«Не дано марксистской оценки Золотой Орде»

Измайлов И., Гибадуллина Р.
«Не дано марксистской оценки Золотой Орде» // Гасырлар авазы — Эхо веков. — 1996. — Вып. 3-4.

Источник: http://www.archive.gov.tatarst...

 

---

 

Известно, что отечественная историческая наука в советские годы была искажена и исковеркана. В нормально развивающемся обществе смена подходов к теме в науке знаменует появление новой парадигмы. В советском (как и вообще любом тоталитарном) обществе оценка того или иного факта или события прошлого напрямую зависла от того, как они трактовались историописцами из Кремля во главе с «корифеем всех наук», который, как говорилось тогда словами популярной песни, «пишет законы векам и народам». Одним из таких вопросов был и остается вопрос об истории Улуса Джучи или Золотой Орды...

История Улуса Джучи (Золотой Орды) в отечественной историографии по традиции, которая тянется еще с православного церковного летописания и агиографии XIII-XVI вв., рассматривалась как нечто чуждое и в значительной мере враждебное явление по отношению к прошлому Русского государства. Но подвести под эту государственническую традицию четкую «объективно-историческую» классовую базу и перевести эту сугубо научную проблему в актуальную «идеологическую плоскость» сумели лишь большевики в середине нашего века.

Однако, кое-что не поддавалось прямому партийному «регулированию», например, эпос. Коллективная память народа. Ведь, если человек, живущий на земле предков, воспринимает свою жизнь как связующую нить в череде прошлых и будущих поколений, он становится опасным, ибо плохо поддается манипуляции его сознание. Возникает опасность разномыслия и разрушается четкая идеологическая схема прошлого. Кроме того, путем популяризации эпоса на страницы исторических романов и научных трудов проникают исторические персонажи, которые не были предварительно отобраны партийным синклитом и чьи характеристики не были им утверждены.

Все эти проблемы стали весьма актуальны в 1944 году, когда у правящей верхушки прошел шок от военных поражений и вынужденных послаблений в области идеологии. Чтобы не дать развернуться процессам национального возрождения в Татарстане, ЦК ВКП (б) стал готовить материалы для погромного пленума.

Еще перед войной было решено создать в Казани научно-исследовательский институт для комплексного изучения проблем истории и культуры татарского народа, то есть наделить татар прежде запрещенной историей по типу «Истории СССР». К тому времени волны кампаний борьбы с «буржуазным национализмом», «фирсовщиной» и «султангалиевщиной» практически уничтожили татарскую науку. Достаточно сказать, что, когда в 1939 году был создан Татарский НИИ языка и литературы, для него не нашлось ни одного кандидата наук!¹

Воспользовавшись передышкой, историки и литературоведы активно приступают к созданию трудов. В 1940 году фольклорист Н. Исанбет опубликовал сводный текст татарского эпоса об Идегее со своими комментариями, в которых давалась яркая характеристика личности Идегея и отмечался огромный вклад Улуса Джучи (Золотой Орды) в историю и культуру татарского народа². А к 1944 году учеными был подготовлен труд по истории татарской литературы, где особо был выделен золотоордынский этап истории татарской литературы. В июне того же года в Казани состоялась встреча общественности с поэтом С. Липкиным, подготовившим перевод дастана на русский язык. Он зачитал в переводе отдельные главы, получив полное одобрение собравшихся, которые призвали ускорить работу по изданию эпоса³. Но сделать это не удалось...

Несмотря на войну и отсутствие кадров, историки Казани (Н. Ф. Калинин, Х. Г. Гимади) совместно с эвакуированными из Москвы учеными (Б. Д. Греков, С. В. Бахрушин, Л. В. Черепнин) подготовили «Очерки по истории ТАССР». Работа была ортодоксальной. В ней подчеркивалась местная основа татарского народа, критиковалась завоевательная политика монголов и ханов Золотой Орды, говорилось о неизбежности и прогрессивности вхождения Поволжья в состав России⁴. В статье Х. Г. Гимади описывалась героическая борьба булгар против монголов, при этом он не забыл процитировать Сталина:

«... империалисты... несут на своих штыках новое позорное иго, которое ничуть не лучше старого татарского ига», и отвергалась идеализация завоевателей «типа Чингиз-хана и Тдхтамыша как национальных героев», только для Идегея он делал исключение, рассматривая его, как и Исанбет, в качестве народного героя, боровшегося против ордынских ханов⁵. Все в рамках заданной классовой схемы. Однако осенью 1944 года эта работа была подвергнута уничтожающей критике и забракована.

Появилось постановление ЦК ВКП (б) «О состоянии и мерах улучшения массово-политической и идеологической работы в Татарской партийной организации» от 9 августа 1944 года. Чеканный слог партийного «новояза» этого постановления сродни клацанью затвора, загоняющего патрон в ствол винтовки. Несмотря на очевидную сейчас глупость и бессмысленность отдельных фраз, в то время в стране, побежденной социализмом, он вызвал шоковое впечатление.

В чем же причина принятия этого постановления? Советские историки не разнообразят свои труды объяснениями. Самое развернутое и расхожее из них высказано в ряде книг З. Гильманова и Г. Шумилова, которые считали, что это постановление исправило «идеологические извращения», «активно разоблачило фашизм и его буржуазно-националистическую культуру» и «воспитало массы в духе дружбы народов»⁶. Они явно полагали, что карательные меры против народов — лучший способ воспитать их и укрепить между ними дружбу, a дастан об Идегее — своего рода манифест националистической агентуры в Татарстане.

Между тем, саму проблему авторы указали верно. На время войны режим вынужден был приостановить маховик репрессий, но как только народы СССР своей кровью добыли победу, им было указано — кто хозяин в этой стране. Первый удар был нанесен по интеллигенции, которая всегда была основой гражданского общества, выразителем мнения народа и его будителем. Чувствуя опасность в робких попытках ученых и писателей национальных республик поставить проблемы истории своего народа, автор передовой журнала «Большевик» пишет: «Всякий, кто нарушает, сознательно или по недомыслию, ленинско-сталинские принципы в области национальной политики — приносит величайший вред нашему государству, становится пособником врага, врага нашего великого дела». И далее еще откровеннее: «... враждебная нам идеология способна пустить свои корни везде, где против нее не ведут борьбу...»⁷. Все предельно ясно: враг, то есть национализм, трактуемый предельно широко, там, где с ним не борются. Значит, поле битвы — везде.

Цель и направление нового сталинского удара очевидны, но не вполне ясны детали принятия документа и, особенно, претворения его в жизнь. Постановление ЦК было принято 9 августа, в обкоме впервые обсуждено только 4 сентября, а первое собрание республиканского партактива по «принятию мер» состоялось 18 сентября. Сразу же после этого собрания, в прессе, дотоле оглушенно молчавшей, стали появляться статьи о различных мероприятиях, собраниях и слетах, где изучалось и одобрялось это постановление. Резкой критике были подвергнуты либретто оперы «Алтынчәч» Н. Жиганова и ком-медийная пьеса Н. Исанбета «Җирән Чичән белән Карачәч сылу». Были подвергнуты пересмотру программы вузов, средних школ, из которых изъяли упоминания об эпосе и Золотой Орде.

Докатился этот тяжелый идеологический вал и до науки. На специальном бюро обкома ВКП (б) 6 октября 1944 года было принято постановление «О работе и ошибках Татарского научно-исследовательского института языка, литературы и истории». Сам документ, несмотря на постоянные упоминания, никогда не цитировался и публикуется впервые.

Выполняя решение бюро Татарского обкома ВКП (б), сотрудники института провели партсобрание и созвали совещание с участием писателей и научной общественности Казани, где слушался доклад «Ошибки в освещении вопросов истории Татарии и истории татарской литературы и задачи по выполнению постановления ЦК ВКП (б)». Позднее обкомом было проведено собрание учителей -историков, где выступали ученые института, резко критикуя исторические и политические-взгляды и труды своих коллег. «Проработки» продолжались и на заседаниях отделов института, принявших целую программу действий⁸. Результатом самооправдания за «политическую близорукость» отдела истории стала передовая статья в журнале «Совет әдәбияты». В ней автор статьи об эпосе «Идегей» и его историческом прототипе Н. Исанбет обвинялся в том, что он «встал на путь искажения исторического пути татарского народа», «народы Казани и Болгара... считает... народом Золотой Орды. Золотую Орду рассматривает как татарское государство, а слово «татар» употребляет в том смысле, что и сейчас, как оно применяется по отношению к татарскому народу», упуская из виду, что в Золотой Орде «не было признаков формирования нации или народа, существовали лишь отдельные племена». А эпос «Идегей» вообще пронизан «идеями пантюркизма и национализма». Там же подчеркивалось, что «рассмотрение истории татарского народа в отрыве от общей русской истории и истории других народов... в научном плане безосновательно»⁹.

Дело не ограничилось «работой над ошибками» историков и филологов. Тогда же произошли и кадровые перемещения: был назначен новый директор М. Гайнуллин, смещены некоторые заведующие отделами. А главное — в духе партийных указаний было намечено пересмотреть структуру и содержание «Истории Татарской АССР»¹⁰. Именно она после многочисленных указаний и согласований в академических институтах АН СССР (например, куратором написания истории ТАССР был назначен сотрудник института Истории АН СССР А. П. Кучкин¹¹) должна была стать единой номенклатурной историей, лекалом, который применялся бы отныне ко всем трудам о прошлом, а все отступления могли бы пресекаться «пушкиноведами с наганами», как их характеризовал О. Мандельштам.

Основные ориентиры и целеуказания этой «истории» определялись в постановлениях довольно четко: запрет на изучение Улуса Джучи в Татарстане (и вообще на упоминание этого государства и его культурных достижений в положительном смысле), добро на изучение участия татар в народных восстаниях против царизма, но отрицательное — к национально-освободительным выступлениям, преувеличение дикости татар в прошлом, прославление достижений Советской Татарии. По-военному строгий порядок отныне водворялся и в персоналиях: деятели татарской истории, особенно средневековой — отрицательные персонажи, а русские князья — положительные, среди деятелей XX века — та же картина: среди героев — «борцы за счастье народное», действовавшие под руководством Ленина и Сталина, а все остальные — «враги народа».

Для закрепления «урока» в журнале «Большевик» вышли подряд две статьи, посвященные «ошибкам националистического характера» в Татарии. В первой особо подчеркивались «антинаучное приукрашивание роли Золотой Орды» и популяризация «ханско-феодального» эпоса, восхваление «Идегея, совершавшего опустошительные набеги на русские города и села». А это уже есть отступление от «великой идеи» — «ленинско-сталинской дружбы народов СССР», которое «ведет к разрыву дружбы между народами, к ослаблению мощи советского государства», а всякий, кто совершает этот проступок — « становится пособником врага, врагом нашего великого дела»¹². Предупреждение недвусмысленное и решительное.

Во второй статье упор был сделан на «эстетику». Весь пафос ее был направлен против «излишней популяризации истории и культуры прошлого», примером чего является интерес нерусских народов к древним сказаниям и эпосу. В качестве примера приводилась Татария, где «прославлялась и превозносилась деятельность Идегея — одного из предводителей Золотой Орды». Между тем, по словам автора, «Идегей — фигура, по существу, реакционная; он неоднократно руководил набегами на русские земли. Не разобравшись толком, деятели искусства Татарии при попустительстве Татарского обкома ВКП (б) допустили идеализацию ханско-феодального эпоса и подняли Идегея на пьедестал, которого он совершенно недостоин»¹³.

Целью этой оголтелой кампании было низвержение с «пьедестала истории» Идегея, а вслед за ним целого пласта татарской истории. В одночасье Улус Джучи, его население, культура и государственные деятели канули в небытие, а татары на своей земле стали безродными космополитами, без единого прошлого, без значительной части культуры и родины, сократившейся до размеров области. Одновременно в газетах, журналах и книгах укореняется новая реальность истории. Но какая?

Ответ мы найдем на страницах журнала «Большевик» тех лет. Например, в передовой «Русский народ — руководящая сила среди народов нашей страны» прямо говори-, лось, что «руководящая роль русского народа среди народов СССР подготовлена всем ходом его исторического развития... Уже первые шаги русского народа предвещали его выдающуюся роль». Далее отмечалось, что прогрессивность народа и его деятелей прошлого определяется по тому, как они обогащались «богатейшей культурой великого русского народа»¹⁴. Это направление идеологической кампании сплеталось с борьбой с «вредным» прошлым нерусских народов.

Программной в этом смысле можно считать статью Г. Ф. Александрова, в которой он дает предельно четкие указания по поводу трактовки «истории народов России», которая «есть история постепенного их сплочения вокруг русского народа». Раскрывая историю отдельных народов СССР, по его мнению, нельзя «смазывать» классовую борьбу и превращать «отдельных феодалов и князьков» в народных героев. Конечно, указания касались только деятелей нерусских народов, так как с тех пор советскую историю стали «населять» сплошь русские князья, цари и полководцы. Резко выступает Александров против «популяризации Идегея как героя татарского народа», отмечая в заключении, что он, «как и Мамай, как и Токтамыш, стремился восстановить былое могущество Золотой Орды набегами на русскую землю»¹⁵.

Чтобы лучше понять суть этих претензий высших идеологических чинов к истории Улуса Джучи, Идегею и народному эпосу, вспомним о большой дискуссии среди советских историков, разгоревшейся вокруг «Истории Казахской ССР», написанной коллективом авторов под руководством член-корреспондента АН СССР, заместителя директора Института истории А. М. Панкратовой, после выдвижения ее на Сталинскую премию. Труд был выполнен по всем партийным канонам и выверен по всем работам классиков марксизма и одним из важных постулатов содержал мысль, что присоединение Казахстана к России было «абсолютным злом». Единственным недостатком ее стало то, что «Маркс сегодня» уже изменил свою оценку русского колониализма. Неожиданно работа была раскритикована «государственниками» А. Я. Яковлевым, Е. В. Тарле и А. В. Ефимовым. В ходе драматичного обсуждения на закрытых партийных собраниях с участием высших партийных чиновников (1944-45 гг.) была осуждена «политическая близорукость» Панкратовой и выработана основополагающая точка зрения¹⁶. Смысл ее очень точно передал главный агитатор и пропагандист Александров, и состояла она из ряда нехитрых постулатов: ведущая роль Великой Руси и ее государственности среди других народов, которая если и была вынуждена присоединять некоторые территории, то для того, чтобы получить возможность дальнейшего своего развития («пустующие земли Поволжья и Сибири», «окно в Европу») или для блага самих же народов («наименьшее зло», «мирное вхождение в семью братских народов»), а главной целью было приобщить народы к своей «великой культуре». Все, что мешало развитию России, было объявлено явлением реакционным, несущим регрессивный заряд и требовавшим полного уничтожения и искоренения.

В свете этих событий понятно, что судьба научного изучения Улуса Джучи была предрешена. То, что не смог сделать Иван IV Грозный, завоевав земли татар, попытался довершить ЦК ВКП (б), стремясь стереть в народе саму память о своей истории и ее героях. Так татарский народ лишился своего прошлого. Нельзя не согласиться с мнением Б. Султанбекова о том, что дело «Идегея» было частью хорошо спланированной кампании по идеологической депортации татар. ¹⁷

Удар партийного хлыста, нанесенный историкам, имел несколько последствий. Улус Джучи стал рассматриваться, можно сказать, вплоть до сего дня как отрицательное явление и несет прежние ярлыки «паразитического», «хищнического» государства. В трудах советских историков оно не может существовать иначе, «как только путем насилия, путем ограбления покоренных народов», замедляя «прогрессивное развитие трудолюбивого и свободолюбивого русского народа». Этим пафосом были проникнуты труды Б. Д. Грекова, А. Ю. Якубовского, В. Т. Пашуто, В. В. Каргалова, В. А. Кучкина и многих других.

Для татарской науки запрет на целый пласт прошлого и его культуры привел к прямой аберрации исторического сознания.

Зияющую брешь, образовавшуюся после запрета на историю Улуса Джучи было решено заполнить «местными булгарскими корнями». Закреплением этого положения стала так называемая «научная сессия о происхождении казанских татар» (25—26 апреля 1946г.), проведенная совместно Отделением истории и философии АН СССР и Казанского филиала АН СССР. На ней были заслушены доклады и выступления специалистов в истории, археологии, тюркологии и антропологии, которые единогласно предложили впредь считать современных татар потомками волжских булгар, а Улус Джучи рассматривать в качестве чисто внешнего явления для этнической истории татарского народа¹⁸. Таким образом, судьба изучения этнической истории татар была определена надолго. Тенденциозная, однобокая трактовка этногенеза стало нормой; ключевые этапы формирования, периоды подъема государственности и культуры в недрах Улуса Джучи и татарских ханств XV—XVI вв. отныне освещались только под углом зрения булгарской теории. Представления народа о древних корнях единства татарского народа в период существования Улуса Джучи, выраженного в эпосе «Идегей», заменены сугубо областной историей.

Окончательно такая трактовка истории татарского народа была закреплена в «Истории Татарской АССР», проспект которой после принятия постановления обкома партии неоднократно переписывался и переделывался. Авторы во всех отчетах и докладных записках, говоря о принципах написания томов «Истории», особо отмечали, что «они стремились исходить из указаний, сделанных в постановлении ЦК ВКП (б) от 9. 08. 1944 г.» Раскрывая кратко содержание первого тома, один из его авторов Х. Гимади в проспекте работы отмечал, что «авторы исходили из положения, что в формировании казанских татар основное участие принимали местные племена и камские булгары. Татаро-монголы рассматриваются как завоеватели, которые, основав агрессивное государство — Золотая Орда, установили свое иго над народами Среднего Поволжья, в том числе предками казанских татар — булгарами. Казанское ханство рассматривается как государство, возникшее на базе бул-гарского царства, что стало возможным благодаря распаду Золотой Орды»¹⁹. Все эти положения позднее стали основой для изданного в 1951 году первого тома «Истории Татарской АССР». С тех пор развитие исторической науки определялось именно этим каноническим текстом, который отражал в свою очередь главные тезисы постановления ЦК ВКП (б).

Оценивая последствия этого постановления, можно отметить, что в освещении средневековой истории оно сыграло роль, подобную печально известной сессии ВАСХНИЛ (1948 г.), закрепившей победу «лысенко-вщины» в советской биологии. Прививка страхом для историков не прошла даром, и до сих пор история Улуса Джучи нередко изучается как региональное явление. Громоздятся труды, авторы которых тщетно пытаются доказать, что история и культура татарского народа не имеет ничего общего с историей Улуса Джучи, a дастан «Идегей» — псевдонародный эпос. Все это — результат идеологизации нашей истории, наиболее ярко отразившийся в постановлении ЦК ВКП (б) от 9 августа 1944 года, и последовавшей за ним кампании морального террора против всего татарского народа и его прошлого.

Искажение, мифологизация, номенк-латуризация прошлого народа и его культуры -явление, без которого не обходится ни один тоталитарный режим. На этом поприще возможны варианты, но неизменным остается конечное поражение лжи.

Примечания

1. 3акиев М. З. 50 лет поисков и открытий// 50 лет поисков и открытий. — Казань, Та-тар. кн. изд-во, 1989. — С. 13-15.

2. Татарский народный эпос «Идегей». Исанбет Н. 500-летие татарского народного эпического дастана «Идегей»// Совет әдәбияты (Казань) — 1940 — № 11/12 (на татарском языке).

3. Хусни Ф. «Идегей». Русский перевод писателя С. Липкина// Красная Татария -1944 — 13 июня.

4. От дел рукописей Института языка, литературы и истории АН РТ (далее ОР ИЯЛИ АН РТ). Ф. 52. Оп. 1. Д. 125. Л. 6, 18.

5. Гимади Х. Г. Некоторые вопросы истории Татарии (к вопросу о периодизации истории Татарии до XVIII в.) // Ученые записки Казанского государственного педагогического института. Исторический факультет. — 1941 — Вып. 4. — С. 52-61.

6. Гильманов З. И., Шумилов Г. И. Коммунистическая партия в период Великой Отечественной войны (июль 1941-1945) — Казань, 1960. — С. 28; Очерки истории партийной организации Татарии. — Казань, 1973. — С. 491, 492.

7. Усилить идейно-политическую работу партийных организаций// Большевик — 1944 — № 17/18. — С. 5.

8. 0Р ИЯЛИ АН РТ. Ф. 52. Оп. 1. Д. 126. Л. 7, 41.

9. Совет әдәбияты. — 1944 — № 10. — С. З и ел.

10. Закиев М. З. Указ. ст. — С. 12-20.

11. Шунков В. Институт истории Академии наук СССР в 1945 году// Вопросы истории — 1946 — № 4. — С. 148.

12. Усилить идейно-политическую работу... . — С. 4, 5.

13. Солодовников А. За высокую идейность советского искусства// Большевик — 1944 -№ 19/20. — С. 55-57.

14. Руский народ — руководящая сила среди народов нашей страны// Большевик -1945 — № 10. — С. 3, 4.

15. Александров Г. Ф. О некоторых задачах общественных наук в современных условиях // Большевик — 1945 — № 14. — С. 17, 18.

16. Новые документы о совещании историков в ЦК ВКП (б) (1944) // Вопросы истории — 1991 — № 1; Письма Анны Михайловны Панкратовой// Вопросы истории — 1988 — № 11; Стенограмма совещания по вопросам истории СССР в ЦК ВКП (б) в 1944 году// Вопросы истории — 1996 — №№ 2-5/6.

17. Султанбеков Б. Ф. Сталин, Идегей и наше время // Татарстан — 1992 — N7/8. С. 47; Султанбеков Б. Ф. Страницы секретных архивов. — Казань, 1994. С. 234.

18. Происхождение казанских татар — КазаныТатгосиздат, 1948.

19. 0черки по истории Татарии (Краткий проспект). Казань, 1945; / ОР ИЯЛИ АН РТ. Ф. 52. Оп. 1. Д. 152. Л. 1-26.

Об ошибках и недостатках в работе Татарского научно-исследовательского института языка, литературы и истории

На основании проверки работы Татарского научно-исследовательского института языка, литературы и истории, произведенной согласно решению ЦК ВКП (б) «О состоянии и мерах улучшения массово-политической и идеологической работы в Татарской партийной организации», и отчета директора института т. Ярмухаметова1, бюро Обкома ВКП (б) устанавливает, что Татарский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории не справился с возложенными на него задачами по составлению истории Татарии, истории татарской литературы и научной грамматики татарского языка. Институт не перестроил свою работу в соответствии с требованиями, выдвинутыми Великой Отечественной войной Советского Союза. За время своего существования институт не сумел выпустить ни одной серьезной работы на актуальные темы по истории Татарии и татарской литературы.

Вместо научной разработки истории Татарии, исследования и широкого освещения истории совместной борьбы русского, татарского и других народов нашей родины против чужеземных захватчиков, против русского царизма и помещичье-капиталистического гнета, а также истории социалистического преобразования Татарии за годы советской власти, популяризации выдающихся деятелей, революционеров татарского народа и героев Отечественной войны, — институт занимался, главным образом, разработкой истории Золотой Орды и изучением литературных памятников периода XII и XVI веков.

В своих трудах («Проспект периодизации истории», «История литературы» Яфарова2 и «Проспект периодизации истории литературы» Хисма-туллина3 и Агишева4) институт допустил серьезные ошибки. Сводятся они к тому, что Золотая Орда, при явном расхождении с исторической правдой, изображается прогрессивным государством, страной с высокоразвитой экономикой и культурой. Институт при разработке этих трудов совершенно игнорировал основные черты Золотой Орды, как государства агрессивного, проводившего захватнические войны и разбойничьи походы на земли русского народа и его соседей, как государства тягчайшего гнета и разорения народов. Приукрашивая Золотую Орду, институт игнорировал прогрессивный характер разрушения этого государства.

Грубейшей ошибкой института является полное отождествление истории Золотой Орды с историей современного татарского народа. *Строя свои труды на упрощенных ложных и ненаучных позициях, институт рассматривал период Золотой Орды, как величайший и яркий период истории татарского народа.

Серьезную ошибку допустил институт в разработке, оценке и популяризации ханско-феодального эпоса об Идегее. В течение нескольких лет этот антинародный эпос совершенно неправильно трактовался институтом, как героический эпос татарского народа и в таком виде популяризировался в Татарии. Институт обошел тот факт, что в эпосе «Идегей» выражены чуждые татарскому народу, как и всем народам СССР, националистические идеи (ненависть к русскому народу и идеи соединения татарских племен всех степных районов Дешт-Кипчака).

В своих работах по истории Казанского ханства институт не сумел дать правильного, научного анализа этого периода истории татарского народа.

В работах некоторых историков (Башкиров5, Черепнин6) присоединение Казани к Москве характеризуется лишь как завоевание и захват, и игнорируется исторически прогрессивное значение этого события.

Бюро Обкома считает, что ошибки института, выразившиеся в приукрашивании Золотой Орды, в полном игнорировании ее агрессивной сущности, в антинаучной характеристике Золотой Орды, как родины татарского народа, в неправильной оценке ханско-феодального эпоса об Идегее, а также в односторонней оценке присоединения Казани к Москве, как захвата, являются националистическими ошибками и направлены против укрепления дружбы между русским и татарским народами.

Бюро Обкома отмечает также серьезные ошибки, содержащиеся в материалах института по истории татарской литературы. В принятом в 1940 г. проспекте о периодизации истории татарской литературы игнорируется огромное прогрессивное влияние русской культуры на творчество татарских писателей, не отражено отрицательное влияние ислама на развитие татарской культуры, не показана борьба передовых представителей татарского народа (К. Насыри, Г. Тукай и др.) против религиозного фанатизма мусульманского духовенства.

Институтом допущены недостатки и ошибки в разработке истории татарской литературы советского периода. В работе «Советская татарская литература за 25 лет» по существу отрицается идейный и художественный рост татарской литературы за время советской власти.

*Институт, таким образом, совершенно неправильно ориентирует татарскую общественность и подводит их к мысли, что будто бы татарская литература в период советской власти не достигла подъема, что явно не соответствует действительности*.

Институт не организовал собирание и разработку материалов и документов, относящихся к периоду гражданской войны, а также материалов об участии татарского народа в Великой Отечественной войне Советского Союза против немецких захватчиков.

Бюро Обкома ВКП (б) считает, что основными причинами серьезных ошибок и недостатков в работе института являются: отсутствие должного руководства институтом со стороны Обкома ВКП (б), слабая научная квалификация части научных работников, отсутствие серьезной постановки их теоретической учебы, низкий уровень научно-исследовательских работ в институте, замкнутость и оторванность института от общественности, от научных сил вузов и учреждений г. Казани, отсутствие квалифицированного обсуждения научных работ на Ученом Совете института.

Некоторые сотрудники института, слабо владея методами марксизма-ленинизма, оказались не в состоянии правильно оценить труды татарских буржуазных ученых и подчас слепо следовали за буржуазными учеными (в оценке истории Золотой Орды).

Директор института т. Ярмухаметов оказался неспособным направить работу института, не сумел вскрыть серьезные ошибки националистического характера в трудах отдельных сотрудников и внештатных авторов института, не организовал критический разбор этих трудов, игнорировал критику и указания на ошибки и недостатки в работе института, создал в институте атмосферу беспечности и благодушия.

Тов. Ярмухаметов, таким образом, не обеспечил руководство институтом. Даже после постановления ЦК ВКП (б), указавшего на серьезные ошибки националистического характера, допущенные в работах института, т. Ярмухаметов не принял мер для быстрейшего их исправления.

Бюро Обкома ВКП (б) постановляет:

1. Снять с работы директора Татарского научно-исследовательского института языка, литературы и истории т. Ярмухаметова X., как исправившегося с работой и допустившего серьезные ошибки националистического характера в научных работах института и объявить ему выговор.

Поручить тов. Шафикову7 совместно с отделом кадров ОК ВКП (б) подобрать и внести на утверждение бюро ОК ВКП (б) кандидатуру на должность директора Татарского научно-исследовательского института языка, литературы и истории.

2. Предложить дирекции Татарского научно-исследовательского института в полном соответствии с постановлением ЦК ВКП (б) «О состоянии и мерах улучшения массово-политической и идеологической работы в Татарской партийной организации» устранить допущенные ошибки и коренным образом перестроить научно-исследовательскую работу института. Организовать научную разработку истории Татарии и татарской литературы, обратив особое внимание на исследование и освещение истории совместной борьбы русского, татарского и других народов СССР против чужеземных захватчиков, против царизма и помещичье-капиталистического гнета, а также истории социалистического преобразования Татарии в период советской власти, на популяризацию выдающихся деятелей, ученых и революционеров татарского народа и его сынов-героев Отечественной войны. Привлечь к этой работе как татарских, так и русских ученых и литераторов г. Казани и, прежде всего, ученых Казанского государственного университета им. Ульянова-Ленина и Педагогического института, а также привлекать к сотрудничеству в работах института ученых других городов СССР.

Поручить дирекции института разработать и представить к 15/XI-1944 г. в Обком ВКП (б) план научно-исследовательской работы по истории Татарии и участию татарского народа в Великой Отечественной войне против немецко-фашистских захватчиков.

3. Просить ЦК ВКП (б) организовать постоянную комиссию по истории Татарии при институте истории Академии Наук СССР, на которую возложить как разработку наиболее сложных и неизученных вопросов истории > Татарии, так и редактирование важнейших научных и научно-популярных трудов Татарского научно-исследовательского института языка, литературы и истории, а также поручить этой комиссии приступить к составлению развернутого проекта по истории Татарии с тем, чтобы к концу 1945 г. сдать в производство «Очерки по основным этапам истории татарского народа».

4. Обязать дирекцию и парторганизацию института организовать серьезную работу по повышению теоретического уровня и научной квалификации работников института и глубокому изучению ими трудов классиков марксизма-ленинизма, организовать подготовку и защиту диссертаций на ученые степени и звания.

5. Предложить институту к 1 ноября представить Обкому ВКП (б) план разработки и издания научной биографии революционеров татарского народа — Хусаина Ямашева, Камиль Якуба и Мулла-Нура Вахитова, а также издания материалов о творчестве ученого-просветителя Каюма Насыри.

6. Обязать институт подготовить сборник очерков по истории татарской литературы, обратив главное внимание: на научный анализ общественной и творческой деятельности выдающихся татарских писателей (Г. Тукая, Г. Камала, Кулахметова, Ф. Амирхана, М. Гафури, Такташа и др.) ; на показ лучших литературных традиций, идейного и художественного роста советской татарской литературы, на правильную оценку положительных сторон и недостатков в творчестве современных татарских писателей.

7. Считая совершенно неудовлетворительной работу по сбору и изучению фольклора, предложить институту организовать научные экспедиции в районы Татарии и обеспечить сбор, научную разработку и издание фольклора. В первую очередь организовать сбор фольклорного материала об Отечественной войне Советского Союза против немецких захватчиков, привлечь к этой работе музей республики и общественность Татарии — учителей, избачей и др.

8. Поставить перед Наркомпросом РСФСР вопрос о создании при институте сектора этнографии и восстановлении неправильно ликвидированного в 1941 г. сектора русского языка для татарских школ со штатами по 2 научных работника в каждом секторе.

9. Предложить директору института создать широкий актив вокруг института (научные корреспонденты, внештатные авторы и т. д.), систематически созывать Ученый Совет института и обсуждать на его заседаниях, с участием представителей общественных организаций и научных учреждений, отдельные научные вопросы.

10. Указать т. Контюкову8 (Наркомпрос T АССР) на неудовлетворительное руководство работой института и потребовать усилить контроль за его работой и заботу об удовлетворении нужд института и научных сотрудников.

11. Отметить неудовлетворительное руководство парторганизацией института со стороны Молотовского райкома ВКП (б) и обязать Молотовский РК ВКП (б) усилить руководство партийной организацией института и помочь ей организовать теоретическую и политическую учебу работников института.

12. Поручить СНК ТАССР (т. Шарафееву9) в течение октября 1944 г. разрешить вопрос об улучшении материально-бытовых условий для научных работников института.

13. Поручить секретарю ОК ВКП (б) по пропаганде т. Шафикову выступить в областной печати со статьей об ошибках в освещении истории Татарки и задачах татарской историографии в связи с решением ЦК ВКП (б) «О состоянии и мерах улучшения массово-политической и идеологической LB Татарской партийной организации».

ЦГА ИПД РТ. Ф. 15. Оп. 5. Д. 1143. Л. 51-55.

Список вызываемых на бюро Обкома ВКП (б) по 4-му вопросу: б/х-1944 г.

1. Ярмухаметов директор Татарского института языка, литературы и истории

2. Гимади секретарь первичной парторганизации [НИИ]

3. Яфаров научный сотрудник [НИИ]

4. Тарасов научный сотрудник [НИИ]

5. Рамазанов научный сотрудник [НИИ]

6. Халитов научный сотрудник [НИИ]

7. Кашшаф председатель Союза Советских писателей

8. К. Наджми писатель

9. М. Амир писатель

10. Ю. Г. Разин писатель

11. И. Гайнуллин управляющий Татгосиздата

12. Долгов зав. отделом пропаганды и агитации ГК ВКП (б)

13. Мексина секретарь Молотовского РК ВКП (б)

Н. Валиди секретарь Бауманского РК ВКП (б)

15. Громов директор Пединститута

16. Ситников ректор КГУ

17. Абжалилов пред. Татотд. Всероссийск. Театральн. общества

18. Тумашева начальник Главрепарткома

19. Абдрахманов начальник Главлита

20. Контюков нарком Просвещения ТАССР

21. Азовский зам. наркома просвещения

22. Губайдуллин пред. Радиокомитета

23. Жиганов пред. Союза композиторов

24. Юскаева секретарь Обкома ВЛКСМ по пропаганде

25. Сабитов нач. Управления по делам искусств при СНК ТАССР

Зав. ОС ОК ВКП (б)

Подпись Кашеваров

ЦГА ИПД РТ. Ф. 15. Оп. 5. Д. 1143. Л. 56.

Справка о работе Татарского научно-исследовательского института языка, литературы и истории при Наркомпросе ТАССР

Институт языка и литературы был организован по постановлению Совнаркома ТАССР от 27/VIII-1939 г., затем постановлением Совнаркома ТАССР от 19/11-1941 года переименован в институт языка, литературы и истории. Тогда же утверждено положение о нем. В институте в настоящее время имеются следующие сектора: исторический, татарской литературы, татарского языка и фольклора. Штат института составляют 11 человек, из них 4 человека работают по совместительству.

Перед институтом поставлены большие задачи: создание гражданской истории Татарской АССР, истории татарской литературы, научной грамматики татарского языка, русской грамматики для татарских школ, сбор и изучение татарского фольклора, составление словарей и т. д. Институт был обязан обратить особое внимание на исследование и освещение истории совместной борьбы русского, татарского и других народов нашей родины против чужеземных захватчиков, против царизма и помещичье-капиталистического гнета, а также на освещение истории социалистических преобразований Татарии в период советской власти, на популяризацию выдающихся деятелей, ученых и революционеров татарского народа.

В период Великой Отечественной войны усилился интерес, приобрело особую актуальность освещение истории совместной борьбы русского, татарского и других народов против иноземных захватчиков, а также их борьбы против немецко-фашистских оккупантов, популяризация сынов татарского народа — героев Отечественной войны.

Однако институт не справился с возложенными на него задачами. За время своего существования институт не сумел выпустить ни одной работы на актуальные темы по истории Татарии и татарской литературы.

Он больше уделял внимания разработке проблем древней истории, истории литературных памятников периода Золотой Орды. Почти все представленные научные работы по истории и литературе (за исключением работ Тарасова10 и Халитова11) относятся к периоду XII и XVI вв. (работы Башкирова, Черепнина, Яфарова и др.).

Рукописи, представленные авторами, своевременно не рецензируется и не обсуждаются на Ученом Совете института, тогда как в некоторых из них имеются серьезные недостатки и ошибки. В ряде работ — вместо разрешения только намечены отдельные проблемы (об этногенезисе татарского народа, о дофеодальном строе на территории Татарии и др.), например, в работах Башкирова «Внешняя политика Казанского ханства», Х. Гимади12 -»Некоторые вопросы истории Татарии», Б. Яфарова — «Обзоры культуры камско-волжских болгар и культуры кипчаков золотоордынского периода».

До сего времени институтом не разрешен вопрос периодизации истории Татарии. За основу периодизации принят проект, разработанный еще до войны Х. Гимади, после чего институт к этому вопросу не возвращался. Этот проект, безусловно, требует широкого обсуждения и обновления, ибо в нем имеется ряд спорных и ошибочных моментов (о Золотой Орде, о взаимоотношениях Казанского ханства и Московского государства и т. д.) ; в нем отсутствует то новое, что внесла Отечественная война в историческую науку. Кроме того, проект т. Гимади охватывает историю Татарии только до XVIII века.

В разработке вопросов древней истории институт не разделяет четко историю Татарии и татарской народности, нет четкости в освещении вопроса формирования татарской нации. В некоторых трудах института история Золотой Орды рассматривается как колыбель истории современного татарского народа, даже Татарской республики. Например: «Татария, сформировавшись как самостоятельное государство уже в исторические эпохи (XIII век), не возникла на пустом месте и не развивалась изолированно» (Работа Терегуловой13, стр. 2).

«Мы выдвигаем следующую схему периодизации татарской литературы:

Эпоха феодализма: эта эпоха охватывает следующие периоды:

1) Болгаро-Кипчакский (домонгольский) период,

2) Период Золотой Орды,

3) Период Казанского ханства,

4) XVII и XVIII века». (Из проспекта периодизации татарской литературы, согласно которого пишется история татарской литературы).

«В силу общности культуры и языка, а также некоторых спорадических экономических данных Казанское ханство всегда считало себя близким к другим татарским племенам... от низовий Днепра с Крымом до Енисея в силу общности мусульманской религии... »* (Работа Башкирова, стр. 2).

Разрушение Золотой Орды, выделение из нее многих самостоятельных государств было явлением исторически прогрессивным, что не показывается в трудах института. Больше того, в них имеются попытки дать характеристику Золотой Орде, как единому государству татар с единой высоко развитой экономикой и культурой, т. е. попытки явного приукрашивания Золотой Орды. Эти грубые ошибки особенно присущи работам Б. Яфарова, и имеют отражение в проспектах по периодизации.

Тов. Яфаров в своей работе «Культура и быт Золото-Ордынского государства» пишет: «Не совсем правильно будет заявлять, что у татаро-монгол не было никакой культуры, что они только дикари, варвары, звери. Ошибочность такого взгляда может подтвердить даже тот факт, что талантливый полководец Чингизхан сумел создать огромнейшее военно-феодальное государство. Техника войны, военные порядки татаро-монгол в известной степени показывают наличие у них культуры. Люди, которые знают порядки управления татаро-монгольских правителей великого Монгольского государства, в частности, государства Золотой Орды, памятников материальной и духовной культуры, — не согласятся с вышеуказанными мнениями».

Тов. Гимади пишет: «В Золотой Орде развивалась и феодальная культура. Сарай стал значительным центром экономической, политической и культурной жизни. Культура Золотой Орды впитала в себя элементы культуры многих народов: болгар, кипчаков, хорезмийцев, монгол, иранцев и др...», «... Сюда, прежде всего, надо отнести татарский эпос (дастан) «Идегей» («Некоторые вопросы истории Татарии», стр. 59).

В работах института не дано марксистской оценки Золотой Орде, как государству агрессии, тягчайшего гнета и разорения, не вскрыто то, что это государство поднялось на крови и порабощении народных масс.

Характеристика Золотой Орды, как единого государства татар, как родины татар, восхваление ее «культуры» является реакционной, националистической.

Известно, что все националисты-панисламисты, пантюркисты в своих трудах давали именно такую же характеристику Золотой Орде, восхваляли ее культуру.

В результате таких порочных установок в вопросах истории Татарии феодально-ханский эпос об Идегее — этот, по существу, антинародный литературный памятник, институтом продолжительное время выдавался за героический эпос татарского народа, публиковался в журнале «Совет әдәбияте» и был представлен в Обком ВКП (б) с ходатайством об его обнародовании.

Институт не сумел разобраться также в вопросах истории Казанского ханства. В работе Башкирова, Черепнина и др. односторонне решается вопрос присоединения Казани к Московскому государству; совершенно не отражено прогрессивное значение этого события. Например, А. Башкиров в своей работе «Внешняя политика Казанского ханства» допускает националистические ошибки, всячески третирует московскую ориентацию некоторых общественных кругов Казанского ханства, называет их изменниками, а враждебную Московскому государству реакционную группировку сторонников пантюркизма, расписывает как патриотов, борцов за свободу и независимость. Описывая разрыв Казанского ханства с Москвой и сближение с Оттоманской Турцией, А. Башкиров подчеркивает: «Казанское ханство переживало высокий подъем в защите своей независимости...» (стр. 3). «Кроме того в Казани «вскрылась» двурушническая, изменническая деятельность московской группировки... (1545 г.) « (стр. 43). А на странице 49 антимосковская группировка выставлена в роли патриотов, спасающих родину «от московской интервенции».

Выдающийся государственный деятель, собиратель русского государства Иван IV по Башкирову является всего лишь «грозным завоевателем», поработителем (стр. 56 и др.), а казанский хан Ядыгар — защитником свободы. По этому поводу А. Башкиров пишет: «Вокруг Ядыгара сомкнулось основное ядро защитников свободы...», «Крым и Турция взялись для защиты Казанского ханства организовать военный антимосковский блок из мусульманских стран...», «Патриотическое чувство казанцев росло и крепло...» (стр. 53). В своей характеристике русского войска Башкиров приводит только отрицательные стороны (стр. 30 и др.).

Тов. Гимади в своей работе «Некоторые вопросы истории Татарии» дает такую же отрицательную оценку московской ориентации в Казанском ханстве. Он пишет: «Татарские буржуазно-националистические историки объясняли изгнание его (Шах-Али) из Казани тем, что он был ставленником Московского государства. Что он ставленник русских великих князей -это бесспорно, но, как известно, он также был одним из ненавистных, непопулярных в массах ханом. Своей эксплуататорской деятельностью он вызывал недовольство со стороны народных масс и не имел среди них никакой опоры. Этот момент со всей силой подчеркивается в татарском народном эпосе, например, в «Баити Шахри-Казан».

В этой путанной формулировке и оценке Шах-Али получается, что другие ханы имели опору в народных массах в то время. Грубую ошибку допускает Гимади, ссылаясь на «Баити Шахри-Казан», который по существу отражает антирусские настроения верхушек казанского ханства. Причем это произведение называется народным эпосом, тогда как это не эпос и не народное творчество.

Все эти ошибки направлены против укрепления дружбы между татарским и русским народами.

В работах Башкирова, Черепнина, Яфарова и др. широко освещается вопрос борьбы и смены ханских династий, но очень бледно показаны социальные, классовые причины исторических событий, фактов. Вообще во многих работах института допущен антимарксистский, антинаучный подход к освещению вопросов истории и литературы. История больше всего рассматривается как борьба и смена ханов, общественно-политических группировок, различных идей и т. д.

Путаница в разработке истории Татарии, антиматериалистический подход и серьезные ошибки, допущенные отдельными историками, не могли не повлиять и на составление истории татарской литературы.

История культуры Золотой Орды безапелляционно выдается за культуру татарского народа. Со стороны института не было предпринято серьезной попытки осветить культуры болгарскую, периода Казанского ханства и периода XVII-XIX вв., в частности, вопрос о джадидизме. Почти все работы тов. Яфарова посвящены только литературным памятникам Золотой Орды. В своей работе Яфаров указывает, что культура татаро-монгол в свое время играла прогрессивную роль.

Принятый проспект периодизации истории татарской литературы, написанный еще в 1940 г., не может быть руководством по составлению истории татарской литературы, т. к. он является антинаучным, антимарксистским, в нем имеются ошибочные, националистические установки.

Институтом рассматривается ряд золотоордынских и других древних литературных памятников, как бесспорные документы татарской литературы, тогда как они научно еще не изучены, а некоторые совершенно не имеют прямого отношения к истории татарской литературы.

В проспекте периодизации (тт. Агишев и Хисматуллин), принятом советом института, и в проспекте т. Хисматуллина по истории культуры татарского народа развитие татарской культуры и литературы рассматривается обособленно, больше всего как развитие восточной культуры и не показывается влияние русской культуры на творчество татарских писателей (К. Насыри, Г. Камал, Г. Тукай, М. Гафури, Ф. Амирхан, Такташ и др.), не подчеркивается отрицательное влияние, тормоз ислама на развитие татарской культуры, начиная со средних и поздних веков, не показывается борьба передовых представителей татарского народа (К. Насыри, Г. Тукай и др.) против религиозного фанатизма ислама.

Институт должен был обратить серьезное внимание на разработку истории татарской литературы советского периода, что им не сделано. Молодым научным сотрудником, критиком Г. Халитовым написана большая работа «Татарская советская литература за 25 лет», которая считается отредактированной и была сдана в издательство. Однако в ней имеются серьезные ошибки, на которые институт не обратил внимание автора и не оказал ему помощи.

Тов. Халитов, непродуманно обобщая недостатки татарской советской литературы, явно недооценивает ее идейный и художественный рост. В этой работе почти не освещается влияние русской культуры на татарскую литературу, очень слабо показан творческий и культурный рост татарского народа в годы советской власти, не показано отражение темы дружбы народов СССР в татарской литературе. Говоря о буржуазно-националистических писателях, т. Халитов излишне приводит их антисоветские высказывания (стр. 19-24) и делает политически ошибочные выводы (стр. 24). На стр. 127 т. Халитов пишет: «С другой стороны, социалистическая действительность не ограничивалась только разгромом старых классов и отдачей их судьбе. Представители капиталистических классов также проходят сложный процесс воспитания и поднимаются до активных людей социалистического общества». Подобных ошибочных формулировок немало в работе Халитова.

Выпущенные институтом труды страдают рядом существенных недостатков и ошибок. В подготовке и издании I тома произведений Г. Тукая (составители Агишев и Хисматуллин, отв. редактор тома Х. Ярмухаметов) институт проявил безответственность и неряшливость (неправильная оценка творчества Тукая в предисловии, искажение текстов поэта и т. д.).

Ряд ошибочных формулировок содержит брошюра Агишева «Тукай-патриот», в которой четко не освещены основные моменты деятельности народного поэта, как создателя литературного поэтического языка татарского народа, как борца против националистов и та огромная работа поэта, сделанная им в деле приобщения татарского народа к русской культуре. Брошюра т. Агишева пестрит такими выражениями: «В стихотворении «Осень» (1906) [поэт описывает] русскую социальную действительность, т. е. осень 1906 г., когда революция 1905 года была подавлена огнем и мечом русского самодержавия...», «Это татарские полки прорвали белофинские укрепления под Выборгом...», «Это его (Тукая) потомки — татары и русские, украинцы и белорусы, казаки и узбеки...» и т. д.

Слабо работают также сектора фольклора и татарского языка. С начала войны в области фольклора ничего не сделано, сбор и изучение фольклора институтом заброшен, не обеспечено составление научной грамматики татарского языка.

Абсолютно ничего не сделано институтом по дальнейшему изучению, улучшению новой орфографии и внедрению алфавита на основе русской графики в массы. От этого важнейшего государственного дела институт совершенно отстранился.

Необходимо указать, как на ошибку, ликвидацию в институте сектора русского языка (в 1941 г.), в связи с сокращением штатов. Дирекция института не проявила настойчивости в его восстановлении.

Институт не сумел по-серьезному решить задачу сбора материалов, необходимых для развернутой научно-исследовательской работы, не собрал сколько-нибудь полно документов, первоисточников, главным образом, относящихся к позднейшему времени истории Татарии, к периоду гражданской войны и советской власти, а также материалов об участии татарского народа в Великой Отечественной войне Советского Союза против немецких захватчиков. Институт не имеет даже достаточных документов для освещения таких важных моментов, как научная биография татарских революционеров Ямашева, Камиль Якуба, Вахитова и др.

Причинами указанных серьезных недостатков и ошибок в работе института являются:

Низкий теоретический уровень научных работников института, слабая научная квалификация работников; отсутствие серьезной постановки теоретической учебы и воспитательной работы со стороны первичной партийной организации и дирекции института. Парторганизация института (секретарь т. Гимади) не сумела вникнуть по-существу в научно-исследовательские работы института, не организовала критику ошибок и недостатков в работе института.

Низкий уровень научно-исследовательских работ, замкнутость, оторванность института от общественности, научных сил вузов и учреждений г. Казани, слабое привлечение внештатных авторов, крупных специалистов (академиков, профессоров) Москвы и Ленинграда.

Отсутствие квалифицированного обсуждения научных работ на Ученом Совете института, который созывается очень редко (с марта 1944 г. до 10 мая 1944 г. не проведено ни одного заседания) и проводится без привлечения представителей культурно-общественных организаций, а в проводимых заседаниях Ученого Совета обсуждаются больше всего организационные вопросы.

Неудовлетворительное руководство Ттнаркомпроса, которое вместо контроля и помощи институту ограничивалось лишь финансированием и утверждением планов и отчетов института. Фактически Наркомпрос ТАССР самоустранился от руководства работой института.

Крайне слабое научное руководство дирекции института, неумение организовать научной работы, наличие зазнайства и самоуспокоенности у директора т. Ярмухаметова и зам. директора по научной части т. Агишева. Сотрудники института характеризуют их не соответствующими своему назначению и не способными ни по знанию, ни по деловым качествам для правильной организации научных работ.

За время своего существования институт, конечно, проделал некоторую работу: коллективом института при активном участии тов. Рамазанова14 составлены русско-татарский словарь военных терминов, диалектологический словарь татарского языка; подготовлены к печати труды профессора Алпарова15 по языкознанию; сборник татарского фольклора, очерки А. Тарасова о жизни и деятельности X. Ямашева и «Татария в период подготовки и проведения Октябрьской социалистической революции»; составлен Р. Газизовым16 учебник русского языка для VIII, IX, X классов нерусской средней школы; подготовлены к печати второй том произведений Тукая и первый том сочинений поэта М. Гафури и др.

Но институт при правильном руководстве мог бы сделать больше.

При поднятии идейно-политической, воспитательной работы в институте, коренном улучшении руководства и методов работы, укреплении института научными кадрами, он может исправить допущенные ошибки и оказать большую помощь в деле изучения вопросов истории Татарии, истории татарской литературы и развития татарской советской культуры.

Члены бригады по проверке работы

Татарского Института языка, литературы и истории

1. . подпись Анушкин

2. подпись Узбеков

3. подпись Гайнуллин

4. . подпись Сабитов

5. подпись Хайруллин 1

ЦГА ИПД РТ. Ф. 15. Оп. 5. Д. 1143. Л. 57-69.

Из выступления первого секретаря Обкома ВКП (б) 3 . Муратова на заседании бюро

6 октября 1944 г.

Товарищи, по-моему, бригада, которая проверяла деятельность института разобралась в основных вопросах, о которых [докладывали] тт. Сабитов и Анушкин.

Товарищи знают, что проверка работы научно-исследовательского института проводилась по специальному поручению Центрального Комитета партии. До этого еще бригада ЦК находилась у нас, ознакомилась с положением дела, и с политической работой, и с научной работой и натолкнулась на то, что в Казанском институте языка, литературы и истории по существу не занимались действительной разработкой вопросов истории, а занимались воспроизведением националистической установки как в области истории литературы, искусства, так и в своей политической деятельности и консультативной. И те факты, которые приводилась] здесь и в выступлении самого директора института т. Ярмухаметова и в выступлении т. Гимади и т. Тарасова свидетельствуют о том, что Центральный Комитет партии действительно правильно вскрыл недостатки и ошибки в его работе. [... ]**

Тов. Ярмухаметов должен отбросить гнилую методологию, потому что, в конце концов, он создал в институте такую обстановку, что оказывается в течение пяти лет они все время занимались разговорами об Идегее. Это говорит об исключительной ограниченности, политической ограниченности, директора института, он должен был заметить это.

Если все работники, работа которых была сосредоточена на истории поднятия Золотой Орды, [занимались изучением] противника истории татарского народа, то это есть прямая ошибка, заблуждение. Вы должны были поднимать всю историю с политической и научной позиции. [... ]

Т. Ярмухаметов подготовился к докладу и доложил здесь чем занимался институт. Вы не могли даже назвать своих сотрудников, Вы, где творились националистические дела, Вы являетесь таким ответчиком. Вы еще не понимаете до сих пор своей ответственности, просто, или потому, что вы с сугубо малым багажом. Или Вы хотите вести неправильную, нечистую линию?

Т. Гимади сказал, что он находился в плену, по сути дела, националистической позиции и настроений, которые складывались у вас в институте, а Вы на бюро ни слова не сказали, Вы подумайте над этим, иначе не устраните эти ошибки. В таком кругу, где нет политической остроты, могут возникнуть благодушие и самодовольство, что мы мол, владеем всеми ключами науки. Именно в такой обстановке, в гнилой, могли возникнуть такие ошибки. Вы пока не чувствуете всей деятельности неправильной, вредной, которая могла бы привести к серьезному положению, если бы ЦК ВКП (б) вовремя не подметил. [... ]

Почему такие ошибки являются опасными? Потому, что националисты наглые враги нашего государства, потому, что националисты те же фашисты, потому что фашизм злейший враг человечества, потому, что фашизм противопоставляет все нации одной.

Эти ошибки могли лить воду на мельницу фашизма.

Почему у вас во всей тематике преобладает по всей линии Идегей, Золотая Орда и с точки зрения языка и с точки зрения литературы. Почему вы идете по выпаданию тех тем, которые должны быть правильными, почему выпадает тема — дружба с русским народом, почему выпадает тема, как с помощью русского народа был свергнут царизм, почему у вас выпадает это из поля зрения, у вас — коммунистов. Почему? Случайно ли это? Это есть вопрос идеологической, прежде всего, чести перед партией. Работники литературы должны быть честными и должны быть до конца ленинцами. Где искать ключ? Этот ключ находится в наших руках. Именно ленинско-сталинское учение является единственно правильным — научным, связанным с разработкой общественных наук.

На бюро мы не хотим решать насчет нюансов, а [только] о самом главном, когда речь идет насчет присоединения ханства к Московскому государству. Нужно сказать, что это идет в разрез.

Специально в решении ЦК ВКП (б) указано о том, чтобы обратили особое внимание на освещение определенных вопросов на борьбу татарского народа совместно с русским против царизма и капиталистического гнета. Вы покажите, что татарский народ под руководством нашей большевистской партии ликвидировал царский гнет в период октябрьской революции и историю социалистического преобразования татар в этот период.

Неужели за пять лет вы не могли показать [успехи] хотя бы в области сельского хозяйства. Коммунистам, работающим на историческом фронте, нужно глубоко проанализировать грубые ошибки политического характера, чтобы отрешится от них.

Необходимо, чтобы указание ЦК ВКП (б) было воспринято вами, каждым из вас, как программа действий.

Если институт будет существовать дальше, главной определяющей программой должны быть 7 пунктов из решения ЦК ВКП (б). Вся сила их должна быть направлена на действительно научную разработку всей работы, тогда [это] будет действительным исправлением допущенных ошибок.

И последнее: Почему такие ошибки произошли? По умыслу, или что-то другое. На этот вопрос ЦК партии дало решение, ответ дан. Ответ дан глубокий, правильный, и он вскрывает природу и причину этих ошибок. [... ]

ЦГА ИПД РТ. Ф. 15. Оп. 5. Д. 1143. Л. 70-78.

О состоянии работы по составлению «Очерков по истории Татарской АССР»

Заслушав доклад директора Института языка, литературы и истории Казанского филиала Академии Наук СССР т. Гайнуллина о состоянии работы по составлению «Очерков по истории Татарской АССР», бюро Обкома ВКП (б) отмечает, что Институт языка, литературы и истории в 1945 году ограничился лишь разработкой первой части проспекта и, по существу, не развернул работу по составлению «Очерков по истории Татарской АССР», — в результате чего за прошедший период написаны только 3 главы первой части истории Татарии и совершенно не начата работа по составлению IV-й главы, посвященной периоду «Казанского ханства».

Институт до сих пор не закончил составление проспекта второй части «Очерков по истории Татарской АССР» и не начал работу по подготовке отдельных глав второй части «Очерков», а V, VI, VII главы, охватывающие периоды индустриализации страны, коллективизации сельского хозяйства и принятия Сталинской Конституции — не обеспечены даже авторами.

Такое неудовлетворительное состояние работы по созданию «Очерков по истории Татарской АССР» объясняется тем, что Институт языка, литературы и истории после постановления ЦК ВКП (б) от 9/VIII-1944 года «О состоянии и мерах улучшения массово-политической и идеологической работы в Татарской парторганизации» все еще медленно перестраивает свою работу, не наладил систематическое квалифицированное руководство работой историков, до последнего времени не была создана даже редакционная коллегия «Очерков».

Бюро Обкома ВКП (б) отмечает, что Комиссия Института истории Академии Наук СССР, выделенная в помощь для разработки «Очерков по истории Татарской АССР» до сих пор не уделяла достаточного внимания этим вопросам.

Бюро Обкома ВКП (б) постановляет:

1. Считая работу по созданию «Очерков по истории Татарской АССР» одной из основных задач Института языка, литературы и истории — обязать директора Института т. Гайнуллина в соответствии с этой задачей, перестроить свою работу, приняв неотложные меры к ускорению составления «Очерков». В частности:

а) привлечь к научной работе наиболее квалифицированных историков гг. Москвы, Казани и других городов, создать им необходимые условия для научной работы;

б) подобрать авторов для разработки неначатых глав как первой, так и второй части «Очерков» и в шестимесячный срок закончить составление проспекта «Очерков» по советскому периоду;

в) в целях исследования направлять авторов «Очерков» в научные командировки, а также совместно с Государственным музеем ТАССР организовать экспедиции по сбору материалов по истории Татарии;

г) привлекать к работе над «Очерками» работников государственного и партийного архивов;

д) разработать и представить на рассмотрение бюро Обкома ВКП (б) практические мероприятия по повышению научной квалификации сотрудников Института и по подготовке при Институте научных работников, специализирующихся по истории Татарии.

2. Рекомендовать председателю Казанского филиала Академии Наук СССР т. Арбузову²² и директору Института т. Гайнуллину систематически ставить на обсуждение Президиума филиала Академии Наук вопросы, связанные с написанием истории Татарии, а также организовать обсуждение разработанных тем с привлечением историков и других научных работников.

3. Предложить т. Гайнуллину и управляющему Татгосиздатом т. Тинчурину²³ организовать издание отдельных сборников статей из готовых глав «Очерков по истории Татарии».

4. Учитывая, что научные работники Института тт. Гимади и Халитов находятся в плохих жилищных условиях, обязать председателя Исполкома Казанского горсовета т. Якушева²⁴ в месячный срок предоставить им подходящие для нормальной работы квартиры.

Просить Институт истории Академии Наук СССР командировать на месячный срок для оказания научной помощи в работе по составлению «Очерков» руководителя Комиссии Института истории т. Кучкина²⁵.

Обязать секретаря Обкома ВКП (б) по пропаганде т. Гафарова²⁶ установить систематический контроль за работой Института по созданию «Очерков по истории Татарской АССР».

ЦГА ИПД РТ. Ф. 15. Оп. 27. Д. 952. Л. 82-84.

Примечания

1. Ярмухаметов Халит Хуснутдинович (1904-1981) -фольклорист, доктор филологических наук.

2. Яфаров Бекер Арифович (1893-1954) — литературовед, сотрудник ИЯЛИ (1942-1952). Защитил кандидатскую диссертацию по теме «Литература камско-волжских булгар X-XIV вв.» и написал работу по литературному памятнику «Нахджал-фарадис». Из-за постоянной критики его научной деятельности был вынужден покинуть институт в 1952 году.

3. Хисматуллин Абдулхай Хисматуллович (1895-1977) — литературовед.

4. Агишев Якуб Халилович (1899-1972) — литературовед, критик.

5. Башкиров А. — ученый-археолог, доктор исторических наук.

6. Черепнин Лев Владимирович (1905-1977), историк, академик АН СССР.

7. Шафиков Мухамет Харисович (род. 1915), в 1944-1946 гг. — II секретарь Татарского обкома ВЛКСМ.

8. Контюков Умяр Тактарович (род. 1907) — нарком просвещения ТАССР.

9. Шарафеев Сайд Мингазович (1906-1975), в 1943-1950 гг. — Председатель Совета Министров ТАССР.

10. Тарасов Алексей Анисимович (род. 1899), в 1941-1946 гг. — заведующий сектором истории (1941-1945) ИЯЛИ, кандидат исторических наук.

11. Халитов Гали Мухаметгалиевич (1915-1992) — литературовед, доктор филологических наук.

12. Гимади (Гимадутдинов) Хайрутдин Гимадеевич (1921-1961) — историк.

13. Терегулова (?)

14. Рамазанов Шигаб Алимович (1887-1948), в 1942-1945 гг. научный сотрудник Института языка, литературы и истории, языковед.

15. Алпаров Гибад Хабибуллович (1888-1936) — профессор, языковед.

16. Газизов Риза Саляхутдинович (1894-1981) — языковед.

17. Анушкин — ответственный редактор республиканской газеты «Красная Татария».

18. Узбеков Ибрагим Нурутдинович (1902-1989), в 1941-1950 гг. — ответственный редактор газеты «Кзыл Татарстан».

19. Гайнуллин Мухамет Хайруллович (1903-1985), в 1943-1944 гг. — управляющий Татгосизда-том при СНК ТАССР, в 1944-1953 и 1959-1961 — директор Института языка, литературы и истории, доктор филологических наук, литературовед.

20. Сабитов Ибрагим Хайруллович (род. 1910), в 1941-1944 гг. — зав. сектором печати ОК ВКП (б), в 1944-1951 гг. — начальник управления по делам искусств при Совмине ТАССР.

21. Хайруллин Хасан Фахрутдинович (1910-1994), в 1942-1944 гг. — зав. сектором литературы ИЯЛИ, в 1944-1947 гг. — инструктор отдела пропаганды и агитации ОК ВКП (б).

22. Арбузов Александр Ерминингельдович (1877-1968), химик, академик АН СССР, заслуженный деятель науки и техники РСФСР, ТАССР.

23. Тинчурин Закир Валеевич (род. 1895), в 1942-1944 гг. — зам. наркома просвещения ТАССР, в 1944-1952 гг. — директор Татгосиздата.

24. Якушев Алексей Петрович (род. 1908), в 1943-1944 гг. — зам. Председателя СНК ТАССР, с 1944 г. — председатель исполкома Казанского горсовета.

25. Кучкин Андрей Павлович (род. 1888) — советский историк, профессор. С 1940 г. — в Институте истории АН СССР. Один из авторов учебника «История ВКП (б) « (1934).

26. Гафаров Сулейман Шакурович (род. 1909), в 1943—1948 гг. — секретарь Татарского обкома ВКП (б) по пропаганде и агитации.