У каждого народа имеется свой национальный миф, посягательство на который чревато конфликтом

Шнирельман В. А.
У каждого народа имеется свой национальный миф, посягательство на который чревато конфликтом.

Источник: http://tatar-history.narod.ru/...

Ссылки

• Шнирельман, Виктор Александрович // Википедия

Существует такое понятие как национальный миф. Он имеется у любой нации, будь то татары, грузины, армяне, русские. Интеллектуалы каждой нации много занимаются его созданием. А теперь представьте себе, что происходит в многонациональном государстве. В таком государстве, как Россия — национальное большинство представляют русские, кроме которых здесь имеются и национальные меньшинства со своими собственными интересами, которые нельзя не учитывать. В школе изучается история, отражающая государственную идеологию, озабоченную воспитанием патриота своей Родины. Но у каждого из народов, в нашем случае татар, тоже существует определенный миф, связанный с их происхождением и особым историческим путем. Представьте, что происходит, когда мифы сталкиваются! В этом случае события могут развиваться по-разному, в зависимости от политического климата в государстве.

В Советском Союзе ситуация складывалась следующим образом. С конца 30-х годов, когда Сталин решил создавать общенациональный миф, обслуживающий идеологию поздней сталинской империи, у него не было иного выбора, как создавать этот миф прежде всего, на основе русской истории. Ведь он рассчитывал на русских, составляющих господствующее большинство в государстве. А все, что мешало этому мифу, подвергалось гонениям. Один из первых ударов был нанесен как раз по татарам. Шел 44-й год, война еще не закончилась, когда было принято постановление ЦК ВКП (б), направленное против татарской версии истории. С тех пор татары чувствовали сильное идеологическое давление, которое шло по нескольким линиям. В то время в Советском Союзе свысока смотрели на тюрок вообще, потому что считалось, что тюрки — это носители отсталой кочевой культуры, которая ничего не создавала, а только разрушала. Такой миф господствовал и в советских учебниках, и в советской исторической традиции. Татары являются частью тюркского мира, и они такое отношение ощущали в первую очередь.

Была другая сторона в татарской истории, которая более тесно соприкасалась именно с татарами и еще больше на них воздействовала. Каждому народу хочется, чтобы его предки были великими, чтобы они совершали великие деяния, чтобы у них было великое государство. Когда татары говорят о золотоордынской части их истории, им приятно сознавать, что в те далекие времена Русь подчинялась Золотой Орде — это основной момент татарского мифа. Золотой Век и катастрофа — это два элемента почти любого национального мифа, вы их найдете почти у каждого народа. А катастрофа для татар — это 1552 год, взятие Казани, означавшее окончательное уничтожение татарской государственности.

То, что сейчас происходит в головах у татар, возникло не сегодня, это копилось годами, и, к сожалению, за этим стоит очень болезненное советское наследие. Ведь в советское время, во-первых, не поощрялась версия происхождения татар от Золотой орды, эта версия насильственно подавлялась. Зато поддерживалась другая версия, говорившая об их происхождении от булгарского государства, от Волжской Булгарии дозолотоордынского времени. Когда же татары захотели в 1978 году праздновать 800-летнюю годовщину Казани как города, возникшего в период Волжской Булгарии, им это было запрещено. Это стало одним из чувствительных ударов по национальной идее, по самолюбию татар.

А теперь, сравните — в 1978 году татарам запретили праздновать очень важную для них дату, а в 1980 году, через два года, по всей стране празднуется годовщина победы на Куликовом поле, в 1982 году празднуется славный юбилей — 1500 лет Киеву. Как же татары должны были на все это смотреть? Эти юбилеи задевают их национальное самолюбие, для них это унижение, дискриминация, потому что то, что не позволяют им, позволяется, во-первых, русским, а во-вторых, все делается еще и с антитатарским акцентом. На этом фоне татарская молодежь 70-х — 80-х гг. чувствовала себя очень неуютно. Татары стеснялись в той же Москве говорить на родном языке, татарская молодежь стеснялась признавать, кто они по национальности, потому что сам этноним «татары» в этой обстановке носил обидный смысл. А сейчас происходит компенсация. То идеологическое давление, которое оказывалось на татар, естественно дало реакцию — но уже в 90-е годы.

У каждого современного народа есть своя национальная интеллигенция. Надо иметь в виду, что татар — одна из самых образованных наций в стране. И если исключить русских, армян, евреев, то у них раньше всех появилась национальная интеллигенция, еще до революции. Татары в то время пытались возглавить тюркский мир (движение джадидов), и делали попытки освободиться от национального гнета, и они до сих пор лелеют надежду быть во главе тюркского мира. Золотоордынская версия и отражает эти амбиции — поэтому она для них очень важна. И это не фарс — это серьезная проблема, которую надо было бы решать на разных уровнях: провести переговоры на политическом уровне с высшим руководством Татарстана, провести переговоры на уровне историков, на уровне национальной интеллигенции. Такие встречи помогли бы выработать какую-то общую версию истории, найти необходимый подход и попытаться решить проблему.

Миф не существует сам по себе — он существует в политическом контексте. Татарстан был одной из немногих республик, которая в 1993 году получила очень большие привилегии после подписания договора с центром о разграничении полномочий. Теперь же в России идет централизация, и татары ощущают ущемление своих интересов.

Однако в демократическом государстве должно быть четкое разделение полномочий: если мы хотим строить гражданское общество, люди сами должны решать свои непосредственные проблемы, те, которые они могут решить на местах. Россия — многонациональное государство, и каждый народ имеет право на свой национальный миф.

Если татары будут праздновать свои праздники и отмечать свои скорбные даты, ничего страшного от этого не произойдет. Если только они не будут придавать им слишком большое политическое значение, какое придается сейчас. Потому что сейчас воспоминания о взятии Казани культивируют «комплекс обороны от врага», от угнетателя, культивирует идею сопротивления — и это вряд ли идет на пользу России. Идеология обслуживает политику и очень сильно зависит от политической ситуации. И один и тот же праздник в разных политических условиях может трактоваться и интерпретироваться очень по-разному. Может спокойно, а может с очень большим политическим подтекстом, потому что для современного человека огромную роль играют символы. Все эти национальные праздники, парады, мемориалы — это формирует и актуализирует социальную память.