Следующее положение — культ святых, имеет лишь косвенное отношение к суфизму. Выдающиеся личности ислама и многочисленные мистики, ставшие святыми (вали, авлия) иногда еще при жизни, служили объектами обрядов, не существовавших в первые десятилетия ислама, но быстро развившихся позже. Одним из таких отклонений стала автоматическая канонизация любого усопшего шейха, что повлекло за собой увеличение количества святых и их могил и содействовало появлению класса хранителей этих могил и мест паломничества, равно как и класса людей, умеющих совершать положенные там обряды (ибадат). Именно к этому классу и принадлежат ишаны. Но не всякая «ханака» автоматически присоединялась к мавзолею, и не каждый шейх становился смотрителем могилы. Поскольку культ святых представлял собой неизбежный аспект центральноазиатского ислама, то те, кто мечтал о реформе ислама и общества не могли обойти молчанием эту тему. Большинство татарских джадидов никогда не спорили о месте святых суфи в центральноазиатском обществе, но они пересмотрели проблему культа святых и связанные с ним ритуалы. Правда, они никогда не заходили в этом вопросе так далеко, как ваххабиты, хотя часто их точки зрения были очень близки. Не будем возвращаться к заметкам Захира Бигиева, совершившего паломничество к мавзолею Баха ад-Дина Накшбанда. Другой вышеупомянутый татарский джадид Заки Валиди пишет, что паломничество к святым могилам не способствует пропаганде суфизма. Он пришел к этому выводу, слушая рассказ паломника, вернувшегося с могилы Баха ад-Дина и к которому его собственные родители пришли с визитом, как если бы он побывал в Мекке. Этот паломник говорил, что благодаря священному дереву у мавзолея, он излечился от болезни почек...
По словам Александра Димитриева, исполняющего обязанности директора заповедника «Присурский», здесь располагалось самое крупное святилище древних чувашей.
