и орнаментации прослеживаются сарматские черты.

В V—VII вв. увеличивается процент керамики, сделанной на гончарном круге. Лепная кухонная керамика дает тщательно сформованные горшки серой глины с резко отогнутым венчиком, гладким или орнаментированным насечками. По тулову — беспорядочный волнистый или линейный орнамент (последний дает или горизонтальное рифление, или пересечение его вертикальными полосами, или даже только вертикальное рифление).

Столовая посуда представлена многочисленными сероглиняными и красноглиняными мисками и кувшинами, орнаментированными желобками и лощеными полосами, зигзагами. Лощеная керамика заметно отличается от аланской керамики, представляя самостоятельный путь развития из меотских форм с сильным влиянием сарматской традиции (пережиточные формы зооморфных ручек, налепов в верхней части ручек и т. д.).

В VIII—IX вв. сильно уменьшается процент лепных сосудов: кухонная керамика делается на гончарном круге, но остаются старые формы я система орнаментации. Это — сероглиняные небольшие горшки с прямым или резко отогнутым венчиком и покатыми плечами. Орнаментация представлена рифлением, волнистым орнаментом, насечками по венчику. Продолжает существовать и лепная кухонная керамика прежних форм. В тарной керамике, кроме кувшинов и мисок, характерных для предыдущей эпохи, появляются высокие красноглиняные кувшины с внутренним смолением веретенообразной формы, центр производства которых с VIII—

IX вв. находился в Таматархе — Тмутаракани; амфоры с мелким рифлением VIII в. и бороздчатые амфоры VIII — IX вв. так называемого «сал- товского типа».

Исследуя керамику III—VI вв. с территории Прикубанья и Черноморского побережья, кроме отмеченной местной адыгской, мы можем выделить и керамику, связанную с другими племенами, в частности, посуду, свидетельствующую о проникновении разноэтничных групп на территорию адыгских племен ¹ — керамика болгарских племен (сосуды с внутренними ушками), керамика аланских племен (специфически сал- товские формы приземистых кувшинчиков с орнаментом из пролощеных полос или чернолощенные кувшинчики V в. и высокие трехручные кувшины), керамика кочевников VIII — IX вв., в частности, возможно, печенегов.

В могилах мы встречаем полный набор инвентаря, сопровождавшего легковооруженного всадника: ножи, массивные обоюдоострые кинжалы,

¹ Автор «Пределов мира» помещает эти племена в западные предгорья Кавказского хребта, в непосредственной близости от Таманского полуострова.

Серебряные и бронзовые украшения IV—V'bb. из могильника «№ 1 уст. Пашковскяя в Прикубанье

'640

Золотое ожерелье VI—VII вв. с золотой византийской монетой Юстина и Юстиниана из с. Джигинское на Черноморском побережье Кавказа

мечи, сабли \ листовидные наконечники копий, стрелы (трехгранные, плоские, листовидные с прорезью, трехперые с отверстиями в двух перьях), топоры, кельты, удила, стремена. Интересна находка богатого оборонного вооружения (погребение VIII—IX вв.) —железной кольчуги из небольших плоских колечек, шлема, поножи, нарукавника, наплечника. Так же как и аланам, адыгской коннице приходилось выступать как против легковооруженной конницы народов южнорусских и северокавказских степей, так и против тяжеловооруженных воинов Закавказья, поэтому и у них существовали оба типа вооружения и новые военные достижения приходили к ним без опоздания.

Украшения, найденные в погребальных комплексах, в основном характерны для очень широкой территории. В IV—VI вв. это богатые наборы поясных украшений — предметы с инкрустациями из драгоценных камней или стекла, пряжки с прорезным щитком, поясные бляшки, гривны, фибулы проволочные с подвязным приемником и пластинчатые, круглые браслеты с насечками на слегка утолщенных концах или с изображениями схематических лиц на уплощенных концах; серьги калачиком, зеркала с центральным ушком и геометрическим орнаментом и богатые наборы бус: стеклянных, гладких и мозаичных, хрустальных, янтарных, сердоликовых и т. д.

¹ На материалах Борисовского могильника хорошо прослеживается переход от меча к сабле (В. В. Саханев. Раскопки на Северном Кавказе в 1911 — 1912 гг. ИАК, вып. 56, стр. 125, 143; II. Я. Мерперт. Из истории оружия племен Восточной Европы в раннем средневековье. СА, XXIII, 1955, стр. 161—162).

Металлические вещи и бусы V—VII вв. из Агойского могильника на Черноморском побережье Кавказа

642

В IX в. состав украшений меняется: в поясных наборах вместо прорезных бляшек и пряжек — медные литые с растительным орнаментом, новые формы перстней, серьги с неподвижным литым столбиком, с полым шариком, украшенным зернью, медные бубенчики, круглые четырехгранные в разрезе браслеты с несомкнутыми концами и различные бусы стеклянные, одноцветные и мозаичные из яшмовидного кварца, сердолика, белого роговика агата. Благодаря нивелирующей роли «европейской моды» мы не можем найти в инвентаре тех специфических черт, которые явились бы надежным этническим признаком. На территорию адыго-черкесских племен украшения попадали из городов Крыма и Таманского полуострова в обмен на продукты сельского хозяйства и рабов. Так, к VIII—IX вв. относится найденная в Фанагории литейная формочка для отливки украшений, характерных для культуры алан, адыгов, дагестанских племен и т. д. ¹ Для VIII — IX вв. известны пункты в Прикубанье и на Черноморском побережье, которые были связаны непосредственной торговлей с этими городами. Так, уже упоминаемые краспоглиняные веретенообразные кувшины привозились из Таматархи ², оттуда же, очевидно, и амфоры³; стеклянные сосуды VI—XII вв. скорее всего происходили из Керчи.

Археологические и письменные источники позволяют нам представить себе идеологию адыгских племен. Погребальный обряд — трупоположения под земляными курганами и трупосожжения и отдельные сарматские черты в деталях обряда (деформация, скрещенные кости ног) свидетельствуют как о смешанности населения, так и о живучести погребальных обрядов языческого местного населения. С погребенным кладется его оружие, иногда орудия, украшения, посуда с заупокойной пищей, иногда конь. Следовательно, в своей массе это погребения язычников. Правд свидетельства грузинских и византийских авторов об их христианизации уже в VI в., а возможно и раньше, подтверждаются находкой в погребении VI — VII вв. небольшого крестика ⁴, но находка эта единична, и надо полагать, что перешло в христианство небольшое количество населения. На территории адыгских племен упоминаются христианские епархии в Фанагории, Таматархе, Зихополисе и Никопсии, причем местоположение Зихополиса нам неизвестно, и мы вправе предполагать его местонахождение на Черноморском побережье, между Таманью и Никопсией, т. е. на собственно зихской территории.

На территории адыгских племен в эпоху раннего средневековья еще не было предпосылок для образования классового общества. Несмотря на то, что для первых веков пашей эры античные источники сообщают о «царях», получавших власть от римского императора, мы должны видеть

¹ Б. А. Рыбаков. Средневековая литейная форма-из Фанагории. MFIA, № 57,1956.

² Найдены они на селищах Черноморского побережья (Геленджик) и Прикубанья (Красная Батарейка).

³ Встречены на поселениях Прикубанья до Лабы.

⁴ А. А. Спицын. Могильник VI—VII вв. в Черноморской области. ИАК, вып. 25, 1907, стр. 191 (рис.) и стр. 192.

643

в них всего лишь племенных вождей. В V—VII вв. в погребениях нельзя проследить имущественного неравенства — мы видим погребения богатых рядовых дружинников, в поселениях — однотипные, простые жилища. В VIII—IX вв. уже выделяются погребения дружинников, отличающиеся от остальных богатством, тщательностью изготовления и характером инвентаря (дорогое оборонное вооружение), но мы не можем еще говорить

о начале отделения ремесла от сельского хозяйства и появлении городов.

, 7

ПЛЕМЕНА ПРИБАЛТИКИ

Во второй половине тысячелетия, особенно в IX—X вв., известия о балтийских племенах — предках латышей, литовцев и эстонцев появлялись в трудах иноземных писателей значительно чаще, чем в предыдущий период. Больше всего сохранилось известий о пруссах, которые до IX в. назывались своим древним именем эстии. В VI в. эстиев упоминали писатели Иордан и Кассиодор, а в IX в. Эйнхард — биограф Карла Великого К Наиболее подробные сведения об эстиях-пруссах оставил Вульфстан. Буль- фстан был родом из Гедебю (Шлезвиг) и в 80-х годах IX в. посетил территорию пруссов в районе современного г. Эльблонга (Польша). Его наблюдения, таким образом, являлись сведениями очевидца². В 965 г. о пруссах под именем «брус» писал испанский еврей Ибрагим ибн-Якуб, посетивший западнославянские земли ³. Отдельные сведения о другом приморском балтийском племени куршей сохранились у Римберта (Ремберта), одного из первых шведских епископов IX в., который оставил хронику «Житие св. Апсгария», где описывал борьбу куршей со скандинавами⁴. Гюрьбу куршей и пруссов с норманнами описывал и датский летописец Саксон Грамматик⁵.

Первую и наиболее полную картину расселения балтийских племен в IX в. оставил русский летописец, автор «Повести временных лет», обнаружив широкий интерес к своим балтийским соседям и большую осведомленность об их внутриплеменном делении. В то время как западные и северные писатели знали лишь приморские племена — пруссов и куршей, автор «Повести временных лет» упоминал среди племен, «иже живуть на странах полунощных», «летьголу» — «латгалов», «зимиголу» — «земга- лов», «корсь» -- «куршей» — «литву» (литовские племена аукштайтоз,

¹ Иордан. Гетики, § 23; «Monumenta Germaniae Historica, Scriptores», Bd. XII. Berlin, 1844, стр. 142; Einhardus. Vita Karoli Magni imperatoris. Hannower, 1845, § 12.

² «Scriptores rerum Prussicarum». Bd. I. Leipzig, 1861, стр. 732—733.

³ Ф. Вестберг. Комментарий на записку Ибрагима ибн-Якуба о славянах. СПб., 1903, стр. 146.

⁴ Vita sancti Anscharii per. s. Rcmbertuns цит. по кн.: В. Nermann. Die Verbin-

dungen zwischen Skandinavien und dem Ostbaltikum in der jiingeren Eisenzeit. Stockholm, 1929, стр. 15 и 46—47.

⁵ «Scriptores rerum Prussicarum», Bd. I, стр. 735—736.

644

возможно, что и жемайтов, называемых в древнерусских источниках «жмудь»), «си суть свой язык имяше», а относительно пруссов писал, что они наряду с чудью и ляхами «приседят к морю варяжскому» ^!.

Однако несмотря на большее количество письменных источников о жителях восточной и юго-восточной Прибалтики и их история должна строиться в этот период преимущественно на археологическом материале, известном нам, главным образом, по могильным памятникам.

Во второй половине I тысячелетия отдельные балтийские племена занимали, в основном, те же территории, на которых они жили в предшествующий период. Одним из доказательств э^ого служило то, что в ряде случаев для погребения своих умерших соплеменников население пользовалось могильниками своих предков. На примере некоторых могильников эстонцев (Кобрату близ г. Тарту), курий (Аукштакиемис близ Клайпеды в Литве) и пруссов (преимущественно в Приморском районе Калининградской обл.) можно былс убедиться в том, что жители непрерывно пользовались ими в течение всего I тысячелетия, иначе говоря, балтийские племена второй половины I тысячелетия были потомками тех же племен, которые прослеживаются на этой территории по археологическим памятникам предшествующей поры.

Латгалы и селы, занимая нижнее течение Западной Двины, во второй половине I тысячелетия продвинулись несколько севернее в область финских племен.

Область земгалов, значительно более плотно заселенная во второй половине I тысячелетия, занимала бассейн р. Лиелупе, доходя до левобережья Двины, т. е. захватывала юг современной центральной Латвии.

Восточная Литва до слияния реки Невяжис с Неманом принадлежала собственно литовцам — аукштайтам, западная — жемайтам — летописная «жмудь». Курши, как и в предшествующий период, жили но морскому Побережью. Особенно плотно было заселено устье Немана в районе современного г. Клайпеды (Литва) и северо-восточной части Калининградской обл. и часть земель Гданского и Олынтинского воеводства (Польша). Пруссы, несколько продвигаясь на юго-запад, занимали территорию Калининградской обл. Южнее пруссов, в пределах Олыптинского воеводства, жили галинды — «голядь» древнерусских источников. Погребения галин- дов rj VI—VIII вв. содержали характерный и разнообразный инвентарь, в IX в. могильники их были крайне бедны инвентарем, а в начале II тысячелетия культура галиндов приобретает черты культуры пруссов. К востоку от галиндов находились судины — ятвяги. Материальная культура их почти не изучена.

Существенным явлением в развитии производительных сил восточной и юго-восточной Прибалтики в эту эпоху было дальнейшее развитие пашенного земледелия. Пашенное земледелие появилось, наряду со старой формой подсечной обработки земли, по-видимому, на рубеже нашей эры. Железный сошник, который был найден в Старой Ладоге, относился

¹ «Повесть временных лет», стр. 5.

645

к VII—VIII вв. Вероятно, в это время пашенное земледелие было распространено уже и в Прибалтике.

Среди вещественных находок выросло число сельскохозяйственных орудий. Косы-горбуши, которые до V в. встречались лишь у приморского населения, распространились в области земгалов и жемайтов, составляя характерную особенность мужских погребений, в то время как серпы встречались почти исключительно в женских погребениях; в числе сельскохозяйственных орудий были найдены железные мотыги. На городище Грачевка Приморского района Калининградской обл. был обнаружен железный сошник, который можно датировать концом I— началом II тысячелетия. Несомненно, что сохе с железным сошником предшествовало пашенное орудие, изготовленное целиком из дерева. Появление сохи на животном тягле было важнейшей предпосылкой возникновения обособленного хозяйства одиночной семьи. По данным саги об Эгиле Скалагримссоне, известно, что в IX—X вв. курши жили деревнями, состоявшими из отдельных дворов с разнообразными хозяйственными постройками, обнесенными изгородями ¹.

Внедрение пашенного земледелия происходило постепенно, проникнув вначале, по-видимому, в передовые приморские области балтийских племен и захватывая всю Прибалтику. Пашенное земледелие стало определяющим для уровня обработки земли во второй половине I тысячелетия.

Развитие пашенного земледелия отразилось на организации сельскохозяйственного производства. С проникновением новой техники обработку земли можно было вести силами индивидуальной семьи.

Община прибалтийских племен вступила, по-видимому, в тот этап развития, который был описан Энгельсом для германцев. Пользование полел! и лугом у германцев контролировалось и регулировалось общиной. Остальная земля, т. е. все то, что не входило в усадебное хозяйство и в пашню — лес, луга, выгоны, реки и т. д., оставалась, как и в древности,

Железный сошник с городища Грачевка конца I тысячелетия из Калининградской обл.

¹ «История Латвийской ССР», т. I. Рига, 1952, стр. 63.

646

Железные орудия труда земгалов VI—VII вв. из могильника Плавниеккалис в Латвии

общей собственностью В условиях лесной полосы большое значение сохранили подсобные промыслы, охота, рыбная ловля, бортничество. Помимо археологических данных, сохранилось свидетельство Вульфстана о том, что у пруссов было много рыбы и меду ².

Уже в первой половине I тысячелетия культура Прибалтики отличалась обилием изделий из железа и бронзы, в VI—X вв. их количество увеличивается. В инвентаре погребений, в которых была основная масса находок, были обнаружены также сельскохозяйственные орудия, косы, серпы, косари, а также ножи, шилья, кресала, иглы, рыболовные крючки, инструменты, связанные с кузнечным делом, обработкой дерева и т. д. Наиболее распространенным оружием являлись копья и топоры, в VI-

VIII вв. узколезвийные, с конца I тысячелетия широколезвийные. Нередко в VI—VIII вв. встречаются односторонние коротколезвийные мечи, которые начиная с IX в. были отчасти сменены общеевропейским оружием того времени — мечами франкского типа.

Прибалтийские украшения были преимущественно из бронзы, часть и\ была покрыта листовым серебром, встречались также изделия из серебра и единичные украшения из золота и железа.

¹ См. Ф. Энгельс. К истории древпих германцев. М., 1938, стр. 118—119.

² «Scriptores rerum Prussicarum», Bd. I, стр. 732.

647

В украшениях все чаще прослеживаются общебалтийские формы. До второй половины I тысячелетия характерным было употребление поздних форм арбалетных фибул (уплощенные перекладчатые, со стилизованными головами зверей и др.) * С IX в. арбалетные фибулы постепенно были вытеснены подкововидными. Шейные гривны с заходящими концами или в виде седловины в конце I тысячелетия были дополнены массивными витыми гривнами с петлями на несомкнутых концах. Для VI—VIII вв. были типичны браслеты с утолщенными концами, впоследствии наиболее широкое распространение получили пластинчатые браслеты с геометрическим орнаментом, нередко завершавшиеся стилизованной головой змеи.

Излюбленными украшениями балтийского населения продолжали оставаться древние формы украшений в виде спиралей (браслеты, перстни), нагрудные цепи, булавки и т. д.

Однако выработка общебалтийских форм не исключала прочно бытовавшей специфики убора, придававшей одежде обитателя той или иной балтийской территории местный колорит.

Для латгалов был типичен головной убор, состоявший из параллельных рядов бронзовых пронизок, к которым в отдельных случаях прикреплялись колокольчики. В конце I тысячелетия здесь появились пластинчатые гривны с шумящими подвесками. На земгальской территории встречались массивные, треугольные в разрезе браслеты и гривны с фасетиро- ваннымн концами. Характерными украшениями куршей являлись булавки с головкой в виде розетки, в ряде случаев инкрустированной синим стеклом, часто в сопровождении нагрудных цепей. У аукштайтов, а особенно жемайтов, встречались разнообразные украшения, относившиеся к конскому убору (украшенные удила, пряжки и др.). В украшениях пруссов VI—VIII вв. появились пальчатые фибулы, преимущественно трехпалые. Особый вид изделий распространился на территории галиндов. Набор вещей, встреченных в их погребальных памятниках, существенно отличается от комплексов захоронений всей восточной Прибалтики. Здесь отсутствовало оружие, не встречались орудия труда за исключением ножей. В составе убора не было шейных гривен, браслетов и булавок, столь любимых населением других балтийских территорий. Вместе с тем область галиндов являлась своеобразным центром, откуда распространялись в Прибалтике пальчатые фибулы. Чрезвычайно обильно представлены изделия, связанные с поясным набором,— пряжки, наконечники ремней и пластинки. В мужских погребениях обычно встречаются шпоры. Для эстонцев характерны нагрудные бронзовые цепи, прикалывавшиеся к одежде при помощи булавок с крестовидной, кольцевидной или треугольной головкой, подковообразные пряжки со спирально завитыми концами, шейные гривны с утолщенными концами и простые, пластинчатые браслеты.

При незначительной исследованности прибалтийских поселений нам плохо известна керамика местного населения. В погребальных памятниках керамика встречалась лишь у эстонцев, пруссов и галиндов. Среди

648

керамики галиндов встречаются лепные ритуальные сосуды со специально проделанным отверстием в стенке. В эстонских погребениях второй половины

I тысячелетия встречаются небольшие лепные сосуды простой чашевидной формы, нередко с черной лощеной поверхностью.

У пруссов в погребениях в VI—VII вв. встречаются лепные длинногорлые сосуды с ребристым изломом или округлым туловом. Г1о данным городища Грачевка Приморского района Калининградской обл., до X в. пруссы пользовались лепной керамикой, преимущественно баночной формы. В X в. здесь появился гончарный круг и внедрилась керамика славянского типа — горшки с линейно-волнистым орнаментом. Появление гончарного круга и керамики славянского типа в X в. наблюдалось и у других балтийских племен. Так, например, при раскопках городища Рыуге в Выруском районе Эстонской ССР была найдена керамика в основном двух типов: горшковидные сосуды средних размеров из глины с примесью дресвы, предназначавшиеся главным образом для хранения запасов, и гладкостенные сосуды, нередко имеющие форму круглодонных мисок. Оба типа керамики характерны вообще для городищ юго-востока Эстонии во второй половине I тыс. н. э. Эта керамика имеет значительное сходство с одновременной посудой городищ Псковщины и Белоруссии.

Во второй половине I тысячелетия прослеяшвается значительное усиление (укрепление) городищ. Многие городища, имевшие в предшествую- щий период лишь невысокие валы, укрепляются теперь мощными валами и глубокими рвами. Это свидетельствует, с одной стороны, о более совершенных формах обороны, об учащении войн, с другой — о развитии патриархального рабства. Только при условии широкого использования раб-

Женский головной убор латгалов VII—VIII вв.

649

Серебряные шейные гривны из кладов VI—VIII вв., найденных в Латвии

ского труда, а к концу I тысячелетия и труда зависимых людей могли возникнуть сильные укрепления. Городища начинают превращаться в центры, где селилась знать. Вульфстан писал о том, что у пруссов много укреплений (вигд), а в каждом замке cynninc, т. е. военачальник. У латга- лов именно в этот период во многих древних городищах, служивших первоначально укрепленными поселениями, строятся мощные защитные валы и глубокие рвы. Так, вновь укрепляются латгальские городища Дигная и Ерсика и земгальское городище Даугмале на Нижней Двине. Большой интерес представляет собой городище Межотне на берегу р. Лиелупе, возникшее в предшествующий период рядом с другими более древними укреплениями меньших размеров. Впоследствии Межотне превратилось в крупный центр восточной Земгэлии. В северных частях Прибалтики городища в этот период еще не имели столь мощных укреплений. Примером эстонских городищ второй половины I тысячелетия может служить городище Рыуге па юго-востоке республики. Оно защищено с напольной стороны рвом и валом, который достигает высоты лишь 3 м. На площадке городища обнаружены остатки глинобитных полов однокамерных срубных построек. С напольной стороны расположено одновременное с городищем поселение, на котором найдены следы таких же построек. Население их занималось земледелием, сководством, рыболовством, охотой и ремесленным производством. Надо полагать, что на городищах жили верхи выделившейся из массы населения богатой знати, такие же военачальники, как у пруссов отмечает Вульфстан.

В «Житии св. Ансгария» (854 г.) упоминались укрепления куршей Зеебург и Апулия¹. Первое, по мнению некоторых исследователей, соот-

¹ В. Nermann. Указ. соч., стр. 46.

650

ветствовало нынешнему Гробиня близ Лиепая, другие же связывали его с Клайпедой, Апулия, теперешнее Апуоле, расположено в северо-западной Литве на границе ее с Латвией. Автор Жития утверждал, что одно из этих укреплений могло вмещать 7 тыс., другое — 15 тыс. человек ¹. При несомненном преувеличении численности людей, искавших защиты в этих городищах, курши, действительно, обладали превосходными укреплениями. Вал на городище Апуоле достигал 7,5 м высоты. Столь же мощной оборонительной системой обладало городище Имяильте, расположенное недалеко от Апуоле.

Чрезвычайно выросла роль оборонительных сооружений у пруссов, особенно много их в Приморском районе Калининградской обл. Так, городище близ Грачевки состояло из двух самостоятельных площадок, отделенных друг от друга системой валов; некоторые из них достигали 8 м высоты. Внутреннее устройство валов в это время, как показали валы Грачевки, состояло главным образом из груды камней.

Тип жилищ балтийских племен до сих пор еще не изучен; судя по материалам пруссов, это были наземные прямоугольные легкие дома, обнесенные у основания камнями.

В конце I тысячелетия подавляющая часть изделий изготовлялась еще домашним путем, однако известная однотипность металлических изделий, совершенство их изготовления, несомненно, свидетельствуют о наличии людей со специальной выучкой — кузнецов, златокузнецов, начиная с X—XI вв. гончаров и т. д., что впоследствии послужило началом отделения ремесла от сельского хозяйства.

Внешние связи Прибалтики в этот период чрезвычайно возросли. Для выработки разнообразных изделий из бронзы на эту территорию должен был поступать непрерывный поток импортной меди. Медь привозилась в Прибалтику главным образом с юго-запада, по Висле, частью же она поступала, по-видимому, с Кавказа в обмен на янтарь.

Значительная часть серебряных вещей, найденная в Восточной Прибалтике, поступала с Приднепровья.

Особенно обильный материал для иллюстрации связей с Приднепровьем и Причерноморьем дала территория галиндов. В VI—VIII вв. в культуре галиндов, наряду со старыми местными формами, появились разнообразные пальчатые фибулы, прорезные накладки от поясов, пряжки с крестовидным шпеньком и другие изделия, восходившие по своим формам к Приднепровью, с одной стороны, и к вещам, известным но крымским могильникам,— с другой. Наиболее массовый материал этого рода был представлен инвентарем могильников Тумяны и Келары (Олынтинское воеводство Польши). На той же территории была найдена прекрасная пряжка с головами грифонов, типичная для инвентаря могильника Суук-Су в Крыму.

Буржуазные германские историки пытались приписать культуру галиндов готам, якобы вернувшимся с Причерноморья, и называли ее

¹ В. Nermann. Указ. соч., стр. 47.

651

«мазурско-германской». Однако на примере массового инвентаря могильников Олынтинского воеводства исчерпывающе доказывается, что культура

VI—VIII вв. принадлежала тому же самому прибалтийскому населению, которое обитало здесь в первой половине I тысячелетия. Широкое распространение пальчатых фибул и других южнорусских изделий сочеталось здесь с употреблением местных балтийских украшений. Связи галиндов с территорией юга СССР были широкими. Через земли галиндов шла, по- видимому, в значительной мере торговля балтийским янтарем, да и в пределах земли галиндов были свои делювиальные залежи янтаря. Галинды не только пользовались импортными изделиями, но и старались подражать им, создавая свои образцы украшений и распространяя их в область пруссов.

Главную массу янтаря поставляли пруссы. В VI в. Кассиодор писал, что остроготский король Теодорих благодарил эстиев за то, что они прислали ему в дар янтарь *. На городище Грачевка в IX—X вв. было найдено очень много янтаря в кусках, в этом виде пруссы и экспортировали большую часть его.

Начиная с VIII—IX вв. в Прибалтике увеличились находки арабских монет, древнейшие из них были найдены в юго-восточной Прибалтике. Однако на территории пруссов и галиндов их немного. Наибольшая часть монет, начиная с IX в., была сосредоточена на Двине.

В конце I тысячелетия Прибалтика приобрела важное значение в торговле между Западом и Востоком. Двина и Неман служили основными водными артериями. Торговля шла также через земли западных славян по юго-восточному побережью Балтийского моря. В Прибалтику попадали товары из Руси и западнославянских стран. Наряду с этим попадали отдельные восточные и византийские изделия. На городище Даугмале была найдена бронзовая фигурка стрелка из лука, изготовленная, по-видимому, в Поволжье. Стремена в отдельных жемайтских погребениях имели восточный орнамент.

С IX—X вв. отчетливо прослеживаются торговые связи жемайтов и пруссов с Венгрией, откуда проникают в большом количестве стремена. В конце I — начале II тысячелетия в Прибалтике широко распространяются франкские мечи, которые поставляли скандинавы. В этот же период у балтийских племен начинает развиваться мореходство. В юго-западной части Калининградской обл. найдены остатки корабля VI—VII вв., приспособленного для далеких путешествий по морю. О возникновении морской торговли свидетельствовало то, что на острове Готланде примерно в это время появляется значительное количество привозных балтийских украшений (фибулы, шейные гривны, нагрудные цепи и т. д.). Возникновение морской торговли сопровождалось грабительскими морскими походами. В VII—VIII вв., в особенности начиная с конца I тысячелетия, скандинавские саги упоминали о набегах куршей на скандинавское побережье.

¹ «Monum. germ. Hist., SS.», т. XII, стр. 142.

652

Таким образом, во второй половине I тысячелетия в культуре восточной и юго-восточной Прибалтики происходили значительные сдвиги, объясняемые существенными изменениями в развитии производительных сил. Это выразилось в проникновении новой, более совершенной техники возделывания земли, усовершенствованиях обработки металла, что в свою очередь вызвало расширение торговых связей и совпало с превращением Прибалтики в территорию транзитной торговли между Западом и Востоком. В этих условиях рамки старого родового строя становились все более тесными.

Возможно, что смена патриархальной общипы соседской территориальной общиной выразилась в переходе от коллективных захоронений к индивидуальным или парным захоронениям, в последних, по-видимому, следует видеть захоронение хозяина и раба. Отчетливо выступает имущественное неравенство, скопление ценностей в руках отдельных лиц. В Леяс-Битени Плавиньского района (Латвия) в одном из погребений были найдены два копья, проушной топор, роскошный, покрытый бронзовыми пластинками пояс, и ритоп, отделанный серебряной оковкой. В могильнике Гейстаути Лиенайского района (Латвия) и в области куршей в мужском погребении VI—VII вв., помимо длинного боевого ножа, находились серебряная гривна, серебряная фибула со следами позолоты, бронзовая фибула, покрытая листовым серебром, кроме того, там были другие изделия из бронзы и железа, отличавшиеся высокой техникой изготовления. Наиболее ценные предметы лежали в особом ларчике и представляли собой, по-видимому, личные ценности умершего.

Резкие контрасты наблюдались в культуре пруссов. На фоне общего обеднения инвентаря особенно обращали на себя внимание отдельные погребения. Так, в районе Мамонтово, Калининградской обл., в погребении VI—VII вв. останки человека сопровождались захоронением коня. В составе инвентаря было оружие — меч с серебряной рукоятью, копье и нож, ряд серебряных вещей — шейная гривна, фибула, шесть пряжек, шесть наконечников ремней. Сбруя копя была богато украшена, бронзовые удила его были позолочены. Здесь же были найдены 223 заклепки из серебра, серебряная тисненая пластинка, две золотые бляшки, инкрустированные гранатами. На территории аукштайтов, жемайтов и галиндов также встречались богатые погребения. В Киримяэ, близ г. Гапсаля на северо- западе Эстонии, обнаружено грунтовое погребение, содержавшее остатки трупосожжения и исключительно богатый инвентарь: меч, десяток наконечников копий и большое количество серебряных и бронзовых украшений — шейных гривен, браслетов, фибул и других предметов.

Скапливаемые драгоценности зарывали в виде кладов. На латгальской территории известны клады VI—VIII вв. в Балтинаве Карсавского района, Леяс-Лепьи Эрглиского района, в составе которых были серебряные шейные гривны. Клад, состоявший из серебряных вещей, был найден в Думпьи Бауского района (на территории земгалов) и относился к VII—VIII вв.

Памятники материальной культуры восточной и юго-восточной Прибалтики второй половины I тысячелетия примерно до IX в. свидетельство

653

вали о последнем этапе в истории родового общества. В составе семейной общины выделилась малая семья, на смену патриархальной родовой общине пришла соседская территориальная община, зародилась частная собственность на орудия труда и происходило скопление значительных богатств в руках знати. Типичной чертой культуры балтийских племен этого времени являлось обилие оружия.

Воинственность пруссов подчеркивал Ибн-Якуб: «и славятся они

храбростью: когда приходит к ним войско, то никто не хочет, чтобы к нему присоединился его товарищ, а выступает, не заботясь ни о ком, и рубит своим мечом, пока не умрет»

Типичную картину изживающего себя родового общества пруссов в 70 — 80-х годах IX в. оставил Вульфстан, который писал, что страна их очень велика и в ней много укреплений. В каждом укреплении находится военачальник (сунптс). Наряду с этим Вульфстан упоминал «богатейших людей» (pa ricostan menn), «неимущих» (pa unspedigan) и «рабов» (ра peowan). Имущественное неравенство среди пруссов проявлялось, по сведениям Вульфстана, и в погребальном обряде. Простого человека не предавали сожжению после смерти в течение одного-двух месяцев, что касается военачальников и людей высокого звания (heah Thugend), то чем богаче они были, тем чаще их не сжигали на костре ².

В «Житии св. Ансгария» говорилось о княжестве куршей (regnum), разделенном на пять округов (civitales) ³, военачальник куршей в конце

IX в. назывался тираном, в конце X в. королем (гех). Имелись отдельные упоминания о короле, правившем в X в. городом на Двине, который погрубил на судно свои королевские сокровища (regias opes).

Сага об Эгиле Скалагримсоне упоминает среди куршей лиц, владевших двухэтажными домами⁴. Военачальник (cynninc) обозначался даже термином «король» (гех).

Балтийские племена во второй половине I тысячелетия переживали тот этап развития, политический строй которого носил наименование «военной демократии». В связи с тем, что война стала регулярной функцией народной жизни, обществом правили военачальник, совет и народное собрание ⁵. В недрах общества, проходившего этап «военной демократии», вызревало классовое общество.

В конце I тысячелетия процесс образования классов чрезвычайно усилился и в общественных отношениях начали выступать элементы феодального уклада. Одним из проявлений его было массовое возведение укреплений, часть которых впоследствии превратилась в замки, возникавшие нередко в ремесленных и торговых центрах.

¹ Ф. Вестберг. Указ. соч., стр. 146.

² «Scriptores rerum Prussicarum», стр. 732—733.

³ В. Nermann. Указ. соч., стр. 46.

⁴ «История Латвийской ССР», т. I, стр. 63 и сл.

⁵ См. Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства; . К. Маркс, Ф. Энгельс. Избранные произведения в двух томах, т. II. М., 1952, стр. 296.

654

Феодальный уклад, элементы которого, наряду с элементами патриархального рабства, прослеживаются в Прибалтике на грани IX—X вв., получил больший перевес в экономике страны и постепенно стал господствующим в ряде областей Прибалтики в начале II тысячелетия.

Могучим фактором в развитии культуры Прибалтики явилось образование Киевской Руси. Племена Восточной Прибалтики, в первую очередь латгалы и аукштайты, вслед за северными восточнославянскими племенами втягивались в сферу влияния более высокой общественно-экономической формации, носителем которой была феодализирующаяся Русь.

Связи Прибалтики и Руси были многообразны. Автор «Повести временных лет» упоминал в IX в. среди племен «иже дань дают Руси» Литву, Зимиголу и Корсь. Широкие связи осуществлялись по линии как взаимной торговли, так и культурных заимствований. К числу значительных* явлений в истории культуры Прибалтики следует отнести заимствование у славян гончарного круга вместе с формами славянской керамики. Появление гончарного круга, как известно, явилось этапом, превратившим впоследствии гончарство в ремесло. Наряду с торговыми и культурными связями Киевская Русь и Прибалтика вступали в военные союзы. Славяне служили опорой балтийским племенам в их борьбе со скандинавами. В летописи сохранилось известие о таком союзе славян с чудскими племенами, совместными усилиями изгнавших варягов за море.

Соседство Польши, с X в. имевшей свое государство в виде княжества Пястов, было, несомненно, также прогрессивным явлением для феодализации пруссов. Пруссы находились в тесных культурных и торговых связях с польскими славянами и, в частности, через их посредство получили гончарный круг.

Несколько иначе сложилась, по-видимому, судьба галиндов, так же как и судинов-ятвягов. Часть их на грани I и II тысячелетий слилась с пруссами и жемайтами, а значительная часть населения устремилась на Русь и в Польшу с целью грабежей. Отдельные племена галиндов — голяди доходят до среднерусских земель, и в летописи сохранились свидетельства

о многочисленных военных столкновениях русских князей с голядью и ят- вягами с конца X по XIII в.

Северные, скандинавские соседи прибалтийских племен — норманны не раз пытались колонизовать прибрежные районы Прибалтики. Первые попытки колонизовать Прибалтику относились к VII в. и связаны с именем Ингвара ¹. В Гробиня Лиепайского района на поселении, заложенном, по- видимому, самими куршами, сохранились следы норманнской колонии

VII—VIII вв. В середине IX в. в «Житии св. Ансгария» писалось, что кур- ши ранее были подвластны шведам, а потом они восстали и сбросили ярмо (rebellando ois subiici dedignabanlur). В 855 г. шведский король Олаф вновь пытался покорить куршей и взял у них большую добычу². Подобная участь постигает пруссов. Саксон Грамматик довольно подробно опи

¹ В. Nermann. Указ. соч., стр. 14—15.

² Там же, стр. 47.

655

сывал пиратские набеги норманнских королей Регнара Лодброка, Гараль- да Синезубого, Канута и других на приморские земли пруссов ¹.

В IX—X вв. 6лр13 Зеленоградска в Приморском районе Калининградской обл. существовала норманнская колония. Курши и пруссы решительно боролись с захватчиками; так, в X в. предводитель куршей призывает защищать свои земли от скандинавов ².

Буржуазная наука совершенно сознательно скрывала неприглядную историческую роль норманнских завоевателей. Грабительские походы скандинавов, подтачивавшие экономику прибалтийских племен, изображались буржуазными историками в качестве живительной струи, способствующей развитию культуры Прибалтики. Между тем изнурительная борьба куршей и пруссов с норманнами в IX—X вв. тормозила развитие их производительных сил.

В это же время восточные балтийские племена, попавшие в орбиту влияния Руси, шли по пути феодализации. В начале II тысячелетия сюда проникло христианство, в виде православия. Из восточной ветви балтийских племен (латгалов для Латвии и аукштайтов для Литвы) образовались впоследствии латышская и литовская народности.

Здесь же возникли первые государственные образования, в частности Ерсикское княжество у латгалов. На востоке Литвы сложился центр Литовского государства.

Духовная культура балтийских народов сохранилась в многочисленных фольклорных памятниках латышского и литовского народов. В них отразились верования в бога грома Перкунаса, в добрых дев Лайм, в злых духов, культ предков и т. д.

Католический священник Петр Дусбургский, прибывший вместе с крестоносцами, отмечал, что еще в XIII в. пруссы были язычниками и поклонялись солнцу, луне, звездам, грому, птицам, четвероногим и жабам.

У пруссов были священные поля, леса и водные источники ³. Поклонение священным лесам у племен Восточной Прибалтики отмечал другой католический священник ордена Генрих Латвийский ⁴.

Поклоняясь силам природы, балтийские племена не имели своих храмов, по-видимому, у них не было и отдельного сословия жрецов, обязанности которых нередко выполняли военачальники. Еще в XIII в. Вестгард, вождь земгалов, отправляясь в военный поход, сам исполнял обряд гадания ⁵.

Ярче всего языческая религия отразилась в погребальном обряде. В области латгалов наряду со старой курганной формой коллективных захоронений в V—VI вв. начали распространяться погребения в грунтовых могильниках с индивидуальными захоронениями, в которых мужчины

¹ «Scriptoreo rerum Prussicarum», стр. 735—736.

² «История Латвийской ССР», т. I, стр. 71.

³ «Scriptores rerum Prussicarum», стр. 53.

⁴ Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. М. — Л., 1938, стр. 252.

⁵ Там же, стр. 117.

656

Металлические украшения земгалов VI—VIII вв. из Латвии

лежали головой на восток, женщины на запад. В конце I тысяче* летия, по-видимому, под влиянием соседних славянских племен сюда частично проник обряд трупосожжения — с захоронениями коллективного характера.

Курганные могильники земгалов были уже к V—VI вв. почти полностью заменены одиночными грунтовыми захоронениями. Лишь сохранившиеся каменные кладки (Плявникальис Рижского района) напоминали о том, что в предшествующее время здесь существовали курганы с каменными венцами.

В восточной Литве — области аукштайтов — единственной формой погребальных сооружений были курганы, во многом сходные с курганами предшествующей поры. В VI—VII вв. каменные венцы сохранились еще у основания курганов (Памусье, Алитусского района). К концу I тысячелетия каменные венцы исчезли и заменились рвами и канавами. На территории аукштайтоь известны длинные курганы, столь типичные для славянских погребальных памятников. Погребения здесь совершались по обряду трупосожжения и в ряде случаев сопровождались захоронением коня.

657

В области жемайтов так же, как у земгалов, единственной формой погребального сооружения являлись грунтовые могильники. До VIII в. преобладающим обрядом погребения было трупоположение, однако уже в V—VI вв. сюда, по-видимому, из Восточной Литвы проник обряд трупосожжения и к концу I тысячелетия почти полностью вытеснил старый обряд. В это же время сожженный прах богатого человека сопровождался захоронением одного или нескольких коней.

Подобное изменение обряда погребения характерно и для куршей.

Интересная смена обряда погребения установлена на материалах могильника близ г. Советска Калининградской обл. Этот могильник представлял собой трехярусные погребения, нижний ряд которых, относившийся к VII—VIII вв., содержал погребения по обряду трупоположения, а в среднем и верхнем рядах, датировавшихся концом I и началом II тысячелетия, были обнаружены трупосожжения.

Пруссы, у которых обряд трупосожжения утвердился еще в первой половине I тысячелетия, начиная с VI в., хоронили пережженные кости человека не в урне, а прямо в земле. В конце I и начале II тысячелетия у пруссов, как и у жемайтов, распространились массовые захоронения с конем.

Трупосожжение с помещением праха в урне сохранилось у галиндов и, возможно, у судипов — ятвягов.

На протяжении второй половины I тысячелетия у балтийских племен наблюдалась тенденция к единообразию погребального обряда. Это выразилось в стремлении к смене курганов грунтовыми могильниками. Исключение представляли аукштайты, прочно связанные с восточными славянами и придерживавшиеся общей с ними курганной формы могильника.

Стремление к единообразию погребального обряда проявилось в постепенном вытеснении трупоположения труппосожя^ением. Таким образом, даже в такой консервативной области религиозных воззрений, к которым принадлежат представления о загробной жизни, обнаружилась тенденция к выработке общих форм погребального обряда. В этом можно усматривать начало постепенного перехода от племен к народностям.

Язычество в Прибалтике сохранилось вплоть до XIII в., что было одним из проявлений отставания процесса феодализации у балтийских племен по сравнению со славянами. С появлением немецкого ордена закабаление Прибалтики происходило под знаменем католичества. В то время как прибалтийская знать, смешавшаяся с завоевателями, приняла христианство, народные массы еще в течение длительного периода придерживались язычества, которое превратилось в идеологию борющегося за свою свободу народа.

8

ФНННО-УГОРСКИЕ ПЛЕМЕНА СЕВЕРО-ВОСТОКА

История многих финно-угорских племен в VI — IX вв. освещена письменными источниками совершенно недостаточно. В русских летописях и у восточных авторов есть указания на размещение и подчиненное поло-

^Очерки истории СССР

658

жеиие их по отношению к Руси или Хазарии. Известны были финно- угорские племена и западным авторам. Тем не менее для этой эпохи, как и для предшествующей, основными источниками остаются преимущественно археологические материалы.

Это время характеризуется дальнейшим развитием производительных сил и укреплением культурных связей с соседями. У племен западного Приуралья растет скотоводство, земледелие и пушная охота, как и прежде рассчитанная на торговлю с культурными юго-восточными государствами.

Особенно выросли торговые связи с Востоком. Большое число серебряных изделий сасанидского искусства, много монет (как сасанидских, так и более поздних), находимых в древних кладах и на жертвенных местах Приуралья, ясно свидетельствуют о размахе торговли, по-видимому, пушниной.

Создаются различные украшения, подражающие восточным образцам. Интересны фигурки людей, одетых в восточные костюмы, сделанные местными металлургами. На местных изделиях прикладного искусства появляются соответствующие орнаментальные мотивы.

Изучение археологических памятников позволило выделить к концу этой эпохи ряд племенных территорий, которые хорошо сопоставляются с исторически известными народами. В археологическом отношении эти территории отличаются женскими украшениями, находимыми в могильниках, некоторыми орнаментальными мотивами, которые в древности являлись выразительными племенными признаками. Различия существуют в бытовых вещах и в обряде погребения.

Хорошо выделяется северная полоса, низовья р. Печоры, памятники которой, связываемые с ненцами, свидетельствуют об архаическом быте оленеводов-охотников.

Особым районом являются бассейны рек Вычегды и Сысолы, где открыт целый ряд городищ, селищ и могильников, характерных особым обрядом погребения, трупосожжением, которое производилось на стороне. Кости умерших помещали в овальные ямы, вытянутые с севера на юг или с востока на запад. В таких ямах археологи находили обломки глиняной посуды, различные бусы, украшения, орудия труда. Из числа таких могильников надо отметить Княж-погостский и Кляныш-ласта *. Весь этот материал позволяет говорить об особой племенной группе, отличной от других племен Приуралья, которая по украшениям, по обряду погребений отлична от Камского, Чепецкого и Вятского. Эти памятники принадлежали некоторым племенам, предкам коми-зырян.

Следующая группа — это городища и могильники в верховьях Камы, где открыты погребения без кремации. Покойника клали вытянутым на спине, головой на север. Женщин хоронили с большим числом различных украшений.

¹ Л. П. Смирнов. Прикамье в первом тысячелетии нашей эры «Тр. ГИМ», вып. VIII, 1938, стр. 150—151.

659

В мужских погребениях встречаются обломки глиняной посуды и орудия труда или оружие. После X в. характерным женским украшением, которое встречается только на данной территории и не обнаруживается у других племен, являлись шумящие бронзовые привески сканной техники в виде прямоугольников с роговидными выступами наверху. Снизу на цепочках висели колокольчики или утиные лапки. Наряду с ними мы встречаем самые разнообразные украшения. Одним из орнаментальных мотивов таких украшений являлось изображепие конских голов.

По данным раскопок нам известны дома в виде полуземлянки, слегка углубленной в почву, прямоугольной формы, с очагом посередине, с хранилищами и с небольшими сенями ^]. Проведенное в советский период изучение этих находок, сравниваемых с более поздними этнографическими материалами, достаточно ясно показывает, что подобные памятники принадлежали древним коми. По-видимому, бассейн Вычегды занимали предки современных коми. Особую племенную группу составляло население- p. Чепцы и Верхней Вятки. Эти районы уже с середины I тысячелетия были заселены предками удмуртов. До этого времени эти районы оставались почти незаселенными.

На этой территории открыто значительное число городищ, селищ и могильников. Исследованы жилые постройки и различные мастерские. Некоторые детали в строительстве домов позволяют выделить этот райоп н особую племенную территорию. Это прямоугольные постройки с деревянным полом, с очагом в одном углу. Они не имеют сеней, которые характерны для построек Средней Камы. Особым обрядом погребения отличаются также могильники. Наиболее богатыми оказались По- лонский и Чемшай. Умерших хоронили в неглубоких могилах, головой в восточном направлении. Для этих племен характерны шумящие привески треугольной формы, украшенные зернью. Иногда такие привески сверху украшаются звездочками. Этот самый распространенный мотив встречается на головных уборах, на груди и на поясах. Такой тип украшений, по- ьидимому, является племенным отличием ².

Территория к востоку была занята марийскими племенами, о чем свидетельствуют целый ряд городищ и могильников. Для этих племен харак- 1ериым отличием являлось погребение в неглубоких ямах, головой на запад. Большое число шумящих украшений прямоугольной формы напоминает мордовские украшения. Уже в это время мари стояли близко к поволжским финнам.

Союзы племен, сложившиеся в начале нашей эры, вероятно, не сохранялись на протяжении I тысячелетия. Этим, по-видимому, объясняется большее различие в культуре отдельных племен. Памятники мари, удмуртов и пермяков этого времени значительно своеобразнее, чем материальная культура начала I тысячелетия.

¹ М. В. Талицкий. Верхнее Прикамье в X—XIV вв. МИА, № 22, 1951, стр. 86 и сл.

² А. П. Смирнов. Очерки по древней и средневековой истории народов среднего Поволжья и Прикамья. МИА, № 28, 1952, стр. 202.

660

В области хозяйства и общественных отношений все эти племена стояли почти на одном уровне. Во всяком случае, современная наука с трудом отмечает некоторые различия. Материал, полученный раскопками городищ и селищ, достаточно ясно свидетельствует, что к концу I тысячелетия здесь совершился переход к плужной обработке земли. Железные лемехи обычно находят в различных местах на Вычегде, Вятке и Чепце. В собрании Пермского музея, составленном А. Ф. Теплоуховым, имеется огромное число лемехов самых различных форм.

За последние годы в археологических раскопках такие лемехи находили вместе с хорошо датированными вещами X в. Так, на Дондыкарском городище в одних слоях с арабскими диргемами X в. было найдено несколько лемехов. Есть все основания полагать, что переход к плужной обработке почвы на всем севере Восточной Европы совершился приблизительно в одно и то же время между VII и X вв.

В литературе существует мнение, что местные финно-угорские племена заимствовали плуг у болгар, где плужная обработка земли находилась на высоком уровне. Сравнение прикамских сошников с болгарскими не дает оснований согласиться с таким утверждением. Тяжелый болгарский плуг с резаком-череслом, приспособленный для обработки тяжелых степных почв, ничем не напоминает легкие наральники, находимые в Прикамье и на Средней Волге, рассчитанные на обработку легких лесных почв. В лесной зоне применение болгарских плугов невозможно.

Кроме лемехов, на городищах находят огромное число лесорубных топоров, косы-горбуши, серпы развитой формы — орудия, свидетельствующие

о высоком уровне развития земледелия. Немало найдено жерновов, несколько более архаической формы, чем болгарские или славянские. В отличие от последних они плоские и не имеют характерного конического возвышения в нижнем жернове и соответствующего углубления — в верхнем. На ряде городищ были найдены зерна ржи, пшеницы, овса, проса и ячменя. У финно-угорских племен было высоко развито и скотоводство. На некоторых городищах были обнаружены закрытые сараи, в которых содержался скот. Это свидетельствует о высокой степени развития скотоводства: переходе к стойловому содержанию стада.

Почти все свои примитивные потребности каждая семья удовлетворяла сама. Только одна металлургия являлась достоянием ремесленников.

К домашнему производству относятся изделия из глины, дерева и кости. Сами охотники резали костяные стрелы, различные копоушки, привески, пряжки и пряслица. Каждая семья занималась ткацким делом. В археологических раскопках были открыты детали ткацких станков с горизонтальной основой того типа, который существовал до последнего времени в финно-угорской деревне. Каждая хозяйка приготовляла необходимую ей посуду, которую делали от руки, без помощи гончарного круга. Несложны были и узоры, которыми украшали посуду. Прямые линии отпечатки веревочки, незначительные узоры в виде прямоугольника, треугольника и зубчатого орнамента покрывали обычно верхнюю часть сосуда.

Серебряное сасанидское блюдо с изображением царя Хосрова I Ануширвана (531—538 гг.) из дер. Стрелки Пермской обл.

661

Только в области металлургии существовало ремесленное производство. На целом ряде городищ были найдены кузнечные мастерские или остатки сыродутных горнов. Сыродутные горны делались из глиняных блоков, высотой до одного метра и диаметром до 80 см. В них получали тестообразное железо, которое затем поступало к кузнецам. На Дондыкарском городище была найдена кузнечная мастерская. Запасы угля, каменная наковальня, молотки, клещи характеризуют несложный инвентарь кузнеца. Эти же мастера изготовляли и различные украшения. Они знали литье, штамповку и примитивную филигранную технику. Из медных проволок на легком црипое они делали довольно сложные украшения, которыми так богаты могильники Прикамья IX—XIII вв.

Общественные отношения в полной мере соответствуют уровню производительных сил. У всех этих племен существовали патриархальные отношения. К концу 1 тысячелетия на смену родовой общине пришла территориальная. На одних и тех же городищах находят вещи с различными тамгами, что свидетельствует о принадлежности их владельцев к различным родовым группам. Наличие богатых и бедных членов рода в этом обществе достаточно ясно прослеживается на материале могильников, где, с одной стороны, встречаются захоронения людей, лишенные вещей, или с крайне незначительным их числом, а с другой — с богатым набором иногда из драгоценных металлов или привозных. Наиболее часты в таких погребениях восточные монеты, просверленные для ношения. На этот же процесс экономического и социального расслоения указывает и большое количество кладов, часть которых с вещами VII—IX вв. была зарыта в более позднее время в X—XII вв. Наличие разновременных вещей в кладах свидетельствует о долговременном их накоплении. Интересны и показательны такие находки, как серебряное блюдо византийской работы VII в., найденное близ дер. Турушево в Пермской обл. ¹ Зарытие первого клада относится к IX в., об этом свидетельствуют найденные гривны гла- зовского типа.

Клады с большим количеством вещей драгоценных и частью привозных, богатые захоронения при большом числе рядовых сравнительно бедных свидетельствуют о процессе классообразования. Заслуживает внимания появление в X в. укрепленных усадеб, например городище Эбгакар, которое можно рассматривать как жилище вождя или крупного дружинника, противопоставившего себя общине, захватившего власть и пытавшегося эксплуатировать своих родичей. В этом отношении интересна записанная

Н. В. Первухиным легенда о богатыре Донде, которому окрестное население платило дань продуктами или работой². Местное население

¹ Л. А. Мацулевич. Византийский антик в Прикамье. МИА, № 1, 1941, стр. 139; Я. И. Смирнов. Восточное серебро. СПб., 1909, таб. XII (Усть-кишертьский клад);

1 А. Мацулевич. Указ. соч., стр. 145; А. А. Спицын. Древности Камской чуди. МАР, Я 26, 1902, стр. 29.

² «Эскизы предания и быта инородцев Глазовского уезда». «Вятские губ. ведомости», 1888, № 87; 1889, № 76—77.

662

показывало дорогу, по которой будто бы ежедневно ходили к Донде рабо тать у него на полях. Подобные предания существуют в отношении горо дища Узякар, где жил со своими приближенными какой-то князь, собирав ший подати с окрестных жителей. Предание сообщает, что крестьяне, возмутившиеся против жестоких поборов, подняли восстание, захватили укрепления и подожгли жилище; а самого князя со свитой утопили в озеро. Эти фольклорные данные хорошо объясняют возникновение таких городищ, как Эбкагар, и соответствуют таким памятникам, как могилы знатных дружинников с богатым вооружением. В этом отношении интересен меч в серебряных ножнах с изображениями животных из Юмского могильника. Все эти памятники свидетельствуют о процессе социального расслоения общества, и у нас есть все основания полагать, что к X в. финно-угорсш¹ население края стояло на пороге возникновения классового общества.

Выше было отмечено существование у всех этих племен территориальной общины. Параллельно шел процесс взаимной инфильтрации племен. В этом отношении интересен могильник Бигершай, открытый близ с. Ада шевского, недалеко от г. Глазова, принадлежавший древним марийцам. Найденные там вещи в виде прямоугольных привесок не оставляют никакого сомнения в его этнической принадлежности.

Интересен фольклорный материал в своеобразном богатырском эпосе, который довольно полно отражает борьбу между удмуртами и марийцами. По-видимому, марийцы иногда проникали далеко в глубь удмуртских зе- мель.

Археологический материал показывает также, что и в земли марийцев проникали представители соседних племен. Об этом можно судить по весьма интересному Кочергинскому могильнику, расположенному в Советском районе Кировской обл. Там в 1929 г. были проведены небольшие раскопки, давшие два трупосожжения и три трупоположения, обычного для марийцев типа, в неглубоких могилах, на спине, в вытянутом положении. Могильник датируется IX в. Здесь интересны трупосожжения. В могилах со стенками, укрепленными досками, были найдены вещи, украшения и кучки сожженных костей. Погребальный обряд не оставляет никакого сомнения в том, что эти захоронения оставлены людьми, пришедшими с Вычегды, где такой обряд был господствующим ¹.

Значительный материал характеризует широкие торговые связи. Если в предшествующую эпоху основной линией торговых связей был восток, Средняя Азия, то с IX—X вв. можно говорить о связях с Хазарией, а затем с Волжской Болгарией и древней Русью. Эти два последних культурных центра оказали сильнейшее влияние на сложение культуры финно- угорского населения Прикамья.

На значительных пространствах рек Камы, Вятки, Чепцы и Средней Волги мы находим достаточно много болгарской посуды и ювелирных украшений с характерными вставками стекол, с зернью и сканью. Известно

¹ М. В. Талицкий. Кочергинский могильник. МИА, № 1, 1940, стр. 159.

663

немало изделий, которые, хотя и не принадлежали к числу первоклассных произведений болгарского ювелирного искусства, но, несомненно, были сделаны болгарскими ремесленниками. Здесь же находят височные круглые кольца с нанизанными бусами, украшенными сканью и зернью. По- видимому, под влиянием болгар у местных племен появились тяжелые украшения с отделкой, подражающей зерни и скани. Также, вероятно, под влиянием болгарских ремесленников в Прикамье создалось украшение в виде овального кольца с грушевидной подвеской, богато орнаментированной зернью и сканью. Интересно, что местные ремесленники делали свои украшения по типам болгарских. Нередко зернь здесь заменяется полосками, покрытыми мелкими зарубками, которые при помощи припоя закреплялись в украшениях.

Русские княжества оказали влияние на культуру местного населения. Несомненно, под русским влиянием сложился тип щривески в виде замкнутой лунницы, известной по многим находкам. По-видимому, через русские княжества сюда попала булавка со скандинавским орнаментом, найденная в могильнике Чемшай. Есть все основания полагать, что, начиная с X в. можно говорить не только о культурном воздействии и торговых связях, но и о проникновении русских и болгар на территорию Приуралья. Об этом свидетельствует наличие славянской керамики на городище Кар-мыльк на р. Вычегде. С Вычегды славяне шли на Каму, где оставили следы своего пребывания в виде многочисленных изделий из керамики и, может быть, курганных захоронений такого же типа, как у дер. Плехановой. Судя по свидетельству вятского летописца, новгородские ушкуйники проникали на Чепцу в XII в.

Все эти племена — древние удмурты, марийцы, коми — по языку принадлежат к числу финно-угорских народов. Есть все основания полагать, что они жили здесь с глубокой древности, несомненно, уже с эпохи неолита.

Другой характер имеют памятники Нижней Камы. Там, окило дер. Котловки, был открыт Котловский могильник \ давший погребения раннего железного века и X—XII вв. Последние интересны тем, что по типам украшений они напоминают вещи, находимые в могильниках Костромского и Вологодского края. Это — привески в виде уточек, петушков, распространенные среди мерянских племен и древней веси. По всей вероятности, здесь похоронены представители племени веси, известного нам по русской летописи того времени, которое восточные авторы знают под именем «вису». Представители этих племен приходили сюда для торговли с болгарами, так как, согласно тем же восточным сообщениям, весь на свою территорию для торговли никого не пускала.

Политическая история народов Прикамья I тысячелетия была бы неполной, если бы мы не отметили период хазарской зависимости, о чем

¹ И. Д. Нефедов. Отчет об археологических исследованиях в Прикамье в 1894 г. МАВГР, т. III. М., 1899.

664

Реконструкция женского костюма древних удмуртов IX—X вв. (по А. П. Смирнову)

можно судить по письму хазарского царя Иосифа ¹. По-видимому, это относится главным образом к марийцам и южным удмуртам. Этого, однако нельзя сказать о племенах Верхней и Средней Камы и Вычегды — северных удмур тах и коми, которые сохраняли свою политическую самостоятельность как в то время, так и несколько позднее, в ранний болгарский период.

История племен Прикамья тесно связана с вопросом о Биармии. В скандинавских преданиях содержится упоминание о поездках норманн далеко на восток, к берегам Ледовитого океана и Белого моря, в богатую страну Биармию, славившуюся мехами и серебром.

Эта легенда была записана в конце IX в. со слов некоего Отэра англо-саксонским королем Альфредом Великим. Несомненно, под сказочным налетом норманнских рассказов содержится зерно истины. Бесспорно, существовал торговый путь через Белое море, по Северной Двине, Вычегде в Приуралье ². Едва ли может быть подвергнуто сомнению обилие мехов у местного населения прекрасно подтверждаемое археологическими данными. Большое количество серебряных вещей, отмеченное норвежскими сагами, в полной мере соответствует богатству жертвенных мест и пещер Приуралья. Именно 1ам нашли серебряную восточную утварь, составляющую гордость Государственного эрмитажа и Исторического музея.

Эти утверждения скандинавских саг являются реальной основой, с которой не нужно смешивать вымысел о государстве Биармии. Мы не должны забывать, что в термин «государство» скандинавские саги вкладывали иное содержание, чем мы, и для авторов этих произведений князь и община являлись государством.

Вторая половина I тысячелетия характеризуется большими изменениями в жизни городецких племен — предков мордвы, Мещеры, муромы. В VI—VII вв. на всей территории Западного Поволжья совершился пере-

¹ П. К. Коковцев. Указ. соч., стр. 19 и сл.

² С. К. Кузнецов. К вопросу о Биармии. «Этногр. обозрение», 1905, № 2—3, стр. 4; А. Соболевский. Древняя Пермь. К вопросу о Биармии, «Изв. ОАИЭ Казанск. ун-та», вып. 34, 1929.

665

ход к плужной обработке земли, и земледелие стало основным занятием населения. Весьма показательный материал дали раскопки селища Ош- Пандо по среднему течению р. Суры, близ дер. Сайнино Дубенского района Мордовской АССР ¹. Здесь были найдены различные материалы, всесторонне характеризующие хозяйство и быт населения VI—IX вв. Были исследованы дома наземного типа, хозяйственные сооружения, в частности зерновые ямы. На городище были найдены сошники легкого типа, серпы, горбуши, зерна культурртых злаков: ячменя, ржи, полбы и гороха. Весь этот материал свидетельствует о большом удельном весе земледелия. Вполне понятно поэтому, что восточные писатели IX—X вв. считали этот край в основе земледельческим. При раскопках было найдено также большое число костей: коровы, лошади, свиньи и овцы. Здесь же, на этом селище были обнаружены остатки кузнечно-литейпого производства, позволяющие охарактеризовать деревенское ремесло. Тигли, литейные формы, различные украшения, железные изделия, несомненно, местного производства дают основание говорить об отсутствии дифференциации в области металлургии. Одни и те же мастера выделывали украшения при помощи литья и чеканки, а также железные вещи: сошники, серпы, топоры и стрелы. Переход к плужной обработке земли привел к освоению плодородных земель левобережья Волги. Если в начале нашей эры здесь были отдельные поселки племен городецкой культуры, то теперь освоены были значительные пространства и новые поселенцы заняли полосу главным образом в районе Лаишева и южней по Ахтаю, Бездне, Черемшану и в Куйбышевской обл. Несколько более поздним временем датируется комплекс Шолома с сошником VIII—IX в. Можно с уверенностью полагать, что еще до прихода болгар на Среднюю Волгу весь этот край был земледельческим. Таким его знали арабские путешественники. Так, автор начала X в- Ибн- Русте отмечает: «Булгаре народ земледельческий и возделывают всякого рода зерновой хлеб, как-то: пшеницу, ячмень, просо...» ².

Для истории народов Поволжья большую ценность представляют сведения восточных писателей о буртасах. Вопрос об этнической принадлежности буртас до сих пор является спорным ³. Однако большинство исследователей причисляет буртас к числу мордовских племен. В данном случае не имеет большого значения, будет ли это мордва, мокша или особое племя буртас, что, по^видимому, более верно, так как буртасы упоминаются в виде особой этнической группы русскими документами XVI—XVII вв. Бу|ртасам много внимания уделили восточные авторы. В ряде документов подробно говорится об их занятиях и политическом положении и несколько приоткрывается завеса над их социальными отношениями. «Земля их

¹ П. Д. Степанов. Итоги раскопок древнемордовских памятников. КСИИМК, вып. XXXVIII, 1951, стр. 136.

² А. Я. Гаркав и. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870, стр. 263.

³ А. П. Смирнов. Очерки древней и средневековой истории. МИА, № 28, 1952, стр. 157. Приведена литература по указанному вопросу.

666

просторна и обилует лесистыми местами. На болгар и печенегов, будучи сильны и храбры, производят они набеги. Вера их похожа на веру гузов. Собой они стройны, красивы и дородны. Если один из них обидит другою или оскорбит, или поранит ударом или уколом, соглашения и примирения между ними не бывает, прежде чем понесший вред не отомстит обидчику. Девица у них, когда войдет в лета, перестает повиноваться отцу, и сама по желанию своему выбирает себе кого-либо из мужчин (для сожития с ним), пока не явится к ее отцу жених, который сватается за нее и, если нравится отцу, получает от него дочь в замужество. Буртасы имеют верблюдов, рогатый скот и много меду; гдавное же богатство их состоит в куньих мехах. Одни из буртасов сжигают покойников, другие хоронят. Земля, ими обитаемая, ровна, а из деревьев чаще всего встречается в ней хелендж (береза). Занимаются они и землепашеством, но главное их богатство составляют мед, меха куньи и мех вообще. Страна их как в ширину, так и в длину простирается на 17 дней пути. Нет у них верховного главы, который бы управлял ими и власть которого признавалась бы законной; есть у них в каждом селении только по одному или по два старшипы, к которым обращаются они за судом в своих распрях. Настоящим образом подчиняются они царю хазар... Буртасы подчиняются царю хазар и выставляют в поле 10 000 всадников¹». Так характеризует буртас один из осведомленных восточных авторов. Эти данные в полной мере соответст вуют археологическим материалам. По-видимому, сведения о буртасах относятся ко всему населению Средней Волги. Территория буртас, как и других мордовских племен, лежит по обоим берегам Волги, иначе говоря, как в лесной, так и степной полосе. Вполне понятна и характеристика хозяйства, с одной стороны, скотоводческого, степного с большим числом скота, а с другой — свойственного обитателям лесов с их бортничеством и охотой на пушного зверя. Для тех и других характерно земледелие. Текст Ибн- Русте дает основание сделать вывод о каком-то объединении буртас, это сказывается прежде всего в сведениях о выставляемой ими для хазарского царя коннице — 10 тыс. всадников. Об этом можно думать, основываясь на их военных набегах на болгар и печенегов. Такие военные операции могли быть под силу только хорошо организованным, большим коллективам, а таким в тех исторических условиях мог быть только союз племен. Сведения об их подчинении хазарам не единичны. Об этом же говорят и другие источники, в частности письмо хазарского царя Иосифа. Этот документ несколько позже сочинения Ибн-Русте, но, по-видимому, отражает более ранние отношения. «Ты еще настойчиво спрашивал меня касательно моей страны и каково протяжение моего владения. Я тебе сообщаю, что я живу у реки по имени Итиль, в конце реки Г-р-гапа. Начало (этой) реки обращено к востоку на протяжении 4 месяцев пути. У (этой) реки расположены многочисленные народы в селах и городах, некоторые в открытых местностях, а другие в укрепленных (стенами) городах. Вот

¹ Д. Л. Хвольсон. Указ. соч., стр. 19—21.

667

их имена Бур-т-с, Бул-г-р, С-вар, Лрису Ц-р-мис, В-н-н-тит, С-в-р, С-л-виюн. Каждый народ не поддается (точному) расследованию и им нет числа. Все они мне служат и платят дань».

В этом перечислении племен отмечены финно-угорские народы: буртасы, арису, сопоставляемые с мордвой, эрзей и черемисами (мари) ¹. Факт зависимости народов Поволжья от хазар отмечает и более поздний автор начала X в. Ибн-Фадлан ².

Все материалы дают возможность понять еще одну весьма характерную деталь общества. Это далеко зашедший процесс распада родовых отношений. Что перед нами родовое общество, явствует и из сведений Ибн- Русте, который отмечает только наличие родовых старейшин, которым подчиняются жители, и отсутствие своей центральной власти. Однако это не классическое родовое общество и не начальные стадии развития патриархальных отношений. Перед нами общество, стоящее на грани классовых отношений. Материал могильников достаточно ясно показывает деление этого общества на богатых и бедных. Все мордовские могильники второй половины и особенно конца I тысячелетия в этом отношении весьма показательны. Особенным богатством отличаются погребения воинов. Однако это еще не феодальное общество. Не встречается чисто крестьянских погребений, лишенных какого бы ни было оружия, что весьма характерно для феодального общества. Последние века I тысячелетия ознаменовались еще одним крупным событием, которое наложило отпечаток на всю дальнейшую историю края. Около VIII в. в результате сложения Хазарского каганата из Приазовья на Среднюю Волгу двинулись болгары. Они заняли значительные пространства левобережья и отчасти правого берега Волги и ассимилировали местные мордовские и буртасские племена³. В результате часть этого населения утеряла свои этнические признаки и свои культурные навыки, однако основная часть населения, жившая в лесах, сохранила в неизменном виде свою культуру.

Для конца I тысячелетия характерно продолжение славянского движения в мордовские земли. Это доказывает большое количество трупосож- жений, что отмечено выше, и находки типичных славянских вещей в мордовских землях. В качестве примера можно привести материал Крюковско- Кужновского могильника в Моршанском районе Тамбовской обл., исследованного П. П. Ивановым ⁴. В этом могильнике встречены типичные славянские погребения. В одной могиле лежал костяк женшины головой па запад, как это был принято у славян. Голова была украшена бронзовыми семилучевыми славянскими височными украшениями ⁵, характерными для радимичей.

¹ П. К. Коковцев. Указ. соч., стр. 98—99.

² А. П. Ковалевский. Книга Ахмеда ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921—922 г. Харьков, 1956, стр. 141.

³ См. раздел данного тома «Волжские болгары».

⁴ П. П. Иванов. Материалы по истории мордвы VIII—XI вв. н. э. Морпганск, 1952.

⁵ Там же. Погребение 507, стр. 160.

Погребение древней муромы VIII- IX вв. из могильника у дер. Малышеве Владимирской обл.: а — погребение № 17 с трупоположением (деталь); б — металлические вещи из этого погребения

669

Реконструкция убора головы замужней женщины V—VI вв. и IX—X вв. племени мурома по материалам могильника у дер. Подболотье Владимирской обл. (по А. Ф. Дубынину)

Как показывает материал могильников и городищ, мордовские племена, живя в своих лесах, не были изолированы от окружающего мира. У них нередки вещи иноземного происхождения. Там встречаются восточные монеты, восточная утварь \ вещи, характерные для соседних племен. Интересный материал дало одно из селищ, исследованное за последние годы в Ульяновской обл. Там близ с. Палицино было исследовано селище VII—-

X вв., на котором были найдены вещи, характерные для племен Прикамья IX—X вв. Такие же вещи находили и в Моршанском районе ².

Нельзя не отметить также общность многих типов украшений, которые можно встретить на пространствах Восточной Европы, начиная от Прибалтики и кончая западным Приуральем. Интересны поясные наборы в мужских погребениях, где довольно обычны бляшки и пряжки тех типов, которые были широко распространены в степной полосе и которые можно встретить от Алтая до Венгрии³. Таково же вооружение, в частности сабли, аналогичные тюркским, боевые топоры, стремена. Весь вид материала показывает, что мордва стояла на уровне многих культурных достижений того времени. И то, что соответствовало ее общественному уровню, все ею воспринималось от соседей и перерабатывалось.

Близкий материал характеризует и мурому того времени. Значительный ряд археологических памятников дает полное представление о производительных силах, социальных отношениях и о культуре. Ряд селищ, исследованных за последние годы близ Мурома, свидетельствует о сильно возросшем значении земледелия. На этих поселениях, помимо чисто сельскохозяйственного инвентаря, находят материал, характеризующий кузне- цов-литейщиков. Уровень обработки почвы был аналогичен тому, который

¹ В. II. Ястребова. Лядинский и Томниковский могильники Тамбовской губернии. МАР, № 10, 1893, стр. 46 и сл.

² По материалам коллекций Моршанского краеведческого музея.

³ В. Н. Ястребова. Указ. соч.; П. 77. Иванов. Указ. соч.

670

мы наблюдали у мордвы. На том же уровне находилось и ремесло. Для уровня кузнечно-литейного дела весьма показательны погребения, открытые в Подболотьевском и Муромском могильниках. В первом из них в погребении мужчины были найдены наковальня, кузнечный молоток, топор, клещи, льячки и литейные формы. Такого же характера и второе погребение. Они позволяют говорить об отсутствии у муромы, как и у соседей, дифференциации в области металлургического производства. Остальные отрасли производства, как и у соседних племен, оставались на уровне домашнего мастерства. В области политической организации мурома точно- так же, по-видимому, была объединена в союз племен. Косвенным показателем является наличие большого числа неукрепленных поселков-заимок. Этот факт свидетельствует об ослаблении опасности набегов соседей, об относительной безопасности жизни. А такую обстановку в тех условиях мог создать только союз родственных племен. Расселение родовых групп и отдельных семейств повлекло за собой окончательную индивидуализацию хозяйства. То, что еще имело до этого общинный характер, стало функцией отдельной семьи. По-видимому, в пользовании общины оставалась только земля. У муромы также шел процесс классообразования. Материал таких могильников, как Подболотьевский, Муромский, Малышев- ский, достаточно ясно свидетельствует об этом. К концу I тысячелетия особенно усилилось проникновение славян. Тот же Подболотьевский могильник дает ряд доказательств этому. Все поздние погребения ориентированы в западном направлении, характерном для славянских погребений. В муромском музее хранятся два семилучевых славянских височных кольца, аналогичных кольцам Зарайского клада VIII—IX вв. Такой же материал славянизации края дает и такой памятник нашего прошлого, как Муром.

Археологические раскопки, проведенные в советское время, показали, как менялась культура муромского населения ¹. На месте современного г. Мурома когда-то были небольшие поселения. Одно из таких, названное Пятницким, имело культурный слой значительной мощности. В нижних его слоях встречаются вещи, характерные для Муромы, а в верхних — типично русские. Такую картину наблюдали археологи в ряде мест: в кремле, в Окском саду, в районе Николо-Набережной церкви. Всюду одна и та же картина. Нижние слои принадлежали открытым поселкам Муромы. Здесь находили небольшое число славянских вещей, что говорит о постепенном проникновении славян и болгар с востока. Русские поселенцы, как можно судить по всему материалу, поселились в среде муромы, и мурома постепенно теряла черты своей культуры. Этот процесс особенно усилился после основания русского административного центра на месте ремесленных поселков местного населения. Древнейший Муром был настоящим городом, центром ремесла и торговли. Для характеристики первоначального Мурома весьма показателен материал Муромского музея, где хранятся восточные

¹ И. П. Богатов. Город Муром в VIII—XIV веках. Муром, 1947.

671

Вещи из погребений древней муромы V—VIII вв. из могильника у дер. Подболотье Владимирской обл.: а — инвентарь погребения кузнеца; б — инвентарь погребения

со славянской фибулой

монеты, болгарская керамика, ряд вещей, характерных для Приуралья. Этот город свидетельствует о крупной роли местной знати в торговой жизни края.

Близкую картину мы встречаем и у мери, которая принадлежит к другой группе племен. Эти племена занимали полосу междуречья Оки, Волги и район Верхней Волги и стояли на той же ступени развития, как и их соседи. Различия заметны только в части материальной культуры, которые указывают на иную этническую принадлежность. Некоторое различие между населением Верхней Волги и более восточными районами Костромской обл., заметное в форме посуды и жилища, по-видимому, обусловлено той культурной окраской, которую сообщили первым племенам славянские

672

пришельцы. В целом же одна и та же этническая принадлежность этих районов не подлежит сомнению ¹. Для характеристики мери конца I тысячелетия большое значение имеет Сарское городище, расположенное на р. Саре около с. Диабол ², давшее огромный вещевой материал. По общему характеру городище напоминает более раннее Березняковское городище, описанное выше. Оно также занимает береговой мыс и было окружено тремя линиями валов и рвов. За линией вала открыты также остатки поселка. Весь найденный материал позволяет отнести городище ко времени VI—

IX вв. Поселок был укреплен линией деревянных срубов, поставленных по периметру городища и засыпанных внутрщ землей, создавая таким образом земляную стену в деревянном каркасе. На площади поселка были открыты жилища частично наземные и в виде прямоугольных полуземлянок. Среди вещей обнаружены предметы и кости животных, характеризующие земледелие и скотоводство. Хотя на городище не было найдено ни одного сошника, однако есть все основания полагать, что уровень сельскохозяйственной техники был не ниже, чем у окружающих племен. На том же уровне находилось и домашнее производство тканей, изделий из кости и посуды. Единственной отраслью производства являлась металлургия — производство железных орудий труда и украшений из цветных металлов. При помощи литья и штамповки мастера выделывали несложные украшения, свойственные или только одной мере или общие для всех финно-угорских племен. Значительную ценность представляют несколько могильников, дающие две группы погребений: трупосожжения и трупоположения. Как и могильники соседних племен, погребения мери представлены богатыми и бедными захоронениями, что свидетельствует о наличии социального расслоения общества. Экономическое неравенство общества особенно хорошо прослеживается по материалу погребений женщин. Здесь находят и пышные головные уборы, нагрудные и поясные привески и украшения рук. Интересно погребение мастера-литейщика, среди вещей которого найдены, наряду с украшениями, литейная формочка и льячек ³. Это погребение, несомненно, принадлежит к той же группе ремесленников общины, как и отмеченные выше могилы Подболотьевского могильника. Сарское городище принадлежит к типу поселений, представляющих зародыш будущих городов. Основной материал, найденный там, характеризует металлургическое производство. Особенно интересны материалы, происходящие из верхнего слоя IX в., подчеркивающие производственный ремесленный характер поселения. Там были найдены многочисленные тигли, клещи, зубила, большое число шлаков, слитки меди и серебра. В верхнем слое найдено небольшое количество обломков гончарной посуды, указывающей на возникновение гончарного ремесленного производства. Здесь найдены

¹ П. II. Третъяков. К истории племен Верхнего Поволжья в первом тысячеле- 1ии н. э. МИА, № 5, 1941, стр. 91.

² Д. II. Эдииг. Сарское городище. Ростов Ярославский, 1928.

³ П. Н. Третъяков. Указ. соч., стр. 94.

673

костяные гребни, которые характерны для городских центров IX—X вв. ¹ Городской характер поселка подчеркивает и находка нескольких восточных монет IX—X вв. Здесь же был найден и клад. Интересны скандинавские вещи, представленные застежками (фибулами) ². Сарское городище прекрасно показывает, что к X в. мерянские племена достигли высокой ступени развития, у них начинался процесс второго общественного разделения труда, город получал свою специфику, начался процесс отделения города от деревни. Этот процесс характерен для времени сложения классового общества. Сарское городище не единственный памятник жизни мери, селища второй половины I ⁴ тысячелетия открыты по р. Тезе³. В Костромской обл. за последние годы Е. И. Горюновой исследованы Очи- пищевское и Дурасовское городища. Открыты наземные дома с очагами внутри. Интересны тигли, чеканы, литейные формы и льячки, характеризующие кузнечно-литейное ремесло. Комплекс находок дает представление о ремесленном характере поселка, напоминая Сарское городище ⁴. Интересны материалы, характеризующие славянизацию местного населения. В местных могильниках, как и у соседних финно-угорских племен, имеются погребения двух типов: сожжения и трупоположения. Такие могильники известны на берегу Волги у с. Подольского ниже Костромы, на берегу р. Тезы у с. Хотимль ⁵ и на Стекольной горе, исследованном А. А. Спицы- ным⁶. Все могильники датируются VII—VIII вв. Из числа находок интересен обоюдоострый меч, обнаруженный в могиле с трупосожжением. Эти трупосожжения являются памятником проникновения славян в земли мери и объясняют исчезновение мери с этнической карты Восточной Европы еще в домонгольский период. В XI—XII вв. оставались только отдельные группы мери, но их культура была уже в значительной степени близка славянской ⁷.

Значительно хуже известны нам племена весь, ижора, карелы и др. Памятники этого времени не известны. Несколько могильников и селищ с этой огромной территории относятся уже к последующему времени, XII— XIII вв., когда эти области вошли в состав русских княжеств. Современные вепсы — наследники старой веси русской летописи или вису — восточных писателей⁸.

¹ П. II. Третъяков. Указ. соч., стр. 95.

² Там же; Д. Н. Эдинг. Указ. соч., стр. 32, 33, 69.

³ Б. Н. Граков. Краткий отчет об археологических исследованиях. Третий год деятельности Иваново-Вознесенского губ. общ-ва краеведения. Иваново, 1927, стр. 39.

⁴ Е. И. Горюнова. Отчетный доклад на секторе скифо-сарматской археологии ЙЙМК в мае 1957 г.

⁵ Б. Н. Граков. Указ. соч., стр. 34.

⁶ А. А. Спицын. Древности бассейнов рек Оки и Камы. МАР, № 25, 1901, стр. 104.

⁷ Е. А. Горюнова. Мерянский могильник на Рыбинском море. КСИИМК, вып. 54, стр. 153.

⁸ «Schegren. t) ber die finnische Bevolkerung der. St. -Pet. GouVernements und iiber den Ursprung des Namens in Germanland». St. -Pet., 1661; А. /С. Марков. Топография кладов восточных монет. СПб., 1910; Н. А. Черницын. Археологическая карта То- темского района Вологодской области. КСИИМК, вып. XXXV, 1950, стр. 147.

43 Очерки истории СССР

674

9

УГОРСКИЕ (ВЕНГЕРСКИЕ) ПЛЕМЕНА В ЮЖНОРУССКИХ СТЕПЯХ

Распад первобытно-общинного строя у финно-угорских народов привел не только к развитию феодальных отношений на территории основного обитания этих племен, но и к созданию значительных дружин, отправлявшихся время от времени искать счастья на юге, подобно своим западным славянским соседям. Знакомство алано-готского писателя Иордана с племенами мери и мордвы, возможно, и объясняется тем, что дружины этих племен, проникнув далеко на юг, стали известны южному автору.

Этим же объясняется, вероятно, упоминание античными авторами я бакхириев (очевидно, башкир). Соседство со степью позволяло части племен переходить к полукочевому или даже к кочевому образу жизни. Одним из наиболее интересных и исторически важных передвижений следует считать переселение части угорских (венгерских) племен в долину Дуная, на территорию современной Венгрии. Сородичм венгров — ханты и манси (остяки и вогулы) — остались на Урале. Летописная югра жила где-то на р. Мезени. К угорским племенам относят и летописную мерю на Клязьме.

Прародиной дунайских венгров считают Башкирию, которую в середине века называли Великой Венгрией. К сожалению, ни время отрыва венг- ров-мадьяр от основного башкирского массива, ни пути их продвижения, ни промежуточные этапы их жизни на этих путях нам как следует неизвестны. В самых общих чертах можно нарисовать такую картину.

Примерно в VI—VII вв. часть башкиро-угорских племен (уже тогда соприкасавшихся с тюрками) продвинулась к степям Южного Урала и двинулась далее как на запад, в Приазовье, так и на юго-запад, в степи Северного Кавказа. В VIII — начале IX в. мадьяры очевидно оставались^ этих же местах, угрожая хазарам с севера и с юга и соприкасаясь с аланскими племенами (что отразилось, например, в осетинском языке). В IXв. какая-то новая волна угорских племен прошла через Суздальскую землю, а южные венгры под давлением печенегов двинулись на запад в Карпаты и обосновались на Дунае, основав здесь Венгерское королевство.

Проверка и уточнение этой схемы является важной задачей исторической науки. К сожалению, археологические материалы еще в очень малой степени могут помочь нам в выяснении венгерской проблемы. Ранневенгерский археологический комплекс еще не определен, венгерские памятники не выделены среди массы единообразных памятников раннего средневековья степей и лесостепи Восточной Европы. Попытки связать определенные группы открытых в Восточной Европе археологических памятников с венграми нельзя признать удачными К И только активизировавшиеся за

¹ A. Zakharow und W. Arendt. Studia Levedica «Archaeologia Hungarica», Bd. XVI. Budapest, 1935; N. Fettich. BronzegusB und Nomadenkunst. Prague, 1929; его же. Die Metallkunst der landnehmenden Ungarn «Archaeologia Hungarica», Bd. XXI. Budapest, 1937.

675

последние годы исследования памятников железного века Башкирии, Прикамья, южного Приуралья позволяют надеяться на более удовлетворительное археологическое освещение венгерской проблемы, во всяком случае для этой территории.

Лингвистические вопросы, касающиеся истории венгров в I тысячелетии, разработаны еще далеко не достаточно. Здесь исследовались отдельные наименования, прежде всего наименования «венгры» и «мадьяры», проблемы тюрко-венгерских и ираночвенгерских языковых связей, последнее время начаты исследования и венгро-славянских связей *.

Согласно письменным источникам, венгры — сильная и воинственная группа кочевых племен, находящаяся в определенной зависимости от Хазарского каганата, но способная к самостоятельным крупным военным предприятиям. Возглавленные и объединенные племенем мадьяр, основные группы венгров кочевали в лесостепной полосе между Днепром и Доном², угрожая своим соседям и на западе, и на востоке. Они, очевидно, явились теми кочевниками, которые, по свидетельству Вертинских анналов, перекрыли днепровский путь в 839 г. Двумя годами раньше хазары построили на Дону крепость Саркел. Надо думать, что одной из причин, побудивших их к этой мере, явилась угроза вторжения мадьяр, которые далеко не сразу признали свою зависимость от каганата.

Где же сложилась эта мощная племенная группа? Откуда продвинулась она в лесостепь Северного Причерноморья?

В первой половине XIII в. венгерский монах Юлиан отправился на восток в поисках прародины своих соотечественников. В памяти народа тогда живы еще были события ГХ—X вв., живы были воспоминания о языческом периоде и о тех соплеменниках-язычниках, которые остались далеко на востоке. Проповедь христианства среди этих язычников и была официальной миссией Юлиана. Но подлинной целью были поиски самих соплеменников, и они увенчались успехом. Отважный путешественник нашел их, беседовал с ними, и они, как сообщал сам Юлиан, «весьма внимательно слушали, так как язык у них совершенно венгерский» ³. Среди этих племен сохранилось представление, согласно которому живущие на западе венгры «ушли от них». Юлиан дважды побывал в их земле — в 1235—1236 и в 1237—1238 гг. Однако точно расположения этой земли он не указывает, ясно лишь, что она расположена в области Среднего Поволжья в самом широком смысле этого слова. Другие источники той же эпохи позволили несколько уточнить этот вопрос. Прежде всего оставалось неясным, переправлялся ли Юлиан через Волгу и на каком берегу встретил он своих соплеменников? Сам Юлиан об этом молчит. Но венгерское предание,

¹ И. Перени. Венгерско-восточнославянские взаимоотношения. «Studia Slavica», t. II. Budapest, 1956.

² Э. Молънар. Проблемы этногенеза в древней истории венгерского народа. «Studia historica Academiae Scientiarum Hungariae», 13. Будапешт, 1955, стр. 116.

³ С. А. Аннинский. Известия венгерских миссионеров XIII—XIV вв. о татарах if Восточной Европе. «Исторический архив», т. III. М. — JI. 1940, стр. 81,

676

Записанное Анонимом в конце XII в., рассказывает, что отправившиеся на запад венгры перешли Этель (Волгу) ¹. В 1246 г. Плано Карпини трижды отождествляет страну Баскарт (Башкирию) с Великой Венгрией², подчеркивая расположение ее рядом с Великой Болгарией. То же Название в несколько иной транскрипции передает и Гильом Рубрук, посетивший Башкирию в 1253 г. (Паскатир — Великая Венгрия) ³. Рубрук указывает, что язык паскатир и венгров — один и тот же ⁴. В связи с этим многие ученые не без оснований считали, что оставшиеся на востоке венгры жили на территории Башкирии, которая, по данным Ибн-Фадлана, находилась восточнее Волги и простиралась между Волгой, Камой, Тоболом и верхним течением Урала⁵.

Закономерно ставится вопрос, могла ли территория Башкирии явиться местом контакта венгров с ираноязычными и тюркоязычными племенами? ⁶ Ныне на этот вопрос можно дать совершенно определенный ответ. Самый тесный контакт финно-угорских племен Среднего Поволжья, Прикамья и Южного Приуралья с ираноязычными племенами зафиксирован уже в глубокой древности. Уже в эпоху бронзы ираноязычные племена срубной культуры широко распространили свое влияние на этой территории. Позднее, в эпоху раннего железа, хорошо известны значительные культурные влияния ираноязычного скифо-сарматского мира на племена Прикамья и Приуралья. В первые века многочисленные сарматские, а позднее сармато-аланские племена густо населяют оба берега Нижней, а частично и Средней Волги, распространяются далеко на восток, а некоторые из них проникают на север вплоть до Камы. Там появляются как собственно сармато-аланские погребения, так и смешанные комплексы, свидетельствующие о значительном влиянии южных племен на местное финно-угорское население⁷. Гуннское нашествие знаменовало конец алано-сарматского племенного союза на Волге, большинство алан было оттеснено на запад и на юг, но часть их, очевидно, отошла в области Среднего Поволжья и Приуралья, где смешалась с местным населением.

На протяжении многих веков население указанных областей находилось в прямом контакте с ираноязычными племенами. И когда бы ни появились здесь венгры, они неизбежно должны были испытывать влияние со стороны этих племен.

Не менее ясна картина связей населения Башкирии и с тюркоязычными племенами. Проникновение последних, начавшееся еще в первые века, резко усилилось в эпоху гуннского нашествия и после него, вызвав замет

¹ Э. Молънар. Указ. соч., стр. 97.

² Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1957, стр. 48, 57, 72.

³ Там же, стр. 98.

⁴ Там же, стр. 122.

⁵ Э. Мольнар. Указ. соч., стр. 90.

⁶ Там же, стр. 93.

⁷ А. П. Смирнов. Очерки древней и средневековой истории народов Среднего Поволжья и Прикамья. МИА, № 28, 1952, стр. 68—82.

677

ные перемещения среди племен Приуралья. Впоследствии приток тюркских племен не прекращался. Они вплотную подошли к Башкирии с юга и востока. К западу от нее, в Нижнем Прикамье и Среднем Поволжье появилась большая группа тюркоязычных болгар, а Нижнее Поволжье стало основной территорией тюркоязычных же хазар. Таким образом, территория Башкирии вполне могла быть местом контакта венгров как с ираноязычными, так и тюркоязычными племенами, и соответствующие заимствования в венгерском языке представляются совершенно закономерными.

Археологические данные, еще недостаточные для позитивных выводов, не противоречат, однако, теории башкирской прародины венгров. Более того, они подтверждают создание на территории Башкирии в VIII — IX вв. больших и воинственных племенных союзов. Особое внимание должны здесь привлечь дружинные некрополи на среднем и нижнем течении р. Белой, прежде всего Стерлитамакский могильник *. Здесь погребены конные воины с характерным вооружением и конской збруей (сабли, боевые топоры, стрелы, стремена с высоким ушком и пр.), широко распространившимися в эту эпоху у кочевых и полукочевых племен евразийских степей. Несмотря на ряд общих черт с могильниками салтовского типа, эти некрополи не относятся к салтовской культурной области. Сходство ограничивается здесь металлическими предметами, а они в раннем средневековье, как известно, покрывают огромные территории и в отрыве от других данных перестают быть признаком общности. Грубые круглодонные сосуды Стерлитамакского могильника, украшенные поясами вдавлений, резко отличны от всех известных типов салтовской посуды. Они связаны с совершенно иной местной производственной традицией. Отличен от салтовского и погребальный обряд могильников стерлитамакского типа. Все это убеждает в том, что мы имеем здесь дело не с аланами и не с болгарами ², а с иным объединением воинственных кочевых племен. Обращает на себя внимание то, что эти некрополи перестают функционировать в IX в., когда венгерские племена начали свое продвижение на запад.

Э. Мольнар считает, что с Башкирией связано и замечание Константина Багрянородного о том, что венгры в старину назывались «Крепкими Савартами». Самое наименование он связывает с савирами, граничившими с востока с Башкирией и, возможно, господствовавших одно время над венграми ³.

Этот же автор правильно подчеркивает антропологическое сходство венгров IX—X вв., известных по погребениям в Паннонии, с населением

Башкирии ⁴.

Наконец, в пользу несомненной связи венгров с Башкирией и ее насе

¹ П. Ф. Ищериков. Аланский могильник близ г. Стерлитамака. КСИИМК, вып. 67,1952. стр. 78 и сл.

² 0 болгарских памятниках этого времени см. главу данного тома «Древнейшие болгарские племена в Причерноморье».

³ Э. Мольнар. Указ. соч., стр. 98.

⁴ Там же, стр. 99.

678

лением говорят названия башкирских племен еней и юрмать. Они, возможно, принадлежали потомкам тех венгров, которые остались в Башкирии после ухода своих соплеменников: в числе двигавшихся на запад венгерских племен были племена ене и дьярмат *.

Итак, теория башкирской прародины венгров представляется в принципе приемлемой. Но это не исключает и весьма раннего проникновения венгерских племен в более западные области, на правый берег Волги. Вообще, границы распространения кочевых племен всегда условны, а в эпоху раннего средневековья тем более. Волга же не представляла в эго время сколько-нибудь серьезного препятствия для расселения.

В этой связи заслуживает внимания выдвинутая недавно Й. Перени теория, согласно которой начиная по меньшей мере с V—VI вв. венгры жили в лесостепи и степи к северу от Сталинграда, т. е. в Волгодонском междуречье, пересекаемом реками Вороной, Цной, Хопром, Медведицей². Очевидно, отсюда они продвинулись еще южнее, охватив большой участок степей и лесостепи к северу от Кавказа. В таком случае определенная часть венгров оказывается живущей в северной и северо-западной частях территории, контролируемой опогурским племенным союзом. На этой территории венгры, по предположению Й. Перени, очень рано вступили в сношения со славянами.

В конце VIII или начале IX в. был создан племенной союз, во главе которого стояло венгерское племя мадьяр. Конечно, и здесь венгры не были представлены в «чистом» виде: в союз входили и тюркские племена, а сами венгры подверглись значительному влиянию со стороны последних и часто именуются в византийских источниках в связи с этим «турками». Но преобладание венгерских племен сохранялось на протяжении всей истории этого нового союза и стало решающим после переселения в Паннонию. Переселению на Дунай предшествовало проживание мадьяр в стране Лебе- дии, лежавшей где-то вблизи Хазарии. Причины этого продвижения в Ле- бедию пока неясны, но, очевидно, их надо искать как во внутреннем развитии венгерского племенного союза, так и во внешних событиях: натиск Хазарского каганата становился все сильнее, хазары все далее распространяли свой контроль на территорию распавшегося оногурского союза. Под этим натиском венгерский племенной союз продвинулся к западу от Дона.

В 30-х годах IX в. венгры жили уже на территории Лебедии. «Народ Турков,— пишет Константин Багрянородный,— в старину имел жительство вблизи Хазарии в местности, называемой Леведией, по имени первого воеводы их; этот воевода по имени назывался Леведий, а по сану, как и прочие после него, воеводою. В этой, названной уже местности Леведии течет река Хидмас, называемая также Хунгулус ³. Само название Лебе-

¹ Э. Молышр. Указ. соч., стр. 100; «Очерки по истории Башкирской АССР». Уфа, 1956, стр. 33.

² Й. Перени. Указ. соч., стр. 12.

³ Константин Багрянородный. Об управлении государством. Перевод В. В. Латышева и П. В. Малицкого. ИГАИМК, вып. 91, 1934, стр. 17.

679

дня (Леведия) — загадочно. Переданная Константином версия содержит, несомненно, сказочные элементы и вызывает законные сомнения *. Заслуживает внимания предположение академика М. Н. Тихомирова, связывающего это название с русским словом «лебедь» ². Оно особенно интересно в связи с высказанными выше положениями относительно ранних связей славян с венграми. Реку Хунгулус пытались сопоставлять с Ингулом, Чингулом, Молочной, Юнгулом, Донцом, Верхним Доном и т. д. ³. Точное ее определение пока невозможно. Поэтому вопрос о расположении Лебедии надо рассматривать на более широком фоне, с привлечением данных арабских грографов.

Ибн-Русте и Гардизи согласно свидетельствуют, что земля мадьяр богата лесами и водами и почва там сыра. Много у них низин богатых лугов и плодородных местностей с засеянным хлебом полями. Такое описание не может относиться ни к северной лесной зоне, ни к причерноморским степям. Э. Мольнар справедливо заключает, что территорию Лебедии следует искать в лесостепной полосе, «которая своими чередующимися с лесами травянистыми степями и облегчающей земледелие влажной почвой отвечает описаниям Гардизи и Ибн-Русте» ⁴.

Таким образом, широтными границами Лебедии могут ориентировочно считаться границы лесостепной полосы. Определению долготных ее границ помогает сообщение Гардизи о том, что страна венгров располагалась между двумя реками, впадающими в Черное море. Этими реками были, скорее всего, Днепр и Дон. Конечно, отдельные группы венгров проникали как западнее, так и восточнее ⁵ этих границ: границы территорий кочевников крайне условны. С территории восточнее Дона племена венгров были вытеснены хазарами. Массовое движение к западу от Днепра началось, очевидно, в связи с переселением из Лебедии, об этом свидетельствует сообщение древнерусской летописи.

Размеры Лебедии Гардизи определяет в 100 X 100 фарсангов, т. е. около 300 тыс. кв. км.

На эту-то территорию продвинулась с востока основная масса венгров, состоявшая, но сообщению императора Константина, из семи родов.

Э. Мольнар сделал попытку выяснить численность венгерского племенного союза. Он исходит при этом из сообщения Ибн-Русте о том, что венгры могли выставить войско в 20 тыс. всадников. «Предполагая, что 20 000 всадников соответствует двум третям всех боеспособных мужчин, и принимая далее во внимание, что боеспособные мужчины составляли не менее одной седьмой и не более одной пятой населения, мы получим

¹ Й. Перени. Указ. соч., стр. 18.

² М. Н. Тихомиров. Славяне в «Истории России проф. Вернадского». ВИ, 1946, № 4, стр. 124—129; Э. Мольнар. Указ. соч., стр. 130. Относительно прочих теорий происхождения названия Леведия см. ИГАИМК, вып. 91, стр. 61—62, прим. 52.

³ Там же.

⁴ Э. Мольнар. Указ. соч., стр. 116.

⁵ Там же, стр. 117, 118.

680

результат: общее число населения всего племенного союза могло составлять около 150 ООО тысяч человек»

Этот большой племенной союз, естественно, играл значительную роль в жизни не только указанной территории, но и более южных областей Северного Причерноморья. Но, конечно, нельзя согласиться с утверждением о том, что вся территория между Доном и Дунаем находилась под владычеством венгров ². На этой огромной территории жили помимо венгров и другие значительные племенные группы. Этнический состав населения был здесь очень сложным. Венгры находились здесь в ближайшем соседстве с аланами, черными болгарами, славянами. Нет никаких оснований говорить об экономическом и культурном преобладании венгров над этими племенами, а тем более о прочном господстве над ними: можно говорить лишь о войнах с переменным успехом. При этом нельзя забывать, что сами венгры находились в несомненной зависимости от хазар. Предполагают, что и организационные формы лебе- дийского союза были созданы по хазарскому образцу под прямым военным и административным нажимом хазар. И действительно, у венгров мы находим столь характерное для каганата двоевластие: верховную власть над ними осуществляли, по словам Гардизи, военный вождь «кенде» и глава всех прочих дел—»джига». Высшие сановники — «гилас» и «кархан» также соответствовали высшим должностным лицам хазарской иерархии и продолжали систему двоевластия. Есть и прямое сообщение о вмешательстве хазар в политическую жизнь лебедийских венгров.

Константин Багрянородный сообщает, что во время одной из усобиц внутри Хазарского каганата три рода каваров, происходящие из племени хаза, потерпели поражение, бежали в землю турков (т. е. венгров) и поселились там, «заключив взаимную др>жбу» ³. Возможно, что «дружба» была заключена несколько раньше и что венгры сами принимали участие в усобице, поддерживая домогавшихся власти каваров. Но при всех условиях, переселение каваров означало дальнейшее усиление хазарско го влияния на венгров. Константин Багрянородный пишет, что они были более воинственны, чем сами венгры, и им принадлежала инициатива во время военных операций. Можно предполагать, что кавары сыграли решающую роль в оформлении правящей верхушки лебедийского союза. Эта верхушка рекрутировалась из «степной аристократии», активно выделявшейся в это время из среды кочевников в результате разложения родоплеменного строя.

Венгерские племена оставались кочевниками. Никаких признаков оседания их на землю в Лебедии нет. Главным богатством были скот и пастбищные угодья: и те и другие все более концентрировались в это время в руках племенной верхушки. Немалую роль играли и набеги на соседние

¹ Й. Перени. Указ. соч., стр. 133.

² Там же, стр. 18.

³ Константин Багрянородный. Указ. соч., стр. l'8l

681

земледельческие племена, в том числе на славян. Гардизи сообщает, что венгры постоянно грабят славян и захватывают у них невольников.

Таким образом, работорговля и эксплуатация земледельческого населения соседних областей была у венгров, как и у всех кочевых племен, значительным источником обогащения племенной верхушки. Созданный по хазарскому образцу аппарат верховной власти племенного союза опирался на эту племенную верхушку и в значительной мере зависел от нее. Аноним (XII в.) повествует о союзном договоре, заключенном между семью «княжескими лицами», под которыми следует понимать племенных старейшин. Эти старейшины играли главную роль в выборе военного вождя, они объявили наследственными его власть и свои места в высшем совете *. Они договорились и о том, что каждый из них должен получать долю из имущества, приобретаемого ценой трудностей².

Можно констатировать значительное повышение венгерской активности на западе, начиная с 60-х годов. Хроники сообщают о венгерских вторжениях в Центральную Европу в 862, 881 и 892 гг. А это позволяет предполагать перемещение к западу и основных венгерских центров. В этом отношении мы согласны с теми учеными, которые относят жизнь венгров в Лебедии и наиболее тесный союз их с хазарами к 820 (840) — 860 гг., а первый натиск печенегов и перемещение венгров к западу от Днепра — к 860—862 гг. ³. Надо думать, что именно к этому перемещению, а не к движению в Паннонию относятся слова русского летописца о том, что венгры проходили мимо Киева: летописец соединил здесь воедино два различных события. Иногда самый факт прохождения венгров мимо Киева вызывает сомнение ⁴, однако серьезных оснований для таких сомнений мы не видим.

Вопрос об археологических памятниках лебедийских венгров до сих пор остается открытым. В венгерской и русской историографии делались попытки приписать венграм все памятники уже упоминавшейся выше салтовской культуры. При этом район самого Салтова, т. е. верхнее течение Северного Донца, представлялся как центр Лебедии, из которого отдельные группы венгров, господствовавших над местным населением, расходились на юг — в Предкавказье, на северо-восток — в Прикамье и т. д. Основанием для таких построений послужило чисто формальное и абсолютно неубедительное сличение некоторых категорий археологических объектов, главным образом предметов вооружения и отдельных украшений. Прочность такой методики была уже отмечена в научной литературе, а отдельные выводы опровергнуты⁵. Но так как подобные

¹ Э. Мольнар. Указ. соч., стр. 135.

² Там же.

³ /. Marquart. Указ. соч., J. В. Bury. A History of the Eastern Roman Empire from the Fall of Iren to the Accession of Basil I. London, 1912.

⁴ «Повесть временных лет», т. II, стр. 256.

⁵ М. И. Артамонов. Рецензия на книгу А. Захарова и В. Арендта. ПИДО, № 9— 10, 1935; Н. Я. Мерперт. Из истории оружия племен Восточной Европы в раннем средневековье. СА, XXIII, 1955, стр. 131—168.

682

построения получили определенное развитие и приняли крайне тенденциозную форму в работах А. Захарова, В. Арендта и Н. Феттиха, следует еще раз остановиться на основных положениях, опровергающих венгерскую принадлежность салтовской культуры.

Никем из сторонников указанной теории не был выделен специфически венгерский комплекс. Они исходят из неправильной посылки о тождестве венгерской культуры с культурой тюркских кочевых племен и о том, что только венгры были носителями этой культуры. При этом они сличают вещи, которые распространились в эпоху раннего средневековья по всей территории евразийских степей и не могут быть использованы для этнического определения вне связи с другими данными. Такой важнейший этнографический признак, как погребальный обряд, во внимание не принимается. Между тем этот обряд у большинства салтовских погребений очень характерен и явно продолжает древнюю традицию аланского камерного отряда. Напротив, венграм обряд погребения в камере никогда не был свойственен пи в мадьярскую, ни в какую-либо другую эпоху. Не свойственны венграм и встреченные в салтовской могильнике отдельные захоронения лошадей: в предполагаемых венгерских могилах Паннонии лошадиный скелет, всегда неполный, находился вместе с покойником. Что касается инвентаря салтовских погребений, то наиболее характерная категория его — керамика также продолжает аланские традиции, то же следует сказать и об основных формах салтовских украшений ^!.

Наконец, антропологически господствующий в Салтовском могильнике долихокранный тип резко отличен от тех невысоких, крепко сложенных короткоголовых людей, которые были похоронены в паннонских могилах мадьярской эпохи.

Все это. однако не значит, что салтовская культура не должна учитываться при решении венгерской проблемы. Салтовская культура распространилась на огромной территории, ее основные аланские центры оказывали значительное воздействие на соседние племена, некоторые из них восприняли основные черты ее. Внутри салтовской культуры постепенно выделяются варианты, принадлежащие различным племенам. Так, выше мы пытались выделить из нее, помимо основной аланской группы, группу болгарских памятников. Надо думать, что венгры, жившие в пределах распространения этой культуры, подверглись оцределенному влиянию с ее стороны. Но главные памятники, и прежде всего сам Салтов- ский могильник, венграм, конечно, не принадлежали. Выделение памятников лебедийских венгров — дело будущего ².

¹ Н. Я. Мерперт. О гепезисе салтовской культуры. КСИИМК, вып. XXXVI, 1951, стр. 14 и сл.

² Э. Мольнар. Указ. соч., стр. 117. Следует согласиться с Э. Мольнаром в том, что погребение, найденное у Воробьева близ Воронежа, пока единственная в Южной России могила, которую можно с большей или меньшей долей вероятности приписывать венграм IX в.

683

До конца IX в. венгры продолжали жить в Северном Причерноморье, хотя и передвинулись, как мы предполагаем, в более западную его часть.

Можно предполагать, что здесь произошли дальнейшая консолидация и укрепление их племенного союза, причем немалую роль в этом сыграла постоянная угроза нападений со стороны печенегов. Связи с хазарами сохранились: венгры и хазары были прежде всего союзниками в борьбе с печенегами. Угроза хазарам со стороны самих венгров была теперь устранена; надо думать, не стало и зависимости венгров от хазар. Во главе союза венгерских племен стал теперь князь Арпад, сын Алмуция.

Но военная ситуация складывалась здесь явно неблагоприятно для венгров. В начале 90-х годов венгры неудачно воевали с болгарами. Этим не замедлили воспользоваться печенеги, которые сами испытывали на востоке сильный нажим со стороны хазар и гузов. Разгромленные хазарами в 893—894 гг., печенеги вторглись на территорию венгров, и последние вынуждены были вновь отступить на запад. На этот раз в Паннонии появились основные массы венгров. Их-то и описал император Лев Мудрый в своей «Тактике». Он высоко оценил военные качества венгров, подчеркнув стремительность этих малорослых воинов, которые на маленьких, но выносливых лошадях вихрем налетали на своих врагов и, осыпая их тучей стрел, стремились разъединить неприятельский строй.

С Паннонией связана дальнейшая история венгров — их активные связи с местными, в том числе славянскими племенами, постепенное оседание на землю и становление венгерской государственности.

10

ВОЛЖСКИЕ БОЛГАРЫ

Одним из политических образований, сыгравших значительную роль в культурной жизни Восточной Европы, было государство Волжских Болгар, сложившееся в X в. в Среднем Поволжье.

Наименование государства происходит от этнонимов приазовских болгар, хорошо известных византийским историкам с середины I тысячелетия. По их данным, мы знаем, что болгары составляли в то время могущественный союз, объединявший многие племена Северного Причерноморья. В VI в. этот союз достиг могущества и его имя часто упоминалось в византийских хрониках. Этому блестящему периоду их истории предшествовала эпоха, о которой мы знаем по крайне отрывочным данным; в их числе наибольшее значение имеют археологические, дающие возможность проследить появление болгар на территории Восточной Европы.

Сравнение материала волжских болгар с материалом Салтовского и сарматских могильников Поволжья позволяет поставить их в один ряд, в котором первое место займут сарматы, затем памятники типа Салтовского

684

и Зливкинского могильников и, наконец, памятники волжских болгар. Таким образом, археологический материал позволяет отнести болгар па культуре к группе сарматов.

Самое раннее упоминание о болгарах встречается у сирийского автора III в. Мар-Абаса-Котины, который сообщает, что булгары, обитавшие первоначально к северу от Кавказских гор, к 149—127 гг. до н. э. вторглись в Армению ¹. Это сообщение дошло до нас в передаче Моисея Хо- ренского, историографа VI в.

Существует мнение, что первые десять глав второй книги истории Моисея Хоренского, в которых упоминается, о болгарах в Армении, излагают события, современные Мар-Абасу-Котине, первому историку и современнику царей Вахаршиака и Аршака I, поэтому этот раздел более достоверен². Это сообщение заставляет отнести болгар к числу сарматских племен ³, тюркизированных позднее гуннами, аварами и последующими волнами кочевников. Однако наряду с этим взглядом продолжала существовать старая точка зрения, идущая еще от XVI в., причислявшая болгар к числу гуннских племен. Эта точка зрения продолжает существовать и в наше время⁴. Ее сторонники в настоящее время в основном опираются на находки в некоторых могильниках салтовского типа черепов с чертами монголоидности.

Однако все археологические данные связывают одну из групп памятников салтовской культуры с болгарами⁵. Об этом можно говорить довольно определенно на основе изучения памятников Дунайской Болгарии, где распространены могильники того же типа. В качестве примера можно привести такие памятники как Абоба-Плиска, могильник Новый Пазар, недалеко от Плискова, давший бронзовые изделия и керамику салтовского типа, а по обряду погребения аналогичный Зливкинскому могильнику. На Волге наиболее ранними памятниками болгар являются Кайбельский и Болынетарханский могильники. Оба они по вещам и по обряду погребения напоминают салтовские. В Кайбельском могильнике были раскопаны 20 погребений, частично впущенных в более древние курганы, частично покрытые небольшими плоскими насыпями⁶. Захоронения были совершены в узких прямоугольных ямах с заплечиками, иногда перекрытые бревнами. Погребенные лежали в вытянутом положении на спине и имели различную ориентацию — от северной до юго-восточной. При одном из погребенных был найден череп лошади. Инвентарь могильника поразительно близок к инвентарю донецких и

¹ Моисей Хоренский. Указ. соч., стр. 81.

² Там же, стр. 7.

³ Эта точка зрения высказана в свое время А. А. Спицыным, Ю. В. Готье, М. И. Артамоновым, А. П. Смирновым и Н. Я. Мерпертом.

⁴ А. Бурмов. Към въпроса за произхода на прабългарите. «Известия на Българ- ското Историческото дружество», кн. XXII—XXIV. София, 1948, стр. 300 (5).

⁵ См. раздел данного тома «Древнейшие болгарские племена в Причерноморье».

⁶ А. П. Смирнов и Н. Я. Мерперт. Археологические исследования Куйбышевской экспедиции в 1953 г. «Вестн. АН СССР», 1954, № 4, стр. 65.

685

дунайских погребений. Здесь найдены стремена с плоской подножкой и высокой петлей, удила с S-видными псалиями, поясной набор салтовского типа, большие збруйные пряжки, трехгранные наконечники стрел, большой кинжал, серьги с подвесками, глазчатые бусы и те же самые лощеные одноручные кувшины. Могильник датируется арабской монетой 750—751 гг. Черепа из этого могильника имели весьма заметные монголоидные черты. Характерно, что рядом с могильником открыто поселение с остатками круглых юртообразных жилищ.

Кайбельский и Болынетарханский могильники являются наиболее характерными раннеболгарскими Памятниками на Волге.

Обряд погребения в Поволжье имеет значительную древность и восходит к сарматам, у которых такой тип узких могил с заплечиками выделяется в особую группу. Он появляется на раннесарматской стадии (III—II вв. до н. э.) и составляет с этого времени характерную черту Поволжской группы К Сохранение этого обряда погребения на протяжении весьма длительного времени заставляет думать, что основой этнического состава населения оставались сарматские племена. Как известно, обряд погребения является весьма стойким этнографическим признаком и позволяет включать болгар в число исконного сарматского населения края.

В Салтовском могильнике господствует другой обряд погребения в катакомбах, генетически восходящий к подбойным сарматским могилам ². Он также являлся характерным для болгар Поволжья. Ибн-Фадлан, автор начала X в., оставивший интересное описание обычаев волжских болгар, отмечает наличие у них погребений в катакомбах. В своей записке он пишет: «И если умрет мусульманин у них, и вот [имеется] женщина из хорезмийцев, то его обмывают омовением мусульман. Потом везут его на повозке,., пока не прибудут с ним к месту, в котором его похоронят. Когда же он прибудет туда, они возьмут его с повозки и положат его на землю. Потом очертя вокруг него линию и откладут его в сторону. Потом они выкопают внутри этой линии его могилу, сделают для него боковую пещеру и погребут его. Подобно этому и они (жители этой страны) поступают со своими мертвыми» ³.

Кроме упомянутого выше сирийца Мар-Абаса-Котины, имя болгар встречается позднее у Хронографа 354 г., Моисея Хоренского, Комеса Марцеллина и Иордана. Хронограф помещает болгар к северу от Кавказа под именем булгары. В этих же местах указывает их и Моисей Хоренский ⁴.

Иордан, помещая булгар над Понтийским морем, не смешивает их с гуннами, а как и византийские источники, разделяет их. «Далее за

¹ К. Ф. Смирнов. Сарматские курганные погребения в степях Поволжья и южного Приуралья. «Докл. и сообщ. истор. ф-та МГУ», 1947, стр. 76.

² II. Я. Мерперт. Верхнее Салтово. Автореферат диссертации. М., 1949, стр. 6.

³ А. П. Ковалевский. Книга Ахмеда ибн-Фадлана..., стр. 140.

⁴ А. Бурмов. Указ. соч., стр. 330 (35).

686

ними,— пишет он,— тянутся над Понтийским морем места расселения булгар, которых весьма прославили несчастья (совершившиеся) по грехам нашим. А там и гунны, как плодовитейшая поросль всех самых сильных племен...» ¹ Моисей Хоренский также разделяет болгар от других племен: «К северу от них живут народы турков и болгар...» ². Разделяет гуннов и болгар и византийский писатель Феофан. «В сем (514 г.) Ватвиап, занявши всю Фракию, Скифию и Мизию со множеством гуннов и булгар, покорил Анхиэал и Одиссополь» ³. У этого же автора выделены племена унновундов, болгар и котрагов. Эти данные, находящиеся в полном соответствии с археологическим материалом, заставляют разделить гуннов и болгар и видеть в последних одно из сарматских или сармато-аланских племен, выдвинувшееся только в средневековье. CoBqpuieHHO понятно, что искать в этническом отношении чистых сарматов, чистых болгар нельзя. Эпоха, >когда происходили все эти события, была временем варварства, временем, когда у всех племен, населявших наш юг, уже в полной мере шел процесс распада родовых отношений и формирования классового общества. На место родовой общины пришла соседская, включавшая представителей различных племен. Это смешение наблюдали еще древние авторы. Ими отмечалось, например, смешение веттедов и сарматов, хорошо прослеживаемое в археологическом материале⁴. Иордан в «Гетиках» отмечает смешение имен, практиковавшееся в его время: «Ведь все знают,— пишет он,— и обращали внимание, насколько в обычае у племен перенимать по большей части (чужие) имена — у римлян — македонские, у греков — римские, у сарматов— германские. Готы же преимущественно заимствуют имена гунекие» ⁵.

Эта смешанность имен привела к путанице этнических названий. Однако, несмотря на такую неблагоприятную картину, опираясь па данные археологии и письменных источников, взаимно их проверяя, можно выделить основной компонент в этнических группировках того времени. Этот основной элемент прослеживается в названиях союзов племен. Последние также хорошо устанавливаются по упоминаниям в хрониках. Так, можно говорить о создании союза болгарских племен, развившего свою деятельность в последних десятилетиях V в. В VI в. этот союз достиг могущества, имя его стало широко известно под наименованием Великой Болгарии.

По-видимому, к распаду этой политической организации привели какие-то внутренние причины, о которых можно судить по легенде о

¹ Иордан. Гетики, § 37.

² К. П. Патканов. Из нового списка географии, приписываемого Моисею Хорел- скому. СПб., 1883, стр. 23.

³ «Летопись византийца Феофана от Диоклетиана до царей Михаила и сына его

Феофилакта». Предисловие Бодянского. 1890, стр. 125.

⁴ И. Я. Мерперт. Верхнее Салтово, стр. J3.

⁵ Иордан. Гетики.

687

смерти вождя Кубрата, жившего при Константине III (641—668 гг.), и о расселении его сыновей.

Несмотря на необычность повествования, все же можно видеть в этом предании значительную долю исторической правды, которую можно расшифровать как наличие среди болгарских племен внутренних неурядиц, приведших к распаду этого союза племен. Внутренние неурядицы, в свою очередь, ускорили сложение на этой территории Хазарского государства, что косвенно подтверждается письмом царя Иосифа, из которого мы узнаем, что первоначально хазары были малочисленны и вели войны со многими народами, йаселявшими этот край. Здесь первоначально жили в-н-н-т-р’ы, которые были так многочисленны, как песок у моря, но не могли устоять перед хазарами. «Они оставили свою страну и бежали, а те преследовали их, пока не настигли их у реки по имени «Дуна». До настоящего дня они расположены на реке «Дуна» и поблизости от Кустащцшы (в Византии), а хазары заняли их страну...»

М. И. Артамонов, несомненно, прав, видя в в-н-н-т-р болгар ². Орда Аспа-* руха появилась на Дунае при Константине Погонате. К этому времени относится и уход болгар на Волгу.

Точных данных о времени появления болгар на новых местах мы не имеем. Аланский монах Иордан, писавший в VI в., не упоминает болгар в числе народов, перечисленных им на Средней Волге. В VII в. после распада союза племен, они оставались некоторое время внизу, в Подонье, и только в VIII в. проникли на Среднюю Волгу, о чем можно говорить основываясь на датировке двух могильников — Тарханского и Кайбель- ского. К этому времени относится и комплект вещей салтовского типа, происходящий из дер. Дятлиной в Чувашии, где он был куплен у гражданки Ананьиной^г. В этот комплект входят бубенчик, монетообразная привеска, пряжка салтовского типа, поясная бляшка и один фрагмент светло-желтого черепка болгарской домонгольской посуды. Все вещи характерны для ранних болгар.

Продвинувшиеся на Волгу болгары столкнулись на огромных пространствах Средней Волги, по правому и левому берегам ее с финно- угорскими племенами: последние оставили памятники так называемой городецкой культуры ⁴.

Расселению этих племен на широкой территории левобережья Волги предшествовала несколько иная этническая картина. Левобережье в районе Казанского течения Волги и до северной границы Ульяновской обл. в первые века было занято племенами пьяноборской культуры ⁵» В настоящее время укрепилось мнение, что тогда на пространстве Среднего Поволжья сложился союз племен, объединивший население право

¹ П. К. Коковцев. Указ. соч., стр. 20.

² М. И. Артамонов. Очерки древнейшей истории хазар. JL, 1936, стр. 6.

³ «Собрание Гос. музея ТАССР», шкаф № 7, полка 46, инв. 6406. 0А. 45

⁴ «Очерки истории СССР», т. I, стр. 380.

⁵ Там же, стр. 531.

€88

бережья и Нижнего Прикамья. Эта политическая организация содействовала сплочению местного населения и дальнейшему (развитию производительных сил.

В результате произошла взаимная инфильтрация племен, особенно в пограничных районах. Вещи пьяноборского типа встречаются на Самарской Луке, проникновение пьяноборских племен наблюдается и на правом берегу Волги. В ряде могильников первых веков на территории Чувашии также встречаются вещи пьяноборских типов. Одним из наиболее западных могильников с такими вещами является Кошибеевский, который многие исследователи относили даже к пьяноборской культуре.

За последнее время открыт Саликсеяский могильник близ Пензы, давший значительное число вещей пьяноборского типа К Отдельные предметы этого типа встречаются на Верхней Волге². Это проникновение отдельных групп носителей пьяноборской культуры было возможно только три существовании союза племен.

В середине I тысячелетия замечается движение городецких племен, которые появляются на широких пространствах левобережья, от Ветлуги и до Куйбышевской обл. включительно. Селища этой культуры датируются достаточно хорошо VI—VII вв. Освоение черноземных земель Заволжья надо связать с переходом к плужной обработке земли. В виде отдельных групп городецкие племена цроникли довольно далеко на восток. Единичные вещи городецкого типа происходят из Биляра и Сувара.

Болгары при своем продвижении на север по Волге застали на всем протяжении финно-угорские племена, к которым относятся и пьянобарские и городецкие племена.

Материал этих городдщ и могильников Среднего Поволжья показывает, что во второй половине I тысячелетия многие племена этой огромной территории достигли высокой ступени развития производительных сил. Основу хозяйства составляло плужное земледелие, оседлое скотоводство и пушная охота, о которой немало говорят и восточные источники. Многочисленные железные орудия, разнообразный набор медных и серебряных украшений свидетельствуют о высокой ступени развития металлургии. Литейное и кузнечное дело было сосредоточено еще в руках одного мастера.

Могильники типа Армиевского, Иваньковского и среднего течения Оки, относящиеся к той же городецкой культуре, дают яркую картину социальных отношений, далеких уже от форм классического родового строя. Эти могильники свидетельствуют прежде всего о наличии погребений с богатым набором вещей и с инвентарем, свидетельствующим о бедности погребенного. Встречаются могилы достаточно больших разме-

¹ Исследован М. Р. Полесских. См. рукопись «Материалы конференции по археологии, древней и средневековой истории Поволжья». Казань, 17—22 декабря 1956 г.

² П. Н. Третъяков. К истории племен верхнего Поволжья в первом тысячелетии м. э. М. —JI., 1941, стр. 28.

689

ров и большой глубины с покойниками, положенными с богатым набором украшений и орудий труда. В этих могилах нередко можно встретить привозные вещи, чаще всего украшения. В Армиевском могильнике стеклянные бусы, по-видимому, попадали от соседей-сарматов и позднее от племен салтовской культуры. В бедных могилах или совсем нет вещей или их крайне мало. С этим населением и столкнулись болгары, стоявшие на более высокой ступени общественного развития.

Время проникновения болгар на Среднюю Волгу датируется достаточно хорошо по ряду памятников. Так, в Болыпетарханском могильнике раскопано значительное число погребений с вещами салтовского типа, в том числе с характерными серьгами, подвесками, набором бус и посудой. Более интересным оказался Кайбельский могильник, открытый вторым отрядом Куйбышевской археологической экспедиции у южной окраины с. Кайбел Ульяновской обл., на территории, занятой курганным могильником бронзовой эпохи. Три погребения оказались впущенными в насыпи курганов, другие располагались на площадке рядом с курганами.

В могилах, имевших форму узких прямоугольных ям, иногда с заплечиками и следами деревянных перекрытий, лежали на спине погребенные, с вытянутыми конечностями, в большинстве случаев головой на юго-запад. При мужчинах находились оружие, украшения, конская сбруя, при женщинах — серьги, распространенные у алан, глазчатые бусы, пряслица, кожаный головной убор. При одном детском погребении был найден арабский диргем 750—751 гг. Во всех погребениях обнаружены глиняные сосуды. Некоторые из них, в виде кувшинов с лощеной поверхностью, с более или менее раздутым туловом и одной ручкой, продолжают традиции сарматской культуры и городских центров Приазовья, а простые, грубой фактуры горшки с защипами по краям —• традиции городецкой культуры.

Открытый могильник и по обряду погребения и по вещевому комплексу аналогичен известному Салтовскому могильнику, связываемому с болгарами. За посление годы на территории Заволжья в разных местах открыты могильники этого типа. Они, по-видимому, принадлежат приазовским болгарским племенам, откочевавшим на север в связи с образованием Хазарского каганата. Таково погребение подобного типа, открытое Н. Я. Мер- пертом в 1952 г. близ с. Хрящевки в Куйбышевской обл.

Это последнее, как и Кайбельский могильник, принадлежит болгарам, уже ассимилировавшимся с местными племенами, которых восточные писатели помещают на территории Поволжья. Об ассимиляции можно судить по находке в могильнике керамики позднегородецкого типа. Эта культура принадлежала, как теперь выяснено, различным финским племенам Среднего Поволжья, которые расселялись на территории Заволжья около середины I тысячелетия.

Кайбельский могильник интересен еще и тем, что доказывает несомненную связь болгар с салтовской культурой и является важным свидетельством одновременного появления на Средней Волге большой

44 Очерки истории СССР

690

и компактной массы болгарских племен. На основе всего комплекса вещей салтовского типа и находки диргема Кайбельский могильник датируется VIII —IX вв.

Интересный материал дало Балымерское городище, также свидетельствующее об ассимиляции болгарами местного финно-угорского населения.

Его культурный слой имеет два напластования, из которых нижний датируется находками трехлопастной железной стрелы и пряжки с изогнутым язычком не позднее VIII в. Керамический комплекс дал в основном позднегородецкую посуду и ограниченное число болгарской гончарной посуды, позволяющее датировать этот слой VIII—IX вв. Верхний слой по характеру керамики не выходит из рамок X—XI вв. Раскопками были открыты полуземлянки — одна, датируемая VIII—IX вв., а вторая —X—XI вв. Во второй землянке, размером 18 кв. м, был прослежен сруб, имевший с внешней стороны глиняную обмазку. Обнаружены стол бы, поддерживавшие двускатную кровлю. Открыто 45 ям двух периодов

VIII—IX вв. и X—XI вв. Часть ям служила для хранения зерна, другая — для отбросов; обнаружено несколько ям, являвшихся домашними жертвенниками, прототипами домашних святилищ, сохранившихся у народов Поволжья еще в XX в. (куала удмуртов).

Этот памятник по характеру материала нельзя считать городом в социальном понимании этого термина. Все находки свидетельствуют о занятии жителей в основном сельским хозяйством. Были найдены земледельческие орудия.

Вещей, которые бы говорили о занятии жителей ремеслом, почти нет. Балымерское городище, хотя и является укрепленным поселением, не было поселком городского типа. По всей вероятности, Балымерское городище являлось зародышем города, однако сложившаяся обстановка,

ем

может быть конкуренция с расположенным в 17 км от него г. Булгары, не позволила ему развиться в настоящий город и он остался укрепленной деревней. Ранее там, несомненно, помещался какой-то крупный племенной центр, о чем можно судить по расположению рядом такого крупного языческого святилища, как «Шолом», принадлежавшего всему племени. Находка арабских надписей, нескольких обломков красноглиняной и поливной зеленой посуды типа, распространенного на юге и датируемого XI в., достаточно хорошо свидетельствует о значении поселка в экономической жизни края.

Как далеко на запад шло продвижение болгар, можно судить по ряду фактов. Здесь прежде всего следует вспомнить предание о существовании болгарского торгового пункта на месте современного г. Горького, где еще в более раннее время был мордовский племенной центр.

По-видимому, в прибрежной Полосе течения Волги в районе Чувашии находились опорные пункты болгар. Памятниками болгарской культуры там являются поселение Хырпус близ Криуш, где найдена типичная ранняя болгарская керамика, а также поселение близ дер. Тихомирово Порецкого района. Большое число болгарской керамики происходит е территории г. Чебоксар, причем часть ее точно датируется домонгольским временем. Ранняя керамика происходит из-под Ядрина.

Можно считать типично болгарским районом бассейн р. Свияги, с притоками по Черемшану, Буле, Улеме и Кубне. Здесь наиболее ранним является городище около Тигашево. В этом же районе известны селища в окрестностях Большого Яльчика, Байбатырево, Арабузи и Тигашево К Кроме отмеченных, имеется городище у дер. Каршлых на р. Сундырке, притоке Волги, на котором найдена типичная болгарская керамика. Влияние болгар в раннее время прослеживается до Оки. Раскопками, произведенными в г. Муроме, в нижних слоях обнаружено около двух процентов ранней болгарской керамики. Эти немногочисленные материалы позволяют прийти к заключению, что не только в юго-восточную часть Чувашии, но и в более западные районы проникли болгарские племена. Ряд памятников болгарской культуры свидетельствует об этом довольно убедительно. Пришельцы болгары ассимилировали местное финно-угорское население. Как называли эти племена в то время, археологу сказать трудно.

Отмеченные городища и могильники Поволжья VIII—X вв. содержат материал, в котором отчетливо выделяются два компонента: первый,

связываемый с культурой местного аборигенного населения, и второй, не имеющий никаких корней в культурах Среднего Поволжья, Этот второй компонент свидетельствует о приходе с юга племен салтовской культуры.

Новые для Средней Волги племена оказали огромное влияние на местное население, главным образом районов Закамья, южной части Чувашии* современных Ульяновской и Куйбышевской обл.

¹ П. Н. Третъяков. Памятники древнейшей истории Чувашского Поволжья. Чебоксары, 1948.

692

Глиняные сосуды VIII—X вв. из с. Криуши на р. Каме

Весьма возможно, что именно к этому времени относится первая тюркизация населения, когда победил тюркский язык тюркизированных уже в Приазовье и Предкавказье болгар.

К X в. новые культурные элементы получили широкое распространение, а на некоторой территории — и господствующее положение.

Раскопки болгарских поселений деревенского типа и развалин городов дают значительную группу обломков посуды, восходящих к прототипам керамики Северного Кавказа и Приазовья I тысячелетия. Среди этого материала есть лепные крынкообразные сосуды, часто с ручками, имитирующими форму животных. Эта форма ручек была широко распространена у сарматских племен, населявших районы Прикубанья и Придонья. Кувшины таких форм встречаются и в грунтовых могильниках, принадлежавших синдо-меотским племенам Приазовья. Нередки у болгар обломки посуды, покрытые заштрихованными площадками, расположенными в шахматном порядке; фрагменты сосудов с ручками в виде небольших горизонтальных плоских выступов и, наконец, многочисленны образцы гончарной красной керамики с линейным и волнистым зональным орнаментом ¹. Образцы такой керамики сохраняются до XIII—XIV вв., а

¹ А. П. Смирнов. Указ. соч., стр. 22; его же. Новые археологические данные о сложении культуры волжских болгар. КСИИМК, вып. XL, 1951, стр. 24—25.

693

красная гончарная с зональным орнаментом переходит и в культуру Казанского ханства. Эти элементы составляют органическую часть болгарской культуры. Их устойчивость в продолжении долгого времени не может быть объяснена ни торговыми связями, ни кратковременными культурными влияниями.

В переселении на Среднюю Волгу принимали участие многие болгарские племена. Прямыми указаниями на это являются наименования болгарских городов и племен Волжской Болгарии в перечне восточных писателей, повторяющие этнонимы племен Предкавказья. В их числе савиры, или савары упоминаемые Птолемеем, автором II в., которых большинство исследователей на основе данных византийских и армянских писателей помещает в предкавказских степях. С этим именем связывается г. Сувар, один из крупных центров домонгольской Болгарии, претендовавший на ведущую роль в жизни страны во второй половине Хв.

С племенем барсилы, или берсулы, византийских писателей сопоставляется Берсула — одаиз трех территорий упоминаемых Ибн-Русте в его «Книге драгоценных сокровищ». И, наконец, наименование столицы царства Булгар представляет этноним самих болгар.

Чем же можно объяснить приход болгар именно в Среднее Поволжье? По-впдимому, причинами являются и древние связи племен Прикамья с Северным Кавказом еще со времени поздней бронзы и раннего железа — обстоятельство, отмеченное еще А. М. Тальгреном, находившим в ананьинской культуре некоторые элементы культуры Северного Кавказа. За последние годы значительный материал по этому вопросу собрала А. В. Збруева, доказавшая тесные связи племен Прикамья с Северным Кавказом

На Средней и Нижней Каме имеются могильники курганского типа с сарматскими комплексами вещей, датируемые III—IV вв.

В течение сравнительно короткого времени пришельцы ассимилировали местные племена, перешли к земледелию, возглавили союз племен, дав свое имя государству.

Г1о-видимому, не далек был от истины автор X в. Масуди, отметивший, что болгары составляют великий, могущественный и храбрый народ, который подчинил себе все соседние народы ².

Это свидетельство в полной мере согласуется с данными археологии. По всему Среднему Поволжью, Средней и Нижней Каме широко распространены вещи салтовского типа, в большинстве своем украшения и оружие. Многочисленность и храбрость болгар не спасли их, однако, от хазарской зависимости.

¹ А. В. Збруева. История населения Прикамья в ананьинскую эпоху. МИА, № 3Q 1952, стр. 164 и сл.

² А. Я. Гаркави. Дополнения к «Сказаниям мусульманских писателей о славянах и русских». СПб., 1871, стр. 34—35.

694

Хазарское государство, первоначально занимавшее весьма незначительную территорию в Прикаспии, о чем можно судить по данным кагана Иосифа *, скоро расширило свою территорию и подчинило себе многие племена Среднего Поволжья, обложив их данью. Из письма хазарского даря Иосифа мы узнаем о широкой экспансии хазар ².

Несмотря на хазарский гнет, племена Среднего Поволжья продолжали развиваться, прошли значительный путь по объединению разрозненных племен в единый мощный союз племен. В отличие от ранее существовавших в Поволжье племенных объединений, союз, возглавлявшийся болгарами, представлял к X в. довольно прочное политическое целое. В этом объединении упорную борьбу пришлось вести болгарским князьям. Отзвуки ее слышались и поздней, во второй половине X в.

Несмотря на значительные успехи в развитии производительных сил <как в области земледелия и скотоводства, так и в развитии городских ремесленных центров, болгары не сумели освободиться от хазарской зависимости. Этим объясняется обращение князя Альмаса к арабскому халифу Муктадиру, приславшему посольство для установления политических отношений. В записке Ибн-Фадлана подробно рассказывается о приеме посольства, вызванном взаимоотношениями болгар с хазарским каганом. Там указана дань по шкуре соболя от каждого дома ³, отмечено, что сын болгарского царя находится заложником у хазарского кагана ⁴. В этом же документе приведен один факт, показывающий силу хазар. До царя хазар дошла (весть) о красоте дочери царя «славян» (болгар),—пишет Ибн-Фадлан,— так что он послал сватать ее. А он высказался против него и отказал ему. Тогда тот отправил (экспедицию) и взял ее силой, хотя он иудей, а она мусульманка. Итак, она умерла (находясь) у него. Тогда он послал, требуя вторую его дочь... И, право же, царя «славян» побудила написать государю (халифу) и попросить его, чтобы он построил для него крепость, боязнь царя хазар ⁵.

Результатом переговоров явилась номинальная зависимость болгарского царя Альмаса от Арабского халифата. У нас нет никаких данных полагать, что существовала реальная зависимость. Ни один из восточных писателей, кроме Ибн-Фадлана, об этом не говорит. Нельзя судить о политической зависимости и по нумизматическим данным. Вмешательство халифа Муктадира не сыграло какой-нибудь положительной роли⁶, и прежняя зависимость от хазарского кагана продолжалась.

X век — время сложения феодальных отношений. К этому времени край стал сплошь земледельческим. Таким он рисуется по археологическим данным, таким знают его и арабские писатели, в частности Ибн-

¹ Б. А. Рыбаков. К вопросу о роли Хазарского каганата в истории Руси, рис. 5 и6.

² П. К. Коковцов. Указ. соч., стр. 98—99.

³ А. П. Ковалевский. Книга Ахмеда ибн-Фадлана..., стр. 436.

⁴ Там же, стр. 137.

* Там же, стр. 141.

⁶ Там же.

695

Русте ¹. Это же отметил и Ибн-Фадлаи: «Пища — их просо и мясо лошади, но и пшеница и ячмень (у них) в большом количестве» ². К сожалению, у нас нет никаких письменных данных, которые бы позволили восстановить экономические отношения.

Правда, кое-что дает археологический материал. Среда городищ X— XII вв. встречаются небольшие городища, обнесенные мощной системой обороны. Последние слишком незначительны по площади, чтобы их можно было считать родовыми убежищами, куда скрывалось сельское население в случае опасности. Вместе с тем это не ремесленные города. Такого рода городища могут быть квалифицированы только как замки, укрепленные усадьбы князей. В качестве примера можно указать Майнское, расположенное между реками Майна и Утка, в 15 км от Булгар, Уткин- ский городок, расположенный около селения Кайбель, обнесенный двумя рядами валов и имеющий в окружности 600 м, городище близ дер. Каш- киной, окруженное валами до 10 м высоты и имеющее в окружности около 600 м, Жукотинское, в котором обнаружены остатки каменных построек. К числу таких городищ следует отнести и Тигашевское на территории Чувашии. Особый интерес представляет Елабужское Чортово городище, представляющее в основе укрепленное убежище, захваченное каким-то князем.

Этот последний памятник особенно характерен для эпохи складывающихся феодальных отношений. Для новой господствующей верхушки большое значение имел захват родовых убежищ.

Чортово городище расположено на высоком берегу р. Тоймы, с двух сторон окружено оврагами, а с напольной стороны защищено двумя рядами валов. На площади городища, в восточной его части, сохранились остатки укрепленного четырехугольника, окруженного башнями. Это сооружение представляет своеобразную цитадель, которая защищала феодала от нападения извне и от собственного населения.

Сложение феодальных отношений, развитие земледелия — все это вызывало значительной рост ремесла.

В X в. возникли такие города, как Булгар, Сувар, Биляр, Ошель, возможно, Жукотин и Керменчук. Ряд городов, упоминаемых арабами и русскими летописями, еще не связаны с определенными городищами и, к сожалению, остаются неисследованными. Все эти города являлись центрами ремесла ³.

Раскопки Сувара и Булгара дали значительный материал, свидетельствующий о местном производстве земледельческих орудий, вооружения, украшений. Уже в X в. выделились золотых дел мастера, о чем можно судить по характеру ряда болгарских кладов. Существовали гончары, хотя, наряду с гончарной керамикой, долгое время существовала посуда ручной лепки.

¹ А. Я. Гаркави. Сказания..., стр. 263.

² А. П. Ковалевский. Указ. соч., стр. 136.

³ А. П. Смирнов. Указ. соч., стр. 28—29.

696

Все материалы говорят о значительном развитии городской жизни. Правда, следует отметить, что восточные писатели X в. отмечают меньший масштаб города по сравнению с городами древней Руси.

Болгарские города являлись и центрами торговли. Среди них особо следует отметить Булгар, возникший на месте селищ и городища Городецких племен. Находка отдельных вещей VIII—IX вв. свидетельствует о раннем появлении там болгар. Об этом городе путешественники пишут как о главной ярмарке страны, где собирались купцы Запада и Востока.

Особо следует отметить торговлю с Русью, о которой говорит Ибн- Фадлан. Большое значение имела торговля с Востоком. На площади болгарских городов и на территории селищ находят и отдельные монеты и целые клады. Таковы клад арабских диргемов из Булгар и найденный в дер. Татарский Толкиш.

Все материалы рисуют болгарское общество весьма развитым. Однако у нас нет оснований считать, что в начале X в. у болгар окончательно сложились феодальные отношения. Те немногочисленные данные, которые содержатся в описаниях Ибн-Фадлана, не дают оснований видеть в отношениях князей и земледельцев признаки, свойственные феодальному обществу.

Говоря о земледелии болгар, Ибн-Фадлан отмечает: «... каждый, кто что-либо посеял, берет это для самого себя. У царя нет на это никакого права, кроме лишь того, что они платят ему в каждом году от каждого дома шкуру соболя» Подобную же характеристику дает и Ибн-Русте: «Подать царю своему платят они лошадьми и другим» ². Правда, документ не раскрывает, что является «другим», может быть, здесь и скрыты продукты земледелия. Во всяком случае, многоплеменное государство болгар шло быстро к завершению процесса сложения феодальных отношений.

Большое значение в жизни государства болгар сыграла победа князя Святослава над хазарами в 965 г.: «Иде Святославъ на Козары Слышавше же Козаре, изыдоша противу с княземъ своим каганомъ и съступишася бити, и бывши брани межи ими одолЬ Святославъ Козаром и городъ ихъ БЪлу Вежую взя и Ясы победи и Косогы» ³.

В связи с данным сообщением русской летописи обычно рассматривается свидетельство Ибн-Хаукаля, который отметил: «Русы продавали меха в Булгары до разрушения ими этого города в 358 году... Руссы уничтожили все, чем владели на реке Итиль хазары, болгары и буртасы и овладели всем этим... В настоящее время ни болгар, ни буртас, ни хазар совсем не осталось; ибо руссы напали на них, отняли у них все земли и присвоили себе. Те, которые спаслись от них бегством, живут рассеянно в соседних странах из любви к окрестностям своих земель, и в надежде

¹ А. П. Ковалевский. Книга Ахмеда ибн-Фадлана..., стр. 136.

² А. Я. Гаркави. Сказания..., стр. 263.

³ «Ипатьевская летопись». ПСРЛ. Пг., 1923, стр. 54.

697

заключить с руссами мирный договор и возвратиться назад в качестве подданных руссов»

Разгром г. Булгара Святославом, по-видимому, не сыграл большой роли в его экономике. Как показывают археологические раскопки, город был восстановлен, быстро оправился и снова завоевал себе прежнее положение международной ярмарки и значительного ремесленного центра.

Освобождение болгар от хазарской зависимости является условной датой, отделяющей дофеодальный период от феодального. Ряд косвенных данных позволяет видеть в конце X в. уже сформировавшиеся феодальные отношения.

И

ХАЗАРСКИЙ КАГАНАТ

Около середины VII в. в степях европейской части нашей страны существовали два крупных политических образования: болгарское и хазарское. По этническому составу они были родственны между собой. Первое из них оказалось, как выяснено выше, недолговечным и распалось на составные части. Второе оказалось более жизнеспособным и, будучи остатком могущественного Тюркского каганата, унаследовало его государственные традиции и международный авторитет. Отделившись от Западно-Тюркского каганата, Хазарское царство могло сохранить свое международное положение и свою роль наследника Тюркского государства, только быстро усиливаясь посредством покорения соседних племен, в первую очередь родственных хазарам болгар ².

Данные еврейско-хазарской переписки о покорении хазарами различных племен ³ подтверждаются сообщениями византийских хроник и «Армянской Географии VII века». Одна часть болгар подчинялась хазарам, другая — под их натиском ушла на запад, за Дунай. «Армянская География VII века» ⁴ среди покорившихся называет кубанских болгар (купи-болгар), а византийская хроника ⁵ — их вождя, старшего сына Кубрата — Батбая. Другой сын Кубрата — Аспарух вместе с племенем вог- хондор (унногундур), возглавлявшим, видимо, болгарский союз в эпоху Органы и Кубрата, покинул родину, не будучи в силах отразить хазар и не желая им покориться. Теснимые хазарами болгары устремились в пределы Византийской империи.

Уход орд Аспаруха за Дунай был завершением борьбы между хазарами и болгарами. Надо полагать, что к этому времени, т. е. к 80-м годам VII в., господство хазар распространилось не только на степи между

¹ А. Я. Гаркави. Сказания..., стр. 220—221.

² М. И. Артамонов. Очерки древнейшей истории хазар. JL, 1937, стр. 49.

³ П. К. Коковцев. Указ. соч., стр. 98—99, 924, 1018.

⁴ «Армянская География . VII в.». Перевод К. Патканова. СПб., 1877; К. П. Пат-

канов. Из нового списка географии, приписываемой Моисею Хоренскому, стр. 29.

⁵ «Летопись византийца Феофана», стр. 262, 263.

698

Азовским и Каспийским морями, но и на Северное Причерноморье, включая сюда в какой-то мере и Крым. Несомненно, что власть хазар простиралась также и на те болгарские племена, с которыми они вместе занимали прикаспийские степи и издавна находились в тесной связи. Из этих племен нам известны савиры и барсилы.

Расширяя границы своих владений на Западе за счет болгар, хазары хотели утвердиться и в Закавказье, по крайней мере в Албании. Однако в первые годы своей политической самостоятельности они были еще слишком слабы и связаны борьбой с болгарами. Появление хазар в Закавказье было вызвано завоеванием арабов, ослабившим сопротивление народов Закавказья.

В 651—654 гг. хазары совместно с аланами и абхазцами пришли на помощь закавказским народам и напали на арабов. Тем не менее арабы покорили Закавказье и вторглись в страну хазар, где войско их было разбито и уничтожено.

В 660 г. вновь «вышли хазары в Агванию (Албанию) на добычу и грабеж» ¹. Албанскому князю удалось прогнать их. В 664 г. нападение повторилось, но уже в более обширных размерах. «История Албанов» называет нападающих «гуннами». Они дошли до Аракса и захватили множество пленных и скота. Царь гуннов предложил албанам мир, в результате которого дочь гуннского царя была отдана замуж за албанского князя².

Армянские и арабские источники называли гуннами одно из болгарских племен — савир-сувар ³. Это были ближайшие северные соседи Албании, хотя в это время политически они зависели от хазар. Князь их Алп-Илитвер был вассалом хазарского кагана. Он обязан был выходить по требованию кагана на войну, но мог совершать походы и по своей инициативе.

В 684 г. хазары, воспользовавшись междоусобицами в халифате, вновь жестоко разгромили Закавказье. Они опустошили целый ряд областей, захватили громадную добычу и множество пленных. После этого похода Албания стала данником хазар. Другие области Закавказья, вероятно, откупились от хазар и обязались вносить дань в дальнейшем.

Албания стремилась предотвратить угрозу дальнейших нашествий со стороны своих северных соседей и с этой целью постаралась укрепить свои связи с вассалом хазарского кагана Алп-Илетвером, отправив в конце 684 г. посольство к савирам. Главе албанского посольства епископу Исраилу удалось не только склонить князя савир к миру с Албанией, но и к принятию христианства ⁴.

У нас очень мало данных по истории Хазарии в VII в. Поэтому тем большее значение имеют довольно подробные сведения о савирах,

¹ «История Агван Моисея Каканкатваци». СПб., 1891, стр. 149—150.

² Там же, стр. 153—154.

³ Савирами или суварами, их называли арабские писатели Ибн-Хордадбех (X в.)

и Масуди (X в.).

⁴ Моисей Каганкатваци. Указ. соч., стр. 190—209.

699

этнически родственных не только с хазарами, но и с другими болгарскими племенами, в большинстве своем входившими в состав Хазарии.

В рассказе о миссии Исраила подробно говорится о религии савир. Особым почитанием пользовался у них бог Тангрихан (Тенгри — монгольских тюрок и гуннов). Кроме того, они обожествляли гром, солнце, луну, огонь, воду и т. п., чтили богов путей. Распространено было поклонение деревьям, связанное с представлением о Тангрихане, которому приписывалось управление силами природы. Деревьям и богам приносились в жертву лошади.

Помимо священных деревьев и рощ, у савир были капища и идолы. В качестве охранительных амулетов савиры носили на себе золотые и серебряные изображения фантастических животных (драконов). Были у них и служители культа: жрецы, колдуны, чародеи и знахари, а также особые служители капищ и деревьев.

Таким образом, религия савир выступает в формах, обычных для варварского общества. Те же формы были, по-видимому, свойственны религии тюрок, хазар и других болгарских племен.

В рассказе о христианизации савир имеются некоторые сведения

о формах семейных и общественных отношений у них. У савир существовал обычай, связанный, без сомнения, с многоженством и заключающийся в том, что жена умершего, не являющаяся матерью наследника, вместе с другим имуществом полностью переходит к его сыну. У бедняков же многоженство часто заменялось многомужеством, братья, не имевшие возможности обзавестись отдельными женами, брали одну общую жену. У савир были богатые и бедные, вельможи и простолюдины. В «Истории албанов» упоминаются савирские князья или знатные вельможи: Тархан Очи (Авчи), постельничий Чата-Хазр и Зурдкин-Хурсан.

Эти данные о северокавказских савирах представляют существенное значение для понимания взаимоотношений между хазарами и подчиненными им племенами. Хазарская держава складывалась как обширная федерация племен, сохранявших в неприкосновенности свою внутреннюю организацию и даже значительную степень внешнеполитической самостоятельности в пределах подчинения верховной власти хазарского кагана.

У нас нет точных данных относительно социально-экономического строя древней Хазарии. Несомненно, однако, что во многом сохранялись старые патриархальные черты. Тем не менее, наличие тарханов свидетельствует о существовании у савир и хазар, как и у тюрок, наследственной знати, свободной от повинностей, которыми облагался черный люд, прежде всего, в пользу этой привилегированной верхушки.

Можно полагать, что степень развития патриархально-феодальных отношений у разных племен Хазарии была неодинаковой, хотя бы вследствие различий в их хозяйстве. Так, в южной части страны уровень патриархально-феодальных отношений был более высоким. Загнанные в узкий проход между морем и горами, савиры рано осели и, наряду со скотоводством, занимались земледелием. Археологические разведки свидетель

700

ствуют, что к северу от Дербента имеется много раннесредневековых поселений с мощными укреплениями. Здесь рано мог проявиться и основной признак феодализма — собственность на землю.

В степях между Азовским и Каспийским морями, наоборот, еще долго сохранялось кочевое скотоводство и хазары приходили в предгорья восточной части Северного Кавказа только для зимовья. У них, впрочем, тоже с раннего времени упоминаются города (Семендер и др.) * Основным в хозяйстве хазар и, вероятно, кубанских и черноморских болгар, оставалось однако скотоводство, поэтому бедняки находились в полной экономической зависимости от крупных собственников стад и табунов.

Таков был в самых общих чертах экономический и социальный строй Хазарского государства, которое к VIII в. стало одним из самых крупных политических образований на территории нашей страны.

* * *

В начале VIII в. молодая Хазарская держава была опасным врагом для Византийской империи и Багдадского халифата. В последние десятилетия VII — начале VIII в. она распространила свое влияние на значительную территорию, населенную различными народами. Правда, зависимость этих народов от Хазарии ограничивалась уплатой военной дани, поэтому вряд ли правильно предположение о вхождении их земель в состав каганата.

Важнейшими источниками сведений о географическом положении и

о внутренней жизни Хазарской державы является собрание документов

X—XIII вв., условно объединяемое исследователями под названием «еврейско-хазарской переписки» ^!, состоящей из следующих (различных по времени и степени достоверности) материалов.

1. Письмо испанского еврея Хасдая ибн-Шафрута к хазарскому кагану Иосифу, написанное в последние годы существования каганата (60-е годы

X в.), в котором он спрашивает об истории страны, ее размерах, соседях и основаниях могущества хазар.

2. Ответ кагана Иосифа; в подлиннике не сохранился ².

3. Так называемая «пространная редакция» ответа царя Иосифа, возникшая, по мнению П. К. Коковцева, в 80-е годы XI в. и содержащая, по мнению исследователей, ряд недостоверных добавлений ³.

4. Так называемая «краткая редакция» этого ответа, составленная в

XI—XII вв. и известная по испанским материалам.

5. «Кембриджский документ» XII—XIII вв.

Сведения о границах Хазарии и количестве подвластных ей городов и

¹ А. Я. Гаркави. Сказания еврейских писателей о хазарах и Хазарском царстве. СПб., 1874; П. К. Коковцев. Указ. соч., JL, 1932; М. И. Артамонов. Указ. соч., стр. 1 и сл.

² Б. А. Рыбаков. К вопросу о роли Хазарского каганата в истории Руси. СА, XVIII, 1953, стр. 139; его же. Русь и Хазария. «Сборник в честь академика Б. Д. Гре

кова». М., 1953, стр. 76—88.

³ М. И. Артамонов. Указ. соч., стр. 2.

701

племен очень противоречивы в этих документах: по одним данным собственно Хазария занимала небольшое степное пространство, ограниченное на юге Кумо-Манычской речной системой, на северо-западе — Нижним Доном, а на северо-востоке — Нижней Волгой (до волгодонской «переволоки»)

По данным пространной редакции, написанной сто лет спустя после потери самостоятельности Хазарским государством, в эпоху резкого обострения русско-хазарских отношений, эта держава была огромной — ее границы отстоят от столицы будто бы на несколько месяцев пути. Однако тенденциозность этого источника не позволяет нам доверчиво основываться на всех его показаниях. По всей вероятности, в эпоху наивысшего могущества Хазарии ей были подчинены все земли Северного Кавказа, большинство городов Крыма, буртасские и болгарские племена на Волге. Возможно, что славянские племена радимичей, вятичей и северян были обложены хазарской данью «по щелягу от рала». Вопрос о платеже дани полянами надо оставить открытым, так как вручение меча в качестве дани должно рассматриваться как символический отказ от дани. Кочевые племена за Доном едва ли были всегда подвластны хазарам, так как постройка Саркела на Дону определяла северо-западный оборонительный рубеж каганата.

На восток границы Хазарии простирались до Гиркании (юго-восточное побережье Каспия). На юге хазарская граница доходила до Дербента и шла по горам. На западе каганат в течение VIII в. овладел областями Причерноморья, которые ранее находились в сфере влияния Византии или даже входили в состав империи. К началу VIII в. Таманский полуостров, Боспор, степной Крым и даже южное побережье Крымского полуострова находились во власти хазар. В руках Византии остался лишь Херсонес с небольшой территорией, прилегающей к нему. Вокруг Херсонеса в конце VII — начале VIII в. разгорелась борьба Византии и Хазарии.

Во второй половине VII в. Херсонес был отдаленным захолустьем Византии ², служившим местом ссылки. В 695 г. в Херсонес был сослан свергнутый с престола император Юстиниан II ³. Сбежав оттуда в горную крепость Дори, находившуюся в руках хазар, Юстиниан обратился к хазарскому кагану. Каган Ибузир Гляван (греческая передача) обещал ему помощь и выдал за него свою сестру, названную при крещении Феодорой. Юстиниан поселился после этого в городе кубанских болгар Фанагории.

После покушения на его жизнь, организованного каганом по просьбе

¹ Б. А. Рыбаков. К вопросу о роли Хазарского каганата в истории Руси, стр. 140, рис. 2; стр. 147, рис. 5.

² В 654 г. сюда был сослан папа Мартин, который писал в письмах к друзьям, что в Херсонесе постоянно не хватает продуктов питания, в частности хлеба. Объясняется это тем, что Херсонес утратил свои обширные владения на западном побе

режье Крыма. Там жили кочевники-скотоводы, не сеявшие хлеба и не дававшие заниматься этим херсонесцам.

³ А. А. Васильев. Готы в Крыму. ИГАИМК, т. V, 1927, стр. 189—199.

702

византийского императора, Юстиниан бежал на рыбачьем судне из Хазарии в Дунайскую Болгарию. С помощью болгарского хана Тервела ему удалось захватить в 705 г. Константинополь и вернуться на византийский троп. Феодора и ее сын Тиберий были венчаны на царство, и Тиберий объявлен был соправителем.

В эти годы Византия потеряла в Крыму последнюю колонию — Херсонес, захваченный хазарами. Подчинение Херсонеса произошло, по-видимому, без особого нажима со стороны хазар и было результатом доброй воли самих херсопесцев, боявшихся мести Юстиниана, бывшего у них в ссылке.

Спустя пять лет после своего возвращения'на трон Юстиниан снарядил большой флот против Херсонеса, Боспора и других бывших владений Византии в Крыму. Войско Юстиниана без сопротивления захватило Херсонес. В городе выли арестованы хазарский тудун (наместник) и представители местной власти. Часть их вместе с тудуном отправили в Константинополь, а остальных казнили. Жителей ограбили, частично перебили и обратили в рабство.

Хронисты сообщают, что Юстиниан остался недоволен действиями флота и приказал ему вернуться. Он собирался послать другой флот для продолжения экзекуции. Угрозой дальнейших завоеваний Юстиниан возмутил хазар, херсовесцы же, воспользовавшись отходом византийского войска, отложились от Юстиниана и провозгласили императором знатного армянина Вардана.

К Херсонесу было отправлено большое войско, осадившее мятежный город. Осадными орудиями были разбиты две городские башни. Прибывшие на выручку города крупные силы хазар заставили прекратить осаду. Византийские войска вступили в переговоры с Варданом, названным при провозглашении императором Филиппом, переправились вместе с ним в Константинополь и помогли ему захватить власть. Юстиниан и его сын были казнены.

Что выиграли от своего участия в низвержении Юстиниана хазары, неизвестно. Возможно, они договорились с Византией о разделе сфер влияния в Закавказье. Во всяком случае, с этого времени Византия стремится сохранить дружеские отношения с хазарами и использовать их в борьбе со своими врагами, в первую очередь с арабами.

Притязания хазар на Закавказье внушали арабам серьезные опасения. Первые четыре десятилетия VIII в. прошли в ожесточенной борьбе между хазарами и арабами ¹.

До 30-х годов VIII в. арабские полководцы ал-Джеррах и Маслама постепенно вытеснили хазар из Албании, платившей еще в начале VIII в. дань каганату. Неоднократно арабы вторгались в пределы Хазарии (в основном в земле савиров и барсилов). Хазары в свою очередь делали набеги и совершали походы на Закавказье, принадлежавшее арабам.

¹ D. М. Dunlop. The history of the Jewish Khazars. New Jersey, 1954, стр. 58—59.

703

Византия всячески способствовала разжиганию вражды между арабами и хазарами, так как борьба с последними отвлекала халифат от Византийской империи. Для того чтобы закрепить союз с Хазарией, император Лев Исавр в 731 г. женил своего сына Константина на дочери хазарского царя (в крещении Ирины). По-видимому, именно с этим браком связано нападение хазар на Азербайджан в 731 г. Во главе хазарского войска стоял сын кагана Барджал. Хазары разбили войско наместника Халифа ал-Джерраха, захватили г. Ардебил, разорили Тавриз и Багаван.

Ответом на этот набег были походы Маслама и Марвана, которые ставили целью уже не отражение набегов хазар, а их разгром на их собственной земле

В авангарде войска Масламы был поставлен Саид ибн-Амр. Еще до прибытия основных сил этому полководцу удалось организовать отряды из местного населения и разбить хазар. После битвы в Муганской степя, в которой Барджал чуть не попал в плен, хазары обратились в бегство. Саид ибн-Амр преследовал их до Ширвана, где и остановился в ожидании дальнейших указаний. Таким образом, ко времени прибытия Маслама в Ширван с хазарами в Закавказье было покончено.

Маслама двинулся к Дербенту, по пути к нему присоединились горные князья с отрядами. В цитадели Дербента заперлась тысяча хазарских воинов. Маслама, не задерживаясь, прошел мимо и дошел до страны бар- силов, подчиняя по пути различные области, опустошая города и селения. В одной из битв с арабами погиб сын кагана. Хазарам удалось собрать большую армию, во главе которой выступил сам каган. Арабы вынуждены были спешно отступить к Дербенту. Под стенами Дербента они дали бой хазарам и разбили их. После этого Маслама осадил Дербент, где засела тысяча хазар. Он приказал отравить воду источника, поступающую в цитадель и заставил тем самым защитников прекратить сопротивление. Арабы завладели Дербентом.

Арабские писатели сообщают, что Марван, ставший преемником Масламы в управлении Закавказьем (732—743 гг.), заново укрепил Дербент, построив в нем арсенал и магазины для хранения продовольствия и поселив там колонию сирийцев из 24 тыс. человек. Первый поход его против хазар не выходил за границы обычных набегов арабов на хазарские владения. Марван с сорокатысячным войском проник за страну барсилов до Хазарии и вернулся с большим количеством захваченного у неприятеля скота.

Второй поход Марвап совершил в 737 г. Численность его войска на этот раз была 120 тыс. человек, кроме присоединившихся армянских дружин. Пройдя через Дарьяльское ущелье, Марван вторгся в страну хазар и двинулся на г. Семендер, поспешно оставленный хазарским каганом, прошел в глубь страны до р. Саклабе («реки Славян») и разорил до 20 тыс.

¹ Баладзори. Книга завоевания стран. Перевод П. К. Жузе. Баку, 1927, стр. 5 и сл.; «Известия о хазарах восточного историка Табари». Перевод Дорна. ЖМНП. 1844, август, стр. 74 и сл.

704

домов, а по другим сведениям пленил такое же количество семей славян. Белазури сообщает, что пленные были поселены Марваном в Кахетии (Хахите). Через некоторое время они восстали и бежали, но были настигнуты Марваном и истреблены. Сакалибов из-за названия считают славянами, поэтому полагают, что Марван доходил до Дона или Волги (до земли славян). Однако известно, что арабы называли сакалибами не только славян и потому возможно, что под рекою Сакалибов можно подразумевать какую-нибудь реку Северного Кавказа. Марван, по-видимому, не проник дальше северокавказских земель *. Тем не менее он разбил высланное против него хазарское войско под предводительством Гезар- Тархана и принудил кагана просить мира. Мирный договор был заключен с условием принятия хазарами мусульманства. Каган принял новую религию, и Марван, получив дары, занялся покорением племен горного Кавказа (Дагестана).

Поход Марвана был последним крупным предприятием арабов против хазар. После него хазары прекратили свои вторжения в Закавказье. Марван успешно справился с поставленной перед ним задачей и надолго обезопасил Закавказье с севера.

* * *

Арабские писатели свидетельствуют, что древней столицей хазар был Семендер, расположенный у подошвы Кавказских гор. Точное местоположение его до настоящего времени остается неопределенным ². Описывая этот город, авторы X в. отмечают обилие садов и виноградников. Очевидно, земледелие и садоводство были главным занятием жителей города и прилегающих к нему земель.

Семендер фигурирует у Табари ³ в качестве столицы еще в описании похода Марвана в 737 г.

Кроме этого города, арабские географы упоминают еще г. Ал-Байда, также служивший резиденцией хазарскому кагану. Однако никаких конкретных сведений о нем больше нет ⁴. Нет их и о г. Белендежере, хотя он и встречается в списках хазарских городов и даже считался некоторое время столицей хазар ⁵.

¹ Самым северным пунктом хазарской земли, упомянутым в связи с походом

Марвана, был г. Байда, который находился, по-видимому, в 20 фарсангах к югу от «Переволоки» и в 30 фарсангах к востоку от Саркела. Отсюда и пошел Марван на «реку Славян», в которой, по всей вероятности, надо все же видеть Дон. Так называл Дон и Ибн-Хордадбех в IX в. Волгу же называли хазарской рекой. (Примечание

редактора.)

² Скорее всего он находился на месте современного г. Буйнакска в Северной Дагестане.

³ «Известия о хазарах восточного историка Табари», стр. 82.

⁴ D. М. Dunlop. Указ. соч., стр. 25, 50, 51, 61, 68, 83, 105, 187.

⁵ Табари считает Беленджер не городом, а страной, причем в некоторых списках вместо Беленджер читается Булгар.

705

В результате покорения арабами горных племен, их владения расширились и дошли до степей Предкавказья. Столица хазар Семендер оказалась в крайне невыгодном и опасном положении. В связи с этим политический центр Хазарского каганата переместился из Северного Дагестана на Волгу. В конце VIII и в IX в. Семендер выступает уже как столица не Хазарского царства, а царства Джуан-гуннов-савир, главным городом которых до этого, по армянским известиям, был Варачан.

Основание Итиля, столицы хазар на Волге, следует датировать первой половиной VIII в. Из указаний «Армянской Географии VII в.» о хазарах (конец VII в.) следует, что в VIII в. они оставались кочевниками и передвижение их на Волгу было в сущности перемещением места зимней стоянки из предгорий Северного Дагестана в обширную и богатую зимним кормом для скота Волжскую дельту.

Вместе с тем, выбор места для новой резиденции хазарского кагана в устье р. Волги едва ли определялся одним желанием хазар уйти подальше от опасного соседства с арабами. К VIII в. Волга уже приобрела значение важной торговой магистрали, контроль над которой был в интересах хазар. Перемещение сюда политического центра Хазарии способствовало еще большему оживлению торгового пути по Волге и привлекло в хазарское зимовище то постоянное население из разных народов, которое сделало Итиль международным городом и крупным торговым центром.

Арабы потеснили, но не покорили хазар, а потому им приходилось считаться с каганатом. Опасаясь вмешательства хазар в дела Закавказья, арабы сами во второй половине VIII в. искали путей для сближения со своими опасными северными соседями.

Правитель Армении Язид ибн-Усайда ас-Сулями (756—769 и 775— 779 гг.) для поддержания мирных отношений с хазарами женился на дочери хазарского кагана. Однако жена его умерла от родов и это послужило поводом для нового обострения отношений между арабами и хазарами *. Каган приписал эту смерть коварству своего зятя и для отмщения послал в Закавказье сильное войско (в 754 г.). Хазары взяли Дербепт, опустошили области Азербайджана и Грузии и ворвались в Тбилиси. Забрав много добычи и пленных, хазары возвратились. Посланное за ними войско арабов было разбито, а сам Язид бежал. Возможно, это же нападение хазар на Закавказье отражено в грузинской хронике ², где описывается романтическая любовь хазарского кагана к грузинской царевне Шушане. Хазарский каган обратился к царю Грузии Иоанну с просьбой выдать за него замуж свою сестру Шушану, обещая взамен свое содействие в борьбе за независимость Грузии против арабов. Получив отказ, каган силой захватил царевну, разорил Картли и разрушил Тбилиси. В этой истории отразились вполне реальные политические связи между грузинами и хазарами во второй половине VIII в. О характере этих

¹ Баладзори. Указ. соч., стр. 20.

² Сб. «Грузинская проза», т. I. Тбилиси, 1955.

45 Очерки истории СССР

706

связей можно судить по данным одного из замечательнейших памятников древней грузинской литературы «Житии Або Тбилисского» ¹ в котором рассказывается, что князь Картли Нерсе был заключен арабами в тюрьму за участие в подготовке освободительной борьбы грузинского народа про тив угнетателей. Освобожденный при халифе Махди (775—785 гг.) Нерсе не прекратил своей деятельности, и поэтому должен был бежать из Картли. Семью свою он укрыл в независимой Абхазии, а сам отправился в Хазарию. Хотя в Житии об этом не говорится, можно полагать, что в Хазарии он надеялся получить поддержку в борьбе с арабами. Однако надежды Нерсе не оправдались, каган благосклонно его^ принял, но в помощи, по видимому, отказал, так как Нерсе немедленно вернулся в Абхазию и затем, получив помилование, в 782 г. вернулся в Картли.

Тот факт, что Нерсе и его слуга араб Або, принявший христианство, были оставлены арабами в покое, несмотря на нетерпимость мусульман к ренегатам, свидетельствует о том, что у арабов были к этому политические основания. Нерсе, получивший отказ от хазарского кагана, был для арабов не только не опасен, но даже полезен, так как это было живое свидетельство тщетности надежд на вмешательство хазар в дела Закавказья.

Однако, как только хазары вновь стали угрожать арабам, мусульмане перестали церемониться с Або и казнили его в 786 г.

Последнее крупное столкновение хазар с арабами произошло в 799 г. Причиной его арабские писатели считают нечто подобное уже имевшему место во взаимоотношениях арабов и хазар, а именно смерть хазарской царевны, отданной замуж за наместника Армении, Азербайджана, Мидии п Каспийских провинций Фадла ибн-Яхья. Царевна умерла дорогой, и кагану донесли, что она была изменнически убита. Разгневанный кагап вторгся со стотысячным войском в Закавказье, истребляя всех попадавшихся ему арабов.

Существует и другая версия о причине выступления хазар. Их будто бы призвал Хайюн ибн-Наджа, сын дербентского владетеля, назначенного арабским наместником в Дербенте. Хайюн восстал против наместника, убил его представителя и обратился за помощью к хазарам.

Одна причина нашествия хазар не исключает другой. Мотив личной мести арабов мог только усилить решимость кагана вмешаться в начавшуюся в Закавказье смуту.

Восстание в Дербенте, являвшемся ключом к Закавказью, было на руку хазарам, не оставлявшим надежды овладеть богатыми странами к югу от Кавказских гор. Они охотно вмешались в смуту, затеянную феодалами, но Арабский халифат был еще достаточно силен, чтобы справиться с восставшими и отбросить хазар.

Несмотря на неудачные попытки хазар проникнуть в Закавказье, Византия дорожила своим союзником, отвлекавшим внимание и силы арабов

¹ Сб. «Грузинская проза», т. I, Тбилиси, 1955.

707

с запада на север, и не рисковала выступать против хазар даже тогда, когда для этого представлялся удобный случай. В 80-х годах VIII в. империя не поддержала движения, направленного против хазар в Крымской Готии¹. Заговор против хазар был возглавлен епископом Готии Иоанном, уроженцем Партенита. Кроме того, в нем приняли участие правящая верхушка Готии и весь парод. Узнав о волнении, каган прислал в столицу Готии Дорос небольшой отряд, Иоанну удалось выгнать хазар и завладеть горными проходами, ведущими в страну. Предприятие Иоанна не нашло поддержки ни извне, ни внутри страны. На основании скудных сообщений Жития трудно разобраться в существе событий. По-видимому, Иоанн, подняв низы против хазар, разбудил силы, опасные для господствующего класса Готии, поспешившего предать восставших вместе с самим Иоанном.

Иоанн был выдан хазарам и сослан в г. Фуллы, откуда ему дали оежать в Амастриду, где он и умер. Семнадцать «рабов», т. е. представителей народа, руководивших восстанием, были казнены. Движение Иоанна Готского интересно как свидетельство социальной борьбы внутри феода- лизирующихся народов Хазарии.

* * *

В условиях возросшего международного значения Хазарии вопрос об ее государственной религии приобрел большую политическую остроту. Византийская империя и Арабский халифат неоднократно пытались навязать хазарам свою религию, как лучшую форму подчинения хазар своим политическим интересам. В самой Хазарии новые формы социально-экономических отношений вызывали потребность господствующего класса r соответствующей религиозной идеологии. Этим и объясняются успехи христианства и мусульманства в наиболее прогрессивных областях Хазарского государства — в Крыму и на Кавказе. Только среди кочевников, сохранивших патриархально-родовой строй как форму, прикрывавшую до поры до времени классовую сущность отношений между сородичами, еще продолжала жить старая языческая религия, да каганат, опиравшийся на кочевников как на свою основную военную силу, хранил верность религии предков, которая, по авторитетному свидетельству Ибн-Русте была сходна с религией тюрок ². Однако в конце VIII в. в каганате назрела необходимость смены устаревшего язычества новой религией³. Этой религией стал иудаизм.

¹ А. А. Васильев. Указ. соч., стр. 203—208.

² Д. А. Хвольсон. Указ. соч., стр. 17.

³ Дата принятия хазарами иудаизма устанавливается по нескольким документам. Масуди писал, что иудейская религия сделалась главенствутошей в Хазарии со времен Харун-ар-Рашида (768—809 гг.). Иехуда Галеви в «Хазарской книге» называет примерную дату обращения хазар—середина VIII в. Косвенными данными для датировки этого события располагают и другие документы, в частности «Житие \бо Тбилисского» (начало VIII в.) и «Житие Иоанна Готского» (VIII в.), где не говорится ни слова об иудаизме хазар.

46*

708

Принятие иудейской религии хазарами было актом политического самоутверждения, демонстрацией не только независимости, но и равенства Хазарского каганата с Византийской империей и с Арабским халифатом. Хазары выдвинули иудаизм на место третьей мировой религии, но не сумели закрепить за ним это место: Хазария была слишком еще примитивна по своему социально-экономическому строю.

Евреи издавна жили в некоторых областях, входивших в состав Хазарского каганата,— в Крыму, на Таманском полуострове и на Кавказе. Преследование евреев в Византии в начале VII в. усилило приток еврейского населения в Хазарию.

Евреи, несомненно, играли большую роль в торговле Хазарии и составили существенную часть населения хазарских городов. Торговые интересы еврейских купцов пе противоречили интересам хазарского правительства, и оно с давних пор могло опираться на них в своей международной политике.

Религия этих евреев и сделалась религией хазарского правительства, но она не превратилась в религию племен, входивших в состав каганата Иудаизм не вытеснил ни старого язычества, ни христианства, ни мусульманства. Тем не менее утверячдепие иудаизма в качестве правительственной религии хазар не могло не отразиться на положении других вероисповеданий в Хазарии, особенно христианства. Наяшм на христиан в 50-х годах IX в. вызвал вмешательство Византии. В Хазарию была послана специальная миссия во главе с так называемым просветителем славян Константином (Кириллом) ².

Вопрос о том, где, в какой части Хазарии был Константин со своею проповедью христианства, многими решался по-разному. Ставка кагана находилась в то время в Итиле. По указанию «Жития» Константин был не в Итиле, а у «врат Каспийских», т. е. в Предкавказье, в царстве «гуннов» — «савир», у которых христианство было господствующей религией. Впрочем, результаты миссии Константина к савирам не были особенно успешными. Он вооружил хазарских христиан аргументами для борьбы с другими религиями и окрестил, как говорится в «Житии», 2U0 человек. В Хазарии проживало много славян. Возможно, что часть их являлась уже христианами.

Несмотря на религиозные разногласия, дружественные отношения между Хазарией и Византией продолжались, поскольку основой союза между ними было единство их политических интересов. Правда, в IX в. борьба за Закавказье уже не занимает ни Византию, ни хазар. Объясняется это внутренней слабостью Византии в связи с острыми социаль

¹ Об обстоятельствах принятия хазарами иудейской религии имеется несколько свидетельств. Два из них в ответах на вопросы Хасдаи ибн-Шафрута в письме царя Иосифа и письме хазарского еврея. Третий рассказ принадлежит арабскому писа

телю XI в. ал-Бекри, четвертый — в «Хазарской книге» Иехуды Галеви, испанского еврея XII в.

² D. М. Dunlop. Указ. соч., стр. 194—195.

709

ными противоречиями, которые вылились в восстание Фомы Славянина. Хазары же были в то время отвлечены от Закавказья опасностью с другой стороны.

До IX в. никаких соперников в господстве над Северным Причерноморьем и примыкающими к нему более северными областями у хазар не было. Хазарское государство в течение двух столетий было полным хозяином южной половины Восточной Европы и представляло собой плотину, запиравшую Урало-Каспийские ворота из Азии в Европу. Но в IX в. в Причерноморские степи хлынули новые кочевые орды. Первыми сюда пришли мадьяры. Вслед за ними появились печенеги. В связи с этим хазарам пришлось принимать меры для охраны своей территории со стороны западных границ. Одним из таких мероприятий было сооружение крепости Саркел на Дону.

Из рассказа византийского императора Константина Багрянородного следует, что для построения Саркела хазары обратились за содействием к своей союзнице Византии. Византийский император удовлетворил просьбу хазар и направил для построения крепости своим союзникам протоспафария Петрону Калеатира. Время построения Саркела у Константина Багрянородного определяется указанием на императора Фео- фила, который царствовал с 829 по 842 г. У византийского писатспя Кедрина рассказ об этом событии помещен под 834 г., а у анонимного продолжателя Феофана — перед сообщением о походе Феофила против арабов в 8-37 г., что в известной мере подкрепляет дату Кедрина. Хотя оба последних автора заимствовали свои сведения о построении Саркела у Константина Багрянородного, который года миссии Петроны не указывает, у нас нет оснований заподозрить точность хронологического приурочения у первого и правильность в передаче последовательности событий у второго из них.

Участие Византии в постройке хазарской крепости объясняется тем, что контроль дружественной Хазарии над беспокойными племенами Причерноморья был выгоден для Византии, ибо обеспечивал безопасность границ самой империи.

Крепость Саркел была построена на левом берегу Дона, вблизи станицы Цимлянской, где до сооружения Цимлянского водохранилища сохранялись ее остатки в виде значительного городища с признаками, полностью соответствующими описанию Саркела у Константина Багрянородного. Расположенная здесь крепость защищала подступы к собственно Хазарии с запада.

Саркелское городище было расположено на невысоком берегу старого русла Дона, на мысу, образованном излучиной реки ¹. Этот мыс, имеющий около 10 га площади, был отрезан от прилегающей части берега широким и глубоким рвом и валом. Конец мыса площадью не более 3 га отделен вторым рвом, за которым помещалась кирпичная крепость.

¹ М. И. Артамонов. Средневековые поселения на нижнем Дону. ИГАИМК, вып. 131, 1935; Белая Вежа, СА, XVI, 1952, стр. 42—76 и др.

J ородище Саркел IX—XII вв. (русская Белая Вежа) на р. Дон: а — общий вид; 6 — план городища

Жилища, раскопанные на городище Саркел: а — полуземлячноное славянское жилище; б — полуземляночное жилище хазарского времени

712

Произведенными здесь раскопками под руководством М. И. Артамонова установлено, что кирпичная крепость имела форму прямоугольника длиной в 186 м и шириной в 126 м.

Стены Саркела имели 3,75 м толщины. По углам крепости находились массивные четырехугольпые башни, на 5 м выступавшие за наружные линии стен. Кроме угловых, были башни еще и вдоль каждой из сторон крепости. В двух из этих башен — одной в западной стене, а другой в северной — находились ворота в виде пролетов, закрывавшихся массивными, окованными железными полосами деревянными створками. Внутри крепость была разделена поперечной стеной, толщиною лишь немного уступавшей наружным оборонительным стенам (3 м). Находившиеся в крепости кирпичные постройки располагались таким образом, что делили каждую из ее двух частей еще на две части. В восточной части, в которую вели двое ворот в поперечной стене и поэтому наименее доступной для врагов, обнаружены толстостенные квадратные башни, по всей вероятности, представлявшие собой командные пункты и последние убежища для гарнизона.

Кирпичные постройки Саркела были возведены без фундаментов и ело жены на извести из кирпичей квадратной формы. Размеры саркелских кирпичей не совпадают с обычными размерами в византийском строительстве: они, во-первых, намного толще, а во-вторых, меньше византийских в квадрате. На кирпичах встречаются нанесенные по сырой поверхности знаки, символические фигуры и схематические изображения животных и человека, которые очень напоминают начертания на камнях Маяцкого городища, а также на камнях и кирпичах древней столицы дунайских болгар Плиски.

Непосредственным исполнителем строительных работ в Саркеле, без сомнения, было местное население. Присланный византийским императором по просьбе хазар Петрона и прибывшие с ним византийские специалисты скорее всего были только советниками хазар. По их указаниям крепость делалась из кирпичей, но изготовление кирпичей, судя по их форме и особенно по характерным знакам и изображениям на них, производилось без участия византийцев и не по византийским образцам; кладка стен также не византийская. Саркел не был византийским и как произведение зодчества. Специфически византийского в формах открытых раскопками построек ничего не обнаружено, за исключением мраморных колонн и капителей, очевидно, привезенных Петроною из Херсонеса для украшения церкви, по понятиям византийцев — обязательной принадлежности крепости. Однако эти архитектурные детали не были использованы в строительстве, что особенно ярко свидетельствует об ограничении инициативы византийцев хазарами.

Петрона бесспорно оказал содействие хазарам своими техническими советами, но вместе с тем ясно, что Константин Багрянородный сильно преувеличил его роль в построении Саркела. По всей вероятности, построение Саркела было отнюдь не главной задачей Петроны; помощь хазарам

Изображения и знаки на кирпичах, найденных на городище Саркел

714

в строительстве крепости могла послужить только прикрытием для основной цели, которую преследовала его миссия. Она заключалась в ознакомлении па месте с той новой обстановкой, которая сложилась в Восточной Европе в связи с появлением мадьяр и формированием Русского государства на Днепре. Петрона блестяще справился с этой задачей и, возвратившись в Константинополь, представил проект мероприятий, которые необходимо было осуществить в связи с новыми политическими условиями. По его предложению Херсонес был преобразован в фему, а сам Петрона был назначен стратигом Херсонеса. Эта реформа в управлении византийскими владениями в Крыму, смысл которой заключается в усилении военизации, несомненно, вытекала не столько из учета внутреннего состояния Херсонеса, сколько из появления по соседству с византийскими владениями таких врагов, от которых нельзя было обезопаситься по-прежнему только сохранением дружественных отношений с Хазарией. Враги, следовательно, были достаточно могущественные и опасные не только для хазар, но и для Византии.

Вначале Саркел был только крепостью с несколькими кирпичными зданиями для гарнизона и со складами для хранения различных запасов. По данным Константина Багрянородного, гарнизон Саркела состоял из 300 человек и ежегодно сменялся. Он предназначался, очевидно, только для охраны крепости и мог целиком помещаться в кирпичном укреплении. Во время войны как опорный пункт хазар па западе Саркел мог вместить в свои укрепления большое войско. Оно помещалось, конечно, не в слишком маленькой для этой цели кирпичной крепости, а на той большой площади, которая ограждена первой линией укреплений в виде глубокого рва и земляного вала. Здесь не было постоянных построек, и в мирное время она была пуста.

Следует особо отметить, что Саркел был выстроен не для контроля над водной дорогой по Дону и переволокой в Волгу. Именно этим объясняется крайне невыгодное положение крепости для наблюдения за переправой из одной реки в другую, что является главным основанием для настойчивого отрицания тождества городища у станицы Цимлянской с хазарской крепостью Саркел со стороны некоторых историков, в глазах которых предвзятые мнения и путаные сведения поздних письменных источников значат больше, чем бесспорные археологические факты *. Они не учитывают к тому же, что в первой половине IX в. речному пути по Дону в Волгу никто не угрожал, да надо добавить, едва ли кто-нибудь но нему и плавал. Он приобрел важное значение только в X в., когда здесь появились русские ладьи, приходиршие из Днепра через Черное море. Саркел был выстроен не на речной, а на сухопутной дороге при переправе через реку, и должен был укрепить пошатнувшееся положение хазар в их западных и северо-западных владениях, куда и вела эта дорога из центра хазар па нижней Волге.

¹ К. В. Кудряшов. Половецкая степь. М., 1948.

715

Во время Константина Багрянородного степи к западу от Дона были заняты сильными и многочисленными племенами печенегов, на границе с которыми Саркел оказался настолько кстати, что Кедрин самое построение этой крепости объясняет необходимостью защиты от печенежских набегов. Вопреки этому указанию надо признать, что Саркел был выстроен раньше появления печенегов в Северном Причерноморье, в то время, когда эти степи занимали мадьяры-венгры.

Вторжение мадьяр, а вслед за ними печенегов нанесло существенный ущерб политической целостности Хазарского каганата. Степи Северного Причерноморья вышли из-под власти хазар, превратившись в грозную периферию. Вторжение азиатских кочевников было началом упадка Хазарского государства. Неспособность его задержать врага свидетельствует о наличии в каганате серьезных внутренних противоречий. К сожалению, наши сведения о хазарах в IX в. крайне ограничены. Ввиду этого очень трудно составить правильное представление о существе тех противоречий, которые ослабили хазар. А что противоречия были и даже выражались в ожесточенной междоусобной войне, об этом прямо свидетельствует сообщение Константина Багрянородного о кабарах К

Кабары, по словам этого писателя, были этнически родственны хазарам («происходили из рода хазар»), разбитым в междоусобной войне за власть и бежавшим к мадьярам, когда те жили в Причерноморье. Константин Багрянородный очень мало говорит о войне, в результате которой кабары вынуждены были покинуть Хазарию, тем не менее он указывает, что война между хазарами происходила из-за власти. Возможно, что междоусобица разгорелась в связи с борьбой хазарских князей (беков) за верховную власть в каганате. Однако один из потомков царского рода оказался достаточно сильным, чтобы не только разгромить своих соперников, но и заставить их покинуть страну вместе со своими родами.

Хазары, побежденные в междоусобной войне, ушли и присоединились к мадьярам, составив среди них особую группу из двух родов, получивших, если верить Константину Багрянородному, только среди мадьяр свое общее имя кабаров. Кабары были очень храбрыми и поэтому заняли среди мадьяр выдающееся положение. Управлялись они, подобно другим мадьярским родам, своим князем, но входили в общую мадьярскую федерацию. По словам Константина Багрянородного, они научили мадьяр хазарскому языку и еще в то время сохраняли свой язык, хотя знали и венгерский.

Потеряв власть над черноморскими степями, хазары утратили свое прежнее значение для Византии. Империя уже пе видела необходимости поддерживать прежние дружеские отношепия с Хазарией и терпеть ее власть над старыми греческими областями в Крыму.

Еще в IX в. в крымских городах происходили выступления против хазар. В рассказе о миссии Константина упоминается об осаде хазарами какого-то христианского города в Крыму. Константин вмешался в это дело

¹ Константин Багрянородный. Указ. соч., стр. 18—19.

716

и добился прекращения осады. В дальнейшем Византия уже не считала нужным улаживать конфликты между крымскими городами и Хазарией. Наоборот, пользуясь неудовольствием крымского населения хазарским игом, она сама захватила горный Крым. В результате постоянных, большей частью неудачных столкновений с окружающими каганат сильными соседями, территория его в X в. уменьшилась почти в три раза: он занимал земли между Доном, Манычем, Волгой¹. Печенеги захватили междуречье Донца — Дона, Византия — крымские города, крайние северо-западные земли присоединились к Руси, юго-западные — к аланам.

* * *

Центр Хазарии находился в низовьях Волги, в обширном городе, называвшемся Итиль и состоявшем из нескольких частей или городов со своими названиями.

Хазарский царь Иосиф в своем письме следующим образом описывает свою столицу: «Я живу у этой реки Итиль... у меня есть в моем царстве три города. В одном живет царица со своими прислужниками и евнухами. Длина и ширина его с пригородами и примыкающими к нему деревнями составляет 50 на 50 фарсахов и живут в нем иудеи, исмаилитяне и христиане; проживают в нем также и другие народы из других племен. Второй город со своими пригородами занимает в длину и ширину 8 на 8 фарсахов. В третьем городе живу я сам со своими князьями, рабами и всеми приближенными служителями. Он невелик и занимает в длину и ширину 5 па 5 фарсахов. Между стенами тянется река...» Это описание Итиля подтверждается и несколько дополняется сведениями о нем арабских писателей. Масуди говорит, что Итиль построен на двух берегах реки, посреди которой находится остров, соединенный с одним из берегов мостом. На острове находится дворец царя. Другие арабские писатели отмечают только две части города, а именно — находящуюся на западном берегу реки, где живут царь и его вельможи, и восточную, занятую купцами. По словам ал-Макдиси, Итиль был большим городом, состоявшим из деревянных и войлочных палаток и немногих глиняных жилищ. Только замок правителя был выстроен из обожженного кирпича. Город был обнесен стеной с четырьмя воротами; одни из них были обращены к реке, а другие — к сухой, бесплодной степи.

По словам Иосифа, население Итиля проводило в городе только зиму. Весной оно переселялось в окружающие город усадьбы и хутора: «Каждый к своему винограднику и своему полю и к своей (полевой) работе». Все хазары имели в окрестностях города наследственные участки земли, занятые полями и виноградниками. По сообщениям ал-Истахри, писавшего раньше Иосифа, в окрестностях Итиля нет селений, а есть только разбросанные пашни, иногда отстоящие от города на 20 фарсангов.

¹ Б. Л. Рыбаков. Русь и Хазарин, стр. 76—88; его же. К «опросу о роли Хазарского каганата в истории Руси, стр. 128—150.

Глиняные лепные и гончарные сосуды с городища Саркел

Железные земледельческие орудия с городища Саркел

719*

Собранный здесь урожай жители Итиля перевозят в город на повозках или по реке на судах. Кроме земледелия, жители Итиля занимались рыболовством.

В частности, одним из предметов вывоза из Хазарии был белужий клей.

Приблизительно тот же тип хозяйства и такой же образ жизни существовал и в других хазарских поселениях, с VIII—IX вв. появляющихся в довольно большом количестве не только по границам степи, но и вдоль степных хазарских рек. Неизвестно, были ли крохме Итиля другие хазарские поселения на Волге, но зато целый ряд их обнаружен по нижнему течению р. Дона, в особенности в районе хазарской крепости Саркел.

Среди этих поселений особенно замечательны небольшие укрепления, обведенные массивными каменными стенами. Внутри их имеется несколько построек жилого и хозяйственного назначения. По-видимому, это замки — дворы феодалов, господствовавших над окрестным населением, жившим в открытых поселках — деревнях. Еще ярче этот тип укрепленных владельческих дворов-замков выявляется в области распространения так называемой салтово-маяцкой культуры, находящейся между Северным Донцом и Доном в районе впадения в него р. Тихой Сосны. Примерами памятников этого рода могут быть Маяцкое и Салтовское городища с примыкающими к ним обширными неукрепленными поселениями.

Саркел в X в. из крепости с небольшим периодически сменяемым гарнизоном превращается в значительное поселение с постоянным населением, занимавшимся не только земледелием и скотоводством, но и ремесленным производством. Раскопками в Саркелском городище обнаружены остатки деревянных, обмазанных глиной домов и хозяйственных сооружений, с обширными ямами для хранения зерна и других продуктов и следами гончарного железоделательного и других производств. Здесь изготовлялись горшки и другие сосуды на гончарном круге, различные металличе

Костяной гребень византийской работы из древнейших слоев городища Саркел

720

ские украшения, кварцевые бусы, костяные гребни, рукоятки и прочие предметы, расходившиеся среди окрестного кочевого и оседлого населения. Сюда же проникали для продажи и иноземные товары, в особенности из Крыма.

С превращением в постоянное поселение г. Саркел потерял свое прежнее военное значение. Его кирпичные здания и стены в это время усиленно разрушались самими жителями, которые пользовались кирпичами из них для сооружения фундаментов и печей в своих жалких жилищах и для разного рода вымосток. Из важного стратегического пункта Хазарии Саркел в X в. превратился в утративший военное значение городок, находившийся внутри заселенного оседлым населением района. Надо полагать, что к этому времени враждебные кочевые племена печенегов были оттеснены далеко от Дона.

Заселение берегов степных рек оседлым земледельческим населением, помимо всего прочего, нельзя не связать с появлением найденного в Сар- леле тяжелого железного плуга, пригодного для обработки степных почв. Возможность возделывания степи и была основой частичного оседания кочевников. Теперь они селились не только по границам степей, но и в самой их середине и притом в таких размерах, каких не знали предшествующие эпохи наибольшего развития земледелия и оседлости среди степняков Причерноморья.

Наряду с оседлым населением в степях Хазарии жили скотоводы- кочевники, по своему социально-экономическому строю едва ли существенно отличавшиеся от оседлого населения этой страны.

Арабские писатели различают два рода хазар — черных и белых. По их словам, отличия между ними чисто внешние, но возможно, что в основе такого деления лежат социальные категории, соответствующие известным в тюркском обществе, где черные — караджур, или карабудун, означали низший, зависимый, податной слой населения.

О натуральной подати, взимавшейся с зависимого населения у хазар, имеется сообщение у ал-Истахри, писавшего, что на населении городских кварталов Итиля и его окрестностей лежала повинность доставлять всякого рода продовольствие и прочее необходимое для жизни царя и его двора. По-видимому, здесь речь идет о повинностях людей, находившихся в непосредственной зависимости от царя и других феодалов и принадлежащих к их уделам или юртам. Слова Иосифа о том, что каждый из хазарских родов имеет наследственное земельное владение, вероятно, следует понимать в том смысле, что земля фактически принадлежала земледельческой аристократии, власть которой над живущими на этой земле непосредственными производителями еще облекалась в формы родового строя. Свободные от оброка тарханы владели землями и людьми как наследственные родовые вожди или же в результате пожалования царя или другого крупного феодала и были связаны между собой системой вассальных отношений. О вассальной системе у хазар свидетельствует сообщение Ибн- Русте о том, что зажиточные и богатые обязаны были поставлять царю

Бронзовые украшения с городища Саркел

722

хазар всадников сообразно со своим имущественным положением и состоянием доходов.

Наряду с феодальной зависимостью у хазар существовало рабство, при- чем в рабов обращались не только иноплеменники. Арабские писатели сообщают о продаже хазарами в рабство своих детей. Все это свидетельствует о весьма сильном развитии классовых противоречий.

Находясь на перекрестке важных торговых путей, Хазария играла весьма видную роль в международном обмене между севером и югом, Азией и Европой. Собственно Хазария производила немного товаров. Отсюда шли кожа и рыба, которые, по словам Хасдаи ибн-Шафрута, доставлялись на судах в Константинополь. Но зато ч:ерез Хазарию как промежуточную инстанцию приходили на юг из Руси и особенно из Волжской Болгарии ценные меха, воск, мед, янтарь, железные изделия (мечи) и другие товары. Через Хазарию оттуда же направлялись рабы. Эти товары поступали на рынки Азербайджана, Армении, Византии, Ирана и Хорасана, доходили до Багдада, Джурджана, Мерва, Бухары и Константинополя. В обмен на них на север шли изделия восточного ремесла и в большом количестве серебряная монета. Многочисленные клады, находимые в северной полосе Восточной Европы, свидетельствуют о проникновении сюда в хазарский период большого количества восточной монеты. Особенно много в этих кладах куфических монет VIII—X вв., в частности саманидских, происходящих из Средней Азии.

Торговля через Хазарию была главным источником доходов для хазарского царя. Со всех товаров, проходящих через Итиль, взималась пошлина, которая давала возможность главе Хазарского государства содержать сильное, хорошо вооруженное наемное войско и благодаря этому властвовать над обширной территорией с разноплеменным населением, успешно противодействуя сепаратизму этих племен и своих крупных вассалов.

О величине этого войска существуют разные сведения. Одни арабские авторы определяют его в десять, другие в двенадцать тысяч человек. Возможно, что величина его изменялась со временем. Состав постоянного наемного войска был разноплеменный, были в нем и русы, но главным образом оно состояло из хорезмийских мусульман, оставивших, по словам Масуди, свою страну вследствие войны и чумы. Эти мусульмане назывались лариссии и имели привилегию не сражаться со своими единоверцами. Из них состояла двухтысячная конная гвардия, одетая в латы, кольчуги и шлемы. Во время войны постоянное войско составляло ядро армии, образованной из отрядов, выставленных вассалами и союзниками хазарского царя.

Арабские писатели согласно отмечают на первый взгляд весьма странную структуру верховной власти у хазар, а именно наличие в каганате царя, в руках которого находилось управление государством наряду с очень почитаемым, но не имеющем реальной власти каганом. Сведения

о дуализме верховной власти появляются впервые в источниках, относящихся к первой половине IX в. Причины его возникновения лежат.

Металлические украшения и резные печати IX—X вв. из могильника у с. Агач-Кала в Дагестане

724

по-видимому, в том, что тюркская династия каганов, не имевшая в местном обществе корней и дискредитированная неудачей борьбы с арабами, должна была постепенно уступить руководство государством представителям выросшей в условиях феодализации местной знати, династии хазарских князей, опиравшихся на реальную поддержку своего народа.

Каган пользовался чрезвычайным почетом, с его личностью хазары связывали свое благополучие, все несчастья приписывали ослаблению его божественной силы и в случае неудач на войне требовали его смерти, чтобы сменить его новым молодым каганом. Каган избирался всегда из одной и той же знатной фамилии и по религии должен был быть иудеем.

Вся власть в каганате была сосредоточена в руках правившего от имени кагана царя (каган-бека). Возможно, что каган нужен был ему для того, чтобы именем его и авторитетом держать в подчинении остальных князей Хазарии, многие из которых были так же сильны, как и он сам (князь савир, болгар и др.).

Царь решал дела войны и мира, предводительствовал на войне, судил и наказывал через особых судей, которые разбирали дела в соответствии с их религиозными установлениями и обычаями, а затем докладывали о своей деятельности царю.

Широкая веротерпимость является одной из особенностей Хазарского государства и, должно быть, связывается не только с внутренним политическим строем этого государства, при котором входившие в его состав вассальные княжества сохраняли значительную долю самостоятельности, но и с той крупной ролью в международной торговле, которую оно играло, привлекая к себе представителей разных вероисповеданий. Часть господствующего класса хазар исповедовало иудейство, но были среди хазар и мусульмане. Особенно много было мусульман в Итиле среди купцов, ремесленников и наемной гвардии. Здесь было до 30 мечетей, из них одна соборная с минаретом, поднимавшимся выше царского дворца. При мечетях были школы, где обучали чтению Корана. Следующее по численности место за мусульманами занимали в Хазарии христиане. Они были и в Итиле, и в Семендере, и в других городах и областях Хазарии, и также имели свои храмы. В Хазарию входил ряд областей со сплошным христианским населением или таких, где христианство было издавна распространено. При всем этом широком распространении в хазарских городах важнейших религий средневековья массы сельского населения этой страны оставались в язычестве.

Уже в IX в. Хазарское царство не могло удерживать наступавших с востока кочевников, орда за ордой прорывавшихся в Черноморские степи. Номинально входившие в его состав племена и области вели независимое существование и даже выступали против хазар. Сам царь хазарский находился в зависимости от своей наемной гвардии. Хазарское царство вступило в период феодальной раздробленности и сделалось легкой добычей для врагов. Смертельный удар Хазарии был нанесен молодым

72

Стеклянные сосуды IX—X вв. из могильника у с. Агач-Кала в Дагестане

Русским государством в 965 г., когда войска Святослава разбили хазарское войско и положили конец существованию каганата как государства.

Упоминания о хазарах в XI в. касаются только хазар тмутараканских и крымских и характеризуют их как народ, лишенный самостоятельного политического значения. Как и другие кочевники, хазары оказались не в состоянии преодолеть те ограничения в своем собственном развитии, которые были обусловлены их кочевым хозяйством. Дальше патриархально-феодального строя их социально-экономическое развитие не пошло. Хазарское государство распалось сразу же после ликвидации основного условия его военного могущества — тех экономических выгод, которые доставляло хазарской знати обладание важнейшими торговыми путями между Европой и Азией. Поскольку другой экономической основы для его существования не было — оно с утратой контроля над торговлей утратило и военное преобладание над подвластными племенами и народами. Ввиду этого Хазарская империя распалась на составные части

12

ПЕЧЕНЕГИ

В конце VIII в. из Азии в восточноевропейские степи хлынула новая волна кочевых тюркоязычных народов. Это нашествие было не менее грозным, чем гуннское в IV в. Авангардом вновь начавшегося движения кочевников были печенеги, овладевшие в течение нескольких десятилетий территорией между Волгой и Уралом. Ибн-Хордадбех, писавший в IX в., помещает печенегов в своем описании «стран тюрок» уже наряду

726

с крупнейшими азиатскими союзами тюркоязычных племен (тогузгузами, кимаками, гузами и др.) *.

Печенеги были, по-видимому, одним из крупных племен сильного кочевого союза, известного в среднеазиатских степях под именем канглов (кан- гюй ² — китайских источников). Захватив заволжские земли, принадлежавшие ранее сарматским племенам, печенеги образовали новый племенной союз. В него вошли сами печенеги — канглы и покоренные ими сарматские и отчасти, может быть, лесные финно-угорские племена³. В середине X в. о племенном составе печенежского союза писал византийский император Константин Багрянородный ⁴. Печенеги в это время делились на восемь племен, из которых только три, считавшихся у печенегов знатнейшими, назывались кангар — канглы. Остальные пять племен являлись, вероятно, в значительной степени сармато-аланскими. Очевидно, европеоидность именно этих печенегов отмечалась арабским этнографом X в. Абу-Дулефом, писавшим: «это люди длиннобородые, усатые».

При скрещивании разных языков в данном случае победил тюркский язык. Все средневековые восточные и византийские авторы пишут о сходстве языка печенегов и гузов. Советские лингвисты установили, что оба народа говорили на наречиях единой огузо-булгарской группы.

О заволжском периоде печенежской истории не сохранилось никаких прямых сведений. Только в середине XI в. персидский географ Гардизи, использовав не дошедшие до нас труды Ибн-Монаффы (VIII в.) и Ибн- Хордадбеха (IX в.), дает сравнительно подробную характеристику печенегов IX в. ⁵.

Сообщения Гардизи, дополненные краткими описаниями Константина Багрянородного, Абу-Дулефа, Ибн-Русте⁶ и Ибн-Фадлана⁷, позволяют восстановить границы древнейшей Печенегии: с запада она ограничивалась Волгой, с юга — р. Уралом, с востока — Уральским хребтом, а на северо-западе доходила до Жигулевских гор, называемых в некоторых источниках печенежскими⁸. Наиболее крупными народами, земли которых примыкали к печенежским, были на севере — башкиры, на северо-

¹ «Материалы по истории туркмен и Туркмении», т. I. М. — JL, 1939, стр. 144.

² Н. Я. Бичурин (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена, т. II. М. — «П., 1950; П. В. Голубовский. Печенеги, торки и половцы до нашествия татар. Киев, 1884.

³ От них печенеги могли получить и свое имя «печенег», что в переводе на угорское наречие означает «сосновые люди» (Д. Н. Европеус. Об угорском народе, «Тр. 111 АС», т. I. СПб, 1876).

⁴ Константин Багрянородный. Указ. соч, стр. 5.

⁵ Гардизи. См. В. В. Бартольд. Отчет о поездке в Среднюю Азию с научной целью в 1893—1894. ЗАН, сер. VIII, т. I, № 4. СПб., 1897, стр. 119-120.

⁶ А. Я. Гаркави. Сказание мусульманских писателей о славянах и руссах, стр. 185; Д. А. Хвольсон. Указ. соч, стр. 15, 20, 25.

⁷ А. П. Ковалевский. Книга Ахмеда ибн-Фадлана., стр. 130.

⁸ P. A. Jaubert. Geographie d’Edris, t. II. Paris, 1840; стр. 409, 437; Б. А. Рыбаков. Русские земли по карте Идриси 1154 года. КСИИМК, вып. XLIII, 1952, стр. 29, 31.

727

востоке кипчаки, на юге — в Аральских степях — гузы, на юго-западе — хазары, на западе — буртасы и к середине IX в., когда печенеги продвинулись до Дона,— славяне.

Со всеми этими народами печенеги вели постоянные войны, целью которых являлся захват богатой добычи и пастбищ, необходимых для выпаса увеличивающихся стад.

Но окруженные сильными племенами и государствами печенеги неоднократно терпели поражения: «все эти народы производят нашествия, нападают на печенегов, уводят их в плен и продают (в рабство) « писал Гардизи.

Наиболее могущественными и упорными врагами печенегов в IX в. были огузский и киичакский союзы. Самым слабым звеном в окружавшем их кольце был распадающийся на части Хазарский каганат. Естественно, что именно с ним столкнулись печенеги, отступая под давлением юго-восточных соседей. Хазарский каган, пытаясь ослабить напор печенегов, заключил союз с гузами в конце IX в. Гузы начали войну с печенегами

и, разбив их, захватили заволжские степи. Печенеги, оттесненные на неудобные кочевья, вынуждены были искать новые пастбища. Оставив в Заволжье наиболее разоренные, бедные, а потому безынициативные орды, печенеги двинулись на запад. Оставшиеся печенеги подчинились гузам и вошли в их племенной союз, об этом свидетельствуют как Константин Багрянородпый, так и многие восточные авторы, упоминавшие в числе других родов, входивших в огузский союз, род печенегов. Ибн-Фадлан, проезжая через гузские земли в начале X в., писал, что встретил в районе

оз. Челкар («воды похожей на море») народ печенегов, отличавшийся от гузов крайней бедностью.

Хазары ошиблись в расчетах, полагая, что война с гузами настолько обескровит печенежский союз, что он не будет в состоянии существовать как самостоятельное политическое объединение. Как уже говорилось, основная масса печенегов переправилась через Волгу и хлынула на территорию каганата, разделившись на два потока. Орды одного из них двинулись с северной границы собственно хазарских кочевий на юг, их целью было вторжение в наиболее богатые земли, подчиненные каганату,— в Боспор и Херсонес. Другие захватили обширные степи Донецко-Донского междуречья.

Годы завоевания печенегами южнорусских степей не получили достаточного отражения в источниках. Только в персидском географическом труде «Границы мира», составленном неизвестным автором X в., «из книг и рассказов умных людей» говорится песколько слов о двух ветвях печенегов. Географическое положение одной из них— «тюркской» он определяет следующим образом: «Восток их страны граничит с гузами, на юг от них Буртасы и Барадасы, на запад от них Мадьяры и Рус, на север от них (река) Рута...» Описание это запутано и неясно, однако, если признать,

¹ Гардизи. См. В. В. Бартольд. Отчет о поездке в Среднюю Азию, стр. 119.

728

что река «Рута» — Дон в среднем его течении, в том месте, где он делает изгиб на Восток, то окажется, что сведения обо всех остальных соседях печенегов даны Анонимом совершенно точно. Тюркские печенеги в период описанный Анонимом, кочевали в Донецко-Донском междуречье.

Другая ветвь — «хазарские печенеги» расположилась на землях, на восток от которых проходили «хазарские горы, на юг от них — Аланы, на запад — море Curz, на север от них — Мирваты» ¹ Хазарскими горами Аноним мог назвать только холмистую гряду предгорий Кавказа, тянущуюся вдоль Кума-Манычской впадины, так как настоящих гор, идущих с севера на юг, на территории южнорусских степей, вблизи Хазарского каганата, нет. В таком случае море Gurz — Азовское море, а это значит, что Хазарские печенеги занимали земли в устье Дона и Кубани ². Название «тюркские» и «хазарские» Аноним дал, по-видимому, по основному, наиболее опасному для печенегов соседу: у тюркских печенегов это были гузы — тюрки (торки русских летописей), у хазарских — хазары.

Хазарские печенеги, вклинившиеся между основной территорией Хазарии и подвластным ей в IX в. Крымом, прервали всякую связь между ними и этим нанесли экономике каганата сильный удар. Хазары всячески старались вытеснить печенегов с захваченных ими земель. Они постоянно нападали на них, уводили и продавали в рабство, угоняли скот и т. п. К каким-либо явственным результатам это не привело, печенеги не покинули междуречья Кубани и Дона. В X в. Константин Багрянородный писал, что они были очень близки «к Херсону, но еще ближе к Боспору» и что они «окружали» Боспор, т. е. подходили к нему не только со стороны Крыма, но и с Таманского полуострова ³.

«Тюркские» печенеги, захватив Донецко-Донское междуречье, разрушили все донские и донецкие крепости, построенные местным населением (Маяцкое, Салтовское, Мохначевское, Коробовское и другие городища) и подчинили это население (в основном болгар и ясов). Только небольшая часть его бежала на юг в земли собственно Хазарского каганата. Видимо, в этот период хазарская пограничная крепость Саркел была заселена и превратилась в мелкий пограничный городок-крепость с этнически пестрым населением.

После окончательного завоевания северных земель каганата, печенеги начали упорную борьбу за расширение своей территории. Движение на восток, откуда их только что вытеснили гузы, было невозможно, движению на юг препятствовали хазары, поэтому печенеги вновь обратились на запад. На этот раз противниками их оказались мадьяры и Русь.

Для борьбы с мадьярами печенеги заключили в 892 г. союз с Дунайской Болгарией и, воспользовавшись тем, что основные силы мадьяр находились в походе, вторглись на их земли и почти полностью вырезали

¹ «Hudud-al-Alam», стр. 160.

² Б. А. Рыбаков. К вопросу о роли Хазарского каганата в истории Руси, стр. 142,

рис. 3 (карта).

³ Константин Багрянородный. Указ. соч., cip. 21.

Погребение кочевник а-печенег а с конем и инвентарь подобных захоронений IX—X вв. из курганов вблизи городища Саркел»

«730

оставшееся там население (женщин, стариков, детей). Вернувшиеся из похода мадьяры нашли свою землю «пустою и разграбленною» и потому решили поселиться в другом месте \ тем более что передовые орды печенегов уже заняли к этому времени все основные места их кочевок. Таким -образом, вытеснение мадьяр из Причерноморья произошло в 90-х годах

IX в. В эти же годы печенеги сталкивались и с Русью. Об этом косвенным образом свидетельствует составленный русским летописцем хронологический перечень кочевых народов, проходивших в VIII—IX вв. через южно- русские степи. Таковы «булгаре», «угре белии», «обре» и далее «по сихъ- же придоша печенЪзи; и паки идоша угри черниц мимо КиевЪ». Последний раз угры — мадьяры прошли «мимо Киев» в 898 г.; очевидно, печенеги подходили к границам Руси раньше этого года, т. е. в разгар борьбы их за днепровские степи. К концу IX в. относится оттеснение уличей, живших в луке Днепра, на север в Поросье и построение близ р. Стугны силь- по укрепленного уличского г. Пересечена ². Тогда же были разрушены славянские (тиверские) городки в Приднестровье ³. Как и донецкие крепости города эти были превращены в груды развалин, что и отмечал в середине

X в. Константин Багрянородный: «... по сю сторону реки Днестра... имеются опустевшие города...»⁴.

Разгромом тиверцев завершен был захват причерноморских степей. К началу X в. печенеги овладели всей южнорусской степью от Волги до Прута, т. е. всей территорией, подробно очерченной в середине X в. Константином Багрянородным в трактате «Об управлении государством»⁵,

Печенеги, как и большинство тюркоязычных племен, были кочевниками. Консервативность кочевнического общества, происходящая от замедленности развития производительных сил в кочевом скотоводческом хозяйстве, позволяет предполагать, что патриархально-родовой строй, характерный для общества скотоводов-кочевников от начала нашей эры до XX в., был господствовавшей формой экономических отношений и у печенегов.

Агрессивная политика печенегов, стремление их к захвату новых территорий свидетельствует о том, что они стояли на высшей ступени родо-племенного строя — военной демократии. О том же говорят и богатства, накопленные в руках печенежской родовой аристократии. Богатство 'И некоторые военные обычаи печенегов Гардизи характеризует следующим образом: «Эти печенеги владеют стадами; у них много лошадей и -баранов, также много золотых и серебряных сосудов, много оружия. Они носят серебряные пояса. У них есть знамена и копья, которые они подни

¹ Константин Багрянородный. Указ. соч., стр. 19.

² Б. А. Рыбаков. Уличи. КСИИМК, вып. XXXV, 1950, стр. 3-17.

³ Г. Б. Федоров. Доклад на пленуме ИИМК в 1951 г.

⁴ Константин Багрянородный. Указ. соч., стр. 16.

⁵ Б. А. Рыбаков. Уличи. КСИИМК, вып. XXXV, 1950, стр. 10, рис. 2.

731

мают во время битв; их трубы, в которые дуют во время битв, сделаны наподобие бычачьих голов»

Слова о трубах в виде бычьих голов особенно интересны, они являются косвенным свидетельством того, что и печенеги, как огузы и другие тюркские племена считали своим тотемом-родоначальником быка-огуза ².

Родо-племенная структура печенежского общества подробно описана в середине X в. Константином Багрянородным ³. Из его рассказа видно, что печенежский союз делился на восемь округов или племен, а племена в свою очередь дробились на более мелкие части — роды (в племя входило пять родов).

Во главе племен стояли «великие князья», как называл их Константин Багрянородный, во главе родов — «меньшие князья». Князья выбирались на племенных советах, в которые входила вся разбогатевшая родовая верхушка. Русский летописец называет ее представителей «лучшие мужи в родах». В венгерских летописиях говорится, что из их числа избирались все должностные лица: сотники, десятники и т. д. Роль племенных и родовых князей сводилась главным образом к роли военачальников. Во время грабительских войн и длительных походов власть князей и родов, к которым они принадлежали, усиливалась, в их руках сосредоточивались огромные богатства. Все это приводило к тому, что власть некоторых родов становилась наследственной, причем интересно, что власть передавалась не по прямой линии, а племяннику или двоюродному брату. Константин Багрянородный объясняет это тем, «чтобы сан не переходил всецело к одной части рода, но чтобы власть наследовалась и воспринималась и в боковых ветвях».

Совету старейшин некоторые источники противопоставляют сходки — народные собрания. Сходка — совет рядовых воинов устраивалась в исключительных случаях, чаще всего во время походов, когда с мнением рядовых кочевников аристократии приходилось считаться.

Таким образом, у печенегов встречаются все признаки военной демократии, а именно: совет старейшин, выбранные на совете военачальники и народное собрание.

Судя по тому, что печенеги не оставили нам ни памятников искусства, ни оригинальных ремесленных изделий, мы можем утверждать, что у них не было ни развитого ремесла, ни самобытной культуры. Предметы прикладного искусства, дорогие ткани и оружие печенеги получали из соседних государств. До нас дошли сведения о постоянных торговых сношениях печенегов с окружающими их народами. Основным предметом торговли со стороны печенегов были скот и рабы, захваченные во время набегов. Набеги и войны были тесно связаны с выкупами и откупами, дававшими печенегам громадные богатства.

¹ Гардизи. См. В. В. Бартольд. Отчет о поездке в Среднюю Азию..., стр. 120.

² А. II. Бернштам. Историческая правда в легенде об Огуз-кагане. СЭ, 1935, № С_г

³ Константин Багрянородный. Указ соч., стр. 5 и сл.

732

Первый период истории печенежского союза окончился с завоеванием печенегами южнорусских степей. Длился он около 150 лет (вторая половина VIII—IX вв.). В дальнейшем, на протяжении X и до середины XI в., история печенегов неразрывно связана с историей Руси, под ударами которой печенеги в середине XI в. вынуждены были отступить в Придунайские степи.