Общероссийская и региональная идентичности

Общероссийская и региональная идентичности

В исследовании 2006 г. индикатором различных уровней идентичности респондентов были вопросы об уровне их близости («свое» — «чужое») к различным категориям населения — от жителей своего поселения до жителей всей Земли. При этом необходимо учитывать неполные возможности данного типа вопроса для раскрытия столь сложной проблемы, как многоуровневая идентичность личности. Формулировка вопроса отличалась от других, чаще применяемых в ходе подобных замеров, например, местной и общероссийской идентичности, что уменьшает варианты сравнительного анализа, но, в свою очередь, дает возможность посмотреть на эту актуальную проблему в ином ракурсе⁵'. В данном случае речь в большей степени идет о личностном отношении к различным категориям населения. В 2012 г. формулировка данного вопроса была отчасти изменена, поэтому приводить сравнительные материалы двух обследований не представляется возможным.

В 2006 г. самыми близкими для респондентов были жители своего поселения. Уровень в 55 % намного превышал степень наиболее выраженной близости («свое») по сравнению с другими категориями населения (см. табл. 1). Такой результат понятен — именно в своем населенном пункте у большинства населения складывается комплекс производственных и личных взаимоотношений. У многих здесь проходит практически вся жизнь, имеются родственники и друзья. С точки зрения достаточно полной информированности о жизни земляков вполне объяснима и относительно высокая доля лиц, которых респонденты охарактеризовали как «близких, но не своих», и меньшая — лиц, относящихся к другим категориям безразлично.

Таблица 1.

Распределение ответов па вопрос: «В какой мере Вы чувствуете свою близость или отдаленность («свое — чужое») с такими людьми», 2006 г., %

Источник: результаты опроса 2006 г.

Если говорить об общереспубликанской и общероссийской идентичностях, то с этой точки зрения сложилась ситуация, когда по отдельным сравнительным категориям разница фиксируется, но при этом следует обратить внимание на то, что для респондентов жители республики оказались «близкими, но чужими» в 2 раза чаще, чем россияне, и обратное соотношение зафиксировано при выборе варианта «далекое, но не чужое». Представляется важным обратить внимание на

9

последнюю категорию. Подобным образом у четверти респондентов зафиксирована потенциальная возможность для перемены содержания отношения к жителям всей России на более доверительное. На наш взгляд, коннотация формулы «далекое, но не чужое» не несет изоляционистского значения, а при определенных условиях не исключает возможность и приблизить, и увеличить долю сопричастности к такой категории, как «жители России». Эти данные дают также основание вести речь о важности такой составляющей общегражданской идентичности, как ее человеческое наполнение.

Наконец, для обеих этнических групп достаточно высокой оказалась доля безразличных. Распределения подобного характера получены и в других регионах в ходе выполнения проекта «Проблемы и тенденции социокультурной эволюции России и ее регионов»¹⁰. Иначе говоря, полученные материалы позволяют говорить об определенной закономерности, которая зафиксирована при выявлении различных уровней идентичностей с учетом эмоционального компонента, выраженного через дихотомию «свое — чужое».

Одним из важных факторов, определяющих характер региональной идентичности, является влияние поселенческих особенностей восприятия внешней среды, в том числе и различных групп населения. На селе почти три четверти опрошенных выделили в категорию «свое» жителей родного населенного пункта, в то время как в городе таких насчитывалось 4 из 10. В целом же разный уровень близости со своими земляками был характерен для 93,8 % селян и 76,4 % горожан. Вполне объясним более высокий уровень отчуждения, присущий горожанам. Если вести речь о жителях всей России, то близкие к ним чувства практически в равной мере испытывают и горожане, и жители села (33 и 30,7 %), а далекие в большей мере присущи населению сел и деревень (38,5 %), чем городов (28,2 %).

На уровень локальной и региональной идентичности влияет и длительность проживания в конкретном населенном пункте. Судя по данным, полученным в ходе обследования, достаточно примерно пяти лет, чтобы произошла успешная адаптация большинства переселенцев как к новым соседям, так и к жителям региона. Например, среди тех, кто проживал в конкретном населенном пункте менее пяти лет,

10

близость к жителям своего поселения отметили почти 28 % респондентов. В составе тех, кто жил здесь от 5 до 15 и от 16 до 25 лет, разница с первой группой была заметной и составляла более 20 процентных пунктов (48,9 и 51,2 % соответственно). Еще более высокий уровень принадлежности к одному территориальному сообществу показали те, кто проживал в нем свыше 25 лет, — 60,1 %. При этом важно отметить, что у вновь прибывших за пять лет происходит качественная смена одного уровня близости на другой, когда жители поселения, в котором живет опрашиваемый, переходят из категории «близкое, но не свое» в «свое». Об этом наглядно свидетельствуют цифры: если вариант «близкое, но не свое» у новоприбывших выбрали 44,7 %, то уже в следующей группе по длительности проживания — 28,9 %. В последующих группах по длительности проживания в населенном пункте этот показатель менялся не так заметно: 30,5 и 24,8 %. Примерно такая же закономерность, хотя и не столь отчетливо выраженная, наблюдается и при оценках региональной идентичности. Уровень близости, выраженный как «свое», по отношению к жителям Чувашии возрос на 18 процентных пунктов у респондентов, проживавших в каком-либо населенном пункте от 5 до 15 лет, по сравнению с теми, кто поселился там менее пяти лет назад. В то же время с 38,3 до 28,9 % уменьшилась доля тех, кто оценивал жителей республики как «близкое, но не свое». Гораздо дольше фиксируется примерно один и тот же уровень безразличия к тем или иным категориям населения. Его заметное уменьшение происходит лишь по истечении четверти века проживания в одном городе или селе. Безусловно, что свою роль начинает при этом играть и фактор возраста.

Если речь вести об этничности как факторе, влияющем на формирование идентичности различных уровней, то из полученных данных следует, что, во-первых, такое воздействие есть, во-вторых, оно не такое значительное, как тип поселения. Если для 60,4 % чувашей жители своего поселения являются «своими», то для русских данный показатель равняется 47,6 %. В то же время среди русских оказалась больше доля тех, кто определил земляков как «близкое, но не свое» (30,8 %, у чувашей 25,8 %). Жителей республики чуваши считают в большей мере «своими», с одной стороны, и «близкими, но не своими», с другой (68,5 %), чем русские (50,3 %). Свое отношение и к локальной, и к региональной общностям населения русские чаще определяли как «далекое, но не чужое» или «чужое» (к жителям своего поселения — 5,9 %, к жителям Чувашии — 18,7 %; у чувашей 2,8 и 11,8 % соответственно). Жители России вызывали положительные эмоции в большей степени у русских, чем у чувашей, хотя разница не была значительной. Среди первых 35,8 % выбрали варианты ответов «свое» и «близкое, но не свое», а среди вторых — 29,9 %. В то же время 29,4 % русских и 34,2 % чувашей полагали, что жители России в целом для них «далекое» или «чужое». Таким образом, приведенные данные свидетельствуют, что у чувашей более, чем у русских, заметна ориентация на поселенческую и региональную идентичности. Если же говорить о ее общероссийском уровне, то здесь наблюдается некоторое преобладание подобного выбора среди русских.

В обследовании 2012 г. вопрос о близости с различными категориями людей был немного упрощен, обобщенные данные представлены в табл. 2. Как видно, при некоторой условности сравнения общая тенденция относительно 2006 г. сохраняется: более всего близкими считаются жители города или сельского населенного пункта, где проживает респондент, далее следуют жители Чувашии, всей России.

Таблица 2.

Распределение ответов на вопрос: «Вы чувствуете или не чувствуете свою близость с такими людьми», 2012 г., %

Источник: результаты опроса 2012 г.

12

Со значительным разрывом практически вместе оказались жители бывших республик СССР и всей Земли. Как и в опросе 2006 г., горожане в меньшей степени, чем сельские респонденты, отвечали, что они чувствуют близость с жителями своего населенного пункта и своей республики. Разница составляла 16 и 10 процентных пунктов соответственно. По отношению к жителям России получены практически идентичные ответы (46 и 43,4 %).

Этнический фактор в большей степени, чем поселенческий, проявился при ответах на данный вопрос. Чуваши чаще, чем русские, отвечали, что у них есть близость с жителями родного поселения (83,1 и 65,4 % соответственно) и с жителями республики (62,7 и 41,0 %). Если же вести речь о жителях России, то доля положительных ответов (есть близость) больше у русских, чем у чувашей (50,8 и 43,2 %). Также русские чаще высказывались в пользу близости с жителями бывших республик СССР (23,6 и 15,9 %) и всей Земли (18,2 и 14,5 %).

Обратимся теперь к данным социологических опросов, в которых общероссийская и региональная идентичности измерялись по другим основаниям. В обследованиях 2011 и 2013 гг. использовалась иерархия идентичностей. Мы еще раз повторим, что вопрос о том, кем себя в первую очередь человек чувствует, в какой-то степени некорректный, в том числе и с точки зрения разных оснований отдельных идентичностей. Российское гражданство — это формально-юридическая категория, которая закреплена законодательно. При этом гражданство у абсолютного большинства населения России только одно. Житель определенного региона — это поселенческое, географическое, а не юридическое понятие, к тому же оно может меняться в течение жизни. Содержание понятия «этническая принадлежность» также претерпело заметные изменения. Во-первых, исключена обязательная фиксация этнической принадлежности в личных документах, что ранее на всю жизнь «прикрепляло» гражданина к определенному этносу. Теперь речь идет об этнической самоидентификации человека, при этом нередки случаи ее смены или же возникновения не единичной, а сложной формы: например, можно одновременно отнести себя и к русским, и к чувашам, и к другим этническим группам, что особенно характерно для

13

молодых людей из смешанных по этническому составу семей. Но такие явления пока еще не являются массовыми, хотя тенденция вполне определенная. Следует высказать еще одно замечание относительно искусственности ситуаций, связанных с иерархией общероссийской и региональной идентичностей. В задаваемых вопросах вольно или невольно происходит противопоставление России и Чувашии (или любого другого региона страны). В то же время понятно, что Россия — это и есть и Чувашия, и Рязанская область, Башкирия и Приморье и т. д. При этом, конечно, государство — не только сумма регионов, а более сложное объединение, имеющее и самостоятельные функции, и наполнение. Эту ситуацию респонденты могут воспринимать по-разному, особенно, на наш взгляд, в республиках, где нередко можно слышать о собственной государственности (что закреплено в российской Конституции). С учетом вышеизложенного в социологическом опросе 2013 г. формулировка о принадлежности к российскому гражданству была изменена. В вопросе речь шла не о самоидентификации «гражданин России», а о «россиянине». На наш взгляд, подобный вариант позволяет некоторым образом нивелировать формально-юридическую сторону данного вопроса. Тем не менее полагаем, что абсолютное большинство опрошенных адекватно оценивало проективные ситуации, создаваемые при проведении обследования. С учетом вышеизложенного обратимся к его материалам. При анализе самооценок общероссийской и этнической идентичностей следует иметь в виду, что речь идет о чувствах человека, он не всегда задумывается о сравнении разных по уровню категорий, а отвечает так, как считает правильным. По полученным данным, для большинства опрошенных самым важным является принадлежность к России, затем к своей национальности и своему населенному пункту (табл. 3).

Казалось бы, в республике, в частности, по результатам опроса 2011 г., налицо преобладание общероссийской идентичности над региональной и этнической. Но подчеркнем еще раз, что эти материалы следует воспринимать с учетом условности сравнения формально-юридического статуса и идентичностей, где велика доля не только когнитивных, но и эмоциональных, достаточно постоянно задействованных регулятивных компонентов.

14

Таблица 3.

Распределение ответов при выборе респондентами уровня важности различных идентичностей, 2011, 2013 гг., в % по каждой из идентичностей

Источник: результаты опросов 2011, 2013 гг.

Если речь вести с учетом этнических различий, то обращает на себя внимание дистанция между чувашами и русскими по ряду показателей. И для тех, и для других на самом важном месте оказалось чувство принадлежности к России. В то же время следует отметить, что у русских этот выбор был заметно чаще, а чуваши в большей степени, чем русские, были настроены на свою национальность.

15

В 2011 г. вопрос ставил перед респондентами еще один вариант определения с двумя уровнями идентичности — общероссийской и региональной. Материалы табл. 4 также свидетельствуют о преобладании «российскости» в их чувствах. Но если для русских это характерно в значительной мере, то у чувашей распределение ответов по трем предложенным вариантам достаточно равномерно. Разница между наиболее и наименее часто выбираемыми чувствами составляет у чувашей 5 %, у русских 42 %.

Таблица 4

Распределение ответов на вопрос: «Кем Вы себя ощущаете в первую очередь?», в зависимости от национальности респондентов, 2011 г., %

Источник: результаты опроса 2011 г.

Иначе говоря, если у русских на первом месте с большим отрывом общероссийская идентичность, то у чувашей практически одинаковые значения имеют и общероссийская, и региональная, и интегральная идентичности. Интерес с точки зрения переплетения различных отношений и чувств, их взаимодействий касательно идентичностей представляют ответы на вопрос об оценке достижений уроженцев республики в той или иной сфере, то есть в искусстве, спорте, предпринимательстве, политической деятельности и т. д. (табл. 5).

В ответах на данный вопрос региональная идентичность (гордость за Чувашию) опережает общегражданскую (гордость за Россию), причем не только у чувашей, но и у русских, хотя у первых в более значительной степени. Но важно то, что для более половины респондентов как в целом, так и отдель-

16

Таблица 5

Распределение ответов на вопрос: «Как Вы относитесь к успехам и достижениям выходцев из Чувашии (спортсмены, ученые, политики и т. д.), 2011 и 2013 гг., %

Источник: результаты опросов 2011, 2013 гг.

но у чувашей и русских произошло объединение общегражданской и региональной идентичностей. Это еще раз подчеркивает, что, рассуждая о поднимаемых выше вопросах, следует иметь в виду их сложность и, некоторым образом, противоречивость, но не антагонизм. С этой точки зрения важным представляется вывод о сосредоточении внимания на позитивной совместимости национально-гражданской и этнической идентичностей.

В этом смысле справедливо утверждение, что гражданская нация не противоречит существованию этнических наций. Более того, поддержка и укрепление региональных и этнических сообществ россиян есть одно из важных условий формирования российского народа — исторической и социально-политической общности, которая представляет собой «единство в многообразии». Итак, при всем этнокультурном и религиозном многообразии население России представляет собой в гражданском и историко-культурном смысле единое целое¹¹.

17