Научная интеллигенция и национальное самосознание татар (1940—1990-е годы)

Исхаков Д. М.
Научная интеллигенция и национальное самосознание татар (1940—1990-е годы) // Татарский путь: права народа и политкорректность. — Казань: Магариф, 2003.

Прежде всего необходимо остановиться на некоторых партийно-идеологических документах 1940-х — начала 1950-х гг., тесно связанных со становлением в СССР национал-большевистской (имперской) идеологии и оказавших прямое влияние на татарскую историческую науку. Речь идет о постановлении ЦУ ВКП (б) от 9 августа 1944 г. «О состоянии и мерах улучшения массово-политической и идеологической работы в Татарской партийной организации» и о двух постановлениях Татарского обкома КПСС — «Об учебнике татарской литературы для 8 класса средней школы» (от 2 сентября 1948 г.) и «Об ошибках в учебнике литературы для 8 класса татарских средних школ» (от 18 января 1952 г.). Первое постановление исследователями Татарстана было уже детально рассмотрено и исходя из проведенного анализа можно было заключить, что оно направлено фактически на изъятие из национальной истории ключевого звена — периода Золотой Орды. Два других документа еще не получили должной трактовки. На мой взгляд, сутью их является отрицание прогрессивности буржуазного этапа татарской истории через выработку отрицательного отношения к исламскому реформаторству, в широком плане обозначаемому как джадидизм. Именно джадидизм в этих документах был заклеймен как контрреволюционное буржуазно-националистическое движение, проповедовавшее идеологию национализма, пантюркизма, классовый мир внутри татарской нации. Из материалов заседаний обкома КПСС, посвященных принятию рассматриваемых документов, видно, что среди татарских интеллектуалов уже в 1940-х годах была предпринята попытка «легализовать» джадидизм путем установления «равенства» между просветительством и джадидизмом, что серьезно беспокоило партийных идеологов.

Теперь обратимся к вопросу о воздействии этих идеологических установок на национальную историческую науку. Оно было выявлено через изучение содержания учебников по истории Татарской АССР (такие заголовки были характерны для 1950—1980-х гг.) академического типа, предназначенных для вузов и школьных учебников аналогичного профиля, именовавшихся по-разному. В принципе эти два типа издания друг с другом связаны — школьные учебники готовятся на основе академических (вузовских) изданий по истории. Так, во всяком случае, было до конца 1980-х годов. Но с начала 1990-х годов школьные учебники стали появляться и вне зависимости от их старших «собратьев». Кроме того, были просмотрены и некоторые методические издания.

Общая схема освещения истории Золотой Орды в академических учебниках по истории ТАССР была разработана уже в издании 1951 г. Во-первых, там заложена идея, что Волжская Булгария под «игом» Золотой Орды сохраняла «некоторые элементы автономии». Во-вторых, несмотря настремление монгольских феодалов из «покоренного тюркоязычного населения» сформировать единый народ, превратив Золотую Орду в «национальное» государство, это не удалось — «жители Булгарии считали унижением называть себя татарами и даже значительно позднее... называли себя «булгарами», считая слово «татарин» обидной для себя «кличкой». В-третьих, когда это государство пало, «на базе Булгарского государства» возникло «новое феодальное образование — Казань», население которой состояло «в массе из булгар». В «Истории Татарской АССР» 1955 года издания эта схема осталась неизменной, но в этом учебнике говорится о том, что из-за изменений в составе «булгаро-татарского народа» «казанские татары» XV в. и более позднего времени имели «заметные отличия» от булгар X—XII вв. В следующем издании учебника (1968 г.) заголовок раздела, освещающего период Золотой Орды, немного изменился — вместо прежнего «Булгария под игом Золотой Орды» появился заголовок «Волжская Булгария в период Золотой Орды», хотя в тексте все равно говорится о «тяжелом иге», установленном монголами. По мнению авторов учебника, население Булгарии «в условиях жестокого золотоордынского гнета» стремилось «сохранить свою национальную самобытность, отказываясь от насильственно распространяемого на них имени «татары». Эта формула недалеко ушла от формулы более ранних изданий. Тем не менее в учебнике за 1968 г. говорится, что население Булгарии именовало себя не только «булгарами», но и «суварами, казанцами или бесермянами». Далее в книге, в полном согласии с предыдущими работами, говорится о том, что население Казанского ханства «в коренной своей части» состояло из «потомков населения Волжской Булгарии». Или основное население ханства — «казанские татары» — сложилось «на базе тюрко-язычного населения Волжской Булгарии». Как видим, и в конце 1960-х гг. историки Татарстана предпочитали не замечать золотоордынского периода национальной истории. Поэтому они продолжали утверждать, что население Казанского ханства, несмотря на стремление феодальной верхушки «навязать свойственное для населения Золотой Орды название «татары», сопротивлялось этому чуждому для него имени», называя себя «булгарами или казанцами». По их мнению, этноним «татары» окончательно утвердился в Поволжье лишь в XVII—XVIII вв. Два последующих учебника по истории ТАССР (1973, 1980гг.) являются очень близкими по содержанию и написаны одними и теми же авторами. В этих изданиях опять появляется характерный заголовок «Булгария под игом Золотой Орды», сигнализирующий о сохранении среди историков Татарстана в целом отрицательного отношения к Золотой Орде. Действительно, несмотря на заявление о том, что золотоордынский период «имеет важное значение в истории татарского народа и его этногенеза», автор указанного раздела пишет, что «население Булгарии» сохраняло свою «этническую чистоту», «противопоставляло» себя «золотоордынским татарам» и «упорно противилось попыткам называть их татарами». В издании учебника за 1973 г. для иллюстрации мнения о том, что в XIII— XV вв. это имя «так и не получило какого-либо распространения в Булгарии», приводится цитата казанского поэта XVI в. Мухаммедъяра, содержащая злую инвективу о «татарине». Несмотря на то, что эти строки, данные без всякого объяснения и контекста, из издания 1980 г. исчезли, оно все же хорошо иллюстрирует представления татарских историков 1970-х годов, которые продолжали настаивать на том, что этноним «татары» распространился лишь в XVII—XVIII вв. В обоих изданиях содержится четкое положение о том, что «Казанское ханство как государство поволжских татар отнюдь не являлось осколком Золотой Орды. Основные предпосылки для его образования возникли до распада Золотой Орды еще в недрах Волжской Булгарии». Отсюда ясно, что самостоятельное значение золотоордынского этапа истории татар во внимание не принималось. В учебниках по краеведению, истории Татарской АССР для средней школы выявленная выше общая схема отношениях Золотой Орде, к средневековой татарской идентичности повторялась без существенных изменений. Иногда это приводило даже к внутренней противоречивости учебников, не замечаемой их авторами. В частности, в учебном пособии для средней школы («История Татарской АССР», 1966 г.) утверждается, с одной стороны, что казанские татары — это потомки булгар, что булгары отказывались от имени «татары», с другой — что в XIII — XIV вв. на территорию Среднего Поволжья «переселилось значительное количество кипчаков (половцев) и других народов Азии», говоривших на тюркских языках, и «все они считаются предками современных татар». Из-за особого отношения к этнониму «татары», закладываемого по этой схеме, в школьных учебниках приходилось давать специальные комментарии по вопросу о том, кто такие татары. Так, в учебном пособии по краеведению для 7—8 классов (1964 г.) имеется такое примечание: «Русские татарами называли монголов, позднее они распространили этот этноним и на булгар. Примерно с XIX в. потомки булгар и других тюркских народов... сами (стали) называть себя татарами». В более позднем школьном учебнике (1985 г.) сказано: «Татары — название одного из племени Восточно-Тюркского каганата. Они были ассимилированы монголами... Постепенно татарами стали называть монголов. В историю они вошли под названием «татаро-монголы». Имя «татары» закрепилось за населением Казанского и других ханств... ». При этом подчеркивалось, что татары Среднего Поволжья и Приуралья «не имеют ничего общего с монголо-татарами». В методических разработках для школ это положение предлагалось указывать особо: «Учащиеся должны отчетливо представлять, что казанские татары как народность ничего общего не имеют с монголо-татарскими завоевателями, кроме названия... Название «татары» было присвоено булгарам позднее».

Таким образом, татарские историки в таких массовых изданиях, как учебники по истории для вузов и школ, вплоть до середины 1980-х гг. следовали за теми установками по формированию татарской идентичности, которые были выработаны национал-большевистскими (имперскими) идеологами. Сопротивление этой линии конструирования идентичности по партийным установкам среди татарских историков было как в 1950-х, так и в 1970-х гг. Но оно шло в узких рамках академической науки, не затрагивая учебники. Ситуация изменилась лишь во второй половине 1980-х —первой половине 1990-х гг., когда среди историков Татарстана вначале возникла дискуссия об этнониме нации — «булгары» или «татары» (1987—1990 гг.), затем сформировались два идейных течения — «булгаристов» и «татаристов». Последние постепенно стали играть заметную роль в подготовке учебников по истории татарского народа и Татарстана, восстановив ту линию выстраивания национальной идентичности, которая была заложена еще Шигабутдином Марджани. Они же подвергли в середине 1990-х гг. жесточайшей критике тех историков, которые пытались писать учебники по истории в прежнем духе. Несмотря на то, что проблемы подготовки учебников, создающих целостную систему национальной истории, не полностью исчезли, рецидивы прежнего понимания истории Золотой Орды еще появляются. Более того, существуют и сторонники замены татарской идентичности на булгарскую, иногда пытающиеся даже проникнуть в школы, основным становится все же написание национальной истории в «татаристском» ключе, когда золотоордынский этап определяется как основной период формирования средневекового татарского этноса.

Перейдем к освещению джадидизма в учебниках по истории ТАССР. Как я уже говорил, общая направленность трактовки этой проблемы в советских учебниках была дана постановлениями Татарского обкома КПСС 1948 и 1952 гг. То, что это было именно так, доказывается кратким проспектом «Истории Татарской АССР» (ч. 1. До Великой Октябрьской социалистической революции), изданном в 1948 г. В этом проспекте джадидистское движение, названное «буржуазно-либеральным» или «буржуазно-обновленческим», представлено как одно из общественных течений среди татар, причем указана положительная деятельность сторонников этого течения — то, что они боролись с «представителями реакционных сил среди татар — кадимистами». Даже в академическом учебнике «История ТАССР» (1951 г.) джадидисты, или но во методисты, еще не получили огульной отрицательной характеристики. В книге указана их борьба с кадимизмом и отмечено, что, будучи движением либерально-буржуазного характера, джадидизм выступал за «осторожную реформу ислама». Правда, далее сказано, что сторонники этого общественного течения впоследствии скатились «в болото пантюркизма и панисламизма». Под очевидным влиянием постановления обкома 1948 г. в тексте этого учебника появились выражения типа «контрреволюционная сущность движения татарской буржуазии» или «пантюркская группа джадидов решила возглавить националистическое движение среди татар». Новую трактовку джадидизма можно обнаружить в учебнике «История ТАССР» (1955 г.). Она явно связана со вторым (1952 г.) постановлением обкома, на заседании которого первый секретарь заявил: «... джадидисты были явные противники революции, потом они отошли к контрреволюции». В учебнике 1955 г. джадидизм не только квалифицирован как националистическое или буржуазно-националистическое движение, «тесно связанное с идеями панисламизма и пантюркизма», но и назван «реакционным движением». Сторонники этого движения, по мнению авторов книги, являлись «врагами освободительного движения трудящихся, интернационализма. Они выдавали свое «буржуазное дело» за «общенародное», хотели «оторвать народ от России и превратить его в придаток прогнившей империи турецких султанов». Кроме того, им инкриминировалось желание «разжечь национальную рознь», переход их в «отношении других тюркских народов в грубый шовинизм». Но несмотря на такую негативную характеристику джадидизма, в рассматриваемой работе содержится достаточно новое положение о сложении в конце XIX — начале XX в. татарской буржуазной нации и указание на то, что джадидисты «выдвигали идеи европеизированного просвещения и реформированной религии». Очевидно, эти строки учебника свидетельствуют о том, что татарским историкам не удалось полностью избавиться от «буржуазного объективизма», в чем их упрекали партийные идеологи. В учебнике по истории ТАССР (1960 г.), посвященном периоду с 1917 г., политика татарской буржуазии рассматривается как «предательская», ее требование культурно-национальной автономии объясняется стремлением сохранить для татарской буржуазии рынки Кавказа, Средней Азии и Казахстана, а проект создания штата «Идель — Урал» — как желание создать «буржуазное татарское государство, отдельное от Советской России». Последующие академические учебники (1968, 1973, 1980 гг.) не отошли от приведенных выше оценок джадидизма. Но в них проскальзывало скрытое признание положительных сторон деятельности «либерально-буржуазного направления джадидов» — выступление за национальную школу, равенство языков, свободу вероисповедания.

Таким образом, та парадигма оценок джадидизма, которая была задана с подачи Москвы партийными органами республики на рубеже 1940—1950-х гг., в академических учебниках по истории ТАССР без значительных изменений дожила до начала 1980-х гг. Любопытно, что в школьных учебниках по истории ТАССР вопрос о джадидизме практически не освещался. Основное внимание уделялось так называемому «демократическому просветительству» в лице Каюма Насыри. В качестве наиболее важного аспекта его деятельности указывалось стремление к приобщению «своего народа к русской культуре» (иногда к русской и мировой культуре). Хотя в отдельных изданиях школьных учебников можно найти и положения о «реакционной татарской буржуазии», совместно с мусульманским духовенством пытавшейся «воспитывать трудящихся в духе пантюркизма», а также желавшей, чтобы татары «следовали примеру турок, все стороны жизни которых опутывал ислам».

Анализ этого вопроса позволяет заключить, что до середины 1980-х годов большая часть татарского общества не имела сколько-нибудь полноценного представления о своей истории, связанной с этапом нациестроительства. Но в определенных кругах ученых Татарстана уже в 1940-х гг. была предпринята попытка рассматривать джадидизм как этап вполне «легального» просветительства. Хотя эта позиция всячески критиковалась, в 1970-х гг. она уже закрепилась в литературе. В конце концов Я. Г. Абдуллин, наиболее последовательно отстаивавший эту точку зрения, в 1990 г. предложил джадидизм трактовать как идеологическое выражение буржуазно-демократического движения рубежа XIX—XX вв. Далее были опубликованы еще ряд работ по джадидизму (в частности, и мои), в итоге в 1990-х гг. в Татарстане фактически произошел возврат к тем определениям джадидизма, которые бытовали в 1920-х гг. В последней публикации Я. Г. Абдуллина подчеркивается, что джадидисты «отстаивали интересы народа, вообще всех слоев татарского общества». Такое развитие трактовки феномена джадидизма явно сближает исследователей Татарстана с теми зарубежными учеными, которые стремятся рассматривать джадидистское движение на широком фоне реформаторского движения буржуазного этапа среди татар.

В результате постепенного изменения представлений о джадидизме в академических кругах Татарстана к середине 1990-х гг., в учебниках по истории Татарстана относительно джадидизма закрепились иные, чем это было до середины 1980-х гг., трактовки. Например, в только что изданном на татарском языке вузовском учебнике понятия «просветительство» и «джадидизм» признаются синонимами, а Ш. Марджани отмечен как один из виднейших представителей этого реформаторского движения. В новом учебном пособии по истории Татарстана (2001 г.) для школ джадидизм рассматривается как продолжение просветительства, как реформаторское движение или как одно из направлений татарского национального движения. Политические проекты джадидов (национально-культурная автономия, штат «Идель — Урал») оцениваются как попытка создания национальной государственности в рамках федеративной России.

Подводя итоги, хочу сказать, что в советский период, в 1940-х — начале 1950-х гг., в СССР был реализован широкомасштабный проект по изменению исторически сформировавшейся национальной идентичности татар. Он был частью имперско-великорусского национал-большевистского проекта. Применительно к татарам коммунистические конструктивисты решали несколько задач. Меняя средневековую часть татарской истории (изъятие из нее золотоордынского этапа), они стремились «снять» присутствующее татарско-русское противостояние, превращая фактически поволжских татар в соратников русского народа в борьбе против «общего» врага — Золотой Орды. Насильственное изменение национального периода татарской истории было направлено на превращение татар в большей мере в «пролетарскую» нацию, у которой вообще не было движения за национальное освобождение, характерного для буржуазного этапа. Этот проект, будь он действительно полностью претворен в жизнь, мог привести к трансформации национальной идентичности татар, созданной несколькими поколениями интеллектуалов. Однако татарская интеллигенция, особенно учёные-историки, не примирились с коммуно-большевистскими конструктивистами, исподволь постоянно оказывая им сопротивление. Как только наступили времена горбачевской перестройки и произошли постсоветские изменения, татарские историки за десять лет фактически полностью разрушили имперско-коммунистические построения и восстановили основную линию развития идентичности татар, начало которой положил ещё первый татарский «нациестроитель» Шигабутдин Марджани.