Сарматы. Древний народ юга России

Сулимирский Т. Сарматы. Древний народ юга России / Пер. с англ. Т. В. Китаиной. — М.: Центрполиграф, 2008. — 191 с.Сулимирский Т.

Сарматы. Древний народ юга России / Пер. с англ. Т. В. Китаиной. — М.: Центрполиграф, 2008. — 191 с.



В книге рассказывается об одном из самых загадочных народов древности — сарматах, которые в свое время безраздельно властвовали на просторах нынешней Восточной Европы. Автор использует античные и византийские письменные источники для реконструкции сложной и драматической истории сарматских племен, начиная с первого упоминания о них и завершая рассказом о грозном и свободолюбивом племени аланов, наследниками которых стали современные осетины.

Скачать PDF, 9,8 МB

Источник: http://lib.rus.ec/b/290590/read

Ссылки

 

 

Оглавление

 

Предисловие

Писатели Античности и Средневековья редко удостаивали сарматов своим вниманием, и они долго считались одним из забытых древних народов. Однако благодаря археологическим раскопкам, проводившимся в степях Заволжья, на Украине и в Венгрии, удалось, хотя бы частично, воссоздать историю этого когда-то могущественного кочевого народа, происходящего из Восточной Европы. Данная книга – первая попытка системного описания сарматов, на поздних этапах своей истории более известных под именем аланы.

История сарматов – аланов, охватывающая более тысячелетия, развивалась на обширных пространствах протяженностью более 3 тысяч миль – от Алтая и Сибири на востоке до Карпатских гор на западе, а если рассматривать также историю отколовшихся от них групп, то территория их обитания протянется на запад до Франции, Испании и Британских островов и на восток до Восточно-Китайского моря. Сарматы (термин, который мы будем использовать, имея в виду также и аланов) никогда не образовывали единого государства; культуры различных их групп и племен всегда отличались друг от друга. Этот факт необходимо учитывать при попытках воссоздать их историю, поскольку в противном случае картина получится искаженной.

Сарматы – одно из многочисленных племен и групп, которые мигрировали с востока на запад, подталкивая друг друга в спину и, в свою очередь, испытывая давление наседавших сзади, пока не дошли до стен Рима и не раскололись на множество еще более смешанных вихрей и встречных потоков. Каждая группа, оказавшись на новом месте, старалась воспроизвести присущую ей древнюю культуру, обычаи и обряды, даже если там, откуда она пришла, эти ритуалы уже вытеснялись новыми.

В истории сарматов можно выделить пять основных периодов, к концу каждого из которых характер народа претерпевал значительные изменения. Это деление на периоды основано на изменении условий и эволюционных тенденциях в ядре древней сарматской цивилизации – степях низовьев Волги, вызванных историческими событиями в степных областях Азии, расположенных далее к востоку. В меньшей степени этот процесс затронул территорию к западу от Волги.

Периоды в истории сарматов, выделенные в соответствии с терминологией, введенной советскими археологами, будут рассмотрены в последующих главах. Во вступительной главе дается общая характеристика сарматов, их обычаев и образа жизни. Вторая глава посвящена раннему периоду сарматской истории (VI–V века до н. э.), известному на западе и в степях от Волги до Урала как «савроматский период» и как период «ранних кочевников» в азиатских степях. Следующие три главы отражают ранний, средний и поздний периоды, вместившие в себя восемьсот лет (вплоть до IV века н. э.), в течение которых Центральная Европа входила в их сферу влияния. В эпилоге коротко рассказывается о том, как получилось, что сарматы рассыпались по всей Европе, были поглощены другими народами и в конце концов полностью исчезли.

В своих попытках реконструировать в общих чертах весьма сложную и запутанную историю различных сармато-аланских групп я старался находить соответствия между сведениями античных и ранних средневековых источников и имеющимися у нас археологическими данными. Хронологическая таблица показывает основные направления, по которым шло передвижение на запад основной группы сармато-аланских племен в последовательные периоды их истории, и это смещение центра сарматской цивилизации с востока на запад отражается на многих картах.

При написании этой книги я пользовался различными материалами раскопок сармато-аланских памятников и научными работами, посвященными отдельным периодам в истории этих народов. Благодаря финансовой поддержке фонда Пилгрима Британской академии наук я смог ознакомиться с соответствующими материалами музеев Советского Союза, Румынии, Венгрии, Австрии, Германии и Франции. Очень плодотворными оказались мои беседы с выдающимися авторитетами в области сармато-аланской археологии названных стран, а также со своими коллегами-археологами из музеев, которые я посетил.

Глава 1. Вступление

Происхождение сарматов

Больше половины четвертой книги «Истории» Геродота (IV век до н. э.) посвящено описанию Скифии (современной Украины) и ее обитателей – кочевого племени скифов. Этот греческий автор, который, вероятно, встречался со скифами во время своего путешествия в Ольвию, бывшую тогда самой крупной греческой колонией на Черном море, уделяет внимание и соседним народам, в том числе и савроматам – греческое произношение латинского названия «сарматы».

В период, когда сарматы впервые появились на исторической сцене, они населяли земли, прилегающие к восточным границам Скифии. Геродот (IV, 21), у которого впервые встречается упоминание об этом народе, отмечает, что «за рекой Танаис (Дон) кончается Скифия и начинаются земли сарматов, простирающиеся на север на пятнадцать дней пути, на которых не растет никаких деревьев, ни диких, ни насаженных». Другой греческий автор, Гиппократ (460–377 гг. до н. э.), также помещает сарматов в земли, примыкающие к Азовскому морю; согласно Страбону (XI, 22), то, что находится за рекой Танаис, известно очень мало, «поскольку эта местность холодна и пустынна».

Недавние археологические исследования показали, что территории, которые сарматы занимали в ранний период своей истории, включали Южный Урал и степные области к востоку от реки Урал. Но археологические находки из областей, расположенных далее к востоку, – из степных районов Казахстана до Алтайских гор и Центральной Азии, – имеют определенное сходство с предметами савроматской культуры, обнаруженными на Южном Урале или в низовьях Волги. Это наводит на мысль о том, что все эти области были населены народами, тесно связанными с сарматами. В большинстве случаев они были прямыми предками сарматских племен, которые позднее переселились в Северное Причерноморье, откуда античные историки и узнали о этих племенах и о том, как они называются.

В античный период условия жизни в степных районах Азии постоянно менялись, и перемещения племен происходили с самого далекого прошлого. Изобретение или освоение верховой езды и появление конных лучников – вероятно, в середине 2-го тысячелетия до н. э., – было поворотным пунктом в развитии этих народов. Пастухи-кочевники на стремительных конях стали настоящим бедствием для своих соседей и для народов, которые жили далеко за пределами степного пояса.

Степные племена постоянно сталкивались между собой. Поводом для больших войн могли послужить голод или какие-то внешние факторы, заставлявшие целые племена захватывать новые пастбища, вытесняя своих соседей и вызывая дальнейшее перемещение народов. Так различные сарматские племена, подталкиваемые своими восточными соседями, последовательно переселялись в степи Причерноморья и далее на запад, уступая напору следующей волны переселенцев. Как исторические, так и археологические данные позволяют нам проследить передвижения большинства этих групп и племен по Европе. Судьба всех переселившихся на запад племен была более или менее одинаковой: рано или поздно они растворялись среди народов, населявших завоеванные ими страны.

Сарматские племена

Сарматы принадлежат к северной ветви ираноязычной группы индоевропейских народов, которую также называют скифской ветвью и в которую еще входили саки, жившие в советской части Центральной Азии. Они были ближайшими родственниками древних мидийцев, парфян и персов. Их язык родствен древнему языку Авесты (по крайней мере, язык описанных Геродотом савроматов) и считался диалектом скифского языка, причем более архаичным, чем сам язык.

Сарматы никогда не были единым народом и состояли из нескольких племен, в той или иной степени отличавшихся друг от друга и чьи названия мы находим у историков древности. Было бы ошибочным считать, что сарматские племена ничем не отличались друг от друга, и представлять характерные особенности какой-либо одной ветви (как, например, искусственную деформацию черепа) общей чертой всех сарматских народов. Мы можем предположить, что каждая из основных групп сарматских племен говорила на своем собственном диалекте, хотя точно об этом ничего не известно, поскольку письменные источники полностью отсутствуют. Но язык осетин, проживающих на Кавказе, произошел от древнего сармато-аланского диалекта, и его можно считать современным сарматским языком.

Первые сарматские народности, известные под этим названием, упоминаются в древних источниках под именем «сарматаи». Это имя было впоследствии распространено на всю группу родственных племен и народностей, самыми могущественными из которых были, вероятно, аланы, чье имя впоследствии вытеснило более древний термин «сарматы» в обозначении восточной группы народностей. Некоторые авторы считают аланов народом, отличным от сарматов, хотя и родственным им по происхождению.

Из сарматских народов, оставивших свое имя в истории, можно назвать языгов, роксоланов, сираков, аорсов и антов. Из тех времен, когда сарматы-аланы проживали в своих исконных областях, до нас не дошло никаких названий племен, за исключением двух или трех, упомянутых Геродотом (IV, 13–27) в описании путешествия Аристея из Проконнеса.

Неоднородный характер сарматов подтверждается древними пиктографическими материалами и антропологическими исследованиями скелетных останков, преимущественно черепов. В степных районах Казахстана чаще всего встречаются останки так называемого «андроновского» расового типа – брахицефалов-европеоидов, что ясно свидетельствует о том, что большинство сарматских народностей произошло от андроновцев бронзового века. Черепа подобного типа находили также и на нижней Волге, где, по крайней мере, в ранние периоды сарматской истории, чаще встречался «срубный» расовый тип, унаследованный западными сарматами (савроматами Геродота) от своих предков бронзового века.

Во второй половине V века до н. э. в степных районах Южного Урала появился новый расовый элемент – памиро-ферганский тип, присущий Центральной Азии, аналогичный «арменоидному» типу западных антропологов. За период с III века до н. э. до III века н. э. он, как свидетельствуют могильники, распространился от нижней Волги к югу, от Волгограда до Маныча. Позднее, к концу дохристианской эпохи, брахицефальный тип, свойственный лесным зонам Западной Сибири, и монголоидные черты распространились до низовьев Волги. Эти изменения и появление восточных расовых черт на западе, где они до этого не отмечались, отражает процесс перемещения сарматских племен.

Образ жизни и экономика

Сарматы были жителями степей; большинство из них вело кочевой образ жизни, а их экономика основывалась на разведении скота. Страбон утверждает, что страна, где они обитали, была бедной и холодной: «Выдерживать такие суровые условия может лишь местное население, привыкшее на кочевой манер жить на мясе и молоке, но для людей из других племен это невыносимо». В некоторых местах, в окрестностях рек, сарматы занимались и возделыванием земли, но в значительно меньшей степени. Они также охотились на диких зверей и птиц.

По образу жизни и экономике сарматы очень походили на скифов. Согласно как Геродоту, так и Гиппократу, у них не было домов, и они жили в повозках. Такую же картину рисует Страбон (IV, 3, 4, 17, 18) четырьмя веками позднее. Согласно его описанию, роксоланы и другие сарматские кочевые племена «проводили жизнь в оббитых войлоком повозках, в которые запрягали волов, и держали большие стада, дававшие им мясо и молоко, которыми они питались». Далее он отмечает, что они «питаются преимущественно мясом, но также кониной и конским молоком, свежим или кислым. Они следуют за пасущимися стадами, время от времени перегоняя их на новые пастбища». Он также упоминает сезонные миграции сарматов: зимой они живут рядом с Азовским морем, а летом – на степных равнинах. Сезонные миграции, по-видимому, были обычным явлением в районе между Волгой и Уралом, а также в Казахстане, особенно в горах, где летом скот перегоняли на высокогорные пастбища. Описание позднего сарматского племени аланов, сделанное Аммианом Марцелином в IV веке н. э., почти полностью совпадает с описаниями Геродота, жившего на 800 лет раньше. Представляют интерес его замечания о том, что аланы ставят свои повозки в круг и уделяют особое внимание разведению лошадей. Эти лошади так же, как и скифские, малы, но необычайно быстры и своенравны, и поэтому приходится их холостить.

В степях не было найдено никаких сарматских поселений, за исключением следов временных стоянок. Только на периферии сарматской территории в лесостепной зоне, в районе Самары и на Южном Урале, были найдены останки поселений с сарматскими находками. Люди, жившие в этих поселениях, занимались земледелием и происходили от сарматов, которые смешались с местным населением. Сами сарматы, как прирожденные кочевники, питали отвращение к земледелию, что хорошо описано у Страбона (VII, 4, 6). Подобная же ситуация сложилась на западе Северного Кавказа и между Доном и северным побережьем Азовского моря. Страбон (XI, 2, 2, 1) пишет об аорсах и сираках, двух больших сарматских племенах того времени, и говорит, что среди них были как кочевники, так и земледельцы. То же самое относится и к более поздним аланам. Этот факт подтверждается результатами археологических исследований.

Характер и способы ведения войны

Согласно описаниям древних авторов, по своим обычаям и одежде сарматы почти не отличались от скифов: они тоже носили длинные штаны, сапоги из мягкой кожи и остроконечные или закругленные войлочные шапки (хотя некоторые обходились вообще без головного убора, как скифы). Тем не менее между ираноязычными кочевниками – скифами, сарматами и саками Центральной Азии – есть определенные различия. Они отчетливо видны, если сравнить изображения скифов на табличках, золотых и серебряных вазах и чеканке из богато украшенных мавзолеев с изображениями сарматов (на гробницах Пантикапея) и саков (на персидских барельефах). Археологические исследования выявили различия в материальной культуре, похоронных обрядах и типах погребений даже среди основных сарматских племен, чей образ жизни и известные нам обычаи и ритуалы были полностью идентичны. Как будет показано позднее, различия существовали даже среди групп внутри племени.

Страбон (VII, 4, 6) сообщает, что у роксоланов «юношей приучают ездить верхом с самого раннего возраста, а хождение пешком считается достойным презрения. Благодаря такой подготовке они вырастают в искусных воинов». Это можно с тем же успехом отнести и к другим сарматским племенам, что подтверждается данными раскопок детских могил, найденных в различных районах: во всех них было найдено оружие, из чего мы можем сделать вывод, что детей с раннего возраста учили им пользоваться. В этом отношении обычаи различных сарматских племен были одинаковы и не менялись веками. Согласно Аммиану Марцелину (IV век н. э.), «почти все аланы высоки ростом и красивы видом; свирепостью своих взглядов они внушают страх… Они находят удовольствие в войне и опасности».

Сарматы сражались как верхом, так и в пешем строю. Их вооружение состояло из короткого изогнутого лука, который на раннем этапе был их главным оружием; колчана, полного стрел; железного меча-акинака, который был длиннее скифского, достигая иногда 130 см в длину; реже – легкого копья или пики с железным наконечником и, совсем уж редко, боевого топора. Если мы опять обратимся к описанию роксоланов Страбона, то прочтем, что «они использовали шлемы и латы из сыромятной бычьей кожи, носили плетеные щиты, а в качестве оружия использовали копья, лук и меч». Также у них в ходу были лассо и пращи.

Сарматские методы ведения войны мало отличались от военной тактики скифов и других степных народов. В начальный период своей истории они нападали на врага большими группами всадников, которые в совершенстве владели искусством стрельбы из лука на всем скаку. Во II веке до н. э. вооружение сарматских племен полностью изменилось. Особенно это относится к роксоланам, которые к тому времени заняли ведущее положение среди сарматских племен Северного Причерноморья. Главным оружием стали тяжелые длинные копья с железными наконечниками и длинные мечи с деревянными ручками. Согласно Страбону, мечи были «огромных размеров, так что держать их приходилось обеими руками». Луки и стрелы к тому времени отошли на второй план. На воинах были доспехи из железных пластин, пришитых к толстой коже, и точно такие же доспехи защищали лошадей. Шлемы делались преимущественно из шкур. Поначалу такие доспехи были только у вождей.

Самые первые панцири из бронзовых пластин появились в Северном Причерноморье в VI веке до н. э., исключительно в древней Скифии и в северо-западной части Кавказа. В V веке такие панцири уже встречались в сарматских захоронениях в низовьях Волги. В Скифии они довольно часто дополнялись широким боевым поясом из бронзовых или железных пластин или длинных узких полосок, нашитых на кожу или полотно. Подобные доспехи также находили в богатых сарматских могилах раннего периода, с IV по II век до н. э.

Вооруженная кавалерия была известна ассирийцам, позднее ее переняли персы и скифы, а вслед за ними сарматы низовьев Волги. Ее распространение в Центральную Азию имело гораздо большее значение: к концу IV века до н. э. массагеты и хорезмийцы формировали специальные отряды тяжелой кавалерии и разработали тактику их использования в бою. Кавалерия сражалась в сомкнутом строю, и никто не мог ей противостоять. Освоение этой новой тактики полностью изменило способ ведения войны на востоке: легко вооруженные лучники были отчасти заменены бронированной кавалерией. Китайцы взяли эту новую тактику на вооружение, как и сарматы, в особенности роксоланы, за исключением, правда, языгов. В сарматский период формировались особые отряды тяжелой кавалерии, состоящие преимущественно из племенной знати. Облаченные в кольчуги сарматские воины, отступающие под натиском римлян, изображены на колонне Траяна. Сарматы на службе в римской армии, одетые в чешуйчатые доспехи, изображены на барельефе арки Галерия в Салониках. Благодаря сарматам подобная тактика получила распространение в Восточной и Центральной Европе, и даже римляне вынуждены были оснастить некоторые части подобным образом.

«Роксоланы считаются хорошими воинами, но все варварские расы и легковооруженные народы не в силах противостоять организованной и хорошо вооруженной фаланге». Это Страбон. Согласно Тациту, по одиночке сарматы не проявляли особенной храбрости, и их пешие воины сражались плохо, но противостоять их отрядам вооруженной кавалерии было очень трудно. Однако он подчеркивает, что на льду и мокрой земле их длинные копья и мечи оказывались практически бесполезны, поскольку лошади скользили и падали под тяжестью брони. Страбон замечает, что их броня была хоть и непробиваемой, но такой громоздкой, что «те, кто падал в сражении, уже не мог больше подняться».

Во II веке н. э. сарматам пришлось отказаться от бронированной конницы и сменить тактику ведения войны, поскольку появилось новое грозное оружие – лук «гуннского типа», состоящий из нескольких кусков дерева и усиленный пластинами из кости. Стрелы с железными наконечниками, выпущенные из такого лука, могли пробить броню. Эти луки принесли с собой новые сарматские (аланские) племена с востока, и обитатели восточноевропейских степей не смогли им противостоять.

Говоря о роксоланах, Тацит пишет, что «настоящая их страсть не война, а грабеж. Это банда разбойников, которая не успокоится, пока не разорит всю страну». В античных источниках содержится множество упоминаний о сарматских набегах. Однако представляется, что склонность к грабежам была свойственна лишь тем группам сарматов, что были вытеснены из родных степей восточными соседями. Страбон отмечает, что обитатели степей Северного Причерноморья были скорее воинами, чем разбойниками.

Возможно, наибольший интерес представляет комментарий Страбона (VII, 7, 3, 7) относительно влияния греческой и римской цивилизаций на кочевников-сарматов (которых он называет скифами). «В нашем представлении, – писал он, – скифы наиболее справедливые и благонравные из всех живущих на земле людей. Они также воздержаннее в своих потребностях и меньше зависят друг от друга, чем мы. И все же наш образ жизни развратил почти все народы, открыв им роскошь и чувственные удовольствия, а также низкие уловки, служащие удовлетворению этих пороков и ведущие к бесчисленным проявлениям жадности».

Общественный строй, верования

Античные авторы пишут об общественном строе сарматов очень мало. Он, вне всякого сомнения, очень походил на скифский. Аммиан Марцелин отмечал, что у аланов не было рабов и «все они были благородного происхождения». То же самое, вероятно, можно сказать о сарматских племенах, поскольку ни один из древних авторов не упоминал о наличии у них рабов. Аммиан также говорит, что вождями аланы выбирают «тех, кто прославил себя в сражениях». У западных сарматов в последние века до н. э. и первые века н. э. были цари или вожди, и до нас дошли имена некоторых из них.

Больше света на общественное устройство сарматов проливает изучение их похоронных обрядов. Мы обнаружили, что на ранней стадии их истории небольшие холмы с бедными погребениями группировались вокруг одного или двух больших по размеру курганов, очевидно над могилами вождей, возможно наследственных. Тем не менее погребальный инвентарь состоял из одних и тех же предметов, разнилось лишь их количество. То же самое можно сказать о гробницах этого периода, раскопанных в степях Казахстана. Но к концу V века до н. э. уже проявляется разительный контраст между захоронениями как в отношении количества содержимого, так и его качества. Во многих захоронениях не имелось никаких погребальных предметов вообще, в то время как из других, иных по конструкции, удалось извлечь большое количество золота и привозных товаров. Также появляются особые могильники для племенной аристократии.

Эти изменения, несомненно, были результатом перемещений племен, повлекших за собой войны и завоевания. Эти изменения укрепили позиции удачливых военных вождей и одновременно ухудшили положение вождей поверженных и порабощенных племен, не отступивших под натиском завоевателей. Изучения черепного материала также свидетельствуют о разнородном составе сарматских племен, особенно в поздний период. Значительные различия в погребальных обрядах и конструкции могил, относящихся к одному и тому же периоду и расположенных в одной и той же части кладбища, даже при условии, что погребальные принадлежности одинаковы, приводят нас к такому же заключению.

Особый интерес представляет положение женщин в большинстве сарматских племен, но главным образом среди савроматов, описанных Геродотом (VII, 110–117). По его утверждению, они произошли от союза между амазонками и скифами. Этим объяснялся тот факт, что их жены «придерживались образа жизни древних амазонок: охотились верхом и сражались на войне рядом с мужьями, одетые так же, как они». Он также утверждает, что девушке не позволяли выйти замуж, пока она не убьет врага. Почти такое же описание приводит Гиппократ, который также упоминает, что правую грудь им прижигали в младенчестве, чтобы не затруднять движения правой руки при бросании копья или стрельбе из лука. Позднее Страбон дает подобное же описание амазонок, которые, как в его время считалось, жили в центральной части северных предгорий Кавказа по соседству с некоторыми сарматскими племенами. Относительно большое количество погребений вооруженных женщин, особенно в савроматских могильниках, обычно рассматривается как подтверждение тому, что в общественном строе савроматов сохранились древние пережитки матриархата.

Гиппократ утверждал, что сарматские женщины были не только воительницами, но и жрицами. Среди погребального инвентаря женских захоронений в могильниках Южного Урала часто находили закругленные каменные столики с бортиками по краям. Подобные предметы имелись также в сарматских захоронениях в Центральном Казахстане. Такие алтари, часто украшенные в скифском зверином стиле, считаются атрибутами женщин-жриц. Часть могил, где были найдены каменные алтари, были особой конструкции и отличались богатством погребального инвентаря, хотя подобные предметы попадались и в более бедных захоронениях. Там также встречались бронзовые кольца, ожерелья из полудрагоценных камней, куски белой, красной, зеленой, желтой краски и древесный уголь.

О религиозных верованиях сарматов известно очень мало. По-видимому, они поклонялись солнцу, так же как и огню, и верили в его очищающую силу. Эти верования и обряды были унаследованы ими от предков, живших в бронзовом веке или даже в неолите. Об этом можно судить по остаткам костров, сооруженных рядом с захоронениями или над ними, а также по следам огня в могильной яме и, как следствие, частичной кремации; по кускам угля, брошенным в могилу или разбросанным вокруг нее. «Алтари» жриц, вероятно, свидетельствуют о культе огня. Эти ритуалы, возможно, были также связаны с поклонением солнцу или богу солнца. Позднее, в первых веках нашей эры, среди сарматов, преимущественно аланов, получил распространение зороастризм.

Стоит упомянуть еще несколько особенностей сарматов. Например, Аммиан Марцелин говорит, что у аланов «есть замечательная способность предсказывать будущее. Они собирают прямые ивовые прутья и в определенное время раскладывают их, произнося над ними тайные заклинания, и так узнают, что их ждет в будущем». Сходный обычай у скифов причерноморских степей описан Геродотом (IV, 67) несколькими веками раньше.

Еще один устойчивый обычай, впервые отмеченный у скифов Северного Причерноморья, но, вероятно, широко распространенный и среди сарматов, – поклонение железному мечу, «скимитару». Согласно Геродоту (IV, 62), меч считался у скифов изображением бога войны Марса, «которому они ежегодно приносили в жертву крупный рогатый скот и лошадей», а иногда также и пленников, захваченных на войне. Поклонение мечу отмечается уже в IV веке н. э. Аммианом Марцелином, писавшим, что «аланы почитают обнаженный меч, воткнутый в землю, как своего бога войны».

Обычай, который часто ошибочно приписывают всем без исключения сарматским племенам, – искусственная деформация черепа: голову ребенка стягивали тугой повязкой, чтобы по мере его роста она приобретала вытянутую форму. Впервые такие черепа были обнаружены в могильниках катакомбной культуры в низовьях Волги и Маныча, относящихся к первой половине 2-го тысячелетия до н. э. Но широкое распространение деформация черепа получила лишь у обитателей волжских степей и восточных аланов во время позднего сарматского периода (со II по IV век н. э.). До 70 процентов мужских черепов, найденных на их кладбищах, подверглись деформации. Такой обычай широко практиковался в Центральной Азии в начале нашей эры, особенно среди гуннов, и от них его, очевидно, переняли восточные аланы, когда еще жили в казахстанских степях.

Сарматы верили в загробную жизнь, которую они представляли продолжением земной. Это отражено в их погребальных обычаях и инвентаре. Усопшим нужно было дать все необходимое для путешествия в загробный мир; мужчин должны были сопровождать их жены, а в более поздний период у некоторых племен вождям должны были прислуживать рабы, которых приносили в жертву на их могилах. В погребальных обрядах нет единообразия: положение скелета в могильной яме, ориентация по сторонам света, расстановка погребального инвентаря зависели от верований и обычаев, принятых среди различных сараматских племен в разные периоды. Частичная и полная кремация также была свойственна некоторым племенам в определенные периоды.

О существовании других верований и обрядов, преимущественно анимистического характера, говорит присутствие в могилах разбитых или поврежденных бронзовых зеркал, а также амулетов и талисманов. Интерес представляют орнаментированные кабаньи клыки, прикрепленные к мечам или лошадиной сбруе.

На западе иногда поклонялись стелам с примитивным изображением умерших предков. Их обычно устанавливали на захоронении между курганами или плоскими могилами, реже на самом кургане. Антропоморфные стелы не характерны для сарматов, они появились у племен, переселившихся из Северного Причерноморья, после того как те вобрали в себя остатки народов, обитавших здесь до них.

Глава 2. Начало сарматской эры: VI—V века до н. э.

Савроматы

Самые первые сарматы (савроматы Геродота) населяли степи нижней Волги. С ними связывают большое количество археологических находок, датируемых VI и V веками до н. э. Они образуют так называемую савроматскую культуру; этот период известен как «савроматский».

Однако другие предметы, очевидно родственные савроматской культуре, находили на гораздо большей территории, охватывающей всю область от нижней Волги до Южного Урала. Эти находки наводят на мысль, что другая ветвь этого народа жила на Южном Урале, и ее территория простиралась далее на восток, но там ее границы не установлены. На востоке, в бескрайних степях Казахстана и северной части Центральной Азии, жило несколько схожих народов и племен, которым в советской археологической литературе было присвоено название «ранние кочевники». Они также известны под именем «восточные скифы». Савроматская культура занимала самое западное положение в этой группе, и территория ее распространения составляла около 3000 кв. км между Доном и Волгой на западе и Алтаем на востоке.

Всего было найдено около 500 савроматских захоронений. Они делятся на две различные группы: нижневолжскую и самаро-уральскую. Они различаются между собой по элементам похоронного обряда, погребальному инвентарю и, как показало исследование черепного материала, в определенной степени по расовому признаку. Эти различия могут быть объяснены тем, что одна группа произошла от срубной культуры Поволжья, а другая от андроновской культуры, располагавшейся далее к востоку, даже несмотря на то, что перед появлением савроматской культуры между этими двумя группами бронзового века происходило значительное смешивание.

Не было найдено никаких поселений, которые можно было бы отнести к савроматской культуре, – известны лишь немногочисленные следы временных стоянок. Курганные могильники составляют практически все археологические свидетельства, находящиеся в нашем распоряжении. В большинстве своем это вторичные захоронения в курганах предшествующих эпох; первичные захоронения под курганами составляют меньше одной трети. Кольца из камней вокруг могил и антропоморфные стелы были обнаружены на Урале. Могильные ямы, преимущественно узкие, но некоторые, как правило, лучше оснащенные и, очевидно, принадлежащие людям, занимавшим высокое положение в савроматском обществе, почти квадратные. Многие выложены деревом, и в нескольких случаях присутствуют внутримогильные деревянные конструкции, квадратные в сечении. Их поджигали после похоронного обряда и над тлеющими углями воздвигали курган.

Трупы обычно клали навзничь, но на ранних этапах культуры нередко встречалось и захоронение в согнутом положении, характерное для бронзового века. Головы, как правило, ориентированы на запад или юго-запад. Племена самаро-уральской группы применяли полную или частичную кремацию часто прямо на месте, и, по-видимому, огонь был важным элементом погребального обряда. Следы крупных кострищ рядом с могильной ямой были найдены в большинстве захоронений; иногда огонь разводили прямо над могильной ямой, и тогда ее пол был усыпан углями и пеплом. Труп посыпали охрой, мелом или серой или кусочки этих веществ бросали в могильную яму.

В большинстве могил погребальный инвентарь либо полностью отсутствует, либо весьма скуден. Но встречаются и богатые захоронения верховной знати, такие как могильник Сазонкин Бугор рядом с деревней Черный Яр в нижнем течении Волги, к юго-востоку от Волгограда. Там было найдено несколько золотых украшений, вероятно сделанных в одной из греческих колоний на Черном море, зеркало из Ольвии, балтийский янтарь, оружие и т. д.

Обычный сарматский погребальный инвентарь состоял из оружия, мелких инструментов, личных украшений и предметов, служащих каким-то определенным целям, например, еда, как правило, помещалась в сосудах. В могильниках самаро-уральской группы иногда находили части конской сбруи; в V веке до н. э. они появляются и в блюменфельдских захоронениях в низовьях Волги, очевидно в результате переселения в этот район каких-либо племен с Южного Урала.

Основным оружием был лук, хотя никаких образцов его обнаружено не было, но наконечники стрел встречаются очень часто: в одной могиле обычно содержится от ста до трехсот штук. Они сделаны преимущественно из бронзы, но иногда из железа или кости; наконечники трехгранные или трехгранно-лопастные, иногда двухгранные. Формы наконечников сильно отличаются; иногда в одном захоронении находят несколько различных типов, вероятно предназначавшихся для различных целей. В V веке до н. э. в могилах южноуральского региона появляется новый тип трехгранного черешкового наконечника из железа, который впоследствии распространился в другие области этой культуры. Он, очевидно, проник сюда из Центральной Азии, где этот тип часто встречался и в более раннее время. Наконечники для стрел часто лежат свободно, но обычно они находятся в кожаных или берестяных колчанах, острием вниз вне зависимости от количества. На колчанах иногда встречаются бронзовые декоративные накладки с изображением животных и железный крюк, позволяющий закрепить колчан на поясе с левой стороны.

Было найдено несколько мечей или кинжалов, обычно с бронзовой рукояткой, приспособленных для ношения с правой стороны. Мечи у сарматов играли гораздо большую роль, чем у скифов, и в IV веке до н. э. они появляются во многих могилах рядовых сарматских воинов. Это преимущественно акинаки западноазиатского происхождения. Мечи ранних кочевников низовьев Волги очень похожи на мечи кубанской и причерноморской ветви скифской культуры, только длиннее (до 130 см). Позднее появились новые разновидности, отличающиеся навершием ручки и гардой. Часть наверший – квадратные или овальной формы пластины, другие же имеют зооморфный вид «усиков». Гарды могут быть выполнены в виде «бабочки» или «сердца». Кинжалы и мечи подобной формы широко распространены в зауральских степях вплоть до Енисея и Центральной Азии на юге. Их даже переняли некоторые народы лесной зоны.

Находки железных наконечников стрел довольно редки. Было найдено несколько бронзовых боевых топоров минусинского (юг Западной Сибири) или анинского (средняя Волга – Кама) происхождения. К категории талисманов можно отнести точильные камни с проделанными в них отверстиями для крепления на поясе, на которых сохранились следы использования; кабаньи клыки с вырезанными на них фигурами хищных животных и птиц, которые часто крепились к колчанам или перевязям мечей.

Глиняную посуду, найденную в захоронениях, можно разделить на две основные категории с некоторыми региональными отличиями. Одна категория состоит из грубых толстостенных плоскодонных горшков, сохранивших черты аналогичных сосудов предшествующих культур бронзового века. Другая категория, свойственная волжской группе, состоит из пропорциональных полированных сосудов, похожих на предметы ранней скифской культуры, распространенной на Украине и северо-западе Кавказа. По всем признакам это были изделия западного происхождения, а часть сосудов, очевидно, привезена из района дельты Дона.

Начиная со второй половины V века до н. э. на Южном Урале появляется новый тип грушевидных сосудов с круглым дном. Связь между этими вазами и местной керамикой предшествующих периодов практически отсутствует, но они очень похожи на аналогичные изделия, характерные для сакской культуры Южного Казахстана и древней Хорезмии, расположенной в нижнем течении Амударьи. Скорее всего, их принесли с собой племена, вторгшиеся на эту территорию, и в дальнейшем они распространились до нижней Волги, став типичной чертой ранней сарматской культуры последующего периода.

Несколько литых бронзовых котлов было найдено как в захоронениях, так и отдельно. У некоторых дно закругленное, но чаще встречаются образцы на полой подставке так называемого «сарматского типа». В них обычно находили кости овец, иногда лошадей и еще реже коров. Характерной особенностью богатых сарматских погребений были туши овец, разрезанные на две или несколько частей (голова всегда отрубалась). В некоторых захоронениях находили три или даже больше обезглавленные бараньи туши.

В женских могилах чаще всего находили разбитые ручные жернова, туалетные принадлежности и личные украшения: бронзовые, реже золотые браслеты; височные украшения и серьги; небольшие декоративные пластины (с зооморфным орнаментом), которые нашивали на одежду; подвески и амулеты. Представляет интерес фигура медведя, вырезанная на рельефной пластинке из оленьего рога. Находят также бусины (в виде ожерелий или россыпью) из золота, цветного стекла, халцедона или других камней и даже иногда из янтаря. Часто встречаются бронзовые зеркала с ручкой, некоторые из них сделаны в Ольвии. В нескольких богатых захоронениях самаро-уральской группы (предположительно жриц) были обнаружены каменные блюда, которые принято считать переносными алтарями. Большинство из них плоской формы с тремя или четырьмя ножками, у всех имеются загнутые края, а некоторые украшены в скифском стиле.

На них не обнаружено никаких следов горения, например ароматических веществ. Время от времени встречаются небольшие стеклянные вазы или флаконы, привезенные из какого-то западноазиатского центра цивилизации, и маленькие ложечки из кожи или рога с ручкой, заканчивающейся выгравированными на ней изображениями зверей. Хотя оружие считается атрибутом преимущественно мужских захоронений, его находят в 20 процентах женских могил. В погребальный инвентарь как мужских, так и женских могил, как правило, входят железные ножи; в женских могилах также содержатся железные или костяные шильца, а в детских могилах иногда находят бедренные кости овец.

Скелеты лошадей находят как в мужских, так и в женских (хотя чаще – в мужских) богатых захоронениях самаро-уральской группы (например, курганном могильнике Пятимары Оренбургской области), хотя иногда вместо лошади в могилу клали лишь часть ее упряжи. В ранних могилах находили бронзовые или костяные псалии с тремя отверстиями и зооморфными окончаниями; в более поздних захоронениях появляется новый тип железных удил и псалий, вероятно восточного происхождения. У них было лишь два отверстия, и окончания были сделаны в форме головы грифона или лошади. Уздечку и стремена украшали бронзовыми пластинами, иногда с изображениями в зверином стиле. В захоронении Ак-Булак (к югу от Оренбурга), относящемся к началу IV века до н. э., было найдено девять наборов конской упряжи. Сарматские седла, вероятно, не сильно отличались от седел скифов или алтайских племен: вместо деревянных или железных стремян к ним крепились кожаные ремни. И наконец, в качестве характерной особенности самаро-уральской группы можно упомянуть половинки кабаньих клыков или их имитацию из кости, с выгравированными или вырезанными на них изображениями животных. Они, очевидно, служили талисманами или амулетами, и их обычно находили прикрепленными к рукоятке меча или уздечке.

Человеческие жертвоприношения, за исключением жен, следующих за своими умершими мужьями, встречаются исключительно в царских могилах.

Происхождение савроматов

Как мы уже отмечали, срубная культура бронзового века, очевидно, произошла от волжской ветви савроматской культуры, в то время как основными образующими элементами самаро-уральской группы были уральская и западноказахстанская ветви андроновской культуры. Взаимное проникновение на территорию друг друга привело к тому, что к концу бронзового века различия между этими двумя родительскими культурами практически стерлись. Тем не менее некоторые исследователи считают эти две группы различными народами, хотя и родственными друг другу.

Преобразование срубной и андроновской культур в единую савроматскую культуру заняло около двух веков. Толчком для него послужило переселение протоскифских племен Северного Кавказа, в VIII–VII веках до н. э., о чем мы можем судить по присутствию на территории обеих этих групп бронзовых предметов, оружия, украшений и частей конской упряжи, характерных для кобанской и новочеркасской культур.

Скорее всего, решающее влияние на формирование нижневолжской группы оказало проникновение на ее территорию носителей скифской культуры Северо-Западного Кавказа в начале VI века до н. э., а впоследствии и ее новой ветви, образовавшейся в низовьях Дона. Сходство между находками, приписываемыми савроматам низовьев Волги, и предметами скифской культуры Северного Причерноморья наводит на мысль, что между двумя ветвями срубной культуры по-прежнему существовала сильная связь. Это также подтверждается участием сарматов в войне, которую вели скифы против Дария в 514 г. до н. э., о чем можно прочесть у Геродота (IV, 119–123). Эти западные контакты, несомненно, увеличили уже существовавшие к тому времени различия между двумя основными сарматскими ветвями.

События, приведшие к образованию отдельной самаро-уральской группы, были более многоплановыми и произошли позднее. Северокавказская (Кобан) миграционная волна, достигшая Урала в VIII веке до н. э., была, вероятно, слишком слаба, чтобы привести к заметным изменениям. Значительно сильнее было влияние скифской культуры Северного Причерноморья, хотя территориально она была удалена почти на 800 км. Однако обе страны были связаны древним торговым маршрутом, описанным Геродотом, по которому торговцы из Скифии и греческой Ольвии достигали Урала и Сибири. Маршрут, скорее всего, пересекал территорию самаро-уральской группы, богатую золотом и другими ценными товарами, включая меха. По этому каналу влияние скифской культуры Северного Причерноморья, вне всякого сомнения, распространялось на восток.

Другим важным фактором в формировании этой группы стала богатая цивилизация Ахеменидов. В середине VI века до н. э. Кир Великий раздвинул границы Персидской империи в Центральную Азию до Аральского моря. Завоевание Хорезмии привело к тому, что кочевники, обитавшие в степях северного берега Сырдарьи и Казахстана, вступили в более тесный контакт с цивилизацией Ахеменидов, попав под ее влияние.

Различия между двумя ветвями савроматской культуры первоначально не имели большого значения, поскольку ограничивались лишь несколькими особенностями. Но позднее, ближе к концу V века до н. э., различия существенно увеличились. В остатках материальной культуры самаро-уральской группы стали появляться центрально-азиатские или западносибирские элементы. Нижневолжская группа оказалась затронута этим процессом в гораздо меньшей степени.

Торговые связи

Хотя большое разнообразие оружия, снаряжения и личных украшений, свойственное лишь савроматам, подразумевает наличие значительного количества профессиональных кузнецов и литейщиков, до сих пор не было обнаружено никаких остатков кузниц или литейных мастерских, подобных древним скифским мастерским, найденным в районе Днепра (см. главу 3). Люди, занимающиеся торговлей, должны были образовывать значительный социальный класс, поскольку множество предметов импортировалось и экспортировалось главным образом для удовлетворения потребностей савроматской аристократии, о чем можно судить на основании большого количества привозных предметов, найденных в могилах.

Савроматы поддерживали связи с различными странами, но между существовавшими в то время группами в этом отношении есть заметная разница. Археологические останки нижневолжской группы свидетельствуют о том, что в VI и V веках до н. э. существовали тесные связи между ней и скифскими племенами нижнего течения Дона и его дельты, а также Северо-Западного Кавказа. Тот факт, что эти отношения начали складываться на ранней стадии формирования нижневолжской ветви, подтверждается находкой на Волге кавказского бронзового шлема и распространением среди савроматов короткого меча, или кинжала, – акинака, типичного для ранних скифов или мидийцев. Полированная черная керамика также происходит из дельты Дона, скифский «звериный» декоративный стиль и сердоликовые бусины, вероятно, попали на нижнюю Волгу с Кавказа или из Закавказья. Все эти предметы были приспособлены савроматскими ремесленниками для местных вкусов и потребностей. Однако предметов восточного происхождения на территории нижневолжской группы было найдено совсем немного. Торговля существовала между самаро-уральской группой, особенно ее западной частью, и скифами, обитавшими на Украине. На территории самаро-уральской группы было найдено несколько импортных предметов, западного происхождения: бронзовые зеркала из Ольвии, удила, кольца и височные украшения, небольшие декоративные предметы и несколько других вещей, датируемых VI – началом V века до н. э.

Об отношениях этой группы со странами востока, особенно Центральной Азии, говорят несколько предметов, найденных преимущественно в могильниках рядом с Орском. Все они имеют несколько более позднее происхождение, чем товары, импортированные с запада. Среди них встречаются кинжалы казахстанского или центральноазиатского типа, серебряные и бронзовые блюда империи Ахеменидов, плоские бронзовые зеркала восточного типа – все датируемое V веком до н. э. Среди восточных черт, воспринятых савроматами этой группы, был декоративный стиль, характерный для скифов, живших в Сибири.

Ранние кочевники в Центральной Азии

Савроматы и скифы – самые западные из большой группы ираноязычных кочевников, живших в VI–V веках до н. э. в степях современного Казахстана и Центральной Азии. Со временем они вынуждены были переселиться на запад и впоследствии, вероятно, оказались в Европе. Поэтому история этих кочевых племен, особенно тех, что обитали в степях Северной Азии, должна рассматриваться как составная часть сарматского прошлого.

К народам, обитавшим в казахстанских степях, часто применяют термин «скифы» или «восточные скифы», а тех, кто жил дальше к югу, в степях Центральной Азии, именуют преимущественно «саками», что представляет собой персидский эквивалент слова «скифы». Наши сведения о сакских народах основываются на трудах Геродота и персидских летописях, скульптурных барельефах персидских дворцов и резьбе по камню, изображающей победы персов. До нас дошли и названия некоторых племен. Однако в том, что касается сведений о родственных им племенах, живших дальше к северу, положение совсем другое. Названия нескольких племен, живших на восточной границе территории, можно найти в китайских летописях, но самым важным и ранним источником сведений является отчет об экспедиции, предпринятой Аристеем из Проконнеса в середине VII века до н. э. Описание этой экспедиции мы находим у Геродота (IV, 13–15), который также добавляет сведения, полученные им (во время его пребывания в Ольвии) от греческих купцов, торговавших с этими отдаленными народами.

Об экспедиции Аристея писали многие ученые, однако они расходятся в оценке его маршрута и расположения стран, которые он посетил. Большинство исследователей сходятся на том, что он пересек Урал и что часть народов, встретившихся на его пути, были ираноязычными кочевниками, очевидно предками сармато-аланских племен, которые впоследствии вторглись в Северное Причерноморье. В то время они, по всей видимости, представляли андроновскую культуру.

Археологические раскопки в степных районах Казахстана почти не проводились, и большая часть территории до сих пор остается неисследованной. Более того, многие могилы оказались разграбленными как в древности, так и искателями сокровищ XVIII–XIX веков. Лишь незначительная часть награбленных ценностей оказалась в музеях; наиболее знаменита из них великолепная коллекция сибирских золотых предметов в «скифском» стиле, принадлежавшая Петру Великому, а сегодня хранящаяся в Государственном Эрмитаже в Санкт-Петербурге.

Были найдены лишь отдельные археологические останки, относящиеся к концу VI–V веку до н. э. Очевидно, что они принадлежали различным народам, названия которых нам неизвестны и которые в советской литературе именуются собирательным термином «ранние кочевники». Отождествление их с народами, упомянутыми Аристеем, хоть и выглядит более или менее обоснованным, но остается недоказанным. Не много информации дают и названия степных народов, появившихся впоследствии в Северном Причерноморье, поскольку племена кочевников, известные по археологическими остатками в Казахстане, могли разделиться на несколько групп в ходе вынужденного отступления. Добравшиеся до Европы новообразования, вероятнее всего, состояли из полностью измененных элементов и получали название по самому сильному племени новой формации. Неоднородный состав савроматов, о котором уже говорилось выше, отмечался даже в сармато-аланских племенах во времена их пребывания в Европе.

Ранние кочевники VI–V веков до н. э. по многим аспектам своей культуры отличались не только от скифов Северного Причерноморья, но и – в меньшей степени – от савроматов. Сходство между ними, особенно в области «скифского» стиля декоративного искусства, объясняется их общими корнями. На формировании обоих народов более всего сказалась их принадлежность к персидской ветви древней восточной цивилизации.

Влияние ранних кочевников редко учитывается при обсуждении сарматского прошлого. Здесь мы намерены уделить им определенное внимание. У нас нет подробного описания этих народов, но рассказ Геродота о родственных им племенах массагетов, живших в Центральной Азии (I, 201–206), может пролить свет на образ жизни и обычаи степных кочевников, обитавших севернее.

Массагеты

Массагеты, самое могущественное сакское племя в Центральной Азии времен Ахеменидов, занимало территорию между реками Амударья и Сырдарья к востоку от Аральского моря на севере древней Хорезмии. Центр их земель находился в бывшей дельте Сырдарьи, сегодня уже не существующей. В 1-м тысячелетии до н. э. эта местность получала достаточно воды и была плотно населена. Она простиралась почти на 450 км на восток, теперь эти земли занимает пустыня или полупустыня.

Согласно Геродоту, массагеты – кочевники, напоминающие скифов одеждой и образом жизни. Их название произошло от иранского слова, обозначающего рыбу, и как Геродот, так и Страбон подчеркивали, что они питались рыбой. Они также пили молоко, а их дети жили в повозках, в которые запрягали волов. Страбон различает среди них несколько племен: «Одни из них обитают в горах, другие – на равнинах, третьи – на болотах, образованных реками, четвертые на островах в болотах. Более того, по их словам, страна наводняется рекой Араксом, которая, разветвляясь на множество рукавов, впадает на севере всеми остальными своими устьями в другое море… Те из них, что живут в дельте, разводят скот, лошадей и верблюдов, а также занимаются ирригационным земледелием. Хорошо развиты ремесла. Обитатели равнин не занимаются земледелием, хотя земля у них есть, но они ее не обрабатывают, а живут на манер кочевников разведением овец и ловлей рыбы».

Массагеты были воинственным племенем и сражались как в пешем строю, так и верхом и «считались сильными и храбрыми». Их оружие состояло из луков, копий и боевых топоров, которые делались из бронзы, поскольку в их стране не было залежей железа, а «медь и золото встречались в изобилии». Их «головы, плечи и пояса» были украшены золотом; на грудь коням они надевают бронзовые пластины, удила их лошадей также украшены золотом. Знаменитые золотые пластины из Амударьинского клада знакомят нас с их манерой одеваться и родственным им племенем саков-амиргийцев, носивших точно такую же одежду, за исключением шапок, которые у саков-амиргийцев были высокими и остроконечными.

Первоначально главенствующей формой социального устройства у массагетов был матриархат, и Геродот отмечал, что они «пользуются женами других людей». Они поклонялись солнцу и приносили ему жертву, но зороастризм был также широко распространен среди родственных им племен, обитавших в степях Центральной Азии и Казахстана. Геродот также описывает странный обычай, подразумевающий ритуальный каннибализм: «Когда человек достигает преклонного возраста, его родственники собираются вместе и приносят его в жертву, вместе с животными; потом они варят мясо и поедают его». Аналогичный обряд описан у дербиков, живших где-то около современной границы между Ираном и Афганистаном, и у исседонов. Это также подтверждается находками в савроматских могильниках Южного Урала, где человеческие кости встречаются среди остатков погребальных пиров наряду с костями животных. Этот странный обычай, по-видимому, был унаследован всеми этими племенами от общих предков – андроновской культуры бронзового века.

Массагетские племена находились под сильным культурным влиянием Хорезмии. Характерной чертой южного региона являются «мавзолеи» – могильники местной знати, построенные из обожженных на солнце кирпичей, круглые на плане и разделенные на четыре погребальные камеры. Они были заимствованы из Хорезмии и содержали богато украшенные захоронения, состоящие преимущественно из кремированных останков, хотя большинство из них было разграблено еще в древние времена. Чаще всего встречаются погребения под курганами, как в могильных ямах, так и на уровне земли, хотя несколько очень бедно обставленных могил, включая те, в которых не было вообще никакого погребального инвентаря, очевидно, принадлежали рядовым сакам или коренному населению, которое они поработили.

В курганных могильниках Уйгарак тела клали в квадратные погребальные камеры по диагонали, головою на восток. Схожие «диагональные» захоронения, найденные на Южном Урале, датируются более поздним временем, а еще позднее, во II веке до н. э., они получили распространение в районе нижней Волги, где их приписывают племени роксоланов. Могильники, расположенные в дельте Сырдарьи, самые ранние из всех захоронений подобного типа. Погребальный инвентарь состоит в основном из керамики и бронзовых наконечников для стрел скифского типа. В некоторых богатых могилах находят золотые листья, элементы лошадиной упряжи, украшенные в скифском зооморфном стиле; грызла заканчиваются навершиями в форме стремени. Однажды был найден железный меч.

В период Ахеменидов массагеты поддерживали тесные связи с восточной ветвью савроматов и кочевыми племенами северных степей. Эти народы заимствовали многие элементы культуры хорезмийцев и массагетов, особенно переносные каменные «алтари», ранее существовавшие лишь в Центральной Азии. Такие погребальные сооружения, как ямы с нишами, «катакомбы» или каменные насыпи, обнаруженные в нескольких курганах, в уральских степях до этого времени не отмечались, но были типичны для Центральной Азии предшествующего периода. Несколько предметов, найденных в савроматских могилах, относящихся ко второй половине V века до н. э., были либо вывезены из Хорезмии или земель массагетов, либо прошли через них как посредников. Среди них была керамика, изготовленная на гончарном круге, центральноазиатского типа и, самое важное, множество товаров империи Ахеменидов, таких как бусины из алебастра и сардоникса, раковины Cypraea moneta, а также иранские серебряные и бронзовые чаши. Последние находили как в ранних сарматских захоронениях (постсавроматских), так и в захоронениях в районе реки Камы и далее на север.

Народы, встретившиеся Аристею: «другие скифы»

Все объекты «нескифского происхождения», включая те, что находятся в коллекции Петра Великого в Государственном Эрмитаже, датируются временем более ранним, чем середина VI века до н. э. В момент экспедиции Аристея, которая была предпринята не позднее середины VII века до н. э., скифская культура еще не существовала, и народы, упомянутые в этой связи, скорее всего, представляли собой последние этапы срубной культуры в Европе, а также андроновской и карасукской культур в Азии. Мы не располагаем никакими археологическими данными, которые свидетельствовали бы о том, что во второй половине VII и VI веке до н. э. в этой области происходило масштабное переселение племен, предшествовавшее постепенному преобразованию их культур в скифские.

Экспедиция Аристея началась в устье Дона, и он наверняка путешествовал вдоль по Волге через территорию савроматов Геродота по хорошо известному северокавказскому торговому пути. Покинув его, он сначала попал в страну будинов, а затем – тиссагетов, вероятно в среднем течении Волги. Потом он, по-видимому, пересек Уральские горы по долине одного из притоков Камы.

Среди встреченных Аристеем народов были родственные тиссагетам ирки, жившие в «густой лесистой местности» – лесной зоне с восточной стороны Уральского хребта. Они ездили на лошадях, а когда охотились, устраивали засады, забираясь на деревья. Это описание предполагает, что они жили где-то в районе современного Челябинска и Южного Урала. С археологической точки зрения их можно отнести к ветви андроновской культуры, захватившей эту область в конце бронзового века. К концу VI века до н. э. она оформилась в челябинскую группу, сохранившую многие элементы исходной савроматской культуры.

Далее Аристей упоминает «других скифов», которые «восстали против скифских царей» и поэтому переселились в эту страну. Их страна описывается как «ровная и плодородная». Вероятнее всего, это черноземная область к востоку от реки Тобол до Иртыша и далее, включая север современного Казахстана. Хотя находки скифского характера подтверждают присутствие «других скифов», во времена Аристея они, скорее всего, принадлежали к местной ветви андроновской культуры, которая, как принято считать, обитала южнее и юго-восточнее, в степях Центрального Казахстана, захваченных исседонами к концу 2-го тысячелетия до н. э.

Современный Северный Казахстан – обширная область, простирающаяся на 800 км, в которой в VI–V веках до н. э. жили безымянные племена «других скифов», исследована очень мало. Курганные могильники состоят из земляных холмов, весьма сходных между собой как по конструкции, так и по относительно небогатому погребальному инвентарю, несмотря на то что их разделяет несколько сот километров.

Захоронения расположены в овальных ямах, выложенных бревнами или, реже, каменными плитами. Тела клали навзничь, головой к западу, но отмечались и случаи кремации. Те несколько гробниц, что оказались неразграбленными, были обставлены довольно бедно: во многих не было вообще никакого инвентаря или лишь несколько предметов: преимущественно трехгранные скифские бронзовые наконечники для стрел; очень редко встречаются короткие железные мечи-акинаки или кинжалы; зеркала с петельчатой ручкой; каменные блюда вогнутой формы; бусины из блестящей стекловидной массы; иногда один или два глиняных сосуда; маленький железный нож рядом с костями бараньего бедра.

Кем были «другие скифы»? С каким из сарматских народов, появившихся позднее в Европе, их можно отождествить? Ответа на этот вопрос пока что нет, возможно, эти племена так и не достигли доминирующего положения и были поглощены одной или несколькими последовательными волнами сарматского отступления на запад.

Исседоны

Самым удаленным протосарматским народом из тех ранних кочевников, кого посетил Аристей, были исседоны. Их территория, по-видимому, охватывала все Тургайское плато и казахский мелкосопочник, от района современного Джесказгана, расположенного примерно в 450 км на юго-запад от Караганды, до Иртыша в районе Семипалатинска на востоке, что составляло около 1000 км.

Географическое положение этой области и археологические находки, которые приписываются исседонам, наводят на мысль, что последних можно отождествить с предками асов/ясов/аорсов или, по крайней мере, с группой народов, которые в конце V века до н. э. двинулись на запад и проникли на территорию савроматов. Некоторые советские авторы помещают исседонов в район Семиречья, к востоку от озера Балхаш, отождествляя их с народом ву-сун (именуемым в русской археологической литературе усунями), который позднее переселился на юг, в восточную часть Центральной Азии. Однако помещение их в Семиречье противоречит сведениям Геродота (I, 201; IV, 13, 16, 25–27).

Геродот утверждает, что женщины у исседонов «пользуются равными правами с мужчинами», что, по-видимому, можно считать пережитком матриархата. Более того, он сообщает о практике ритуального каннибализма, также зафиксированного у массагетов.

Курганные могильники, обследованные в различных точках Центрального Казахстана, отличаются как по размерам, так и по конструкции. Было выявлено пять хронологических периодов, покрывающих время от VI века до н. э. до приблизительно 500 года н. э. Датировка этих периодов более или менее совпадает с этапами развития сарматских народов волжских степей и Южного Урала.

Захоронения самого раннего периода на севере данной области представляют собой земляные курганы, хотя в других местах наиболее частый тип погребальных сооружений – небольшая или средних размеров насыпь из камней. Они обычно образуют небольшие кладбища: курганный комплекс Супра-Оба состоит из пятнадцати курганов. Погребальные камеры как в земляных, так и в каменных курганах овальные, узкие, часто выложенные снизу и сверху каменными плитами или бревнами. Были также обнаружены ямы с нишами («катакомбы»), самые ранние из всех принадлежавших скифам и сарматам. Почти все погребальные камеры были разграблены, и из первоначального инвентаря осталось лишь несколько предметов. Они были очень похожи на извлеченные из могильников Северного Казахстана: бронзовые грызла с окончаниями в виде стремени, бронзовые наконечники для стрел, плоские бронзовые зеркала, несколько золотых серег и мелкие золотые пластины или другие золотые украшения. Также в могилах находили один-два глиняных сосуда, часть из которых, особенно те, что были извлечены из самых ранних курганных могильников (Дандыбай), напоминают доскифскую керамику этой области и носят черты андроновской и карасукской культур.

Весьма типичны для ранних кочевников, или, как их иногда еще называют, «сакоскифов», большие каменные курганы, к которым с восточной стороны пристроены две низкие каменные гряды в форме дуги эллипса от 20 до 500 м длиной, расстояние между которыми достигает 150 м. Эти сооружения получили прозвище «курганы с усами». Очевидно, это были усыпальницы выдающихся членов местной знати. Этот обычай сложился в период перехода от андроновской к «сакоскифской» культуре и существовал до IV века до н. э. Не было найдено ни одного неразграбленного захоронения данного типа. Погребение производилось в овальной могильной яме, как и в небольших курганах, и их инвентарь был похож на тот, что находили в могилах рядовых исседонов. Однако вполне может быть, что изначально в них были и предметы из золота, но впоследствии они были похищены искателями сокровищ.

Следы добычи меди были найдены в районах, богатых металлическими рудами, особенно в Каркаралинском горном массиве, отдельные пики которого достигают высот 1360 и 1560 м над уровнем моря. Добыча меди началась там в середине 2-го тысячелетия до н. э. при андроновцах, и в сакоскифский период эти рудники все еще действовали.

Согласно Геродоту, территория, которую в то время занимали исседоны, не была их родиной. Им пришлось перебраться туда, поскольку аримаспы прогнали их с исконных земель, расположенных в верховьях Иртыша, к востоку и юго-востоку от Семипалатинска. Эти сведения подтверждаются археологическими данными, указывающими на то, что местные андроновские племена были вытеснены в результате вторжения народов карасукской культуры в конце 2-го тысячелетия до н. э. Двигаясь на запад, исседоны вытеснили другую группу андроновцев – предков «других скифов», описанных в предыдущей главе.

Агриппеи

Агриппеи были не ираноязычным народом, который, согласно Геродоту, жил «у подножия каменных гор» и соседствовал с «другими скифами» и исседонами. Сведения о том, что они плешивы от рождения, могли появиться вследствие неверного истолкования их обычая брить головы. Геродот пишет, что «у них плоские носы и большие подбородки», что говорит об их принадлежности к монголоидной расе. Они «говорят на чудном языке», очевидно не иранского происхождения. По всей видимости, они принадлежали угорской и тюркской языковой семье. Он также подчеркивает, что они не владели никаким оружием и другие народы считали их священными. «Скифы, прибывающие к ним (агриппеям), ведут свои дела при помощи семи переводчиков на семи языках», и полные сведения о них можно получить от причерноморских греков».

Это наводит на мысль, что агриппеи жили в самой последней точке великого торгового пути времен Геродота. Он шел из Ольвии вдоль реки Ингул, затем небольшой отрезок по суше к Днепру в районе Черкасс или Кременчуга; далее поворачивал на восток, идя по границе степи и лесостепи, и, наконец, достигал Алтайских гор в Азии. Геродот не упоминает о том, какие товары привозили западные купцы, но мы можем догадаться, что их интересовали природные ресурсы страны агриппеев, в частности золото. По-видимому, одного золота было вполне достаточно, чтобы заставить западных купцов отправиться в путь длиной более 400 км и преодолевать значительные языковые трудности. Можно предположить, что священная неприкосновенность агриппеев была сродни той, которой пользуются племена кузнецов в Африке. Агриппеи, вероятно, были искусными добытчиками, литейщиками и, что самое важное, кузнецами, ремесло которых высоко ценилось среди соседних с ними народов.

До нас дошли следы западного проникновения на Алтай. Среди них кавказский бронзовый шлем VI века до н. э., найденный в горах, и бронзовые височные украшения, завершающиеся диском, вероятно, местного производства, но по образцу, характерному для скифской культуры, существовавшей на Украине в VI веке до н. э. Такие украшения находили в могильниках в долине верхней Оби, к югу от Барнаула и в районе Бийска. Трудно установить, какие товары обменивались на золото, но торговля, очевидно, была крайне выгодна для западных купцов.

Если предположить, что агриппеи были добытчиками металлов, то тогда они должны были жить в богатом металлическими рудами районе в верховьях Иртыша, к востоку от Семипалатинска, включая западные предгорья Алтая на севере и Калбинский хребет на юге. В данном районе были найдены оловянные и медные рудники этого времени, а в Змеиногорске, примерно в 150 км к северо-востоку от Семипалатинска, были обнаружены следы золотодобычи. Золотые выработки были также обнаружены в горах в верхнем течении Иртыша и его восточных притоков. Однако эта область изучена недостаточно, и сейчас невозможно с уверенностью связать эти археологические находки с агриппеями. Обследование нескольких поселений и маленьких «плоских» кладбищ, расположенных севернее, в долине верхней Оби к югу от Барнаула и в районе Бийска, позволяет говорить о них как о северной ветви этого народа. Монголоидный характер черепного материала также совпадает с описанием Геродота. Культура, для которой характерны археологические остатки подобного вида, известна как большереченская. Считается, что она возникла в результате эволюционного развития местной ветви карасукской культуры. Несмотря на то что в данной области, за исключением самой южной ее части, не было залежей меди или каких-либо других металлов, при раскопках поселения на реки Оби к югу от Барнаула были обнаружены остатки плавильни, в которой варили бронзу.

Аримаспы

Геродот пишет, что «страны и народы, живущие перед [агриппеями и исседонами], известны нам очень хорошо», но о стране, что за агриппеями, «никто не может говорить с уверенностью: никто и никогда не бывал там, поскольку она окружена высокими непроходимыми горами»; агриппеи говорят, что «в этих горах живут люди с козьими ногами». Еще один легендарный народ, живший за агриппеями и исседонами, – это одноглазые люди, которых «скифы называют аримаспами» и которые постоянно нападают на своих соседей. Между аримаспами и исседонами была постоянная вражда, что наводит на мысль о том, что эти народы были соседями. Аримаспы изгнали исседонов и захватили их исконные территории.

Во времена Аристея земли аримаспов, вероятно, простирались на восток и юго-восток от Семипалатинска и, должно быть, частично совпадали с владениями агриппеев. История про захват и изгнание исседонов напоминает распространение карасукской культуры в ту же самую область в конце 2-го тысячелетия до н. э. В то время эти земли были заселены представителями местной ветви андроновской культуры, предположительно предками исседонов. Часть из них была захвачена пришельцами и растворилась среди них, но большинство отступило на запад, сместив другие группы родственных андроновцев, включая предков «других скифов».

Находки майэмирской культуры, датируемые VI и V веками до н. э., в долинах верховьев Оби и Иртыша и предгорьях Алтая можно приписать аримаспам. Не найдено никаких поселений – только могилы под курганами, построенными из камней, смешанных с землей, и несколько изолированных объектов. Находка из Змеиногорска – бронзовое снаряжение для конного воина и лошади – заслуживает специального упоминания, так же как и бронзовый кинжал с украшениями искусной работы. Необходимо отметить, что все эти предметы были найдены в золотоносном районе.

В долине Оби территория находок майэмирской культуры перекрывается территорией большереченской культуры. Раскопки большого (более 120 захоронений) курганного могильника в Березовке, рядом с Бийском, показали, что он датируется тем же временем, что и остатки большереченской культуры в этом районе. Люди, похороненные в могилах, не принадлежали этой культуре, хотя жили в той же местности. Две культуры практически идентичны в материальном плане, но черепной материал указывает на то, что люди большереченской культуры принадлежали монголоидной расе, в то время как останки, найденные в могильнике, очевидно, принадлежали европеоидному типу лишь с незначительной примесью монголоидного. Те, чьи останки были найдены в майэмирских курганах, очевидно, принадлежали к правящему классу и, по-видимому, были аримаспами. Их отношения с народом большереченской культуры, предположительно ветвью агриппеев, не совсем ясны, но скорее всего последние находились под покровительством аримаспов.

Курганные могильники «ранних кочевников», расположенные далее на юг Восточного Казахстана, в долине верховьев Иртыша, также можно атрибутировать аримаспам. К этой группе относятся и курганы, расположенные на северных склонах Тарбагатайского хребта, примерно в 350 км к юго-востоку от Семипалатинска. Они датируются концом V–IV веком до н. э., то есть чуть более ранним периодом, чем упомянутые выше, и были ошибочно приписаны исседонам.

Самый выдающийся в этой группе был Чиликтинский курган № 5, содержащий двойное захоронение. Хотя он и подвергся разграблению, из него было извлечено 524 золотых предмета, общим весом более 100 граммов, плюс фрагмент железного предмета и тринадцать втульчатых двугранных бронзовых наконечников в кожаном колчане, украшенном четырнадцатью тонкими золотыми пластинами в форме «скифских» оленей. Первоначально курган был датирован концом VII – началом VI века до н. э., но радиоуглеродный анализ дал 340 + 90 год до н. э., то есть 430–250 годы до н. э.

Скифский зооморфный стиль, в котором выполнено несколько упомянутых выше предметов, связан с тагарской культурой из Минусинской котловины. Однако конструкция курганов, раскопанных в Восточном Казахстане, сходна с пазырыкской группой курганных могильников в Алтайских горах, с одной стороны, а с другой – с сакскими могильными холмами, расположенными далее к югу, в горах Памира и Тянь-Шаня, где в древности находились Бактрия и Согдиана. Эта связь с более южными культурами заставляет усомниться в том, что народ, создавший восточноказахстанские курганы, – аримаспы. Некоторые ученые относят аримаспов к арийским племенам, что подразумевает их иранское происхождение. Другие придерживаются мнения, что они были тюркским народом, возможно с некоторой примесью иранских элементов. По-видимому, их можно идентифицировать с народом ву-сун (усунями) китайских хроник, говорившим на тохарском языке. Эта точка зрения подтверждается тем, что основатели тагарской культуры Минусинской котловины были, скорее всего, торахами. Позднее они были вынуждены отступить из Восточного Казахстана на юг, но некоторые небольшие группы могли переселиться на запад и в конце концов достичь степей Восточной Европы в составе восточных аланов.

Пазырыкская группа

«Грифоны, охраняющие золото» и «люди с козьими ногами», упомянутые Геродотом, которые жили в «высоких непроходимых горах» Горного Алтая, были, вероятно, ветвью аримаспов Восточного Казахстана, о чем свидетельствует сходство их курганов. Основные памятники этой культуры находятся в Горном Алтае на высоте 1600 (Пазырык) и даже 2000 м (Тува) над уровнем моря. Исследователи из разных стран много писали о Пазырыкских курганах, где были найдены хорошо сохранившиеся в условия высокогорья трупы людей, туши лошадей, а также предметы из шерсти, кожи и других органических материалов. Они предоставляют уникальную возможность для изучения одежды, снаряжения, искусства, вкусов и обычаев кочевников-пастухов V века до н. э.

Характерная особенность пазырыкской группы – большие курганы с богато обставленными захоронениями. Очевидно, те, кто в них погребен, принадлежали к местной знати. Сразу же после похорон курганы были разграблены, что говорит о глубоком социальном расслоении пазырыкского общества, вероятно вследствие порабощения коренного населения, возможно местной ветви агриппеев, более сильными захватчиками. Пазырыкские захоронения по большей части относятся к V веку до н. э. Радиоуглеродный анализ показывает, что их можно датировать периодом приблизительно с 500 до 400 года до н. э., что очень близко к персидскому завоеванию южной части Центральной Азии. Следовательно, вполне вероятно, что какие-то иранские или тохарские племена, населявшие завоеванную территорию, перемещались на север вдоль Тянь-Шаня и в конце концов осели в Горном Алтае. Эти люди, очевидно, продолжали поддерживать контакты с родственными племенами на юге, и, скорее всего, именно этим путем влияние Ахеменидов распространилось на Алтай. О близких отношениях между населением Горного Алтая (особенно со стороны его правителей) со странами, расположенными на юго-западе, можно судить по товарам, ввозившимся из этих регионов, преимущественно предметам роскоши (например, леопардовым шкурам). Их крупные лошади, очевидно, были потомками центральноазиатских и иранских пород. У народов Тянь-Шаня и Алтая, а потом и у ранних кочевников казахстанских степей в ходу были кинжалы-акинаки и другое оружие, характерное для Ахеменидов. Большинство декоративных мотивов, типичных для пазырыкской культуры, – козероги, грифоны и другие фантастические животные; сцены сражений; пальметты и изображения лотоса, по всей видимости, были заимствованы из изобразительной традиции Ахеменидов и впоследствии стали характерны для скифского искусства всей Сибири. Упоминание Геродотом страны «грифонов, охраняющих золото», вероятно, возникло вследствие частого использования изображений грифонов в декоративном искусстве Алтая.

По-видимому, золото было основным источником богатства пазырыкских вождей, и, вероятно, оно же давало им возможность поддерживать тесные отношения с югом. Предметы роскоши южного происхождения, скорее всего, были получены в обмен на золото. С другой стороны, если торговля золотом имела такое большое значение, то возникает вопрос о том, каковы были отношения людей пазырыкской культуры с агриппеями, чья территория попадала под влияние пазырыкской культуры. Вполне возможно, что агриппеи добывали и обрабатывали золото для пазырыкских вождей и в обмен на это пользовались их покровительством.

Пазырыкская группа просуществовала около двух веков, прекратив свое существование в начале III века до н. э. Исчезновение этого искусного народа трудно объяснить, но, вероятно, это было вызвано поражением, которое нанесли им могущественные массагеты, в результате чего они или, по крайней мере, их правители были вынуждены покинуть свои земли и искать прибежища где-то в другом месте.

Тагарская культура

Наконец, необходимо уделить внимание тагарской культуре – самой северо-восточной группе из всего «скифского» комплекса, хотя она и существенно отличалась от остальных своих сородичей.

Эта культура распространялась на минусинскую долину Енисея и на северо-восток до Алтая. Тагарцы были оседлыми земледельцами, хотя и сочетали обработку земли с кочевым образом жизни и скотоводством. Основные памятники тагарской культуры – курганные могильники (некоторые очень богато обставленные) и отдельные предметы. Было обнаружено всего несколько поселений тагаров. Эта культура сильно отличается от культуры коренных народов этой местности и не имеет ничего общего с предшествующей карасукской культурой. Вероятно, она была сформирована переселенцами с юго-запада – Тянь-Шаня, из Ферганы или другой центральноазиатской страны.

Для тагарской культуры характерно значительное классовое расслоение, возникшее, вероятно, в результате завоевания страны в начале V века до н. э. всадниками-кочевниками из Восточного Казахстана. Они привели с собой крупных центральноазиатских лошадей и привнесли в декоративное искусство скифский стиль, подобный зооморфным мотивам пазырыкской культуры Алтая. По-видимому, пришельцы быстро смешались с местным населением, но тем не менее они наложили «скифский» отпечаток на тагарскую культуру. Физический тип людей этой культуры был преимущественно европеоидный, с небольшой примесью монголоидных черт, присущий многим локальным культурам бронзового века. Большинство авторов полагает, что это были индоевропейцы. Н.Л. Чернова отмечает, что древняя топонимика минусинской котловины индоевропейская, скорее всего тохарская, и делает вывод, что основатели тагарской культуры могли принадлежать к тохарской ветви индоевропейцев. В начале III века до н. э. они были вынуждены отступить на запад, и многие из них, вероятно, присоединились к аланам, отходившим к степям Волги.

Глава 3 Ранний сарматский период: IV–III века до н. э

Изменения в Азии

Ослабление Ахеменидов в конце V века до н. э. позволило хорезмийцам избавиться от персидского господства. Археологические данные конца V – начала IV века до н. э. указывают на то, что в это время в Центральной Азии и степях Казахстана происходило перемещение племен. По-видимому, образование сильного племенного союза массагетов с родственными им хорезмийцами и дало толчок к этим преобразованиям.

Крушение династии Ахеменидов и завоевание Александром Великим Бактрии и Согдианы в 330–328 годах до н. э. также повлияло на историю и развитие всех народов Центральной Азии. Ни хорезмийцы, ни массагеты не были порабощены Александром, но в ходе борьбы с хорошо обученной и организованной македонской армией они выработали новую военную тактику с использованием бронированной кавалерии – катафракто. Некоторые авторы полагают, что своими военными успехами массагеты обязаны исключительно применению бронированной кавалерии против более слабых соперников.

В IV и III веках до н. э. массагеты подчинили почти все кочевые племена Центральной Азии к северу от границы Македонии, на восток к горам Тянь-Шаня и, вероятно, много племен казахстанских степей. Это привело к широчайшему распространению их культуры, которая в значительной степени впитала в себя элементы культуры ахеменидского Ирана. Сильное иранское влияние также нашло отражение в великолепных золотых украшениях, найденных в богатых захоронениях. С этого момента их начали украшать цветным стеклом или полудрагоценными камнями. Тюркоязычные гунны, кочевавшие в степях на востоке вплоть до границы с Китаем, также вынуждены были признавать власть массагетов в течение века. Только после 165 года до н. э. гунны победили массагетов и оттеснили их к югу и западу от своих земель.

Распространение массагетов оказало влияние на соседние племена степных кочевников. Центральноазиатский тип захоронений и предметы, датируемые концом V века до н. э., находят на Южном Урале. Появление в IV веке в Северном Казахстане курганов «с усами», типичных для исседонов Центрального Казахстана, по-видимому, отражает отход части исседонских племен под натиском массагетов. На новом месте они продолжали – по крайней мере, в течение какого-то периода – придерживаться своей древней культуры.

Могуществу массагетов не суждено было продлиться долго. События на Дальнем Востоке привели к ситуации, поставившей под угрозу благополучие массагетов и всех остальных степных племен Казахстана и Центральной Азии. Во время правления династии Чу Китай прошел через несколько серьезных кризисов, подорвавших авторитет центральной власти. Китайские хроники свидетельствуют, что в конце III века до н. э. Центральная Азия стала ареной стремительных перемен, ознаменовавших конец раннего сарматского периода.

Прохоровская культура

В районе реки Илек, к югу от Оренбурга, были обнаружены археологические останки, датируемые концом V века до н. э. Они совершенно чужды местной сармато-уральской ветви савроматской культуры, но проявляют поразительное сходство с культурами Центрального Казахстана и, более всего, дельты Сырдарьи предшествующего периода. Основные черты сходства – это конструкция могильных ям с нишами, или «катакомбами», для трупа и ориентация тела головой на юг, вместо запада или востока. Еще одна новая черта, пришедшая в этот регион с юго-востока, – так называемое «диагональное захоронение» с квадратной могильной ямой, в которую труп укладывали по диагонали.

Нахождение чужеродной группы археологических останков на территории савроматов, очевидно, объясняется появлением нового народа. Особенности культуры вновь прибывших указывают на то, что они пришли из района дельты Сырдарьи и относились к массагетским племенам. Это подтверждается преобладанием в курганах черепов памиро-ферганского расового типа, особенно на кладбище Прохоровки. В этот период массагеты были в зените своего могущества, и последовавшие за этим события указывают на то, что савроматы, проживавшие на Южном Урале, в той или иной степени испытывали политическое давление с их стороны.

Очевидно, массагеты дали толчок, а затем, в течение IV века до н. э., способствовали преобразованию савроматской культуры в некую новую культуру, получившую название прохоровской. Прохоровская культура утратила «скифский» характер своих предшественников и приобрела западносибирские (Центральный Казахстан) и центральноазиатские черты, хотя и вобрала в себя многие элементы древней савроматской культуры.

Прохоровская культура сформировалась в районе Орска и Оренбурга, на территории восточного отдела самаро-уральской группы савроматской культуры, и вскоре распространилась далее на запад, в низовья Волги в районе Саратова. К концу IV века до н. э. под ее влиянием оказалась почти вся савроматская территория, за исключением Челябинской области с восточной стороны Южного Урала, где коренное население (предположительно ирки) придерживалось савроматской модели и восприняло лишь немногие элементы прохоровской культуры. Новым приобретением стала Башкирия, расположенная с западной стороны Южного Урала, где эта культура дошла до территории современной Уфы.

Различают две основные группы прохоровской культуры, приблизительно соответствующие делению, существовавшему в савроматской культуре: саратовская группа на нижней Волге и более значимая оренбургская группа в степях Южного Урала и далее на юг. Формирование этих двух групп, очевидно, объясняется включением савроматских элементов, свойственных конкретной местности и в какой-то степени отличавшихся друг от друга. Две эти группы, а также смешанные челябинская и башкирская группы, очевидно, соответствуют различным сарматским народностям. Саратовскую группу отождествляют с роксоланами, а оренбургскую – с аорсами.

Считается, что прохоровская культура была общей для всех сарматских племен раннего сарматского периода, который длился до середины II века до н. э. Однако несколько савроматских племен, которые под давлением восточных завоевателей (массагетов) были вынуждены оставить свои земли, все же сохранили свою древнюю культуру.

Всего было исследовано около 550 захоронений раннего сарматского периода, из них более 370 принадлежали саратовской группе. Для курганов этой группы характерно наличие большого количества вторичных захоронений, то есть они были местом погребения членов одной семьи или клана. Могилы не единообразны. Ямы преимущественно глубокие и узкие, но встречаются также и более широкие. У многих имеется ниша с более широкой стороны, но для саратовской группы нормой являются большие погребальные камеры в узком южном конце ямы (называемые «катакомбами»). Также было найдено незначительное количество «диагональных» захоронений. Они всегда отличались богатым снаряжением, что наводит на мысль о том, что похороненные в них люди, очевидно центральноазиатского происхождения, занимали главенствующее положение среди роксоланов, аорсов и других покоренных сарматских племен. Над многими могилами, особенно оренбургской группы, построены небольшие пирамиды из камней; также имеются следы деревянных конструкций и больших костров вокруг могилы или над ней. Кремация останков, преимущественно на уровне древней поверхности, характерная для челябинской группы, – скорее исключение, чем правило для других групп, принадлежащих к этой культуре.

Трупы клали навзничь, головой почти исключительно на юг, что отличается от савроматской практики. В могиле обычно находился один-единственный скелет, но были найдены и множественные захоронения мужчин с женщиной и женщин с ребенком или несколькими детьми. В яму часто бросали кусочки реальгара, мела, угля или серы, а пол посыпали белой глиной, песком или пеплом костров, которые жгли вокруг могилы.

Керамика – наиболее часто встречающийся элемент похоронного инвентаря – включает яйцевидные или сферические вазы с коротким или высоким горлышком и преимущественно с круглым (хотя бывают и с плоским) дном, а также кубки для вина аналогичного характера. Основное украшение – вертикальные насечки, ряды заштрихованных треугольников, концентрические полуокружности и тому подобные геометрические узоры. Многие сосуды никак не украшены.

Мужские захоронения обычно содержат оружие, хотя наконечники для стрел периодически встречаются и в женских захоронениях. Наконечники для стрел – втульчатые, трехгранные, выполненные из бронзы или кости, хотя на более позднем этапе встречаются и железные наконечники с плоским черешком. Мечи (преимущественно длинные) и кинжалы составляют существенную часть находок оружия в погребениях сарматов как высшего, так и низшего звания. Многие имеют головку эфеса в виде полумесяца и прямую гарду, хотя головки в виде круга, вошедшие в обращение в последующий период, уже производились. Изредка встречаются чешуйчатые доспехи или их детали и железные наконечники для копий – оружие типичное для тяжелой кавалерии. Среди наиболее часто встречающихся предметов – простые круглые или овальные пряжки для ремней, преимущественно из железа.

В богатых могилах обычно присутствовали обезглавленные туши овец или лошадей или, по крайней мере, значительная их часть. Самые богатые захоронения были обнаружены в курганном могильнике Прохоровка, который считается местом захоронений главенствовавшего в то время сарматского племени или племенной знати.

В женских захоронениях находили главным образом украшения и керамику; простые бронзовые серьги и бусины – наиболее часто встречающиеся предметы. Из курганов Прохоровки было извлечено более 11 000 образцов бусин, преимущественно из цветного стекла, хотя также использовались полудрагоценные камни, бронза и янтарь. Бронзовые зеркала, как правило разбитые с ритуальной целью, представляют собой усовершенствованный вариант зеркал, что были в ходу в данной местности в савроматский период. Бронзовые и золотые ожерелья и браслеты появляются только в богатых захоронениях.

Не было найдено никаких каменных «алтарей», типичных для савроматской культуры, но несколько украшенных орнаментом каменных блюд с поднятой кромкой можно считать продолжением этой традиции.

Разница в количестве и составе погребального инвентаря, особенно в оренбургской группе, свидетельствует о социальном расслоении, а разнообразие погребальных обрядов и конструкций захоронений отражает различия между географическими группами, внесшими вклад в формирование культуры. Более того, поскольку различия существуют в пределах одного и того же кладбища, можно сделать вывод о разнородном составе сарматских племен прохоровской культуры.

Прочные связи между Центральной Азией и восточной ветвью савроматской культуры еще больше укрепились в течение раннего сарматского периода. Многие предметы, такие как гончарные изделия и бусины из цветных камней, найденные преимущественно в Оренбургской области, на территории, где существовала прохоровская культура, были ввезены либо из Центральной Азии, либо из стран, расположенных далее к югу, через центральноазиатских посредников. В саратовской группе положение дел было иным. Перемены конца IV века до н. э., вызванные главным образом вторжением прохоровской культуры, нарушили древние связи этой области с Северным Кавказом и скифским западом. Контакты возобновились в III веке до н. э., после чего в захоронениях саратовской группы стали появляться черные полированные сосуды, произведенные на западе Северного Кавказа, боспорская терракотовая керамика и множество других товаров аналогичного происхождения. Несколько греческих ваз, стеклянные бусины египетского или финикийского происхождения, по-видимому, были доставлены через боспорских посредников.

Боспорское царство

В течение IV века до н. э., по мере того как народы прохоровской культуры постепенно утверждали свою власть на нижней Волге, местные савроматские племена либо покорялись, либо отступали на юг и на запад. Те, кто оказался в причерноморских степях и прошел через степные земли с восточной стороны Азовского моря до Кавказа, были первыми сарматами, вступившими в непосредственный контакт с античным миром в лице Боспорского царства. До того как мы проследим за передвижениями изгнанных сарматских племен и расскажем о взаимоотношениях между ними и этим царством, следует уделить ему немного внимания.

Боспорское царство берет свое начало в VI веке до н. э., когда греки, главным образом из Милета, основали несколько колоний на северном побережье и начали торговлю со скифами и меотами, жившими к востоку от Азовского моря. В VI и V веках до н. э. Ольвия, находившаяся рядом с устьем Южного Буга, была важнейшим торговым центром. Керамика, зеркала, золотые украшения, ткани, вино и оливковое масло были среди предметов роскоши, которые либо ввозились из ионийских городов и континентальной Греции, либо производилось в мастерских Ольвии и доставлялись скифскому правящему классу.

Греческие колонии располагались по обеим сторонам Керченского пролива (Киммерийский Боспор древних греков) и вдоль побережья Черного моря. О самом раннем периоде их существования почти ничего не известно, но к 480 г. до н. э. большинство из тридцати с лишним городов объединились для защиты от степных кочевников в политическую организацию – Боспорское государство со столицей в Пантикапее (современной Керчи). Однако скифы, а следом за ними и сарматы были заинтересованы использовать греческие города как центры торговли.

Около 438 года до н. э. к власти пришел Спарток – предположительно наемный фракийский военачальник. Его преемники, Спартокиды, существенно расширили территорию страны. В конце V века они подчинили себе племена синдов и меотов и преобразовали тираническую власть в царскую. В конце концов в состав Боспорского царства вошли все греческие колонии на берегах Азовского моря и широкая полоса земли вдоль восточного побережья, населенная меотами, а позднее сарматами и местными племенами, подвергшимися сарматизации. Боспорское царство держало большую армию наемников, состоявшую преимущественно из греков и фракийцев, к которой впоследствии добавилась скифская и сарматская кавалерия.

Экономика Боспорского царства была основана на внешней торговле. Оно поддерживало отношения с ионийскими городами и Грецией, и в V и IV веках до н. э. основным экспортным товаром было зерно, выращиваемое в крупных земледельческих хозяйствах на Керченском полуострове, к западу от Пантикапея. Экспорт рыбы также играл существенную роль в течение всего времени существования царства. К VI веку в Пантикапее и других городах появилось множество плавилен, где выплавляли бронзу и железо, а также кузнечных мастерских, производивших товары как для внутреннего, так и для внешнего рынка. Их продукция расходилась преимущественно среди племен Северного Кавказа и нижневолжских степей, но некоторые достигали Урала и даже стран, расположенных еще дальше к востоку. В IV веке до н. э. экспорт из Пантикапея распространился почти на всю скифскую территорию современной Украины, где до этого преобладали товары из Ольвии. Эти изменения, очевидно, произошли вследствие политических событий, о которых мы расскажем позже.

Правление Перисада I (344/3—310/09 гг. до н. э.) совпало с периодом наибольшего могущества Боспорского царства. Война с крымскими скифами в 330 году до н. э. вызвала определенные трудности, но процветание Боспорского царства длилось еще довольно долго, пока изменения политической обстановки не привели к его упадку. Завоевания Александра Македонского открыли грекам путь в Западную Азию, зерно из Восточного Средиземноморья и Египта стало составлять конкуренцию боспорскому. Более того, в 309 году, после смерти Перисада I, в Боспорском царстве разразилась гражданская война. Его сыновья боролись между собой за престол. Сарматские племена, только что подошедшие к границам царства, вступили в эту войну на стороне одного из сыновей Перисада – Евела, который в конце концов и победил в этой борьбе.

Изменения в погребальных обрядах и инвентаре, которые можно проследить в захоронениях древнего Пантикапея и других городов, дают нам представление о социальных и расовых переменах, происходивших в Боспорском царстве. Могильники и погребальные обряды VI и V веков почти полностью греческие. Захоронения IV и III веков существенно отличаются друг от друга по конструкции и снаряжению и отражают огромное богатство Боспорского государства этого периода, а также смешанный характер населения и значительные социальные различия.

Изучение содержимого гробниц показывает, что греческое население царства придерживалось греческих обычаев и обрядов. Но в ходе IV и III веков получают распространение черты, характерные для окружающего негреческого населения, особенно отчетливо проявляющиеся в величественных курганных могильниках местной знати, большинство из которых было разграблено еще в эпоху Античности. Некоторые из них (Куль-Оба, Большая Близница и т. д.) стали известны благодаря найденным в них изделиям из золота, которые можно отнести к лучшим образцам так называемого скифского искусства IV века до н. э. Роль пантикапейских золотых дел мастеров в развитии греко-скифского искусства будет рассмотрена ниже.

Танаис

Северо-восток Азовского моря был известен греческим торговцам с ранних времен. В дельте Дона находится Елизаветовское городище, занимающее около 40 га и содержащее цитадель, в которой жили местная аристократия и греческие торговцы. Поселение располагалось на острове, который в античную эпоху носил название Алопеция. Рядом с ним находилось большое кладбище, на котором обнаружено несколько захоронений, относящихся к V веку до н. э., а большинство датируется IV и первой половиной III века до н. э. Более ранние захоронения носят скифский характер, но обезглавленные туши овец или их части указывают на сильное сарматское влияние. Поселение жило за счет торговли с сарматами низовьев Волги и скифами, обитавшими на Дону. Оно прекратило свое существование к середине III века до н. э.

Во второй половине III века до н. э. недалеко от этого места боспорцы основали новый торговый город, назвав его Танаисом. Согласно Страбону, этот центр торговли активно использовали азиатские и европейские кочевники (скифы и сарматы), а также боспорцы. Рыба, шкуры и «всякие другие предметы, которыми обладали кочевники», менялись на одежду, вино и «другие вещи, относящиеся к цивилизации». Город был разделен на две части, населенные греками и местными танаитами-меотами, но обе общины оказывали друг на друга существенное влияние. В течение первых веков нашей эры все население постепенно стало сарматским. В Танаисе обнаружено два кладбища: курганные могильники с богатыми захоронениями высших классов (в первую очередь греков) и «грунтовые» захоронения местных танаитов.

Сираки

В IV веке до н. э. появились сведения, что к востоку от побережья, заселенного меотами, в степи, простирающейся к югу от Дона до Кавказа, обитает сарматское племя сираков. Они принимали участие в войне 309 года за боспорский престол между тремя сыновьями царя. Сираки происходили из степей бассейна Маныча, расположенных к юго-востоку от низовьев Дона, откуда они вынуждены были отступить под натиском прохоровской культуры.

Сиракские археологические памятники раннего периода включают курганные захоронения знатных особ и грунтовые кладбища для обычных людей, где хоронили как рядовых сарматов, так и ассимилировавшихся коренных меотов. Одно из самых крупных захоронений второго типа находится рядом с городом Усть-Лабинск и содержит около 250 могил, из которых самые ранние захоронения «скифского» характера относятся к VI–IV векам до н. э., но большая часть датируется III и II веками до н. э., ранним сарматским периодом. Захоронения этого периода относятся преимущественно к катакомбному типу. Большую часть погребального инвентаря составляют гончарные изделия – в одной отдельной могиле могло находиться до пяти сосудов. Также встречаются амфоры для вина родосского или синопского происхождения, бронзовые браслеты, серьги, ожерелья из стекла, стразов, сердолика и опала. В более богатых захоронениях изредка попадаются бусины из янтаря. Небольшие круглые зеркальца и плоские обтесанные пластины из песчаника, напоминающие сарматские алтари, очевидно, несли какую-то религиозную нагрузку, так же как и терракотовые пластины с головой медузы и комочки реальгара. Однажды была найдена пантикапейская монета III века до н. э. В мужских захоронениях часто находят железные ножи и точильные камни. Оружие встречается редко, это в основном железные наконечники для копий и стрел, но ни одного меча найдено не было. В нескольких могилах рядом с хозяевами были похоронены их лошади. Кости овец, свиней и, иногда, коров встречались среди остатков провизии для путешествия в мир иной.

Характер могил на территории Кубани, их обстановка и погребальный инвентарь, украшенный в савроматском зооморфном стиле, вероятно заимствованном с севера, наводит на мысль, что сираки, осевшие в степях северовосточных предгорий Кавказа, изначально были народом савроматской культуры, перенявшим многие черты прохоровской, вероятно, от пришельцев, которых они приняли к себе.

Раннесарматские археологические останки прохоровского типа были также найдены в Дагестане, на северо-западе Кавказа. Здесь возникли разнородные местные племена, в которых пришлые сарматские элементы смешались с коренным населением – удинами, народом, упоминавшимся Страбоном.

Перемены в древней Скифии

Несколько довольно туманных замечаний, единственных дошедших до нас письменных сведений об истории скифов после Геродота, относятся к V и IV векам до н. э., когда стали происходить значительные изменения в расселении племен. Савроматы низовьев Волги отошли не только на юг, но и, даже в большей степени, на восток. Присутствие сарматов к западу от Дона, на территории, которая до этого была скифской, отмечено в 338 г. у Псевдо-Скилакса, который называет их «сирматами». Возможно, они появились там еще раньше, как предполагает Псевдо-Гиппократ. По его мнению, сарматы (савроматы) переправились через Дон и появились в Скифии в конце V или в начале IV века до н. э. Типичное сарматское захоронение было найдено в низовьях Днепра.

Продвижение сарматов в глубь скифской территории имело далеко идущие последствия. Очевидно, под влиянием сарматов ранняя скифская культура VI–V веков до н. э. сменилась на позднюю скифскую культуру IV – начала II века до н. э. Многие исследователи подчеркивали значительные различия между этими двумя этапами развития скифской культуры. На более позднем этапе появляются прежде неизвестные западные черты, например погребения в глубоких катакомбах или скелет верблюда в богатом захоронении в Новоселовке, могилы женщин с сарматским вооружением, найденные в низовьях Днепра. Более того, изучение черепного материала из царских курганов позднего скифского периода рядом с Александрополем показывает, что «царские черепа» принадлежат к расовому типу, характерному для савроматов низовьев Волги предшествующего периода, в то время как черепа рабов характерны для скифов Северного Причерноморья. Один череп из царского погребения в Чертомлыке, относящегося к тому же периоду, принадлежит к сибирскому расовому типу.

Эти изменения возникли не в результате мирной эволюции. Археологические раскопки скифских поселений в нижнем течении Днепра, разрушенных в самом конце V или в начале IV века до н. э., свидетельствуют о беспокойном периоде. Это наводит на мысль, что в начале IV века до н. э. «царственные скифы», описанные Геродотом, лишились своего главенствующего положения в Скифии. Б.Н. Граков полагает, что на смену древней династии пришли узурпаторы, вероятно кто-то из вождей скифских племен, обитавших в степях Дона. Однако представляется более вероятным, что царственные скифы или только их правители были смещены наступающими сарматами (савроматами), в то время как большинство скифов осталось в подчинении у пришельцев – савроматов из нижневолжской группы и постепенно смешалось с ними. Это подтверждается археологическими находками, относящимися к позднему скифскому периоду, которые представляются смесью двух исходных элементов.

Правители царственных скифов предположительно отошли на запад с той частью племен, что осталась им верна, и какое-то непродолжительное время придерживались узкой полосы степей к западу от Южного Буга. Там их главным убежищем стала Добруджа (часть Румынии между Дунаем и Черным морем), где они появляются в начале IV века до н. э. Об их присутствии свидетельствует множество типично скифских объектов, датируемых IV веком до н. э., которые во многом сходны с аналогичными объектами предыдущего периода. Археологические данные, по всей видимости, говорят в пользу той точки зрения, что Атей, упомянутый в исторических хрониках, был не «царем всех скифов», а лишь одним из вождей той группы скифских племен, что нашла прибежище в Добрудже. Возможно, «царственные скифы» добрались даже до Фракии, расположенной далее на юге; в любом случае, они оказали сильное влияние на культуру правителей этой страны.

Изменение ситуации в степных районах негативно сказалось на торговле и благополучии Ольвии. В конце V века до н. э. город был отрезан от своих основных покупателей – скифов черкасской группы, живших в среднем течении Днепра. Прекратилась также выгодная торговля с Уралом и странами, расположенными далее к востоку. Рынки, освоенные купцами из Ольвии, были захвачены боспорским Пантикапеем, с которым новые правители Скифии, пришедшие с востока, торговали еще в те времена, когда жили в низовьях Волги и Дона. Теперь для торговцев из Ольвии рынки сбыта ограничивались узкой полоской Черноморского побережья между устьем Днепра и низовьями Днестра.

Царские сарматы

Племена, вторгшиеся в Скифию, несомненно, имели общие «савроматские» корни. Вероятно, среди них было племя «сарматов», название которого распространилось на все родственные народы, впоследствии переселившиеся в степи Украины. Языги, которых сначала упоминали под разными именами (яксаматы, иксибаты, и т. д.) и помещали к югу от низовьев Дона, по всей видимости, принадлежали к той же группе. В конце II века до н. э. Страбон помещает их в степи между Днепром и Днестром. Они переселились туда в течение IV–III веков до н. э., а до этого, вероятнее всего, обитали в степях между Азовским морем и нижним течением Днепра, куда их помещал Птолемей. Наряду с сираками языги представляют одно из юго-восточных племен савроматов Геродота. Некоторые античные авторы относили их к меотам, но во время своего пребывания на Украине они всегда считались сарматским народом. Название «сарматы» очень редко употреблялось в отношении родственных народов иранского происхождения, которые позднее появились в Северном Причерноморье, – аорсов, аланов и других – и почти никогда по отношению к роксоланам.

Собранный на территории Украины археологический материал, относящийся к данному периоду, указывает на то, что вторгшиеся в эту область сарматы (племена савроматской культуры) смешивались с коренными скифами, большая часть которых осталась на месте. Поэтому их можно называть скифо-сарматами и приписывать археологические останки позднесарматского периода, найденные на Украине, этой культуре. Некоторые древние авторы называли их «царские сарматы». Их также можно отождествить с басилами (то есть «царственными людьми»), про которых Страбон говорит, что они жили к западу от Днепра во II веке до н. э. Титул «царские» был, очевидно, присвоен тем сарматам, что захватили власть в племенах древней Скифии, ранее принадлежавшую «царским скифам» раннего скифского периода (VI и V века до н. э.).

В течение IV и III веков – «поздний скифский период» на западе и «ранний сарматский период» на востоке – скифо-сарматы принимали активное участие в нескольких известных нам событиях того времени. В 331 (или 326) году они помогли Ольвии отразить нападение Зопириона, одного из полководцев Александра Великого и его наместника во Фракии. Осада Ольвии войсками фракийцев была одним из самых опасных эпизодов в ее истории. Жители предприняли энергичные шаги для мобилизации своих ресурсов, но решающую роль в победе над Зопирионом и его тридцатитысячной армией сыграли скифы. Тем не менее после этого начался постепенный закат Ольвии, вызванный переселениями племен и переменами, произошедшими в начале II века до н. э.

В 330 году, как мы уже знаем, между скифо-сарматами и царем Боспора Перисадом I началась война за какую-то территорию в Крыму, вероятно за полосу степи к западу от Пантикапея, которую захватили боспорцы. Но очевидно, позднее отношения между противниками наладились. После смерти Перисада в 309 г. скифо-сарматская армия, состоящая из 20 000 пеших воинов и 10 000 всадников, поддержала одного из его сыновей, Сатира II, в борьбе против его брата Евмела, который опирался на сарматское племя сираков и в конце концов победил. Несколько поздних скифских царских захоронений было сооружено в непосредственной близости от Пантикапея, что, по-видимому, говорит о том, что отношения были достаточно дружественными. Все захоронения относятся к III веку до н. э. и включают великолепный курган Куль-Оба, датируемый 300 годом и более поздним временем.

Степные курганы IV и III веков до н. э

На Украине пока не найдено никаких археологических останков, которые можно было бы с уверенностью приписать «савроматам» или языгам; их следует искать среди захоронений, относящихся к поздней скифской культуре. Племена, перешедшие через Днепр в IV веке до н. э., не могли принадлежать прохоровской культуре, которая, как принято считать, была общей для всех ранних сарматов, поскольку в этот период прохоровская культура была на этапе формирования. Различия между сарматским племенем савроматов и скифами, чьи земли они захватили, не столь существенны. Поэтому по имеющимся останкам трудно установить, принадлежали они пришельцам или коренным скифам.

Поэтому мы можем посчитать, что степные курганные могильники позднего скифского периода принадлежали племенам, в которых пришельцы – сарматы (савроматы) – смешались с местными скифами, и, возможно, языгам. Восточный характер позднескифских захоронений в низовьях Днепра подчеркивается несколькими исследователями, которые связывают это явление с притоком сарматских и северокавказских элементов. То же самое можно сказать о захоронениях этого времени на реке Молочной и нескольких курганных могильниках к югу от Киева, с востока и запада от Днепра в его среднем течении. Их конструкция и погребальный инвентарь содержат несколько восточных (Урал и Западная Сибирь) элементов, ранее неизвестных в Скифии. Восточные элементы присутствуют и в погребальном обряде. Все эти черты появились на рубеже IV века до н. э., во время вторжения сарматов в Скифию, зафиксированного в древних источниках. Поздние скифские курганные могильники были обнаружены в местностях, находившихся под контролем царских сарматов и языгов, и последние по времени захоронения, относящиеся ко II веку до н. э., соответствуют периоду, когда ранние сарматы были вынуждены отступать на запад под натиском роксоланов (народа прохоровской культуры). Находки из этих курганов будут описаны ниже.

Захоронения в низовьях Днепра и на Молочной позднего скифского периода (с IV до начала II века до н. э.) – это курганные могильники как с первичными, так и вторичными захоронениями в курганах бронзового века. Очевидно, что в пользовании кладбищем не было перерывов, поэтому, несмотря на полное отсутствие захоронений, типичных для VI и V веков (ранний скифский период), эта область была все время заселена. Это, в свою очередь, заставляет предположить, что рядовые скифы раннего скифского периода придерживались своей древней срубной культуры (позднего бронзового века), а «скифская» культура этого времени представлена только правящей верхушкой. Могилы позднего скифского периода, как правило, одинаковы и состоят из прямоугольных ям, обычно снабженных нишей, или катакомбой, расположенной, в отличие от прохоровской культуры, с более широкой стороны ямы. Скелеты положены навзничь, обычно головой на запад в соответствии с обычаями срубной или сарматской культур, и лишь в отдельных случаях встречается ориентация на север. Признаки кремации отсутствуют. Мужские захоронения снабжены оружием, включая деревянные или кожаные колчаны, содержащие до 100 бронзовых наконечников для стрел; иногда находят железные наконечники для копий и редко кинжал или короткий меч. В нескольких могилах было обнаружено по одной серебряной серьге. Также были найдены черепки местной керамики ручной работы, чашки, вазы, ковши с ручками и т. д.; извлечены несколько костяных предметов и небольшие металлические пластины, украшенные в скифском зооморфном стиле. Часто встречаются кости лошадей, коров или овец, обычно собранные в кучу с железным ножом, торчащим сверху. Жертвоприношений лошадей не найдено, но в нескольких случаях встречались бронзовые трензельные кольца и грызла.

Женские захоронения обставлены не менее скромно. В них также находили кости животных и черепки вместе с разбитыми каменными жерновами и личными украшениями из бронзы или, очень редко, из серебра: браслеты, серьги, иногда булавки и, в исключительных случаях, зеркала с ручкой. Наиболее распространенный предмет – ожерелья из стекла или поделочных камней, реже из кости или янтаря, и уж совсем редко встречаются чисто золотые вещи. В нескольких женских захоронениях были найдены наконечники для стрел, но чаще всего они находились не в колчанах. Два захоронения особенно замечательны. Одно женское захоронение в катакомбе курганного могильника Кут, на западе от Днепра в среднем его течении, содержало железный меч и колчан с тридцатью шестью наконечниками, а также другие предметы, включая бронзовое зеркало, бронзовые серьги и другие украшения, ожерелье из стеклянных бусин. В другом – катакомбном захоронении молодой женщины на реке Молочной – было найдено бронзовое зеркало, ожерелье из стеклянных бусин, серебро, бронза, стеклянные браслеты, несколько деревянных сосудов и греческая амфора. Рядом с ней лежали три железных наконечника для копья и два наконечника для пики, колчан с двадцатью стрелами и комплект чешуйчатых доспехов. Считается, что сама она была сарматкой, но ее мужем был скиф. В лесостепной полосе Украины было найдено несколько женских захоронений VI и IV веков до н. э., снабженных наконечниками для стрел.

В том же районе было обнаружено значительное количество богатых «царских» захоронений позднего скифского периода. По своему типу эти захоронения в основных чертах соответствуют могилам простых людей, но обставлены они гораздо богаче. В них не только более сложные и лучше выполненные ниши и катакомбы, но они также содержат останки жертвенных животных и человеческие жертвоприношения, не встречающиеся в могилах других членов общества.

Погребальный инвентарь царских захоронений позднего скифского периода существенно отличается от подобного инвентаря раннего скифского периода. В нем не встречаются предметы закавказского, восточного или ольвийского происхождения. Все золотые и серебряные вазы, золотые накладки на рукоятки кинжалов, ножны и колчаны произведены в Пантикапее или ввезены из Фракии или средиземноморских стран через боспорские порты.

Появляются, однако, литые бронзовые котлы сибирского типа. Царское женское захоронение в Новоселовке, к востоку от Винницы, содержало скелет верблюда, очевидно доставленного через казахстанские степи.

Разительные перемены в форме и снаряжении царских захоронений указывают на важные изменения в скифском обществе, особенно среди правящих классов. Два захоронения имеют первостепенное значение: первое – знаменитый курганный могильник Чертомлык, расположенный недалеко от Никополя, к северу от Днепра в его нижнем течении. Ему посвящено множество публикаций, но в них редко упоминается, что среди погребального инвентаря были найдены литые бронзовые котлы сибирского типа, а кроме того, антропологические измерения показали, что скифский царь был сибирского происхождения.

Менее известно сходное царское погребение середины IV века до н. э., открытое недавно в кургане Мелитопольский, в области, про которую было принято считать, что она была в это время населена языгами. Вполне возможно, что это гробница правителя языгов. Она имела две катакомбы, в центральной, которая была разграблена, лежат царь со своими спутниками и две лошади, в другой – женщина. Погребальный инвентарь царского захоронения состоял из железной кирки, железных чешуйчатых доспехов, бронзовых наконечников для стрел и множества мелких золотых пластин, которые изначально были пришиты к одежде. В тайнике, не замеченном грабителем, лежал чехол для лука, в золотой обкладке, украшенной сценами из жизни Ахилла. В курганах Чертомлык, около Винницы, и «Пять братьев» в дельте Дона, около Елизаветовского городища, были найдены еще две обкладки чехла для лука, изготовленные по той же матрице и относящиеся ко второй половине IV века до н. э. Рядом со скелетами были найдены остатки седел, железные грызла, трензельные кольца и бронзовые украшения для упряжи. Женское захоронение было частично разграблено, но греческие красные вазы, золото, бусины из стекла и стразов, браслеты и кольца были найдены вместе с остатками погребальной колесницы и упряжи, бронзовым котлом и одиннадцатью амфорами. Необходимо указать, что лишь незначительное количество объектов, найденных в обеих могилах или в других захоронениях этой группы, было выполнено в настоящем скифском стиле; большая часть золотых и серебряных ваз, пластин и украшений была произведена в боспорских мастерских и лишь слегка приспособлена ко вкусам кочевников.

Как царские, так и обычные захоронения позднего скифского периода в древней Скифии носят смешанный характер. Кроме местных особенностей в строении гробниц, ритуале и погребальном инвентаре просматривается отчетливый сарматский элемент, а также характерные сибирские черты. Захоронения южноуральского типа с сибирскими элементами, датируемые концом V века до н. э., также были найдены в лесостепной зоне Украины по обе стороны Днепра. В качестве примера можно упомянуть захоронение сарматского простолюдина IV века до н. э., раскопанное рядом с селом Ушкалка в низовьях Днепра, примерно в 30 км к западу от земляных валов около деревни Каменка. Разнородный характер погребения отражает смешанный состав племен, населявших украинские степи того времени. Среди них были и коренные скифы, и «савроматы» низовьев Волги, включая сирматов и языгов. Восточные черты, представленные в царских погребениях, заставляют предположить, что главенствующее положение в скифо-сарматском обществе занимали выходцы из Центральной Азии или Казахстана и их потомки, которые, предположительно, были среди основателей прохоровской культуры Южного Урала.

Каменское городище

В нижнем течении Днепра, от порогов до Херсона, было открыто несколько поселений IV века до н. э. Все они прекратили свое существование к началу II века до н. э. Лишь два из них имели оборонительные сооружения: Белозерка, рядом с устьем Днепра, и Каменка, на южном берегу Днепра, напротив Никополя. Земляной вал в Каменке ограничивает территорию размером 1200 га, с другой стороны защищенную Днепром, рекой Конкой и лиманом Белозерка. Два относительно узких прохода были перегорожены огромными валами и рвами.

Городище состоит из двух частей: меньшая его часть занимает 32 га и построена без какого-либо регулярного плана. Земляные сооружения этой части расположены на узкой перемычке между озером и рукавом реки Конки. Эта часть получила название Знаменское городище, или Акрополь, и была окружена высокими дополнительными валами, укрепленными по верху кирпичной стеной.

Каждая часть служила определенной цели. В Каменских кучугурах находился ремесленный металлургический центр, который, как недавно было установлено, зависел от поставок железной руды из расположенного неподалеку месторождения. В комплекс плавилен и кузнечных цехов также входили землянки жителей. Характер отходов указывает на то, что продукция предназначалась не только для степных кочевников и земледельческих племен, живших в речных долинах неподалеку, но и для верхушки племенной знати. Инструменты, оружие, простые украшения и т. д., которые производили эти мастерские, часто находили в курганных захоронениях, расположенных в округе. Несколько предметов, выполненных в скифском зооморфном стиле, указывают на то, что по крайней мере часть предметов, найденных в степных погребениях, была произведена в Каменке.

В Акрополе, напротив, не было обнаружено никаких следов металлургической деятельности, что заставляет предположить, что это был административный центр и место жительства правителей Скифии позднего периода. Многие импортные предметы, особенно амфоры для вина, найденные в обеих частях городища, указывают на то, что жители Каменки поддерживали торговые отношения с боспорскими городами. Ремесленный центр просуществовал лишь с IV по III век до н. э. Не было обнаружено ничего, что относилось бы ко II веку. Жизнь в Акрополе продолжалась гораздо дольше, но в конце концов и он превратился в одно из рядовых поселений в низовьях Днепра.

Предположение о том, что в поздний скифский период на месте Каменского городища располагался административный центр скифо-сарматских царей, подтверждается тем фактом, что по его периметру на обоих берегах Днепра сосредоточено необычайно много богатых захоронений, описанных в предыдущем разделе.

Скифо-сарматские сумерки

Продлившаяся почти два века эра скифо-сарматского процветания подошла к концу. В окрестностях Каменского городища не было обнаружено никаких царских захоронений, датируемых позднее второй половины III века. Скифы (скифо-сарматы) были вынуждены покинуть свое поселение в начале II века до н. э. Под давлением родственных сарматских племен, обитавших к востоку от Дона, а именно роксоланов, скифо-сарматские правители оставили территории к востоку от Днепра. Некоторые из их подданных отступили на запад, но их главным убежищем стал Крым. Там возникла страна, известная теперь как Тавроскифская, или Крымское царство скифов. Население нового царства состояло из скифов, сарматов и тавров, с примесью греческих элементов. Помимо контроля над Крымом как таковым, крымские цари сохранили власть над узкой полоской степи, окружающей устья Днепра и Южного Буга вокруг Ольвии.

Теперь роксоланы стали главной силой в Северном Причерноморье. Их появление в степи к востоку от Днепра знаменует начало новой эры – среднего сарматского периода.

Глава 4 Средний сарматский период: II век до н. э. – середина I века н. э

Нашествие из Азии

После двух веков более или менее мирного развития в ранний сарматский период в конце III века до н. э. наступила новая эпоха межплеменных войн, заканчивавшихся воцарением одних и вытеснением других. Сведения об этих событиях мы встречаем у римских и греческих авторов, а также в китайских хрониках.

В конце III века до н. э. китайцы были вынуждены начать строительство Великой стены, призванной защитить страну от вторжений гуннских племен, и к 214 году до н. э. она была почти закончена. В 209 году до н. э. был сформирован союз гуннских племен под предводительством Модэ (209–174 гг. до н. э.). Мы знаем, что в 201 году до н. э. Модэ завоевал страну Динлин, расположенную в Минусинской котловине Енисея. Динлинов отождествляют с народом тагарской культуры. Эти сведения подтверждаются археологическими находками, которые свидетельствуют о том, что в конце III века тагарская культура сменяется новой, совершенно иной, таштыкской культурой, представленной тюркскими народностями, которые жили под властью гуннов. Судьбоносные события затем произошли на восточной границе казахстанских степей: гунны одержали победу над юэ-чжи и ву-сун (усунями), по-видимому говорившими на тохарском языке, и захватили их страну. Эти народы уступили свои земли победителям, а сами отступили на восток, вытеснив сакские племена.

Археологические находки из Семиречья, верховьев Иртыша и Оби – самых восточных территорий из тех, что когда-либо занимали ираноязычные сакские и протосарматские племена, – указывают на значительные изменения в составе населения, произошедшие в конце III века до н. э. Определенное сходство между культурами, вторгшимися на эти земли, и культурами, существовавшими на Алтае (пазырыкская) и в Туве в предшествующий период, позволяет предположить, что народы, бежавшие от гуннов, пришли из этих регионов. Такой большой племенной союз, как массагеты, также был затронут наступлением гуннов. В какой-то момент между 174 и 160 годами до н. э. они потерпели поражение от гуннов и были вынуждены покинуть свои земли. Свидетельства древних авторов, как и материалы археологических раскопок, указывают на массовое переселение племен саков-массагетов из дельты Сырдарьи в середине II века до н. э. Некоторые сырдарьинские племена были среди иранцев, которые завоевали Бактрию в 135 году до н. э. и положили конец Греко-Бактрийскому царству. Они также вторглись в Северную Индию.

Своими победами над соседними народами, включая саков и масссагетов, гунны, по всей вероятности, были обязаны изобретению нового, чрезвычайно эффективного лука «гуннского типа». Он был больше лука скифского типа, который был до этого распространен среди степных народов и состоял из нескольких кусков дерева различных пород, укрепленных костяными накладками. Стрелы были длиннее, с трехгранными черенковыми наконечниками, сделанными из железа. Это оружие привело к тому, что бронированная конница постепенно полностью исчезла из азиатских степей.

Победы гуннов и особенно поражение массагетов положили начало массовому исходу ираноязычных кочевников из степей Казахстана и Центральной Азии. Этот процесс занял более пяти веков и продолжался вплоть до IV века н. э.

Аорсы

В начале II века до н. э., когда восточная часть казахстанских степей была покорена гуннами, «ранние кочевники» стали передовым отрядом сарматских племен, противостоящим врагу.

Археологические находки в Центральном Казахстане и прилегающих областях указывают на значительные изменения, произошедшие в начале II века до н. э., когда начался новый период, соответствующий среднему сарматскому периоду на Урале и Волге. Курганы стали меньше и ниже, и в них появились ниши или купольные гробницы, куда трупы клали головой на северо-запад. Погребальный инвентарь состоял из небольших сосудов, до 12 см высотой, железных ножей, костяных шил, разнообразных подвесок, бус из стразов или камней и иногда золота. В редких случаях попадались каменные блюда или чаши.

Эти изменения связаны с новой волной ираноязычных пришельцев, отступавших на запад под натиском гуннов. Так же как и в прошлом, определенная часть населения оставалась на своих землях, смешивалась с пришельцами и постепенно ассимилировалась.

Другая часть, уступив давлению, отошла на запад, вовлекая в орбиту перемен Южный Урал и низовья Волги. Их переселение на земли, ранее принадлежавшие народам прохоровской культуры, стало началом эпохи, получившей название «средний сарматский период». Данный период продлился с начала II века до н. э. и до середины I века н. э., хотя некоторые авторы датируют появление захватчиков с востока 135–130 годами до н. э.

По-видимому, пришельцы появились главным образом из Центрального Казахстана, хотя культура народов, осевших на пространстве от Южного Урала до Каспийского моря, во многих чертах сходна с современными им культурами Семиречья. Эти культуры занимали территорию к востоку от озера Балхаш, граничащую с китайским Туркестаном. Поэтому мы можем предположить, что среди пришельцев были племена из этой области; они должны были преодолеть около 1900 км, чтобы достигнуть степных районов к северу от Каспийского моря.

Наиболее многочисленная группа племен, обитавших в низовьях Волги и на Южном Урале в средний сарматский период, была известна в Древнем мире под именем «аорсы». Возможно, они унаследовали это название от предшествующего периода, поскольку некоторые исследователи утверждают, что оно применялось и к основателям прохоровской культуры в этом регионе. Пришельцы подчинили местное сарматское население, и прохоровская культура прекратила свое существование.

Название «аорсы» в переводе с иранского означает «белые», что наводит на мысль о восточном происхождении аорсов и их родстве со своими восточными соседями – аланами Центрального Казахстана. В языках всех древних степных народов слово «белый» означало «западный». «Западными аланами» называли их как родственные племена, так и некоторые античные авторы. В отличие от сирматов, царских сарматов, языгов и, вероятно, роксоланов, происходивших от срубной культуры поздней эпохи бронзы с небольшой примесью андроновской крови, они были иранским народом, прямыми потомками андроновской культуры. Тем не менее они вобрали в себя значительную часть народов прохоровской культуры. Центр цивилизации аросов находился между Оренбургом и Орском, в границах восточной зоны северной группы средней сарматской культуры. Их подъем начался с упадком массагетов около 160 года до н. э., и впоследствии они покорили все сарматские племена низовьев Волги – Южного Урала или вынудили их мигрировать на запад в степи Северного Причерноморья. Среди переселенцев, несомненно, были роксоланы, которые в это же время появились в низовьях Днепра, вынудив скифо-сарматов и языгов отступить дальше на запад.

Аорсы упоминаются в китайских «Анналах династии Хань» (около 138–136 гг. до н. э.) под именем «яньцай». Вероятно, это было название самого крупного племени. Аорсы, располагавшие 100 000 лучников, считались у китайцев могущественным народом, обитавшим где-то между Аральским и Каспийским морями. В 125 году до н. э. китайская дипломатическая миссия сделала попытку направить их против гуннов, чтобы ослабить давление на китайскую границу, а это, по-видимому, подразумевает, что территория аорсов или других подвластных им племен граничила с территорией гуннов.

Страбон в начале I века н. э. упоминает народ, который он именует «верхними аорсами», живущий на Южном Урале, и описывает важный торговый путь, проходящий через их территорию, по которому индийские или «вавилонские» товары импортировались на верблюдах и продавались медам и армянам с южной стороны Кавказа. Эта торговля была для аорсов источником таких богатств, что они «могли себе позволить носить золотые украшения». Однако взаимоотношения между «верхними аорсами» и их ветвью из низовьев Волги и Дона, про которую Страбон говорит, что они «изгнаны верхними аорсами», остаются неясными.

Судя по погребальному инвентарю царских курганов на нижней Волге рядом с Волгоградом (например, в Калиновке) и низовьях Дона, а также крупным кладам золотых личных украшений, найденных южнее (Козинское, в 100 км к юго-востоку от Ставрополя), аорсы были могущественным народом с богатыми правителями. Их царь Спадин выставил войско из 200 000 всадников для участия в династическом конфликте в Боспорском царстве в 64–63 годах до н. э. До нас доходят сведения о сарматском посольстве «с берегов Дона», прибывшем в Рим в эпоху правления Августа (23 г. до н. э. – 14 г. н. э.). Очевидно, что речь идет об аорсах. В 49 году н. э. Евнон, царь аорсов, живших между Волгой и Доном, был союзником римлян и нового правителя Боспора – Котиса.

Среднесарматская культура

Изменения в политической обстановке, произошедшие в начале II века до н. э., открывают среднесарматский период, нашедший свое археологическое отражение в сусловской культуре. Это был период взаимного проникновения культур, хотя отчетливое разделение между двумя основными группами – оренбургской на севере и междуречья Волги—Урала на юге – по-прежнему сохраняется. Справедливости ради надо отметить, что не существует непосредственной связи между этими двумя группами и двумя ветвями прохоровской культуры раннесарматского периода. Оренбургская группа расширяла свою территорию на восток от Волги, в районе Саратова до Оренбурга и Орска; территория южной группы (аорсов) распространялась от низовьев Волги в районе Волгограда и Астрахани, до нижнего течения Урала. Внутри этих двух больших групп можно также различить более мелкие региональные деления. В северной группе отчетливо видна разница между западной подгруппой, жившей в районе Волги, и восточной – обитателями оренбургских степей. В южной ветви сусловской культуры (названной так по группе курганных могильников рядом с селом Суслы на Волге) имеются свои особенности. Некоторые поселения и плоские могильники в низовьях Дона можно также отнести к этой ветви.

Для южной ветви характерны курганы, содержащие до 100 вторичных захоронений, служившие кладбищем для одной семьи или клана. Тут встречаются все разновидности захоронений, существовавшие в данной области в раннесарматский период, но самый частый тип – могильная яма с нишей или «катакомбой». Также встречаются диагональные захоронения; они составляют до 30 процентов захоронений на сусловском кладбище, которое, по-видимому, было местом погребения правящего племени. Скелеты положены навзничь, головой на юг, иногда, в отдельных регионах, на запад; было найдено несколько деформированных черепов. Трупы обычно посыпали известняком или мелом. Случаи кремации, полной или частичной, встречаются крайне редко.

Тот факт, что на нижней Волге сохранились в неизменном виде погребальные обряды, свойственные восточной группе предыдущей, прохоровской, культуры, заставляет предположить, что племена этой группы переселились с Южного Урала в низовья Волги. Более того, исследования черепного материала выявили, что в этой группе преобладал европеоидный брахицефальный тип, который большинство антропологов связывают с центральноазиатским памиро-ферганским типом, распространенным среди племен прохоровской культуры.

Погребальный инвентарь на всех сарматских территориях практически одинаков. Короткие мечи и кинжалы с эфесом, заканчивающимся кольцом, постепенно вытеснили длинные мечи с головкой эфеса в виде шара из стекла или халцедона. Но только к концу этой эпох сарматы, жившие к востоку от Волги, отказались от тяжелой кавалерии и стали сражаться как верхом, так и в пешем строю, вооруженные новым луком, изобретенным гуннами.

Многие предметы погребального инвентаря свидетельствуют о связях с Центральной Азией: зеркала, костяные ложки, конская упряжь, кушанские красные вазы и характерные кувшины с ручками в виде зверей. Ювелирные изделия, включая золотые накладки со вставками из стекла и драгоценных камней, демонстрируют отчетливые параллели с предметами из сибирских курганов, хранящихся в коллекции Эрмитажа. Последние часто ошибочно датируют более ранним периодом. Погребения низовьев Волги, особенно сусловской группы, указывают на связь с Боспорским царством. Здесь были найдены ювелирные украшения; фибулы (в том числе серебряные) различных типов, включая фибулы с завитком, произошедшие от кельтских (бастарнских) образцов; бусы из стекла, сердолика и янтаря; фаянсовые подвески и амулеты египетского типа; вазы из римской краснолаковой керамики, гончарные изделия боспорского или кубанского происхождения и т. д. Небольшие бронзовые (иногда золотые) накладки, пришитые на одежду, типичны для всех сарматских земель. Золото, за исключением накладок, встречается редко. Фрагменты бараньих костей часто находят в блюдах или вазах, но целые туши встречаются лишь в исключительных случаях.

Относительно большое количество археологических останков среднесарматского периода сосредоточено в районе, расположенном к югу от нижнего течения Дона до Маныча и восточнее, до дельты Волги. Среди археологических объектов – останки нескольких укрепленных поселений на берегу Дона, курганные могильники и «плоские» захоронения. Большинство жителей этих поселений было, вероятно, потомками племен, живших в этих местах в предшествующие периоды, но среди них были и сарматы, которые постепенно приспособились к оседлой жизни. Они были земледельцами, но скотоводство играло важную роль в их экономике, и многие поселенцы имели тесные связи с городом Танаис.

Боспорское царство

Завоевание восточной части Северного Причерноморья роксоланами в начале II века до н. э. ослабило экономические и политические позиции Боспорского царства. Большой причерноморский рынок был для него потерян, в то же время возросла угроза скифских и сарматских набегов. Жители Боспорского царства были вынуждены платить дань крымским скифам, требования которых значительно возросли к середине II века. Последний боспорский царь Перисад вынужден был искать поддержки у Митридата IV Евпатора, царя Понта – страны на юго-восточном побережье Черного моря.

В 110 году до н. э. войска Митридата под командованием Диофанта разгромили агрессоров, и Скифский Неаполь был захвачен. Затем события развивались очень быстро. В 107 году до н. э. Перисад был убит во время восстания скифского и сарматского населения Пантикапея; так пресеклась династия, которой к тому времени было уже четыреста лет. Митридат захватил Боспорское царство, став его властителем и тем самым втянув его в войну против Рима. После его смерти в 63 году до н. э. наступил мир, продлившийся почти пятнадцать лет, но затем династические распри возобновились с новой силой. Они завершились в середине I века н. э. воцарением новой династии смешанного сармато-фракийского происхождения, представители которой носили фракийские или сарматские имена, одно из которых было Савромат. Династия находилась у власти до вторжения готов в IV веке.

Мирный договор с римлянами, заключенный сыном и наследником Митридата IV Фарнаком, укрепил позиции династии. Дочь Фарнака Динамия уступила власть над Боспорским царством Римской империи. Эта передача власти носила чисто номинальный характер, поскольку к тому времени Рим периодически держал свой гарнизон на боспорской территории. Царство считалось важным аванпостом империи, призванным сдерживать напор степных кочевников, и поэтому получало от нее поддержку и защиту.

Сираки на Кубани

Сираки, жившие в долине реки Кубани, по-видимому, были единственным сарматским народом, все еще остававшимся на своих исконных землях к концу раннесарматского периода. Они были немногочисленны. Страбон пишет, что в 66–63 годах до н. э. их царь имел в своем распоряжении 20 тысяч всадников, в то время как царь аорсов Спадин, который был его северным соседом, – 200 тысяч.

Территория сираков граничила с Боспорским царством, и его правители часто впутывали их в свои внутренние дела. Во время династических конфликтов, произошедших в 49 году н. э., царь сираков Зорсин поддержал Митридата VIII, праправнука Митридата VI Евпатора, против его сводного брата Котиса, вступившего в союз с Римом. Произошло несколько сражений, в которых (на стороне Рима) участвовали также аорсы. В конце концов Митридат и сираки были разбиты. Чтобы спасти свое наследственное царство, Зорсин попросил мира и согласился платить дань Риму.

До нас не дошло больше никаких письменных сведений о сираках, но тот факт, что до конца II века их царство все еще существовало, подтверждается надписью, найденной в городе Танаисе, сообщающей о победе боспорцев над сираками в 193 году. Годы с 49 по 193 были, вероятно, относительно мирными. Тесные отношения с Боспорским царством привели к тому, что сираки стали самым эллинизированным сарматским народом и одновременно с этим активно способствовали сарматизации Боспорского царства. Действительно, могилы сиракской знати почти ничем не отличаются от погребений боспорской аристократии.

Какая-то часть сиракского общества состояла из полукочевников, перемещавшихся с места на место в шатрах и повозках, а другую часть составляли оседлые земледельцы. В долине Кубани было найдено множество их постоянных поселений – как правило, это были расположенные на возвышенности крепости с глинобитными домиками внутри ограды. Их жители занимались как пахотным земледелием – выращивали пшеницу, овес и просо, – так и скотоводством. Они держали коров, лошадей, овец и свиней, также важную роль в их экономике играла рыбная ловля. Эти поселения были центрами ремесленных промыслов, которые находились под сильным влиянием боспорских мастеров. В обществе существовало четкое сословное разделение, обуславливавшее степень богатства и привилегированности.

Наши познания о жизни сираков основаны главным образом на изучении их погребений, делящихся на два типа: плоские кладбища, где хоронили простых людей, и царские курганы, служившие для захоронений знати.

Самое большое плоское кладбище находится в Усть-Лабинской. Первые захоронения на нем относятся к IV веку до н. э., когда сираки впервые появились в этой местности. Могилы, относящиеся к среднему сарматскому периоду, менее многочисленны и по конструкции и погребальному инвентарю отличаются от более ранних захоронений, вследствие притока новых переселенцев с севера (Нижней Волги) в начале этого периода.

Керамика – преимущественно гончарные изделия: вазы, шаровидные сосуды и т. д., но самые типичные предметы – кувшины с ручками в форме животных или заканчивающихся изображением звериной головы. Кувшины подобной формы часто встречаются у сарматских племен низовьев Волги и степей Заволжья, а также в Боспорском царстве. Они, вероятно, были заимствованы у центральноазиатских народов, которые производили кувшины с зооморфными ручками начиная со II века до н. э.

Оружие встречается в больших количествах, чем ранее. Кинжалы и мечи можно разделить на два типа: длинные и узкие; короткие, обоюдоострые и остроконечные. По-прежнему много железных наконечников для копий и стрел, но втульчатые наконечники сменились на трехгранные черешковые. Украшений также много, включая характерные «сарматские» завитковые фибулы «с ножкой, загнутой кверху» и золотые броши со щитком, типичные для позднесарматского периода. Зеркала обычно с орнаментом. В богатых могилах часто встречаются импортные товары: стеклянные сосуды, краснолаковая керамика, стеклянные бусины, стразы и полудрагоценные камни, а также египетские скарабеи и фигурки. В большинстве могил встречаются кости животных, как правило овец, но иногда и коров или свиней. Во многих могилах находили полные скелеты: обычно это были коровы, но иногда – кони.

Вариации в погребальном инвентаре «плоских» могил отражают социальное положение и состояние похороненных в них людей. Но в этом отношении разница между плоскими и курганными захоронениями гораздо больше. Кубанские курганы, которые оснащены гораздо богаче, чем могильники других сарматских групп этого периода, очевидно, были местом захоронения сиракского правящего класса. В их число входят такие хорошо известные объекты, как курганы в Усть-Лабинской рядом с кладбищем из «плоских» могил и Зубовский курган у станицы Воздвиженской.

Царские курганы обычно невысокие, с могильной ямой, расположенной над нишей. Иногда мужчина похоронен один, иногда вместе с женщиной. Конструкция и погребальный ритуал напоминают сарматские захоронения уральских степей, откуда, вероятно, были родом пришельцы. Погребальный инвентарь местного производства и привезенный с востока. Некоторые предметы инвентаря ничем не отличаются от подобных же предметов из «плоских» захоронений, но импортные товары встречаются в большом количестве. Другое отличие – во всех царских курганах были найдены скелеты лошадей.

Основным оружием были тяжелые длинные копья и длинные мечи с деревянным эфесом, овальным в сечении. Рукоятки мечей заканчиваются круглым или квадратным навершием из драгоценного или полудрагоценного камня. И люди, и лошади бывали одеты в латы, но к концу I века на смену чешуйчатым доспехам пришли кольчуги. В нескольких захоронениях были найдены конические шлемы. На всех изображениях боспорских рыцарей в «катакомбных» захоронениях мы видим подобный тип вооружения, так же как и на хорошо известной стеле «Трифон из Танаиса». Луки и стрелы играли в вооружении этих рыцарей второстепенную роль. Упряжь лошадей отличается от упряжи скифского периода, но фалеры все еще применяются. У трензеля имеются простые кольца, и в этих могилах впервые появляются стремена.

Драгоценности и украшения найдены в большом количестве: крученые металлические ожерелья; фибулы того же типа, что и в «плоских» могилах; диадемы и браслеты. Пряжки и застежки преимущественно ажурные, часто с цветным заполнением. С появлением полихромных изделий (работы персидских и грузинских ювелиров) зооморфный стиль существенно изменился. На фигурах животных стали появляться инкрустации из драгоценных камней и ограненных цветных стекол. Типичны тонкие металлические (обычно золотые) пластины, пришиваемые на одежду. Из кубанских курганов извлекли сотни таких пластин. Они отличаются от аналогичных предметов скифского периода тем, что меньше по размеру и имеют форму геометрических фигур: дисков, треугольников, полумесяцев, розеток и т. д. Все они выполнены в восточном стиле.

Определенная часть этих предметов была произведена в боспорских (преимущественно пантикапейских) мастерских, но попадались и местные изделия. Были, однако, и предметы, импортированные из более дальних стран: греческие товары, привезенные через боспорский город Пантикапей, или предметы роскоши (особенно бусины) из восточных стран, которые доставлялись караванными маршрутами, описанными Страбоном. Из Ирана и Индии проникали не только драгоценности, но и идеи, которые оказывали значительное воздействие на культуру сираков и других сарматских племен.

Из кубанских курганов было извлечено два предмета греческого происхождения, которые можно датировать VI веком до н. э., то есть они появились на свет за пять веков до того, как был сооружен курган, где их нашли. Согласно надписи на одном из них, они первоначально принадлежали храму Аполлона в Фасисе и, очевидно, были захвачены в ходе одного из набегов на Закавказье.

Запад: бастарны

Некоторое внимание необходимо уделить бастарнам – кельтскому народу, который в 280 году до н. э. перешел через Карпаты и обосновался на землях вдоль Днестра, Прута и далее до дельты Дуная. В 240–230 годах до н. э. историк Помпей Трог сообщает, что бастарны живут в серединном течении Днестра и рядом с дельтой Дуная. Во II веке до н. э. они становятся главенствующим народом в этой области. Смешавшись с коренными гетами, а также со скифами и сарматами, с которыми они свободно вступали в браки, они вскоре стали народом смешанных кровей.

С бастарнами связывают находки предметов латенской культуры, сделанные в этом районе, поскольку, по сообщениям древних авторов, эта территория принадлежала им. Предметы раннего и среднего латенского периода, обнаруженные в останках поселений, расположенных вдоль среднего течения Днепра около Рыбницы и Резины, вероятно, отмечают восточную границу земель бастарнов в III веке до н. э. В конце среднего сарматского периода бастарны, по-видимому, проникли дальше на восток, дойдя до Днепра, о чем свидетельствуют находки кельтских латенских брошей и других предметов на его западном берегу. Следует упомянуть княжеское захоронение в Марьевке на берегу Южного Буга, в котором было найдено несколько предметов кельтской культуры Ла-Тена, датируемых 100 г. до н. э., а также «скифский» курган Тарасовка к югу от Киева, откуда был извлечен латенский железный меч, приблизительно 200 года до н. э. Латенские мечи того же периода также находили в княжеских погребениях Скифского Неаполя в Крыму.

Дакийская керамика так называемого карпато-дунайского типа, встречающаяся почти исключительно в Бессарабии и Молдавии, принадлежавших бастарнам, была найдена при раскопках поселений II века до н. э. вдоль по течению Днепра. Это заставляет предположить, что Украина к западу от Днепра либо находилась под контролем бастарнов, либо что правители кочевых скифских племен, подобно фракийцам гетам, были союзниками бастарнов. Весьма возможно, что завершение скифо-сарматского владычества над Северным Причерноморьем к концу III века до н. э. позволило бастарнам продвинуться дальше на восток и что присутствие бастарнов на Днепре не дало наступавшим роксоланам возможности перейти его и захватить земли на западе.

Латенская культура, которую представляли бастарны, оказала сильное влияние на культуру народов Украины и Крыма (или, по крайней мере, их правящего класса). Подобное же влияние отчетливо прослеживается в культуре сарматских племен, обитавших в степных районах к востоку от Днепра вплоть до Волги. Это подтверждается присутствием кельтских мечей, шлемов и, более всего, широким распространением кельтских фибул, которые подверглись здесь дальнейшим изменениям, преобразовавшись со временем в так называемые фибулы «с загнутой кверху ножкой» – предметы, весьма характерные для среднесарматской культуры.

Запад: Крымское царство

Появление ранних сарматов на Украине в IV веке до н. э., по-видимому, не оказало сколько-нибудь существенного влияния на Крым. Самым важным торговым центром западной, «скифской», части полуострова был Херсонес – греческий город, основанный дорийцами (Гераклея Понтийская) в конце V века до н. э., с десятью– пятнадцатью тысячами жителей. Город располагался на западном побережье Крыма, рядом с современным Севастополем, недалеко от границы между скифскими степными кочевниками и таврами, обитавшими в горах юга.

Захват роксоланами степных земель в междуречье Днепра и Дона во II веке до н. э. вынудил скифо-сарматских правителей покинуть свою столицу, располагавшуюся на месте Каменского городища в низовьях Днепра. Царский престол был перенесен в Крым, где царь Скилур основал город Скифский Неаполь на месте существовавшей в то время скифской крепости на южной границе степного пояса в Крымском предгорье.

Хорошо укрепленный Скифский Неаполь стал коммерческим, культурным и политическим центром Скифии. Греческое влияние было очень сильным: при раскопках обнаружилось, что многие общественные здания имели колоннады; также было найдено множество фрагментов мраморных статуй и рельефов, изображавших царей Скилура и Палака. Было обнаружено несколько подписей под рельефами, сделанных исключительно по-гречески. Кладбища располагались за пределами города: одно состояло из пещер, где были обнаружены фрески боспорского типа. Членов царской семьи и местную аристократию хоронили в «мавзолеях» в центре города. Так, было найдено семьдесят два погребения, относящиеся к периоду от последней четверти II века до н. э. и до конца II века н. э. Все умершие были похоронены в богато украшенных деревянных или каменных саркофагах. В мужских захоронениях основной предмет погребального инвентаря – оружие сарматского типа. Особенный интерес представляет железный меч, относящийся к среднелатенской культуре. Женские захоронения содержали множество золотых украшений, брошей, бронзовых зеркал, бусин, подвесок, египетских скарабеев и т. д. Несколько скифских монет царя Скилура было найдено в Ольвии, в руинах города, который был разрушен во время нашествия готов в III веке н. э.

После формирования крымского скифского (точнее сказать, скифо-сарматского) царства положение греческих колоний в пределах его досягаемости сильно ухудшилось. Цари, лишенные богатых ресурсов древней Скифии, пытались компенсировать потери, обложив тяжелой данью греческие города, включая Ольвию. Из декрета в честь Протогена следует, что Ольвия была вынуждена платить дань золотом, которое пожертвовал Протоген сарматскому племени саев и Сайтафарну, «царю скифов» (по всей видимости, крымских скифов). Некоторые цари, такие как Скилур во II веке до н. э., Фарзой и Инисмей в I и II веках н. э., жили в городе, и Ольвия вынуждена была чеканить их монеты. Несмотря на это, скифы оказались не способны защитить город, когда в середине I века до н. э. он был захвачен и разрушен царем Дакии Буребистой.

Крымские скифы, по-видимому, были в той или иной степени подчинены роксоланам, которые в то время властвовали на всей территории между Доном и Днепром. Существуют письменные свидетельства того, что в 179 году до н. э. жители Херсонеса просили боспорского царя Фарнака помочь им в борьбе против скифов и роксоланов, которые время от времени вмешивались в их дела от имени боспорцев. В середине II века до н. э. скифы пытались вернуть себе полоску прибрежной земли, присвоенную херсонесцами, но их самым опасным предприятием была попытка захватить Херсонес в 110–109 годах до н. э., когда Палак, сын скифского царя Скилура, захватил два небольших херсонесских прибрежных полиса – Калос-Лимен (Прекрасную Гавань) и Керкинитиду.

Как мы уже видели, херсонесцы обратились за защитой к Митридату IV Евпатору, царю Понта, и он послал им на помощь армию под командованием Диофанта. Война закончилась разгромом скифов и их союзников роксоланов. Скифский Неаполь был захвачен Диафантом.

После смерти Митридата в 63 г. до н. э. все греческие города Крыма и Боспорского царства оказались в сфере влияния Рима. В I веке н. э. в Херсонесе стоял римский гарнизон, который отражал атаки скифов, нападавших на город. Гарнизон был на время выведен, но во II и III веках Херсонес был главным форпостом Римской империи в Крыму. К концу III века римляне оттуда ушли. Готы захватили большую часть территории Украины и проникли в Крым.

Запад: языги

В ранний сарматский период языги занимали территорию, расположенную к северо-востоку от Азовского моря между Днепром и Доном. За ними, от восточного берега Днепра до нижней Волги, лежали земли роксоланов. В начале II века до н. э. роксоланы под давлением аорсов покинули свою страну и переселились в степи Северного Причерноморья, вынудив обитавшие там народы отступить за Днепр. Хотя большая часть скифо-сарматов осела в Крыму, языги мигрировали на запад в степи низовьев Днепра.

Новая территория языгов граничила с землями бастарнов (латенская культура) на севере и северо-западе, хотя их ближайшими соседями были тирагеты (днестровские геты) и другие гетские племена Добруджи. Продвигаясь дальше на юг вдоль побережья, какая-то часть языгов достигла дельты Дуная. Они вступили в союз Митридатом IV Евпатром, царем Понта, и вместе с ним воевали против Рима. Мы знаем, что в 78–76 годах до н. э. римляне предприняли карательную экспедицию против языгов, живущих к северу от Дуная, в ответ на их вторжение на римскую территорию. Это было первое из множества известных нам столкновений между сарматами и римлянами. Вскоре после этого языги, по-видимому, были вынуждены отступить на север, и их дальнейшее распространение сдерживалось сильным Дакийским царством, которое достигло вершины своего могущества в первой половине I века до н. э. при царе Буребисте. Около 50 г. до н. э. Буребиста дошел до низовьев Южного Буга и разрушил Ольвию. Город был восстановлен, но его территория уменьшилась на две трети, а население сократилось на половину; он так и не вернул себе былого положения и богатства.

После смерти Буребисты языги снова сумели дойти до Дуная, но условия изменились. В I веке до н. э. вдоль нижнего течения Дуная установили свои границы римляне. Языги неоднократно пытались перейти их. До нас доходят сведения о набегах на римские территории в 6 и 16 годах, в которых языги участвовали в союзе с даками. Овидий, который с 8 по 17 год жил в ссылке в городе Томы на западном побережье Черного моря в римской провинции Мезии (современная Констанца), оставил нам некоторые сведения о языгах.

Путь на юг был закрыт, но до этого даки под предводительством Буребисты оттеснили бастарнов и на запад можно было двигаться беспрепятственно. Вскоре после 20 года языги перешли через Карпаты и осели на Венгерской равнине и в Южной Словакии.

Роксоланы

На пятки языгам наступали роксоланы. В начале II века до н. э. они жили к востоку от Дона, и их перемещения в точности повторяли перемещения языгов, вслед за которыми они перешли Днепр. Страбон в 17–23 годах дал описание роксоланов, в котором он пишет, что они живут в повозках и на зиму переселяются в район Азовского моря. Летом они откочевывали дальше на север, охотились на оленей и диких кабанов в прибрежных зарослях и на куланов и косуль в степях.

Крымские скифы были вскоре вынуждены вступить в союз с роксоланами, которые впоследствии подчинили себе все Северное Причерноморье, хотя царским сарматам, или скифо-сарматам, удалось, вероятно не без помощи бастарнов, сдержать их наступление на Днепр. Покорение крымских скифов, очевидно, было связано с деятельностью Гатала – «царя сарматов». Предположительно он был царем роксоланов, но это племя еще не было известно грекам в первое время после их появления в Северном Причерноморье. Гатал стал союзником херсонесцев, которые, вероятно, искали у него защиты от крымских скифов. О его власти и влиянии свидетельствует тот факт, что он выступил одним из гарантов договора между херсонесцами и царем Понта Фарнаком в 179 году до н. э. Зависимый статус крымской Скифии отчетливо виден на примере событий, произошедших несколько десятилетий спустя. Мы знаем о том, что между 165 и 140 годами до н. э. сарматская царица Амага, правившая от лица своего недееспособного супруга, вмешалась, когда херсонесцы пожаловались, что ее вассалы, крымские скифы, тревожат набегами Херсонес. Она убила непокорного крымского царя и посадила на престол его сына, приказав ему жить в мире с греками.

Около 110 года до н. э. роксоланы, которыми правил тогда царь Тасий, были снова вовлечены в причерноморскую политику, вступив в союз с крымскими скифами против боспорцев. Как нам уже известно, они были разбиты понтийским полководцем Диофантом. В отряде роксоланов было 50 тысяч человек, но, по свидетельству Страбона, хотя за ними и закрепилась репутация свирепых воинов, они были очень легко вооружены и не могли противостоять хорошо организованной фаланге понтийской армии.

Далее до нас доходят сведения, что в 107 году до н. э. «рокасы», сарматское племя, предположительно те же роксоланы, были среди тех, кто помог Митридату завоевать Боспорское царство. Эта перемена в позиции роксоланов, вероятно, стала следствием поражения, которое нанес им Диофант, после чего они вынуждены были отправлять своих воинов на службу понтийскому царю.

Рост могущества Дакийского царства при Буребисте в середине I века до н. э. положил конец владычеству бастарнов к западу от Днепра. Таким образом, через два века после их появления в степях Северного Причерноморья у роксоланов появилась возможность перейти через эту реку. Никаких данных об этом переселении не сохранилось, но, по-видимому, оно было вызвано прибытием новой волны сарматских племен, представленных аорсами и родственными им народами, отступавшими перед аланами. Переселение роксоланов шло следом за отходом языгов, которых они снова, как и двумя столетиями раньше, вытеснили с их земель. Они, вероятно, осели где-то в степном поясе между Днепром и дельтой Дуная. Небольшие отряды, по-видимому, продвинулись дальше на запад и достигли Карпат. Самое западное из известных нам сарматских погребений этого времени, находящееся в Островце к югу от Городенки, можно отнести к роксоланам или языгам, которые поселились там в I веке н. э. Погребальный инвентарь типичен для сарматских захоронений Северного Причерноморья I века. Одно из племен прохоровской культуры, вероятно ветвь роксоланов, повернуло на север и оказалось в южной части Киевской области. Они подчинили себе население плодородной сельскохозяйственной территории и обосновались там по меньшей мере на четыре века. По-видимому, их можно отождествить со спалами – сарматским племенем, упоминаемым Плинием, а также Иорданом.

Большая ветвь роксоланов, судя по всему, повернула на юг и остановилась на Валахской низменности, рядом с границей Римской империи. Об их присутствии в этих местах мы знаем в связи с событиями 62–63 годов, когда даки вторглись в римскую провинцию Мезию и были отброшены назад через Дунай силами римлян во главе с наместником Платином Сильваном.

Наступление роксоланов в глубь дакской территории согнало с места жившие там племена. Это привело к тому, что с 62 по 66 год 100 тысяч даков получили разрешение поселиться в римской Мезии. Роксоланы были далеко не мирными соседями; сохранилось множество свидетельств об их вторжении на римскую территорию в последующие годы, но это уже относится к следующей главе сарматской истории.

Археологические находки

В междуречье Дона и Днепра было найдено более двухсот сарматских погребений. Их можно разделить на несколько групп по принадлежности к тем или иным племенам, которые не всегда отчетливо различимы.

Несколько погребений этого периода были найдены в области между Доном и Донцом. Керамика аналогична керамике прохоровской культуры, как и единственное бронзовое зеркало, найденное в захоронении на Донце. Однако скелеты в этих погребениях лежат головой на запад, что не совпадает с прохоровским обрядом. Вероятно, это вызвано тем, что пришельцы, принадлежавшие прохоровской культуре, смешались с местными скифскими и сарматскими племенами.

Могилы среднесарматского периода, атрибутируемые роксоланам, были раскопаны к северо-западу от Азовского моря, между нижним течением Днепра и реки Молочной. Самые ранние из них относятся к концу II века до н. э., но большинство можно датировать I веком до н. э. и I веком н. э. По обряду и инвентарю они почти идентичны погребениям народов прохоровской культуры в районе Саратова. Мы можем предположить, что люди, похороненные в этих курганах, переселились сюда со своей родины, расположенной в низовьях Волги. Некоторое время они придерживались своей древней культуры, обычаев и обрядов, хотя там, откуда они пришли, этим обычаям на смену уже пришли другие. На одном и том же кладбище встречается несколько могил, в точности таких же, какие существовали на Волге в предыдущий период, включая «диагональный» тип, хотя большинство составляют узкие ямы с нишей. В большинстве случаев тела клали головой на юг. Погребальный инвентарь точно такой же и представляет собой снаряжение легковооруженного конного лучника: железный меч, небольшие железные наконечники для стрел, колчаны из бересты и т. д. Только керамика отличалась и имела много общих черт c керамикой местного производства, найденной в позднескифских городищах на Днепре.

Еще одна группа курганных могильников этого периода была раскопана в низовьях Днестра, в районе Тирасполя. Захоронения преимущественно катакомбного типа и по конструкции и погребальному инвентарю соответствуют захоронениям нижнего течения Днепра поздне-скифского периода. Они датируются периодом с IV по II век до н. э. Люди, похороненные в них, могут быть потомками ранних сарматов, возможно, ветви «царских сарматов», выселенных с их собственной территории в низовьях Днепра в конце V века до н. э. Но более вероятно, что они принадлежали ветви скифо-сарматов, которые к концу III века до н. э. вынуждены были отступить под давлением вторгшихся на их территорию роксоланов. При этом они сохранили свою древнюю культуру и погребальные обряды, добавив к ним лишь незначительную часть элементов, характерных для более поздних периодов. Таким образом, эта группа может считаться сохранившейся ветвью среднесарматского периода. В пользу подобной точки зрения свидетельствует тот факт, что большинство их захоронений относятся ко II веку до н. э. Судя по наличию погребений, эта группа сохранялась до I века до н. э. и поэтому может быть отождествлена с языгами, которых древние авторы помещали в эту область в то время.

Наконец, следует упомянуть о золотой и серебряной с позолотой конской сбруе и фалерах в виде дисков, покрытых геометрическими и зооморфными узорами, напоминающими ассирийский или ионийский стиль, но в то же время близко связанными с индоевропейским искусством. Они были найдены в девяти местах, преимущественно в границах южной сарматской территории к западу от Дона и на северо-западе Кавказа. Однако одно из мест – Тобольск на реке Иртыш, на Восточном Урале, находится за пределами этой территории, как и два больших клада, найденные в районах, расположенных к западу от нее: один из них, раскопанный на юго-востоке Трансильвании, содержал четырнадцать фалер, а другой, на Дунае в Болгарии, – шесть их образцов.

Фалеры, найденные в Северном Причерноморье, вероятно, были изделиями пантикапейских серебро– и злато-кузнецов. Декоративный стиль, в котором они выполнены, наводит на мысль, что их появление в Северном Причерноморье было в той или иной степени связано с прибытием в Крым в конце II века до н. э. понтийской армии под командованием Диофанта и с войнами Митридата в первой половине I века до н. э. Территория, на которой были найдены почти все фалеры в Северном Причерноморье, находилась тогда под властью сираков и роксоланов – племен, участвовавших в войне против Диофанта и/или в завоевании Митридатом Боспорского царства.

Глава 5 Поздний сарматский период: середина I–IV век н. э

Аланы

Господство аорсов в степном поясе Азии и Европы закончилось к середине I века н. э. Китайские хроники династии Поздней Хань (26—211 гг.) сообщают, что антсай (аорсы) взяли себе новое имя «ал-лан-ай» (аланы), и это заставляет предположить, что они утратили свое главенствующее положение среди восточных сарматов, уступив его аланам. Название «аорсы» перестало упоминаться в письменных источниках, и вместо него мы встречаем у древних авторах свидетельства о неких «аланорсах», «западных» или «белых» аланах. Этим именем они, вероятно, называли ветвь аорсов, покоренную аланами. В 68 г. аланы были отмечены в окрестностях Азовского моря, и за их появлением последовало строительство укреплений вокруг Танаиса. К началу II века они стали хозяевами в районах, принадлежавших до этого аорсам, и на большей части сакской территории. Некоторая часть аорсов переселилась на запад, другие признали господство аланов и, смешавшись с пришельцами, растворились среди них. Часть сираков, по-видимому, тоже отступила на запад, но большинство осталось на прежней территории, покорившись аланам, а затем завоевавшим их готам.

Продвижение восточных аланов на западный берег Дона, вероятно, сдерживалось отошедшими за Дон аорсами, и поэтому их дальнейшее продвижение проходило в южном направлении. В 73–74 годах они сделали попытку завоевать Парфию, наступая вдоль восточного побережья Каспия, но это им не удалось. Около 123 года они вторглись на территорию Римской империи в Северо-Восточной Азии, но были отброшены войсками наместника Флавия Арриана. Еще одно наступление на юге было предпринято ими в 133 году. Иудейский историк Иосиф Флавий (37–95 гг.) оставил нам отчет об одном из таких набегов аланских племен на земли современного Азербайджана и Армении в I веке.

Аланы, пришедшие в степи низовьев Волги, были арьергардом ирано-сарматских народов, которые постепенно уходили из азиатских степей под давлением гуннов. Очевидно, они были смешанного происхождения. Аммиан Марцелин замечает, что аланы были ранее известны как массагеты. «Множество их побед привело к тому, что они постепенно поглотили все народы, которые им встречались, и их имя распространилось на них на всех». Эти племена или народы, «хотя и живут далеко друг от друга и кочуют по обширным пространствам», «носят общее имя «аланов» вследствие сходства их обычаев, дикого образа жизни и их оружия».

Смена правителей у восточных сарматов и последующее перемещение на запад нескольких сарматских племен были реакцией на вторжение гуннов в степной пояс Казахстана и Сибири.

Согласно Аммиану Марцелину, гунны «верхом едят, спят и советуются о важных делах». Гунны были самыми свирепыми и безжалостными из кочевых народов, из всех, что обрушивались на западную цивилизацию. В течение I века они, по всей видимости, захватили весь азиатский степной пояс, включая последний сармато-аланский оплот на Южном Урале. Жившие там аланы отступили в степи Нижней Волги, таким образом лишив аорсов их исконных земель и господствующего положения в регионе. Они хотя и не подчинялись гуннам, но находились под их сильным влиянием и переняли многие их обычаи.

Позднесарматская культура

Степень гуннского влияния на восточных аланов станет ясно видна, если сравнить археологические останки позднесарматской культуры и среднего сарматского периода. Изменения были постепенными и впервые проявились на восточной части аланской территории к северу от Каспийского моря. В более северных областях, в степях к западу от Каспия и на Северо-Восточном Кавказе, черты, характерные для предшествующего периода, особенно погребальные обряды, сохранялись вплоть до последней стадии позднесарматского периода.

Со временем погребальный ритуал становился все более единообразным для всей аланской территории. Самым частым типом погребения была узкая могильная яма, обычно с нишей или катакомбой; к востоку от Волги диагональные погребения исчезли почти полностью. Трупы клали преимущественно головой на север; обычай посыпать могилу мелом больше не соблюдался нигде, кроме как на самых южных окраинах. Ноги чаще скрещены. Одна из позднесарматских особенностей, характерная для степей Заволжья, – деформация черепов. Обычай туго бинтовать ребенку голову, чтобы сформировать определенную форму черепа, встречался в различные доисторические периоды и у различных культур. Такая практика существовала в степях вдоль Маныча к западу от Каспийского моря во 2-м тысячелетии до н. э. В том же районе деформированные черепа находили и в более поздних погребениях, включая средний сарматский период. Эта практика распространилась в Центральной Азии в I веке н. э., и оттуда ее заимствовали как аланы, так и гунны. В погребениях позднего сарматского периода на Волге и Урале от 70 до 80 процентов черепов подверглись искусственной деформации.

Предметы погребального инвентаря, в особенности оружие, относятся к сибирскому и центральноазиатскому типу. Преобладают длинные железные мечи, длинные композитные луки гуннского типа и гуннские стрелы; удила – грызла и трензельные кольца – тоже гуннские. Ручная керамика, особенно кубические «курильницы фимиама», представляют центральноазиатские типы; маленькие бронзовые зеркала, с квадратной, перфорированной ручкой, немного отличаются от подобных предметов предшествующего периода местного и восточного производства.

С приходом новой волны завоевателей с востока в культуре появились восточные черты, которых до того не было. Их появление указывает на близкую связь между восточными аланами и гуннами, а также другими центральноазиатскими народностями. По сообщениям античных авторов, к концу I века власть гуннов распространилась к западу от Каспийского моря. Гуннский расовый тип (то есть монголоидные черепа) встречается на сарматских кладбищах даже еще дальше к востоку. Нельзя исключать возможности, что восточные аланы, жившие в степях Поволжья, находились в политической зависимости от гуннов. Тем не менее боспорские товары, украшения, римские эмалевые броши, фибулы с завитком и «ножкой загнутой кверху» латенского происхождения, о которых уже говорилось, бусины из стекла или стразов, гончарные изделия и тому подобные предметы по-прежнему появляются в погребениях Поволжья, преимущественно в богатых княжеских захоронениях. Они наводят на мысль, что, несмотря на свержение аорсов, старые связи между волжскими степями, с одной стороны, и Боспорским царством и Северным Кавказом – с другой по-прежнему сохранялись.

Сираков также затронули эти изменения. Старые кладбища на северо-востоке Кавказа, захоронения на которых продолжались непрерывно в течение восьми столетий, были заброшены; погребальный обряд и снаряжение претерпели существенные изменения, из чего мы можем сделать вывод, что во II веке н. э. в эту местность пришли другие племена. Культура пришельцев – восточных аланов, принесших с собой эти изменения, отошла в своем развитии от культуры родственных им народов, осевших в Поволжье. В ней смешались аланские элементы и особенности культур коренных несарматских народов, населявших до этого Северо-Западный Кавказ. Вероятно, самое сильное влияние оказывала сиракская культура предыдущего, среднесарматского периода, о чем свидетельствуют положение тела, погребальный обряд и даже определенные особенности погребального инвентаря. Скорее всего, пришельцы вобрали в себя коренные народности, которые, вероятнее всего, были меотами по происхождению, а также своих предшественников – сираков. Некоторые виды гончарных изделий и другие товары позволяют думать, что они поддерживали контакты с древней Албанией, находившейся по другую сторону Кавказских гор.

Две находки из района верховьев Днепра очень важны, поскольку они заставляют предположить, что часть сираков отступила под давлением аланов и отошла на запад. В Траянах около Балты были найдены предметы, характерные для среднесарматского периода в районе Кубани, предположительно представлявшие собой часть погребального инвентаря княжеского захоронения. Среди этих предметов были бронзовые зеркала и бронзовые чайники, а также вазы с зооморфными ручками, датируемые концов II века.

Примерно тем же временем датируется другое богато обставленное сиракское царское или княжеское захоронение в кургане Оланешты рядом с Бендерами в Бессарабии, примерно в 160 км от упомянутого выше. Среди погребального инвентаря найдены бронзовые сосуды и эмалевая брошь, произведенные в Галлии или Паннонии, четыре деревянных сосуда с зооморфными ручками, характерными для среднесарматской культуры кубанского региона, и глиняные зооморфные вазы (в форме баранов), вероятно сделанные в Ольвии. Оружие представлено мечами (у самого короткого из них головка эфеса в форме кольца), железными наконечниками копий и железным боевым топором. Также были обнаружены детали богато украшенной конской упряжи.

Боспорское царство

Благодаря распространению римских колоний в окрестностях Черного моря и постепенному переходу аорсов к оседлому образу жизни первые два столетия нашей эры и, в меньшей степени, третье стали эпохой процветания Боспорского царства. Это был период возрождения ремесел, которые находились на высоком уровне в IV и III веках до н. э., но пережили упадок в два последних века до начала нашей эры. Работы пантикапейских ювелиров снова стали пользоваться популярностью – они очень часто встречаются в могилах местной аристократии и сарматских князей, живших по соседству. Для золотых и серебряных ювелирных изделий более позднего периода характерна полихромия, которая достигалась при помощи искусного использования драгоценных и полудрагоценных камней, эмалей различных цветов, стекла и стразов, в сочетании с техникой филигранного плетения, которая сформировалась в конце III века до н. э. и была широко распространена на классическом Востоке, в иранском мире, в Закавказье (Грузия), Центральной Азии и Восточной Сибири. В исполнении боспорских мастеров эта техника сочетала местные традиции и технические навыки, существовавшие еще во времена скифов, с новыми элементами, которые принесли с собой сарматские завоеватели из азиатских степей. В дальнейшем готы переняли этот стиль и, еще больше изменив его, распространили далее на запад, где он впоследствии стал основой для развития раннего средневекового стиля Западной Европы.

Близость к скифским и сарматским территориям и многовековое взаимодействие с этими цивилизациями оказало огромное влияние на экономику и культуру Боспорского царства. Скифские и сарматские элементы прослеживаются в политическом и социальном устройстве, в армии и в религиозных обрядах боспорцев. Правящая династия и большая часть аристократии были фрако-сарматского происхождения. Богатый средний класс, занимавшийся торговлей и ремеслами, был преимущественно греческого происхождения, но большую часть населения составляли коренные меоты, фракийцы, скифы и сарматы. Несмотря на значительные усилия греческой части населения, Боспорскому государству не удалось сохранить греческий характер, хотя официальным языком по-прежнему оставался греческий. Присутствие рабов-иностранцев и сарматских поселенцев, привлеченных городской жизнью, способствовало еще большему отходу от греческого образа жизни. Браки между сарматами и крымскими скифами ускорили иранизацию населения в целом, и царство в конце концов приобрело почти полностью сарматский характер в I веке. В Танаисе события развивались аналогичным образом.

Такую картину рисуют писатели ранней христианской эпохи, и она подтверждается археологическими данными. Многие особенности вырубленных в камне семейных склепов боспорской аристократии свидетельствуют об их негреческом характере. Погребальные стелы со скульптурными рельефами и настенными росписями погребальных камер указывают на общество, которое пытается считать себя греческим, но, по сути, является сарматским. Боспорцы носили типичную сарматскую одежду: штаны, мягкие кожаные башмаки и плащи, вероятно сделанные из шерсти. Их оружие также было сарматским: знатного боспорца часто изображали на коне, одетым в металлический шлем конической формы, чешуйчатые доспехи или кольчугу. В руке у него длинное копье, к ноге пристегнут кинжал с навершием на ручке в виде кольца, а также имеется меч с круглой каменной головкой эфеса, лук, горит (футляр для лука) и небольшой щит. Фигуры сарматов, изображенные на колонне Траяна или арке Галерия в Салониках, одеты и вооружены точно так же. Пехота обычно не носила доспехов и была вооружена длинными копьями, дротиками, большими щитами и иногда луками.

Несмотря на постепенную сарматизацию, Боспорское царство в период своего возрождения оказывало существенное влияние на соседние сарматские племена и на их культуру.

В конце III века Боспорское царство стало утрачивать свои территории, торговля пришла в упадок, и возникший экономический кризис подорвал могущество государства. Армия боспорцев была не в силах противостоять наступающим готам, хотя в конце IV века римляне по-прежнему писали о Боспорском царстве как о независимом государстве. Вторжение гуннов положило конец его существованию. Танаис, который к концу IV века был уже разрушен, по всей видимости гуннами, постигла та же судьба.

Знаки тамги

Религиозные верования Боспорского царства находились под сильным влиянием Ирана, главным образом вследствие тесных контактов между Боспором и Понтом во времена Митридата IV Евпатра. После завоевания Персидской империи Александром Македонским в Иране, Малой Азии и соседних странах возникло движение, стремящееся объединить различные элементы иранской и эллинской культур и религий. Это движение распространилось и на соседние сарматские племена.

Одним из интересных проявлений этих новых идей стало появление в Боспорском царстве в I веке н. э. так называемых знаков тамги. Эти религиозные символы, которые ошибочно сочли сарматскими, привлекали внимание многих археологов, и нет единого мнения относительно того, что они обозначают. Некоторые считают, что они служат магическим целям, другие видят в них клейма, обозначающие личную собственность. Источник их происхождения часто искали в Иране, но и тут не удалось прийти к единой версии.

Распространение тамг (то есть предметов с изображением этих знаков) в Восточной Европе очень ограничено, но указывает на их боспорское происхождение. Около двух третей всех известных «сарматских знаков» в Восточной Европе были найдены в пределах греческой территории (Боспорское царство, Херсонес, Ольвия), и две третьих из оставшихся – на территориях, находившихся в боспорской сфере влияния (Крым, Кубань). Лишь одна восьмая от общего количества была найдена в пределах собственно сарматской территории, включая 4 (из примерно 160) обнаруженных к востоку от Волги. Самые ранние тамги, I века, были найдены исключительно внутри боспорской территории, а те, что разбросаны по сарматским степям, относятся лишь ко II и III векам.

В то же самое время подобные символические изображения появляются в Центральной Азии, на территории древнего Хорезма и Ферганы, но на сегодняшний день трудно определить, существует ли между ними какая-либо связь.

Тамги в Керчи и других греческих городах вырезаны на могильных стелах или стенах погребальных камер. Они также встречались в виде ажурного рисунка на ременных пряжках. На самых ранних встречается лишь несколько стандартных узоров, вероятно представляющих собой монограммы греческих богов, с которыми связывали культ солнца и веру в загробную жизнь. Более поздние узоры уже не следуют установленным схемам – детали опускаются, и монограммы упрощаются. В конце концов от первоначального рисунка остается лишь несколько характерных черт, хотя его происхождение просматривается довольно явно.

Хотя сираки и аорсы, жившие по границам Боспорского царства, и переняли эти знаки, но они не получили распространения ни у «восточных» (заволжских) аланов, ни у готов, создавших в III веке на территории современной Украины могущественное Остготское королевство. Не встречаются они ни у языгов, ни у роксоланов, ни у других сарматских племен, покинувших степи, окружавшие Боспорское царство еще до того, как получили распространение эти символы. В отличие от боспорцев сарматы не связывали тамги с верой в загробную жизнь. Все их тамги находили в местах религиозных культов, главным образом на скалах при входе в некоторые пещеры на Северо-Западном Кавказе и в горах Крыма. В степи рядом с Кривым Рогом, на берегу реки Ингулец, был найден огромный камень с выгравированными на нем тамгами. Тамги были найдены на большой каменной плите и каменной колонне в Бессарабии и Западном Подолье. Тамги часто появляются на бронзовых зеркалах и котлах, но очень редко на пряжках, несомненно, потому, что они не были широко распространены среди сарматов.

Более или менее упрощенные варианты тамг также встречаются в более поздних поселениях, расположенных западнее: в Румынии, Западном Подолье и даже в Центральной и Западной Польше, что, очевидно, связано с перемещениями части сарматских племен.

Тамги, вне всякого сомнения, имели религиозное или магическое значение: они должны были охранять умерших в загробной жизни (согласно верованиям боспорцев) или оберегать владельца предмета, помеченного тамгой. После обращения этих областей в христианство тамги утратили свое значение и были заменены крестом или монограммой Христа. Однако они не были полностью забыты и в некоторых областях приобрели значение знаков собственности или фамильных гербов; на Кавказе их использовали вплоть до последнего времени для клеймения скота.

Степи Северного Причерноморья

Не существует письменных источников, из которых мы могли бы узнать о том, что случилось после того, как аланы пришли на смену аорсам, но нам известно, что несколько племен аорсского происхождения отошли на запад, чтобы не оказаться под властью новых правителей. Плиний и Птолемей упоминают о присутствии народа, именуемого анты, рядом с Азовским морем, к западу от Дона. По всей видимости, это был тот же народ, что и яньцай китайских хроник. Антов, которые, скорее всего, были правящим племенем, отождествляли с аорсами. Название «анты» также появляется на пантикапейской стеле III века, из чего следует, что в это время они жили где-то рядом с Боспорским царством.

Во II веке западные аланы или еще одна группа вновь прибывших сарматских племен проникла в Крым и, вероятно, смешалась с крымскими скифами или тавро-сарматами. Хотя до настоящего времени там не было найдено ни одного чисто сарматского захоронения, но среди погребального инвентаря захоронений, расположенных рядом со столицей – Скифским Неаполем и в других местах, археологи обнаружили множество предметов сарматского происхождения. С другой стороны, до нас доходят сведения о присутствии в Крыму во II веке сарматского племени сатархов. Про них говорилось, что у них была светлая кожа, как у аланов, и они жили в пещерах, что указывает на их смешанное происхождение и присутствие среди их предков коренных народов Крыма. В конце III века в Крым вторглись готы и другие тевтонские племена и стали там хозяевами.

Сарматские археологические памятники

Сарматские археологические находки в Северном Причерноморье до сих пор недостаточно исследованы. На востоке, в степи между Доном и Днепром, было обнаружено большое количество богато обставленных царских или княжеских курганных захоронений, обычно неправильно именуемых кладами. Вероятно, они свидетельствуют о переселении аросов/антов. Они были найдены около Воронежа, в станице Мигульской и в других местах, но самое известное захоронение – курган Хохлач в окрестностях Новочеркасска, получивший название «Новочеркасский клад». В нем похоронена женщина, по всей видимости царица или вождь племени. В погребальном инвентаре обнаружено не меньше тринадцати золотых предметов, выполненных преимущественно в зооморфном стиле и/или украшенных бирюзой, аметистами, кораллами, включая браслеты, шкатулки и кувшины, а также диадему и фиал для благовоний. Ручка одного из золотых кувшинов выполнена в характерной сарматской зооморфной манере. К одежде и головному убору пришито несколько сотен мелких золотых бляшек с тисненым рисунком.

На культуру правящего класса аорсов оказало сильное влияние иберийское (закавказское) и боспорское искусство, основной составляющей которого были греческие элементы. Также отчетливо различимы черты, свойственные древней памирской культуре и унаследованные, при посредстве прохоровской культуры, культурой раннего сарматского периода, что указывает на сохранение древних традиций в сарматском обществе. Особый интерес представляет декоративный стиль некоторых предметов, в частности золотой диадемы из кургана Хохлач: изображенные на ней фигуры оленей очень напоминают древний скифский стиль, который к тому времени почти полностью исчез в Европе. Но традиция, по всей видимости, продолжилась где-то в Сибири, на границе степной и лесостепной зон; ее возрождение в Европе, очевидно, связано с переселением сюда группы сарматов, чьи предки жили к востоку от Урала.

Большое количество сарматских захоронений было найдено в различных областях Украины, но на сегодняшний день их хронология установлена не полностью. Погребальный обряд, тип захоронения (ямы, катакомбы) и инвентарь (оружие, личные украшения) почти полностью идентичны сарматским погребениям на нижней Волге среднего и позднего сарматских периодов, поэтому украинские захоронения отнесли к тому же времени, что и соответствующие захоронения на востоке. Однако люди, похороненные в украинских степях, очевидно, были переселенцами из низовьев Волги и более восточных степных областей, которые придерживались своих старых обычаев и постепенно приобретали новые. Поэтому их культура отличалась от культуры народов, захвативших их земли на Волге. Следовательно, необходимо принимать во внимание временной промежуток между этими захоронениями и поздними сарматскими захоронениями в степях Поволжья, а потому многие украинские курганы, датируемые как среднесарматские, должны быть отнесены к позднесарматским – от середины I века н. э. и далее. Самый ранний по времени тому пример – богатое княжеское захоронение около Балты.

Украинские захоронения, датируемые доготским позднесарматским периодом, обнаружены преимущественно в низовьях Днепра и в районе реки Молочной. В них находили единичные боспорские золотые украшения – серьги, стразы, фаянсовые бусины в форме скарабеев, виноградных гроздьев, рук, сжатых в кулак, – и белые стеклянные бусины с золотыми нитями и кораллами. Броши, в том числе «арбалетного» типа, встречаются достаточно часто; среди других предметов периодически попадаются котлы.

После вторжения готов в III веке ситуация на Украине стала весьма запутанной. Западные аланы отступили на запад, оставив свои земли готам, и поэтому никаких археологических находок, относящихся к III и IV векам и атрибутируемых сарматам, к западу от Днепра не обнаружено. Однако к востоку от Днепра, между Полтавой и Курском, до самого Дона они оставили множество следов. Эта ветвь западных аланов попала под влияние восточных аланов, живших в степях Поволжья, и в результате их культура во многом схожа с поволжской культурой позднесарматского периода. В с. Нащеретово Белокуракинского района Луганской области было раскопано характерное кладбище курганных могильников, датируемое частично II, но преимущественно III веком; там было найдено несколько деформированных черепов – черта, свойственная лишь восточным аланам Поволжья.

Сарматские памятники в степной полосе между Полтавой и Курском перекрываются поселениями и кладбищами черняховской культуры, типичной для земледельческого населения Украины III и IV веков, которое считается восточнославянским. Черняховцы, жившие на территории, принадлежавшей аланам, восприняли многие элементы их культуры, и в то же время аланские группы из этого региона демонстрируют некоторые особенности, заимствованные у черняховской культуры. На кладбище в Кантемировке Полтавской области мы видим, как происходили эти заимствования. Тут встречаются как плоские могилы, так и курганы; погребальный ритуал также носит синкретический характер, и в гончарных изделиях прослеживается сильное влияние черняховской культуры. Между этими двумя народами, очевидно, существовали тесные контакты, скрепленные межэтническими браками, приведшими в конце концов к тому, что сарматы растворились среди народа черняховской культуры.

Готы

Древние авторы пишут о великих потрясениях, случившихся в 214 году в Северном Причерноморье в результате вторжения «варварских» племен. Название «готы» не упоминается, но принято считать, что это были именно они. Даты на римских монетах из многочисленных кладов, найденных на Украине и, очевидно, зарытых в это смутное время, указывают на то, что готы появились в среднем течении Днепра около 200 года. С этого момента сармато-аланская и готская истории переплетаются. В готской традиции, известной нам в пересказе Иордана, принято было считать, что готы пришли с севера и, достигнув области Ойум, расположенной где-то в середине Днепра, вступили в войну со спалами, очевидно сарматским народом. Руководствуясь этими данными, сарматские археологические останки в среднем течении Днепра можно атрибутировать спалам, что подтверждается внезапным исчезновением этой сарматской группы около 200 года н. э., во время вторжения готов. Готы продолжили свое наступление на юг и в конце концов положили конец сарматскому владычеству на Украине.

Примерно в 25 году готы захватили Ольвию, которая в то время была римским протекторатом, и тем самым решили судьбу города: чеканка монет прекратилась, и начался постепенный и неуклонный упадок; к концу VI века Ольвия прекратила свое существование. Готы разгромили Тавроскифскую страну; Боспорское царство, номинально находившееся под властью Рима, также было покорено. В 332 году была отчеканена последняя боспорская монета; последний боспорский царь, Рескупорид V, умер в 337 году. В IV веке западная граница Остготской империи на Украине проходила по Днестру, а на востоке она не переходила через Днепр, за исключением узкой полоски побережья Азовского моря до устья Дона. Далее к северу все степные земли между Доном и Днепром принадлежали аланам.

В результате захвата земель степного пояса и покорения Боспорского царства культура остготов приобрела множество сарматских черт. Боспорские мастерские получили новых покупателей и начали модифицировать старые сармато-боспорские образцы ювелирных изделий в соответствии со вкусами новых хозяев, добавляя к ним новые элементы, принесенные пришельцами. В результате появилось новое «готское» искусство, которое готы и другие народы, включая сармато-аланов, впоследствии распространили по всей Центральной и Восточной Европе.

Сарматские беженцы на Западе

Положение на западе Северного Причерноморья в конце III–IV веке было очень запутанным. В междуречье Днепра и Днестра не найдено никаких сарматских памятников этого периода. Западные аланы, по всей видимости, отошли под давлением готов на юг и/или на запад. Археологические данные указывают на то, что часть сарматских племен остановилась в Восточной Валахии, но большинство их осело в северной половине Бессарабии и прилегающих районах Молдовы по обоим берегам реки Прут. Из того, что авторы того времени именуют эти земли Аланией, а Прут – «Аланской рекой» (Alanus fluvius), мы можем сделать вывод, что они подчинили себе местное, гетское, население, хотя при этом они, вероятно, находились в вассальной зависимости от готов. Множество топонимов с корнем «яс», включая крупный молдавский город Яссы, заставляет предположить, что это была ветвь восточных аланов – аорсы, ясы или птолемеевские асайи. Мы можем также отождествить их с антами, чье присутствие в регионе подтверждается письменными источниками IV века; они оставались здесь вплоть до VI века, хотя к тому времени в результате ассимиляции стали известны как славянский, а не сарматский народ.

Северо-западные границы территорий бессарабских сарматов (аланов, антов) не установлены. Вероятно, их земли включали в себя юг Западного Подолья: тут было найдено сарматское бронзовое зеркало (Сапогов) и каменная плита с выгравированными на ней знаками тамги (Теребовля). Топонимы аланского происхождения появляются как в Западном Подолье, так и далее на запад и на север. Названия нескольких древних городов (городищ) к северо-западу от центральных областей Бессарабии явно аланского происхождения, среди них: бессарабский Хотин на Днестре, Хоцин около Калуша в предгорьях Карпат, Хотинец на реке Сан к северу от Пшемысля. Они также появляются в нескольких местах в Центральной Польше, на севере Богемии, на юге Словакии и в Восточной Германии. Однако западные названия могут иметь более позднее происхождение и связываться с сарматским народом западных (белых) хорватов.

В 375 году, согласно Иордану, анты восстали против своих готских правителей, но были побеждены Винитарием (Витмиром), королем остготов, который распял на кресте короля антов Боза (Буса) вместе с 70 вождями кланов. Такие цифры указывают на то, что анты были довольно многочисленным народом.

Следы сарматов в Польше

Археологические данные заставляют предположить, что западные аланы (возможно, это были анты) распространились на территорию современной Польши, где они представлены как отдельная ветвь. В первых веках нашей эры Польшу заняли славянские народы пшеворской культуры, но в начале III века их культура подверглась существенным изменениям. Вместе с характерными сарматскими завитковыми фибулами с «ножкой, загнутой вверх» и железными наконечниками для копий, на которых серебром инкрустированы тамги, вдруг стала появляться гончарная керамика понтийского (дакского) происхождения. Богатые захоронения, которые до тех пор не были известны в пшеворской культуре, очевидно, были могилами правителей, по всей видимости завоевавших страну незадолго до этого. Самое известное из них находится около Сакрау, в Силезии. Среди погребального инвентаря было найдено множество предметов, произведенных в Северном Причерноморье, и пряжки для ремней сарматского типа.

Чем вызваны эти изменения? Документальные свидетельства (особенно тамги) указывают на антов Бессарабии или, возможно, на другой западноаланский народ – аорсов, которые восприняли элементы боспорской культуры за время их проживания в степях Северного Причерноморья бок о бок с Боспорским царством в I и II веках н. э. О присутствии сарматов в Польше упоминается в Лангобардских хрониках VI века (Origo Gentis Langobardorum), в которых описывается путешествие лангобардов с их исконных земель в низовьях Эльбы в район среднего течения Дуная, в ходе которого им пришлось с боем пробиваться через Антаиб – земли антов. Существует множество интерпретаций, но наиболее правдоподобной представляется гипотеза Ф. Дворника о том, что территория антов включала Силезию и Малую Польшу, через которую лангобарды прошли по пути на юг.

Королевство аланских антов в Польше просуществовало недолго и в V веке было покорено гуннами, пришедшими из Венгрии. Тем не менее древние сарматские традиции сохранялись в Польше еще в течение долгого времени. Вера в сарматское происхождение поляков была широко распространена среди польского дворянства. Тамги появляются на монетах XI века и сохраняются в польской геральдике, где они появляются в стилизованной форме полумесяцев, стрел, подков и т. д.

Роксоланы на Дунае

Обратимся теперь к роксоланам – одному из двух сарматских народов, которые первыми покинули степи Северного Причерноморья. К середине I века роксоланы были вынуждены переселиться на запад от Днепра. Некоторые из их племен осели между Днепром и дельтой Дуная (вытеснив языгов, которые занимали эти земли ранее), но большая их часть двинулась дальше на юг, и к 62 году относится упоминание об их присутствии на равнинах Южной Румынии.

Мы уже проследили за передвижениями роксоланов на Дунае вплоть до середины I века. Зимой 69 года они снова вторглись в Мезию и уничтожили Галлийский легион, но другая римская армия вскоре застала их врасплох и жестоко наказала за набег. В 85–86 годах они снова напали на Мезию и сражались в траянских войнах на стороне даков, а языги, жившие в то время на венгерской равнине, – на стороне римлян. Когда в 107 году император Траян праздновал триумф, пленных роксоланов вместе с даками вели по улицам Рима. На колонне Траяна в Риме изображен спасающийся бегством отряд роксоланских всадников, одетых в чешуйчатые доспехи.

После дакийских войн роксоланам платили субсидию, чтобы они не совершали набеги на границы Римской империи, но в 118 году такая практика прекратилась. Последовало еще одно восстание, подавленное императором Адрианом, преемником Траяна, и выплата субсидии возобновилась. Король роксоланов стал вассалом Рима в 228 году. Возможно, это был Распараган, чье имя упоминается в двух надписях в Пуле и в Истрии (Хорватия). Роксоланам было позволено установить связь через территорию римской провинции Дакии с родственным им народом – языгами, которые жили в Банате и на Венгерской равнине.

Мир длился до 260 года, когда готы вторглись в Дакию. Вскоре после этого, в 271 году, римляне ушли из Дакии. Появление готов оставило отчетливый след в культуре роксоланов. В течение III и IV веков, в особенности во время правления императора Галлиена (253–268 гг.), сарматы совместно с готами предпринимали множество набегов на римскую территорию к югу от Дуная, но, какие именно сарматские племена в этом участвовали, до сих пор не ясно. Так, например, сарматы, изображенные на арке Галерия (297 г.), могут с равным успехом быть и роксоланами, и западными аланами.

В 331 году готы и таифалы предприняли попытку вытеснить роксоланов из Валахии (Южная Румыния), и часть из них была вынуждена переселиться далее на запад, на земли языгов, где найдены «диагональные» захоронения, датируемые этим временем. В 377 году остатки роксоланов под давлением остготов, на которых, в свою очередь, наседали гунны, покинули территорию Румынии. Часть из них нашла прибежище в римской Мезии, другие отступили на запад и присоединились к родичам в Венгрии.

Сарматские памятники Молдавии и Бессарабии

В Румынии к востоку от Карпат известно около тридцати мест, где были обнаружены археологические останки нескольких различных сарматских групп.

На равнине Восточной Валахии и в Южной Молдавии сарматские захоронения являются как групповыми, так и одиночными. Погребальный инвентарь включает бусы, броши, маленькие бронзовые зеркала с отверстием в ручке (часть их украшена тамгами), иногда железные мечи и один или два глиняных сосуда. По своему характеру эти погребения соответствуют началу позднего сарматского периода на Украине – подобные же предметы погребального инвентаря, датируемые II и III веками, находили в курганах около реки Молочной. Поэтому вполне вероятно, что румынские захоронения, которые связывали с роксоланами, принадлежат скорее восточным аланам, которые, придя на эти земли, смешались с роксоланами и растворились среди них. В пользу такого предположения говорит наличие деформированных черепов в нескольких могилах.

Останки сарматов также были найдены в поселениях и на кладбищах (захоронения преимущественно в погребальных урнах после кремации) культуры Килиа-Поенешти, распространенной в предгорьях Карпат на юге Молдавии и в Валахии. Народы, составлявшие ее, вероятно, изначально были дако-гетами или карпами. Среди предметов погребального инвентаря – типичные для сарматской культуры бусы, бронзовые зеркала, часто разбитые в соответствии с сарматским ритуалом, небольшие бронзовые колокольчики и т. д. Особенный интерес представляют погребальные урны, гончарные изделия с зооморфными ручками, сильно напоминающие сарматские сосуды низовьев Волги и Северо-Западного Кавказа, но не сарматского производства. Захоронения на кладбище производились преимущественно в III веке. Характер и количество этих останков предполагает, что сарматы составляли относительно большую часть населения, хотя впоследствии и растворились среди коренных народов.

В Молдавии и Бессарабии сарматские останки составляют значительную часть общего числа захоронений; в данном районе также было найдено несколько отдельных сарматских могил. Поселения и кладбища принадлежат местной ветви украинской черняховской культуры, получившей название Синтана де Муреш, которая включила в себя многие элементы предшествующей дако-гетской культуры. Погребальный инвентарь типичен для раннего этапа позднесарматского периода в степном поясе к востоку от Днепра: бронзовые кольца и другие личные украшения; бусы из стекла и сердолика; бронзовые зеркала, часть из которых украшены знаком тамга; иногда железные мечи, однажды встретился римский стеклянный кубок. Один из скелетов в Митоке был посыпан белым веществом (мелом?) так, как это было принято в раннем и среднем сарматских периодах на востоке; на черепе отчетливо виден след от бронзовой диадемы. Этой группе археологических памятников принадлежит также каменный валун с выгравированными на нем тамгами, найденный в Северной Бессарабии, в селе Тецкань.

Ветвь сарматов, вероятно западные аланы (аросы, асы), в конце II века осела на севере Молдавии и в прилегающих областях Бессарабии; знаки тамги указывают, что эта группа зародилась на северо-западном побережье Азовского моря. По-видимому, впоследствии к ним присоединилась небольшая группа восточных аланов – их восточных родичей, которые принесли с собой обычай деформации черепов, зафиксированный в некоторых сарматских захоронениях в Румынии.

Языги в Венгрии: ранний период

Языги были одним из первых сарматских племен, которые переправились за Дон и положили начало исходу из степного пояса Нижнего Поволжья. В средний сарматский период они жили где-то степях Приднестровья, но их присутствие ощущалось и далее на юг, на Дунае и в Добрудже, которая тогда входила в состав Римской империи. Вероятно, в 20—30-х годах они переселились на запад, чтобы уйти от наступавших роксоланов, и оказались на севере Венгерской равнины и в Восточной Словакии. Маршрут, которым они двигались, до сих пор не установлен: некоторые исследователи полагают, что они подошли к Карпатам через Буковину и, перейдя через горы, оказались в верховьях Тисы, в то время как другие считают, что они перемещались по долине Дуная в обход Карпат. На новом месте они частично вытеснили, но преимущественно покорили кельто-дакское население. Тацит упоминает котинов и осов как местные племена, обитавшие на северо-востоке от современного Будапешта и платившие дань языгам. Археологические данные указывают, что местное население сохраняло свою самобытность, по крайней мере, до конца III века, и о его влиянии на пришельцев свидетельствует целый ряд предметов: брошей, браслетов, преимущественно латенского типа, найденных в ранних сарматских захоронениях.

Присутствие языгов на Венгерской равнине повлияло на географические представления того времени. Автор одной из первых карт мира (около 12 г.) Агриппа считает даков восточными соседями тевтонских племен, в соответствии с положением на северной границе империи в его время, когда дакийские племена жили в Северной Венгрии и Восточной Словакии к востоку от германских племен – свевов. Однако тридцатью годами позже, около 44 года, Помпоний Мела ввел термин «Сарматия» (Sarmatia) для земель, лежащих к востоку от «Германии» (Germania). Таким образом, в работе, написанной через двадцать лет после появления языгов на Венгерской равнине, автор фиксирует ситуацию, сложившуюся к тому моменту в тех областях, хотя и оставляет старое название Скифия (Scythae) для причерноморских земель, в которых сарматы сменили скифов за несколько веков до этого.

В своем описании Северо-Западной Европы Помпоний Мела использует сведения, полученные римской морской экспедицией, которая в 5 году достигла Ютландии. Из всех германских племен, обитающих в тех местах, лишь одно – гермионы – жило к востоку от Эльбы, но Помпоний Мела не знал о негерманских, предположительно протославянских племенах, которые были их соседями. По-видимому, он предполагал, что все они были сараматам – как это было в граничащих с Римской империей территориях Венгрии, и поэтому применял название «сарматы» ко всем негерманским племенам к северу от Дуная и к востоку от Эльбы.

Использование названия Сарматия для всех негерманских стран Центральной Европы сохранилось, хотя граница между Германией и Сарматией проведена уже по-другому. Птолемей и его последователи сдвинули ее к Висле и растянули Сарматию так, что она включала всю Центральную и Восточную Европу.

Языги, которых римляне именовали «сарматами», оставались на Венгерской равнине в течение 450 лет и, поскольку они были изолированы от своих родичей, живших в Северном Причерноморье, их история имеет мало общего с другими сарматами, остававшимися на востоке. Главным связующим звеном между двумя группами были роксоланы и аланы, которые, отойдя на восток после ряда крупных конфликтов на Украине, перешли через Карпаты и присоединились к языгам. Пришельцы, как правило, нарушали сложившийся порядок и портили отношения с соседними народами, в частности с Римской империей, навлекая тяжкие последствия на себя и на местных сарматов – языгов.

История сарматов в Венгрии может быть разделена на три периода: ранний (приблизительно 20—160 гг.), средний (160–260 гг.) и поздний (260–430 гг.). В течение раннего периода языги, очевидно, были в хороших отношениях с римлянами; они, по всей видимости, имели с ними договор, по которому служили наемниками в римском войске. В 50 году кавалерийский отряд языгов сражался в войске короля свевов Ванния, который был в то время вассалом Римской империи. Хотя территория языгов граничила с римской Паннонией, они никогда не вторгались в эту провинцию, их основные силы были сосредоточены против даков, с которыми они сражались как союзники Рима в траянских войнах 85–88 и 101 годов. Однако в 92 году, проникнув по дакской территории к Дунаю, они разорили римскую провинцию Мезию. В 105 году эти земли были отбиты у них королем даков Децебалом, но годом позднее Дакия была завоевана римлянами. В 117–119 годах Адриан вынужден был сражаться с языгами, нападавшими на римскую Дакию (Трансильванию) с запада, и роксоланами, совершавшими набеги с востока (из Валахии). Разбив сарматов, римляне заключили с ними договор, который привел к миру, продлившемуся более пятидесяти лет.

Судя по самым ранним останкам, языги были довольно немногочисленным народом; у них существовало три постоянно изменявшихся территориальных сообщества. Захоронения этого периода плоские и группируются в большие кладбища. Они оснащены очень бедно: глиняные сосуды, иногда железные ножи, бусы, редко броши, только короткие мечи с кольцом на месте головки эфеса – тип, заимствованный у прохоровской культуры раннего сарматского периода. В нескольких могилах, вероятно самых ранних, встречаются декоративные золотые пластины различной формы, пришитые к предметам одежды на причерноморский манер. В более поздних захоронениях никаких предметов, характерных для Северного Причерноморья, уже не встречается, и это явный признак того, что были разорваны все связи со странами к востоку от Карпат.

Средний сарматский период в Венгрии

Начало нового периода ознаменовалось расторжением мирного договора и участием сарматов в Маркоманских войнах (166–172, 177–180 гг.) в качестве одного из основных противников Рима. Их усилия теперь были направлены на запад, против Паннонии; сообщается лишь об одном сарматском вторжении в Трансильванию (167 г.), когда римляне были вынуждены временно покинуть дакийские золотые копи.

В 169 году сарматы перешли через Дунай и вторглись в Паннонию, но потерпели сокрушительное поражение от Марка Аврелия. У Диона Кассия мы находим яркое описание сражения на льду замерзшего Дуная. Мир был заключен только в 175 году, после чего Марк Аврелий принял титул Сарматский, и в честь его победы была отчеканена имперская монета. Условия мира были очень суровы для сарматов: им предписывалось не приближаться к Дунаю и выделить 8000 всадников для римской армии, из которых 5500 были отправлены в Британию. Остальные были размещены на северных границах в отрядах численностью по 500 человек, и на сегодняшний момент обнаружено четыре участка, где сохранились их следы. В Честере – римской крепости на Адриановом валу – были найдены шоры из экипировки лошади катафракта и множество бусин, типичных для венгерских сарматов. Сарматский отряд в крепости Морбий упоминается в Списке почетных должностей (Notitia Dignitatum), а в древней крепости Бреметеннак у Рибчестера, рядом с Ланкастером, были найдены записи о сарматском конном отряде из 500 человек. Наконец, с пребыванием сарматов в Британии связывают стелу из Честера с выгравированным на ней рельефом скачущего всадника.

О судьбе этих людей ничего не известно, но большинство из них никогда не вернулось на родину. В Бреметеннаке образовалось поселение ветеранов, которое так и не переросло в настоящий город, но просуществовало до первой половины V века.

В Дакии после всего двухгодичного перемирия снова началась война, и языгам удалось добиться смягчения условий предыдущего договора. Им было позволено плавать по Дунаю на своих лодках, чтобы поддерживать контакты с роксоланами, которые жили на румынской равнине к востоку от Дакии и служили для них источником поставок бус и других товаров восточного происхождения, составлявших их обычный погребальный инвентарь.

Столкновения с римлянами происходили достаточно регулярно. Нам известно, что император Максимин Фракиец принял титул Максимин Сарматский после кампании против языгов 236–238 годов, а также что языги в союзе с квадами вторглись в 248–250 годах в Дакию и в 254 году в Паннонию.

Археологические останки среднего сарматского периода в Венгрии более многочисленны, широко распространены и во многих отношениях отличаются от останков раннего периода, хотя они по-прежнему свидетельствуют о кочевом, пастушеском образе жизни. Погребальный инвентарь состоял из глиняных сосудов, брошей и очень коротких железных мечей, преимущественно с навершием эфеса, но иногда с кольцом (в мужских захоронениях) или завитком (в женских). Одна новая черта – это так называемая «сумка пастуха» – коллекция предметов, состоящая из железного ножа, железного шила, кремня и огнива, иногда туда же входил оселок.

Некоторые богатые захоронения, известные как курганы группы Сентеш-Надьхедь, разбросанные по всей территории языгов, хотя и немногочисленны, но представляют особый интерес. Они, очевидно, принадлежат представителям правящего класса и отличаются от остальных по погребальному ритуалу и инвентарю. В них часто встречается оружие, и вместе с хозяином в них, как правило, хоронили коня. Многие предметы восточного происхождения – индийские бусины, пришитые к одежде тонкие золотые или бронзовые бляшки из Северного Причерноморья. Выдающийся экземпляр был обнаружен в Силе, центре римской области Паннония, вероятно в могиле сарматского князя, павшего в сражении во II веке.

В средний сарматский период в Венгрии в погребальном инвентаре увеличивается количество предметов восточного происхождения: сосудов с зооморфными ручками, типичных для сарматов-аланов низовьев Волги и Кубани, а также ювелирных изделий из Северного Причерноморья, что ясно указывает на прибытие свежей волны сарматов. Однако установить их происхождение достаточно трудно. Вполне вероятно, что это была ветвь роксоланов или, возможно, группа западных аланов, отошедшая на запад в результате событий конца I и II века. Вступив на Венгерскую равнину, пришельцы должны были подчинить себе языгов, но среди ученых до сих пор нет единого мнения, прибыли ли они в Венгрию после Маркоманских войн, то есть после 180 года, или до 166 года, и тогда их появление послужило толчком к началу войны.

Поздний сарматский период в Венгрии

В середине III века начинается закат венгерских сарматов, получивший название поздний сарматский период. К северу от сарматов были расположены земли воинственного тевтонского племени гепидов; в 260 году готы овладели Дакией, которую римляне уже не могли больше защищать, и в 271 году образовали могущественное Вестготское королевство. Несмотря на опасность, грозившую их восточным границам, сарматы в союзе с квадами продолжали совершать набеги на Паннонию (самые разрушительные из них были в 282–283 годах), пока в период между 290 и 313 годами восемь последовательных римских экспедиций под предводительством императора Галерия и его преемников Константина и Лициния, впоследствии принявшего титул Сарматский, не опустошили земли языгов.

Эти римские карательные экспедиции ослабили, но не сломили сарматов. Однако у них уже не было сил противостоять вестготам, напавшим на них в 321 году незадолго до вторжения в Паннонию. Но в 322 году римляне под руководством императора Константина разгромили вестготов, их король пал в бою, и сарматы были спасены.

Возобновление сарматами действий, вызывавших столь бешеное недовольство римлян, по-видимому, связано с внутренними изменениями, вероятнее всего, с новой волной пришельцев с востока. Содержание захоронений указывает на то, что у них существовали три различных социальных слоя: низший класс, вероятно потомки коренных жителей – даков, занятый в основном сельским хозяйством и не утративший национальной самобытности; средний класс, по-видимому первая волна языгов, которую поглотили последующие волны пришельцев с востока; правящий класс, возможно появившийся здесь в III веке, чьи гробницы и несколько курганных могильников концентрируются преимущественно к северо-востоку от Тисы.

Естественно, археологические останки этих трех групп до определенной степени отличаются друг от друга. Могилы первой группы – Баймок-Морохалом – плоские, в них не найдено никакого оружия. Кладбища второй группы – Кишзомбор-Эрнохаза – содержат до тридцати плоских захоронений чисто сарматского типа в деревянных гробах, в которые положены «сумка пастуха», личные украшения и в некоторых случаях железный меч и римские монеты; в одной из могил был найден длинный железный обоюдоострый меч, типичный для роксоланов. Останки третьей группы состоят исключительно из курганных захоронений, погребальный ритуал и инвентарь которых совпадает с плоскими захоронениями второй группы, но, в отличие от них, в этой группе встречаются оружие, лошади, ювелирные изделия тонкой работы понтийских мастеров и завитковые фибулы «с ножкой, загнутой вверх». Близость готов и гепидов привела к появлению в инвентаре предметов, характерных для этих народов. Особый интерес для нас представляет курганное захоронение, датируемое примерно 300 годом, которое было найдено близ города Херпалы, на восточной окраине территории языгов, где сарматский воин, очевидно принадлежавший к правящему классу, был погребен со своим конем. В могиле были найдены характерные сарматские бусины и умбон (выступ в центре щита) тевтонского типа, покрытый пластиной из позолоченного серебра с узором в понтийском стиле.

Члены третьей группы, вероятно, были потомками правящего класса предыдущего, среднего сарматского периода. Но по-видимому, пришельцы представляли собой важный и определяющий элемент. Старое название «языги» уже не упоминается в письменных источниках того времени: ему пришел на смену термин «сарматы». Очевидно, от старого названия отказались, поскольку власть перешла к пришельцам, принадлежавшим к другому племени, название которого до сих пор не установлено. Предметы понтийского импорта заставляют предположить, что пришельцы были родом из Северного Причерноморья – вероятно, это были аланы, жившие до этого в степных землях к западу от Днестра и вынужденные отступить перед нашествием готов.

Последний этап позднего сарматского периода в Венгрии начался приблизительно в 332 году, когда разразилась губительная гражданская война. Подчиненное племя сарматы лимиганты восстало против своих хозяев сарматов ардагарантов, также именуемых «свободными сарматами». Сообщается, что в сражении участвовало более 100 тысяч варваров и ардагаранты потерпели поражение. Часть из них бежала к квадам и готам, но большинство нашло прибежище на территории Римской империи и получило земли в Паннонии, сегодняшней сербской Воеводине.

В 355 и 357 годах лимиганты вторглись в Верхнюю Мезию и Нижнюю Паннонию и подвергли их разграблению, но были разбиты императором Констанцием в 358 году. После этого власть ардагарантов была восстановлена и наследник престола царевич Зизаис был сделан их царем. Однако на следующий год, недовольные своими новыми землями, они попросили разрешения обосноваться за границами империи, а затем предприняли попытку отомстить за потерю своих территорий коварным убийством императора. Он спасся, и все племя было перебито римлянами.

Сообщается, что сарматские набеги на Паннонию имели место в 364, 374 и 378 годах, когда они были отброшены императором Феодосием. В 384 году Феодосий вместе со своим сыном Аркадием и соимператором Валентинианом нанес сарматам сокрушительное поражение.

Концом этого периода обычно считается 430 год – время нашествия гуннов; но упоминания о сарматах в Венгрии все еще встречаются в письменных источниках почти пятьюдесятью годами позже.

Археологические исследования дают нам дополнительные сведения о последнем сарматском периоде в Венгрии. Три позднесарматские группы по-прежнему различимы, хотя их погребальный инвентарь изменился. Захоронения появляются примерно в тех же границах, что и раньше, но их становится значительно меньше, и их невозможно разделить на лимигантов и ардагарантов.

Самые заметные различия встречаются в группе Тапе-Малайдок, пришедшей на смену группе Кишзомбор-Эрнёхаза. Новые типы фибул, пряжек и бусин встречаются наряду с экземплярами, характерными для предыдущих периодов. Самое значимое нововведение – появление в могилах оружия. Предметы, появляющиеся в этот период в погребальном инвентаре, также встречаются и у двух других групп, и эти изменения говорят о приходе новых этнических элементов, смешавшихся с местными сарматами, хотя последние остались верны традициям предшествующего периода.

В это время курганные могильники впервые появляются на юге, в междуречье Дуная и Тисы, где было найдено лишь очень незначительное количество археологических останков предшествующего периода. Они гораздо больше, чем на севере Венгерской равнины, хотя погребальный инвентарь почти идентичен. Под курганами обнаружено несколько диагональных захоронений, по-видимому с останками вождей племен. Эту группу относят к ветви роксоланов, которые под давлением вестготов покинули Валахию и присоединились к родственным народам на юге Венгерской равнины.

Глава 6 Аланы

Вторжение гуннов

Захват остготами Украины около 200 года н. э. положил конец иранскому владычеству на юго-востоке Европы, длившемуся более тысячи лет. Остготское правление принесло этим краям почти два века процветания, и сарматская и готская культуры оказывали друг на друга взаимное влияние.

Остготской империи не суждено было просуществовать дольше, чем ее предшественникам в Северном Причерноморье, где скифские и сарматские племена последовательно сменяли друг друга на протяжении двух сотен лет.

Около 355 года н. э. гунны вступили в Европу и заполонили степи низовьев Волги и Дона. Их наступление знаменует начало новой эры – эры тюркского господства в Восточной Европе, продлившейся около восьми веков. Во II и III веках н. э. гунны уже захватили древнюю родину сарматов в Азии и теперь стали хозяевами на последних остававшихся сарматских землях. Часть живших там восточных аланов отступила на запад, другие искали прибежища на Кавказе, но большинство было захвачено гуннами, которые впоследствии увлекли их за собой в Центральную Европу. Непреодолимый натиск гуннов продолжался, и в 375 году н. э. они уничтожили Остготское королевство.

Свирепые набеги гуннов имели катастрофические последствия для всего Северного Причерноморья. Цветущие боспорские города были опустошены, некоторые (например, Танаис) были полностью разрушены и уже никогда не отстроены заново. Народы черняховской культуры, коренное население Украины, покоренное остготами, также сильно пострадали. Их поселения были сожжены, и большинство из них, по всей видимости, бежали на юг Румынии или перешли Карпаты и осели в Трансильвании.

В результате последней большой сармато-аланской миграции, начавшейся после гуннской катастрофы, отдельные племена разошлись почти по всем землям от Волги до Испании и даже до Китая на востоке. В сущности, это был конец существования сарматов как отдельного народа. У разделенных на мелкие группки и разбросанных по разным регионам сарматов не было возможности сохранить свою национальную самобытность, и им суждено было раствориться либо среди последующих завоевателей, либо среди покоренных народов тех стран, куда они отступили.

Очень похожей была участь остготов. После их поражения часть остготов осталась в Крыму и вместе с осколками аланов вынуждена была признать владычество гуннов. Но большинство, включая вестготов, живших к югу от Днестра, и часть западных аланов, отступило на запад. Император Валент разрешил им пересечь Дунай и поселиться в границах Римской империи. Однако вскоре на новом месте возник конфликт с римскими чиновниками, который привел к восстанию, и в знаменитой битве при Адрианополе в 378 году н. э. римская армия была разбита объединенными силами готов и аланов (чья кавалерия сыграла в этом сражении решающую роль), а сам Валент был убит. Это послужило толчком целой цепи событий, которые завершились разграблением Рима остготами в 410 году н. э. и ознаменовали конец старого порядка в Европе.

Аланы в Центральной и Западной Европе

Судьбы аланов, отступивших на запад перед нашествием гуннов, складывались весьма причудливо, и проследить путь всех мелких аланских группировок – задача не из легких. Еще до гуннского вторжения в западные области Северного Причерноморья аланы и готы переняли друг у друга стиль некоторых украшений и других предметов. Это означало, что материальные культуры этих народов прибрели схожие черты, и поэтому аланские погребения часто трудно отличить от готских. Более того, поскольку аланы были отрезаны от своей традиционной среды обитания – степей, их культура претерпела значительные изменения.

Однако есть несколько специфических предметов, присутствие которых в захоронении может служить четким признаком сармато-аланского происхождения погребенного в нем человека. Среди таких предметов – маленькие бронзовые зеркала и золотые пластинки с характерным узором, пришитые к одежде. Аланы также переняли от готов «готские фибулы», и после готского вторжения они, вместе с остготами, внесли свой вклад в распространение более или менее модифицированной формы «готских фибул» среди нескольких тевтонских племен.

Большинство «готских фибул» приписывается готам, даже те из них, что были найдены на севере Франции, где не было зафиксировано присутствия ни остготов, ни вестготов, и несмотря на тот факт, что находка датируется более ранним временем, чем предполагаемая дата прибытия готов во Францию. Западные «готские фибулы» и другие фибулы подобного типа, найденные в ряде различных могильников в Центральной Европе, могут быть отнесены к западным аланам, отступавшим под натиском гуннов.

Немногочисленные археологические останки, но более всего краткие упоминания, разбросанные в письменных источниках, в которых говорится о переселении народов в раннем Средневековье, проливают определенный свет на рассеяние аланов по миру. Эти записи дают нам возможность подробно проследить историю одной конкретной группы. В 377 году довольно многочисленная группа перешла Дунай и вместе с отрядом гуннов присоединилась к вестготам и остготам, грабившим территории Римской империи на Балканах.

В 380 году н. э. эта группа аланов вместе с остготами и гуннами переместилась на север и осела в Паннонии. Двадцать лет спустя они присоединились к вандалам и перешли в римскую провинцию Норик, граничащую с Паннонией на северо-западе. Здесь им противостояли римляне под руководством Стилихона, который обещал им землю в обмен на союзнические обязательства. В 402–408 годах н. э. они сражались в римской армии против вестготов.

Однако в 406 году н. э. они вместе с вандалами и свевами предприняли попытку вторжения в Галлию. Под предводительством царя Респендиала они перешли Рейн около Майнца и нанесли поражение франкам. Часть аланов служили царю Гоару, который перешел на сторону римлян, но большинство сражалось в отрядах Респендиала, и два союзных тевтонских народа отправились в «тур де Франс», круша и опустошая на своем пути города и деревни. Не встречая никакого сопротивления, они дошли от Майнца через Трир, Реймс, Аррас, Амьен до Парижа, Орлеана, Тура, Бордо и Тулузы. В 408 году н. э. после двух лет бесчинств и грабежей в Галлии аланы двинулись в Испанию и вместе со своими союзниками полностью опустошили полуостров, после чего осели в Лузитании (территории современной Португалии и Испании к северу от Мадрида).

В 418 году н. э. аланы потерпели сокрушительное поражение от вестготов, которых римский император завербовал для усмирения «варваров». Царь аланов Аддак погиб в сражении, и остатки народа бежали в Галисию, где они смешались с вандалами. Король вандалов принял титул Rex Vandalorum et Alanorum (Король вандалов и аланов), который сохранялся за его преемниками до падения королевства вандалов в 533 году н. э.

Так закончилось независимое существование этой ветви аланов. Спустя сорок лет после того, как они покинули свои родные степи, они пересекли весь континент. Но даже тогда их скитания не закончились: в 422 году они вместе с вандалами покинули Галисию и перебрались на юг Испании, а в 429 году переправились в Африку, где постепенно растворились среди вандалов.

Другая группа аланов также добралась до Франции. В царствование Гоара они в разное время вступали в союзы с вестготами и римлянами; вероятно, это как раз те аланы, про которых известно, что они были в Нарбонне в 416 году и потом в Орлеане. По-видимому, они не сталкивались с гуннами в 451 году, но в 452 году были покорены вестготами. До нас доходят сведения о других аланских царях, принимавших участие в запутанных конфликтах, которые так характерны для раннего Средневековья. В конце концов аланы слились с коренным населением Франции, но в память об их присутствии сохранилось больше тридцати французских топонимов, образованных от названия «сарматы» или «аланы», среди которых название города Алансон. Вполне возможно, что их потомки – жители провинции Бос, в исторической области Орлеан.

Немногочисленные археологические останки, которые можно отнести к кочующим группам сарматов-аланов, были найдены на западе Венгрии. В их число входят богато обставленные захоронения в Лаа-на-Дие; Унтерзибенбрунне (недалеко от Вены) и Эране (Нормандия), датируемые приблизительно 400 годом н. э. Среди их погребального инвентаря встречаются «готские» серебряные фибулы (два экземпляра из Эрана позолочены и украшены цветными камнями), различные украшения и маленькие бронзовые зеркала. Известно множество «готских» серебряных фибул из Франции (Труз, долина Соны, департамент Об), найденных в местах, где из исторических хроник известно о присутствии аланов. Аналогичные фибулы, хотя и немного ушедшие от первых в своем развитии, были найдены в Испании в Альбацине (рядом с Гранадой) вместе с частью золотого ожерелья; в погребении рядом с Карфагом были обнаружены мелкие сарматские золотые бляшки.

Аланы «в обозе» гуннов

V век стал последним для венгерских сарматов. В 405 году н. э. гунны достигли Венгрии, и до 432 года н. э. они были хозяевами на большей части территории страны, поработив жившие там народы, включая остатки сарматов. Большой контингент восточных аланов – сарматского племени, вступившего в Центральную Европу последним, – по всей видимости, пришел следом за гуннами, насколько об этом можно судить по захоронениям того времени, содержащим керамику гуннского типа и другие предметы восточного характера. В данном контексте имеет смысл упомянуть погребение Хохфельдена, около Страсбурга. Найденный в нем погребальный инвентарь носит интернациональный, «готский» характер, но зеркальце наводит на мысль, что похороненный в нем человек был сарматом на службе у гуннов. После смерти Аттилы венгерские сарматы освободились от власти гуннов, но только затем, чтобы в 472 году н. э. потерпеть поражение от короля вестготов, Теодориха. В этой битве пали два сарматских царя – Бука и Банай. Вскоре после этого их земли были захвачены гепидами, и это, похоже, последнее упоминание о венгерских сарматах в письменных источниках. Римляне именовали сарматов Latrunculi (разбойники, грабители), но при этом они представлялись им столь грозными противниками, что шесть римских императоров, одержав победу над таким врагом, сочли титул Сарматский достаточно почетным. В честь этих побед были также отчеканены монеты.

Можно проследить связь между поселениями, основанными восточными аланами на службе у гуннов, и названиями современных славянских народов. Так, например, слово «серб» неславянского корня. Оно упоминается Плинием Старшим в I веке н. э. и встречается у Птолемея в III веке как название одного из племен восточных аланов, обитавших в степях к северо-востоку от Азовского моря. В IV веке н. э. они предположительно попали под власть гуннов. В начале V века н. э. Вибий Секвестр писал, что «Эльба отделяет свевов от сербов»; и в Средние века страна под названием Белая Сербия занимала территории современных Саксонии и Тюрингии, то есть области, ранее относившиеся к Гуннской империи. Вероятнее всего, подразделение гуннской армии, контролировавшее данный регион, состояло в основном из восточноаланских сербов, которые после смерти Аттилы получили независимость. Коренные германские народы, жившие к западу от Заале, по-видимому, сбросили аланское ярмо, но славянам, жившим к востоку от реки, это не удалось. Интересно заметить, что самая большая концентрация захоронений конца V века н. э. с искусственно деформированными черепами приходится как раз на этот район.

Это заставляет предположить, что аланские сербы в конце концов растворились среди покоренного славянского населения, и единственный след их пребывания там – это сорбы, крошечный славянский народ Юго-Восточной Германии, также известный под именем венды. Тот же самый процесс предположительно происходил в Сербии. Здесь нашла себе пристанище другая ветвь аланских сербов, либо, что более вероятно, сюда с севера переселилась другая группа славян под предводительством уже славянизированных аланских сербов.

Слово «хорват» имеет похожую историю. Греческое слово Horoathos было найдено на каменных табличках в Танаисе – древнем городе в устье Дона. Согласно византийскому императору Константину Багрянородному (912–925 гг. н. э.), белые хорваты – славянский народ, населявший верховья Вислы и север Богемии. Арабские путешественники середины Х века отмечают у них наличие некоторых сарматских черт: кроме царя у них в каждой области был старшина – жупан (слово неславянского происхождения); царя кормили молоком кобылы; среди населения был распространен обычай деформации черепа и высшая знать носила неславянские имена. Существуют разные мнения относительно этимологии слова «хорват»: иранского оно происхождения или славянского, но аргументы в пользу того, что народ, носивший это название, был иранского происхождения, представляются более убедительными.

Здесь мы также можем предположить, что гунны поручили восточным аланам, именовавшимся также хорватами, контролировать области, расположенные к северу от Карпатских и Судетских гор. Топонимы аланского происхождения (Хотынец, Хотимск, Хотень, Хотин, Кетен и др.) можно найти на территории Белоруссии, Украины, Польши, Венгрии и Германии. После распада империи гуннов они, возможно, управляли страной самостоятельно, поскольку не существовало организованной силы, способной свергнуть их господство. В конце концов они восприняли славянскую культуру, и их название перешло на покоренный народ, который стал называться «белые хорваты», аналогично тому, как сербы в Саксонии назывались «белые сербы».

Присутствие западных аланов, правивших Южной Польшей от имени гуннов, подтверждается наличием богатых захоронений начала V века н. э. Одно из них, принадлежащее гуннскому правителю, погребенному со своим конем и золотым луком – атрибутом власти, было найдено в Якушовице около Кракова. Другое богатое погребение – Ендрыховице, около Вроцлава. Среди погребального инвентаря – отлитый из бронзы котел и золотая диадема, инкрустированная гранатами. Оба погребения – гуннские, но головные украшения похожи на те, что носили аланские женщины. Другие захоронения с востока на запад: Большой Каменец около Курска; Новогиреевка на Конке; Мелитополь, Тилигульский лиман; Кончести, Бессарабия; Апахида около Клужа; Сегед на Тисе; Чорна; Страже в Словакии; Пжемечаны к северу от Кракова; Вольфсхайм около Висбадена; Альтлусхайм около Майнца; Флонхайм около Вормса; Мундельсхайм около Страсбурга. На присутствие сарматов в Польше указывают также названия древних крепостей типа Хотин, а также несколько топонимов, связанных с хорватами. В Польше есть также несколько топонимов, считающихся производными от названия племени сербов.

Остатки аланских племен в Восточной Европе

Под давлением обрушившихся на них гуннов большинство аланских племен отступило на запад, но многие остались в степях и впоследствии растворились среди гуннов или других тюркских народов (утигуров, кутригуров, хазар, болгар), которые последовательно, друг за другом, становились хозяевами на юге Восточной Европы. Отдельные группы аланов смогли сохраниться в степи вплоть до XIII века, когда Гийоме Рубрук встретил их между Крымом и Уралом на своем пути ко двору великого хана Золотой Орды в Каракоруме.

На Украине известно множество сарматских захоронений IV–V веков н. э. в верховьях Днепра. Некоторые исследователи полагают, что они были оставлены аланами «в обозе» гуннов. Для этой группы характерны так называемые «речные могилы» – плоские захоронения в поймах рек, заливаемых весенним половодьем. В таких могилах воинов часто хоронили вместе с конями и клали в них золотые украшения, оружие и богато украшенную конскую упряжь. Аналогичные «речные могилы» были обнаружены на Волге и в отдельных районах Казахстана.

Вероятно, также аланского происхождения около десятка богато обставленных «княжеских» захоронений и могил, где похоронены женщины в золотых коронах с полудрагоценными камнями или цветным стеклом. Они разбросаны на огромных пространствах от Казахстана (Боровое) до Венгрии (Чорна) и Польши (Якушовице, Ендрыховице). Великолепнейший пример такой короны был обнаружен в могиле женщины из Керчи (Пантикапея) в Крыму. В Восточной Европе существовал древний обычай, хорошо представленный в останках 2-го тысячелетия до н. э.: женщины носили диадемы тонкой работы или декоративные обручи. Этот обычай был широко распространен среди сарматов-аланов (например, великолепные «короны» из кургана Хохлач около Новочеркасска). Погребения с богато украшенными «аланскими» диадемами гуннского периода находят в Восточной Европе исключительно в тех местах, где были аланские поселения. Два из них (Бухаэни, Контешти) найдены в районе реки Прут – территории, управлявшейся аланами (антами). Предметы инвентаря: аланское бронзовое зеркало (Мелитополь) или бронзовый котел – свидетельствуют об аланском характере погребений. Этот обычай позднее переняли гунны, но гуннские диадемы (Караагач) были другого типа.

Другим позднейшим аланским племенем были анты, которых Иордан считает славянским народом, добавляя, что «венды (славяне) хотя и происходят от одного корня, но носят три разных имени: венды, анты и склавины». Однако это не противоречит идентификации антов как аланов (асов): сарматы, очевидно, образовывали на данной территории правящий класс, который постепенно славянизировался. Этот процесс, вероятно, завершился не ранее VI века н. э., хотя многие сарматские традиции сохранились. Среди них – тамги и связанные с ними верования, которые передались покоренному славянскому населению. Герб старой русской правящей династии Рюриковичей, чьей столицей был Киев, произошел от тамги.

Согласно историческим записям, власть антов, одно время бывших в подчинении у остготов, распространялась в VI веке на территорию между Днестром и Днепром и далее. Центр их царства, вероятнее всего, находился к востоку от Днепра: большое количество приписываемых им археологических останков найдено в районе Канева. По всей видимости, царство это было разрушено аварами в начале VII века. Несколько кладов с ценными серебряными предметами, принадлежавшими антам, было закопано в то время в районе Канева, очевидно для того, чтобы они не достались завоевателям. Эта дата совпадает с последним упоминанием об антах в письменных источниках.

Небольшие аланские сообщества на побережье Черного моря, в районе Херсона, отмечаются в XIII веке. Другие небольшие группы аланов, искавшие убежища в Крыму и частично слившиеся с готами, упоминаются даже в конце XVII века, когда они все еще сохраняли обычай деформации черепа. Скорее всего, они жили преимущественно на южном берегу. Известно, что к 1240 году аланы уже приняли христианство, и епископом Аланским был Федор. В XIV веке район между Феодосией и Алуштой носил название Алания, и архиепископ Херсонский, так же как и архиепископ Готский, считал его частью своих епархий.

Археологические останки, датируемые с V по VII век, которые можно хотя бы частично атрибутировать аланам, были найдены в Южном Крыму к юго-востоку от Севастополя и на юго-восточном побережье, включая знаменитое кладбище Суук-су, содержащее множество готских погребений. Многие захоронения носят выраженные аланские черты, включая деформацию черепов.

Можно также упомянуть группу аланов, завершившую свой исторический путь дальше всех от родины. Православные христиане асу (аланы), очевидно восточноевропейского происхождения, составляли отряд монгольской армии в Китае. И самое необычное: по свидетельству францисканского миссионера Одорико Порденоне, совершившего в 1316–1330 годах путешествие по странам Востока и побывавшего в Китае, 30 тысяч аланов, исповедовавших православие, жили вместе со своими семьями на побережье напротив острова Формоза (Тайвань). Порденоне пишет, что они состояли на жалованье у великого царя, но больше о них ничего не известно. Вероятно, их насильно переселили в Китай в XII или, что более вероятно, XIII веке.

Аланы на Кавказе

Наконец мы подошли к аланам Кавказа. Их современные потомки – осетины, небольшой народ, живущий в предгорьях Кавказа, – единственные люди, до сих пор говорящие на языке когда-то многочисленных и могущественных сарматов, хотя и сильно измененном.

Сарматские племена, достигшие Кавказа в IV веке до н. э., и позднее держались исключительно в предгорьях и прилегающих степях. После гуннского вторжения большие группы аланов из степей низовьев Волги, пришедшие в этот регион, разделились на две части: одни осели в предгорьях и слились с сарматскими племенами, появившимися здесь раньше, но большинство углубилось дальше в горы. Они проникли в высокогорные области Центрального Кавказа и заселили области, которые до этого принадлежали народам кобанской культуры железного века.

В конце VI века кавказские аланы пережили нападение авар, а затем – алтайских тюрок. С 650 года они находились в вассальной зависимости от хазар и часто упоминались в хрониках того времени. Мы знаем, например, что в 558 году вождь аланов Саросий сообщил Юстиниану, сыну Германария, константинопольскому военачальнику в Колхиде, что царь авар хочет установить отношения с Византией. Имя аланского правителя Итаза упоминается в VIII веке. Вся область от долины Кубани до Дагестана именуется Аланией. Эта земля управляется аланами, чьи князья и княжны часто вступают в брак с царствующим домом Грузии в Закавказье. Когда аланы пришли на эти земли в IV веке н. э., они покорили местные племена неиранского происхождения и жили с ними бок о бок в одних и тех же деревнях, хотя и хоронили своих мертвых на отдельных кладбищах. Это тесное взаимодействие затронуло обе культуры, но в конце концов аланы растворились среди местного населения, которое, по-видимому, превосходило их количеством.

Аланские захоронения также найдены в Дагестане, но на более поздних этапах; область изначальной аланской культуры существенно сжалась вследствие постепенного культурного слияния аланов с местным населением. Сначала исчезли восточная и западная оконечности, и наконец осталась лишь область, ограниченная северными предгорьями Центрального региона. Но страна все еще была известна как Алания, и аланы часто упоминались в хрониках.

Татаро-монгольское нашествие положило конец существованию аланов: с этого момента их имя больше не упоминается, и Алания исчезает из письменных источников. На их месте мы теперь встречаем названия современных народов Северного Кавказа, которые, очевидно, произошли от аланов.

Для культуры истинных средневековых северокавказских аланов типичны катакомбные захоронения, посыпанные углем, продолжающие традицию, принесенную из степей низовьев Волги. Деформированные черепа встречаются только в самых ранних захоронениях, и после

VIII века этот обычай был уже полностью забыт. В целом могилы обставлены очень скудно, погребальный инвентарь обычно состоит из глиняных сосудов. Технология производства гончарных изделий претерпела ряд изменений, знаменующих собой этапы развития культуры. По времени эти этапы соответствуют V–VII, VIII–IX и X–XI векам соответственно. Другие предметы встречаются в погребальном инвентаре очень редко; среди них – бронзовые фибулы, серебряные ушные подвески, бронзовые зеркала и мелкие золотые или серебряные бляшки, пришитые к одежде. В нескольких случаях среди погребального инвентаря были железный меч и детали конской уздечки, а также византийские монеты и золотые браслеты IX века. Богатые захоронения найдены только на кладбищах последнего периода.

Захоронения последнего периода во многих отношениях отличаются от более ранних, и самые характерные из них находятся на кладбище у станицы Змейской. В большинстве из них среди погребального инвентаря найдено оружие и конская упряжь. Обычно оружие – это сабли так называемого «хазарского» типа, часто встречавшиеся в Европе на протяжении Средних веков. Деревянные ножны часто покрывали обкладкой из золотой, серебряной или бронзовой фольги с выгравированным на ней рисунком. Луки встречаются часто, но наконечников для копий найдено лишь несколько штук. Пешие воины сражались обоюдоострыми боевыми топорами. Гийоме Рубрук (XIII век) утверждает, что «аланы были хорошими оружейными мастерами», намекая, что их оружие пользовалось широкой популярностью. В одной могиле находили до четырех богато украшенных седел в полном сборе. Среди украшений иногда встречаются золотые пластины, подобные узоры можно видеть и на конской упряжи. Фигурный орнамент на этих предметах напоминает кобанский стиль начала железного века, распространенный в центральной части Кавказа, и, по всей видимости, произошел от него. Не найдено никаких шлемов, щитов или кольчуг.

Бронзовые или стеклянные браслеты, бусы из стекла или янтаря и другие личные украшения обычно входили в погребальный инвентарь женских захоронений. Обращает на себя внимание большое количество янтаря, указывающее на связь с Киевом и балтийским янтарным побережьем. Социальное расслоение находит отражение в погребальном инвентаре.

Аланы поддерживали отношения с Грузией, Арменией, Арабским Востоком, Византией и Киевской Русью. Однако восточные и западные области аланской территории отличаются друг от друга в этом вопросе, как это можно видеть на примере стиля и архитектуры сохранившихся до наших дней христианских церквей, хотя современное население почти полностью исповедует ислам. В восточных областях преобладают церкви в византийском стиле вследствие присутствия византийских миссионеров, в то время как в центре храмы больше похожи на грузинские, поскольку это была область влияния грузинских миссионеров. Различные названия Алания и Ас, данные двум частям страны средневековыми писателями, подразумевают политическое деление территории.

Напоследок следует упомянуть салтово-маяцкую культуру, поскольку некоторые исследователи относят ее к аланскому типу. Она представлена большим количеством захоронений и поселений, найденных в двух основных районах ее распространения, довольно далеко отстоящих друг от друга, с очень незначительным количеством археологических памятников между ними. Один район расположен в долине нижнего течения Дона и его западных притоков, другой покрывает большую территорию бассейна верхнего Донца в лесостепной полосе Украины. Люди этой культуры были оседлыми земледельцами и животноводами и одновременно искусными мастерами. Существует два немного отличающихся друг от друга типа захоронений и поселений, вероятно оставленных различными группами, одну из которых, возможно, составляли аланы. Культура просуществовала около 200–250 лет, с VIII по X век н. э.

Явное сходство между некоторыми предметами салтово-маяцкой культуры и северокавказской аланской культуры ранней стадии (IV век н. э.) навело некоторых исследователей на мысль, что люди салтово-маяцкой культуры – это аланские колонисты, которые переселились туда с Кавказа. Но против такого предположения говорит расстояние, отделяющее две группы салтово-маяцкой культуры от Кавказа (в одном случае это 400 км и в другом – более 600 км), и время, разделяющее кавказские памятники позднего сарматского периода и салтово-маяцкие находки.

Заключение

Есть нечто печальное в судьбе сарматов, чью пеструю историю мы вкратце проследили. В разные исторические эпохи эти народы побывали почти во всех странах Западной Европы, а на Востоке дошли до самого Китая. Потомки тех, кто прибыл в Англию в 175 году н. э., вероятно, до сих пор живут в этой стране. Сарматскую историю трудно отделить от истории многих других народов и стран, поскольку в течение многих веков вся Восточная Европа была их вотчиной и носила название Сарматия. Теперь они почти забыты. В современном мире мало что напоминает об их существовании – осетины, названия нескольких славянских народов, слова сарматского происхождения в славянских языках, топонимы в Восточной Европе, элементы польской геральдики (отмененной в 1920 году), смутные традиции сарматского происхождения, все еще сохранившиеся у части польского дворянства, и множество археологических памятников. Вот и все. Роль, которую они сыграли в формировании различных славянских народов, низведена почти до нуля более поздней экспансией кочевников с Востока – авар, булгар и мадьяр, не дошедших до Западной Европы.

Сарматы были «варварским» народом, но они внесли немалый вклад в развитие роскошного сармато-боспорского искусства и наследовавшей ему «готской» традиции, которая позднее легла в основу многих течений в искусстве средневековой Западной Европы, – меровингского, англосакского, романского. Но и тут их роль обычно обходят молчанием.

 

 

Разделы:
  • 109528 просмотров