О происхождении татар Среднего Поволжья и Приуралья

... Для нас, русских историков, история волжских татар и булгар имеет колоссальное значение. Без ее изучения мы никогда не поймем связь России с Востоком.

Эта история блестящего, яркого, талантливого, энергичного, смелого народа — татарского народа, привлекает нас своим большим значением в истории, я бы сказал, общей, международной.

Академик М. Н. Тихомиров

В 1946 г. Отделение истории и философии АН СССР совместно с Институтом языка, литературы и истории Казанского филиала Академии наук провели в Москве научную сессию по этногенезу казанских татар. Сессия была организована в целях дальнейшей научной разработки истории Татарской АССР в свете постановления ЦК ВКП (б) от 9 августа 1944 г. «О состоянии и мерах улучшения массово-политической и идеологической работы в Татарской партийной организации».

203

Это был первый и удачный опыт проведения этно-генетических конференций в истории исследования прошлого народов Поволжья и Приуралья. С четырьмя основными докладами на сессии выступили: А. П. Смирнов — «К вопросу о происхождении казанских татар», Т. А. Трофимова — «Этногенез татар Среднего Поволжья в свете данных антропологии», Н. И. Воробьев — «Происхождение казанских татар по данным этнографии», Л. 3. Заляй — «К вопросу о происхождении татар Поволжья (по материалам языка)». Содоклады сделали: Н. Ф. Калинин (по материалам эпиграфики) и X. Г. Гимади (по историческим источникам). В выступлениях приняли участие видные ученые страны, члены-корреспонденты АН СССР М. Н. Тихомиров (позднее академик), А. Ю. Якубовский, С. П. Толстов, Н. К. Дмитриев, С. Е. Малов и другие. Сессией руководил выдающийся советский историк, академик Б. Д. Греков.

Несмотря на то, что данная сессия не смогла до конца решить все вопросы сложной проблемы этногенеза казанских татар, что, естественно, нельзя было решить лишь на одной конференции, однако была проделана большая и полезная работа — поставлен перед наукой вопрос происхождения и формирования татарского народа. Проведя обсуждение поставленных вопросов, ученые приняли своего рода программу дальнейшего, более углубленного изучения этой серьезной и актуальной проблемы. В докладах и большинстве выступлений проходила идея о том, что в формировании этноса казанских татар основную роль сыграли тюркоязычные народы (булгары и другие), которые еще до прихода монгольских завоевателей, входя в контакт с местными финно-угорскими племенами, создали Булгарское государство, стоявшее на более высоком уровне экономического и культурного развития по сравнению с монголами-кочевниками '. Необходимо подчеркнуть, что этот основной вывод сессии подтвердился и еще более обогатился новыми ценными материалами, выявленными за сорок лет, прошедших после сессии.

Особенно большие успехи достигнуты в результате проведения археологических исследований. На основе многолетнего сплошного обследования бывшей территории Волжской Булгарии, при учете дореволюционных

¹ Материалы сессии опубликованы в работе: Происхождение казанских татар. Казань, 1948.

204

исследований, был составлен наиболее полный Свод булгарских и булгаро-татарских памятников, включающий в себя около 2000 различных объектов, 85 % которых приходится на долю Татарской АССР. Раскопки Булгарского, Билярского и некоторых других городищ и селищ, Иски Казани и Казанского кремля, изучение эпиграфических памятников XIII — XVII вв. открыли новые страницы в истории образования Волжской Булгарии, отдельных ее городов, выявили весьма ценные сведения по материальной культуре волжских булгар и казанских татар.

Раскопки Больше-Тарханского, Танкеевского, Тетюшского, Билярского и некоторых других памятников, круга памятников предбулгарской эпохи позволили высказать их исследователям новые идеи о ранней тюркизации Среднего Поволжья, об этническом составе края в период образования Волжской Булгарии, в частности,

о значительной роли угорского или тюрко-угорского компонента в формировании волжских булгар. Ряд новых положений требует уточнений и проведения новых работ в целях получения подтверждающих данных.

Значительные успехи достигнуты; лингвистами я изучении истории татарского языка, особенно его диалектов, вопросов образования и развития национального литературного языка, языка отдельных памятников древнетатарской литературы и рукописей XVI —

XVII вв., антропонимов и топонимов Татарской АССР. Ценнейшие сведения получены в результате историко-лингвистического анализа древне-булгарского языка {именника болгарских князей, тюркских заимствований в венгерском языке, языка булгарских эпитафий) и сопоставления этого языка с татарским. Такая серьезная работа позволила поставить эту сложную проблему на подлинно научную основу.

В исследовании тех или иных периодов этногенеза и этнической истории татар Среднего Поволжья и Приуралья, особенно поздних периодов, немалых успехов достигли и представители других наук. В 50—60-х годах Н. И. Воробьевым и под его руководством были созданы фундаментальные труды по традиционной этнографии казанских татар. Исследования материальной культуры других этнографических групп татарского народа (татар-мишарей, татар-кряшен) заметно усилились в последнее время.

Необходимо отметить углубленное научное изучение

206

татарского народного орнамента, других видов и художественно-технических средств декоративно-прикладного искусства казанских татар, позволяющее видеть истоки этого искусства у волжских булгар. Будучи одним из наиболее устойчивых элементов материальной культуры, отражающим развитие духовной культуры народа в разные исторические периоды, орнамент является ценнейшим источником в постановке и решении вопросов этногенеза. Значительны также успехи фольклористов в сборе и публикации произведений почти всех жанров устного народного творчества, этого огромного наследия духовной культуры. Сделаны немалые сдвиги в изучении музыкального фольклора, музыкальной этнографии татарского народа.

В рамках одного раздела небольшой книги невозможно проанализировать весь этот огромный научный материал, освещенный в достаточно большом числе монографий, сборников и отдельных статей, опубликованных в центральных, местных, частично зарубежных изданиях.

Пользуясь случаем, хочется дать краткое изложение основных выводов, вытекающих из анализа накопленных к настоящему времени историко-археологических материалов по проблеме происхождения татар Среднего Поволжья и Приуралья. Эти выводы вытекают также из того экскурса, который был сделан в предыдущих очерках книги по истории Волжской Булгарии и Казанского ханства, их основных городов. Естественно, как историк, по силе возможности воспользуюсь при этом опубликованными, апробированными сведениями других смежных наук. Итак, эти основные выводы кратко сводятся к следующему.

Булгарское происхождение казанских татар подтверждается всем наличием данных о материальной и духовной культуре, самосознанием казанских татар. Основа экономики Вожской Булгарии — пашенное земледелие на больших и плодородных площадях — была основой экономики и Казанского ханства. Именно оседлая земледельческая, а не кочевая монгольская, культура Казанского ханства была занесена из прежнего, земледельческого центра Булгарии; булгарская земледельческая культура была базой развития феодальных отношений этого государства. Булгарская паровая система была унаследована казанскими татарами, булгарский плуг с металлическим лемехом (сабан) был основ-

206

ным земледельческим орудием населения Казанского ханства и позднейших времен. Старая земледельческая культура булгар нашла отражение в национальном празднике татарского народа «Сабан-туй».

Казань с ее Гостиным островом на Волге, подобно Булгару с его волжским же Ага-Базаром, являлась центром международной торговли между Западом и Востоком. На примере Казани и Казанского ханства очевидны полное сохранение и дальнейшее развитие традиций булгарской внутренней и внешней транзитной торговли.

Преемственность булгаро-татарской экономики и культуры прослеживается и в градостроительстве. Булгарское оборонное зодчество (крепостные сооружения городов, феодальных замков и военных форпостов) нашло продолжение в строительстве городских укреплений Казанского ханства. Наличие каменных сооружений в татарской Казани явилось сохранением традиций монументальной архитектуры Волжской Булгарии. Сохранившиеся каменные сооружения XV в. в городе Касимове (минарет Ханской мечети), построенном выходцами из Казани, и архитектурные памятники города Булгара (Малый минарет) относятся к одной архитектурной школе при наличии отдельных местных элементов. Черты восточного классицизма булгарского монументального зодчества проявились в последующем не только в архитектуре, но и в орнаментации эпитафий Казанского ханства. В целом, городская культура Казанского ханства — это продолжение и дальнейшее развитие городской культуры Волжской Булгарии.

Тождество булгаро-татарской материальной культуры ясно выделяется в ремесле и прикладном искусстве. Археологические находки, выявляемые на городищах Волжской Булгарии и Казанского ханства, повторяют друг друга. Еще в 1955 г. А. П. Смирнов писал: «Достаточно твердо установлено теперь при помощи сравнения большого материала городища Великие Болгары из слоя XIV века с материалами из древнейших слоев Казани преемственность культуры казанских татар от волжских булгар»'. Богатый материал в этом отношении дали дальнейшие раскопки Булгарского, Билярского городищ, Иски-Казани и Казанского кремля: близость или тождественность ювелирных изделий, железных ору

¹ Смирнов А. П. Итоги археологических работ в зоне затопления Куйбышевской ГЭС. Казань, 1955, с. 24.

207

дий труда и оружия, предметов быта, простой лощеной и поливной керамики, остатков ремесленного производства, эпиграфики. Наиболее характерной в этом отношении является Старая Казань — крупное и яркое связующее звено булгарской и казанско-татарской материальной культуры: здесь слои с обильным материалом домонгольской и золотоордынской Булгарии и Казанского ханства. Изделия ювелирного и в целом декоративно-прикладного искусства казанских татар не только XV—XVI вв., но и позднейших времен (XVIII — начала XX в.) в своей основе являются булгарскими. Виды татарского народного орнамента — растительный, геометрический и зооморфный — в основном восходят к булгарским.

Эпиграфика казанских татар явилась на основе эпиграфики волжских булгар. Монографическое исследование эпиграфических объектов Среднего Поволжья (Г. В. Юсупов) показало, что типологические элементы булгарских эпитафий (как I, так и II стилей) в процессе смены политического строя легли в основу нового стиля надгробий первой половины XVI в., притом органически связующую роль в возникновении этого классического стиля сыграли памятники XV в. Хотя в палеографическом отношении памятники XV в. значительно уступают булгарским, но на них встречается рельефный почерк I стиля XIII — IV вв. и нового стиля XVI—XVII вв. В языковом отношении памятники XV в. также близки к эпитафиям как XIV, так и XVI вв., а также к таким литературным наследиям Казанского ханства, как «Нуры-содур» и «Тухфаи-мардан».

Говоря об эпиграфических памятниках, следует особо отметить то, что обычай их установления в Поволжье присущ лишь волжским булгарам, позднее — казанским татарам. Примечательным является тот факт, что на одном и том же кладбище современных татарских сел Заказанья и Горной стороны встречаются памятники XIV, XV, XVI вв. или XIV и XVI вв. и более поздних времен. Это ярко свидетельствует о беспрерывном функционировании' татарских кладбищ с булгарского времени. Необходимо особо подчеркнуть предельно бережное отношение к этим памятникам со стороны татарского населения, в отличие от других тюркоязычных народов края. Казанские татары относятся к булгарским эпитафиям с достойным уважением: бережно охраняют их» обновляя ограды, называют их «таш газизләр» (камни-

208

святыни»), «Таш билге» («Каменный памятник»), «Изге таш» («Святой камень»), «Изге зират» («Святое кладбище»). Определения «святыня», «святой» применены в данном случае в смысле глубоко чтимого, дорогого, заветного.

Татарский народ хранит бережное отношение не только к эпиграфическим, но и другим памятникам булгарской старины: городищам, селищам, отдельным урочищам, называя их «Шәһре Болгар», «Шэм-Суар», «Кашан каласы», «Иске Казан», именами других исторических городов, а также общими названиями «кала тау» (сокращенно от «кала тауы» — «гора, где раньше был город»), «кызлар каласы» («девичий город»), «иске авыл» («старое селение»), «иске йорт» («старое жилище»), Русские называют эти булгарские памятники «татарской городок», «татарское жилище», «иски-юрт». Легенды, предания и другие произведения устного народного творчества о булгарских городах и селах, о переселении булгар в Заказанье и Северное Предволжье,

о возникновении Иски Казани взамен Булгару широко распространены среди казанских татар и нашли яркое освещение в литературе.

Многие исследователи истории народов Восточной Европы связывали казанских татар с булгарами, считали Казанское ханство продолжением истории Волжской Булгарии, обращали особое внимание на то, что казанские татары с гордостью называли себя булгарами, а свое прошлое — «булгарлык» («булгарство»). Употребление эпитета «ал-булгари» («булгарский») не только в прежние столетия, но и в XX в. (по материалам «шэжэре» — родословных) служит прекрасным примером сознания казанскими татарами своего булгарского происхождения.

О том, что казанские татары раньше назывались булгарами, ярко свидетельствует известное выражение Никоновской летописи, составленной во второй половине XVI в.: «болгары, глаголемии казанцы», т. е. булгары, называемые казанцами. Особенно примечательна более конкретная фраза летописи: «болгары, еже ныне глаголются казанцы»¹.

Однако было бы в известной степени односторонностью ограничить этногенез казанских татар лишь волжскими булгарами. Сама история Булгарского госу-

¹ ПСРЛ, т. XI. М., 1965, с. 12.

209

дарства была тесно связана с историей Хазарии, позднее — Золотой Орды. Булгарская культура испытала влияние культур многих народностей, к булгарам проникли элементы культур Средней Азии, Руси, Кавказа, мамлюкского Египта.

Еще на московской сессии 1946 г. было отмечено, что современный татарский язык нельзя считать продолжением одного булгарского языка. Татарский язык в своей основе пережил очень большие изменения. Помимо булгарского, в формировании языка казанских татар сыграл роль и кипчакский язык. Одновременно приходится отметить близость булгарского и кипчакского языков, их отношение к одной языковой группе. Это в некоторой степени подтверждается, помимо данных лингвистики, высказываниями современников о том, что половцы, т. е. кипчаки, «с болгары язык и род един». Эти слова принадлежат великому князю владимирскому Всеволоду III, крупному политическому и государственному деятелю своего времени (конец XII — нач. XIII вв.), который достаточно хорошо был осведомлен о своих ближайших соседях, т. е. о булгарах и кипчаках, с которыми Русь издавна имела тесные экономические и культурные связи.

Прежде всего следует отметить этническую и языковую близость булгар с нижневолжскими кипчаками под названием саксинов. Переселение некоторой части саксинов в Волжскую Булгарию перед нашествием монголов, в целом историческая близость булгар и саксинов в последующее время отмечены в ряде письменных источников — в русских летописях и в сочинениях арабоперсидской географии. Известно несколько половецко-кипчакских могильников и погребений в закамских и частично заказанских районах Татарии: Байрако-Тамакский могильник в Бавлинском районе и кипчакская «каменная баба» в том же районе у с. Уруссу, Лебединское погребение в Алексеевской районе и кипчакское погребение с остатками коня на Камаевском городище. Известен кипчакский род в составе княжеских фамилий Казанского ханства. В то же время доля кипчакского этноса в происхождении казанских татар была небольшой, о чем свидетельствует прежде всего несравнимо малое количество кипчакских древностей на булгаро-татарской территории в отличие от булгарских — сравни: около 2000 собственно булгарских памятников (городищ, селищ, могильников, эпиграфических объектов,

210

богатейших кладов и находок, отдельных местонахождений) и всего 4 кипчакских памятника (о кипчаках будет еще сказано ниже).

Кроме кипчакского компонента, в происхождении и формировании казанских татар была роль и ногайцев, что прослеживается лингвистически и по историческим источникам: ногайские элементы в заказанских говорах, отдельные топонимы Татарии, связанные с этнонимом «ногай» («ногайский острог» в прошлом, «ногайские станы», «ногайские кладбища»), наличие большого числа ногайцев в татарской Казани, ногайское ополчение из Заказанья в период осады Казани войсками Ивана Грозного.

Наконец, нельзя не учитывать наличия финно-угорского элемента, что особенно заметно в северной полосе Заказанья — в бассейнах рек Ашита, Шешмы, частично Казанки — по данным топонимии: старые «черемисские» кладбища, «чирмеш ыруы» («черемисский род»), «чирмеш ягы» («черемисская сторона») татарских деревень, а также по материалам этнографии, антропологии и языка.

Итак, формирование этноса казанских татар явилось, сложным историческим процессом, включившим в себя ряд тюркоязычных, отчасти финно-угорских компонентов. Основу этногенеза казанских татар составили волжские булгары при определенном участии кипчаков-саксинов с XII в., ногайцев с XV — XVI вв. и финно-угорских народностей в течение X — XVI вв.

Помимо теории булгарского происхождения татарского народа, главным образом казанских татар, существует еще и теория кипчакского происхождения современных татар. Она основана на данных языка, в некоторой степени — на исторических материалах и, конечно, на том известном факте, что кипчаки Золотой Орды в. XIV — XV вв. назывались еще и татарами. Основным лингвистическим источником в данном вопросе является широко известный «Кодекс Куманикус» («Куманский словарь»; «куманы» — параллельное, западноевропейское название кипчаков), составленный в начале XIV в. В свое время академик-тюрколог В. В. Радлов, проанализировав этот словарь, высказал мнение о том, что он стоит ближе к языку татар-мишарей.

Правда, были и иные точки зрения: некоторые видели аналогии языка «Кодекса» в языках караимов (западных караимов), ногайцев, каракалпаков; другие пред

211

лагали поиски параллелей в юго-западном углу южно-русских степей, в Крыму. Однако целый ряд исследователей, среди них и казанские, например, Али-Рахим, Г. С. Губайдуллин, Л. Т. Махмутова, И. А. Абдуллин’ в той или иной степени придерживаются мнения В. В. Радлова.

В последние годы Ш. Ф. Мухамедьяров выступил с теорией ассимиляции булгарского языка кипчакским. Возможность такой ассимиляции была высказана и лингвистом В. X. Хаковым, отметившим одновременно, что это мнение требует дополнительной аргументации и конкретных уточнений. В определенной степени принимая концепцию Ш. Ф. Мухамедьярова, хотя и не соглашаясь с рядом ее пунктов, хочется отметить, что подобная ассимиляция главным образом относится к татарам-мишарям, которую можно проследить по некоторым историко-археологическим источникам с использованием данных языка.

В 50—60-х годах М. Р. Полесских исследована группа средневековых археологических памятников Пензенской области, среди которых было более 40 городищ и селищ. Основная их часть находится в бассейне верхнего и среднего течений реки Суры к востоку и юго-востоку от современной Пензы. Часть поселений расположена в верхнем течении реки Мокши в северо-западной части области. В процессе изучения этой группы памятников несколько раз менялась точка зрения об их этнической принадлежности, что объясняется, видимо, новизной данного круга памятников как для региона, так и исследователя. Так, в первых, предварительных публикациях своих исследований он датировал эти поселения XIII — XIV вв. и связывал их с пришельцами «половецко-кипчакского или аланского происхождения», сдвинутыми монгольским нашествием. Чуть позднее он отнес их к буртасам, ассимилированным монголами; наконец, идею буртасской принадлежности памятников он отстаивал и позднее, но уже датируя их XI—XII вв. При этом М. Р. Полесских считал, что буртасы были ассимилированы кипчаками, принявшими участие в этногенезе татар-мишарей.

Мне пришлось близко ознакомиться с материалами пензенской группы памятников. Их керамика по своей форме, цвету и орнаментации находит хорошую аналогию в керамике памятников собственно булгарских земель. Небольшая часть коллекций имеет ранние черты,

212

например, отдельные элементы посуды Юловского и Наровчатского городищ; серебряные украшения с Золотаревского городища в значительной степени связаны также с домонгольским временем. Однако основная часть пензенских памятников относится к XIII — XIV вв. В целом о золотоордынском периоде свидетельствует масса всей собранной керамики: ясно выраженные элементы формы и орнаментации позднебулгарской глиняной посуды и отсутствие известных видов домонгольской гончарной и лепной керамики. В то же время эта посуда несколько отличается от собственно булгарской розоватым оттенком внешней поверхности, что присуще керамике золотоордынских городов Нижнего Поволжья.

С этими городищами и селищами в определенной степени связан ряд могильников в той же Пензенской области и в соседней с ней Мордовской АССР. Такие могильники, как Старосотенский, Кармалейский, отнесенные М. Р. Полесских к древней мордве и датированные XIV в., содержат и заметное число булгарских элементов, например, керамику, бронзовые котлы. Синхронный мордовский могильник с булгарскими вещами обнаружен и в центре Наровчата; там же вскрыты погребения с чисто мусульманским обрядом захоронения.

Наличие мордовских могильников XIV в. в районе распространения городищ и селищ с красной гончарной керамикой, а также параллельное существование двух типов могильников, т. е. мордовских и мусульманских, лишний раз свидетельствует о золотоордынском периоде пензенской группы поселений. Этнически они относятся к булгарам; попытка связывать их с буртасами, которая предпринята в последние годы некоторыми казанскими археологами, не убедительна, ибо буртасская материальная культура, с чем можно было бы сравнить указанные памятники, вообще не известна.

Исходя из всего этого, можно сказать, что определенная часть населения Волжской Булгарии, вынужденная оставить свои коренные земли после нашествия монголов, пришла в современную Пензенскую область (какая-то небольшая группа булгар могла оказаться здесь еще в конце домонгольского времени в период дружественных отношений с восточно-мордовским князем Пургасом). Булгарское население, придя на древмордовскую землю, частично ассимилировало жителей или проживало параллельно с ними, о чем свидетельствуют указанные могильники.

213

Эта группа булгар начинает самостоятельный путь развития, что связано с изолированностью ее от основных булгарских земель. Вскоре здесь возникает отдельный улус Золотой Орды с центром в Наровчате, расположенном на территории князя Бехана и известном также под названием города Мохша, где с 1312 г. началась чеканка джучидских монет. В фондах бывшего Саровского монастыря Мордовской АССР историком М. Г. Сафаргалиевым обнаружена родословная татарских князей Сеид-Ахмедовых, Адашевых, Кудашевых, Тенишевых и Янгалычевых, происходивших от этого Бехана «из Золотой Орды», который «по власти Золотой Орды царя владел многими окрестными городами и другими станищами татарскими и мордовскими» по долине реки Мохши; с того времени их потомки «стали владеть вотчинами и землями и поселились в разных местах». На территории владений одного князя-темника, принадлежавшего к потомкам Бехана, в 1257—1259 гг. возникает город Темников.

С 60-х годов XIV в. в этих западных землях образуется отдельное Наровчатское княжество под предводительством Секиз-бея, упомянутого еще в венецианских грамотах 1349 г. в качестве наместника правителя Тану (Азака-Азова). Захват Тану Мамаем в 1361 г. заставил Секиз-бея удалиться в мордовские земли, в район реки Пьяны. Однако в том же году прибежал туда другой ордынский князь —Тагай. Никоновская летопись сообщает, что вместе с ним прибыли и другие князья, между которыми началась борьба за власть на новой земле. Княжество Тагая с центром в Наровчате занимало довольно большую территорию. По наблюдениям М. Г. Сафаргалиева, в пределах бывших Симбирской, Нижегородской и Пензенской губерний еще в XIX в. было немало топонимов, носивших имя «Тагай».

Итак, перечисленные исторические материалы говорят о большой роли князей и прибывших с ними кипчаков («татар») в бассейнах Суры и Мохши. Эти материалы позволяют судить о большем количестве кипчаков по сравнению с булгарами, вошедшими в частичный контакт с местной мордвой. В такой же контакт с местным населением вошли кипчаки, о чем свидетельствуют и данные языка. О кипчакской основе мишарского диалекта татарского языка уже писалось в тюркологии. Это подтверждается и исследованиями казанских лин-

214

гвистов последних 20—25 лет. Об этом говорят и данные языка армяно-кипчакских рукописей XVI—XVII вв.

Кипчакский язык XI—XIV вв. в числе различных этнических примесей содержал и значительный огузский пласт (огузы, гузы — основные предки современных туркмен). По исследованиям Л. Т. Махмутовой, из татарских диалектов наибольшее число черт огузского типа находится в мишарском диалекте, притом довольно большое число огузских элементов относится к периоду не ранее XI в. Эти элементы, очевидно, объясняются через кипчакский язык — еще в XI в., начав продвижение на запад, кипчаки подчинили себе значительную массу огузов и печенегов. Часть печенегов, за исключением оттесненных кипчаками на запад и ассимилированных после этого маджарами, растворилась среди кипчаков. Огузы же составили немалый компонент в образовании мощного кипчакского союза племен. Современник этих событий Махмуд Кашгари, упоминая кипчаков, ставил их по языку ближе к огузам, а через сто лет ал-Гарнати в качестве основного населения города Саксина в низовьях Волги назвал огузов, и примерно еще через 100 лет, в XIII в., это население стало фигурировать в источниках под названием саксинов, т. е. нижневолжских кипчаков.

Исследователь этнографии татар-мишарей Р. Г. Мухамедова видит в их этногенезе, помимо кипчаков и булгар, участие и мочар, называя их отюреченными уграми. Более последователен и конкретен здесь лингвист-тюрколог М. 3. Закиев, отмечая в формировании мишарского этноса, кроме акациров (древнетюркское, гуннское племя) и кипчаков, и тюркоязычных маджар. Обратите внимание: именно тюркоязычные маджары (маҗар), а не финно-угорские (угорские!) мадьяры-венгры. Исследователь считает, что маджары позднее были растворены среди кипчаков — основного тюркского населения южной полосы Восточной Европы. Со своей стороны хочется также обратить внимание читателя на близость этнонимов «мишар» и «мажар».

Таким образом, этногенез татар-мишарей был довольно сложным историческим процессом, включившим в себя целый ряд компонентов, основным из которых явился кипчакско-булгарский с преобладанием кипчакского этноса.

Несколько слов о самих кипчаках. Кипчаки — тюркоязычные кочевые племена Северного Алтая, известные

215

там с II—I столетий до н. э. В те времена они еще не играли какой-либо заметной роли в истории Сибири и Центральной Азии. С VIII в. н. э. в качестве крупного объединения они входят в Кимакский каганат, образованный в Западной Сибири по среднему течению Иртыша — кипчаки составляли западную ветвь каганата, кочевую часть его населения. С середины IX в. в истории кипчаков происходят большие социально-экономические изменения: имущественное неравенство, выде

ление привилегированного сословия, что привело в конечном счете классовую верхушку общества к расширению своих владений, к походам.

Совместно с другими урало-алтайскими племенами кипчаки начали массовое движение на запад, что явилось вторым после гуннов крупным переселением племен. Вытеснив печенегов и торков, в начале XI в. кипчаки захватили Заволжье и вскоре—междуречье Волги и Дона. В 1055 г. они дошли до Днепра и таким образом стали хозяевами большой территории между Волгой и Днепром, которая превратилась в их вторую родину. Эти земли позднее получили название «Дешт-и-Кипчак», что в переводе с персидского означает «Степь кипчакская» или «Степь половецкая»; половцы — русское, летописное название кипчаков, от слова «поле» и означало человека поля, т. е. кочевника. С этого периода история половецкого мира теснейшим образом связалась с историей Руси: феодальные войны, дипломатия, торговля, брачные отношения между князьями и беками (а позднее, в 1223 г., совместная борьба с русскими против монголов на реке Калке).

Во второй половине XI в. сложилось два крупных кипчакских союза племен: западный на территории от Днепра до Дона и восточный — от Дона до Волги и в Нижнем Поволжье. Западный союз под предводительством хана Кобяка распался в 1183 г. под ударами войск Святослава и Рюрика. Восточный союз, напротив, усилился, и под водительством хана Кончака было образовано мощное феодальное объединение половецко-кипчакских племен. В ответ на поражение западных кипчаков и убийство хана Кобяка, в 1183 г. Кончак начал военные действия против Руси, взял Переяславль и Путивль, разгромил войска Игоря, сына Святослава, а самого князя взял в плен (эти события ярко отражены и в знаменитой поэме «Слово о полку Игореве»,

216

послужившей потом сюжетом для героической оперы «Князь Игорь»),

В результате постоянного общения с русскими часть половцев с середины XII в. стала переходить в христианство; даже преемник Кончака был крещен (Юрий). Походы русских 1190—1193 гг. подорвали силы половцев, они в период монгольского завоевания вошли в тесный контакт с русскими.

В 30-х годах XIII в. кипчаки под руководством Бачмана восстали против монголов (в армии Бачмана были также аланы и булгары), но потерпели поражение. Кипчаки вошли в состав Золотой Орды, образованного монголами государства на землях Дешт-и-Кипчак, основным, тюркским населением которого являлись кипчаки. Основная часть монголов («татаро-монголов») в армии Чингиз-хана, а затем и Батый-хана, после завоеваний Восточной Европы вернулись в Монголию, а оставшиеся ассимилировались среди кипчаков, но оставили за ними свое имя «татары» (откуда название «татары»— см, ниже). Это историческое явление наиболее ярко описано ал-Омари, крупнейшим арабским ученым-энциклопедистом первой половины XIV в.:

«В древности это государство было страною кипчаков, но когда им завладели татары, то кипчаки сделались их подданными. Потом они (татары) смешались и породнились с ними (кипчаками), и земля одержала верх над природными и расовыми качествами их (татар) и все они стали точно кипчаки, как будто они одного (с ними) рода, что монголы (и татары) поселились на земле кипчаков, вступали в брак с ними и оставались жить в земле их (кипчаков).» ¹

Заканчивая рассказ о кипчаках, необходимо обратить особое внимание на один важнейший момент. Под этим общим этническим термином нельзя подразумевать единую народность с одним «чистокипчакским» языком. Кипчаки сыграли ту или иную роль в формировании довольно значительного числа тюркоязычных народов: башкир, казахов, татар Среднего Поволжья и Приуралья, крымских и сибирских татар, узбеков и других (европеоидных и монголоидных).

Известные советские тюркологи Э. В. Севортян и А. К. Курышжанов отмечают неоднородность кипчаков,

¹ Тизенгаузен В. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. СПб., 1884, т. 1, с. 235.

217

считают, что под этнографическим названием «кипчаки» имелось в виду политическое военно-племенное объединение ряда тюркских народностей, племен и родов, удаленных друг от друга иногда на многие тысячи километров, говоривших на своих родных языках, для которых кипчакский язык не стал единым языком. Известны кипчакско-половецкая, кипчакско-булгарская, кипчакско-ногайская подгруппы кипчакской группы языков, с которыми связаны современные караимский, кумыкский, карачаевско-балкарский, крымско-татарский, татарский, башкирский, ногайский, каракалпакский, казахский языки. Хотя эта классификация Н. А. Баскакова требует еще уточнений, а может быть, в некоторой степени и пересмотра, однако не вызывает сомнения то, что кипчакский язык и его носитель был далеко не единым. Примеры неоднородности крупных союзов племен, различных даже по языку, но имевших одно собирательное название, в истории есть: до кипчаков это гунны, раньше— сарматы, еще раньше — скифы, а позже — татары.

Итак, откуда же название «татары»? Татары — этноним, имя некоторых тюркоязычных по происхождению племен Восточно-Тюркского каганата, известных с VIII в. по надгробным памятникам на могилах предводителей каганата. Эти племена известны под названиями «Токуз-татар» («Девять татар») и «Отуз-татар» («Тридцать татар»). Татары упомянуты также в китайских источниках IX в. в формах да-да, та-та, тан-тан. В персидском сочинении X в. «Худуд ал-алам» татары названы в качестве одного из родов Токуз-огузов — населения государства Караханидов, образованного после распада Западно-Тюркского каганата. Татары известны также по источникам XI в. Так, Махмуд Кашгари среди 20 тюркских племен называет племя татар, а ал-Гардизи приводит легенду из истории образования Кимакского каганата, по которой значительную роль в нем играли выходцы из татарского племени.

В XII в. татары начали играть заметную роль в движении, возникшем в степях Центральной Азии в процессе образования Монгольской империи '. Согласно

¹ Эти события ярко отражены в ряде ценных источников: в «Монгол ун-ниуча тобча’ан» («Тайная история монголов»; известна также под названием «Сокровенное сказание», а по-китайски «Юань-чао-биши», созданном в 1240 г.; ряде «Жами’ат таварих» («Сборник летописей») выдающегося персидского историка и государственного деятеля первой пол. XIV в. Рашид ад-дина; в монгольской летописи XVII в. «Алтай тобчи» («Золотое сказание»), а также в китайской хронике XIII в. «Мэн-да бэй-лу» («Полное описание монголо-татар»).

218

источникам, на той территории, где живут современные монголы, в XII в. проживали собственно монголы и другие монгольские племена, например, кэрэиты, меркиты, ойроты и найманы. Если все они занимали большую часть бассейнов Орхона и Керулена, а также земли западнее и севернее этих рек, то татары обитали на востоке— в районах озер Буир-Нор и Кулэн-Нор. В источниках, особенно «Мэн-да бэй-лу», эти татары названы восточно-монгольскими племенами; несмотря на то, что они когда-то были тюркоязычными по происхождению со временем их ассимировали более многочисленные монголы. Этот процесс усилился в период создания единой Монгольской империи под руководством Чингиз-хана («Великий хан»; его собственное имя — Тэмуджин или просто Тимучин).

Будучи талантливым полководцем и опытным дипломатом, Чингиз-хан достиг больших успехов в объединении разрозненных монгольских и подчиненных им других племен. При этом он удачно воспользовался давней враждой между некоторыми монгольским племенами и татарами. Считая татар своими кровными врагами (они в свое время убили его отца), Чингиз всю свою жизнь мстил им, призывал истреблять их. Когда он начал свой поход на запад, то поставил татар передним отрядом своей армии, вводил в бой первыми, в качестве своего рода смертников. Западноевропейский путешественник, венгерский монах Юлиан, побывавший в Восточной Европе в 1237—1238 гг., т. е. в период монгольских завоеваний, писал, что монголы, вооружив побежденные ими племена и народы, посылают в бой вперед себя и заставляют их называть татарами. Еще один путешественник фламандец Гильом Рубрук, посетив в 1254 г. Каракорум, столицу Монгольской империи, писал: «Затем Чингиз повсюду посылал татар, и оттуда распространилось их имя, так как везде кричали: «Вот идут татары»

Следовательно, по названию авангардного отряда все монгольское нашествие принималось как татарское. Вскоре это имя стало общим, нарицательным именем

¹ Гильом де Рубрук. Путешествие в восточные страны. — В кн.: Путешествие в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1957, с. 116.

219

для всех этих завоевателей. Собственно татары, первоначально тюркоязычные племена, к тому времени уже исчезли как этнос, были ассимилированы, поглощены монголами, оставив за ними лишь свое имя. Все монгольское завоевание называлось монголо-татарским или татарским.

Однако вскоре, после создания Золотой Орды в западных областях обширной монгольской империи и возвращения основных монгольских сил в Центральную Монголию, такая же история произошла с самими монголами, оставшимися в новых завоеванных землях — в «Дешт-и-Кипчак». Как видели выше по сообщению ал-Омари, они были ассимилированы кипчаками, но оставили за последними свое нарицательное имя «татары». Таких явлений в истории достаточно; вспомним лишь аспаруховых болгар, поглощенных со временем южными, придунайскими славянами, которые приняли от них имя «болгары», как и теперь называются.

Постепенно слово «татары» начало применяться для наименования тюркоязычного населения Восточной Европы, Средней Азии и Западной Сибири; в то же время оно больше всего распространилось в западных районах — в Поволжье и в прилегающих областях. Наименование военно-феодальной верхушки перешло на все население региона, однако этот термин применяли не сами эти народы, а другие, прежде всего европейцы и русские. Иными словами, тюркский мир восточнее Руси назывался татарским, был еще долго известен под названием Татария, Тартария. В названии этого мира татарским особую роль сыграла русская историческая и художественная литература, в целом общественное мнение России феодальной и поздних эпох.

Искусственное распространение названия «татары» среди тюркоязычных народов Восточной Европы и прилегающих областей объяснялось «реминисценциями (отголосками — Р. Ф.) монгольского завоевания, в первую очередь русской исторической традицией, ибо русские в большинстве случаев сохранили этот термин в качестве названия этих народов, которые почти совсем сами этого имени не употребляли или вовсе не употребляли» *.

Наиболее сильным тюркским государством после распада Золотой Орды в Поволжье стало Казанское

¹ Сб. Происхождение казанских татар, с. 137.

220

ханство — ближайший восточный сосед России, которое по старой традиции принималось как татарское. В русских источниках, отражающих события XV в., времени образования и начальной истории этого ханства, наряду со словами «болгары», «бесермены» (от слова «бусурманы», т. е. мусульмане), появляется слово «татары». Весь XV век — это время параллельного применения этих трех терминов для обозначения населения новой, булгаро-татарской земли — вначале Казанского княжества, а затем и ханства. Однако само население, т. е. бывшие булгары тогда еще не называли себя татарами. Как в XV, так и в XVI в., уже в период самостоятельного существования Казанского ханства — это население называлось в основном казанцами, что отмечено, как мы видели выше, и в русских летописях: «болгаре, глаголемии казанцы». Другой любопытный пример: в известной нам «Казанской истории», автор которого прожил 20 лет в Казани перед взятием ее войсками Ивана Грозного, термин «казанцы» в значении основного населения Казани и Казанского ханства упомянут 650 раз, тогда как «татары» — всего 90 раз.

«Татары» в качестве самоназвания народа стало применяться лишь в XIX в. Иными словами, татары стали называть себя татарами только в этот период. Однако и тогда еще чувствовалась какая-то чуждость этого слова. В знак протеста против этого названия старожилы частенько называли себя мусульманами, а то просто булгарами. В многочисленных татарских шэжэре (родословные), составленных в конце XIX — первой четверти XX вв., весьма часто встречается эпитет «ал-булгари» (булгарец). Притом его носили не только представители ранних поколений, но и сами составители. Эпитет «ал-булгари» характерен для всех столетий с XII в, вплоть до 20-х годов нашего столетия.

В конце XIX — начале XX вв. целый ряд тюркоязычных народов России носил еще общее название «татары». Кроме казанских, сибирских, астраханских, касимовских и крымских татар, были, например, азербайджанские, туркменские, узбекские, джагатайские татары, татары-казахи, татары-киргизы, татары-хакасы и другие. После Великой Октябрьской социалистической революции все эти народы, кроме татар, вернули себе свои подлинные названия, этнонимы. Имя «татары», хотя и с трудом, но закрепилось навсегда и стало самоназванием современного татарского народа — самого

221

многочисленного тюркоязычного народа Восточной Европы, оставившего наиболее заметный след в сложной средневековой истории этого региона. Так же прочно закрепилось оно за населением бывших Сибирского, Астраханского, Касимовского и Крымского ханств, образованных в свое время после окончательного распада Золотой Орды — бывшего «татарского» государства.

Следует отметить, что в принятии этого названия сыграла определенную роль и националистическая татарская буржуазия, считавшая себя потомками «великого Чингиза», ордынцами. Так или иначе, имя «татары» по воле судьбы закрепилось за всем народом. Однако всегда и ясно надо иметь в виду, что происхождение народа и происхождение его имени часто не совпадают, что особенно наглядно видно на примере современного татарского народа.

Было время, когда современных татар считали потомками монголов-завоевателей. Эта идея, т. е. идея монгольского происхождения татарского народа была широко распространена в прежней, дворянско-буржуазной историографии. Хотя отголоски этой теории в определенной степени еще живы, однако наша советская историческая наука практически уже отказалась от нее прежде всего потому, что между монголами-чингизидами XII—XIII вв. и современными татарами нет ничего общего ни в языке, ни в антропологии, ни в материальной и духовной культурах. Нынешние татары, как известно, издавна говорят на тюркском (татарском), а не на монгольском языке. По строению своего физического типа они относятся к европеоидной расе, а монголы были и теперь есть ярко выраженные монголоиды. Правда, среди нынешних татар есть небольшая доля монголоидных— 14,5 %; кроме них имеется заметная часть сублапоноидов (тип, образованный в результате смешения европеоидов и монголоидов) — такие составляют 24,5 %. Однако они отнюдь не являются потомками монголов-завоевателей.

По утверждениям антропологов, монголоидность современных татар связана с кипчаками, а сублапоноидный тип образовался в результате проникновения в Среднее Поволжье сибирских (монголоидных) племен I тысячелетия н. э. (и даже раньше) и смешения их с местными европеоидами. Между монголами-чингизидами и современными татарами — татарами Среднего Поволжья и Приуралья — нет ничего общего и этнографи

222

чески. В Татарии и сопредельных районах нет монгольских археологических памятников, за исключением остатков нескольких домов, характерных для Центральной Азии, которые не играли роли в сложении этноса.

Выше было кратко рассказано о происхождении казанских татар и татар-мишарей. Помимо них существуют и другие этнографические группы современных татар — упомянутые выше сибирские, астраханские, касимовские татары. В формировании этноса сибирских татар сыграли роль алтайские тюрки и в определенной степени поздние кипчаки. Астраханские татары также имеют ранние и поздние компоненты: хазар и ногайцев. Касимовские татары — это выходцы из Казанского ханства, казанские татары, но на западе они в значительной степени смешались с татарами-мишарями.

В составе этих групп имеются отдельные небольшие группы. Каждая из них. прошла свой исторический путь. Этот путь не всегда был прямым. Входя в этнокультурный контакт с другими группами, народами, эти группы обогащались новыми элементами языка и культуры. В результате исторического развития все эти группы и подгруппы создали в XIX в. буржуазную, а после Великого Октября — татарскую социалистическую нацию. Татарский народ испокон веков жил в дружбе с великим русским народом и с другими народами, делился с ними, если говорить словами Тукая, «языком своим богатым, обычаями и моралью».

В 1913 г. тяжело больной Тукай в свои неполных 27 лет, за два месяца до смерти писал:

Заветная мечта поэта о равенстве своего народа с другими народами осуществилась после Великого Октября. Октябрь, великий Ленин дали татарскому народу свободу, дали республику. Сегодня почти семимиллионный татарский народ — в единой, дружной, семье советских социалистических наций.

¹Габдулла Тукай. Избранное. М., 1986, с. 146—147.