Этнический, а отчасти сословно-классовый состав населения Приволжского Федерального округа в его нынешних границах за XVIII—XX вв. (не говоря уже о более раннем периоде) все еще не достаточно исследован в специальной литературе[1]. Основными историческими и историко-географическими работами, в которых анализируются численность и состав населения Приволжского округа и которые не утратили своего значения являются труды Н. А. Фирсова, П. И. Кеппена, А. Ф. Риттиха[2], а в советский и пост советский период — Я. Е. Водарского, В. М. Кабузана, Н. Ф. Мокшина[3] и др.
В названных исследованиях предпринимается попытка определения численности и этнического состава жителей региона (и всей страны) за хронологически большие отрезки времени с середины XVII в., когда сохранившиеся источники позволили осуществить такую задачу. В многочисленных работах по истории отдельных этносов, населяющих регион, и находящихся в нем республик, к сожалению, эта задача так и не была решена. Особенно это касается истории отдельных республик Поволжья и Приуралья. Хотя с 1719 г. сохранились данные об этническом составе населения этого региона по отдельно взятым пунктам, исследователи так и не удосужились определить в современных границах, какова была численность и этнический состав жителей этой территории[4].
В тоже время для исследования этой проблемы сохранились исключительно богатые, преимущественно архивные источники. Период с середины XVI в. (присоединение к России Казанского ханства) по середину XVII в. практически не обеспечен сколько-нибудь достоверными материалами. Это были писцовые описания, в которых приводятся весьма неполные сведения о жителях региона. Они позволяют как-то учесть лишь генеральные тенденции демографических процессов: массовые переселения, эпидемии болезней, основание новых крепостей, городов и линий.
С середины XVII по начало XVIII в. сохранились уже более надежные источники подворных описаний (особенно 1678 г.), которые регистрировали и людей[5].
С начала XVIII в. круг сохранившихся источников значительно расширяется, а их полнота и достоверность повышаются, и они уже позволяют достаточно определенно судить о характере демографических процессов. Здесь следует, в первую очередь, назвать материалы ревизского учета (I — Х ревизий за 1719—1858 гг.), данные текущего административно-полицейского учета (с 40х гг. XIX в. по 1917 г.), а также материалы церковной статистики за 30е гг. XVIII — начала XIX в. Последняя фиксировала численность и сословно-классовый состав населения (православных — с 30х гг. XVIII в., а прочих конфессий — с 30—40х гг. XIX в.).
И, наконец, в пореформенной России и СССР — это результаты научно-организованных переписей населения за 1897—1989 гг. [6]
Лишь взятые в совокупности, указанные источники позволяют определить, как росло население Приволжского региона, за счет таких составляющих (естественный и механический прирост) и как изменялся этнический и социальный состав его жителей[7].
Материалы ревизий в XVIII в. достаточно полно регистрировали численность, сословно-классовый и этнический состав населения Приволжского региона. Правда, I ревизия 1719 г. не предусматривала фиксации этнического момента населения. Однако в 1740 г. при правлении Казанской епархии начала функционировать специально созданная «Новокрещенская контора», которая занималась крещением нехристианского местного населения. Для этой конторы в регионе собирались подробные данные о численности и размещении иноверцев в годы I и II ревизий, так как «было предусмотрено специально по национальностям указывать число крещенных отдельно мужского и женского пола. Такие материалы сохранились за период с конца 30х гг. по 1750 г. и позволяют не только определить число крещенных и не крещеных «иноверцев», но и их этническую принадлежность[8]. А затем подробная регистрация этих категорий населения продолжала осуществляться при проведении III (1762 г.) — V (1795 г.) ревизий.
В XIX в. ревизский учет перестает полно фиксировать этническую принадлежность населения. Однако теперь это стало возможным осуществлять с помощью церковного учета. Последний с начала 40х гг. XIX в. отмечал конфессиональную принадлежность жителей региона и всей страны (такие данные сохранились в губернаторских отчетах и обзорах с 1842 г.), а в 1857—1858 гг. местное духовенство собрало по всем приходам империи сведения об этнической принадлежности населения[9]. Сведения же о православных жителях имеются с 1737 г. [10]
Сверх того, в 40-50е гг. XIX в. в России по личной инициативе академика П. И. Кеппена был организован учет всего нерусского населения империи. Для этого местная администрация использовала имеющиеся в ее распоряжении данные ревизии (VII — IX за 1815—1850 гг.) церковной статистики и местных обследований для получения по мелким административным единицам (нередко по населенным пунктам) сведений об этническом составе жителей.
В архиве Русского географического общества сохранились в фонде П. И Кеппена за 40е гг. XIX в. и приуроченные в основном к VIII ревизии (1834 г.) данные об этническом составе населения всего Приволжского округа[11]. Они собирались для этнографической карты Европейской России.
В результате этой огромной работы (такая же деятельность тогда осуществлялась К. Чернигом в Австрийской монархии и Р. Бэком в Германии) в 1851 г. П. И. Кеппином была составлена и опубликована впервые в истории России «Этнографическая карта Европейской России». Если ранее о местах расселения в России населяющих ее народов приходилось судить только приблизительно по раскинутых на картах надписям, то на этой карте были конкретно выделены разным цветом даже самые мелкие ареалы распространения каждой народности.
В 1875 г. А. Ф. Риттихом были опубликованы (по состоянию на 1867 г.) подробные поуездные данные об этническом составе жителей Европейской России и «Этнографическая карта Европейской России». Здесь, впервые в истории нашей страны, были представлены подробные поуездные данные о всех этносах России.
В 1897 г. в России была проведена всеобщая демографическая перепись населения (28 января). Переписные листы заполнялись специально подготовленными счетчиками. Они содержали 14 вопросов, среди которых фигурировали вероисповедание и родной язык. Отсутствовал главный этнический определитель — национальность. Но он не использовался тогда ни в одном из государств Европы. Тем не менее перепись 1897 г. являлась для всего XIX в. самым полным и точным источником в России для определения численности и конфессионального, а в результате также и национального состава населения. Показатели родного языка в сочетании с данными о вероисповедании и, в ряде случаев сословной принадлежности — позволит определить и этнический состав. Результаты переписи 1897 г. были опубликованы в 1903 — 1905 гг. как в виде общеимперского свода [12], так и отдельных выпусков по всем губерниям и областям страны, кроме Финляндии (всего 119 выпусков) [13]. Здесь приводятся поуездные данные о численности и составе (включая и этнический) населения империи, о числе неместных уроженцев по губерниям их рождения, что позволяет учесть миграционные процессы в пореформенной России.
В начале XX в., осознавая несовершенство текущего и церковного учета населения, ученые статистики (П. П. Семенов-Тяшанский, А. А. Кауфман и др.) подняли вопрос о проведении в России II Всероссийской переписи населения. Усилившееся в этот период миграционное движение привело к существенным сдвигам в размещении народонаселения страны. В 1897 — 1915 гг. во внутреннем миграционном процессе приняло участие более 5 млн. чел., причем в нем участвовало и население будущего Приволжского округа (отток жителей в Сибирь и Казахстан). В то же время исчисления населения России, публикуемые с 1904 по 1916 гг. принимали во внимания переселения лишь с 1909 г. и то в неполном объеме[14].
В 1913 г. началась подготовка к новой демографической переписи, которую предполагалось провести в декабре 1915 г., однако начавшаяся война сделала невозможным осуществить этот план.
Лишь в 1917 г. в стране (на неохваченной войной территории, включая и земли будущего Приволжского округа) была проведена последняя в истории дореволюционной России сельскохозяйственная, поземельная и городская перепись населения. Ее результаты были опубликованы по уездам в 1923 г. [15] К сожалению, в ходе проведения этой переписи не учитывался этнический состав населения. Однако местная администрация, а также губернские статистические комитеты в ходе производства локальных исчислений осуществляли такой учет. Так, в обзоре Нижегородской губернии за 1913 г. (Нижний Новгород 1915 г., с 30-31) опубликованы данные о поуездном размещении народов губернии к 1. 1. 1914 г. Также данные имеются в аналогичном обзоре Казанской губернии за 1913 г. (Казане, 1915, табл. 4).
Особенно много таких данных отложилось в фонде Синода. Здесь обнаружены поуездные данные об этническом и конфессиональном составе населения, Казанской губернии за 1914-1915 гг., Симбирской — за 1915 г., Вятской — за 1916 г. [16] Эти данные позволяют примерно определить этнический состав населения региона в 1915-1917 гг.
С 1920 по 1989 гг. в Советской России было проведено восемь (в 1920, 1926, 1937, 1939, 1959, 1970, 1979 и 1989 гг.) демографических переписей населения, которые зарегистрировали национальную принадлежность, язык, а в 1937 г. и конфессию жителей[17]. Переписи 1920 и 1926 г. опубликованы по уездам, а отчасти и более мелким административным единицам (волостям, районам). По переписи 1939 г. в архиве Госкомстата РФ обнаружены по областям и автономным республикам данные о населении в границах 80х гг. ХХ в. Здесь отсутствует Немцев Поволжья АССР, а ее население распределено по Самарской и Саратовской областям. По переписи 1939 — 1989 гг. опубликованы только данные по области и автономным образованиям. Однако в архиве Института этнологии РАН сохранились собранные в архиве Госкомстата РФ сведения о население региона по отдельным областям (Татарстану, Чувашии, Мордовии, Марийской республике, Башкирии). Наконец, за 1999 г. опубликованы подсчеты Госкомстата РФ о населении России (на начало 1999 г.), так как предполагаемая научно-организованная демографическая перепись в стране в этот срок так и не была произведена.
Несмотря на исключительно широкий круг источников, особенно за ХХ в., в историографии (как об этом было сказано выше) отсутствуют обобщенные исследования, где бы за продолжительный отрезок времени в сопоставимых границах (на современный или любой другой период) был проанализирован процесс формирования территории народов Приволжского региона, изменения в их численности, воспроизводство, миграционные процессы и т. д. В самом деле, мы до сих пор не знаем, насколько обоснованными с точки зрения этнического состава жителей являются границы существующих ныне политических образований, каким было население их в XVIII в. и даже в ХIХ вв.
Именно такую задачу поставили мы в настоящем исследовании. Используя широкий круг статистических источников, по крайней мере, с начала XVIII в. и до конца 80-х гг. ХХ в., мы воссоздаем сложный процесс движения населения в примерных политических границах наших дней. Это не всегда и не везде оказалось возможным, так как сохранившиеся источники нередко содержат данные о рождаемости, смертности, миграционных процессах только в границах губерний тех далеких лет. Однако в целом такую задачу удалось разрешить. Для получения совершенно сопоставимых показателей необходимо провести большую работу по отдельно взятым населенным пунктам. Такие данные сохранились в наших архивах. И мы надеемся, что настоящая работа станет отправным пунктом для ее выполнения в обозримом будущем. Актуальность этой проблемы очевидна. Она дает ответ на вопрос — как росло в течение почти 300 лет население на территории политических образований, возникших в Приволжском округе, как изменялся их этнический состав и т. д.
Наше исследование состоит из введения, трех глав, заключения и приложений (серии таблиц о численности и движении населения региона).
В первой главе, состоящей из трех параграфов, анализируется движение населения региона в дореформенный феодальный период. В первом параграфе рассматривается период до 1719 г., то есть проведения в России первой ревизии. Здесь коротко рассмотрен период создания в Поволжье самостоятельного Казанского ханства и его захват Россией в 1652 г., а также годы вхождения этих земель в состав России до 1719 г., предпринимается попытка определить численность и состав жителей региона по подворной переписи 1678 г.
Во втором параграфе рассматривается движения населения региона в XVIII в. — 50-х гг. XIX в. Отдельно берется XVIII в. (I—V ревизии за 1719—1795 гг.) и первая половина XIX в. (V—X ревизия за 1795—1858 гг.). Поскольку ревизии и другие виды учета населения тех лет позволяют рассматривать движение населения региона по сравнительно полным и надежным источникам, в параграфе рассматриваются воспроизводство жителей региона, миграционные процессы, сословно-классовый и национальный состав.
Во второй главе анализируется демографическая история региона в период капитализма (по источникам с 1858 по 1920 гг.). Сравнительно полные и точные источники позволяют рассматривать движение населения на высоком научном уровне (особенно данные переписи 1897-1920 гг.)
Здесь выделяются два периода: 1858—1857 гг. (между Х ревизией и первой демографической переписью 1897 г.) и 1897—1920 гг. (годы, предшествующие октябрьскому перевороту и охватившие начальную стадию этого периода).
Наконец, в третьей главе рассматривается процесс движения населения региона по результатам переписи 1920—1989 гг. и отчасти за 90-е годы по данным исчисления 1999г.
В Заключении выделяются общие тенденции демографического и этнодемографического процесса за весь анализируемый период и приводятся предположительные этапы хода этого процесса в ближайшем будущем.
В Приложениях содержится серия таблиц о численности и составе населения региона в XVIII — XX вв. (по 1920 г. — по уздам, а за 1959 г. — по районам), воспроизводства жителей, миграциях и т. д.