П. Мульдияров: «Меня интересует история народа»
Мульдияров Петр Ярушкович, доктор медицинских наук, Москва
- Где и когда вы родились? В какой семье?
- Родился я 31 декабря 1935 года в поселке Багряш Альметьевского района Татарской Республики. Раньше район назывался Черемшанским.
Семья была многодетная — у наших родителей, работавших в колхозе, было одиннадцать детей.
Братья и сестры сейчас живут в разных городах: Томске, Лениногорске, Новосибирской области…
Профессии — разные, кто какую специальность получил.
Двое уже на пенсии. Я сам — тоже на пенсии, с начала 1994 года.
…Деревня маленькая, глухая была: ничего, кроме 30 изб. Ни почты, ни телефона, ни радио, ни медпункта.
В школу я ходил с братом, который старше меня. Но пошли мы в первый класс вместе, потому что набор был — через год.
Я закончил четыре класса и начал учиться в школе деревни Клементейкино Альметьевского района, километрах в десяти от дома. Приходилось в зимнее время жить у родных.
- Войну помните?
- Войну помню отлично. То, как терпели всяческую нужду…
Не стоит об этом говорить, это типично для всех чувашских деревень.
Мама осталась тогда с шестью детьми и мыкала горе вместе с нами.
Кормились так: хлеба мы не видели, мяса — тем более. Картошка, яшка; летом — борщовые травы, липовые листья, щавель, крапива…
Ничего оригинального, все, как у других людей.
День Победы тоже помню. Мы узнали о Победе на следующий день, 10 мая. Из Клементейкина кто-то приехал и рассказал.
Отец мой вернулся с войны в 1944 году: после госпиталя, по ранению, его комиссовали.
- Где учились после войны?
- Сначала в Клементейкине я закончил семилетку, потом решил поступить в педучилище. Поступил, но, поскольку ребята, поступавшие со мною, не сумели пройти экзамены, я тоже не захотел один учиться.
Как раз в том же году у нас открыли восьмилетку, а потом — десятилетку.
В 1952 году я закончил школу, поступил в Казанский медицинский институт, на лечебно — профилактический факультет. Там учился шесть лет.
Жил в общежитии, тоже, можно сказать, впроголодь.
От многодетных родителей какой-то помощи я и не ждал, перебивался на стипендию. Работал грузчиком, а с четвертого курса подрабатывал в больнице истопником, носил дрова.
Правда, на шестом курсе уже было некогда подрабатывать…
- Куда вас распределили после вуза?
- Закончив институт, по распределению попал в Киргизию. В систему третьего Главного управления Минздрава СССР.
Урановая промышленность, шахты, обогатительный завод.
Я отработал там шесть лет. Сначала, первые три года — на скорой помощи, заведующим пунктом скорой помощи, участковым терапевтом. А потом меня пригласили на должность доверенного врача в ЦК профсоюза среднего машиностроения.
Трудовая книжка у меня лежала в Москве, а работал я в Киргизии, где был комбинат, шесть-семь предприятий.
Я ездил в командировки, проверял качество медицинского обслуживания, изучал ситуации по жалобам и так далее.
Потом поступил в аспирантуру во Фрунзе.
Учиться пришлось в Москве, в Институте хирургии имени Вишневского. Там проходил аспирантуру по электронной микроскопии, патологической морфологии.
В конце 1967 года защитил кандидатскую диссертацию.
В следующем году перешел в институт ревматологии, возглавил группу электронной микроскопии. Сначала был младшим научным сотрудником, потом — старшим…
В 1985 году стал заведующим клинико-диагностической лабораторией. Работал в ней до 1993 года, а в 1993 году, в 58 лет, оформил пенсию.
История такая.
Я тогда был депутатом Красногвардейского райсовета Москвы. И, когда в октябре 1993 года распустили советы, нам дали право оформить пенсию досрочно — тем, кто достиг 58- летнего возраста.
Так я стал пенсионером.
- Но трудитесь до сих пор?
- Сначала немного был на пенсии. Но потом стало туго с деньгами. Прошел курс специализации и стал работать ревматологом. Теоретически я был хорошо подготовлен. Практически мне нужно было только усвоить, какие новые лекарства появились. Особых трудностей не возникло.
С 1995 года я тружусь врачом-ревматологом в разных поликлиниках. Сейчас — сразу в двух, по полставки в каждой.
- Когда начали сотрудничать с земляческими организациями?
- В 1992 году я узнал, что земляки организовали Московское общество чувашской культуры. Председателем правления у нас сначала числился Андриян Григорьевич Николаев, а заместителем был Пряников, сотрудник института радиотехники, он вел практическую работу.
По ряду причин, он захотел сдать дела. Но кому?
Тут как раз подвернулся я, неработающий молодой пенсионер.
В декабре меня оформили членом правления и выбрали заместителем нового председателя правления, Якимова Виталия Николаевича. У него же в офисе проходили заседания нашего правления. Где-то возле метро «Первомайское».
- Какие проводились мероприятия?
- Много чего успели сделать за это время.
Я участвовал в работе съездов Чувашского национального конгресса, с первого по четвертый.
Большую работу приходилось делать по вовлечению чувашей, которые практически ничего не знали о существовании нашего общества, в мероприятия, проводимые объединением земляков.
- Как вы это делали?
- На «ЗиЛе» трудилось больше тысячи чувашей лимитчиков. Я добился выдачи мне их списка и буквально каждому лично звонил, приглашал на все мероприятия, концерты, гастроли театров, ансамбля песни и пляски.
С 1993 года начали организовывать акатуи.
Первый акатуй у нас вышел комом. Но потом мы связались с соответствующей инстанцией в городской мэрии, и в следующем году нам выдали определенную сумму на проведение праздника.
Акатуй москвичам понравился, и его стали проводить ежегодно.
Затем ветераны войны и труда, уроженцы Чувашии, захотели организовать свое московское общество. Мы им помогли, да и сами они оказались не промах, стали нашим филиалом.
Потом военные, силовики — выходцы из Чувашии — тоже захотели иметь свою организацию, проявили активность.
Для того, чтобы организовать культурную акцию, нужно было иметь информаторов. По радио мы объявлять не могли, очень дорого. Объявляли только по телефону. Для этого создали группу человек в двадцать–двадцать пять.
Работа у нас пошла веселее. Если готовились концерты, гастроли, то мы говорили информаторам об этом, давали списки, кого приглашать. Таким образом, на некоторые наши концерты приходили по 700–800 наших земляков.
Затем начали решать организационный вопрос по созданию национально- культурной автономии.
Раньше мы назывались Обществом чувашской культуры, а стали назваться Чувашской национально-культурной автономией города Москвы.
Задача организационно была решена в 1998-1999 годы.
А Общество — оставили. На всякий случай. Мы не были убеждены в том, что в один прекрасный день не объявят реорганизацию автономий. А перерегистрация — дело длительное, занимает полгода — год.
Чтобы такой перерыв не получился, решили оставить все земляческие подразделения: Совет ветеранов, Общество чувашской культуры, Товарищество офицеров, военнослужащих «Сыны Отечества»…И, когда организовалась автономия, они все вошли в нее как ее отдельные составляющие подразделения.
- Какие в этой работе возникали проблемы?
- Проблемы, в основном, возникали из-за недопонимания.
Скажем, как-то общество избрало новое правление. Но у него работа не пошла. Перессорились, к сожалению. Произошла значительная заминка, она сказалась на работе землячества в эти два-три года.
Среди московской диаспоры Москвы всегда были и есть трения. Без этого не бывает, жизнь — она сложная, все люди — со своим умом, и бывают на этой почве недопонимания друг друга. Кто-то кого-то неправильно оценивает или недооценивает, от этого получаются нехорошие отклонения от нормальной работы.
- Как дела в семье?
- Сейчас живу с женой, она — моя ровесница, и тещей — ей девяносто лет. Дочка живет отдельно, у нее — своя семья. Временами дочь работает продавцом, временами — не работает. Ну, не захотела получать высшее образование. Даже сейчас молодежь на него по-разному смотрит. А в девяностых годах трудно было детей убедить, что надо учиться. Зачем учиться, если дворник получал больше, чем профессор?
…Хотя эта ситуация еще сохраняется до некоторой степени.
Такие дела.
- Чем занимаетесь сейчас, кроме работы?
- Сейчас я практически уже отошел от деятельности в Московском обществе чувашской культуры. Но я активно участвую в подборе новых сотрудников, чтобы они работали не хуже, а лучше нас.
Внимательно слежу, как хор Московского общества чувашской культуры работает: я сам одиннадцать лет в нем пел. Сначала его называли «Туслах», а сейчас — «Атал». Хор недавно съездил в Чебоксары на День республики, неплохо там выступил.
Занимаюсь исследованием истории чувашской истории, этногенеза. Опубликовал в журнале «ЛИК» статью, она есть и в Интернете. Нахожу эту работу очень интересной для себя и, самое главное, нашел я в чувашском языке такую жилу, что позволила расшифровать многие названия народов, рек, населенных пунктов — через названия племен, которые являлись скифскими.
Главными там были самодийские, кетские племена. Скифы говорили на кетском языке.
Вся топонимика левобережья Днепра представляет из себя кетскую топонимику, а фактически это — скифская топонимика.
Подготовил вторую статью, но не решил еще, где печатать. В «ЛИКе» печатать не хочется, потому что там про чувашей уже мало. Первую статью я опубликовал как научную, а популярный ее вариант сдал в «Таван Атал».
В новой статье — результаты новых поисков. Я обнаружил, где и из чего, каких племен состояли хазарский и болгарский народы. Об этом пока знаем только я сам и мой помощник Владимир Петрович Кирюшкин, хороший товарищ, он помогает по работе с компьютером и Интернетом.
Значительно облегчает работу друг нашей семьи библиотекарь Государственного исторического музея, который отпускает мне книжки домой, я могу их ксерировать и тем самым резко ускорить свою работу.
Вот этим и занимаюсь.
Интересно мне жить.
Источник: http://mosentesh2.ucoz.ru/publ/1-1-0-74
- 2539 просмотров