О чём поют камни

Я слушал эту песню, изумленный,
От мыслей повседневных отрешенный.
И, кажется, предстали взору моему И Булгара, и Агидели край зеленый.
Г. Тукай

Сегодня последний день нашего пребывания в Булгарах. Поработав около месяца в экспедиции профессора А. П. Смирнова, снова отправляемся в разведку.

Солнышко давно село, все вокруг окутала ночная мгла. Однако спать не хотелось: так привыкли к этому древнему городу, что оставить его было больно. Выбрался из палатки, сел на высокий берег Волги. Вокруг такая тишина, словно не только деревня, но и весь мир погрузился в глубокий сон. И вдруг, нарушив эту волшебную тишину, неожиданно прозвучала песня:

Что поблескивает там на дне речном —
Это Агидели белый камень.
Все преграды одолев, по свету смело
Скачет молодец на преданном коне.

На мгновение я оцепенел. Кто же поет столь древнюю песню? Мелодичный красивый баритон певца и смысл первых слов настолько пленили меня, что я не уловил продолжения песни. Тем временем голос певца все удалялся и удалялся, пока совсем не пропал. Снова воцарилась волшебная тишина. И услышанная песня стала похожей на сон, на чудесную сказку. Перед глазами невольно предстала древняя картина.

103

... Лето. Лунная ночь у реки. На берегу у костра, прислонившись спиной к старой иве, сидит пожилой мужчина и на курае выводит грустную мелодию. Рядом, уставившись на слабые огоньки догорающего костра, сидит молодой джигит и тихо поет только что услышанную песню. Поодаль щиплет траву его бело-сивый конь. Издалека, из полумрака, вырисовываются силуэты городских башен. Судя по одежде, молодец принадлежит к городской знати, однако утомленный вид, печаль на лице выдают, что с ним приключилось какое-то несчастье. Да, так оно и есть. Года полтора назад эмир города Булгара отправил его во главе каравана в далекий Египет. Пройдя огромный путь, преодолев сотни преград, живым и невредимым воротился джигит в родные, близкие его сердцу места. Но, услышав горькую весть о том, что его суженую насильно выдали замуж за ордынского князя, не стал заезжать в город, а подался к Волге, к родному дяде на заимку...

С тех пор минуло около семи столетий. Многое кануло, многое земля давно проглотила. Даже от гремевшего в те времена знаменитого Булгара сохранилось всего пять-шесть развалин. Вон виднеется Черная палата, а вот силуэт Малого минарета. И песня, только что прозвучавшая, донеслась вроде от тех руин, как эхо давно минувших дней. Недаром архитектору называют застывшей музыкой. Ничего удивительного, если эта музыка ассоциирует жизнь древного города, голоса его жителей.

Чье только внимание не привлекали древности Булгара! Цари, князья, ученые, инженеры, любители-коллекционеры — многие из тех, кто побывал на Булгарском городище, оставили о нем свои записи. Петр I, направляясь в персидский поход по Волге в 1722 г., сделал остановку в Булгаре. Побыл там три часа, осмотрел архитектурные памятники, которых тогда было более 70. Велел собрать разбросанные в разных местах надгробные памятники, снять с них копии, отремонтировать некоторые, особо ветхие развалины. Поднялся царь на минарет, осмотрел окрестность и, говорят, произнес следующие слова: «Эти башни — доказательство мудрости булгар. С подобных возвышенностей они всегда могли знать о движениях и набегах, предпринимаемых их врагами, поэтому они всегда готовы были к битве и были в состоянии оказать помощь соседним со столицей городам». Петр оставил автограф на камнях, спускаясь по внутренней винтовой лестнице минарета. Спус

104

тившись, сел на груду лежавших вокруг камней, подозвал одного из местных крестьян, ласково похлопав по его спине, отдал серебряный рубль *. Не смогли не тронуть за душу просвещенного монарха немые свидетели некогда богатой, но разрушенной временем цивилизации.

Англичанин Эдуард Турнерелли прожил в Казани 7 лет (был преподавателем английского языка в университете и первой Казанской гимназии), собрал ценные материалы по истории города, сделав с натуры виды его архитектурных памятников и позднее в Англии издал альбом и книгу о Казани, куда включил интересный рассказ о древнем Булгаре, написанный под впечатлением поездки к его развалинам. Турнерелли сравнил Булгар с центрами античной цивилизации — Пальмирой, Троей, Карфагеном, Тиром. Это сравнение он иллюстрировал словами из знаменитого «Паломничества Чайльда Гарольда» Байрона:

Мох и трава; кругом обвалы...
Одни развалины стоят,
Где прежде были арки залы
И ряд высоких колоннад.
Со стен все фрески сбиты прочь.
И населяют только совы
Пещеры темные, как ночь.
Что же это: бани, храм, палаты?
Кто нам на это даст ответ?
Мы знаем только: то был след
Стены, разрушенной когда-то...

Да, трудно было в те времена ответить на вопрос, что собой представляли эти памятники, остатками чего они являлись — бань, храмов или палат. Находились они в заброшенном состоянии, постепенно разрушаясь. Однако уже к концу прошлого столетия Булгар начал «пробуждаться». В 70-х годах были проведены первые археологические работы; Общество археологии, истории и этнографии при Казанском университете начало первые ремонтные работы в Булгаре.

Исследование и охрана памятников истории и культуры стали подлинно государственным делом после Великого Октября. Начались планомерные, стационарные работы по изучению истории древних городов, в том

1 Об этом рассказал профессору Казанского университета И. Ф. Яковкину местный священник, который услышал в свою очередь рассказ о посещении Петром I Булгара от сопровождавшего императора секретаря митрополита Тихона Ушакова, умершего в глубокой старости.

105

числе и Булгара. Исследованию Булгарского городища и его окрестностей были посвящены многие годы упорного труда Куйбышевской (с 1938 г.), а позднее и Поволжской археологической экспедиций под руководством А. П. Смирнова, посвятившего всю свою научную жизнь изучению древней и средневековой истории народов Восточной Европы, в первую очередь истории волжских булгар. Работы А. П. Смирнова успешно продолжаются его учениками.

Подлинным проявлением заботы партии и правительства об охране и использовании памятников истории и культуры явилось объявление Булгарского городища с его замечательными памятниками Государственным историко-архитектурным заповедником. Уже к настоящему времени проведены работы по реставрации и консервации всех сохранившихся памятников архитектуры XIII—XIV вв., создан Булгарский музей с богатыми фондами и экспозицией.

По сравнению с другими булгаро-татарскими городами, Булгару повезло: он и более сохранился, больше о нем и письменных сведений, и изучали его больше других.

Точных сведений о времени сооружения города Булгара нет. Он впервые упоминается в сообщении ал-Балхи под 920—921 гг., т. е. в сообщении о том, что Булгар — имя страны и города, что рядом с ним город Сувар. В связи с этим может возникнуть вполне законный вопрос о том, почему же Ибн-Фадлан, побывавший в Волжской Булгарии год спустя, т. е. в 922 г., не упомянул ни Булгара, ни Сувара. Трудно ответить на него. В какой-то степени можно предположить, что Ибн-Фадлан не обращал внимания на эти города потому, что он был в Булгарии летом, когда булгары кочевали; вместе с ними кочевал и он сам.

Однако и у него есть какие-то сведения, которые можно было бы отнести к городу Булгару. Например, сообщение о минарете, с которого муэдзин каждое утро провозглашает азан — призыв к молитве (минарета среди шатров не могло быть); о большом рынке на Волге, «который бывает во всякий (благоприятный) момент. На нем продаются многочисленные ценные вещи». В другом месте он определяет расстояние между этим местом и их пребыванием около одного фарсаха, 5—6 км, что соответствует современному расстоянию от Булгарского городища до известного Ага-Базара на Волге. Таким

106

образом, какие-то косвенные доказательства существования Булгара у Ибн-Фадлана имеются. Кстати, великий географ XIII в. Йакут ал-Хамави, помещая записки Ибн-Фадлана в своем знаменитом словаре «Муджан ал-булдан» («Словарь стран»), писал следующее: «Булгар — город саклабов лежит на севере».

Справедливости ради надо отметить следующее. Если даже предположить (ну, допустим!), что слова ал-Балхи о Булгаре и Суваре являются поздней редакцией — редакцией ал-Истахри, писавшего о них же в 930—933 гг. (некоторые известные востоковеды, например, М. Я. де Гуе и И. Ю. Крачковский считают, что ал-Истахри значительно отредактировал книгу ал-Балхи). Допустим, что ал-Истахри через 10 лет добавил к известиям ал-Балхи слова о двух булгарских городах. Но здесь снова не обойтись без Ибн-Фадлана.

Дело в том, что в сообщении «мусульманский проповедник сказал, что число жителей обоих городов простирается до 10 000 человек» можно видеть Ибн-Фадлана и только его. Именно Ибн-Фадлан единственный посетил тогда Волжскую Булгарию, именно под его непосредственным руководством там был официально принят ислам. Таким образом, даже при поздней редакции книги ал-Балхи (если имела место такая редакция), то источником сообщения о булгарских городах остается Ибн-Фадлан.

О том, что 10 000 — это не число жителей обоих городов, а количество воинов каждого из них, конкретно Булгара, писали уже выше, приводя сообщения ал-Истахри, Ибн-Хаукала, Ибн ал-Хусейна, автора «Худуд ал-алама» (у последнего 20 000 всадников города Булгара в конце X столетия’).

Обратимся снова к ал-Балхи. Он пишет: «От Итиля до Булгара расстояние по степям около одного месяца пути; водою же, вверх по реке около двух месяцев, вниз по реке около 20 дней». Здесь нетрудно понять, что город Булгар располагался на Волге — водном пути между ним и хазарским центром. Эти слова ал-Балхи находят дальнейшее подтверждение и конкретизацию в сообщениях ал-Мукаддаси, «Худуд ал-алама» о том, что город Булгар расположен на берегу реки Итиль (Волга).

1 Ибн-Фадлан часто называет булгар «саклабами», подразумевая под ними в целом северные народы.

107

Выбор Булгара столицей с самого начала X в., когда образовалось государство, вполне закономерен. Он занимал весьма удобные позиции на стыке Волги и Камы — двух основных водных магистралей Восточной Европы, имевших большое экономическое и военное значение. Сооружение столицы в этом важнейшем районе сыграло колоссальную роль в объединении булгарских земель в одно централизованное государство, в превращении Волжской Булгарии и ее столицы в центр международного экономического и культурного обмена между Западом и Востоком.

В XII в. Булгар посетили, независимо друг от друга, два арабских путешественника. Один из них — малоизвестный ал-Джавалики, другой — не раз упомянутый ал-Гарнати. О посещении Булгара ал-Джавалики в 1145 г. писал позднее компилятор XV в. Ибн ал-Варди, приводя слова путешественника о краткости ночи летом в Булгаре. Эти слова, давно ставшие традиционными в восточной географии, связаны с интересом арабского мира к возможности соблюдения мусульманского обряда в отдаленной северной стране.

Более интересное сообщение ал-Джавалики о городе Булгаре приводит татарский историк М. Рамзи в своей книге «Талфик ал-ахбар ва Талких ал-асар фи-вакигаи Казан ва Булгар ва мулюке татар» («Исследование произведений и сборник сведений о Казани, Булгаре и татарских государствах», на арабском языке, Оренбург, 1908) : «Их (булгар. — Р. Ф.) строения похожи на строения Рума (Византии. — Р. Ф.). Они большой народ, их город называется Булгар. Это очень большой город».

Данные ал-Гарнати о городе Булгаре кратки, хотя и весьма ценны — ценны в отношении его исторической топографии, т. е. вопроса о том, какой внешний вид имел город в те времена: «А Булгар тоже огромный город, весь построенный из сосны, а городская стена из дуба. А вокруг него без конца (всяких) народов». Далее приводятся традиционные слова о краткости ночи и долготе дня летом и наоборот — зимой.

Помимо этих сообщений, в восточной географии (ал-Балхи, ал-Истахри, Ибн-Хаукал) встречаются также сведения о том, что кроме «внутреннего», т. е. собственно Булгара, имелся и «внешний» Булгар в качестве торгового пункта государства, отождествленный поздними исследователями (академик Б. Д. Греков, Н. Ф. Калинин) с упомянутым Ага-Базаром на Волге; что Булгар

108

меньше Куябы, т. е. Киева, ближайшего к булгарам древнерусского города, расстояние между ними 20 дней пути. В сообщении ал-Мукаддаси (985 г.) есть сведения, где иногда смешаны данные о городах Булгар и Итиль.

Вот вкратце то, что имеется в средневековой арабоперсидской географической литературе о Булгаре домонгольского периода. В русских летописях, отражающих события данного периода, название Булгара в качестве города отсутствует (оно впервые появляется в конце XIV в. как «Болгары Великие»), а термин «Болгары» применен для обозначения в целом булгарской земли. Однако принято отождествлять домонгольский Булгар с летописным Бряхимовым («славный болгарский город Бряхимов»), упомянутым под 1164 г. в связи с походом Андрея Боголюбского на Волжскую Булгарию, хотя конкретных доказательств не было. Теперь это название мы связываем с именем Ибрахима («Бряхим» — русская форма Ибрахима), упомянутого у газневидского писателя-историка XII в. Бейхаки в его книге «Тарих-и Бейхак», которая стала известна в сравнительно позднее время. Это «эмир Абу Исхак Ибрахим ибн-Мухаммад», который, как пишется в этой книге, был «государем Булгара и той области, которую целиком называют Булгар» •. Эмир Ибрахим правил в Булгаре-Бряхимове в 20-х годах XI в. Следовательно, Булгар в это время был еще столицей. Более того, таковой он оставался еще в первой половине XII в.; во всяком случае, ал-Джавалики и ал-Гарнати знают его в качестве главного города страны, где они и остановились.

Ситуация меняется с 60-х годов XII в. в связи с походами Андрея Боголюбского и его преемников. Именно в это время в результате резкого обострения внешнего положения столица переносится в глубь страны, в более спокойный район — в бассейн Малого Черемшана, в Великий город, который именно под 1164 г. впервые упоминается в летописях.

В 1236 г. Булгария была завоевана монгольскими полчищами; после восстания под руководством князей Баяна и Джику в 1240 г. вновь была покорена и вскоре вошла в состав новообразованного государства — Золотой Орды в качестве ее северо-восточной области. Великий город — Буляр потерял свою былую мощь, мис-

1 Заходер Б. Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе, т. II. М., 1967, с. 46.

109

сия центра булгарских земель вновь вернулась к Булгару. Более того, до возникновения собственно золотоордынских городов, в начальный период Булгар использовался ордынскими ханами, например, Батыем и Берке, в качестве временной — летней ставки на севере. В Булгаре восстановилась чеканка монет. Пережив монгольское завоевание, имея древние традиции богатой городской культуры, Булгар довольно быстро оправился от катастрофы, заново восстал как крупный экономический и культурный центр Среднего Поволжья.

В первой половине XIV в. Булгар пережил эпоху своего расцвета. Известный географ того времени, крупный государственный деятель Египта ал-Омари назвал его одним «из известнейших городов» золотоордынского государства. Известный нам Ибн ал-Варди писал, что город пользовался большой славой на Востоке.

Высшего расцвета достигли в это время ювелирное искусство, архитектура и строительное дело, гончарное и металлургическое производство. Впервые во всей Европе было освоено производство чугуна, впервые в Европе начали применять огнестрельное оружие. Это — выдающиеся достижения средневековья. Полностью восстановились домонгольские традиции международной, транзитной торговли. Если одним из центров подобной торговли между Западом и Востоком на Нижней Волге являлся Сарай, таким же важным центром на севере был Булгар.

Относительно спокойному существованию Булгарии и Булгара приходит конец. Резко обостряется международное положение, связанное со смутами в Сарае — столице Золотой Орды. Междоусобица в Орде достигла своего апогея с 1359 по 1379 г., когда в Сарае сменили друг друга 25 ханов.

В 1361 г. ордынский князь Булат-Тимур отторгнул себе Среднее Поволжье во главе с Булгаром. В 1376 г. Булат-Тимур был разбит войсками суздальского князя, убежал в Сарай и там убит Азиз-ханом. Восстановил ли Азиз власть над Булгаром — об этом сведений нет. Источники сообщают, что Хасан-хан после низвержения в Орде сбежал на север и объявил себя князем Булгара. Хасан в качестве князя города Булгара упоминается в русских летописях (Асан, Осан) под 1370, 1376 гг.

В конце 70-х годов XIV в. Урус-хан (Мухаммед) и временщик Орды Мамай временно восстановили единство в Сарае. В круг их власти снова был включен и

110

Булгар. Еще более укрепилась ордынская власть, когда в 1376 г. на престол сел Токтамыш. Даже Дмитрий Донской, победитель Мамая в Куликовской битве, через некоторое время вынужден был признать над собой власть Токтамыша. В то же время именно период правления последнего является началом окончательного распада Золотой Орды. Этому способствовали и два важнейших внешних фактора: поражение в Куликовском сражении и разрушительные походы Тамерлана в 1388, 1391 и 1395 гг. После окончательного поражения в 1395 г. на Северном Кавказе Токтамыш убежал на север. Есть довольно широкораспространенное мнение о том, что именно в это время Тамерлан завоевал Булгар и всю булгарскую землю. При этом они ссылаются на татарские рукописи, легенды и предания о разрушении Аксак-Тимуром города Булгара. Имеется и другая категория исследователей, которая берет это событие под сомнение. В связи с этим необходимо отметить, что другие, более ранние источники, например, русские и арабо-персидские, молчат о походе Тамерлана на Булгарию. Следует особо подчеркнуть, что нет об этом сообщений у тех персидских авторов, которые, будучи биографами Тимура, подробно описывали каждый его поход, описывали по Дням.

Однако сражения Токтамыша с Тимуром, особенно в Нижнем Поволжье, потребовали воинских сил и Булгарии. Источники сообщают, что в войне 1388 г., происходившей в бывших южно-булгарских землях, участвовали значительные силы булгар. Эти события и в целом вся сложная обстановка в Орде не смогли не оказать отрицательного влияния на развитие Булгара и булгарских земель.

Еще сильнее пострадали эти земли от походов русских ушкуйников, начавшихся одновременно с первыми смутами в Сарае. Наряду с ограблением своих, русских городов (Костромы, Углича, Нижнего Новгорода), новгородские ушкуйники ходили с походами на Булгар, Жукотин и некоторые другие булгаро-татарские города в 1360, 1366, 1374 и 1391 гг. Не остались в стороне и князья, совершившие походы на Среднюю Волгу в 1370, 1376 и 1431 гг. Последний поход, совершенный Федором Пестрым, воеводой великого князя Василия II, явился разрушительным для Булгара, после чего этот город сошел с исторической арены и его навсегда заменил новый центр на севере — город Казань.

111

Правда, и после этого еще Булгар жил какой-то жизнью. Известно, например, что татарские поэты XVI и XVII столетий Мухамедьяр и Мевла-Колый писали свои сочинения в Булгаре. По археологическим данным, на городище известен небольшой культурный слой периода Казанского ханства. Однако при всем этом трудно представить Булгар этого времени большим городом с постоянным населением. Скорее, он уже являлся полуразрушенным городком, своего рода религиозным центром, куда приходили и временно проживали разного рода служители культа, паломники, дервиши, странствующие поэты, которые искали пищу для своих «хикметов» — четверостиший. Послушаем Мевла-Колыя:

Говорится хикмет в год по хиджри такой:
Одна тысяча восемьдесят восьмой1.
Говорится он в граде Булгар над рекой,
Говорит его грешник великий — Колый...

По сообщению того же Мевла-Колыя, его наставник соорудил два мавзолея в городе Булгаре.

В августе 1712 г. казанский и свияжский митрополит Тихон написал письмо казанскому губернатору Апраксину, в котором предложил построить монастырь на месте пустующего древнего «Болгарского мусульманского городища, которое весьма преславно и прекрасно», где нет ничего, кроме «древних каменных зданий». Губернатор одобрил план, и было решено построить там мужской монастырь. По поручению губернской канцелярии, дьяк по имени Андрей Михайлов побывал на городище, провел опись тех мест, которые должны были остаться под монастырем. Заодно, впервые в истории, описал развалины Булгара, в чем ему помогал знаток местной истории, образованный человек из татар Кадыр-Мухамед Сунчал'еев.

Монастырь был вскоре построен. Его соорудили в центре городища — на месте княжеского дворца и соборной мечети.

В 1732 г, богатым казанским купцом Михляевым была сооружена для монастыря каменная церковь «во имя Успения Богоматери». При ее строительстве были использованы камни булгарских развалин, а под фундамент пошли надгробные плиты. Монастырь был закрыт в 1770-х годах, монастырская слобода переимено-

1 Соответствует 1677 году по нашему летосчислению.

112

вана в село Успенское, позднее в село Болгары в честь древнего Булгара («Болгары» во множественном числе—это его русское, летописное название).

При посещении Булгарского городища Петром I в 1722 г. там было более 70 зданий, а когда там побывала Екатерина II, их осталось уже 44. К середине XIX в. многие из них разрушились, остались лишь основания. В 1869 г. по просьбе председателя Московского археологического общества А. С. Уварова был снят план Булгарского городища, куда нанесли сведения о 37 развалинах. В результате проведения многолетних археологических исследований к настоящему времени известно более 90 остатков древних зданий, около 70 из которых приходится на территорию городища, среди них 6 сравнительно хорошо сохранившихся и отреставрированных памятников каменного зодчества.

Вкратце ознакомимся с ними, а также и с теми зданиями, которых уже нет, но которые еще стояли в XIX в. и прочно вошли в научный оборот.

Соборная мечеть. («Четырехугольник»). Нижняя сохранившаяся часть большой, четырехугольной в плане мечети длиной 44 м, шириной 40 м, в углах которой стоят остатки башен диаметром 7,5 и 9 м при сохранившейся высоте от 4 до 5 м. Эти десятигранные башни играли роль контрфорсов для придания устойчивости всему огромному зданию. Одновременно они являлись высокими сторожевыми башнями мечети и всего архитектурного ансамбля центральной части города. В северной стене — проем для двери шириной 2,2 м, проемы двух окон и одной двери и в боковых стенах. На каменном полу расположены основания колонн в четыре ряда, по пять колонн в каждом ряду. Фундамент мечети заложен на дубовых сваях, которые придавали устойчивость зданию.

Долгое время считалось, что мечеть имела портал — пышно оформленный широкий вход в здание. Думали, что основание этого портала представлено сохранившимся каменным выступом возле двери в северной стене. Однако выступ был только один, к тому же раскопками А. П. Смирнова выяснено, что он является основанием упавшего в прошлом веке минарета.

Во многих путевых заметках о Булгарском городище имеются сведения о посещении его татарами. В одном из своих писем известному французскому философу-просветителю Вольтеру Екатерина II сообщила еле-

113

дующее: «Во время моего путешествия по Волге я оставила мою барку и высадилась, чтобы посетить развалины древнего города Болгар... Я нашла здесь много каменных зданий и девять минаретов, очень хорошо устроенных. Я подошла к одной из этих развалин, вблизи которой стояло сорок татар, из которых некоторые были в молитвенном положении. Начальник губернии сказал мне, что место это считается татарами священным: они во множестве приходят сюда для молитв» '.

Большой минарет. Будучи на городище, Петр I приказал оковать верхнюю часть минарета двумя железными обручами, что и было сделано. Впоследствии по настоянию казанского вице-губернатора башня была покрыта дощатой кровлей, а в 1837 г. на средства двух татарских купцов Казани минарет был оштукатурен и покрыт железной кровлей. Упомянутый выше Э. Турнерелли, побывав в Болгарах в те же годы, отметил, что минарет сей является памятником могущества его создателей, однако подобно Пизанской башне имеет сильный крен в одну сторону. Турнерелли предупредительно заметил в своих записях, что если не будут приняты срочные меры по сохранению памятника, он может упасть. В 1841 г. минарет «сел» на основание. По воспоминаниям очевидцев, минарет упал ночью, когда все спали, и своим грохотом разбудил жителей не только Болгар, но и окрестных деревень. Причиной падения явилась пустота в его основании, которую прорыли местные кладоискатели в поисках сокровищ.

Высота минарета по записям А. Михайлова составляла 11 саженей (23, 43 м), а по обмерам П. С. Палласа и И. И. Лепехина, изучивших булгарские развалины в 1779 г., 12 саженей, т. е. 25, 56 м.

Соборная мечеть вместе с Большим минаретом являлась главной мечетью города Булгара в VIII—XIV вв. По мнению исследовавших ее археологов и архитекторов, она была сооружена в середине XIII в., потом дважды подвергалась реконструкции.

Восточный мавзолей в литературе фигурирует под названием «Церкви Святого Николая». До 1732 г. служил церковью для монастыря. Здание с квадратным основанием 10 X 10 м, имеет восьмигранную верхнюю

1 Цитируется по книге: Ардашев И. А. Развалины Болгар и древние болгары по описанию англичанина Э. П. Турнерелли. Казань, 1901, с. 31—32.

114

часть при общей высоте более 7 м. По бокам для устойчивости всего здания устроены контрфорсы. По мнению одних, оно было мечетью, другие назвали его клетью, третьи — дюрбе (мавзолеем). Это здание по планировочной структуре и архитектурным деталям имеет сходство с средневековыми мусульманскими мавзолеями. К тому же, по татарским преданиям, там хоронили мужчин.

Северный мавзолей под названием «Монастырьский погреб». По позднему наименованию нетрудно понять, что он также был использован для монастыря.

 

Восточный мавзолей в Булгарах

115

По структуре и архитектурному оформлению напоминает вышеописанный мавзолей, но отличается от него более крупными размерами. Однако высота сохранившихся стен ниже. По преданиям, там были погребены женщины, при рытье погреба монахами найдены в земле остатки женских волос и куски золотой парчи. В начале XVIII в. внутри мавзолея находились и надгробные камни, однако трудно теперь сказать, имели они отношение к этим погребениям или были свезены туда для хранения. В период реставрационных работ в наши дни внутрь мавзолея собраны для экспозиции эпиграфические памятники с территории городища. Оба мавзолея, по археологическим исследованиям, сооружены в первой половине XIV в.

Описанные кратко памятники архитектуры расположены в центральной части Булгара и были в свое время ограждены земляным валом («Малый окоп» по записям дьяка Михайлова). Здесь же находился ханский (княжеский) дворец. Впрочем, их остатки еще стояли при Михайлове, который назвал их «Царским домом» и указал в 10 саженях от Соборной мечети—в том месте, где ныне стоит Успенская церковь.

Остальные памятники расположены за пределами «Малого окопа», но на основной территории городища. Наибольший интерес среди них представляет Черная палата, памятник также XIV в.

Есть такая легенда. Аксак-Тимур взял город Булгар, истребил население. Абдулла-хан вместе со своей семьей скрылся в Судной палате. По велению Тамерлана палату обложили бревнами и подожгли. При пожаре погибла ханская семья, но чудом осталась жива его дочь—красавица, которую увидели сидящей на куполе здания...

Принято отождествлять Судную палату из легенды с современной Черной палатой, почерневшие каменные стены которой связывают с пожаром, описанным в «Легенде о несгораемой царевне» (продолжение легенды связано с историей Иски-Казани). Имеются и другие мнения о назначении Черной палаты: считают ее мавзолеем, мечетью или даже медресе. Сохранившаяся центральная часть здания имеет квадратную форму 7x7 м и состоит из 4 ярусов с купольным покрытием. Большая часть нижней части палаты ушла в землю. Однако еще при А. Михайлове и П. Палласе вокруг

116

здания, в его нижней части, были пристройки, остатки которых выявлены при раскопках 60-х годов нашего столетия. Пристройки нижнего этажа некоторые исследователи считают помещением для паломников и дервишей— ханака, что присуще сооружениям средневекового Востока. Так полагают те, которые называют палату остатками мечети. Те, которые называют палату судилищем, считают, что помещения первого этажа были для временного заключения осужденных. Они полагают, что в целом этот памятник представлял собой двухэтаж-

 

Черная палата

117

ную постройку с центральным купольным залом на втором этаже, окруженную помещениями различного назначения. Вход во второй этаж через наружную лестницу был оформлен порталом. Были отдельные входы в центральный зал для правителя страны и высокопоставленных судей.

Так по-разному думают о назначении некогда величественного здания на одной из центральных улиц древнего Булгара, которое ныне представлено таинственной, овеянной легендами Черной палатой. Она является одним из богатых и интересных монументальных сооружений средневековой Татарии. Декоративные арки, по-

 

Белая палата. Рисунок Н. Чернецова, XIX в.

118

луколонны с капителями, сталактиты между окнами и в основании купола и в делом объемно-конструктивное решение здания свидетельствовали о высоком уровне архитектуры и строительного дела у волжских булгар.

Белая палата — здание, привлекавшее внимание ученых и путешественников различных времен. Разрушилось в конце 1860-х годов, в настоящее время слабо за-

 

Белая палата. Реконструкция

119

метна лишь нижняя, подземная часть. Много было споров вокруг назначения и этого здания: одни думали, что это мечеть, другие видели в нем приемные залы правителей Булгара...

Однако большинство исследователей (И. -Ф. Эрдман, Н. Н. Кафтанников, А. А. Риттих, А. С. Башкиров, А. П. Смирнов и другие) называли его общественной баней и эта точка зрения не вызывает теперь сомнений.

Баня длиной 30 м и высотой более 6 м состояло из трех частей. Средняя, самая большая часть, представляла собой центральное моечное отделение с бассейном и четырьмя угловыми комнатами-номерами. Южная часть бани состояла из двух комнат, служивших для раздевалки и отдыха. В отдельном большом помещении в северной части размещались печи и котлы для воды. Отсюда в центральную часть и номера по отопительным каналам поступал теплый воздух; вода шла по глиняным и железным трубам, вмонтированным в стены. Остатки этих труб обнаружены в прошлом столетии, когда баня еще стояла. Северная часть бани была сооружена из красного кирпича, а центральная и южная части — из белого камня, отсюда и название всей палаты. Покрытие из пяти куполов имело окна для освещения; свет проникал также и через боковые окна в стенах.

Первый рисунок Белой палаты был сделан П. С. Палласом. Позднее это грандиозное сооружение вдохновило нескольких художников: Дюранда, братьев H. Г. и Г. Г. Чернецовых, знаменитого И. И. Шишкина. Рисунки хранятся в Государственной Третьяковской галерее в Москве и Ленинградском Русском музее.

Бесспорно, что Белая палата была одной из общественных бань города Булгара. Такая же баня, вернее ее подземные остатки, были раскопаны в 1938—1940 гг. А. П. Смирновым в подгорной части Булгара, на склоне волжской террасы. По цвету внутренней штукатурки она была названа Красной палатой. Исследования этого памятника дали ценный материал для выяснения системы подпольного отопления, устройства водопровода и канализации, в целом внутреннего оформления булгарских бань. В служебном помещении находилась большая каменная цистерна для холодной воды; ее длина составляла 4,5 м, ширина 3 м, сохранившаяся высота I,5 м. Для горячей воды были специальные латунные котлы — толщина стенок 9 мм. Эти котлы помещались в свою . очередь в каменные цистерны. По мере поступ

120

ления горячей воды из этих котлов по трубам в моечные комнаты котлы наполнялись новой водой из цистерны и подогревались на специальных печах. В центральный моечный зал и в угловые номера, как и в Белой палате, по трубам поступала и холодная, и горячая вода — медные краны найдены при раскопках. В центральном моечном зале стоял фонтан, объем которого составлял около 15 ведер воды.

Раскопками выявлены также остатки третьей бани, правда, в значительно худшей сохранности.

Наличие больших общественных бань (кроме них были, естественно, в частные бани), их архитектурное совершенство — свидетельство соблюдения необходимых гигиенических норм, чистоплотности булгар. Известный арабский энциклопедист, историк и географ XIV в. Абу-л-Фида писал, что в Булгаре имеются три большие бани (бани были и в домонгольский период; вспомним слова ал-Гарнати о булгарских банях в связи с его рассказом о великане). Обращение внимания представителя передовой арабской культуры тех времен, бесспорно, говорит о знаменитости этих бань.

В средневековых восточных банях не только мылись, но и отдыхали, проводили вечера за разговорами о дальних странах и путешествиях, обменивались новостями, слушали сказки, легенды и предания, играли в шахматы и другие настольные игры. Именно такими представляются бани по циклу «Тысяча и одна ночь», по персидской, армянской и грузинской поэзиям. У персидского поэта XII в. Самарканди есть любопытное сообщение: султан династии Газневидов Махмуд ибн-

Насреддин вознаградил великого поэта Фирдоуси за его «Шах-намэ» 20 тысячами диргемов. Обиженный такой суммою поэт пошел в баню, выпил пиво и оставил свой гонорар банщику и продавцу пива. В миниатюрах к «Шах-намэ» поэт изображен сидящим в бане. Кстати, она по своему внутреннему убранству похожа на булгарские бани. В целом, для всего средневекового Востока были характерны однотипные бани, которые своими корнями уходят в греческий мир.

Малый минарет. Это сооружение высотой 15 м является наиболее хорошо сохранившимся памятником булгарского монументального зодчества. Минарет воздвигнут по образцу Большого минарета Соборной мечети во второй половине XIV в. Он представляет собой массивный белокаменный цилиндр с постепенным утол-

121

 

Малый минарет и Ханская усыпальница после реставрации

щением книзу, через восьмигранный промежуточный ярус завершающийся кубовидным основанием. Над стволом минарета располагается обходная галерея вокруг круглого яруса с конусовидной кровлей. Наверх ведет внутренняя винтовая лестница в 48 ступеней, освещающаяся несколькими узкими боковыми окнами. С северной стороны нижнего яруса расположен арочный вход на лестницу, с западной—арочная ниша. И вход, и ниша богато орнаментированы геометрическим и растительным узором по камню.

В 1712 г. А. Михайлов указывал возле минарета остатки мечети, развалины которой были еще видны в 20-х годах XIX в. Раскопками 1960-х годов там выявлены остатки мавзолеев. Мечеть в период Казанского ханства использовалась в качестве усыпальницы. В одном из мавзолеев было найдено семейное захоронение.

Эти находки подтверждают татарские предания о том, что возле Малого минарета было кладбище. Кладбище называлось «ханским»; это же название носит и сохранившийся рядом с минаретом мавзолей — Ханская усыпальница, расположенная на территории кладбища.

122

 

Орнаментация оконной ниши Малого минарета

 

Орнаментация оконной ниши Малого минарета. Реконструкция Ф. X. Валеева

123

Сохранилась лишь одна, центральная усыпальница, к которой с двух сторон примыкали еще две, следы которых также выявлены раскопками и законсервированы архитекторами. Чуть в стороне от этого комплекса выявлены следы еще одного мавзолея. В целом, здесь было большое, «ханское» кладбище — место погребения правителей и их приближенных с целым рядом фамильных усыпальниц, некоторые из них представляли собой монументальные, величественные сооружения с порталами. Здания были богато отделаны белой и синей мозаикой.

Вышеописанные памятники располагались в черте древнего города. Но и за его укреплениями имеется несколько интересных объектов. Один из них—Малый городок, находящийся у южных проездных ворот городища, за его крепостными валами. Он представляет собой отдельно огороженную валами площадь, на которой заметны следы какого-то сооружения. Со стороны Булгара, против его южных проездных ворот, городок этот имеет свой проезд, по краям которого находятся два массивных основания каменных ворот. Назначение Малого городка еще не совсем ясно, однако исходя из того, что его проездные ворота расположены лицом к воротам основного города и как бы соединяются с последними, можно предположить, что тут была летняя резиденция правителей Булгара. Здание располагалось в глубине городка, против его ворот.

Западнее от городища за оврагом находится место расположения Греческой палаты, представлявшей собой христианскую церковь обширной армянской колонии. Волжская Булгария имела тесные международные отношения со многими странами, в том числе и с народами Закавказья, в первую очередь с армянами, которые, приезжая в Булгар по торгово-экономическим делам, держали там свою факторию. Палата давно разрушена, ее подземные остатки исследованы раскопками 1916 и 1945 гг. Палату скорее всего следует назвать церковью-мавзолеем: на втором этаже располагалась молельная комната, а нижняя часть служила усыпальницей. Там найдено несколько надгробий XIV в. с армянскими надписями. Интересно то, что даты на камнях указаны не христианские, а мусульманские — по хиджри. Иными словами: проживая в той или иной стране, подчиняешься ее законам.

124

Эпиграфические памятники. Необходимость изучения и охраны булгарских надгробий с письменами впервые отметил Петр I. По его указаниям были сняты эстампажи (копии) 50 эпитафий на территории Булгарского городища, из которых 47 являлись булгарскими, 3 — армянскими. Булгарские перевел известный нам К. -М. Сунчалеев, армянские— армянин И. Васильев. Через 10 лет после посещения Петром древнего Булгара эти камни пошли под фундамент Успенской церкви (они и теперь находятся там, поставлены на бока лицевыми сторонами, т. е. письменами наружу).

В 1771 г. академик И. И. Лепехин впервые опубликовал эти переводы, которые были еще не совершенны. В 1831 г. немецкий востоковед Ю. Клапрот издал в Париже переводы тех же эстампажей, но сделал одну существенную ошибку при датировке памятников. Часто встречающемуся на камнях булгарскому выражению «джиати джур» (җиаты җүр) он дал неправильное толкование, приняв их за арабские слова, которые в цифровом выражении дают число 623 по хиджри (дж — 3, и—10, а — 1, т — 400; дж—3, у — 6, р — 200 получается 623), что соответствует 1226 году нашего летосчисления. Этот год он связал с нашествием монголов и назвал «Год пришествия угнетения». Данная же мысль была поддержана в 1832 г. Ф. И. Эрдманом и в 1852 г. известным русским востоковедом И. Н. Березиным. Однако эту ошибку исправил в 1863 г. татарский ученый-просветитель X. Фаизханов. Прочитав три булгарских надгробия в Тетюшском уезде, он пришел к выводу о том, что «җиаты җүр» это вовсе не арабское слово, а означает татарское («джити юз») — семьсот. При этом Фаизханов отметил, что начальное «й» произносится и пишется татарами как «җ» («дж»),

 

Эпиграфический надгробный памятник золотых дел мастера Шагидуллы сына Мусы из Булгара, 1317 г.

125

а букву «р» вместо «з» в слове «джур» (җүр) он объяснил через чувашский язык, на котором «чюр» означает «сто» (сравни с татарским «йуз»). Это простое, но весьма существенное открытие было принято в науке. С помощью «ключа», найденного Фаизхановым, начали переводить и другие булгарские эпитафии. Хочется отметить следующее: весьма странным является прежнее толкование булгарского числительного, ибо «семьсот» не является единственным числом на надгробии, где указывается дата, а после него идут еще десятичные и единичные числа, например, «семьсот двадцать два» (722— 1322) и др. Это — первая половина XIV в., к которой относится большинство эпиграфических памятников волжских булгар.

После этого встала проблема сделать новые переводы упомянутых выше 47 надгробий города Булгара, однако не смогли найти их эстампажей, т. е. тех, которые были сделаны при Петре I. Лишь в 1967 г. известный советский эпиграфист Г. В. Юсупов обнаружил их в Центральном государственном архиве древних актов в Москве и сделал новые, более совершенные переводы. Однако неожиданная смерть ученого помешала ввести их в научный оборот.

Заканчивая небольшой рассказ о развалинах и надгробиях города Булгара, необходимо обратить внимание еще на один момент. Эти архитектурные и эпиграфические памятники конца XIII — первой половины XIV вв. органически связаны между собой и имеют непосредственную связь с общеисторическим развитием булгарского общества данного периода — периода расцвета булгарской культуры. Если памятники монументальной архитектуры являются соединением местной культуры с культурой Средней Азии, Кавказа, Египта и Ближнего Востока, то эпиграфические следует назвать местными, присущими лишь волжским булгарам.

Рассказывая о городе Булгаре, нельзя оставить в стороне выявленные там в различные годы многочисленные клады и находки. Большинство их обнаружено в дореволюционное время, когда начала распахиваться территория городища и разбирались руины древнего города; да и широко распространенное кладоискательство давало свои результаты. Было выявлено колоссальное число находок — золотых и серебряных ювелирных изделий и монет, дорогой посуды, медно-бронзовых, железных, костяных и других вещей.

126

 

Золотой браслет из Булгара. Госмузей ТАССР

Булгарские древности составили огромные коллекции. В науке известны коллекции, собранные Д. И. Неловым, К. Ф. Фуксом, Н. А. Толмачевым, И. Н. Березиным, В. К. Савельевым, П. С. Савельевым, П. В. Ешевским, П. С. Уваровой, Сиклером, С. С. Щукиным, А. Ф. Лихачевым, Н. Ф. Высоцким, Э. Д. Пельцамом, Д. Я. Самоквасовым и др. Некоторая часть этих коллекций хранится ныне в Государственном историческом музее (г. Москва), Эрмитаже (г. Ленинград), Государственном музее Татарии (г. Казань), в Национальном музее Финляндии (г. Хельсинки). Опубликована знаменитая коллекция А. Ф. Лихачева; клады и находки монет опубликованы в сводных работах А. К. Маркова и Г. А. Федорова-Давыдова. Однако это является каплей в море, ибо большая часть коллекций утеряна навсегда. Естественно, нет картотеки всех булгарских находок (лучше обстоит дело с монетами, но и они попали в публикации в значительно меньшем количестве). А сколько было находок, которые не вошли в коллекции: просто продавались и переплавлялись. Однако да-

127

 

Височное кольцо с «уточкой» из Булгара. Госмузей ТАССР

же сохранившееся является огромным достоянием национальной культуры.

Ограничимся здесь несколькими примерами этих находок. Многим известны, например, знаменитые булгарские височные кольца с уточкой. О них уже писалось в литературе, хранятся они в золотых кладовых вышеназванных музеев. Эти кольца издавна вызывали восхищение своей красотой и великолепным исполнением. Сохранился такой рассказ. Один из богатых промышленников Урала решил сделать Екатерине II редкий, дорогой подарок. В качестве такового он избрал древнебулгарское височное кольцо. Но он располагал лишь одним экземпляром, не дарить же царице одно кольцо. По его заказу знаменитые пермские ювелиры изготовили кольца, точь-в-точь булгарские. Императрица приняла их с благодарностью; однако намного позднее, когда они уже стали музейным достоянием, была обнаружена их подделка. Пермские мастера не так искусно припаяли друг к другу золотые крупинки в желудях и уточке.

Кстати, об уточке. Посаженная в кольцо, она с золотой крупинкой в клюве имеет символическое значение, являясь отражением народной легенды, согласно которой в глубокой древности весь мир представлен был безграничным океаном, на поверхности которого плавала единственная утка. Вот утка нырнула и со дна океана достала крупинку зерна, из которого зародилась

128

земля. Эта легенда еще жива в пямяти населения некоторых районов Заказанья.

Еще один пример. Помещик одного села в окрестности Булгара, отставной майор Жуков, долгие годы скупал у населения древности с Булгарского городища и собрал таким путем солидную коллекцию. Среди вещей выделялся кинжал замечательной работы, с клинком из дамасской стали. Рукоятка кинжала была из привозной слоновой кости, украшена по бокам ярко-красными сердоликами, в серебряной оправе. Еще более интересными являлись ножны кинжала, сделанные из чистого серебра и украшенные тройным рядом прекрасных арабесок филигранной работы. Один ободок ножен был обломан, и помещик, желая починить его, обращался ко многим лучшим казанским серебряникам. Однако новая пластина ломалась при каждом ремонте — ювелиры не смогли узнать состав сплава булгарских мастеров.

А был еще такой случай. В городе Спасске доживал свой век престарелый коллекционер по имени Сосипатр Васильевич, занимавшийся скупкой у крестьян за сущие пустяки булгарских драгоценностей и перепродажей их любителям по высокой цене. В один из прекрасных дней крестьянин из с. Болгары принес ему массивный кубок из чистого золота с серебряными инкрустациями. Сосипатр, увидев сосуд, чуть не лишился дара речи, но быстро овладел собой. Начался торг. Владелец запросил 100 рублей, старик дал 25, сказав, что вещь эта не совсем уж дорогая, чтобы за нее можно было бы просить все 100. Хозяин согласился на 75, Сосипатр стал настаивать на 50. Торг закрылся. Крестьянин завязал кубок и отправился домой. Спасский скряга решил про себя, что мужик все равно никуда не денется и вернется к нему. День ждал Сосипатр, два ждал, а на третий не выдержал, запряг такую же старую, как и он сам, клячу и поехал в Болгары. Нашел там хозяина кубка и, больше не торгуя, положил перед ним 100 рублей. Крестьянин хитро улыбнулся и великодушно сообщил, что кубок тот уже продан — лишь за день до этого его купил сам граф Румянцев за 1000 рублей. Сосипатр остался с носом, а золотой сосуд попал в известный Румянцевский музей в Москве1.

1 Н. П. Румянцев, русский государственный деятель, дипломат, в одно время (в 1810—1812 гг.) —председатель Государственного совета. Собрал большую коллекцию книг, рукописей и древних вещей, создав Румянцевский музей.

129

Почти каждый год бываю я в Болгарах. Езжу туда, чтобы познакомиться с новыми материалами, сделать новые фотоснимки, походить по городищу, еще раз осмыслить прочитанное, увиденное, услышанное... Недавно снова побывал там. Деныдва пожил у коллег-археологов, а на третий, встав чуть свет, направился на пристань, чтобы успеть на первый метеор в Казань.

Пока шел, задумавшись, по лесной тропинке, незаметно для себя добрался и до пристани. К тому времени уже взошло солнце. Рассматривая широкую Волгу, залитую сплошь солнечным светом, островки на ней — останки древнего Ага-Базара — и каменные руины на высоком берегу, представил жизнь в древнем городе.

... Занимается рассвет. Раздаются веселые песни жаворонка. Яркие лучи солнца падают на высокие минареты, рассеиваются по всему городу. Вот городская стена: высокий земляной вал, на нем бревенчатая стена со сторожевыми башнями. Издали, со стороны степи, медленно тянется караван.

Город постепенно просыпается. Стража отворяет ворота, пастухи выгоняют стада, девушки с кувшинами на плечах идут к роднику за водой. Начинается новый день, полный забот и хлопот. Золотых и серебряных дел мастера и кузнецы, надев фартуки, разжигают горны. Гончары засучивают рукава и, замесив глину, принимаются мастерить горшки, джигиты — шляпы набекрень— вскидывают на плечи косы и отправляются на луга, косить сено.

На Ага-Базаре начинается ярмарка. Гулко и шумно на базарной площади. Кого только нет здесь: кипчаки, славяне, варяги, хорезмийцы, арабы, армяне, черкесы, буртасы, марийцы, мордва. Есть греки, итальянцы, даже китайцы. Больше всех, разумеется, хозяев ярмарки — булгар.

День клонится к закату. Люди, утомленные хлопотами прошедшего дня, предаются отдыху.

Садится солнце. Опускается ночь, город окутывается в темный плащ. Вдали, на берегу Идель-реки, кто-то на курае выводит протяжную мелодию, кто-то ему подпевает...

130

 

 

Разделы: