Глава V. Тюркизмы чувашского типа в венгерском языке

Следующим аргументом, «свидетельствующим» о ротацизме волжско-булгарского языка, Н. А. Баскаков и другие тюркологи называют «сообщение венгерских хроник»1, но это явное недоразумение2, ибо в венгерских хрониках таких сообщений вообще нет — речь может идти о другом — о «чувашизмах» в венгерском языке, которыми обычно оперируют ашмаринисты для доказательства булгаро-чувашской концепции.

Впервые этот вопрос был поднят венгерским ученым Бар- натом Мункачи в 1894 году, а затем поддержан Н. И. Ашмариным3. Особо следует отметить работу Золтана Гомбоца, которая посвящена анализу булгаро-тюркских заимствований в венгерском языке. Почти из 800 тюркских заимствований в венгерском языке Гомбоц выделяет 227 слов, которые, по его мнению, характеризуются так называемыми старочувашскими особенностями. На этой основе он заключает: венгры с чувашами никогда не общались, а более 100 лет находились в соприкосновении с булгарами, следовательно, такие слова попали в венгерский язык из языка волжских булгар, который был близок к чувашскому4.

1 Баскаков Н. А. Введение в изучение тюркских языков. — М., 1969, с. 231.

2 Закиев М. 3. Об истоках языка основных компонентов волжских татар. — Учен. зап. Казанского пединститута, 1978, вып. 186. — Казань, с. 3-65. Кузьмин-Юманади Я. Ф. Тюркизмы в венгерском языке и в славяно-болгарском именнике. — В сб. «Формирование татарского литературного языка». — Казань, 1989, с. 23-44.

3 Ашмарин Н. И. Болгары и чуваши..., 1902, с. 34-35.

4 Zoltan Gombocz. Die bulgarisch-turkishen Lehnworter worter in der ungarischen Sprache. MSFOu, 30. Helsinki. 1912, стр. 203-206.

62

После этой работы 3. Гомбоца для венгерских ученых, а также для некоторых зарубежных и советских тюркологов мысль о тождестве булгарского и чувашского языков, т. е. булгаро-чувашская теория, стала положением, не требующим доказательств. Поэтому материалы эти никем не проверялись. Между тем первое же знакомство с книгой дает возможность установить следующую особенность анализа.

3. Гомбоц в области своего исследования не включает татарский и башкирский разговорные языки, которые формировались на территории, занятой когда-то волжскими булгарами. Такое искусственное сужение объекта сравнительно-исторического исследования привело его к необъективным выводам. Так, 3. Гомбоц почти каждое выбранное слово сравнивает не с реально существующим чувашским словом, а с ре- койструированным им самим словом, которое он называет старочувашским. Но. следует сказать, что, во-первых, поскольку этй реконструированные старочувашские слова не подтверждаются зафиксированными в письменных источниках действительными старочувашскими словами, постольку их реальность весьма условна. Во-вторых, большинство приведенных 3. Гомбоцем слов, называемых им старочувашскими, совпадает со словами тюркского языка огузокыпчакского типа, в частности, со словами татарского языка. Если бы 3. Гомбоц в своем исследовании оперировал и татарским языком, то он бы это легко заметил и сделал вывод о том, что старочувашский и, следовательно, булгарский языки представляли собой языки огузокыпчакского типа. Однако он сравнивал специально отобранные тюркские заимствования в венгерском языке лишь с созданными им весьма условными старочувашскими словами и, естественно, пришел к выводу о близости булгарского и старочувашского языков.

Если проверить близость 227 слов, проанализированных

3. Гомбоцем, не только к чувашским, но и татарским эквивалентам, то мы получим следующую картину.

1. Из 227 заимствований 87 слов настолько приспособлены к венгерским произносительным нормам, что их без тщательного фонетического анализа трудно приблизить как к чувашскому, так и татарскому языку, например, artany «очищать», baj «колдовство», beko «подкова», bika «упрямый», boglya «копна», Ьй «колдовать», gyur «давить, связать», koporso «гроб, ящик», tomeny «бесчисленный», zerge. »K03en» и т. д. Сюда мы включили и такие заимствования, которые фонети

63

чески стали далеки от чувашских и татарских слов, но больше напоминают татарские варианты. Например, в венгерском boglya, в татарском богол «копна, стог»; в венгерском artany, в татарском арыну «очищаться, освобождаться», в венгерском tomeny, в старотатарском темэн «бесчисленный, десять тысяч» и т. д.

2. 44 слова совпадают как с татарскими, так и с чувашскими эквивалентами почти в одинаковой степени. Например, sorke «гнида» — т. серке,: ч. шарка; szakal «борода» — т. сакал, ч. сухал и т. д.

Таким образом, из двух предыдущих пунктов 131 слово, т. е. 58% слов, не могут быть основанием для доказательства того, к какому языку близки эти заимствования; к чувашско- тюркскому или кыпчакскотюркскому.

3. 43 заимствования находят эквиваленты в татарском языке. Например, balta «топор» — балта; beka «лягушка» — бака; beke «закрытый» — беке; cziczkany «мышь» — сыч- кан; gozii «крыса» — KYce; gyalom «багор, невод» — ж,ылым; guart «сделать, изготовлять» — ярату; gyoplo «связка» — жэплэу; ildomos «мудрый» — ж,ылдам; kesik «поздно» — ки- чегу; kobak «тыква» — кабак; kedek «пупок» — кендек; so- ргб «дрожжи» — чупрэ; szan «считаться» — санау; szirt «хребет» — сырт; szongor «орел» — шонкар; teker «крутить» — тэкэрмэч; tiir «сложить» — тер; tyuk «курица» — таук и т. д.

4. 38 заимствований встречаются как в татарском языке, так и в чувашском, но с особенностями татарского языка, например, а1 «обманывать» — т. алдау, ч. ултала; alma «яблоко» или «картофель» — т. алма, ч. улма; агра «ячмень» — т. арпа, ч. урпа; bator «храбрый» — т. батыр, ч. паттар; bors «перец» — т. борыч, ч. парас; kender «конопля» — т. киндер,

ч. кантар; korom «сажа» — т. корым, ч. харам и др.

Следовательно, из двух предыдущих пунктов 81 слово, т. е. 35,5% заимствовано венгерским языком из кыпчако-тюрк- ского.

5. Лишь 15 заимствований, т. е. 6,5% можно обнаружить в чувашском языке и с так называемыми чувашскими особенностями: borji «телёнок», borso «горох», gyom «трава», gyiirii «кольцо», iker «близнецы», ir «писать», koris «ясень», or «молоть, дробить», бкбг бык, sar «грязь, болото», sarlo «серп», gy- tirii «кольцо», sziics «скорняк», tiikor «зеркало», йпб «корова».

Таким образом, если в область объектов сравнения 3. Гомбоца включить и татарский язык, то лишь 6,5% собран

64

ного им материала могут подтвердить теорию близости булгарского и чувашского языков, все остальные, т. е. подавляющее большинство материала, доказывает несостоятельность этой теории. Возникает закономерный вопрос: как же объяснить наличие среди этих заимствований нескольких слов с чувашскими особенностями? Объяснить это тем, что булгары являются предками чувашей, мы не можем, ибо ни лингвистические, ни этнографические, ни антропологические данные такое положение не подтверждают. Очевидно, дело здесь — в закономерностях процесса заимствования: как при формировании чувашского языка, так и при заимствовании венграми тюркские слова усваивались финно-угорами. Следовательно, в обоих случаях условия были одинаковыми. Тюркские слова воспринимались слухом, привыкшим к финно-угорской речи, воспроизводились устами, привыкшими к финно-угорской артикуляции. Поэтому как в чувашском, так и в венгерском языке можно обнаружить некоторые общие, в одинаковой степени фонетически измененные обычные тюркские слова. Но они и в том, и в другом языке появились не путем взаимовлияния, а совершенно самостоятельно. Это подтверждается и тем, что в материалах Золтана Гом- боца имеется несколько слов с ротацизмом, отсутствующих в чувашском языке или имеющихся в нем без ротацизма. Например, goreny «хорек» — т. кезэн (сасы козэн), ч. пасара; karo «кол» — т. казык, ч. шалса; tar «плешь» — т. таз, ч. кукша или таса в смысле «чистый»; tenger «море» — т. диц- гез, ч. тинес; tor «петля» — т. тозак, ч. йала (серепе) ; tiir «страдать, терпеть» — т. tYz, ч. туе.

Золтан Гомбоц позднее сам, видимо, почувствовал необъективность своего сравнительно-исторического исследования и нашел в себе силы отказаться от своих убеждений о проникновении булгарскиих слов в венгерский язык. Иначе венгерский ученый Ю. Немет не писал бы с сожалением: «От своей старой теории о соприкосновении ьилжских булгар с венграми Гомбоц не должен был отказываться»5. Таким образом, как тюркские заимствования в венгерском языке, так и их анализ, проведенный 3. Гомбоцем, не могут быть основанием Для булгаро-чувашской теории.

Об исторических обстоятельствах, способствовавших появлению этих «чувашизмов» в венгерском языке, среди иссле

5 Немет Ю. Ф. Венгерские племенные названия у башкир. — Археология и этнография Башкирии. T. IV, БФАН СССР, 1971, с. 261.

65

дователей нет единого мнения. Большинство историков аш- маринистского направления предполагают, что слова эти заимствованы венграми из языка волжских булгар, то есть от предполагемых предков чувашей, во время предполагаемого совместного пребывания их в районе Волжской Булгарии. В связи с этим высказывается догадка, согласно которой венгры до прихода в Паннонию якобы обитали на Каме, где в процессе обоюдных контактов с булгарами переняли их чувашского типа лексические элементы, называемые ими «бул- гаризмами».

Если бы слова эти были заимствованы в процессе обоюдных контактов венгров с булгарами, то не только венгры заимствовали бы «чувашизмы», но и булгары, то есть предполагаемые предки чувашей, тоже заимствовали бы венгерские слова. Однако в действительности только чувашские слова «перешли» в венгерский язык, а венгерских слов ни в булгар- ском, ни в чувашском языке нет. Констатируя это странное явление, В. Д. Аракин, например, писал, что вопреки всякому ожиданию в чувашском языке совсем нет мадьяризмов, что в нем есть только финизмы, которых можно ошибочно принять за мадьяризмы, но они все заимствованы от поволжских финнов, но не от венгров6. Такое одностороннее проникновение «чувашизмов» в венгерский язык, разумеется, не могло иметь места в процессе обоюдных контактов чувашо-булгар с венграми — для этого необходима была миграция хотя бы части предков булгаро-чувашей в Венгрию, и только в этом случае могли булгаро-чувашские слова односторонне перейти в венгерский язык.

Однако история венгров не знает такого случая, чтобы поволжские булгаро-чуваши когда-либо прикочевали или присоединялись к ним в таком количестве, чтобы повлиять на характер их языка. Следовательно, чувашеподобные тюркизмы в венгерском языке появились другим путем.

Некоторые исследователи считают, что наиболее вероятными посредниками, перенесшими «чувашизмы» в венгерский язык, были не булгары, а хазарские кабары, говорившие на языке, близком к чувашскому, и прикочевавшие к венграм перед приходом их на Дунай.

В наиболее четкой форме эту мысль высказал в прошлом веке венгерский историк и этнограф П. Гунфальви в его ра

6 Аракин В. Д. Ошибки в работе Н. Я. Марра по чувашскому языку. — Записки Чувашского НИИ. — Чебоксары, 1953, вып. VIII, с. 49.

66

боте «венгры или мадьяры»7. Базируясь на достоверных источниках, этот автор отмечал, что ни куманы, ни печенеги не могли быть носителями чувашского типа языка; хотя последние тоже внесли в венгерский язык элементы своих диалектов, но эти элементы носят явно общетюркский характер, а тюркизмы чувашского типа появились в венгерском языке гораздо раньше, чем кыпчакизмы, и были привнесены, по его мнению, кабарами.

Кабары, как явствует из сообщений их современников, были выходцами из среды рядовых «черных хазар» или гунно- хазар. После того, как хазарский каган Обадья произвел государственную реформу и стал насаждать в стране ортодоксальный иудаизм, исламизированные хазары подняли восстание против своих правителей, но оказались разгромленными, так как языческое население не поддержало повстанцев. Этих повстанцев хазарские правители прозвали заговорщиками — «кабарами» или, точнее, каварами (в византийских источниках они значатся kavaros, что соответствует чувашскому kavar «заговор, заговорщики, фронда»). Спасаясь от своих преследователей, кавары вынуждены были бежать в печенежские степи и присоединиться к кочевавшим там венграм. Византийский император Константин Багрянородный об этом событии писал следующее: «Так называемые кавары происходили из рода хазар. Когда у них произошло отделение от их власти и возгорелась междоусобная война, первая власть одержала верх,— и одни из них были перебиты, другие убежали и поселились с турками (т. е. венграми) в печенежской земле, заключили взаимную дружбу и получили название каваров. Они научили турков (венгров) хазарскому языку и доселе говорят на том же наречии, но владеют и турецким (венгерским) языком. Вследствие того, что они в войнах оказывались сильнее и храбрее восьми родов (венгров), то им давали первенствовать на войне в качестве первых родов. У всех трех родов каваров один князь, который существует по настоящее время... Первый род, оторвавшийся от хазар, это — вышеупомянутый род каваров... ». «Таким образом, кавары, соединившись с турками (венграми), поселились с ними (сперва) в печенежской земле; после этого по приглашению христианолюби- вого и славного царя Льва, они перешли (Дунай) « и «поселились в этой земле, где живут ныне», то есть «по ту сторону Ду

7 Hunfalvi P. Die Ungarn oder Magyaren. Wien. 1881, s. 55-62.

67

ная в земле Моравской, а также и по сю сторону между Дунаем и рекой Савой»8.

Как видно из сказанного, присоединение кавар к венграм произошло еще в IX веке, но ассимиляция их языка произошла позднее. Будучи еще в Восточной Европе, предки венгров находились под эгидой хазарских каганов и, несомненно, начали перенимать отдельные тюркизмы. После присоединения к себе каваров, по свидетельству Багрянородного, в Венгрии возникло двуязычие: кавары «научили турков (венгров) хазарскому языку», и сами кавары тоже владели венгерским языком9. Такое венгро-хазарское двуязычие просуществовало довольно долго, потому что приток хазарского населения в Венгрию не закончился с приходом трех каварских родов, а продолжался и позже, после падения Хазарского каганата.

Обуславливалось это тем, что кавары оказались нужными людьми в Венгерском государстве: они составляли ядро конной армии, были меткими стрелками и обеспечивали успех в сражениях не только в период обретения венграми родины, но и в последующих войнах с европейскими государствами. Венгерские короли использовали их также в борьбе со своими внутренними противниками и заставляли собирать дань с населения. Каварам же доверялось королевское казначейство и ведение военно-дипломатических переговоров с иностранцами, в частности, с Византией, в связи с чем Константин Багрянородный ошибочно называл всех венгров «турками». Особенно возросла потребность в наемных каварских воинах в период венгерских экспансий в Далмации, в связи с чем венгерские короли стали вербовать новых ландскнехтов в распавшейся к тому времени Хазарии, равно как и среди печенегов. Падение Хазарского каганата и принятие многими его жителями ислама создали для этого весьма благоприятные условия: лишенные своей государственности и ставшие мусульманами хазарские бесермены охотно отправлялись в Венгрию, к своим сородичам и единоверцам. В качестве вербовщиков среди них выступали посланные венгерскими королями ка- варские вожди. В 1150—1153 гг., например, когда в Венгрию приезжал Абу Хамид аль-Гарнати, такую вербовку проводил

8 Константин Багрянородный. Об управлении государством. —В кн: Известия Государственной Академии истории материальной культуры.

1934, вып. 91, с. 18-20,

9 Константин Багрянородный. Указанное соч., с. 18.

68

в Саксине на Волге некий Исмаил сын Хасана со своими гулямами. По возвращении из Венгрии в Саксин Аль-Гарнати тоже помогал ему в вербовке ландскнехтов. «Я набрал для этого посланца группу мусульман, которые мечут стрелы, и послал я вместе с ними своего ученика...»,— сообщает Аль- Гарнати10. Слова «кавар» Аль-Гарнати, естественно, не употребляет, потому что это прозвище не было самоназванием хазар. Кавар вместе с исламизированными печенегами Аль- Гарнати называет «ма*рибцами», то есть «западниками» или «западными турками», но сами венгерские хазары, как и их ис- ламизированные сородичи на Волге, называли себя «бесер- мен», и это самоназвание до сих пор сохранилось в ряде венгерских топонимов и ойконимов, как, например, в названии города Хайдубёсермень близ Дебрецена. В XII веке сообщения между венгерскими и поволжскими бесерменами осуществлялись через Киев и половецкие степи. Похоже, что венгерские бесермены же впервые принесли в южнорусские степи огнестрельное оружие из Европы. В летописи по Ипатьевскому списку сообщается, что половецкий князь Кон- чак в 1184 году нашел некоего бесерменина, который стрелял «живым огнем»11. Регулярные связи венгров с поволжскими потомками хазар прервались лишь после нашествия монголов.

Основываясь на целом ряде таких исторических фактов, Гунфальви высказал свои соображения и по поводу происхождения чувашей тоже. Как и русские ученые Френ, Фукс и Риттих, он считал чувашей потомками хазар, сохранившими следы своего пребывания в Поволжье. В том же своем сочинении он писал: «Ввиду того, что тюркские заимствования в мадьярском языке выделяются типично чувашскими фонетическими особенностями, а в хазарском языке тоже заметны чувашские элементы, то можно заключить, что нынешние чуваши являются потомками некогда могущественных хазар. Посредниками между хазарами (чувашами) и мадьярами, по- видимому, были кабары (одного с хазарами племени), которые потом смешались с мадьярами»12. Эту версию можно принять только с оговоркой о том, что хазары не были однород

10 Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131—1153). — М., 1971, с. 44.

11 Исследования по отечественному источниковедению. — М. -Л., 1964.

с. 52.

12 Hunfalvi Р. Указанное соч. (Цитируется по кн.; Каховский В. Ф. Происхождение чувашского народа. 1965, с. 5).

69

ными: среди них были и монголо-тюркоязычные, и обычнотюркоязычные. У Гунфальви речь может идти только о хазарах, которые говорили на смешанном тюркомонгольском языке; часть этих хазар при дальнейшей туркизации могла лечь в основу предков чувашей; другая часть под названием «кабар» могла раствориться среди венгров. Так или иначе эти высказывания Гунфальви не получили дальнейшего развития и вскоре были забыты. Причиной тому послужила распространенная тогда в России версия Ильминского о булгарском происхождении чувашей. Не желая противоречить этому «новейшему открытию» русских ориенталистов, последующие тюркологи Венгрии отказались от идей своего прозорливого соотечественника и занялись поисками несуществующих историко-лингвистических связей венгров с волжскими булгарами. Ярким представителем этого поколения венгерских тюркологов явился, как уже мы знаем, Золтан Гомбоц, составивший наиболее полный перечень венгро-чувашских лексических параллелей и назвавший их «заимствованиями из булгарского языка». Принимая за истину версию Ильминского о принадлежности булгарам p-языка, Гомбоц писал: «Современный чувашский язык можно считать прямым продолжением вслго-булгарского языка или, по крайней мере, его диалектом»13. Примечательно то, что 3. Гомбоц, как мы уже знаем, затем отказался от этого взгляда. Но его прежняя трактовка, поддержанная тогда Б. Мункачи, Д. Неметом и другими лингвистами, господствовала в венгерской тюркологии почти до наших дней, а в России использовалась ашмари- нистами как один из аргументов булгаро-чувашской концепции. Произошла своего рода круговая дезинформация: сперва сторонники булгаро-чувашской концепции ввели в заблуждение Гомбоца, а затем они же стали ссылаться на высказывания Гомбоца для подтверждения своей версии. К счастью, ныне эти взаимные ссылки уже отпали, так как современные венгерские тюркологи в большинстве своем, как и сам Гомбоц, отказались от булгаро-чувашской теории и рассматривают венгерские «чувашизмы» просто как тюркизмы чувашского типа, не связывая их с волжскими булгарами14. Так что

13 Zoltan Gombocz. Die bulgarisch-turkischen Lehnwdrter in der ungari- schen Sprachen. S. 187.

14 Bibliotheca orientalis Hungarica, XXVIII. Budapest, 1983; Studia Altaica, 17. Szeget. 1982.

70

«чувашизмы» в венгерском языке отнюдь не свидетельствуют об их булгарском происхождении и тем более не могут свидетельствовать о принадлежности булгарам чувашского типа р-языка.