Генеалогическое древо рода Алмантай

Петӗр (Петр), 1725 года рождения, о его судьбе ничего не известно. Сын его Энтри (Андрей) родился и жил в период насильственной христианизации. Для моего рода это было тяжелое время. Часть односельчан, в том числе и представители моего рода, опасаясь насильственного крещения, уходили в труднодоступные приуральские степи. Духовенство вело постоянную слежку за жителями Полевых Козыльяр и жестоко наказывало тех, кто оставался в язычестве. Родители Энтри с большим трудом собрали деньги, чтобы заплатить калым за невесту, которую присмотрели в соседнем селе. Несмотря на трудности, свадьбу сыграли. В семье молодых родились два сына. При их рождении были даны, как было принято, языческие имена. Старший Макҫӑм (Максим) родился в 1768 году весной, когда стригли шерсть овец, в связи с этим он и получил свое имя. Младший родился через десять лет, в 1778 году, осенью, в период завершения сельскохозяйственных работ, и получил имя Кӗркури (Григорий). Для семьи этот год был вдвойне удачный: во-первых, родился долгожданный ребенок, во-вторых, год был урожайным. Сельский старец Макар Гаврилов сказал, что Кӗркури — счастливый ребенок. Весь последующий год сельчане жили сытно, на селе никто не умер, а в 1779 году родилось 8 малышей.

Григорий Андреевич с детства был приучен к труду. Успевал работать в поле и помогать дома. Как говорится, кто хорошо работал, тот и жил хорошо. Сувары, впоследствии чуваши, никогда не знали крепостного права, были людьми свободными, по этой причине молодой Кӗркури мог не только работать, но и рыбачить, и охотиться. Пойманную дичь и излишки урожая продавал купцам, в результате сам скопил деньги на свою свадьбу. Из этих денег заплатил калым и еще свадьбу сыграл. По традиции, он женился на девушке из соседнего села. Звали ее Евдокия Захаровна, вырастили и воспитали они трех детей. Сахар (Захар) родился в 1802 году, Марче (Мария) — в 1805 году, Кантрат (Кондратий) — в 1808 году.

Захар Григорьевич, как старший сын, стал опорой и помощником отцу. Он помогал ему и в поле, и в торговле. Так как урожаи всегда были хорошими, Григорий Андреевич и Захар ездили продавать излишки русским купцам. Они много раз бывали в Симбирске, Буинске. Захар был очень любознательным мальчиком, постоянно находясь рядом с отцом, наблюдал за тем, как он ведет дела, торговлю с купцами, он все примечал и запоминал, старался научиться этому занятию. Когда подошло время, Захар женился, верной спутницей ему стала Мария Семеновна, которая родила ему Романа (1825 год), Назара (1828 год), Агапа (1830 год), Анну (1834 год), Аристарха (1841 год). Когда в село приезжали купцы, только Захар умел с ними обстоятельно вести беседы, торговаться. В знак уважения к образованности Захара, как-то один из купцов ему сказал: «Никакой ты не Захар, а Захар Григорьевич». После этих слов сельчане обращались к Захару только по имени и отчеству, показывая этим свое уважение.

Назар Захарович был очень трудолюбивым человеком, но избегал какой-либо чиновничьей службы, хотя и был несколько талантливее других. Для родственников он был источником радости и вдохновения, источником жизненной энергии. Он умел радоваться вместе со всеми и брал на свои плечи общее горе родственников. Назар Захарович был отличным хлеборобом. Он всегда детей и внуков учил: «Любое дело надо делать с душой». Такое учение осталось для потомков по сей день главным.

О детстве Аристарха Захаровича практически ничего не известно. Но обладал он интересом к учебе и знаниям. Именно он от своего отца и деда узнал о том, как и когда появилась наша деревня, и передал эти сведения своим детям и внукам. Он передал своим потомкам также знание о том, что все они являются «суварами». Наш предок Аристарх информацию о том, что мы есть сувары, мог вычитать из множества книг царского времени. Эти книги Аристарха Захаровича сохранились по сей день. В них четко и ясно указано, что предками чувашей являются сувары. Свидетельство тому — родовой амулет — подвеска, изготовленная из бронзы в цеховом исполнении. Такие подвески производили в основном в городе Суваре в X—XIII веках. Наши прабабушки, бабушки сохранили и донесли этот амулет-оберег из глубины веков. М. А. Иванова с гордостью надевает подвеску на себя по праздникам. При этом всегда подчеркивает, что чувствует какую-то защищенность и прилив энергии.

Благодаря своему непоседливому характеру, особой ловкости и смелости, Аристарх Захарович был крепким, хозяйственным крестьянином. Он держал несколько лошадей, коров и полный двор всякой другой живности, торговал зерном. Помимо сельскохозяйственных работ занимался общественной деятельностью. Будучи сельским старостой, он распоряжался общественными деньгами, которые использовались только в исключительных случаях (пожары, засухи, при рождении и смерти и т.д.). Крестьяне все невзгоды и трудности старались переносить вместе, сообща. Благодаря этому, в XIX веке среди наших сельчан нищенство как явление не было отмечено. Лишь крайняя нужда — слепота, увечье — заставляла людей обращаться за помощью к попечительскому совету.

Помимо обязанностей старосты, Аристарх Захаров входил в попечительский совет при церкви села Новое Тинчурино, председателем которого был священник Александр Белокуров. Совет занимался не только благотворительностью, но и обучением грамоте местного населения. Информацию об этом попечительском совете, где фигурирует имя Аристарха Захаровича, можно найти в «Известиях по Казанской епархии» (издание Казанской духовной академии) за 1893 год. Заслуги Аристарха Захаровича на общественном поприще правительство отметило медалью «За Усердие» из серебра 900-й пробы «..за усердную работу и оказанную пользу гражданскому обществу в 1901 году».

По рассказам Н.И. Иванова, прадед обладал запоминающейся внешностью: густая седая борода, широкий лоб, грустные глаза, на поясе всегда висел кнут. И зимой, и летом он ходил в белых «романовских» валенках, в которых носил яблоки для внуков. Нрава был сурового, мог запросто отшлепать расшалившихся внуков и правнуков. Если надо было приструнить детей, то достаточно было только сказать, что сейчас позовут Аристарх-бабая — и дети моментально притихали.

Спутницей его жизни была Матрена Ивановна, у них было пятеро детей: Василий, Кузьма, Тарас, Максим, Геннадий.

Наш род с начала XVIII века назывался «Мурзакай эртелӗ». В тот период каждый род имел свое название и знак. Такое родовое название наших предков было известно за пределами нашей деревни. Эти предания сохранились по сей день в нашем районе. Частенько можно услышать легенду о землевладельце «Мурзе», который жил в деревне Полевые Козыльяры. С усилением в деревне православной культуры такое татарское название стало не престижным и даже опасным. Параллельно наш род стал называться «Сухари эртелӗ».

У происхождения этого названия несколько версий. Во-первых, представители нашего рода в те времена были состоятельными, являлись большими хозяйственниками и крепкими крестьянами. За жестокость и скупость многие односельчане называли их «твердые как сухари». Во-вторых, на это могло повлиять имя очень уважаемого и авторитетного старца «Сахар». Из названия «Сухари эртелӗ» еще до революции многие взяли себе на русский манер фамилию Сухаревы.

После Октябрьской революции начинаются гонение и отбирание родовых земель и имущества у наших предков в пользу колхоза. Самые яркие представители рода были раскулачены и сосланы в ссылку. Начиная с 1930-х годов произвол стал нормой жизни в нашей стране. Люди постепенно свыклись с ним, вообще перестали бороться за свои права, негодовать, возмущаться по поводу чинимых властями несправедливостей. А для равнодушного человека — «что уважаемый, что чуварыка — одно и то же». В таких условиях любой интеллигент, или просто умный человек, брался органами на заметку или просто-напросто уничтожался.

История повторилась, славная фамилия царского периода стала не престижной. Многие были вынуждены сменить свои фамилии. Власти сделали все возможное и невозможное, чтобы разложить давно устоявшиеся порядки, обычаи и культуру народа. Но все же самого дорогое и главное сокровище народа — язык — удалось нашим предкам пронести через тернии и слезы, через горнило горькой истории этноса. А сейчас мы начали пренебрежительно относиться к своему языку. Остались в прошлом добрые обряды и традиции, позитивные элементы народной этнической религии и т.д. В разы ослабла прекрасная национальная традиция взаимовыручки и помощи друг другу ниме. Вот так мы уже и становимся «иванами не помнящими родства».

Но жизнь идет своим чередом. Историческая память еще не выветрилась. В лучших своих тайниках хранят потомки нашего славного рода сведения о тех, кто должен жить в памяти поколений вечно, чьи имена всегда нужно помнить и знать.