Золотаревское поселение

В монографии рассматривается уникальный средневековый памятник — Золотаревское поселение. Анализ многочисленного и разнообразного материала позволяет по-новому взглянуть на проблемы хронологии, экономических и политических связей народов Восточной Европы. Поселения было полностью уничтожено монголо-татарским войском в 1237 году. В дальнейшем жизнь на нем не возобновлялась. Комплекс золотаревских находок предстает явлением, позволяющим определить время существования или появления различных видов изделий, орудий труда и оружия. На памятнике выделяется три периода существования: городецкий (III—IV вв.), мордовский (VIII—X вв.), булгарский (X—XIII вв.). Наиболее интенсивно поселение развивалось в XII—XIII веках, чему способствовал торговый путь из Булгара в Киев, проходящий через Верхнее Посурье. Особый интерес представляет существование на поселении большого аскизского комплекса вещей, а также обилие оружия и доспехов.

Издание представляет интерес для специалистов в области средневековой истории и археологии, а также будет полезно музейным работникам, преподавателям и студентам, всем, кто интересуется историей России.

ISBN 5-94321-003-2

© Белорыбкин Г. Н.

Скачать рисунки, 16,6 MB

Источник: http://belorybkin.ru/science/d...

Об авторе

Белорыбкин Геннадий Николаевич — археолог, родился в 1962 году. В 1984 году окончил исторический факультет Казанского государственного университета им. В. И. Ленина. С 1986 года работает в Пензенском государственном педагогическом университете им. В. Г. Белинского. В настоящее время — к. и. н., доцент, зав. кафедрой истории древнего мира, средних веков и археологии. С 1981 года руководитель археологических экспедиций в Посурье и Примокшанье. Главный редактор журнала «Краеведение», автор более 60 научных работ по средневековой археологии и истории, а также 5 учебных пособий и 10 исторических карт.

См. также

• Белорыбкин Г. Н. Западное Поволжье в Средние века. — Пенза: Пензенский государственный педагогический университет (ПГПУ), 2003. — 199 с.

Ссылки

• Золотарёвское сражение // Википедия
• Золотарёвское городище // Википедия

 

Содержание

---

 

История изучения

Золотаревский археологический памятник (рис. 1) расположен в верховьях р. Суры (правый приток р. Волги), вдоль оврага, по которому течет р. Медаевка, у с. Золотаревка Пензенской области.

Его открытие относится к далекому 1882 году. Событие это произошло благодаря Ф. Ф. Чекалину. Он первым начал исследовать древности на территории Верхнего Посурья и сразу же открыл несколько городищ. По его мнению, это были остатки крепостей засечной черты XVII века, включая и Золотаревское городище (Чекалин, 1892). После Ф. Ф. Чекалина главными исследователями городища стали местные жители, перекопавшие его в поисках золота.

С 1952 года началось научное изучение Золотаревского городища археологической экспедицией под руководством М. Р. Полесских. В 1952, 1953, 1957 годах это были разведки, а в 1959, 1965, 1976 и 1977 годах проводились раскопки (Полесских, 1953, 1954, 1958, 1960, 1966, 1977, 1978). В целом было вскрыто чуть более 1000 кв. м культурного слоя, что позволило определить время существования городища и его культурную принадлежность. Само городище располагается на мысу и перегорожено четырьмя поперечными валами и рвами, разделившими городище на четыре зоны. Еще один вал со рвом идет по краю мыса. Исследования показали, что во внешних зонах городища культурный слой сильно разрушен лесоустроительными работами и поэтому раскопки велись в основном в мысовой части. Тем не менее, Золотаревское поселение с трудом открывает свои тайны и до сих пор хранит множество загадок.

Сначала, в 1952 году, М. Р. Полесских датировал памятник XIII—XIV веками и относил его к культуре буртас (Полесских, 1953). В 1959 году, после нескольких лет исследований и раскопок, хронология и культурное определение звучали уже совсем по-другому. М. Р. Полесских установил, что культурный слой городища содержит материалы, характерные для мордвы XI—XII веков и вещи XII—XIII веков булгарского типа, оставленные буртасами (Полесских, 1960). Однако не все согласились с подобной датировкой и продолжали относить памятник к золотоордынской эпохе (Фахрутдинов, 1975), поэтому раскопки на городище продолжались вплоть до 1977 года.

Культурный слой (рис. 2; 4) городища сильно деформирован в результате корчевки и распашки под лесонасаждения, а также кладоискательских перекопов. Во внешних зонах культурный слой уничтожен бульдозерами практически полностью. В настоящее время все это перекрыто слоем перегноя и дерна толщиной 5-10 см. Культурный слой, насыщенный керамикой (гончарной и лепной), костями животных и людей, углем, в некоторых местах сохранился нетронутым и делится на два слоя: слой темно-серого гумусированного материала (мулль-гумус) — 20—40 см; слой бурой смеси охристо-желтого суглинка, светлого песка, переработанных органических остатков — 15 см; ниже идет материк (белый и желтый песок).

В верхнем слое встречается преимущественно гончарная керамика XI—XIII веков коричневых цветов, в нижнем — она также преобладает, но много и лепной керамики, характерной для мордовских памятников VIII—X веков. Точно такая же лепная керамика встречается в насыпях валов городища. Еще один слой толщиной 10 см обнаружен под насыпью вала (рис. 9) — слой бурой смеси охристо-желтого суглинка, светлого песка, переработанных органических остатков с вкраплениями угольков и фрагментами лепной городецкой (рогожной) керамики. Такая же керамика встречается в смешанных слоях вместе с мордовской в основном на глубине 30 см от поверхности. В целом содержание керамики в культурном слое незначительно. Насыщенность слоя довольно неравномерна и основная масса находок встречается по краям городища и на мысу.

В слое помимо вещей исследованы различные жилые и хозяйственные объекты, а также очаги, в которых встречаются кости животных, керамика, зерна хлебных злаков (рис. 3; 5). Сооружения в верхнем слое содержат большое количество угольных пятен, полос и целых пластов. Здесь же встречаются фрагменты пережженной керамики, скопления обугленного зерна, человеческие кости. Все это свидетельствует о крупных пожарищах на городище в момент его гибели.

Первые же раскопки на городище выявили на его территории останки убитых людей (рис. 6; 7), многие из которых лежали возле вала или во рву. По определению С. Г. Ефимовой (табл. 1; 2), для человеческих черепов с Золотаревского городища характерна монголоидность и они сильно отличаются от мордовских черепов. Череп №1 принадлежит мужчине среднего возраста (35—40 лет), резко брахикранный, невысокий, с широким лбом, сильно уплощен на уровне орбит, что указывает на монголоидность черепа, об этом свидетельствует и наличие torus palatinus — небного валика. Череп №2 также мужской (возраст около 40 лет), брахикранный, с широким лбом и невысоким переносьем, сходен по типу с первым. Череп №3 женский, с невысоким лицом, низкими орбитами, уплощенным переносьем и слабо выступающим носом, имеет значительный налет монголоидности.

Таблица 1. Золотаревское городище. Индивидуальные измерения черепов (определено С. Г. Ефимовой)

 

№	Признаки	Череп №1	Череп №2	Череп №3
1 8 1:8 17 5 9 10 12 40 45 48 54 55 51 52	Продольный диаметр Поперечный диаметр Черепной указатель Высотный диаметр Длина основания черепа Наименьшая ширина лба Наибольшая ширина лба Ширина затылка Длина основания лица Скуловой диаметр Верхняя высота лица Ширина носа Высота носа Ширина орбиты Высота орбиты Назо-малярный угол Симотическая ширина Симотическая высота Максиллофронтальная ширина Максиллофронтальная высота Надпереносье	170,0? 148,0 87,1 130 94 102 – 110 – – – – – – – 154 9,5 4,6 21,5 10,2 3	173 – – – – 104 125 – – – – – – – – – 8,0 3,9 24,6 7,5 3	– – – – 99 – – – 95 – 64 – 43 43,0 29,5 – 8,5 3,0 – – 1

 

Таблица 2. Золотаревское городище. Распределение костей человека (определено С. Г. Ефимовой)

 

№	Год раскопа	Наименование	Кол-во
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16	1957 1959 1965 – – – – – – 1976 – – – 1977 – подъем. мат.	Костяк и ниж челюсть Фрагмент черепа Костяк Нижняя челюсть Костяк Фрагмент черепа Череп Костяк Кость Фрагмент черепа Череп Фрагмент черепа Череп и кости Черепа и их фрагменты Кости Фрагмент черепа	1 1 2 1 1 1 1 2 1 2 1 1 1 5 1 1

 

М. Р. Полесских убедительно доказал, что городище принадлежало буртасам и погибло во время монгольского нашествия в начале XIII века, свидетельством чего являются многочисленные останки людей, следы пожарищ и предметы монгольского вооружения. Кроме того, уверенно выделился мордовский комплекс VIII—X веков, слой которого в основном был нарушен поздними перекопами и сохранился лишь в отдельных местах. В то же время было обнаружено небольшое количество лепной керамики городецкой культуры рубежа нашей эры. Городецкий слой сохранился в виде тоненькой полоски лишь под поперечным валом (Полесских, 1970, 1978). Встречено несколько фрагментов срубной керамики эпохи бронзы. Все это позволяет представить картину заселения территории городища на протяжении всего I тысячелетия и в начале II тысячелетия н. э. (Полесских, 1970, 1971, 1977).

Однако на этом открытия на Золотаревском поселении не закончились и в конце II тысячелетия оно преподнесло новые сюрпризы. В 1998—2000 годах возле городища, благодаря активным исследованиям В. А. Винничека, В. В. Янькова, В. А. Якунина, О. В. Бочарова под руководством Г. Н. Белорыбкина в составе отряда археологической экспедиции Пензенского государственного педагогического университета, было открыто и обследовано три новых селища и система укреплений городища.

Исследования селищ показали, что культурный слой на территории поселений сначала был снесен тракторами при рекультивации лесных вырубок и собран в небольшие кучи вместе с вещами, а в настоящее время подвергается массовому разграблению кладоискателями. Но даже то, что осталось после всего этого, позволило по-новому взглянуть на многие проблемы.

В последние годы на территории селищ нами проводился регулярный осмотр поверхности, особенно в весенний и осенний периоды, когда поверхность размывалась дождями. Это позволило собрать как разрозненные предметы, так и вещи, сосредоточенные в одном месте, особенно много их в кучах земли. В этих местах встречались иногда и целые клады, оказавшиеся в настоящее время прямо на поверхности селищ. Но особенно много на поверхности человеческих костей. Большинство собранных предметов не имеет привязки к культурному слою селищ, так как он уничтожен, но благодаря раскопкам на городище есть возможность сопоставить комплексы предметов с разных территорий.

Во-первых, было установлено, что вокруг городища располагались крупные селища, на которых, очевидно, было множество жилых и хозяйственных построек. На 1 селище, вероятнее всего, располагалась рыночная площадь, где продавались товары со всего света, которые поступали сюда по караванным путям, идущим с востока на запад (из Булгара в Киев), с юга на север (из Кавказа и Средней Азии в Среднее и Верхнее Поволжье) и пересекавшиеся в Верхнем Посурье (Белорыбкин, 1986; Моця, Халиков, 1997).

Во-вторых, удалось выделить целый пласт новой культуры, уходящей своими корнями в аскизские древности далекого Алтая (Кызласов, 1983). Были обнаружены как собственно аскизские предметы, в основном конской упряжи, так и местные подражания им. Причем мода на эти изделия была распространена по всему Поволжью начиная с XI века (Аскизские древности…, 2000).

В-третьих, были обнаружены многочисленные следы штурма поселения конными отрядами монголо-татар и его полного уничтожения. В результате кровавой схватки все защитники были уничтожены, а строения сожжены. Свидетельством этого могут служить массовые находки человеческих костей как на крепостных валах, так и на самих поселениях вокруг. Общая площадь, на которой встречены человеческие кости со следами рубки и воткнутыми в них стрелами, составляет около 10 000 кв. м. Это также сотни наконечников стрел и деталей конской сбруи, десятки фрагментов кольчужных и панцирных доспехов, деталей сабли и ножен, множество других видов вооружения. И это с учетом того, что самое ценное оружие после штурма было, несомненно, собрано, в отличие от людей, которые так и осталось лежать на поверхности незахороненными.

В-четвертых, материалы Золотаревского поселения позволили выяснить многие технологические приемы средневековых ремесленников и проследить экономические связи с ближайшей и дальней округой.

В-пятых, здесь удалось обнаружить первые в Верхнем Посурье следы христианской культуры Древней Руси, а также яркие свидетельства культуры языческой.

В-шестых, материалы поселения позволили по-новому взглянуть на систему хронологии средневековых древностей Восточной Европы. И если даты одних древностей подтвердились, то другую часть материалов пришлось датировать совершенно по-иному и, как правило, более ранним временем.

Это лишь часть тех вопросов из средневековой истории Восточной Европы, на которые позволяет ответить материальная культура Золотаревского поселения. Поэтому можно смело утверждать, что оно таит в себе еще множество интересных открытий. Коллекции Золотаревсого поселения хранятся в Пензенском государственном объединенном краеведческом музее, археологическом музее Пензенского государственного педагогического университета, Музейно-выставочном центре г. Заречный.

Раздел по платежным знакам написан В. А. Винничеком, а классификация по наконечникам стрел составлена В. В. Яньковым.

Топография

В состав поселения входят городище и три селища вокруг него (рис. 1). Причем, если первое и третье селища расположены через овраг от городища и представляют собой остатки поселений, то второе селище расположено за внешними валами городища. Большая группа предметов была обнаружена на дне и склонах оврагов. Особый интерес представляет тот факт, что отдельные вещи найдены в 1 км от поселения. Это в основном инструменты, такие как топор, матрицы, куски металла и шлаки, а также медные котлы. Вероятно, некоторые производственные мастерские, связанные с использованием огня, располагались в стороне от поселения, на безопасном расстоянии.

Золотаревское городище расположено на высоком мысу (до 20 м), образованном двумя оврагами (Кудеяров овраг), и огорожено со всех сторон валом со рвом. Поперек мыса насыпаны еще 4 вала со рвами, слегка выгнутые к напольной стороне, примерно в 30-40 м друг от друга. В центре валов везде имеется проезд, а на внешнем валу еще один проезд сбоку. Имелся проезд и на оконечности мыса, где валы идут параллельно друг другу. Высота поперечных валов достигает 3 м, ширина — 8 м, глубина рвов — 3 м, ширина — 5 м. Ров бокового вала сделан с внутренней стороны. На оконечности мыса боковой вал имеет высоту 1,5 м, а по мере продвижения к напольной стороне увеличивается до 3 м.

Городище можно смело отнести к типу сложномысовых. За внешним валом в 20 м от него находится широкая полоса круглых ловчих ям, расположенных в шахматном порядке. Диаметр ям около 1 м, глубина также в пределах 1 м. Вполне очевидно, что эти ямы были частью оборонительной системы. Общая площадь городища составляет около 2,5 га. По планиграфическим особенностям Золотаревское городище выделяется своей сложностью среди всех городищ Верхнего Посурья и Примокшанья (Белорыбкин, 1995), что свидетельствует о большой важности данной крепости в жизни региона. По сравнению с площадью городищ Волжской Булгарии Золотаревская крепость — это небольшая усадьба (Фахрутдинов, 1990), но по сравнению с крепостями Древней Руси — это небольшой город (Куза, 1996. Табл. 9). Наличие же ловчих ям — вообще исключительное явление, не характерное для оборонительных сооружений Восточной Европы (Древняя Русь, 1985).

Золотаревское 1 селище расположено с восточной стороны городища за оврагом, по дну которого протекает ручей. На поверхности селища, которая в настоящее время залесена, расположено множество холмиков высотой до 0,4 м и диаметром около 3 м. При исследовании этих холмиков было установлено, что это кучи земли, оставшиеся после рекультивации территории лесной вырубки. В ходе этих работ был снят и верхний слой грунта, то есть практически весь культурный слой. Сам слой состоит из песка, желтого сверху и белого внизу. В слое встречено большое количество угля, костей животных и человека. Кости в основном раздавлены и растащены по поверхности (очевидно тракторами). На территории селища было собрано большое количество железных, медных, глиняных изделий, а также предметов из серебра, драгоценных камней и стекла. Здесь же обнаружено несколько кладов и наборов вещей. Южный край селища ограничен неглубоким овражком, русло которого явно подправлено, и от него идет канава к небольшому озеру, расположенному в 50 м к востоку от селища. В районе слияния овражка с основным оврагом с южной стороны в шахматном порядке расположена группа ямок, которая является продолжением полосы ям у внешнего вала городища.

Золотаревское 2 селище расположено с юго-западной стороны городища за внешним валом и ловчими ямами, идущими неширокой полосой от одного оврага до другого. Поверхность покрыта лесом. Среди находок на селище преобладают детали медной посуды и железные наконечники стрел.

Золотаревское 3 селище расположено с западной стороны городища за оврагом, по дну которого протекает ручей. На залесенной поверхности также видны следы снятия грунта, который состоит из песка. На территории селища собран подъемный материал — железные и медные изделия, украшения и оружие. Встречаются и человеческие кости. На западной окраине селища прослеживаются расположенные в шахматном порядке ямы, которые как бы продолжают полосу ям у внешнего вала городища.

В целом золотаревский комплекс представлял собой довольно крупное поселение с мощной крепостью в центре и большим посадом вокруг. Общая площадь поселения составляет 13 га, что сопоставимо с городами Древней Руси (Куза, 1996. С. 43), но по сравнению с городами Волжской Булгарии — это феодальный замок с округой (Фахрутдинов, 1984. С. 31). Впрочем, даже в Верхнем Посурье имеются памятники значительно большей площади, например такие, как Юловское городище (22 га), Неклюдовское городище с округой (20 га) (Белорыбкин, 1995).

Сооружения

Все исследованные объекты сосредоточены на городище и отражают разные этапы и приемы строительства. Наряду с постоянными сооружениями встречено множество временных и потому плохо фиксируемых построек, ям и очагов.

В верхнем слое Золотаревского городища встречаются многочисленные и разнообразные сооружения. Это, в первую очередь, очаги в виде углистых пятен. Кроме очагов на городище изучено 3 жилища, амбар, другие хозяйственные сооружения. Все они расположены отдельно друг от друга и не перекрываются. Жилище 1, 4, амбар (жилище 3 — по М. Р. Полесских), зерновые ямы были выявлены на глубине 20 см от поверхности, жилище 2 — на глубине 40 см. Все объекты сожжены, о чем свидетельствуют как многочисленные угли, так и обгоревшее зерно. В помещениях практически не встречаются вещи, за исключением жилища 4.

Жилища 1 и 2 имеют каркасно-столбовую конструкцию (Полесских, 1960, 1966. Отчет). Они представляют собой котлован небольшой глубины (40 см) и размером 1-4 х 3,5 м, 2-3 х 2 м с округлыми углами (рис. 8, 1, 2). Вдоль края котлована идут следы жердей и столбиков от стены. М. Р. Полесских предполагал, что это жилища типа шалашей (Отчет, 1960). Однако, вероятнее всего, это жилища с плетеными стенами, стоящими вертикально, о чем свидетельствуют и ямки глубиной 5 см, оставшиеся от жердей, часть из которых имеет наклон в разные стороны, а часть — вертикальные.

Оба жилища имеют по несколько очажных пятен, расположенных на полу, без каких-либо дополнительных устройств. Правда, встречаются небольшие камни, но их очень мало. В жилищах 1 и 2 очаги располагались по центру (очаги потому, что они смещены относительно друг друга, а так это один очаг, смещавшийся время от времени).

По основным пропорциям и форме каркасно-столбовые жилища Золотаревского городища близки к юртообразным домам кочевнических древностей периода их оседания, когда появились гибридные юрто-полуземляночные жилища VIII-IX веков (Плетнева, 1967). В центре таких жилищ располагался очаг. Учитывая то, что жилища Золотаревского городища имеют вытянутые пропорции и подквадратную форму, а очаги не имели никаких конструкций, можно отнести их к более позднему времени X-XI веков. На это же указывает наличие в жилище гончарной керамики.

Жилище 4 имеет срубную конструкцию (Полесских, 1966. Отчет) (рис. 8, 3). Оно представляет собой небольшое углубление (40 см) размером 5,2 х 2,8 м. В углу расположен открытый очаг. Столбовые ямки не обнаружены, что позволяет отнести жилище 4 к срубному жилью. Здесь были найдены: железный замок, ключ, два наконечника стрел, металлическая бусина, браслет, три рыболовных крючка, перекрестье сабли, сердоликовая бусина. Железный замок (XII-XIII вв.), наконечники стрел (XIII-XIV вв.), перекрестье сабли (XI-XIII вв.) позволяют датировать жилище 4 XII-XIII веками. Рядом с жилищем 4 расположена яма 1, где было найдено кресало с волнообразным вырезом, датирующееся первой половиной XIII века.

Данный вариант полуземлянок весьма распространен как в булгарских (Хузин, 1979. С. 68), так и в славянских (Древняя Русь, 1985. С. 139), салтовских (Плетнева, 1967. С. 59) и других памятниках и бытовал очень широко.

Хозяйственные сооружения (рис. 3) представлены многочисленными остатками наземных сооружений, хозяйственных ям, очагов. Это прежде всего остатки амбара (жилище 3 — по М. Р. Полесских), стены которого были сделаны из переплетенных ветвей и жердей, следы которых остались вокруг неглубокого котлована (40 см) размером 4 х 2,5 м (рис. 8, 4). В центре амбара располагалась яма (1 х 0,4 м) с корытообразным дном глубиной 70 см. В амбаре обнаружены многочисленные скопления горелого зерна, как россыпью, так и в комках.

Хозяйственные ямы в основном зерновые, имеются возле каждого жилья. Над ямами сооружались навесы, от которых остались столбовые ямы. Мелкие ямы, как правило, открытые, то есть рядом с ними нет никаких следов наземных конструкций. Ямы имеют преимущественно округлую и овально-вытянутую форму в плане и овальную и цилиндрическую форму в профиле.

Возле хозяйственных построек, рядом с жилищами, располагались открытые очаги, находящиеся под навесами, от которых остались столбовые ямы. Очаги размером в среднем 50 х 50 см и толщиной 15-20 см, линзовидного или овального сечения, сооружались из камней и обмазывались глиной. Если очаги, расположенные на глубине 40 см от поверхности, сохранились хорошо и четко выделяются на фоне серой супеси, то очаги в верхнем слое смешаны с многочисленными углистыми пятнами от пожарищ. Очевидно, эти очаги использовались для приготовления пищи. С этими же целями использовались и открытые очаги, особенно характерные как для Золотаревского городища, так и для всех селищ. На селищах, как правило, вместе с очагами встречаются детали медных котлов.

Укрепления. На первом от оконечности мыса поперечном валу городища был сделан разрез, что позволило проследить характерные приемы строительства оборонительных сооружений. Наибольшая высота насыпи составила 2 м, ширина — 14 м.

Стратиграфия вала (рис. 9) представлена равномерно чередующимися тонкими слоями, идущими в нижней части вала параллельно друг другу. В верхней части слои расположены неравномерно и их толщина значительно больше. Сверху в настоящее время расположен слой отвала от раскопок М. Р. Полесских 1965 года (Полесских, 1966). Под ним сохранился слой дерна (модер-гумус) толщиной 5-10 см, идущий по всей поверхности вала. В центре насыпи под дерном залегает мощный слой (до 80 см) буровато-охристого песка светлого тона, который неравномерно распределяется по поверхности. Охристый цвет песок мог приобрести в результате воздействия огня. Под песком расположен не менее мощный (около 60 см) слой темно-серого гумусированного материала (мулль-гумус), переходящий с внутренней стороны вала в культурный слой. Границы слоя как сверху, так и снизу неровные. В центре и с внутренней стороны вала этот слой довольно рыхлый и насыщен углями. В настоящее время на этих местах растут деревья. Здесь же и наибольшая толщина слоя, который завершается внутри вала тонкой ровной полосой (8 см), поднимающейся на поверхность. В этом слое встречается гончарная керамика и кости животных. Очевидно, это остатки культурного слоя. С внешней стороны вала сразу под дерном расположена насыпь, состоящая из бурой смеси охристо-желтого суглинка, светлого и зеленовато-желтого песка, переработанных органических остатков. Толщина слоя в центре — 55 см. Внутри этой насыпи имеются линзы серых и буровато-серых морфонов: одна в центре (толщиной 20 см) и одна сбоку. Слой серых морфонов (10 см) есть и в основании данной насыпи. Под ним зафиксирован слой мулль-гумуса (15 см) с четкой гранью вверху и размытой границей снизу. Это фактически остатки культурного слоя, верхняя часть которого скальпирована, а на нее насыпан слой, состоящий из серых морфонов и залегающий сразу под гумусом. С внешней стороны этой насыпи расположена яма, заполненная переотложенным серым гумусированным материалом с остатками угля и сгнившей древесины. Вероятнее всего, данная яма является вывалом упавшего дерева, как и две других, находящихся ниже по склону вала. На дне второй, более глубокой ямы образовались полоски перемыва, что, очевидно, связано с длительностью заполнения ямы. В настоящее время на этом месте растет молодое дерево. Между ямами сразу под дерном идет полоса бурой смеси, аналогичной смеси из насыпи.

Структура нижележащих слоев несколько отличается от верхних и напоминает слоеный пирог с тонкими равномерно чередующимися полосами, вытянутыми почти по всей длине вала. В центре сохранился небольшой слой желтого песка, под которым идет ровный (толщиной 5 см) слой бурой смеси охристо-желтого суглинка, светлого и зеленовато-желтого песка, переработанных органических остатков. Этот слой сохранился лишь во внешней половине вала. Ниже идет более мощный слой (до 30 см) желтого песка, характерного для материкового грунта, на глубине 1,4 м от погребенной почвы. Именно отсюда он попал в насыпь вала. Под песком расположена насыпь из бурой смеси охристо-желтого суглинка, светлого и зеленовато-желтого песка, переработанных органических остатков (толщиной до 0,5 м), края которой немного опущены вниз, особенно с внешней стороны. Внутри этой насыпи зафиксированы две большие линзы, расположенные друг над другом. Сверху линза (толщиной до 30 см) из охристо-желтого тяжелого суглинка, буровато серой пятнистой смеси желто-палевого суглинка, розовато-серого песка и переработанных органических остатков, снизу линза (толщиной до 30 см) из серых и буровато-серых морфонов. Между ними сохранилась прослойка бурой смеси. В центре вала от нижней линзы из морфонов идет углубление в материк в виде клина длиной 30 см. Он прорезает слой погребенной почвы толщиной до 7 см, слой желто-палевого среднего суглинка и белого песка. Сама погребенная почва, очевидно не трогалась, а была завалена сверху насыпью.

С внешней стороны вала обнаружены следы небольшого рва, заполненного в основном белым песком. Сверху его перекрывает слой желтого песка и бурой смеси. Слоистая структура свидетельствует о постепенном заплывании вала, пока не сгорела крепостная стена. Об этом можно судить на основании двух угольных полос в середине засыпки рва, абсолютно точно повторяющих контуры рва. Затем вал был засыпан желтым песком, взятым, очевидно, из нового рва.

Материк представлен последовательно расположенными слоями желто-палевого суглинка вперемежку с белым песком и слоистой структурой возле рва. Если сверху это тонкие слои (до 15 см), то ниже толщина их доходит до 0,5-0,7 м. Еще ниже залегает желтый песок.

Исходя из представленной стратиграфии, можно проследить основные этапы землепользования и технологию строительства вала.

Непосредственно на материке расположена погребенная почва, в которой обнаружены фрагменты керамики, характерные для городецкой культуры III-IV веков. Жившие на этой территории племена активно обрабатывали землю. Плодородный слой был не слишком толстым, и потому при распашке поднимались и материковые слои суглинка и песка. Все это привело к образованию ровных граней между слоями. Охристый цвет в почве обычно появляется при использовании подсечно-огневой системы земледелия, когда приходилось сжигать растительность на поверхности и перепахивать золу с прокаленной почвой.

Дальнейшее использование почвы трудно определить, так как позже (вероятно, в VIII веке) поверхность была скальпирована и на этом месте соорудили вал. В ходе строительства в центре были вбиты толстые колья, едва выступавшие над землей, и вдоль них была сооружена подушка из серых морфонов, или настил. Затем все это было засыпано почвой, снятой по краям вала, и снова уложен суглинистый слой, сцементировавший основание вала. Этот и дальнейшие слои укладывались со сдвигом к наружной стороне. Сверху снова засыпалась почва, и получилась насыпь в виде бугра. Для выравнивания поверхности была сооружена песчаная подушка из желтого песка, взятого из рва. Все это снова засыпалось почвой. Выше подсыпали еще слой желтого песка и слой из серых морфонов.

Это первая оборонительная насыпь городища, на которой была построена крепостная деревянная стена. Перед ней был выкопан ров глубиной до 2,5 м, куда впоследствии (вероятно, в X веке) и упала сгоревшая стена. В последующее время вал не использовался и на его поверхности вырос мощный слой мулль-гумуса, который оказался изрыт кротовинами, отчего нижняя грань этого слоя стала размытой. Что представляла собой крепостная стена — определить сложно, так как в начале XIII века верхняя часть гумуса и поверхность вала были снесены и перестроены. На внешнем краю вала соорудили срубную стену, основание которой было засыпано. Внутренняя половина вала была досыпана песком. Хотя возможно, что это заполнение упавшей стены, особенно если учесть, что охристый цвет песка мог появиться в результате сильного обжига. Наиболее вероятно все же то, что стена сохранялась длительное время и постепенно разрушилась, а ее остатки осыпались, о чем свидетельствует толстый слой бурой смеси с органикой.

Изучение вала показало, что при строительстве защитных сооружений использовались определенные технологии, а строительство велось строго по плану. Сначала был построен невысокий вал со слоистой структурой, а затем, через длительный перерыв, построен новый вал со стеной. После гибели городища деревянная стена постепенно разрушилась.

По технологическим приемам строительства вала и конструктивным особенностям золотаревский вал во многом похож на валы Неклюдовского городища, где также выравнивались слои насыпи без деревянных конструкций (Пономаренко Е. В. и др., 1995). Есть сходства и с валами других памятников Верхнего Посурья, что позволяет говорить о местных традициях строительства крепостных сооружений и наличии специалистов-фортификаторов.

Уникальные изделия

В этом разделе мы рассматриваем только те изделия, которые на сегодняшний день либо вообще не имеют аналогов и найдены лишь на Золотаревском поселении, либо косвенно по отдельным элементам связаны с традициями других стран и народов. Это, в основном, украшения, такие как накладки на ремень, на сумку в виде головы льва, на седло в виде человеческих лиц, а также китайское зеркало, подвески в виде медальона и кувшинчика, детали предметов в виде дракона. Большинство этих предметов сделано из бронзы и серебра, а некоторые из них покрыты золотом. Вполне очевидно, что большинство этих изделий делалось на заказ для состоятельных людей и потому они могут быть единичными.

Накладка в виде львиной маски с крином (рис. 10, 1) отлита из бронзы и покрыта сверху позолотой. На лицевой стороне — рельефное изображение человеческого лица со складками на щеках и оскаленным ртом. По краю сделана волнистая грива, а сверху — два больших уха и крин между ними. В целом накладка как бы изображает человека в образе льва.

С внутренней стороны расположены 9 коротких клепок и снизу загнутый вовнутрь язычок. Вероятнее всего, накладка крепилась на кожаную основу (клапан сумки?). Сверху на львиной маске расположены проросшие ветви крина, центральная часть которого отломана. Накладка как бы совмещает голову льва и хвост в виде крина.

Изображение львов и львиных масок в Восточной Европе наиболее характерно для Северо-Восточной Руси, где оно встречается как в архитектурном декоре церквей во второй половине XII — начале XIII века (Боголюбово, Владимир, Юрьев-Польской и др.), так и на браслетах, подвесках (Древняя Русь, 1997. Табл. 114). Наиболее близкими к накладке по стилю являются изображения львиных масок на церквах г. Владимира. И хотя подобных накладок нет нигде, вполне очевидно, что ее истоки связаны, прежде всего, с г. Владимиром. Вероятно, она принадлежала довольно состоятельному и знатному человеку, с именем которого, возможно, связано изображение буквы N на внутреннем язычке.

О религиозном содержании накладки свидетельствуют многочисленные изображения львов на древнерусских церквах, где они несли охранительную функцию и символизировали Христа и евангелиста Марка. В светском понимании лев был символом княжеской принадлежности (Даркевич, 1993. С. 186).

Концевая накладка на ремень (рис. 10, 2) из бронзы в виде полукруглого щитка с прорезным орнаментом из арабской вязи. С обратной стороны 3 заостренных штырька с загнутыми концами. Аналогов нет.

Накладка (пряжка?) (рис. 10, 3) из бронзовой пластины подтреугольной формы. На вершине треугольника и по бокам имеются выступы с отверстиями для крепления, а также два больших отверстия для внешнего соединения. Возможно, за них цеплялись крючки другого конца ремня. На поверхности накладки насечен растительный орнамент, покрытый позолотой. Подобный орнамент характерен для средневековых изделий X-XII веков Западной Сибири (Грач, 1998. Табл. XXII; Кызласов, 1983. Табл. XXVI).

Наконечник ремня (рис. 10, 4) отлит из бронзы в виде подпрямоугольной пластины с рельефным растительным орнаментом в виде расцветшего лотоса. Основание наконечника отлито в виде замкнутой обоймы, а окончание сделано в виде шатра. С обратной стороны наконечника 4 обломанных штырька. Очевидно, после того как штырьки сломались, по центру были пробиты отверстия и вставлены две клепки. Наконечник такой же конструкции, только с другим орнаментом, найден на Кельгининском могильнике X — начала XIII века (Беляев, 1998. Рис. 99, 18).

Поясной набор (рис. 10, 5-10), состоящий из 5 накладок и щитка от пряжки, отлит из бронзы. Все части пояса выпуклые с рельефным орнаментом. Три накладки имеют форму квадрата с шатровым навершием, две других миндалевидной формы, щиток же прямоугольный с шатровым навершием. На поверхности выделяются три зоны, разделенные точечным орнаментом. Нижняя часть гладкая и без орнамента. Средняя часть также гладкая, но орнаментирована прорезным орнаментом в виде штрихованных полос, расположенных зигзагом. На щитке пряжки этот орнамент дополняется завитками по бокам. На поверхности накладок изображено дерево, соединенное с лотосом, как центр мироздания и символ плодородия. По бокам дерева сидят две птички, которые у древних народов служили символом слияния земли и неба. На квадратных накладках две птички (предположительно дятлы) сидят на дереве жизни и смотрят друг на друга. На миндалевидных накладках две птички, похожие на уток, расположены спиной друг к другу. Хвосты у птиц перекрещены, а между головами расположен полумесяц концами кверху. Над головами у них три перевитых обруча с отверстием в центре. Одна из этих накладок пробита двумя дополнительными клепками. Наиболее интересен орнамент на щитке пряжки, где объединились сюжеты обеих накладок. Из ствола вниз идут корни, которые, соединяясь, превращаются в цветок лотоса. Птички на дереве, вероятно, относятся к разряду певчих и сидят, как на квадратных накладках, но головы повернуты в разные стороны, как на миндалевидных. С обратной стороны накладок по три клепки с шайбами на концах, а на щитке пряжки пять штырьков.

По форме и мотивам орнамента поясной набор ближе всего, по мнению одних, к индоиранским традициям (Древняя Русь, 1997) или, по мнению других, к тюркско-угорским (Солдатенкова, 1993), и был, очевидно, привезен со стороны. Об этом можно судить хотя бы по тому, что у накладок сохранились мятые шайбы на клепках, а у некоторых они отломаны. Одна накладка, кроме того, отремонтирована и крепилась за счет двух дополнительных клепок, пробитых насквозь.

Части пояса были обнаружены как на городище, так и на 3 селище. Две квадратные накладки частично оплавлены, то есть побывали в сильном огне. Возможно, это связано со штурмом Золотаревского городища.

Накладка со штырями (рис. 11, 1, 2) (2 экз.) состоит из двух восьмеркообразных железных пластинок, соединенных по краям заклепками в виде штыря с ушком в середине. Ушки выступают наружу и в них вставлено по небольшому колечку. В центре между кольцами выступает штырь с утолщением и поперечными ребрами. Вероятнее всего они служили накладками на ремень. Аналогов нет.

Седельные накладки (рис. 11, 3, 4) (2 экз.) представлены двумя совершенно одинаковыми полусферическими накладками из бронзы в виде человеческого лица и четырьмя симметрично расположенными трилистниками по краю. На каждом из них сзади по длинному шпеньку для крепления. Поверхность накладок покрыта позолотой. Вероятнее всего, накладки изображают женское лицо, напоминающее мифологическое солнышко. Аналогии этим накладкам нам неизвестны. Наиболее близки изображения личин на решмах тюхтятской культуры, но все-таки различия слишком велики (Степи Евразии, 1981. Рис. 33; Михайлов, 1997. Рис. 4). В то же время истоком изготовления седельных накладок в виде личины может послужить и Нижнее Поволжье, где они начали распространяться с VI-VII веков (Амброз, 1989. Рис. 30) и получили широкое распространение в X веке (Гаврилина, 1993. С. 84).

Дужка (рис. 11, 5, 6) (2 экз.) также сделана из железа и изображает, вероятнее всего, утку. У одной дужки на стержне с внешней стороны сделан продольный пазик с косыми насечками по краям. В нижней части имеется плоское соединительное кольцо. Верхняя часть сделана в виде длинной морды с двумя глазами и выступающими ноздрями, а также с широким ртом в котором расположен округлый предмет. По своим мотивам это изображение сопоставимо с мифологическими представлениями финно-угров об утке с яйцом или землей в клюве, создавшей землю. На одной дужке с левой стороны рта нанесены насечки. Аналогов нет. Возможно, дужки являлись частью механизма арбалета.

Кувшинчик (рис. 11, 7) из олово-свинцового сплава вероятнее всего служил подвеской. Подобного рода украшения были распространены в салтово-маяцкой культуре, но в виде самоварчиков (Плетнева, 1967. Рис. 44) у мордвы и в Прикамье в VIII-IX веках (Финно-угры, 1987. Табл. LX), а также в Средней Азии в VI-VIII веках (Средняя Азия, 1999. Табл. 86), где встречаются и собственно кувшинчики из бронзы (Ртвеладзе, 1986. Рис. 5, 56, 57).

Медальон (рис. 11, 8) в виде диска с ушком из серебряно-свинцового сплава с изображением рыцаря. Рыцарь одет в длинное до пят платье, перетянутое поясом. На груди изображение в виде полосок то ли доспеха, то ли ребер, а из пупка к голове идет волнистая линия, напоминающая пуповину. На голове сверху волнистая линия, обозначающая либо волосы, либо головной убор, возможно шлем. В левой руке рыцаря копье, а в правой — миндалевидный щит с изображением креста. С левой стороны от рыцаря три точки в виде циркульного орнамента. С правой стороны две тройные насечки. По краю медальона идет полоска из кружочков и насечек.

Зеркало китайское (рис. 11, 9) представлено небольшим фрагментом с сильно затертыми краями. В одном краю сделано отверстие для ношения зеркала, причем уже второе отверстие, так как предыдущее обломилось. Вполне очевидно, что зеркало использовалось длительное время, пока не попало на Золотаревское поселение, где и было утеряно.

На одной стороне зеркала сохранился орнамент в виде точек вдоль невысокого, но широкого бортика и волнистой линии ближе к центру. Между орнаментальными мотивами по кругу справа налево идет надпись на китайском языке. При помощи специалистов из Эрмитажа удалось прочитать часть надписи: цзяоцзы (дровосек /собиратель хвороста). Впрочем, сохранившиеся иероглифы могут быть и частью имени.

Интересный результат дал металлографический анализ зеркала. Выяснилось, что зеркало содержит медь (74%), олово (19%), свинец (6%), железо (0,5%), алюминий (0,3%). Если большинство элементов встречается довольно часто, то примесь алюминия характерна в основном для китайских изделий.

Коньковая подвеска (рис. 11, 10) представляет собой литую стилизованную подвеску с прорезной основой типа 2 по классификации Л. А. Голубевой, которая отмечает, что известна лишь одна подвеска этого типа, обнаруженная у с. Кармалейка, и на ней 11 вертикальных насечек (Голубева, 1979. Табл. 19). Найденная на Золотаревском 1 селище коньковая подвеска практически полностью аналогична кармалейской, особенно с учетом того, что в действительности на ней не 11 насечек, а лишь 9, как и на золотаревской. Вероятно, обе подвески отлиты одним мастером и относятся к X-XI векам.

Комплексы вещей

На территории Золотаревского поселения встречено несколько комплексов вещей, обнаруженных в разных местах и в разных условиях. Часть из них представляет наборы хозяйственного инвентаря, а часть является преднамеренно спрятанными кладами. Большинство из них происходит с Золотаревского 1 селища, но есть находки и со дна оврага. Вероятно, комплексов было значительно больше, так как на поверхности встречается множество типологически близких вещей. Однако из-за многочисленных разрушений культурного слоя многие из них были рассеяны по всей поверхности поселения.

Набор украшений (рис. 12), обнаруженный на 1 селище, был разбросан на площади 2-3 кв. м, очевидно, в результате его разрушения. Набор состоит в основном из бронзовых украшений, большинство из которых были преднамеренно сломаны. В состав набора входят колокольчик с крышкой и фрагмент другого колокольчика, 4 дугообразных накладки, 5 пластинчатых накладок, 4 двойных пластинчатых накладки от пояса, 1 подковообразная накладка, 1 целая и 3 фрагмента сюлгам, фрагменты минимум 2 браслетов, 2 круглые подвески с выпуклинами, устройство из 2 стержней и соединительных пластинок и 3 фрагмента от подобного устройства, 3 фрагмента от гривны, 5 трубочек, 2 бутылковидные подвески, 1 пережженная бусина с 2 глазками, а также множество фрагментов пронизок и оплавленных предметов. На одном из оплавленных фрагментов прикипел фрагмент кости.

Большинство предметов было широко распространено среди финских древностей (Финно-угры, 1987). Однако есть и некоторые особенности. Так, колокольчик и крышечка (рис. 12, 1, 2) покрыты позолотой, причем крышечка в виде диска с ободком и ушком аналогов не имеет. Дугообразные накладки (рис. 12, 11-14) имеют снаружи орнамент из двойной зигзагообразной линии и 5 клепок. На одной накладке сделаны еще 2 дополнительные клепки. На двух пластинах между клепками сохранилась задняя планка из серебра и серебряное покрытие снаружи. Судя по зазору между пластинами, толщина основы, на которую клепались накладки, была не более 1 мм, то есть это, скорее всего, была матерчатая одежда. То же самое можно отнести к 4 двойным пластинчатым накладкам с клепками по краям, подковообразной накладке с тремя клепками и 5 пластинчатым накладкам, также с клепками по краям. С одеждой связаны пронизки и сюлгамы. Одна из сюлгам представляет собой сплошное плоское кольцо с язычком, а от других сохранились фрагменты кольца (овального, полуовального, плоского сечения) с длинными усами, выступающими внутрь кольца, и с длинным язычком на одном фрагменте. Сюлгамы этого типа были широко распространены у мордвы и мери в IX-X веках (Алихова, 1959; Жиганов, 1976).

Среди других украшений можно выделить кольца с утолщениями (рис. 12, 28, 29) и две трубочки (рис. 12, 40, 41), которые могли использоваться как детали палочек для добывания огня. Аналогичные украшения характерны для Прикамья VIII-IX веков, в частности для ломоватовской культуры (Финно-угры, 1987. Табл. LXIII), и встречались на Северном Кавказе в VIII-IX веках (Степи Евразии, 1981. Рис. 64) и в VII веке в Приуралье (Степи Евразии, 1981. Рис. 13). Есть свои особенности и у браслетов. Так, на фрагменте пластинчатого браслета имеется орнамент из двойных перпендикулярных линий и перекрестий между ними. А на браслетах из круглого дрота с обрезанными концами приварены наискосок два фрагмента из такого же дрота. Дротовые браслеты широко бытовали у финно-угров в VI-VIII веках (Финно-угры, 1987. Табл. XL, LX).

Особый интерес вызывает устройство (рис. 12, 24), состоящее из двух железных штырьков с бронзовыми шишечками на концах и бронзовых соединительных пластин подтреугольной формы с шишечкой на вершине. Одна пластина больше другой и на ребре малой пластины имеются зубчики. То же самое есть и на фрагментах еще одного подобного устройства. Каково их происхождение и предназначение — определить пока не удается.

Набор украшений в целом можно отнести к VIII-IX векам. В то же время покрытие колокольчика золотом более характерно для украшений XII-XIII веков с Золотаревского поселения.

Необходимо также отметить тесную связь с прикамскими древностями. Но главная особенность, на наш взгляд, состоит в том, что практически все вещи преднамеренно сломаны, а часть побывала в огне. Все это указывает на ритуальный характер использования данных украшений, что было прерогативой шамана. Возможно, после его смерти ритуальные вещи были разломаны и зарыты в землю, чтобы оградить людей от исходящей от них опасности.

Берестяная коробочка (рис. 13, 1-17) диаметром 12 см и высотой 5 см с 16 бронзовыми сюлгамами также найдена на поверхности 1 селища, прямо на дороге. Сама коробочка украшена продольными и перекрещивающимися полосками. По краям сохранились отверстия для сшивания кусочков бересты. Подобные коробочки иногда встречаются в мордовских и марийских могильниках (Архипов, 1986. Рис. 54). Сюлгамы в коробочке представлены кольцевыми застежками со спиральными концами, как гладкими (6 экз.), так и обвитыми (1 экз.), с круглопроволочной дужкой (1 экз. с плоской дужкой), а также лопастными застежками (9 экз.). Среди них одна имеет по 2 отверстия на концах лопастей, одна — ровные обрезанные снизу лопасти, одна — кольцо на дужке. Иглы всех сюлгам, как правило, имеют расплющенные концы. Лопастные сюлгамы имеют чуть меньший диаметр дужки (1-2 см), чем застежки со спиральными концами (1,5-2,5 см). В целом все эти сюлгамы из одной коробочки еще раз подтверждают их совместное бытование в XII-XIII веках (Алихова, 1959. Табл. 1).

Браслеты бронзовые (рис. 13, 18-29) (12 экз.) также с 1 селища и сделаны из тонкой проволоки диаметром 1,5 мм. Практически все они целые, за исключением одного браслета. Концы у них загнуты и расплющены. 7 браслетов имеют круглое сечение, 4 — плоское и 1 браслет согнут в трубочку из плоской пластины. Все браслеты имеют окружность около 6 см. Браслеты такого типа встречаются в основном на мордовских и марийских памятниках VII-IX веков (Альбом, 1941. Табл. XVIII; Архипов, 1973. С. 67).

Глиняный горшок с серебряными и бронзовыми украшениями (рис. 14) найден на 1 селище в куче земли, наваленной бульдозером. Часть украшений была разбросана вокруг нее. Всего в составе клада оказалось 65 серебряных полых желудевидных бусин, 2 височных серебряных кольца с тремя желудевидными бусинами, 2 бронзовых браслета.

Браслеты бронзовые (рис. 14, 1, 4) сохранились во фрагментах. Один сделан из узкой и тонкой пластины, другой — из круглой в сечении проволоки с загнутыми и расплющенными концами. Эти браслеты совершенно идентичны украшениям из клада бронзовых браслетов.

Височные подвески (рис. 14, 2, 3) сделаны в виде разомкнутых колец диаметром 7 см с насаженными на них тремя полыми бусинами. Внутри одной из них сохранился воск. Кольцо сделано из круглой проволоки диаметром 3 мм, заостренной на концах. Между бусинами сохранились намотанные на кольцо льняные нитки.

Серебряные бусы (рис. 14, 5-15) сделаны из низкопробного серебра с большой примесью меди. Сохранилось 46 целых бусин из спаянных между собой половинок и 32 половинки. По бокам имеются отверстия для продевания нити или проволоки. Большинство бус помято и раздавлено, так как толщина бусин всего 1 мм. По размерам выделяется 19 маленьких, 30 средних, 16 больших бусин. Две бусины с одного конца имеют отверстие, а с другого — кольцо со звеном и льняной ниткой. Внутри одной из них бронзовый шарик.

Горшок (рис. 14, 16) — лепной, подправленный на кругу, коричневого цвета, с заглаженной поверхностью. Сбоку расположена уплощенная ручка от венчика к тулову.

Подобные бусины и височные подвески были широко распространены на территории Волжской Булгарии в домонгольский период, но были значительно лучшего качества (Валеев, 1975. С. 77). Все украшения местного производства. Вероятнее всего, клад был зарыт перед монгольским нашествием.

Набор серебряных украшений (20 экз.) (рис. 15) состоит из полых бусин (17 экз.), височных подвесок с 3 полыми бусинами (2 экз.) и одного плетеного браслета из четырех проволок, сломанного пополам. В отверстие одной из бусин вставлена льняная нитка. По основным характеристикам бусы и подвески полностью идентичны украшениям из предыдущего клада.

Набор серебряных слитков (11 экз.) (рис. 16) найден на дне оврага к востоку от городища. В комплекс входит 3 целых и 8 фрагментированных слитков. Несмотря на фрагментарное состояние большинства слитков, все они были взвешены (табл. 3).

Таблица 3. Золотаревское поселение. Слитки серебряные

№ Масса (г) Тип слитка Сохранность

1. 66,89 круглый целый

2. 79,94 круглый фрагмент

3. 48,35 круглый фрагмент

4. 44,33 киевский фрагмент

5. 33,56 киевский фрагмент

6. 45,93 круглый фрагмент

7. 42,72 круглый целый

8. 76,86 круглый фрагмент

9. 26,16 круглый фрагмент

10. 24,88 круглый фрагмент

11. 3,10 круглый целый

Лишь один целый круглый слиток (табл. 3) приближен по массе к бытовавшей в Волжской Булгарии весовой системе, ориентированной на мискаль в 4,26 г (1/96 иракского ратля в 409,512 г), то есть около 10 мискалей (Валеев, 1995. С. 81). Два других целых слитка не подходят ни под одну из весовых систем. Возможно, стандартизация веса не требовалась, так как при торговых операциях прибегали к дроблению (разрубанию) слитков и последующему взвешиванию.

Подобные слитки из серебра встречаются на поселениях с красно-коричневой гончарной посудой булгарского типа в Верхнем Посурье (Винничек, 1999, 2000) и Волжской Булгарии (Валеев, 1995).

Выделяются два фрагмента киевских гривен (рис. 16, 4, 5), возможно от одного слитка шестиугольной формы, характерного для начала XIII века, ориентированного на весовую норму в 204 г (1/2 фунта в 409,512 г). Подобные параметры известны у слитков киевского типа из Пронского клада Рязанской губернии (1872 г.) и Тверского клада (1906 г.). Бытование киевских гривен завершается временем нашествия монголо-татар (Сотникова, 1974. С. 64-66), поэтому можно связывать дату клада со временем монгольского нашествия.

Комплект серпов (4 экз.) (рис. 17) из железа сохранился практически полностью, кроме загнутых концов черешков. Только на одном серпе остался такой конец. Все серпы стандартные, с лезвием длиной 28-29 см и шириной 2,5-3 см, с наибольшим изгибом ближе к рукояти. На одном серпе сохранились зубчики на лезвии, на другом — с одной стороны сделан широкий дол. У всех серпов, кроме одного, в месте соединения черешка с лезвием имеется выступ-пятка. Серпы в целом можно отнести к булгарскому типу домонгольского времени (Левашова, 1956. С. 73; Культура Биляра, 1985. С. 21).

Клад железных изделий (рис. 18-21) состоит из 8 серпов, 2 очажных цепей, 2 замков без запорных частей, 2 ключей, 2 долот, 1 резца, 1 тесла, 1 шила, 1 светца, 1 белемнита («чертов палец»). Все предметы были аккуратно уложены в одну кучу: по 4 серпа крест-накрест и по замку на них. В центре сложены цепи, на которые сверху положен «чертов палец», вероятно, для защиты клада. На лезвиях серпов уложены все остальные предметы. Вполне очевидно, что вещи укладывались не в момент нападения, а в спокойной обстановке с расчетом на длительное хранение.

Серпы (рис. 18) сделаны практически по одному стандарту. Лезвие длиной 28-29 см и шириной 2,5-3 см с наибольшим изгибом ближе к рукояти. Острие лезвия, кроме одного, сплюснуто. Почти на всех серпах прослеживаются зубчики на лезвии. На четырех серпах с одной стороны сделан широкий дол. У всех серпов, кроме одного, в месте соединения черешка с лезвием имеется выступ-пятка. Конец черешка там, где он сохранился, был загнут.

Цепи очажные (рис. 19) состоят из восьмеркообразных звеньев, колец и крючков. Все звенья и кольца (кроме одного кольца) сделаны из перекрученных квадратных стержней. Одна цепь состоит из 10 звеньев длиной 12-18 см. В начале цепи звено соединяет два кольца диаметром 5 см, а на конце расположен большой крюк длиной 20 см, который соединен с цепью при помощи кольца. Сам крюк сделан из плоской пластины. Крюк в центре цепи сделан из стержня с острым концом и крепится также при помощи кольца. Другая цепь состоит из 22 звеньев длиной 8-12 см. В начале цепи большое кольцо диаметром 10 см, а на конце расположен небольшой крюк длиной 9,5 см. Крюк, как и на первой цепи, сделан из плоской пластины. В центре цепи также имеется кольцо с крюком из перекрученного стержня с острым концом. Еще одно небольшое кольцо расположено через два звена от концевого крюка. При помощи этих устройств можно было подвешивать котлы и легко менять высоту над очагом.

Шило (рис. 20, 1) сделано из квадратного стержня. Острие переходит в плоский черешок, на который насаживалась ручка. В середине имеется расширение. Самый кончик острия круглый.

Резец (рис. 20, 2) сделан из квадратного стержня, на конце которого имеется крючок в виде плоской и тонкой пластины треугольного сечения с двусторонним лезвием. На черенке сохранились остатки деревянной ручки.

Долота (рис. 20, 3, 4) относятся к типу простых цельнометаллических и представляют собой металлический четырехгранный стержень с лезвием на одном конце и обухом на другом. Причем один из них довольно крупного размера — 29,5 см.

Тесло (рис. 20, 5) по своей конструкции относится к втульчатым, без упора, с вертикально расположенной разомкнутой втулкой, с выемчатым лезвием. Лезвие заточено с внутренней стороны и имеет бортики для выборки пазов.

Белемнит (рис. 20, 6) практически целый и, очевидно, никак не использовался.

Замки (рис. 21, 1-3) относятся к типу висячих съемных замков с двумя цилиндрами. Малый и большой цилиндры соединялись друг с другом пластиной. Большие цилиндры орнаментированы полосками. В большой цилиндр вставлялся запорный механизм, другой конец которого вставлялся в малый цилиндр. На противоположной стороне большого цилиндра располагалась прорезь для ключа.

Один замок относится к типу замков с поперечной ключевой прорезью, расположенной в нижней части корпуса, и прорезью в донце. Правда, прорезь сильно разбита: очевидно, замок использовался длительное время. С другой стороны большого цилиндра сделаны три отверстия для запорного механизма. Поверхность этого цилиндра украшена продольными и поперечными полосками и наварным стержнем сверху. Малый цилиндр перехвачен тремя орнаментированными обручами.

Другой замок относится к тому же типу, что и первый, однако у него разрушена прорезь для ключа. Судя по фигурному отверстию с другой стороны большого цилиндра, можно предположить, что здесь применялся второй коленчатый ключ из набора. Поверхность большого цилиндра украшена поперечными полосками. От запорного механизма сохранились пластинчатые пружины, которые были сделаны из согнутой пополам пластины с пропиленными концами. С торцов приварено по одной пластине также с пропилами. К этому запору подходит ключ с круглой лопастью.

Ключи (рис. 21, 4, 5) представлены коленчатым ключом с лопастью в виде кольца и коленчатым ключом с выгибом и фигурной лопастью. Форма вырезов на лопасти точно совпадает с формой пружинного запора замков.

Все вещи, представленные в кладе, имеют многочисленные аналогии в средневековых памятниках Восточной Европы. Серпы по своим пропорциям и размерам относятся к булгарскому типу (Левашова, 1956. С. 73; Культура Биляра, 1985. С. 21), а наличие дола сближает их с материалами древнего Новгорода (Колчин, 1959. Рис. 58). Тесла подобного типа применялись очень широко с VIII по XIII век (Культура Биляра, 1985. С. 50-53; Колчин, 1959. С. 29-31. Табл. 9). Долота имеют многочисленные аналогии в Древней Руси (Колчин, 1959. Рис. 20). Резец, применявшийся, как правило, при изготовлении деревянных ложек, встречается на Руси и в Волжской Булгарии в течение длительного времени (Древняя Русь, 1985. С. 258; Казаков, 1984. Рис. 43; Город Болгар, 1996. Рис. 8). Замки также находят аналогии в новгородских древностях и соответствуют типу Б, бытовавшему в XII — XIII веках (Колчин, 1959. С. 80-82), и типу В, датирующемуся второй половиной XII — XIV ввеками (Колчин, 1959. С. 82). Известны они и в булгарских древностях домонгольского времени (Казаков, 1984. Рис. 8). Коленчатый ключ с кольцом характерен для замков XII-XIII веков (тип Б по Новгороду). В конце XII века появляются коленчатые ключи с выгибом и фигурным концом (тип В I по Новгороду). Сложенные в кладе вещи в целом относятся к домонгольскому периоду, а сам клад, очевидно, был скрыт накануне монгольского нашествия. Впрочем, по мнению А. Х. Халикова, для булгар характерно бережное отношение к железным изделиям и потому они в случае опасности их прятали (Халиков, 1981. С. 107). Причем, как показывает Семеновский клад, набор их довольно однотипный и включает в себя сельхозинвентарь, инструменты, цепи и обязательно замки (Халиков, 1981).

Набор железных изделий (рис. 22) состоит из 1 лемеха, 3 серпов, 1 очажной цепи. Все предметы были аккуратно уложены в одну кучу. Комплекс был обнаружен в 100 м от 1 селища, прямо на поверхности.

Цепь очажная (рис. 22, 1) состоит из 17 восьмеркообразных звеньев длиной 8-13 см, 3 колец и 2 крючков. Все звенья и кольца сделаны из перекрученных квадратных стержней. В начале цепи расположено кольцо диаметром 8 см, а на конце — большой крюк длиной 17,5 см, который соединен с цепью при помощи кольца и сделан из плоской пластины. Крюк в центре цепи сделан из стержня с острым концом и крепится также при помощи кольца. Это типичная очажная цепь, подобная цепям из предыдущего клада.

Лемех (рис. 22, 2) сделан в виде крупной подтреугольной симметричной пластины с развитыми плечиками лопасти и с овальной несомкнутой трубицей. По отношению длины к ширине лемех можно отнести к булгарскому типу, бытовавшему в XI-XIV веках (Краснов, 1979. Рис. 5, 7; Культура Биляра, 1985. Табл. 1).

Серпы (рис. 22, 3-5) сделаны практически по одному стандарту. Лезвие длиной 24-27 см и шириной 2,5-3,5 см с наибольшим изгибом ближе к рукояти. Острие лезвия сплюснуто. На всех серпах прослеживаются зубчики на лезвии. На одном серпе с одной стороны сделан широкий дол. У всех серпов в месте соединения черешка с лезвием имеется выступ-пятка. Конец черешка загнут. Все серпы по их пропорциям можно отнести к булгарскому типу домонгольского времени (Левашова, 1956. С. 73; Культура Биляра, 1985. С. 21).

Сложенные вещи в целом относятся к домонгольскому периоду.

Украшения

Найденные на поселении украшения изготавливались преимущественно из бронзы, а также из серебра, олова, свинца, стекла и сердолика. Они представлены такими деталями костюма, как бусы, бубенчики, сюлгамы, височные подвески и т. д. Некоторые из них были явно привозными и ценились очень высоко, другие изготавливались на месте из более дешевых материалов и распространялись в соседние регионы.

Бусы (рис. 23) встречены на поселении в основном разрозненно, но некоторые составляют набор. В частности, вместе были найдены янтарные бусы и часть сердоликовых. По материалу выделяются группы, а по сечению — типы бус.

Среди стеклянных бус (11 экз.) (рис. 23, 2, 3, 9-11, 14-17, 19, 21) выделяются цилиндрические (3 экз.), усеченно-эллипсоидные (1 экз.), шаровидные (2 экз.), уплощенно-шаровидные (2 экз.), овальные (2 экз.) с круглым сечением, кроме одной уплощенно-ромбического сечения. Почти все бусы одноцветные и в основном синие, кроме двух цилиндрических, где на одной бусине орнамент из волнистых зеленых полос, а на другой — глазчатый. Большинство бус изготовлены из трубочек, сделанных способом навивки, хотя встречаются бусы и из тянутых трубочек. Бусы с полосами имеют аналогии в памятниках XI-XIII веков как в Поволжье, так и в Средней Азии (Город Болгар, 1988. С. 177-178). Глазчатые бусы этого типа характерны для XII-XIV веков (Город Болгар, 1988. С. 179-180). Остальные бусы встречаются на многих домонгольских памятниках Восточной Европы (Львова, 1959. С. 324; Щапова, 1956. С. 175; Город Болгар, 1988. С. 164).

Большую группу составляют бусы из драгоценных камней (15 экз.). Среди них выделяются бусы сердоликовые (6 экз.), янтарные (4 экз.), из яшмы (4 экз.) и горного хрусталя (1 экз.).

Сердоликовые бусы (рис. 23, 4-8, 20) относятся к граненым и представлены бусами желтого, розового, оранжевого и коричневого цветов. Одна бусина имеет эллипсоидную форму с 8 гранями (рис. 23, 4), две — прямоугольной формы с 6 гранями (рис. 23, 5, 20), три — усеченно-конической формы с 6-7 гранями (рис. 23, 6-8). На последней бусине есть орнамент в виде волнистых прожилок. Сердоликовые бусы были распространены в эпоху средневековья по всей Восточной Европе (Федоров-Давыдов, 1966. С. 74, 75).

Янтарные бусы (рис. 23, 23-26) все граненые и имеют оранжевый цвет. Одна бусина эллипсоидная уплощенная с 8 гранями, две — усеченно-биконические с 7 гранями, одна — квадратная уплощенная, многогранная. Отверстия в биконических бусинах не совпадают, очевидно, это брак местного производства. Янтарные бусы известны в материалах X-XI веков Саркела-Белой Вежи и кочевнических древностях (Федоров-Давыдов, 1966. С. 75), а также на Руси и в Волжской Булгарии, где известны мастерские по обработке янтаря (Казаков, 1991. С. 149).

Бусы из яшмы (рис. 23, 1, 12, 13, 18) все крупные, округлые, белого цвета и тщательно отполированы. Из них одна бусина уплощенная, одна усеченно-биконическая, одна шаровидная и одна эллипсоидная. На последней край оббит и имеются прожилки в виде волнистых линий. Фрагменты таких бус встречаются на булгарских домонгольских памятниках (Казаков, 1991. С. 144).

Хрустальная бусина (рис. 23, 22) относится к типу граненых квадратных с 6 гранями. Подобные бусины встречаются на большой территории. Почти все виды бус встречаются и в близлежащих мордовских могильниках (Беляев, 1998).

Металлические бусы (15 экз.) составляют довольно большую группу украшений. В основном они сделаны из олово-свинцового сплава, а также из сплава серебра со свинцом. Среди них есть бусы сплошные, а есть и полые. По способу ношения выделяется группа бус-подвесок (6 экз.) (рис. 23, 28-30), которые, как правило, имеют в середине пояс и петельку сверху. Большинство этих бус имеют биконическую форму и имитируют, по сути, серебряные бусы. Бусины с отверстиями (4 экз.) (рис. 23, 27, 34, 37, 38) округлые и сделаны в виде цилиндров, кроме бронзовой бусины шаровидной формы, являющейся, вероятнее всего, частью гривны. Подобные гривны бытовали у мордвы до XI века (Финно-угры, 1999. С. 134). Полые бусы (4 экз.) (рис. 23, 31, 32, 33, 36) сделаны из сплава серебра со свинцом и имеют индивидуальные формы. Одна бусина подчетырехугольная в сечении и усеченно-эллипсоидной формы имеет на гранях орнамент в виде треугольников из ложной зерни и похожа по общему виду на головку мака. Другая также сделана в виде усеченного эллипса, но круглого сечения и с ребристой поверхностью. Третья по форме схожа с предыдущей бусиной, но здесь лишь четыре продольных ребра, расположенных крестообразно, а между ними орнамент в виде кружочков из ложной зерни. Четвертая бусина сделана в виде кубика с ромбическим орнаментом на гранях. Внутри ромбов точки. По внешнему виду эта бусина напоминает игральный кубик. Вполне очевидно, что практически все металлические бусы являются дешевым подражанием ювелирным изделиям.

Височные подвески (20 экз.), сделанные из серебра, представлены двумя видами.

1. Кольцо диаметром от 5 до 6 см из проволоки толщиной 0,3 см и тремя крупными желудевидными полыми внутри бусинами (15 экз.) (рис. 24; 25, 7-10; 27, 2-4, 10-11). Диаметр бусин около 2 см, длина — 3-4 см. Среди подвесок 8 штук в сборе, 5 представлены лишь кольцами и еще 2 бусины. По качеству изготовления подвески можно разделить на украшения местного изготовления (6 экз.) (рис. 24) и привозные (9 экз.) (рис. 25; 27). Привозные изделия, как правило, были сделаны из высокопробного серебра, украшены зернью и сканью, а местные делались из низкопробного серебра с примесью меди, свинца и олова и без дополнительных ювелирных приемов. Возможно, вместо скани на кольце они накручивали льняную нитку, обрывки которой встречаются на некоторых подвесках. Все это значительно удешевляло изделия. Привозные же подвески представляют собой, в основном, фрагменты и предназначались, скорее всего, для переплавки. Такие подвески хорошо известны в булгарских домонгольских памятниках, где они ценились довольно высоко (Смирнов, 1951. Рис. 69; Валеева, 1983. С. 44). Дешевые же украшения изготавливались по булгарским образцам здесь, на Золотаревском поселении.

2. Кольцо с тремя желудевидными полыми внутри серебряными бусинами и тремя подобными бусинами, подвешенными на цепочках, прикрепленных на нижней кольцевой бусине (2 экз.) (рис. 26). Диаметр кольца с бусинами 4 см. Диаметр бусин как на кольце, так и на цепочке — 1 см, длина — 1,5 см. Помимо целых имеется еще отдельные бусины от подвесок этого типа (3 экз.) (рис. 27, 7-9). Одна бусина с кольца, другая тоже с кольца, но с тремя цепочками на боку, и еще одна бусина с подвески. Все они также сделаны из серебра с применением техники скани на первых двух и зерни на бусине с подвески. Это типично булгарские украшения и являются, очевидно, привозными из Волжской Булгарии (Степи Евразии, 1981. Рис. 79; Смирнов, 1951. Рис. 67-68; Валеев, 1975. Рис. 28).

Височные кольца (9 экз.) (рис. 27, 6, 12; 28, 8-12, 19-20) сделаны из серебряной круглой в сечении проволоки. Диаметр колец около 2 см. Они делятся на две группы: простые кольца (7 экз.) (рис. 28) и кольца с напускной бусиной (2 экз.) (рис. 27). Первые по соединению концов можно разделить на три типа: с несомкнутыми концами (2 экз.), с заходящими друг за друга концами (3 экз.) и с концами, закрученными друг с другом (2 экз.). Одно кольцо с заходящими друг за друга концами сделано из височной подвески, о чем свидетельствуют остатки крепления бусин на проволоке, и имеет диаметр 3,5 см. Такого рода украшения были очень популярны среди восточных славян в X-XIII веках (Седов, 1982; Древняя Русь, 1997. С. 64). Встречаются они и на памятниках мордвы (Беляев, 1998. С. 11).

Кольца с бусиной не сомкнуты. На одном из них бусина круглая, на другом овальная, обвитая по центру и краям сканой проволокой. Подобные украшения встречаются на памятниках Волжской Булгарии. Причем, если кольцо с круглой бусиной можно отнести к X-XI векам, то крепить бусы с помощью сканой проволоки стали в XII-XIII веках (Казаков, 1991. С. 116).

Гривны (10 экз.) (рис. 25; 27, 14-16) являются шейным украшением. Среди них можно выделить 5 фрагментов гривен из бронзы, два из которых имеют трапециевидное сечение, а два — круглое сечение. Еще один фрагмент представлен остатками тонкой плетеной проволоки. Один (почти целая гривна) имеет заостренный, отогнутый наружу конец, на другом фрагменте — бронзовая напускная бусина. Две гривны сделаны в виде перекрученной толстой пластины из низкопробного серебра. Концы этих гривен заострены и загнуты. Еще 3 фрагмента из чистого серебра происходят от гривен с шестью переплетенными проволоками и заостренными концами с петлей и крючком на концах. Бронзовые гривны, вероятнее всего, были местного производства и бытовали во второй половине I тысячелетия н. э. у финнов (Финно-угры, 1999. С. 134). Плетеные же являются типично булгарскими изделиями и попали сюда, очевидно, в качестве сырья для местных ювелиров (Ефимова, 1960. С. 197; Валеева, 1983. Рис. 1; Казаков, 1991. Рис. 42). Гривны из перекрученной пластины встречаются среди древностей XII-XIII веков на Нижнем Дону и Волге (Степи Евразии, 1981. Рис. 82 и 84; Ильюков, 2000. Рис. 38). Но и там их немного. Причем, иногда они встречаются сломанными и в распрямленном виде, что, по мнению одних исследователей, является знаком особого достоинства или жезлом власти (Степи Евразии, 1981. С. 215), а по мнению других — денежной единицей (Ильюков, 2000. С. 208). Очевидно, именно такие гривны изображены на половецких изваяниях второй половины XII века, причем, как правило, по две (Степи Евразии, 1981. Рис. 89). Возможно, и две гривны с Золотаревского поселения были принадлежностью костюма половца, погибшего в сражении.

Копоушка (1 экз.) (рис. 27, 13) сделана из бронзы в виде подтреугольной пластины длиной 6,5 см. Сверху имеется ушко. На щитке сделан орнамент из ложной зерни в виде ромбиков и квадратиков, а по краям имеется насечка. Подобные копоушки были широко распространены в Восточной Европе, особенно в X-XIII веках (Финно-угры, 2000. Рис. 11; Салангина, 1998. С. 23), однако точных аналогов пока нет.

Подвески монетовидные (19 экз.) (рис. 28, 1, 5, 21-37) сделаны в основном из низкопробного серебра в виде тонкого кружка диаметром 2-3 см. Сверху прикреплена петля из пластинки или проволоки. В центре сделан небольшой выступ. Вокруг него располагается орнамент из выпуклых точек, которые образуют различные геометрические фигуры: круги, треугольники, квадраты. По краю подвески также располагается точечный орнамент. На некоторых подвесках орнамент дополняется гравировкой. На одной подвеске изображен цветок с шестью лепестками. Монетовидные подвески широко представлены в средневековых материалах Восточной Европы и различаются лишь орнаментальными мотивами. Но даже по ним много совпадений. Эти подвески встречаются на памятниках X-XIII веков Белозерья (Дубов, 1989. Рис. 30), на р. Чепце в X-XIII веках (Иванова, 1982. Рис. 5), на Руси (Древняя Русь, 1997. Рис. 53) и в Волжской Булгарии (Казаков, 1991. Рис. 40).

Подвески-лунницы (3 экз.) (рис. 27, 1; 28, 4, 7) сделаны из олово-свинцового сплава в виде луны с опущенными вниз концами и петелькой сверху. На одной по краю точечный орнамент, на другой внутри ребро жесткости. Подобные украшения также широко бытовали в XI-XIII веках в Восточной Европе (Седов, 1982; Древняя Русь, 1997. Рис. 54). Наибольший интерес представляет литая бронзовая лунница с узором из треугольных фигур, выполненных ложной зернью, диаметром 5,2 см (тип В-II-1 в Булгаре). Край лунницы оплавлен и обломан, но ее можно отнести к лунницам замкнутого типа. Орнамент немного затерт. Подобная лунница известна в слое XIII века в Булгаре (Город Болгар, 1996. Рис. 63, 21) и в домонгольском Прикамье (Финно-угры, 2000. С. 335).

Подвески когтевидные (5 экз.) (рис. 28, 13, 14, 16-18) сделаны из оловянистой бронзы и подражают подвескам, сделанным из когтей животных. Три подвески с одним когтем и две — с двойными когтями. Подобные амулеты были известны у салтовцев и мордвы в VIII-XI веках (Плетнева, 1967. Рис. 47; Готье, 1941. Табл. 7) и в раннебулгарских памятниках (Генинг, Халиков, 1964. Табл. XV).

Подвеска крестовидная (1 экз.) (рис. 28, 38) сделана из серебряной пластины с неровными краями и напоминает трапецию с выступами по бокам. В центре сделана выпуклая полоса, по обе стороны которой выгравирован зигзагообразный орнамент. Немного выдавленная центральная часть и поперечная полоса как бы образуют выпуклый крест. Сверху пластина обломана, там, очевидно, располагалась петля для подвешивания. В целом пластина похожа на трапециевидные подвески с трезубцами, встречающиеся на Руси и в Прибалтике (Древняя Русь, 1997. С. 68). Интерпретация подобных изделий довольно противоречива. Одни считают их знаками русской княжеской администрации или печатями русских дипломатов, другие — скандинавскими украшениями (Древняя Русь, 1997. С. 68). В любом случае подвеска с Золотаревского поселения является, скорее всего, подражанием, так как смысловая нагрузка орнамента не прослеживается.

Помимо подвесок типичных форм встречаются такие, которые из-за их формы или сохранности трудно отнести к той или иной группе украшений. Это две выпуклые круглые подвески с орнаментом из выпуклых точек по краю (рис. 28, 2, 3). Одна из них сделана из бронзы, другая — из олово-свинцового сплава. Еще одна подвеска из олово-свинцового сплава, также выпуклая и круглая, имеет внутри ребро жесткости. Интересен и орнамент на не ней. Он представляет собой круг в центре, от которого расходятся лучи, плавно загнутые влево, а по краю выгравированы лучи, загнутые вправо (рис. 28, 39). Такой орнамент характерен для скандинавского щита, и подвеска как бы имитирует его. Еще одна подвеска сделана из небольшой бронзовой пластинки квадратной формы и имеет орнамент в виде треугольника из двойных прочерченных линий (рис. 28, 15).

Бубенчики (17 экз.) (рис. 28, 40-43; 29, 1-17) бронзовые, шаровидные с одной прорезью внизу и петлей наверху, цельнолитые. Среди них выделяется один, сделанный в виде птицы. Петля имеет форму птичьей головы, а низ у бубенчика украшен полосками, имитирующими перья.

Они бытовали довольно широко и известны в Новгороде в слоях конца XI — начала XIV века (Рындина, 1963. С. 244), в Саркеле в комплексах X-XI веков (Артамонова, 1963. С. 57), в Средней Азии (Шишкин, 1963. С. 45), в Волжской Булгарии (Генинг, Халиков, 1964. Табл. XV), в мордовских могильниках VIII-XIV веков (Алихова, 1959; Жиганов, 1961. С. 173). Есть они и в Армиевском курганно-грунтовом могильнике (КГМ) IX-XI веков (Халиков, 1981а-1988), расположенном по соседству с Золотаревским поселением.

Особняком стоит комплект из 4 бубенчиков со знаком в виде утиной лапки на боку (рис. 28, 40-43). Судя по знаку, половинки отливались в одной форме и затем соединялись при помощи вставной пластины. Два бубенчика отливались в одной форме, два в другой.

Пуговицы (4 экз.) (рис. 27, 5; 29, 31, 32, 45) сделаны из бронзы, олово-свинца и кости. По форме выделяются шаровидная, грушевидная и биконическая пуговицы с петлей наверху. Костяная пуговица (рис. 27, 5) имеет форму конуса с отверстием в центре. Поверхность этой пуговицы украшена треугольниками из циркульного орнамента, которые разделены тройными линиями. Елочный орнамент есть и на нижней части бронзовой биконической пуговицы. Такие пуговицы встречаются среди материалов Саяно-Алтая XIII-XIV веков (Степи Евразии, 1981. Рис. 73). Шаровидные и грушевидные пуговицы (типы А-I и А-III по Федорову-Давыдову) были широко распространены в течение длительного времени (Федоров-Давыдов, 1966. Рис. 12). Костяные пуговицы встречаются в Волжской Булгарии (Город Болгар, 1988. С. 232), в Нижнем Поволжье (Федоров-Давыдов, 1966. Рис. 12. Тип Б-I).

Пряжки фигурные (2 экз.) (рис. 29, 37, 38) сделаны из оловянистой бронзы в виде кругов с фигурными выступами. На одной — 6 трехбусинных выступов и орнамент из ложной зерни, а на другой — S-образные завитушки. Первая имеет широчайшие аналогии в южноуральских древностях VI-VIII веков (Степи Евразии, 1981. Рис. 12-13; Мажитов, 1977. Табл. I), а также в Армиевском КГМ IX-XI веков (Халиков, 1981а).

Крючки «кечказ» (2 экз.) (рис. 29, 47, 48) сделаны из железной пластины. Одна имеет два заостренных конца, а вторая — один конец острый, а другой с петлей. Вероятнее всего, они использовались как поясные крючки. Подобные крючки встречаются на мордовских памятниках XI-XIII веков (Мартьянов, 1976. С. 153).

Бляхи нашивные (11 экз.) (рис. 29) служили украшениями одежды. Они делятся на две группы. К первой относятся две литые бляхи круглой формы с петлями изнутри (рис. 29, 29, 30). Снаружи бляхи отполированы до блеска. К другой группе относятся штампованные бляшки квадратной (3 экз.) (рис. 29, 20, 27, 28) и полукруглой (6 экз.) (рис. 29, 21-26) формы с отверстиями по углам. Полукруглые имеют по краям орнамент в виде насечки. Среди квадратных одна имеет орнамент из выпуклых точек, две других украшены по углам полукруглыми полосами из насечек и кругом из точек в центре.

Подвески шумящие (9 экз.) представлены литыми из бронзы щитками и подвесками. Среди них можно выделить одну лапчатую (рис. 29, 34), две звездчатые (рис. 29, 42, 43) и четыре конусовидные (бутыльчатые) подвески (рис. 29, 35, 36, 39, 40), характерные для финских древностей (Иванов, 1952. Табл. 5, 6; Готье, 1941. Табл. 15). Они встречаются в раннебулгарских материалах (Генинг, Халиков, 1964. Табл. XVI), а также в Армиевском КГМ (Халиков, 1981).

Целая подвеска из оловянистой бронзы представлена арочным щитком шириной 2,3 см с окантовкой из жгутиков и выпуклиной в центре (рис. 29, 33). Подвеска односторонняя. Сверху расположена одна петля, снизу три петли, на которых подвешены три бубенчика. Бубенчики с прорезью соединены со щитком при помощи литой цепочки из двух перпендикулярно соединенных петель, на внешней стороне которых сохранились литники. Кроме того, на верхней петле снаружи расположен орнаментированный насечками щиток. Подобные украшения встречаются на домонгольских памятниках Волжской Булгарии (Город Болгар, 1996. Рис. 64, 12; тип В-VII-2), в Прикамье. Еще одна подвеска представлена щитком в виде трубочки с тремя петлями и одним звеном цепи (рис. 29, 41).

Подвеска коньковая (1 экз.) (рис. 29, 44) отлита из бронзы в виде подтреугольного щитка с двумя конскими головами сверху. Головы коней повернуты в разные стороны и без ушей. В основании шесть прорезей, обозначающие семь ног, три круглых отверстия в центре и сегментовидные прорези на шее коней. По мнению Л. А. Голубевой подобные подвески (тип 1-1) были распространены в Верхнем Поволжье в XII веке (Голубева, 1979. С. 45; Финно-угры, 1999. С. 272, 331).

Пронизки (5 экз.) (рис. 29, 46) представлены фрагментами бронзовой проволоки треугольного сечения, скрученной в спираль. Подобные украшения входили в состав украшений многих финских народов Восточной Европы (Финно-угры, 1987).

Зеркала (4 экз.) (рис. 30, 1-3) представлены исключительно фрагментами и все они небольших размеров, отлиты из сплава меди с оловом. Диаметр сохранившегося зеркала 6,3 см. На нем имеется крестообразный орнамент из трех рельефных полос и петлеобразная ручка с двумя отверстиями. С одного края сохранился небольшой валикообразный бортик. На лицевой стороне процарапано изображение стрелы. Подобные зеркала были широко распространены в Волжской Булгарии (тип В-I-5 из Болгара), но, правда, в золотоордынский период XIII-XIV веков (Город Болгар, 1996. С. 237-238). В то же время небольшие зеркала с крестовидным орнаментом бытовали уже в VIII-IX веках на салтово-маяцких памятниках (Маяцкий, 1990. Рис. 21).

Гребень (1 экз.) (рис. 30, 4) сделан из кости и относится к типу двусторонних составных гребней прямоугольной формы с накладками овального сечения. Накладки соединены двумя рядами клепок по 5 штук в ряду. С одной стороны гребня мелкие зубья, с другой — крупные. Ширина гребня — 3,3 см. Подобные гребни встречались в домонгольское время как на Руси (Загорульский, 1982. Табл. 33, 7-9), так и в Волжской Булгарии (Смирнов, 1951. С. 125). В Смоленске подобные гребни датируются XII веком (Асташова, 1993. Рис. 3. Тип Ж).

Перстни (12 экз.) (рис. 30, 5-16) сделаны из серебра (8 экз.), олово-свинца (1 экз.) и бронзы (3 экз.). По общему виду их можно разделить на перстни, состоящие только из обруча, и перстни из обруча и щитка. Характерно отсутствие перстней со вставками. Практически все перстни, кроме бронзовых, имеют несомкнутый обруч.

Перстни из обруча (3 экз.) делятся на пластинчатые широкосрединные незамкнутые (2 экз.) (рис. 30, 8, 15) и проволочные равномерные (1 экз.) (рис. 30, 13). У пластинчатых, сделанных из серебра, обруч плавно расширяется от концов к передней части. Расширенная часть одного перстня орнаментирована выпуклыми точками по краям и центру. Подобные перстни бытовали на северо-западе Восточной Европы с X по XIII век (Сумина, 1999. Класс 1. Тип 2). Проволочный перстень отлит из оловянистой бронзы и имеет овальное сечение. Они были распространены в XI-XII веках (Сумина, 1999. Класс 1. Тип 3).

Перстни со щитком (9 экз.) делятся на перстни с плоским пластинчатым или объемным щитком (7 экз.) и перстни с выпуклым объемным щитком (2 экз.). Все они сделаны из серебра, кроме одного, изготовленного из олово-свинца. Среди плоских по форме щитка выделяются типы с шестиугольным щитком (4 экз.) (рис. 30, 5, 6, 11, 14) и с квадратным (3 экз.) (рис. 30, 7, 12, 16). На шестиугольных щитках располагается орнамент либо внутри двойного шестиугольника, либо делится полосками из мелких насечек на две зоны с одинаковым орнаментом. На одном это растительный орнамент, на другом — восьмеркообразный орнамент. Изображение на щитке выгравировано, а поверхность покрыта чернением. Подобные перстни получили распространение на Руси в XII-XIII веках (Сумина, 1999. С. 183-184: Макарова, 1986. С. 48), но основной территорией их распространения была Волжская Булгария, где известны абсолютно идентичные перстни (Город Болгар, 1996. Отдел Б-II). На квадратных щитках орнамент не прослеживается.

Перстни с выпуклым объемным щитком (2 экз.) (рис. 30, 9, 10) отлиты из бронзы и имеют сплошной обруч. Щиток одного сделан в виде сферы с шариком на вершине, а у другого — в виде усеченной четырехгранной пирамиды, на вершине которой имеется изображение креста. Такие перстни характерны для XII века (Сумина, 1999. С. 184).

Браслеты представлены многочисленными видами.

По форме сечения браслеты делятся на типы, а по оформлению концов — на виды.

Тип 1 (10 экз.) (рис. 31, 1-3, 6-8, 11, 13-15). Пластинчатые с загнутыми концами. Среди них выделяются 4 широкопластинчатых браслета с бортиками по краям, выпуклой сердцевиной и зауженными концами. Два равношироких браслета имеют на концах отверстия для колечек. На двух браслетах с сужающимися концами имеется орнамент в виде зигзагов из точек. Браслеты этого типа широко представлены в мордовских, марийских и славянских древностях XI-XIII веков (Беляев,1998. С. 12; Архипов, 1986. С. 43; Никольская, 1981. С. 113), в то же время широкопластинчатые с бортиками являются типично мордовскими.

Тип 2 (9 экз.) (рис. 31). Округлые.

а) С загнутыми и расплющенными концами (1 экз.) (рис. 31, 10). Этот браслет схож с браслетами из клада и также относится к VII-IX векам.

б) С округлыми концами (8 экз.) (рис. 31, 4, 5, 9, 12; 32, 1-3, 13) и полуовальным сечением дрота. На двух уплощенных браслетах имеется точечный орнамент. На одном — это редкие крестообразно расположенные точки и на конце между двойными полосками два кружочка циркульного орнамента. На другом нанесены две волнообразные пересекающиеся линии. Еще один браслет имеет бугристую поверхность. Округлые браслеты встречаются в древнерусских и мордовских памятниках XI-XIII веков (Седова, 1959. Рис. 8, 12, 13; Мартьянов, 1998. С. 100).

Тип 3 (9 экз.) (рис. 32, 4-12). Плетеные.

а) С уплощенными петлевидными концами (8 экз.) (рис. 32, 4-7, 9-12). Из них 5 браслетов сплетены из четырех проволок, а концы слегка раскованы. Такие браслеты были популярны по всей Восточной Европе (Седова, 1959. С. 248; Город Болгар, 1996. С. 186; Беляев, 1998). Три браслета сплетены из шести проволок, что характерно для булгарских украшений (Степи Евразии, 1981. Рис. 79; Смирнов, 1951. Рис. 73, 74; Валеев, 1975. Рис. 27).

б) С острым концом на каркасе (кольчужные — по А. В. Арциховскому) (1 экз.) (рис. 32, 8). На бронзовом стержне сделана оплетка из тонкой бронзовой проволоки. Наибольшее распространение такие браслеты получили у мордвы в XI-XIII веках (Беляев, 1998), хотя встречаются у марийцев и вятичей (Архипов, 1986. С. 45).

Первые два типа браслетов бронзовые, последний — из серебра, кроме типа 3б.

Сюлгамы (33 экз.) (рис. 33) использовались в качестве застежек-украшений и являются типично финскими, но в то же время и мордовскими. Сюлгамы найдены на всех площадках Золотаревского поселения. Они сделаны из бронзовой и серебряной проволоки в виде кольца с язычком и отходящими от него концами в виде трубочки или лопасти. По форме концов выделяются группы, по размерам — типы сюлгам.

Группа 1 (13 экз.) (рис. 33, 1, 3-13, 16). С «усами». Сделаны из плоской в сечении бронзовой проволоки, концы которой скручены в трубочку — «усы». Такие сюлгамы характерны для мордовских памятников VIII-XI веков.

Тип 1 (2 экз.). Малые сюлгамы. Одна из них литая с одним «усом», длина которого меньше диаметра кольца (рис. 33, 16). Подобные сюлгамы встречаются на дьяковских памятниках и датируются VII-VIII веками (Розенфельд, 1982. С. 78).

Тип 2 (11 экз.). Большие сюлгамы. Данный тип сюлгам по форме должен относится к IX-X векам (Алихова, 1959. Табл. 1). Однако сюлгамы таких крупных размеров (диаметр кольца до 5 см, длина «усов» до 9 см) нигде не встречаются.

Группа 2 (7 экз.) (рис. 33, 2, 17-22). Без «усов». Все они сделаны из бронзовой проволоки круглого сечения. Закрученные в спирали концы не выступают за ширину сечения кольца, которое, в свою очередь, иногда обматывалось тонкой проволокой.

Тип 1 (1 экз.). Малые сюлгамы.

Тип 2 (5 экз.). Средние сюлгамы.

Тип 3 (1 экз.). Большие сюлгамы.

Помимо этого обнаружено два спекшихся комплекта сюлгам (не менее 5 сюлгам), где между собой переплетены все типы (рис. 33, 14-15). Это наглядно свидетельствует об их одновременном существовании.

Сюлгамы этой группы встречаются в памятниках мордвы с первых веков н. э. и до середины II тысячелетия н. э. (Алихова, 1959. Табл. 1; Вихляев, 1977).

Группа 3 (6 экз.) (рис. 33, 23-28). Лопастные. Кольцо делалось из бронзовой или серебряной проволоки круглого сечения, концы которой отгибались наружу и расплющивались в виде узких и длинных лопастей. На кольце крепился язычок.

Сюлгамы этой группы появляются в мордовских памятниках в XII веке и становятся потом господствующими (Алихова, 1959. Табл. 1).

Поясной ремень представлен накладками и кольцами.

Накладки (19 экз.) (рис. 34) сделаны в основном из бронзы и весьма разнообразны по форме, размерам и способам крепления. Накладка крепилась при помощи шпеньков, которые либо загибались, либо расплющивались с шайбами. Накладки можно объединить в группы: сплошные, прорезные, с петлей. По форме они делятся на квадратные, прямоугольные, геральдические, круглые, сердцевидные.

Прежде всего, выделяется круглая железная накладка полусферической формы с плоским бортиком (рис. 34, 16). На бортике расположены четыре клепки и нанесен орнамент. На поверхности сохранились следы позолоты, внутри сферы залит кусок серебра. Такие накладки встречаются в степях Поволжья (Федоров-Давыдов, 1966. С. 50. Тип IAII).

Такой же полусферической формы две накладки отлиты из бронзы (рис. 34, 18-19). На бортике по четыре клепки с полусферическими шляпками. На большой накладке в центре расположена маленькая петля. Подобные накладки известны в Нижнем Поволжье (Федоров-Давыдов, 1966. С. 50. Тип IIAII).

Квадратные накладки с прямоугольной прорезью (3 экз.) (рис. 34, 2, 13, 14) отлиты из оловянистой бронзы. Они были распространены по всей Восточной Европе в VIII-XI веках (тип АI по Федорову-Давыдову) (Федоров-Давыдов, 1966. С. 55). По размерам (ширина — 2,2; 2,2; 2,8 см, высота — 2; 2,2; 2,7 см) золотаревские накладки ближе всего к пермским VIII-IX веков (Ковалевская, 2000. С. 147-148).

Шатровые накладки отлиты из бронзы и имеют снизу петлю (2 экз.) (рис. 34, 1, 5), расположенную перпендикулярно щитку. На лицевой стороне по краю нанесен орнамент из кружочков. В результате на одной накладке получилось изображение закрытого шатра, а на другой — открытого. Подобные накладки характерны для памятников X-XI веков Волжской Булгарии (Казаков, 1991. Рис. 44, 54, 56, 63).

Прямоугольные накладки (2 экз.) сделаны из оловянистой бронзы и делятся на накладку с большим кольцом (рис. 34, 12) и накладку с рифленым краем (рис. 34, 15).

Сердцевидные накладки (2 экз.) также делятся на крупную накладку из оловянистой бронзы с двумя квадратными прорезями (рис. 34, 9) и маленькую выпуклую накладку из серебра с черненым орнаментом (рис. 34, 6). Подобные накладки встречаются в тюхтятских древностях IX-X веков (Степи Евразии, 1981. Рис. 33, 69) и булгарских памятниках X-XI веков (Казаков, 1991. С. 135. Тип АV7-8).

Розетковидная накладка (1 экз.) (рис. 34, 10) из оловянистой бронзы имеет внизу прямоугольную прорезь. Такого рода накладки бытовали в Прикамье и Средней Азии в начале VIII века (Овчинникова, 2000а. Рис. 6). Такие же накладки известны и с памятников булгар X-XIV веков (Казаков, 1993. Рис. 8, 50).

Серповидная накладка (1 экз.) (рис. 34, 4) с тройными ушками по краю и рифленым орнаментом из двух подпрямоугольных выступов и квадратных точек по краям. Поверхность накладки позолочена. Подобные накладки есть в Нижнем Поволжье (Федоров-Давыдов, 1966. С. 51. Тип IIЖVI).

Фигурные накладки (5 экз.) представлены разнообразными типами:

а) В виде трех вертикально соединенных кругов (рис. 34, 3). Подобная накладка есть на Лаишевском булгарском селище (Руденко, 2000. Рис. 26, 27).

б) В виде трех вертикально соединенных ромбов (рис. 34, 8) (тип IIKIV IX-XI вв. по Федорову-Давыдову).

в) Бабочковидная с гравированным растительным орнаментом (рис. 34, 7) (тип IIKIII X в. по Федорову-Давыдову).

г) В виде топорика с двумя отверстиями в центре (рис. 34, 11).

д) В виде треугольного конуса с отверстием в центре и выступами по углам (рис. 34, 17).

Кольца (12 экз.) (рис. 34, 20-32) сделаны из бронзы и сплавов с оловом. Диаметр колец стандартный — около 3-4 см. Половина колец имеет круглое сечение, одно — овальное, два — полуовальное, три — сегментовидное. На пяти кольцах имеется орнамент в виде поперечной насечки с внешней стороны. Кольца сегментовидного сечения с насечками довольно часто встречаются среди мордовских древностей XI-XIV веков (Беляев, 1988. Табл. V; Петербургский, 1992. Табл. III; Мартьянов, 1998. Рис. 9).

Культовые изделия

Барма (2 экз.) (рис. 35, 1-2) представлена медальоном диаметром 30 мм, который сделан в виде выпуклого диска из серебра с небольшой примесью свинца и имеет вертикальное ребро жесткости с внутренней стороны. Наружная сторона украшена по краю бордюром из двух выпуклых гладких ободков и насечек между ними. В отличие от классических медальонов ободки не припаяны, а отлиты вместе с диском, как и центральная композиция, которая сделана в виде канавки. Она образует процветший крест (крин) с косым перекрестьем вверху и полумесяцем концами кверху в средней части креста. Снизу из креста растут ветви, которые наверху раздваиваются. Для крепления медальона к барме сверху имеется рифленое ушко шириной 6 мм. Другой медальон сохранился значительно хуже и на нем изображение крина с двойным стволом.

Украшения этого типа были распространены в 70-е годы XII — начале XIII века в Северо-Восточной Руси. Центром их производства был Владимир. Согласно классификации Т. И. Макаровой бармы Верхнего Посурья относятся ко 2 типу, 2 подтипу, для которого характерны такие технические приемы, как чернение, золочение и гравировка (Макарова, 1986. С. 106). Бармы встречаются в составе кладов по всей Восточной Европе от Булгара до Киева (Древняя Русь, 1997. Табл. 42, 43). Подвеска с крином из двойных линий близка монетовидной привеске из новгородского слоя рубежа XI-XII веков (Седова, 1959. Рис. 3, 13).

Обнаруженный на Золотаревском 1 селище медальон бармы в целом похож на владимирские, но сделан более упрощенно. Характерная особенность креста в том, что средняя перекладина изображена в виде полумесяца. По мнению ряда исследователей, крест как символ солнца означает женское начало, полумесяц — мужское начало, а их сочетание является символом супружества и его покровителем (Древняя Русь, 1997. С. 155). По мнению других, крест с полумесяцем обозначает якорь как символ основы или опоры веры. Подобное изображение встречается на медальоне конца XII — начала XIII века из Новгорода (Древняя Русь, 1997. Табл. 60, 14). Такой же медальон-привеска встречен на близлежащем Неклюдовском 1 городище.

Монетовидные привески-иконки (4 экз.) (рис. 35, 3-6) диаметром от 18 до 28 мм отлиты из сплава свинца с оловом. Сверху имеется ушко. С лицевой стороны в технике ложной зерни изображен архангел Михаил с жезлом в правой руке. По краям вместо рук расположены крылья. По своему сюжету привески наиболее близки к змеевикам из Новгорода, но являются более схематичным подражанием (Древняя Русь, 1997. Табл. 106, 8). Архангел Михаил олицетворял в Древней Руси небесную силу, которая борется со злом, и потому он считался заступником людей. Именно эту роль, очевидно, и выполняли привески. Но необходимо отметить, что точных аналогов этим привескам нет.

Крестовидные подвески (2 экз.) (рис. 35, 7-8) представляют собой отлитый из бронзы крест в круге. Сверху прикреплено ушко. У одной подвески крест с Т-образными концами, у другой — крест двойной с поперечными насечками, с выпуклым центром и зернью по кольцу. Подобного рода украшения появляются в XI веке и наибольшего распространения достигают в XII-XIII веках, когда начинается массовая христианизация населения (Древняя Русь, 1997. С. 155). Впрочем, это украшение могли носить не только христиане, но и язычники, так как крест и круг издавна означали символ солнца и присутствовали в религиях многих народов (Древняя Русь, 1997. Табл. 92, 17, 19). На территории Верхнего Посурья подобное украшение встречено впервые.

Перстни (2 экз.) (рис. 35, 9-10) сделаны из серебра и относятся к типу щитковых с плоским, пластинчатым щитком. На шестиугольном щитке одного изображена свастика с листовидными концами. Поле вокруг креста покрыто чернью. На круглом щитке другого — выпуклое изображение пересекающихся букв: I на ножке и Х. Вполне очевидно, что эти буквы обозначают надпись «Иисус Христос». Вокруг надписи сделан ободок с поперечными углублениями. Перстни со свастикой встречаются в русских древностях с XIII века (Седова, 1981. С. 135; Сумина, 1999. Рис. 6, 10).

Лунница (1 экз.) (рис. 35, 11) отлита из бронзы и относится к типу круторогих лунниц с замкнутым кругом и крестом внутри. Края лунницы и креста украшены зернью. Подобные лунницы относятся к XII—XIII векам и встречаются преимущественно на севере Восточной Европы (Древняя Русь, 1997. Табл. 54; Седова, 1997. Рис. 27, 4).

Крест-мощевик в форме квадрифолии с килевидными концами и с квадратом в средокрестии (рис. 35, 12-13) размером 55 х 53 мм (без петель) обнаружен на 3 селище. Он состоит из двух половинок с рельефным изображением снаружи и углублением внутри. Сверху и снизу сделаны петли для соединения половинок между собой. Крест отлит из бронзы и изображения на нем слабо проработаны. На одной половине (рис. 35, 13) в средокрестии изображено распятие Христа с предстоящими: Иоанн Богослов и Богоматерь, по бокам на концах креста расположены служащие архангелы, изображенные в профиль. Сверху сделан четырехконечный крест с двумя кругами по бокам, символизирующие солнце (круг — слева) и луну (круг с точкой — справа). Петли этой половины закрыты круглыми щитками, которые также символизировали солнце и луну (круг с точкой). Вероятнее всего, эта часть креста была задней стороной квадрифолии, так как поверхность сильно затерта. Кроме того, в левой половине креста перед лицом ангела имеется медная клепка, очевидно, результат ремонта. Вторая половина (рис. 35, 12) имеет более рельефное изображение Богородицы, сидящей на престоле с младенцем в средокрестии. По бокам от нее на концах креста архангелы в профиль. Над Богоматерью процарапана надпись «Богородица». По краям верхушки трона нацарапаны буквы ИХ, что означает «Иисус Христос». Под ангелами также имеются процарапанные буквы АН, означающие слово «ангел». Сверху и снизу сделано по две петли, между которыми вставлялась петля второй половинки, и они соединялись между собой.

Подобные кресты — довольно редкая находка и относится исследователями либо к XIII (Ханенко, 1899. Табл. VIII, №98-99), либо к XIV веку (Древняя Русь, 1997. С. 175). По мнению Б. И. и В. Н. Ханенко, на кресте воспроизводится мозаичное алтарное изображение Богородицы в храме Киево-Печерской лавры XI века. Большинство находок известны из случайных сборов, хранящихся в музеях Киева, Одессы, Москвы (Тимашкова, 1991; Пекарська, Пуцко, 1983). В то же время имеется створка креста с изображением Распятия, найденная при раскопках на Замковой горе в Киеве, и датируется она концом первой четверти XIII века (Пекарська, Пуцко, 1983. Рис. 5). Правда, в отличие от нашего креста, киевский сделан на более высоком уровне и архангелы по краям изображены в фас, как и на большинстве крестов-квадрифолий. Наиболее близок в этом плане крест из Одесского музея, на котором архангелы изображены в профиль и который датируется концом XIII века (Тимашкова, 1991. Рис. 2, 8). Исходя из всего вышеизложенного можно предположить, что крест с Золотаревского поселения, гибель которого относится к 1237 году, является одним из наиболее ранних крестов этого типа, к тому же занесенного так далеко от Киева и его окрестностей.

Платежные знаки и торговый инструментарий

Весы (8 экз.) (рис. 36, 1-6) представлены железными коромыслами с бронзовыми обоймочками на плечиках и медными колечками на концах (Золотаревское 1 селище), а также тремя бронзовыми чашечками, две из которых с Золотаревского 1 селища и одна с Золотаревского городища.

Такие весы были широко распространены в эпоху средневековья по всей Восточной Европе.

Гирьки (6 экз.) (рис. 36, 7-13) в основном кубической формы (5 экз.) и изготовлены из железа. Весовые характеристики гирек (табл. 4) свидетельствуют о существовании определенной весовой системы. В связи с тем, что куфические монеты начали чеканиться из расчета веса иракского ратля в 409,512 г, а 1/96 часть ратля составляет мискаль в 4,26 г, который был широко распространен на территории Волжской Булгарии, возможно, наши гирьки в 54,02 г, 54,76 г, 54,28 г имели когда-то вес примерно 55,38 г, что составляло 13 мискалей, а гирьки в 28,23 г и 27,89 г были приближены к весу 29,25 г, что соответствовало 1/14 иракского ратля. Гирька в виде параллелепипеда (рис. 36, 12) весом 13,54 г приближена к весу 13,65 г, являющемуся 1/30 частью иракского ратля. Гирька из бронзы сделана в виде биусеченно-конического пряслица (рис. 36, 13) и весит 13,56 г, то есть почти как и предыдущая гирька.

Подобные гирьки, кроме пряслицеобразной, широко представлены в материалах Билярского городища, 1 Измерского и 1 Семеновского селищ на территории Волжской Булгарии (Валеев, 1995. С. 80-81).

Слитки серебряные (25 экз.) (рис. 36, 14-38) имеют разную форму, размеры и представлены в основном фрагментами весом от 1,2 г до 25,22 г и одним целым балышом весом 8,54 г (табл. 5). Судя по форме, слитки отливали в виде лепешек, которые обязательно сгибали, а затем, в зависимости от величины торговой сделки, разрубали на части. Кроме того, на некоторых слитках видны следы ковки. Большинство слитков были подвергнуты количественному анализу, что позволило выявить такие элементы, как серебро, медь, золото и свинец (табл. 6) (Винничек, 1999. С. 13). Какая-либо весовая система среди фрагментов слитков не прослеживается. Лишь целый слиток весит около двух мискалей в 4,26 г.

С конца X по XIII век слитки широко распространились по Волжской Булгарии и Киевской Руси (Валеев, 1995. С. 101-103). Среди фрагментов слитков с Золотаревского 1 селища удалось выявить по одному фрагменту гривен киевского (шестигранной формы) (рис. 36, 16) и новгородского (палочкообразной формы) типов (рис. 36, 25) (Древняя Русь, 1985. Табл. 152). Основная часть кусочков серебра по форме имеет прямые аналогии в материалах Волжской Булгарии (в частности, в Именьковском кладе серебряных слитков XII века) (Мухамадиев, 1983. Табл. II).

Грузики свинцово-оловянные (9 экз.) (рис. 36, 39-47) сделаны в виде уплощенных кружочков, переходящих в верхней части в вертикальную втулку, с отверстием в центре. Края кружков также вертикальные, а верхняя часть грузиков покрыта орнаментом в виде расходящихся от центра лучей. Различия заключаются лишь в том, что на одних грузиках край кружочка имеет валик (6 экз.), а у других кружочек сделан в виде лепешки без валика (2 экз.) или в виде пирамидки с уступами (1 экз.). На одном из грузиков на нижней стороне имеется орнамент в виде креста, образованного пересекающимися линиями. Взвешивание грузиков с Золотаревского поселения (табл. 7) показало, что грузики, как и слитки, возможно, были ориентированы в своих весовых характеристиках на мискаль. И если бесформенные слитки были стандартизированы только массой, то грузики еще и формой.

Подобные грузики встречаются на домонгольских памятниках Волжской Булгарии, где преобладают грузики со скошенными краями (Валеев, 1995. С. 108. Тип II). По мнению же Г. Ф. Поляковой, грузики с валиком характерны в Поволжье для золотоордынских городов, а в домонгольский период они бытовали в Средней Азии (Город Болгар, 1996. С. 247-248). В то же время грузики с кружочком в виде лепешки есть на близлежащем Вадинском селище (Винничек, 2000. С. 150), а также в материалах Танкеевского могильника IX-X веков (Казаков, 1971. Табл. IX). Грузики в виде пирамидки или с орнаментацией нижней стороны на других памятниках пока не встречены.

Р. М. Валеев, который называет эти изделия «грузиками-пломбами», предполагает, что они использовались в безмонетный период в товарно-денежном обращении (Валеев, 1995. С. 108). Такого же мнения придерживается и А. Г. Мухамадиев, который, взвесив свинцово-оловянные грузики, разделил их на три группы по величине массы. Дробной единицей веса этих изделий он считает фракцию кадака (фунта) в 1/100 части, составляющую употребляемую в быту Волжской Булгарии единицу — мискаль в 4,095 г (Мухамадиев, 1983. С. 26).

Слитки свинцово-оловянные (7 экз.) (рис. 36, 48-52) представлены в виде расплавленных бесформенных кусков и их фрагментов. На некоторых слитках острым предметом сделаны отверстия. Взвешивание слитков и фрагментов (табл. 8) показало, что весовые характеристики некоторых из них, возможно, связаны с весовой системой, ориентированной на мискаль в 4,095 г. Такие слитки часто находят на городищах и селищах Верхнего Посурья и Примокшанья X-XIII веков (Винничек, 2000). Встречаются они и на других памятниках Восточной Европы, но на них, как правило, не обращают внимания и уж тем более не взвешивают.

Таблица 4. Золотаревское селище 1. Гирьки

№	Материал	Масса (грамм)
1 2 3 4 5 6 7	Железо Железо Железо Железо Железо Бронза Бронза	54,79 54,28 54,02 28,23 27,89 13,54 13,56

 

Таблица 5. Золотаревское селище 1. Серебряные слитки

№	Масса (грамм)	№	Масса (грамм)
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13	25,22 6,23 1,20 6,46 2,72 4,72 3,29 14,05 8,65 4,00 6,21 4,37 3,71	14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25	4,06 3,27 2,31 11,80 8,10 21,74 3,28 2,36 20,16 6,33 15,19 8,54 — целый

Таблица 6. Золотаревское селище 1. Серебряные слитки. Количественный анализ (%) *

№	Масса (грамм)	Ag	Cu	Au	Sn
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16	25,22 6,23 1,20 6,46 2,72 4,72 3,29 14,05 8,65 4,00 6,21 4,37 3,71 4,06 3,27 2,31	87,3 83,6 95,5 94,0 96,15 92,2 97,2 94,2 94,5 97,5 92,9 88,1 95,3 89,9 95,0 98,4	12,2 15,0 4,15 5,35 3,2 7,1 1,9 5,8 5,3 2,2 5,5 11,4 4,5 9,6 4,4 1,2	0,5 0,5 0,35 0,65 0,65 0,7 0,9 – 0,2 0,3 1,6 0,5 0,2 0,5 0,6 0,4	– 0,9 – – – – – – – – – – – – – –

 

*Анализ выполнен на электронном микроскопе JXA инженером химиком ЦЗЛ ПО «Старт» Е. А. Дмитриевой.

Таблица 7. Золотаревское селище 1 (1-5), 3 (6-9).

Свинцово-оловянные грузики-пломбы

№	Масса (грамм)
1 2 3 4 5 6 7 8 9	13,28 12,25 9,61 10,09 16,33 13,80 21,99 14,31 11,80

Таблица 8. Золотаревское селище 1 (1-4), 3 (5-7). Свинцово-оловянные слитки

№	Масса (грамм)	Целостность слитка
1 2 3 4 5 6 7	60,22 11,38 27,14 17,29 161,02 24,60 1,78	Фрагмент со следами рубки Фрагмент со следами рубки Полный с небольшим сколом Фрагмент со следами рубки Полный с двумя отверстиями Полный Фрагмент

Металлическая домашняя утварь

Кресала (26 экз.) (рис. 37) — приспособления для высекания искр, сделанные из железных пластин. По форме кресала делятся на несколько типов:

Тип 1. Калачевидные кресала с язычком в середине ударного лезвия (2 экз.) (рис. 37, 3, 4) и без язычка (2 экз.) (рис. 37, 1, 2). Одно из них довольно маленькое, с прямыми концами. У других концы загнуты колечком.

Одно кресало было подвергнуто металлографическому анализу (инженеры Пензенского политехнического института Б. А. Путюнин, А. С. Фомин). Выяснилось, что микроструктура рабочей поверхности кресала состоит из мелких зерен феррита и перлита, балл 7 по ГОСТу, при полном отсутствии неметаллических включений, то есть высокоуглеродистая смесь. При этом содержание углерода в кресале достигает 0,6%.

Кресала с язычком были распространены в X-XI веках, а без язычка — в XII веке на широкой территории (Культура Биляра, 1985. Табл. 63; Колчин, 1959. С. 99; Никольская, 1981. Рис. 100, 35).

Тип 2. Овально-удлиненные двулезвийные кресала с овальным (1 экз.) (рис. 37, 5) вырезом, по краям которого расположены круглые отверстия. Были распространены по Восточной Европе в XII — первой половине XIII века (Культура Биляра, 1985. С. 126; Колчин, 1959. С. 100).

Тип 3. Подпрямоугольные двулезвийные кресала с фигурным (9 экз.) (рис. 37, 6-11) или овальным вырезом (7 экз.) (рис. 37, 12-16). На одном кресале по краям выреза расположены круглые отверстия, как в типе 2. Характерны для памятников XIII-XIV веков.

Тип 4 (4 экз.) (рис. 37, 17-19). Прямоугольные двулезвийные с овальным вырезом. Одно кресало украшено продольными и поперечными линиями, а в торце сделано отверстие. Эти кресала появились в первой половине XIII века (Культура Биляра, 1985. Табл. 63, 3; Колчин, 1959. Рис. 84, 9-11).

Тип 5 (1 экз.) (рис. 37, 20). Фигурное в виде пластины с тремя кольцами наверху. Края пластины украшены линиями и точками. Подобное кресало найдено далеко на севере, в Кокпомъягском могильнике XIII-XIV веков на р. Вымь (правый приток р. Вычегды) (Археология Республики Коми, 1997. С. 637). В Новгороде подобные кресала появляются в XV веке (Колчин, 1959. Рис. 87). Кресала же, найденные на Золотаревском поселении, несомненно, связаны с началом XIII века.

Цепи очажные (рис. 38, 1-13) состоят, как правило, из восьмеркообразных звеньев (14 фрагментов), крючков (3 экз.), штырей (22 экз.). Большинство звеньев сделаны из перекрученных квадратных стержней. На восьми звеньях сохранились штыри и на одном крюк из плоской пластины. Большинство штырей имеют острый конец, но есть штыри и с расплющенными концами. Крюки сделаны из квадратных в сечении штырей с заостренными концами. Наряду с восьмеркообразными звеньями встречена цепочка из четырех S-образных звеньев, сделанных из перекрученной проволоки, а также одно звено цепи с кольцом с одной стороны и грибовидным утолщением с другой. На этот же конец надето кольцо. Такое приспособление по мнению А. Н. Кирпичникова могло использоваться в недоуздке для лошадей в первой половине XIII века Кирпичников, 1973. Рис. 46). Детали остальных цепей встречаются на многих памятниках Восточной Европы (Левашова, 1956. С. 92; Халиков, 1981. С. 106).

Таганок (рис. 38, 14) сделан из бронзы в виде обруча с короткой ножкой. Сохранился лишь небольшой фрагмент выпуклого обруча с ножкой, приваренной снаружи и украшенной прочерченными крестиками.

Скобы, гвозди, клепки встречены практически по всей площади поселения. Скобы (18 экз.) (рис. 39) сделаны из толстой и широкой полосы с заостренными концами. По форме скобы похожи на букву П. Некоторые из них сильно погнуты. В четырех случаях концы скоб соединены. Среди гвоздей (37 экз.) (рис. 40) квадратного сечения выделяются крупные гвозди со шляпками и мелкие, как со шляпками, так и просто с отогнутыми концами. Часть мелких гвоздей имеет узкие и длинные шляпки, характерные для гвоздей от подков. Клепки (2 экз.) также сделаны из железа, одна крупная, другая маленькая. Все эти предметы характерны для памятников I-II тысячелетий н. э.

Набойки каблука с тремя штырями (7 экз.) (рис. 40, ) сделаны из железа в виде уплощенного полушария. Круглые короткие штыри одним концом приклепаны к накладке, которая насаживалась на каблук, а другой конец, как правило, стерт по краям. Назначение этих предметов до сих пор вызывает дискуссии, хотя они встречаются на разных памятниках X-XIII веков Восточной Европы (Руденко, 2000а. Рис. 38; Новое в археологии Поволжья, 1979. Табл. 2).

Большую группу железных вещей составляют предметы, предназначение которых определить очень трудно в связи с фрагментарностью, либо из-за их уникальности.

Замки и ключи

Для запирания дверей широко применялись замки и ключи.

Замки (54 экз.) по своей конструкции все относятся к типу висячих съемных замков. По устройству они делятся на типы:

Тип 1 (6 экз.). Замки с одним цилиндром представлены четырьмя цилиндрами (два из них с рельефным орнаментом) (рис. 41, 2, 8-10) и двумя запорными механизмами с пластинчатыми пружинами и кольцом снаружи (рис. 41, 5-6). В цилиндрах с одного края два отверстия, а с другого одно.

Тип 2 (5 экз.). Замки с одним цилиндром и стержнем. По форме соединения стержня с цилиндром можно выделить два варианта: а) с полукруглым соединением (1 экз.) (рис. 41, 1), б) с прямоугольным соединением (2 экз.) (рис. 41, 3-4). Запорный механизм (2 экз.) (рис. 41, 7, 11) одним концом надевался на стержень, а другим вставлялся в цилиндр, с обратной стороны которого есть прорезь для ключа. Отпирался замок коленчатым ключом.

Данный тип замка характерен для раннебулгарских памятников IX-XI веков (Казаков, 1984. Рис. 8; Новое, 1979. Табл. 2; Халиков, 1981. Рис. 1).

Большую группу составляют замки с двумя цилиндрами, сделанные из железа, иногда обложенные медной пластиной на большом цилиндре. Малый и большой цилиндры соединялись друг с другом пластиной, иногда с отверстиями. Большие цилиндры часто орнаментированы полосками. В большой цилиндр вставлялся запорный механизм, другой конец которого вставлялся в малый цилиндр (рис. 43). На противоположной стороне большого цилиндра располагалась прорезь для ключа. В данной группе замков выделяются следующие типы:

Тип 3 (8 экз.) (рис. 41, 12-17; 42, 8, 11). Замки с поперечной ключевой прорезью, расположенной в нижней части корпуса. На донце квадратное отверстие, как правило, с наварной перекладиной. Все это отражено в новгородских древностях и соответствует типу Б, бытовавшему в XII-XIII веках (Колчин, 1959. С. 80-82). В одном из замков обнаружен ключ, а в другом — штырь на дужке.

Тип 4 (10 экз.) (рис. 42, 2-5, 7, 10, 12-14). Замки с усиленным корпусом и усложненным ключом. В донце большого цилиндра горизонтальная линейная ключевая щель. Ключи коленчатые с фигурным концом. Эти замки соответствуют новгородскому типу В и датируются второй половиной XII — XIV веками (Колчин, 1959. С. 82). Известны они и в булгарских древностях домонгольского времени (Казаков, 1984. Рис. 8). В конце XII века появляются замки с вертикальной прорезью для ключа и украшением в виде колечек на соединительной пластине. Кроме того, имеются замки с квадратной прорезью, что характерно для местных замков.

Тип 5 (2 экз.) (рис. 42, 6; 44, 1). Замки крупных размеров со съемной дужкой. По мнению многих, это были замки для лошадиных пут (Халиков, 1981. С. 103).

С висячими замками связана и накладка с кольцом (рис. 44, 6).

Помимо висячих замков найдены неподвижный накладной квадратный железный замок (рис. 44, 2) для запирания сундуков и две накладки (рис. 44, 4, 5). На лицевой стороне замка по краям выдавлен орнамент из двух кружочков с лучами вокруг и точками по краям. По стилю орнамент напоминает изображение солнышек. Накладка на замке имеет насечки на ребрах. Такие же насечки сделаны и на другой накладке. С этим типом замков, очевидно, связана и железная полукруглая личина (рис. 44, 3) с прорезью в центре и отверстиями для клепок по краям. Подобные замки и детали встречались в Новгороде с конца XI до конца XIII века (Колчин, 1959. Рис. 75, 77).

Ключи (35 экз.) (рис. 45, 46) представлены самыми разными типами, в том числе и от типов замков, не имеющихся в коллекции. Это плоские ключи (1 экз.) с круглым окончанием и прорезью внутри (рис. 45, 1). Такие ключи использовались в цилиндрических замках типа А (Новгород), бытовавших в X-XI веках. Большую группу составляют коленчатые ключи с кольцом (11 экз.) (рис. 45, 2-12), характерные для замков XII-XIII веков (тип Б по Новгороду), и коленчатые ключи с фигурным концом (9 экз.) (рис. 45, 14-15; 46, 1-2, 9-10, 13-14), использовавшиеся в замках XII-XIV веков (тип В по Новгороду). В конце XII века появляются ключи с выгибом (7 экз.) (рис. 46, 3-7) (тип В I по Новгороду). В то же время встречено несколько ключей конца XIII — XV веков (4 экз.) (рис. 46, 8, 11-12, 15) (тип Г по Новгороду). Сюда же можно отнести и оригинальный ключ с двойным стержнем (рис. 46, 17), похожий на ключ XII-XIII веков из Новгорода (Колчин, 1959. Рис. 69) и Серенска (Никольская, 1981. Рис. 101, 21).

Встречено также два ключа (рис. 45, 16-17) от комбинированных нутряных замков, подобных ключам X-XIII веков из Новгорода (Колчин, 1959. Рис. 76).

Металлообрабатывающий инструмент

Молот кузнечный (1 экз.) (рис. 47, 1) сделан в виде прямоугольного бруска длиной 172 мм с грибовидным бойком и квадратным проухом в тыльной части. Обух сделан тоньше и шире, чем бойковая часть. Очевидно, подобный молот использовался для проковки крицы.

Молотки относятся к типу ручных и представлены двумя видами: кузнечными и ювелирными.

Кузнечный молоток (1 экз.) (рис. 47, 2) сделан из железного бруска длиной 214 мм прямоугольной формы, с узким продолговатым проухом в центре. Боек округлый, сделан в виде грибовидной шляпки, тыльная сторона плоская и прямоугольная. Подобные молотки встречаются на памятниках марийцев с VI века (Финно-угры, 1987. Табл. XXX, XLIX).

Ювелирные молотки (7 экз.) для чеканки сделаны из железных брусков в виде конуса и представлены двумя видами.

1. Молотки с чеканом, отходящим под углом от тулова в сторону рукояти (3 экз.) (рис. 47, 3-5). На одном молотке чекан сделан в виде четырехгранной пирамидки. На двух других сечение и навершие чекана круглое, а сам чекан сделан в виде головы медведя (рис. 47, 4) и лося (рис. 47, 5). На чекане с головой лося видны следы стачивания напильником. Тулово в сечении прямоугольное, с квадратным проухом в центре. Боек также прямоугольный и плоский. На молотках с головами животных от проуха к бокам и к чекану сделаны канавки. Все они сделаны местным мастером, тем более, что молотки этого вида были найдены на городище, недалеко друг от друга. Подобные молотки с головами животных встречаются редко и известны лишь на нескольких поселениях Волжской Булгарии, например, на Мурзихинском селище XI-XIV веков (Казаков, 1993. Рис. 3, 12) и XIII Алексеевском селище.

2. Молотки с дугообразным прогибом чекана в сторону рукоятки (4 экз.) (рис. 47, 6-9). Площадка бойка круглая, форма проуха прямоугольная. Узкий чекан завершается шаровидной головкой.

Молоточки этого вида встречаются в булгарских и русских средневековых древностях (Культура Биляра, 1985; Колчин, 1953).

Наковальня ювелирная (1 экз.) (рис. 47, 10) сделана из железа в виде квадратного бруска с расширением в верхней части. На рабочей поверхности имеются две параллельные канавки глубиной 8 мм и с краю конусовидная канавка. Наковальни такой формы, но с гладкой рабочей поверхностью были распространены в Поволжье с VI века (Финно-угры, 1987. Табл. XLIX) и в Подонье с IX века (Степи Евразии, 1981. Рис. 36).

Зубила ювелирные (5 экз.) (рис. 47, 11-15) сделаны в основном из круглого стержня, на одном конце которого расположена ударная головка, а на другом — плоское заостренное лезвие. Подобное зубило известно из Новгорода в слое XI века (Колчин, 1959. С. 22). Еще одно зубило сделано из широкой плоской пластины.

Бородок (1 экз.) (рис. 47, 16) представляет собой квадратный стержень с пирамидальным обухом и заостренным концом для пробивания отверстий (Колчин, 1959. С. 19).

Пинцеты (5 экз.) (рис. 47, 17-21) сделаны из длинной бронзовой пластинки с пружинящим соединением на одном конце и захватывающими лапками на другом. По форме губ пинцеты делятся на два вида: с плоскими (2 экз.) (рис. 47, 19, 21) и Г-образными (3 экз.) (рис. 47, 17, 18, 20) губами. На трех пинцетах расположено фиксирующее кольцо для зажима предмета в пинцете. Еще два украшены по краям насечкой. Подобные пинцеты встречены в памятниках X-XIII веков Волжской Булгарии и Руси (Колчин, 1959. С. 22, Табл. 107; Смирнов, 1951. Рис. 55). У одного пинцета с плоскими губами к основанию прикреплена при помощи колечка прикреплена цепочка из двух S-образных звеньев.

Матрицы-штампы (9 экз.) (рис. 48) отлиты из бронзы и использовались для тиснения и штамповки. На лицевой стороне — рельефный растительный орнамент, а оборотная сторона гладкая. По краям, как правило, идет окантовка из линий и точек. По форме выделяется несколько типов:

1. Круглые матрицы (3 экз.) (рис. 48, 1, 2, 7) с орнаментом в виде: а) плетенки с острыми углами; б) листиков из точек; в) четырех лепестков.

2. Четырехлепестковая розетка (1 экз.) (рис. 48, 3) с точечным орнаментом и двумя кругами из точек в центре.

3. Лавролистная (1 экз.) (рис. 48, 8) с растительным орнаментом и кругами в центре.

4. Каплевидная (1 экз.) (рис. 48, 4) с точечным орнаментом и солнышком с лучами в центре.

5. Подпрямоугольная (1 экз.) (рис. 49, 7) с тремя выступами сверху и растительным орнаментом.

6. Коронообразная (1 экз.) (рис. 48, 5) с зонным растительным орнаментом.

7. Квадратная (1 экз.) (рис. 48, 6) с зонным орнаментом.

Большинство матриц-штампов имеет диаметр 5-7 см при толщине пластин 2-5 мм. Аналогичные матрицы представлены в булгарских древностях домонгольского периода (Культура Биляра, 1985. Табл. 37). Особо можно выделить матрицы типа 3 и 4, на которых изготавливали решмы, что не характерно для булгарских древностей. В то же время необходимо отметить, что ни одна матрица из Биляра и Золотаревки не схожа по орнаментации. Изготовленные тиснением на подобных матрицах накладки из тонкого медного листа встречены в большом количестве на Старомайнском городище X-XIII веков (Матвеева, 1993. Рис. 3), а также в единичных экземплярах на других булгарских городищах, да и то в сломанном виде (Культура Биляра, 1985. Табл. 37; Казаков, 1982. Рис. 3; Рыбаков,1948. Рис. 75, 76). Особый интерес представляет накладка со Старомайнского городища, абсолютно идентичная матрице типа 1а с Золотаревского поселения (Матвеева, 1993. Рис. 3, 40). Вполне возможно, что она попала туда по торговому пути из Булгара в Киев, который проходил мимо Старомайнского городища. Здесь же располагалась и переправа через Волгу (Моця, Халиков, 1997. С. 164).

К сожалению, практически никто не интересовался вопросами происхождения этого вида матриц, тем более их не так уж и много. В раннебулгарских древностях прообразов матриц не наблюдается. Прообразами форм могут служить тисненые и литые накладки Копенского чаатаса VI-VIII веков (Киселев, 1949. С. 353), схожие по форме и орнаменту с булгарскими матрицами XI-XIII веков и китайскими блюдами VI-VIII веков. В целом происхождение и истоки матриц можно связывать с тюркским миром Южной Сибири.

Матрицы (2 экз.) (рис. 49, 1, 6) представлены толстыми (17 мм) квадратными пластинами с полушаровидными углублениями (от 6 до 14 мм) различного диаметра (от 7 до 30 мм) на одной стороне. Железная матрица сохранилась полностью, а бронзовая — лишь наполовину. Наиболее характерный размер углублений –- 13 мм, а диаметр — 20 мм. На нижней стороне бронзовой матрицы имеется одно полушаровидное углубление глубиной 6 мм и диаметром 10 мм. Кроме того, верхняя сторона этой матрицы сильно разбита молотком по краям и вокруг отверстий, вплоть до деформации отверстий. Подобные матрицы встречены в материалах Билярского городища (Культура Биляра, 1985. Табл. 37).

Пуансоны (2 экз.) (рис. 49, 2, 4) сделаны из железа в виде круглых цилиндров с грибовидным навершием сверху и полушаровидным окончанием снизу. Оба пуансона плотно входят в углубления на матрицах и, очевидно, являются составной частью набора для выдавливания полых металлических бус (рис. 49, 3).

Литейная форма (1 экз.) (рис. 49, 5) в виде трапеции с вогнутыми боками сделана из бронзы. Толщина пластины — 4 мм, и это лишь половинка литейной формы. Наружная сторона гладкая. На внутренней стороне расположено 5 гнезд для отливки небольших фигурных накладок. К каждому гнезду подведен литник.

Деревообрабатывающие инструменты

Деревообрабатывающее ремесло представлено различными орудиями труда, самыми распространенными среди которых являются топоры.

Топоры (26 экз.) (рис. 50-52) по конструкции обушка относятся к группе проушных, а по конструкции лезвия делятся на два отдела, внутри которых выделяются типы.

1 отдел. Топоры с длинной узкой рабочей частью, слегка расширяющейся книзу. Ширина режущей кромки лезвия относится к общей длине топора примерно как 1 : 3 (11 экз.) (рис. 50, 1, 3-9) и 1 : 8 (1 экз.) (рис. 50, 2).

Тип 1 (1 экз.) (рис. 50, 1). С округлым обухом и парой прямых боковых щековиц со стороны рукояти топора. Лезвие несколько скошено. Общая длина — 18,7 см. Топоры этого типа встречены в мордовских могильниках VIII-XI веков (Алихова, 1959. Табл. 4, 4, 5; 14, 5, 6).

Тип 2 (1 экз.) (рис. 50, 2). С округлым обухом и парой прямых боковых щековиц. Лезвие скошено вовнутрь. Общая длина — 32 см. Такие топоры встречаются в мордовских памятниках XII-XIV веков и предназначались, по мнению некоторых исследователей, для выдалбливания бортей (Алихова, 1959. Табл. 74, 7). Однако, учитывая незначительное количество топоров данного типа и нахождение их, как правило, в погребениях воинов, приходится усомниться в подобном предназначении.

Тип 3 (7 экз.) (рис. 50, 3-9). С округлым обухом и двумя парами заостренных и несколько оттянутых щековиц. Лезвие скошено вовнутрь. Общая длина топоров от 14,5 до 21 см. Топоры этого типа характерны для мордовских памятников VIII-XI веков и относятся к типу переходных от втульчатого топора к проушному (Петербургский, 1975. Тип 1). Известны они и в древнерусских памятниках (Древняя Русь, 1985. Табл. 97).

Тип 4 (3 экз.) (рис. 51, 1-3). С молоткообразным обухом и двумя парами округлых щековиц. Общая длина — 22-23 см. Подобные топоры считают типично булгарскими. Они были широко распространены в IX-XII веках в Волжской Булгарии (Город Болгар, 1996. С. 14; Измайлов, 1997. С. 82), а также на мордовских памятниках IX-XI веков (Иванов, 1962. Табл. 2, 14). Топоры этого типа относят к боевым (Измайлов, 1997. Рис. 44).

2 отдел. Широколезвийные топоры с бойком, оттянутым в нижней части к топорищу, в форме лопасти. Отношение ширины лезвия к общей длине топоров от 1 : 2,5 до 1 : 1 (15 экз.).

Тип 1 (7 экз.) (рис. 51, 4-7, 9-11). С округлым обухом и двумя парами заостренных, несколько оттянутых двусторонних щековиц. Общая длина — 16-20 см, ширина лезвия — 6,5-10 см, высота лопасти от 5 до 8 см. Топоры этого типа широко использовались на Руси в XI-XII веках (Кирпичников, 1966), в Волжской Булгарии (Культура Биляра, 1985. Тип Впб; Измайлов, 1997. Тип БII). Более длительное время, с XI по XIV век, они употреблялись и у мордвы (Жиганов, 1959. Табл. 76, 1, 2; Алихова, 1959. Табл. 14, 1, 2).

Тип 2 (1 экз.) (рис. 51, 8). С уплощенным обухом и двумя парами овальных щековиц. Длина топора равна 15,4 см, ширина лезвия — 9 см, высота лопасти — 4 см. Подобный топор встречен в Гагинском могильнике XIV века (Алихова, 1959. Табл. 14, 3).

Тип 3 (5 экз.) (рис. 52, 1-5). С молоткообразным обухом с округлым проухом и двумя парами округлых щековиц. Длина топоров от 15 до 17 см, ширина лезвия — 15 см, высота лопасти — 5 см. Топоры этого типа получили название булгарских, так как чаще всего встречаются на памятниках волжских булгар IX-XIII веков (Смирнов, 1940; Хлебникова, 1984; Культура Биляра, 1985). Эти топоры дают наивысший коэффициент полезного действия — 0,97. Однако топоры данного типа часто приводили к ломке топорища (Левашова, 1956). Топоры с широким лезвием применялись для продольной обработки древесины.

Топор данного типа с Золотаревского городища был подвергнут металлографическому анализу (инженеры политехнического института г. Пензы Б. А. Путюнин, А. С. Фомин). Микроструктура топора состоит из мелких зерен феррита и перлита, более 7 по ГОСТу, при полном отсутствии неметаллических включений. Фактически это высокоуглеродистая сталь, что свидетельствует о высоком уровне технологии производства железных изделий.

Тип 4 (1 экз.) (рис. 50, 10). С уплощенным обухом и парой прямых боковых щековиц со стороны рукояти топора. Длина топора равна 18,7 см, ширина лезвия — 7,4 см, высота лопасти — 7 см. Топор этого типа является местной формой.

Необходимо отметить и тот факт, что не встречено ни одного втульчатого топора, хотя на рубеже I и II тысячелетий они были широко распространены в Поволжье (Финно-угры, 1987).

Помимо топоров на поселении обнаружено много железных клиньев для топорища (рис. 52, 6-9).

Другим деревообрабатывающим орудием являлись тесла, которые могли использоваться и как мотыги.

Тесла (10 экз.) (рис. 53) по своей конструкции являются втульчатыми и делятся на три вида:

1. Без упора с вертикально расположенной разомкнутой втулкой с выемчатым лезвием (5 экз.) (рис. 53, 1-5). Лезвие заточено с внутренней стороны и имеет бортики для выборки пазов. Подобные тесла использовались очень широко с VIII по XIII век (Культура Биляра, 1985. С. 50-53; Колчин, 1959. С. 29-31. Табл. 9). В то же время среди финских древностей преобладают тесла без бортиков (Финно-угры, 1987. Табл. XLI, LII).

На двух теслах бортики отогнуты наружу и лезвие заточено с наружной стороны. Возможно, рукоять вставлялась с внешней стороны, потому изменена и режущая часть.

2. Без упора с сомкнутой втулкой (3 экз.) (рис. 53, 6-8). Лезвие плоское (2 экз.) и выемчатое (1 экз.), расширяется ближе к острию. Оно заточено с внутренней стороны и имеет бортики для выборки пазов. Предназначалось для мелких работ. Встречалось на Руси (Колчин, 1959. Рис. 17).

3. С упором и разомкнутой втулкой (2 экз.) (рис. 53, 9-10). Лезвие плоское, без бортиков. Оно плавно расширяется к режущей кромке и заточено с внутренней стороны. Такие тесла использовались очень широко с VIII по XIII век (Культура Биляра, 1985. С. 50-53; Колчин, 1959. С. 29-31. Табл. 9).

Несмотря на множество параллелей с булгарскими теслами, среди золотаревских материалов нет ни одного тесла с плечиками, которые характерны для булгарских памятников (Культура Биляра, 1985. С. 50-53; Казаков, 1991. С. 84).

Вток (1 экз.) (рис. 53, 11) сделан из железа в виде полого внутри конуса с округлым стержнем. Длина втока — 25 см, диаметр — 4 см, что характерно для XIII века (Колчин, 1959. С. 130).

Долота (7 экз.) (рис. 54, 3-9) относятся к типу простых цельнометаллических и представляют собой металлический четырехгранный стержень с лезвием на одном конце и обухом на другом. Такие долота бытовали с X по XV век (Колчин, 1959. Рис. 20). В то же время обнаружено два массивных втульчатых долота (рис. 52, 6, 7), характерных для памятников конца I — начала II тысячелетия н. э. (Беляев, 1998; Мартьянов, 1998).

Сверла (4 экз.) (рис. 54, 1-2, 10, 13) сделаны из железных стержней. У одного сверла в середине имеется плоский щиток, характерный для лучковых сверл, бытовавших в XII-XIII веках в Новгороде (Колчин, 1959. С. 67). Другое сверло достигает длины 36 см и имеет закрученный на конце стержень. Конец сверла обломан, поэтому можно сопоставить его с перовидными сверлами XIII века из Новгорода (Колчин, 1959. С. 39). Особняком стоит сверло с острием на конце и заточенной лопастью. Четвертое сверло сделано в виде современных сверл с загнутым вбок черенком рукояти.

Для очистки деревьев от коры и веток пользовались скобелем.

Скобели (2 экз.) (рис. 54, 11-12) представляют собой дугообразно согнутую пластину клиновидного сечения с двумя перпендикулярно отходящими от нее черешками для рукояток, с загнутыми концами. Расстояние между черешками — 9-10 см. Скобели бытовали в X-XIII веках по всей Восточной Европе (Колчин, 1959. Табл. 12; Седова, 1978. Табл. 4, 3, 4). В то же время среди булгарских древностей они встречаются редко (Культура Биляра, 1985. С. 55-56; Город Болгар, 1996. С. 23).

Резцы (ложкари) (5 экз.) (рис. 54, 14-16) сделаны из железного стержня, на конце которого имеется крючок в виде плоской и тонкой пластины треугольного сечения с двусторонним лезвием. На одном резце в месте перехода от рукояти к рабочей части имеется упор. Подобные инструменты, применявшиеся при изготовлении деревянных поделок, преимущественно ложек, бытовали на Руси и в Волжской Булгарии в течение длительного времени (Древняя Русь, 1985. С. 258; Казаков, 1984. Рис. 43, Город Болгар, 1996. Рис. 8).

Строительство представлено остатками материальных объектов, возле которых, как правило, встречаются крепежные средства (гвозди, штыри, скобы).

Универсальный инструментарий

Ножи (127 экз.) (рис. 55) и их фрагменты довольно часто встречаются на Золотаревском поселении. Все они железные. По функциональному признаку ножи делятся на две группы: 1 — хозяйственно-универсальные, 2 — специальные.

Группа 1 (118 экз.) включает ножи с прямой спинкой, иногда чуть опущенной к острию, но острие выше оси черешка. Лезвие в сечении клиновидное, черешок — плоский.

По форме перехода от черешка к лезвию выделяется 5 вариантов:

1. С уступами на спинке и на лезвии (103 экз.) (рис. 55, 1-25, 28). У трех ножей черешок толще лезвия, в результате чего в месте соединения получается уступ (рис. 55, 18-20). У некоторых — черешок тонкий и широкий (рис. 55, 25, 28)

2. С уступом на спинке (6 экз.). На двух ножах имеется дол с одной стороны (рис. 55, 34-35).

3. С уступом на лезвии (4 экз.) (рис. 55, 30).

4. С перехватом (2 экз.) в виде медного кольца и медной пластинки (рис. 55, 36, 38).

5. Без уступов (3 экз.) (рис. 55, 37, 39). На одном ноже черешок имеет выступы на ребрах и выступ по верху лезвия (рис. 55, 39). На другом сделаны небольшие углубления между черешком и лезвием.

Ножи этой группы имеют длину от 9 до 24 см, где длина лезвия равна 5-18 см, а ширина — 0,7-2,9 см.

Ввиду своей универсальности они бытуют очень длительное время и широко распространены (Культура Биляра, 1985. С. 57; Колчин, 1959. Рис. 34; Архипов, 1986. Рис. 35).

Группа 2 (9 экз.) включает ножи с изогнутой спинкой и сильно сработанным ближе к рукоятке лезвием. Сечение лезвия клиновидное, черешка — плоское.

По форме перехода от черешка к лезвию выделяется 2 варианта:

1. Конец лезвия опущен ниже оси черешка. В месте перехода от черешка к лезвию имеются уступы на спинке и на лезвии (8 экз.) (рис. 55, 40-45).

2. Конец лезвия расположен выше оси черешка. В месте перехода от черешка к лезвию имеются уступы на спинке и на лезвии (1 экз.) (рис. 55, 46).

Ножи этой группы имеют длину 15-23 см, где длина лезвия равна 9-18 см, а ширина — 1-2 см.

Такие ножи использовались для резьбы по дереву, в столярном и сапожном деле (Культура Биляра, 1985. Табл. 24, 25; Колчин, 1959. Рис. 43).

Ножницы (4 экз.) (рис. 56, 1-4) сделаны из железа и относятся к типу пружинных, то есть таких, у которых узкие лезвия на тонких стержнях соединялись широким пружинным кольцом. Стержни, как правило, перекручены. Все ножницы крупных размеров (до 22 см), кроме одного экземпляра длиной 14 см. Подобные ножницы встречаются преимущественно на памятниках Руси и изредка в Волжской Булгарии (Колчин, 1959. Рис. 46; Казаков, 1991. С. 80).

Шилья (24 экз.) (рис. 56, 7-15, 17-23) сделаны из железных стержней и делятся на 3 типа: с круглым в сечении острием (11 экз.), квадратным в сечении острием (10 экз.) и ромбовидным острием (3 экз.). Острие, как правило, переходит в плоский черешок, на который насаживалась ручка. В середине часто встречается расширение, иногда с упором. У одного в середине закрученный стержень.

Шорная иголка (1 экз.) (рис. 56, 5) сделана из круглого в сечении железного стерженька, заостренного на одном конце и с ушком на другом. Причем, острие сделано трехгранным, а ушко расплющено и немного выступает по краям. По своей конструкции она похожа на шорные иглы Новгорода, а по размерам близка к швейным (Колчин, 1959. С. 64-66).

Булавки (3 экз.) (рис. 56, 6, 16) сделаны из круглого железного стержня, с одной стороны заостренного, а с другой имеющего ушко с вставленным в него кольцом. Булавка и колечко обернуты медной пластиной и украшены поперечными линиями. На одной булавке петля отделена от стержня воротничком.

По форме булавки аналогичны древнерусским, в частности новгородским булавкам XII-XIII веков (Седова, 1959. С. 240), а также булавкам с поселения вятичей (Никольская, 1981. Рис. 99, 1). Такие же булавки встречены и на булгарских домонгольских памятниках (Беговатов, Казаков, 1983. Рис. 1).

Сельскохозяйственные и промысловые орудия труда

Лемехи (2 экз.) (рис. 57, 1-2) представляют собой крупные симметричные железные пластины с развитыми плечиками лопасти и овальной несомкнутой трубицей. По отношению длины к ширине лемехи относятся к булгарскому типу, бытовавшему в XI-XIV веках (Краснов, 1979. Рис. 5, 7; Культура Биляра, 1985. Табл. 1).

Плужный резец — чересло (5 экз.) (рис. 57, 3-7) сделан из крупного железного бруска с плоским боковым лезвием. Датируются они широким периодом — с X по XVIII век (Культура Биляра, 1985. С. 16; Краснов, 1978). Наличие плужных лемехов с череслами свидетельствует о появлении усовершенствованных плугов, возможно с колесным передком (Древняя Русь, 1985. С. 223).

Другим сельскохозяйственными орудиями труда являются железные серпы и косы.

Серпы (25 экз.) (рис. 58). Для крепления рукоятки у серпов имеется черешок с загнутым концом. Угол между ним и начальной частью клинка менее 180⁰. В то же время есть два серпа с запяточкой, как у кос, и зубчатым лезвием. Длина клинка серпов укладывается в пределах от 18 до 30 см, высота лезвия равна примерно половине длины клинка. Максимальный изгиб расположен ближе к рукояти, хотя есть и серпы с изгибом в середине клинка. Среди особенностей серпов можно отметить наличие пяточки на трех серпах при переходе от черешка к клинку, наличие долов на одной из сторон (4 экз.), зубчики или насечка на лезвии (6 экз.) и расплющенные острия (6 экз.).

Один серп с Золотаревского городища был подвергнут металлографическому анализу в Пензенском политехническом институте Б. А. Путюниным и А. С. Фоминым, в результате чего было установлено:

1. Материал серпа — простая малоуглеродистая сталь с большим содержанием фосфора.

2. Микроструктура состоит из крупных полиэдров, феррита и включений шлака, имеющего собственную структуру.

3. По наличию шлака и крупнокристаллическому строению металла можно предположить, что это кричная сталь, кованная при высокой температуре.

Серпы по своим пропорциям относятся к булгарскому типу (Левашова, 1956. С. 73) и схожи по размерам (Культура Биляра, 1985. С. 21).

Косы (7 экз.) (рис. 59, 1-7) относятся к типу кос-горбуш и отличаются тем, что вместо черенка, как у серпов, у них запяточка, а также большие размеры и иная форма клинка. Длина лезвия до 45 см, изгиб клинка расположен возле рукоятки, ширина лезвия до 4 см. На двух косах с одной стороны имеются долы, как на серпах. В отличие от древнерусских кос, у золотаревских нет пяточки при переходе от черешка к лезвию, и в то же время на новгородских косах также встречаются долы, характерные для XI-XIII веков (Колчин, 1959. Рис. 58).

Хомутики (84 экз.) (рис. 60) сделаны в виде овального кольца из упругой железной пластины с заостренными и завернутыми в трубочку концами. На некоторых хомутиках в трубочки вставлены колечки (14 экз. с одним колечком, 4 экз. с двумя колечками). На одном колечко стягивает концы хомутика. Целыми сохранились лишь 32 экземпляра. Среди особенностей можно отметить точечный орнамент в виде зигзагов (6 экз.) и различное сечение пластин. Один хомутик сделан из согнутого в обруч ножа.

В таком количестве они встречены только на Золотаревском поселении. На других памятниках они встречаются редко, и многие считают их браслетами для рук. Действительно, в дьяковских памятниках встречаются колечки на концах браслетов, но бронзовых и витых (Розенфельд, 1982. Рис. 19).

На наш же взгляд, хомутики использовались для скрепления косы-горбуши с рукояткой.

Орудия переработки урожая представлены обломками каменных жерновов.

Жернова (7 экз.) (рис. 61) — круглые каменные диски — по своему устройству и применению относятся к ручным мельницам. Большинство обломков происходят от нижних камней, на что указывает их массивность и углубление к центру. Диаметр камней в среднем равен 45-50 см. В центре имеется отверстие диаметром около 3-4 см. Верхняя часть камней сильно стерта от длительного пользования.

Подобные мельницы использовались в районах развитого земледелия: на Руси (Рыбаков, 1948), в Волжской Булгарии (Йовков, 1976).

Лопата (1 экз.) (рис. 57, 8) была деревянной, и от нее сохранилась лишь железная оковка лезвия, как и в Новгороде (Колчин, 1959. Рис. 62).

Кроме земледельческих орудий труда встречаются детали рыболовных снастей (крючки, остроги), сделанные из железа.

Крючки (10 экз.) (рис. 59, 8-17) имеют довольно крупные размеры. Длина их равна 5-9 см, что свидетельствует о ловле крупной рыбы. По форме крючки делятся на два варианта:

1. Крючки с бородкой и петлей на противоположном конце (6 экз.). Радиус изгиба — 1-1,5 см, что говорит об их применении на жерлицах, донках, закидушках (Культура Биляра, 1985. С. 284; Древняя Русь, 1985. С. 227).

2. Крючок с двумя жалами, без бородок и петель на другом конце (1экз.) (рис. 59, 17). Радиус изгиба — 0,8 см. По мнению Т. Н. Никольской, эти крючки служили «кошками» для вытаскивания сетей (Никольская, 1987. С. 126), а по мнению М. В. Седовой — это коптильные крючки (Седова, 1978. Табл. 14; Седова, 1997. Рис. 21). Подобная форма известна с середины I тысячелетия н. э. и встречена как на селище Таранцево (на Северском Донце), в слое, датируемом VII — серединой VIII века (Берестнев, 1991. Рис. 1), так и на древнерусских поселениях X-XIII веков (Никольская, 1987. Рис. 66).

Посуда

Посуда керамическая представлена многочисленными сосудами гончарной и лепной выделки. В основе анализа посуды лежит керамика, полученная в ходе раскопок и сборов и представленная большим количеством как фрагментов, так и целых сосудов, имеющих стратиграфическую привязку и датирующихся по сопутствующим вещам, что позволяет связывать эволюционные изменения формы сосудов с хронологией поселения. В то же время необходимо отметить, что посуда на селищах менее разнообразна, чем на городище, и в ней преобладает бытовая керамика более низкого качества. На селищах значительно больше процент лепной керамики.

Изучение глиняной посуды в культурном слое городища позволило проследить определенные тенденции (табл. 9). В целом насыщенность керамикой разных слоев (кроме самых нижних, которые прослеживаются лишь изредка) остается стабильной, изменяется лишь соотношение лепной и гончарной посуды. Если в нижнем слое лепная составляла 32%, то в верхнем — только 2%. Уменьшается и общее количество лепной керамики от 71% в нижнем до 5% в верхнем слое. Соотношение гончарной посуды более стабильное и составляет в разных слоях в среднем по 30% с небольшим увеличением в верхних слоях. Вероятнее всего, это связано с многочисленными перекопами грунта при строительстве в период существования городища. Среди гончарной выделяется посуда коричневого, красного, желтого, черного цветов, соотношение которой в разных слоях меняется: желтой становится намного меньше — с 28% до 17%, красной чуть меньше — с 27% до 22%, черной без особых изменений — 7%, а вот процент коричневой резко возрастает — с 38% до 55%. Примерно такое же соотношение прослеживается и в керамике других памятников с коричнево-красной гончарной посудой (ККГП) X-XIII веков Верхнего Посурья (Белорыбкин, 1990).

Как коричневая, так и красная гончарная керамика сделана из теста с примесью песка или известняковой крошки. Поверхность часто обмазана коричневой и красной глиной, отчего имеет яркие цвета вплоть до малинового и, как правило, залощена. На многих сосудах встречается резной орнамент в виде многорядной волны, линий, гребенки и различных фигур (рис. 63; 65). В нижнем слое посуда сделана из плохо отмученного и слабообожженного теста, а в верхнем больше керамики из хорошего теста. Впрочем, на городище встречается много фрагментов шлакированной посуды, что, очевидно, связано с пожарами. По форме выделяются кувшины, кружки, горшки, миски, корчаги.

Лепная керамика (рис. 60) делится на две группы. Для первой характерны черный и серый цвета, а на поверхности — рогожный орнамент. Вторая в основном имеет бурый цвет на бугристой поверхности без орнамента и сделана из плохо обожженного теста с примесью песка и дресвы. У нее с одной стороны имеются свои традиции, а с другой — видны следы влияния на нее гончарной керамики в виде формы сосудов и лощения поверхности. По форме в основном выделяются горшки и сковороды.

Обжиг гончарной керамики — окислительный — в горнах, отчего она имеет желто-коричнево-красные тона, а лепной керамики — окислительно-восстановительный, то есть. печной, отчего она приобретает черную и бурую окраску. Именно по этим признакам определяется цвет керамики.

Таблица 9. Распределение керамики по слоям

Пласт	Гончарная (фрагментов)					Лепная (фрагментов)	Всего (фрагментов)
	коричневая	красная	желтая	черная	всего
1 2 3 4, 5	209 226 97 29	85 56 69 15	62 8 73 9	25 39 18 2	381 329 257 55	8 39 121 2	389 368 378 57
Всего	152	225	561	84	1022	170	1192

 

Кувшины (рис. 66, 1-8) в основном темно-коричневого и красного цветов. Тесто плотное с примесью песка, иногда известняковой крошки. Поверхность кувшинов залощена чаще всего вертикальными полосами. Иногда на горле кувшинов встречается слив. Сбоку, как правило, располагается ручка, которая одним концом крепится к горлу, а другим — к плечику тулова. Ручки в сечении уплощенные. Некоторые из них имеют сверху налеп в виде шишечки, который часто встречается на посуде с памятников Северного Кавказа, Средней Азии и Волжской Булгарии. Для золотаревских кувшинов характерно высокое тулово, когда уровень его наибольшего расширения расположен в верхней части сосуда.

Форма горловины блоковидная и раструбообразная, много кувшинов с цилиндрошейным горлом. В свою очередь, разным формам горла соответствуют разные типы венчиков (рис. 64; 66). Так, блоковидному горлу сопутствует венчик с наружным утолщением и закругленный, цилиндрошейному — овальный и закругленный венчики. Большинство венчиков кувшинов овальные в сечении или закругленные. Большую группу составляют венчики с наружным утолщением. Венчики этих форм широко бытовали с X по XIII век (Хлебникова, 1962). Для этого времени характерно распространение блоковидного и цилиндрошейного горла, а в XII-XIII веках и раструбообразного (Хлебникова, 1962. Рис. 36). Горло орнаментировано одной, двумя или несколькими линиями. Кувшины имеют многочисленные аналогии, прежде всего с булгарской керамикой, не только по форме, но и по направлению эволюции форм кувшинов (Хлебникова, 1984. Рис. 27, 66), которая идет как бы параллельным курсом от приземистых к вытянутым. Керамика Золотаревского поселения с самого начала имела более высокое расположение наибольшего расширения тулова, чем у одновременных булгарских кувшинов. Часть сосудов совпадает с булгарским типом 6 первой группы, бытовавшим до XII века (Хлебникова, 1984. С. 51-53).

Кружки (рис. 66, 9-13), как и кувшины, преимущественно коричневого цвета, но много посуды и красной. Сбоку все кружки имели небольшие петлевидные ручки, часто с налепом в виде шишечки. По горлу и в верхней части тулова иногда встречается линейный орнамент. По форме выделяются кружки с высоко поднятыми и округлыми плечиками и сильно вытянутым туловом. Горло у кружек широкое и высокое. Основные формы горла — цилиндрическая и блоковидная. Оформление венчика представлено тремя видами: с закругленным, овальным и скошенным вовнутрь венчиком.

При сравнении с типологически близкими формами кружек из Волжской Булгарии выясняется, что золотаревские кружки более высокие и имеют более поднятые плечики, чем булгарские (Хлебникова, 1984. Рис. 101).

Горшковидные сосуды представлены такими формами, как горшки и корчаги.

Горшки (рис. 66, 14-20; 67, 1-7) сделаны из плотного теста с примесью песка и часто известняковой крошки. Изредка встречается примесь дресвы и шамота. Керамика преимущественно коричневого цвета, вдвое меньше — красного цвета. Встречается также посуда желтого и черного цветов. Среди горшков преобладают широкогорлые сосуды с высоким или низким горлом. Выделяется несколько типов горшков:

1. С высоким туловом, широким горлом и приподнятыми плечиками.

2. С высоким туловом, но более низким наибольшим расширением, с широким и более высоким горлом.

3. Со средним туловом, широким и высоким горлом и наибольшим расширением в середине.

Сосуды 1 типа очень близки по своим параметрам типу кувшинов и являются переходными. Сосуды 3 типа — переходные от горшковидных к мискообразным.

Необходимо отметить также целую группу горшков крупных размеров, близких по объему к корчагам. У них, как правило, невысокое и широкое горло с массивными венчиками. В остальном эти горшки имеют те же пропорции и особенности, что и все горшки. Аналогии им можно видеть в ямах из Древнего Отрара (Акишев, 1972. С. 90).

По общим очертаниям горшки имеют невысокое горло с широко раскрытым туловом, часто напоминающим миски по форме, но не по размерам. Форма тулова горшков преимущественно приземистая и лишь у небольшой группы сосудов она более глубокая.

При сравнении золотаревских горшков с булгарскими наблюдается очевидная разница их форм. Совпадают лишь типы с вытянутыми пропорциями, близкими к кувшинам. Как кувшины и кружки, горшки имеют более приподнятые плечики и более приземистое тулово, чем булгарские горшки.

В отличие от булгарских горшков 1 группы, эволюция горшков с Золотаревского поселения идет по пути увеличения диаметра тулова, что придает им приземистый вид, в то время как у булгарских горшков эволюция идет по пути увеличения высоты тулова сосуда, то есть развитие форм идет в разных направлениях. Истоки этих форм горшков находятся, на наш взгляд, в посуде Армиевского КГМ (Халиков, Отчет... 1981а-1983).

Горло у горшков в основном цилиндрическое, раструбообразное или блоковидное, причем больше всего сосудов с цилиндрическим горлом, край которого заканчивается овальным венчиком. В целом для горшков наиболее характерен овальный в сечении венчик. Вслед за ним идут закругленный венчик, с наружным утолщением и скошенный вовнутрь венчик. Остальные венчики представляют собой многочисленные варианты этих видов. Основное их количество совпадает по форме с булгарскими венчиками, но есть и своеобразные, имеющие свою эволюцию (рис. 64).

Многие горшки имеют линейный орнамент по горлу из двух и более линий, а также орнамент в одну линейку под венчиком. Кроме этого на горшках встречается волнистый, точечный и комбинированный орнамент, наносившийся на горло.

Иногда на горшках встречаются ручки: на цилиндрошейных — это широкие ручки, идущие от венчика к тулову, а на блоковидных — небольшие петлеобразные.

На днищах трех сосудов сохранились клейма в виде выпуклых знаков (рис. 69, 14-16). На одном из них прослеживается стертое клеймо.

Корчаги представлены лишь фрагментами (рис. 68), по которым целая форма трудно восстановима, поэтому основное внимание уделяется верхней части сосуда (горлу и венчику). Корчаги имеют преимущественно коричневый цвет. Стенки корчаг, как правило, очень толстые (более 1 см) и хорошо прокалены. Горло в основном раструбообразной и цилиндрической формы, венчики — с наружным утолщением, с прямо срезанным краем и желобком. Кроме того, встречаются овальные в сечении венчики и с рельефным валиком. В целом типы венчиков совпадают с булгарскими (Хлебникова, 1962. Рис. 39). Среди них выделяются 2 типа ранних венчиков (с наружным утолщением; утолщенный снаружи, с прямо срезанным краем и желобком), бытовавших в X-XI веках в Волжской Булгарии (Хлебникова, 1962. Рис. 39) и широко распространенных на памятниках с ККГП в Пензенской области. Остальные типы венчиков возникают в XII веке (рис. 64). Наряду с общебулгарскими существует целый ряд местных форм венчиков, состоящих в определенной типологической связи и развившихся от овальных венчиков к венчикам с рельефным валиком (рис. 64).

Иногда на горловину корчаг наносился орнамент в виде линий или точек.

Мискообразные сосуды выделяются из общей массы керамики своей открытой формой и небольшим горлом или вовсе его отсутствием.

Миски (рис. 67, 8-12) в основном коричневого цвета, но много и красного цвета. Встречаются миски желтого и черного цветов. Все сосуды обмазывались как снаружи, так и часто внутри. В тесте нередко встречается примесь известняковой крошки.

По форме тулова выделяется 3 типа мисок:

1. С овальным туловом и высоко приподнятыми плечиками.

2. С немного приземистым туловом и высоко приподнятыми плечиками.

3. С приземистым туловом и высоко приподнятыми плечиками.

Таким образом, миски характеризуются в основном приземистым туловом и высоким расположением наибольшего расширения тулова. При сравнении с булгарской керамикой наблюдается следующее: керамика Золотаревского поселения более приземистая, с более высокими плечиками; тулово в целом округлое, без ребра; эволюция формы тулова мисок идет от глубоких сосудов к мелким, хотя глубокие и не исчезают совсем.

Истоки аналогичной формы встречены в Армиевском КГМ (Халиков, Отчет… 1981а-1983), в могильниках мордвы (Иванов, 1952; Алихова, 1959). Такой же формы миски бытовали в Средней Азии (Левина, 1971. С. 148; Акишев, 1972. С. 87).

Горло преимущественно раструбообразное, но много сосудов с цилиндрическим и блоковидным горлом. Среди венчиков преобладают следующие формы: закругленные, горизонтальные, скошенные наружу, с наружным утолщением, овальные в сечении (рис. 64). Эти типы венчиков были распространены в X-XIII веках в Волжской Булгарии (Хлебникова, 1962. Рис. 37).

Горло орнаментировано линиями, преимущественно сдвоенными, встречаются одна или более линий, а также точечный и волнистый орнамент.

Орнаментальные мотивы гончарной посуды в целом отличаются большим разнообразием (рис. 65). В их основе лежат прямые и волнистые линии, точки в различных сочетаниях. Встречаются следующие виды орнамента:

1. Линейный: а) однолинейный; б) двухлинейный; в) многолинейный.

2. Волнистый: а) одноволновый: крутой и широкий; б) многоволновый: пологий, крутой, плавный, арочный.

3. Точечный: а) одиночный (круглый, квадратный) ; б) гребенчатый.

4. Ногтевой.

5. Сложный: а) линейно-волнистый; б) линейно-точечный; в) линейно-ногтевой; г) линейно-волнисто-точечный; д) линейно-точечный-ногтевой.

6. Фигурный: а) округлый; б) геометрический.

Основным видом орнамента на сосудах является линейный, но много сосудов с точечным и волнистым орнаментом. Изредка встречается ногтевой и фигурный орнамент. Орнамент наносился в основном на парадную посуду (кувшины, миски) по горловине или плечикам. Чаще всего делался сложный орнамент, то есть сочетались различные виды орнамента. В целом он был довольно скромным, и лишь изредка, да и то в поздних слоях, встречаются сосуды с пышной орнаментацией (рис. 63; 65).

При сравнении различных видов орнамента сосудов наблюдается тесное типологическое сходство с орнаментальными мотивами посуды булгар домонгольского времени (Хлебникова, 1984; Фахрутдинов, 1984. Рис. 30).

Вторая группа керамики представлена лепной посудой. В количественном отношении ее очень мало. Так, в нижних слоях на Золотаревском городище ее 34%, хотя должно быть 100%, так как этот слой связан с мордовским поселением VIII-X веков. Однако он сильно разрушен более поздним поселением X-XIII веков, в верхних слоях которого всего лишь 2% лепной керамики. Значительно больше лепной керамики на селищах. Несколько фрагментов лепной керамики с рогожным орнаментом встречено под насыпью вала и среди керамики из культурного слоя.

Лепная керамика сделана из теста с многочисленными примесями, такими как песок, крупная дресва, известняковая крошка, шамот. Цвет керамики в основном бурый, иногда с коричневой обмазкой и черный. Поверхность отдельных сосудов залощена, а у остальных заглажена. Некоторые сосуды подправлены по кругу. Иногда по горлу лепных сосудов наносился орнамент в виде нескольких линий, гребенчатый и волнистый орнамент. Особую группу составляет керамика, поверхность которой покрыта рогожным орнаментом, характерным для городецкой культуры первых веков н. э.

Лепная керамика, как и гончарная, исключительно плоскодонная. Иногда у сосудов встречаются ручки, часть из которых крепилась к горлу и тулову, а часть — только к тулову.

По общим очертаниям посуда делится на 2 вида: горшки, сковороды.

Горшки (рис. 67, 13-15) представляют собой широкогорлые сосуды с невысокой горловиной. Ввиду фрагментарности материала целые формы трудно восстановимы, поэтому нельзя провести четкого деления горшков на типы по форме тулова. Можно сделать лишь общие замечания.

Это довольно глубокие сосуды с широкими и узкими днищами. Форма горловины преимущественно вертикальная, но есть блоковидная и коническая горловина. Край горла просто закругленный. Изредка встречаются овальные в сечении венчики.

Лепные горшки, в основном, имеют аналогии с мордовской керамикой (по цвету, форме) (Мартьянов, 1979. Рис. 6). В то же время часть лепной керамики схожа с керамикой Армиевского КГМ (по форме, приемам обработки поверхности) (Халиков, Отчет... 1981а-1983). Часть посуды идентична керамике близлежащих памятников городецкой культуры (Полесских, 1977).

Сковороды (рис. 67, 16) составляют отдельную группу посуды. Все они вылеплены из теста с примесью песка и крупной дресвы. Поверхность бурого, черного цвета, хорошо заглажена. Диаметр по венчику составляет 17,5-22 см и 34-44 см. Ему соответствует толщина дна: в первом случае она равна 0,8-0,10 см, во втором — 1,4-1,9 см, то есть чем больше сковорода, тем толще ее дно. По краям дна имеются невысокие бортики 1,5-2 см с закругленным краем. Общая высота от дна до края венчика — 3-4 см. Бортики, как правило, отогнуты наружу, а верхние концы загнуты вовнутрь.

Сковороды широко использовались на Руси, но в X веке они вышли из употребления (Седов, 1982). Аналогичные сковороды, но несколько грубее и проще, известны в мордовских древностях (Ледяйкин, 1976. Табл. 4). Гончарные сковороды встречаются в Булгаре (Город Болгар, 1988. С. 99). Особенно широко сковороды использовались в Средней Азии в IV-VIII веках, и подобные формы известны в памятниках Джеты Асыра и Отрара (Левина, 1972. С. 17; Акишев, 1977. Рис. 3).

Изделия из глины не ограничивались только посудой. Впрочем, и посуда не была только глиняной.

Пряслица (18 экз.) сделаны в виде кружочков из глины и шифера.

Глиняные пряслица (10 экз.) делались в основном из хорошего теста и заглаживались. Цвет пряслиц коричневый, почти все имеют лощение.

По общим очертаниям формы пряслица делятся на 3 типа:

Тип 1 (8 экз.) (рис. 69, 1-7). Биусеченноконические в виде двух сложенных основанием трапеций с небольшими вариациями. Здесь выделяется два вида:

Вид 1 (4 экз.) (рис. 69, 1-4). Уплощенные, где преобладают формы с соотношением высоты к диаметру от 0,4 до 0,6. Пряслица этого вида хорошо известны в Волжской Булгарии (Старостин, 1983. Рис. 4).

Вид 2 (4 экз.) (рис. 69, 5-7). Выпуклые, где отношение высоты к диаметру равно 0,5-0,6. Очевидно, за счет выпуклости создавалась дополнительная масса пряслица. Подобные пряслица также бытовали в Волжской Булгарии (Смирнов, 1951. С. 133).

Тип 2 (1 экз.) (рис. 69, 8). Бочонковидные. Соотношение высоты к диаметру составляет 0,6. Пряслица этого типа более высокие, чем пряслица типа 1. Такие пряслица были распространены в Волжской Булгарии (Казаков, 1984. Рис. 7).

Тип 3 (1 экз.) (рис. 69, 10). Овальные. Соотношение высоты к диаметру равно 0,5. Они более уплощенные, чем в типе 2. Пряслица этого типа известны в булгарских, мордовских памятниках (Казаков, 1984. Рис. 7; Полесских, 1977. Рис. 6).

Шиферные пряслица (8 экз.) по общим очертаниям делятся на два типа:

Тип 1 (3 экз.) (рис. 69, 12-13). Биусеченноконические. Они имеют розовый (3 экз.) цвет. Диаметр пряслиц — 2,3-3 см, диаметр отверстия — 0,6-0,8 см. Пряслица этого типа производились в Овруче со второй половины XII века (Розенфельд, 1964).

Тип 2 (5 экз.) (рис. 69, 9, 11). Овальные. Имеют в основном розовый цвет. Диаметр пряслиц — 1,9-3,0 см, диаметр отверстий — 0,5-0,8 см. Подобные пряслица широко были распространены на Руси (Розенфельд, 1964).

Посуда медная (рис. 70-73) является одной из наиболее массовых категорий находок. Собрано более 200 крупных фрагментов. В основном это фрагменты котлов и кумганов (кружек) : фрагменты стенок, ушки, дужки, заплатки. Практически все сосуды собраны из медных листов разного размера и толщины. Фрагменты литых изделий очень редки. На сборной посуде удалось проследить использование таких технологических приемов, как проковка пластин, сварка «в зубец», фальц, клепка.

При сварке «в зубец» края пластин надрезались на глубину до 7 мм и вставлялись друг в друга, после чего сильно проковывались. На некоторых соединениях надрезаны были края лишь одной пластины. При фальцовке пластины соединялись согнутыми краями, вставленными друг в друга, и также проковывались. Таким образом оформлялись и края сосудов, куда подкладывалась дополнительная полоска. Клепки использовались, в основном, для крепления ушек и ремонта. Ушки крепились при помощи клепок из круглых стержней, которые расплющивались с двух сторон. Иногда дополнительно надевалась шайба. При ремонте стенок использовались клепки из согнутой пластины, концы которой разводились в стороны. Судя по крупным фрагментам и целым сосудам, наиболее распространенными были такие приемы сборки, как сварка и фальц. Причем, на одном сосуде могли использоваться сразу все приемы. Разным было и количество швов: от двух до четырех и возможно более. Днища делались чуть выпуклыми с вертикальными бортиками с зубчиками.

Большинство фрагментов относятся к котлам с цилиндрическим туловом (тип М4 по Руденко), подобно двум сохранившимся котлам с 1 селища и одному котлу с 3 селища (рис. 71). Тулова собирались из двух пластин. В верхней части соединений они дополнительно укреплялись благодаря расположению здесь медных ушек с одинарной или двойной петлей на концах. Ушки изготавливались из квадратного в сечении стержня, согнутого дугой, и отгибались от котла на 1-2 см. Иногда встречаются небольшие железные ушки с одной петлей. Из железа изготавливались и все дужки котлов. Это, как правило, полоса прямоугольного сечения с загнутыми вверх концами. Для сохранившихся трех котлов характерны следующие размеры: высота — 20, 15, 15 см, диаметр дна и венчика — 32, 34, 37 см, толщина стенок — 1-2 мм.

Подобного типа котлы были широко распространены в Среднем Поволжье и Прикамье (Казаков, 1984; Смирнов, 1951; Алихова, 1959) и, по мнению К. А. Руденко, относятся к XII-XIII векам (Руденко, 2000. С. 32).

Кумганы (кружки) представлены одним целым сосудом и тремя ручками (рис. 71). Целый сосуд сделан в виде цилиндра, расширяющегося книзу и с парной выемкой сверху. Поверхность сосуда прокована ровными рядами (14 рядов) в виде небольших шишечек. Ручка сделана из медного квадратного в сечении стержня, один конец которого расплющен и прикреплен в середине тулова цилиндрической клепкой. Верхняя часть сделана в виде толстого обруча, который скреплен с венчиком тремя клепками. Высота кумгана — 20 см, диаметр дна — 17 см, венчика — 10 см. Среди ручек кумгана выделяется лишь одна, так как стержень ручки перекручен.

Подобного типа сосуды (тип 1 по Руденко) бытовали в Волжской Булгарии в домонгольский период (Руденко, 2000. С. 75). Особенно они характерны для Старокуйбышевского поселения (Казаков, 1991. Рис. 38, 39).

Наконечники стрел

На территории Золотаревского поселения встречено большое количество оружия и деталей защитного доспеха либо местного производства, либо привнесенного со стороны. Выделяются два хронологических комплекса — VIII-X и XI-XIII веков. Большая часть оружия относится к началу XIII века, что, очевидно, связано со штурмом Золотаревского поселения.

Наконечники стрел (441 экз.) представляют одну из самых больших групп предметов на поселении и включают самые разные типы. Для определения основных параметров была проведена систематизация, в основу которой положена типология наконечников стрел, разработанная А. Ф. Медведевым (Медведев, 1966). Наконечники стрел по форме насада на древко делятся на 2 отдела: 1) Черешковые, 2) Втульчатые. По форме сечения пера они подразделяются на 3 основные группы: а) Трехлопастные, б) Плоские, в) Граненые (бронебойные). По форме пера каждая из указанных групп подразделяется на подгруппы и типы, соответствующие их функциональному назначению. Внутри некоторых типов выделены варианты, небольшие отличия которых имеют зачастую хронологическое значение. Номера типов наконечников по А. Ф. Медведеву указываются в скобках.

Отдел Черешковые.

Группа Трехлопастные.

I подгруппа Шипастые.

Тип I-1 (12). Шипастые трехлопастные (1 экз.) (рис. 74, 1). Общая длина равна 42 мм, длина пера — 22 мм, ширина пера — 12 мм. Пропорции пера 1 : 2. Наконечники этого типа были широко распространены в Прикамье с конца I тысячелетия до н. э. и до VIII века н. э. На поселениях и в погребениях VIII и последующих веков не встречаются (Медведев, 1966. С. 58).

II подгруппа Треугольные.

Тип II-1 (13). Треугольные трехлопастные (3 экз.) (рис. 74, 2, 3). Общая длина более 47 мм и более 54 мм (черешки наконечников обломаны), длина пера — 37-40 мм, ширина пера — 13-17 мм, пропорции пера 1 : 2,4 — 1 : 2,8. Стороны и плечики прямые. Отличительной особенностью двух наконечников (рис. 74, 2) от других известных трехлопастных треугольных наконечников является отсутствие упора для древка. Треугольные трехлопастные наконечники с упором для древка были широко распространены в Восточной Европе, Приуралье и на Кавказе с конца I тысячелетия до н. э. и до IX века включительно (Медведев, 1966. С. 59). Вариант же наконечников без упора обнаружен впервые и можно лишь предположить, что время их бытования находится в указанном выше диапазоне.

Тип II-2 (24). Трехлопастные в виде маленького треугольника с длинной шейкой (1 экз.) (рис. 74, 5). Общая длина равна 120 мм, длина головки — 26 мм, ширина — 12 мм. Аналогичные наконечники были обнаружены исключительно на древнерусских городищах, разрушенных монголами в XIII веке. По мнению А. Ф. Медведева, их следует считать русскими, а дата их употребления ограничивается XII и первой половиной XIII века (Медведев, 1966. С. 61). Необходимо отметить прекрасную отделку и сохранность описываемого наконечника.

III подгруппа Килевидные.

Тип III-1 (15). Килевидные трехлопастные с плечиками.

Вариант 1. С упором, иногда ромбовидных очертаний (9 экз.) (рис. 74, 6). Длина этих наконечников стрел равна 66-103 мм, длина пера — 33-69 мм, ширина пера — 9-21 мм, пропорции пера 1 : 2,7 — 1 : 3,8. Наконечники этого варианта в археологических памятниках Восточной Европы встречаются достаточно редко. Были отдельные находки на территории Древней Руси и Поволжья в памятниках VII — первой половины Х века (Медведев, 1966. С. 59; Культура Биляра, 1985. С. 145). Наконечники этого варианта с длиной пера менее 40 мм и шириной пера менее 12 мм ранее не описывались.

Вариант 2. Без упора (3 экз.) (рис. 74, 7). Общая длина равна 71 мм и более 73 мм (у экземпляра с обломанным черешком), длина пера — 46-50 мм, ширина пера — 19-21 мм, пропорции пера 1 : 2,4. Плечики наконечников вогнуты и отсутствует упор для древка, в сечении черешок одного наконечника круглый, а других — квадратный. Подобные наконечники обнаружены впервые и аналоги им не известны.

Тип III-2 (16). Килевидные с отверстиями в лопастях (2 экз.) (рис. 74, 8). Общая длина равна 63-97 мм, длина пера — 36-59 мм, ширина пера — 12-16 мм, пропорции пера 1 : 3 — 1 : 3,7. Отверстия в лопастях одного наконечника сделаны несимметрично, а у другого имеются два отверстия только в одной лопасти (рис. 74, 4). Плечики одного наконечника (рис. 74, 8) прямые, под углом к черешку, что резко отличает его от известных ранее наконечников с высокими вогнутыми и прямыми, почти горизонтальными плечиками. Наконечники стрел этого типа с пропорциями пера более 1 : 3 ранее не описывались. Наконечники стрел указанного типа имели распространение в Восточной Европе в VIII и IX веках (Медведев, 1966. С. 59, 60) и, видимо, продолжали существовать и в Х веке, например в Южной Сибири (Культура Биляра,. 1985. С. 145).

Тип III-3. Килевидные узкие с сужением в средней трети. Подобный тип ранее не был известен. Можно выделить 2 варианта этого типа.

Вариант 1. С пропорциями пера 1 : 5 (1 экз.) (рис. 74, 10). Общая длина более 66 мм (черешок наконечника обломан), длина пера — 53 мм, ширина пера — 11 мм, пропорции пера 1 : 4,8. Наконечники этого варианта, возможно, как и другие трехлопастные наконечники, выходят из употребления в Х веке.

Вариант 2. С пропорциями пера 1 : 4 и с бронебойным острием (1 экз.) (рис. 74, 11). Общая длина более 70 мм (черешок наконечника обломан), длина пера — 49 мм, ширина пера — 12 мм. Верхняя граница распространения наконечников этого варианта, вероятно, не ограничивается Х веком, так как бронебойное острие было способно пробить защитные доспехи, широко распространившиеся к Х веку.

IV подгруппа Листовидные.

Тип IV-1. Листовидный полый с уступами пера (1 экз.) (рис. 74, 12). Часть острия и плечиков наконечника разрушены коррозией (утрачены при расчистке). Общая длина его равна 104 мм, длина пера — 60 мм, ширина пера — 35 мм, пропорции пера 1 : 1,7. Отличительной особенностью данного типа является наличие полости внутри корпуса наконечника, на поверхности которого имеется отверстие. Такая конструкция наконечника позволяла стреле при полете издавать свист. Подобный наконечник найден впервые, аналоги ему не известны. В литературе имеются ссылки на то, что на юге России изредка встречаются занесенные монголами из Сибири крупные трехлопастные наконечники стрел, которые употреблялись там для борьбы с конницей и в связи с развитием охоты на крупных животных (Медведев, 1966. С. 58).

Группа Плоские.

I подгруппа Килевидные.

Тип I-1 (38). Собственно килевидные (3 экз.) (рис. 74, 13). Длина полностью сохранившихся наконечников равна 70-92 мм, длина пера — 48-63 мм, ширина пера — 12-17 мм, пропорции пера 1 : 3,1 — 1 : 3,7. Наконечники этого типа были широко распространены в XIII-XIV веках и, возможно, во второй половине XII века на Кубани. Подобные наконечники были также обнаружены на древнерусских городищах, разрушенных монголами в 1237–1241 годах (Медведев, 1966. С. 64). Наконечники этого типа обнаружены и на булгарских памятниках (Руденко, 2000а. С. 57; Культура Биляра, 1985. С. 148).

Тип I-2 (34). Килевидные с наибольшим расширением в нижней половине длины пера (3 экз.) (рис. 74, 14). Общая длина полностью сохранившегося наконечника равна 90 мм, длина пера — 46-56 мм, ширина пера — 13-16 мм. Пропорции пера (1 : 3,5 и 1 : 3,3) отличают их от известных ранее экземпляров с пропорциями пера 1 : 3 из Деменковского и Танкеевского могильников, Архангельского и Новотроицкого городищ, датируемых VIII-IX веками; известны единичные находки на Семеновском острове, в Суздале и в Суваре (Медведев, 1966. С. 63; Руденко, 2000а. С. 57; Данилов, 1991. С. 79. Рис. 1, 5, 6) и 1 : 4 (из Билярского городища), датируемых первой половиной Х века (Культура Биляра, 1985. С. 148).

Тип I-3 (33). Килевидные вытянутые с наибольшим расширением в средней трети длины пера (32 экз.) (рис. 74, 15). Пропорции пера 1 : 3 — 1 : 5,7. Наконечники, сохранившиеся полностью, имеют общую длину 70-123 мм, длину пера 42-71 мм, ширину пера 11-20 мм. Ранее наконечники стрел этого типа с пропорциями пера менее 1 : 4 не описывались. Наконечники данного варианта были широко распространены на Руси и в Волжской Булгарии в XII — первой половине XIII века (Медведев, 1966. С. 63; Культура Биляра, 1985. С. 148; Руденко, 2000а. С. 57).

Тип I-4. Килевидные вытянутые с наибольшим расширением в верхней половине длины пера и пропорциями пера 1 : 2 — 1 : 4,5 (9 экз.) (рис. 74, 17). Общая длина равна 68-15 мм, длина пера — 43-68 мм, ширина пера — 11-19 мм. Подобные наконечники описаны в классификации А. Ф. Медведева в типе 52 — ромбовидные с прямыми сторонами и плечиками и наибольшим расширением в верхней половине длины пера, вариант 4 — с выпуклыми сторонами и вогнутыми плечиками. Несоответствия в названиях типа и варианта сразу бросаются в глаза, поэтому предлагаю данное название типа как более соответствующее действительности. Подобные наконечники были распространены в Восточной Европе только в VIII–X веках (Медведев, 1966. С. 69, 70).

Тип I-5 (32). Килевидные с боковыми выступами.

Вариант 1. С расширением в средней трети длины пера (3 экз.) (рис. 74, 18). Общая длина равна 83-114 мм, длина пера — 42-68 мм, ширина пера — 16-18 мм. Основание пера одного наконечника имеет в сечении вид многогранника. Подобные наконечники были широко распространены на Руси с середины XII века до монгольского нашествия. Известны единичные находки таких наконечников на булгарских памятниках (Медведев, 1966. С. 62; Культура Биляра, 1985. С. 148; Руденко, 2000а. С. 57).

Вариант 2. С расширением в верхней трети пера (1 экз.) (рис. 74, 19). Общая длина равна 103 мм, длина пера — 64 мм, ширина пера — 16 мм. Острие пера скошено и остро заточено. Основание пера имеет в сечении вид многогранника, нижняя часть пера прямоугольного, а верхняя — линзовидного сечения, черешок круглого сечения. Такой наконечник найден впервые.

II подгруппа Клиновидные.

Тип II-1. С прямыми сторонами и прямыми плечиками, с пропорциями пера 1 : 2,5 (1 экз.) (рис. 75, 1). Общая длина более 67 мм (черешок сохранился фрагментарно), длина пера — 54 мм, ширина пера — 21 мм. Наконечники подобного типа (с пропорциями пера 1 : 2) были распространены в IX-XI веках (найдены в Лядинском могильнике, в Саркеле — Белой Веже, в могильнике у д. Дырпа, в Суваре, в Суздале) (Данилов, 1991. С. 79. Рис. 1, 15, 16; Медведев, 1966. С. 67).

Тип II-2. С прямыми сторонами и вогнутыми плечиками (4 экз.) (рис. 75, 2). Общая длина целиком сохранившихся экземпляров составляет 81-91 мм, длина пера — 40-68 мм, ширина пера — 18-23 мм. Пропорции пера 1 : 2,2 — 1 : 3,7. Наконечники с пропорциями пера 1 : 2,2 ранее не были известны. Подобные наконечники были обнаружены на археологических памятниках Восточной Европы IX-XIV веков (Медведев, 1966. С. 67; Руденко, 2000. С. 57, 58).

III Подгруппа Ромбические.

Тип III-1 (47). Ромбические без упора (1 экз.) (рис. 75, 3). Общая длина равна 63 мм, длина пера — 41 мм, ширина пера — 15 мм, пропорции пера 1 : 2,7. Подобные наконечники были распространены в Восточной Европе с VIII до середины XI века (Медведев, 1966. С. 68).

Тип III-2 (48). Ромбические с упором (3 экз.) (рис. 75, 4). Общая длина равна 51-92 мм, длина пера — 33-57 мм, ширина пера — 15-20 мм, пропорции пера 1 : 2 — 1 : 3,8. Такие наконечники с пропорциями пера 1 : 2 — 1 : 3 были распространены в Восточной Европе с IX по XIV век. Ранее подобные наконечники с пропорциями пера, близкими к пропорции 1 : 4, не были известны, и такое соотношение характерно только для ромбических наконечников без упора, бытовавших с VIII до середины XI века (Медведев, 1966. С. 68).

IV подгруппа Ромбовидные.

Тип IV-1 (39). Ромбовидные вытянутые (1 экз.) (рис. 75, 5). Общая длина более 86 мм, длина пера (острие обломано) более 60 мм, ширина пера — 16 мм, пропорции пера приблизительно 1 : 4. Подобные наконечники с пропорциями пера 1 : 5 — 1 : 6 найдены на памятниках Восточной Европы VIII-IX веков (Медведев, 1966. С. 64).

Тип IV-2. Ромбовидные с расширением в нижней трети длины пера.

Вариант 1 (40). С пропорциями пера 1 : 3,7 — 1 : 4,6 (6 экз.) (рис. 75, 6). Общая длина равна 87-115 мм, длина пера — 56-76 мм, ширина пера — 15-19 мм. Наконечники с пропорциями пера 1 : 4 были распространены в Восточной Европе в Х-XIV веках (Медведев, 1966. С. 64, 65). Наконечники стрел с пропорциями пера 1 : 4,6 найдены впервые.

Вариант 2 (41). C пропорциями пера 1 : 2 — 1 : 3 (19 экз.) (рис. 75, 7, 8). Общая длина равна 54-116 мм, длина пера — 31-64 мм, ширина пера — 13-27 мм. Данные наконечники были широко распространены в Восточной Европе в VIII-XIV веках (Медведев, 1966. С. 65). Наконечники с шириной пера 13 и 14 мм обнаружены впервые.

Тип IV-3. Ромбовидные с расширением в средине длины пера.

Вариант 1 (42). С пропорциями пера 1 : 2 (3 экз.) (рис. 75, 9). Общая длина равна 66 мм (у полностью сохранившегося экземпляра), длина пера — 40-51 мм, ширина пера — 18-22 мм. Стороны пера слегка выпуклые, а плечики вогнутые, с упором. Подобные наконечники с пропорциями пера 1 : 2 широко встречаются на археологических памятниках Восточной Европы IX-X веков (Медведев, 1966. С. 66).

Вариант 2. С пропорциями пера 1 : 2 — 1 : 2,5 (16 экз.) (рис. 75, 10). Общая длина составляет 48-68 мм, длина пера — 28-45 мм, ширина пера — 12-19 мм. Стороны пера слегка выпуклые, а плечики вогнутые, с упором. Данный вариант наконечников стрел отдельно выделен впервые, хотя и очень похож на предыдущий, но отличается от него более мелкими размерами и пропорциями пера. К сожалению, в работах многих авторов, анализирующих наконечники стрел, нет промеров исследуемых экземпляров, поэтому нельзя точно сказать, где подобные наконечники встречены еще.

Вариант 3 (43). С пропорциями пера 1 : 3 — 1 : 4 (14 экз.) (рис. 75, 11). Общая длина равна 60-110 мм, длина пера — 36-70 мм, ширина пера — 12-25 мм. Подобные наконечники употреблялись в Восточной Европе повсеместно начиная с IX века и вплоть до монгольского нашествия. Были особо распространены в XII и первой половине XIII века. Они найдены в слоях указанного времени многих древнерусских памятников (Медведев, 1966. С. 66, 67), в памятниках домонгольской Волжской Булгарии и ее соседей (Культура Биляра, 1985. С. 150; Руденко, 2000а. С. 57).

Вариант 4 (45). С пропорциями пера 1 : 2 — 1 : 3, с прямыми сторонами и вогнутыми плечиками (9 экз.) (рис. 75, 12). Общая длина составляет 78-102 мм, длина пера — 36-66 мм, ширина пера — 15-27 мм. Они были распространены в Восточной Европе в IX-XI веках (Медведев, 1966. С. 67). Наконечники стрел этого варианта с длиной пера менее 42 мм ранее не описывались.

Вариант 5. Со скошенным острием (1 экз.) (рис. 75, 13). Общая длина равна 95 мм, длина пера — 60 мм, ширина пера — 16 мм, пропорции пера 1 : 3,8. Стороны пера прямые, плечики вогнутые. В верхней половине перо имеет ромбическое сечение, в средней трети оно уплощено и в нижней трети переходит в граненую шейку. Черешок круглого сечения. Аналоги данному наконечнику не известны.

Тип IV-4. Ромбовидные с расширением в верхней половине длины пера (пропорции пера 1 : 2 — 1 : 3,5).

Вариант 1 (51, 52-2). С прямыми сторонами и вогнутыми плечиками (11 экз.) (рис. 75, 14, 15). Общая длина равна 66-80 мм, длина пера — 36-57 мм, ширина пера — 11-22 мм. В классификации наконечников стрел А. Ф. Медведева отдельно рассматриваются 2 разновидности стрел: тип 51 — ромбовидные с прямыми сторонами и вогнутыми плечиками и наибольшим расширением в верхней половине длины пера и тип 52 — ромбовидные с прямыми сторонами и плечиками и наибольшим расширением в верхней половине длины пера (вариант 2 — с прямыми сторонами и вогнутыми плечиками), имеющие лишь незначительные отличия друг от друга. Наконечники типа 51 имеют общую длину 55-115 мм, длину пера 36-62 мм, ширину пера 13-30 мм, а типа 52 — соответственно 48-85 мм, 27-55 мм и 12-25 мм. То есть наконечники общей длиной 48-85 мм, длиной пера 36-55 мм и шириной пера 13-25 мм могут быть, согласно А. Ф. Медведеву, отнесены как к одному, так и к другому типу. Поэтому представляется наиболее целесообразным объединить их в один вариант. Подобные наконечники стрел бытовали в Восточной Европе и Сибири в VII-XIV веках (Медведев, 1966. С. 69; Культура Биляра, 1985. С. 153).

Вариант 2 (52-1). С прямыми сторонами и плечиками (7 экз.) (рис. 75, 16). Общая длина от 61 и более 92 мм (у наибольшего наконечника черешок обломан), длина пера — 36-68 мм, ширина пера — 13-26 мм. Подобные наконечники широко бытовали во всей Восточной Европе (включая Венгрию и Чехословакию), в Сибири с VIII по XIII век включительно (Медведев, 1966. С. 69, 70).

Вариант 3 (52-3). Со слегка выпуклыми сторонами и прямыми или слегка вогнутыми плечиками (10 экз.) (рис. 75, 17). Общая длина равна 47-69 мм, длина пера — 29-47 мм, ширина пера — 12-18 мм. Такие наконечники также широко бытовали во всей Восточной Европе (включая Венгрию и Чехословакию), в Сибири с VIII по XIII век включительно (Медведев, 1966. С. 69, 70).

Вариант 4 (52-4). С выпуклыми сторонами и вогнутыми плечиками (1 экз.) (рис. 75, 18). Общая длина более 43 мм (обломан черешок), длина пера — 37 мм, ширина пера — 16 мм. Такие наконечники были распространены в Восточной Европе в VIII-X веках (Медведев, 1966. С. 69, 70).

Тип IV-5 (46). Ромбовидные без упора (3 экз.) (рис. 76, 1). Общая длина составляет 76-122 мм, длина пера — 45-80 мм, ширина пера — 18-35 мм. Такие наконечники характерны для северной полосы Восточной Европы. Появились они в Прикамье на рубеже нашей эры и употреблялись преимущественно до конца XIII века. Известны они и в районах Поволжья и Сибири, а также встречаются на раннебулгарских и домонгольских памятниках Волжской Булгарии, найдены в Суздале в слое конца XI века, в мордовских древностях XIV века (Медведев, 1966. С. 67, 68; Данилов, 1991. С. 80. Рис. 1, 22; Культура Биляра, 1985. С. 151, 152; Руденко, 2000. С. 58).

Тип IV-6. Ромбовидные с расширением в верхней половине длины пера (пропорции пера 1 : 4).

Вариант 1. С прямыми сторонами и плечиками (1 экз.) (рис. 76, 2). Черешок обломан. Длина пера — 38 мм, ширина пера — 10 мм. Перо в сечении ромбовидное, а черешок квадратного сечения. Аналогов данному экземпляру обнаружить не удалось.

Вариант 2. С прямыми сторонами и вогнутыми плечиками (1 экз.) (рис. 76, 3). Общая длина более 44 мм (черешок обломан), длина пера — 39 мм, ширина пера — 10 мм. Перо в верхней половине линзовидного, а в нижней — прямоугольного сечения, черешок в сечении круглый. Аналогов данному экземпляру обнаружить не удалось.

Тип IV-7 (53). Ромбовидные с широким острием (3 экз.) (рис. 76, 4). Общая длина более 53 мм и более 78 мм (обломаны черешки), длина пера — 41-52 мм, ширина пера — 20-26 мм, пропорции пера 1 : 2. Наконечники такой формы употреблялись народами степной и лесостепной полосы Восточной Европы начиная с IX века и вплоть до монголо-татарского нашествия. Особое распространение они получили у кочевников в IX-XI веках, а позже встречаются очень редко (Медведев, 1966. С. 70).

V подгруппа Срезни.

Тип V-1. Срезни в виде узкой вытянутой лопаточки с расширяющимся острием.

Вариант 1 (67). С дугообразным или тупоугольным острием (разновидности с пропорциями пера 1 : 2,5 — 1 : 3 и 1 : 4 — 1 : 6) (45 экз.) (рис. 76, 5, 6, 7). Общая длина равна 60-119 мм, длина пера — 37-90 мм, ширина пера — 14-24 мм. Наконечники такой формы с пропорциями пера 1 : 2,5 (рис. 76, 7) обнаружены впервые.

Хотя среди наконечников можно выделить разновидности с тупоугольным, почти прямым или слегка выпуклым острием, хронологических различий между ними не наблюдается. Существует два мнения о принадлежности этих наконечников. По сведениям А. Ф. Медведева, до монгольского нашествия на Руси и вообще в Восточной Европе такие наконечники не были известны, появились они вместе с ордами Батыя в первой половине XIII века. Также по мнению А. Ф. Медведева, наконечники с пропорциями пера 1 : 3 наиболее характерны для XIV века (Медведев, 1966. С. 75), что представляется в данном случае довольно спорным, так как из указанных 45 наконечников 24 имеют пропорции пера 1 : 3 и все они найдены на поселении, которое люди покинули после его разорения в начале XIII века. А по утверждению И. Л. Кызласова, такие наконечники встречаются на всей территории обитания кипчаков или в районах боевых действий и связаны с их погребениями (Культура Биляра, 1985. С. 155).

Вариант 2. С уплощенным острием (17 экз.) (рис. 76, 8, 9, 10). Общая длина от 50 мм и более 114 мм (черешок данного экземпляра обломан), длина пера — 31-68 мм, ширина пера — 7-19 мм. Пропорции пера 1 : 2,2 — 1 : 8,4. Данный вариант отдельно выделен и описывается впервые, хотя отдаленно похож на тип 58 (по классификации А. Ф. Медведева) — срезни в виде расширяющейся к острию лопаточки без упора для древка, но все описываемые наконечники имеют хорошо выраженный упор для древка. Один из наконечников (рис. 76, 10) имеет на конце острия небольшую выемку (хорошая сохранность наконечника позволяет увидеть, что это не след от удара или коррозии металла, хотя вполне возможно, что это производственный дефект). Все наконечники прямоугольного сечения, черешки квадратного или круглого сечения. Аналогов данным наконечникам не обнаружено. Похожий наконечник, но без упора для древка, обнаружен в Булгаре в слоях конца XIII — XIV веков (Савченкова, 1996. С. 72, 76. Рис. 33, 13).

Вариант 3. С шейкой и секторовидным острием. Можно выделить две основные разновидности:

1) С дугообразным острием (2 экз.) (рис. 76, 11, 12). Общая длина равна 72 мм и более 78 мм (черешок наконечника обломан), длина пера — 55 и 66 мм, ширина пера — 17 и 15 мм, пропорции пера 1 : 3,2 и 1 : 4,4. Перо одного наконечника ромбовидного, а другого — прямоугольного сечения. Оба наконечника имеют шейку (круглого сечения у одного и прямоугольного сечения у другого), черешки квадратного сечения.

2) С полукруглым острием (1 экз.) (рис. 76, 13). Общая длина составляет 66 мм, длина пера — 33 мм, ширина пера — 16 мм, пропорции пера 1 : 2. Данный вариант отдельно выделен и описывается впервые.

Тип V-2. Срезни в виде широкой лопаточки с тупоугольным острием (1 экз.) (рис. 76, 14). Общая длина равна 72 мм, длина пера — 42 мм, ширина пера — 24 мм, пропорции пера 1 : 1,6. Перо слегка расширяется к острию, имеет утолщение в верхней и нижней трети. Шейка слабо выражена, округлой формы. Черешок в сечении округлый. Данный тип выделен и описывается впервые, отдаленно похож на тип 56 (по классификации А. Ф. Медведева) — срезни в виде широких фигурных и прорезных лопаточек, которые были распространены в VIII-IX веках и, возможно, в X веке (Медведев, 1966. С. 71).

Тип V-3 (55). Секторовидные срезни (2 экз.) (рис. 77, 1). Общая длина равна 49-70 мм, длина пера — 28-34 мм, ширина пера — 19-26 мм, пропорции пера 1 : 1,3 и 1 : 1,5. Подобные срезни были распространены только на юго-западе Древней Руси с IX до XI века (Медведев, 1966. С. 71).

Тип V-4. Секторовидные крупные срезни.

Вариант 1 (68). С пропорциями пера 1 : 2 (4 экз.) (рис. 77, 2). Общая длина составляет 85-95 мм, длина пера — 46-63 мм, ширина пера — 23-34 мм. В домонгольское время в Восточной Европе не известны. Занесены монголо-татарами в первой половине XIII века и бытовали в XIII-XIV веках. Применялись для стрельбы по незащищенному доспехами противнику и по коням врага. Подобные наконечники обнаружены в Монголии, Сибири, на разрушенных монголами русских поселениях, в Суваре, Биляре, на Лаишевском селище (Медведев, 1966. С. 76; Культура Биляра, 1985. С. 155).

Вариант 2. Без упора, с пропорциями пера 1 : 1,5 (1 экз.) (рис. 77, 3). Общая длина более 90 мм (частично разрушены острие и черешок наконечника), длина пера приблизительно 60 мм, ширина пера около 43 мм. По своим параметрам данный тип подобен типу 69 (по классификации А. Ф. Медведева) — срезни джучидские, которые были занесены в Восточную Европу во время монголо-татарского нашествия и распространены в XIII-XIV веках, но у упоминаемых наконечников не описываются варианты без упора. Возможно, это особый вариант джучидских наконечников.

Тип V-5 (60). Двурогие срезни.

Вариант 1. С выпуклыми боковыми и режущими сторонами (1 экз.) (рис. 77, 4). Общая длина равна 83 мм, длина пера — 45 мм, ширина развилки — 30 мм. Подобные наконечники характерны для памятников Восточной Европы конца IX и X веков (Медведев, 1966. С. 72).

Вариант 2. С выступами на боковых сторонах (1 экз.) (рис. 77, 7). Сохранился один слабовыраженный выступ на боковой стороне. Общая длина равна 103 мм, длина пера — 52 мм, ширина развилки — 28 мм. Подобные наконечники бытовали преимущественно во второй половине XII — первой половине XIII века (до монгольского нашествия). Они были найдены на территории Руси и Волжской Булгарии (Медведев, 1966. С. 72).

Рассматриваемые двурогие срезни считаются охотничьими и, судя по этнографическим данным, употреблялись для охоты на птиц и мелкую дичь, но они могли использоваться и при боевых действиях (Культура Биляра, 1985. С. 154).

VI подгруппа Веслообразные.

Тип VI-1 (66). Веслообразные с пропорциями пера 1 : 3,5 — 1 : 5 (6 экз.) (рис. 77, 5, 6). Общая длина более 58 мм (наконечник сохранился фрагментарно) — 104 мм, длина пера более 49 мм — 59 мм, ширина пера — 12-16 мм. Наконечники этого типа с пропорциями пера 1 : 3,5 ранее не описывались. Для вооружения народов Восточной Европы данные наконечники не характерны, занесены монголо-татарами в первой половине XIII века. Аналоги обнаружены в Суваре, Биляре, Булгаре, в древнерусских городах, разрушенных во время монгольского нашествия (Данилов, 1991. С. 80. Рис. 2, 11; Медведев, 1966. С. 75; Культура Биляра, 1985. С. 155).

VII подгруппа Листовидные.

Тип VII-1 (61). Остролистные (6 экз.) (рис. 77, 8, 9). Общая длина целиком сохранившихся экземпляров составляет 76-115 мм, длина пера — 41-80 мм, ширина пера — 11-35 мм. В Восточной Европе наконечники с пропорциями пера 1 : 3 были распространены в VIII-XI веках, а наконечники с пропорциями пера 1 : 4 — 1 : 5 бытовали в X-XIII веках. Остролистные наконечники с пропорциями пера 1 : 2,5 и шириной пера более 28 мм ранее не были известны. К этому же типу относится наконечник без упора (рис. 77, 15) с круглым в сечении черешком. Подобные наконечники получили распространение начиная с X века (Медведев, 1966. С. 73).

Тип VII-2 (62). Ланцетовидные (1 экз.) (рис. 77, 10). Общая длина более 79 мм (наконечник сохранился фрагментарно), длина пера более 60 мм, ширина пера — 10 мм, пропорции пера приблизительно 1 : 6. Наконечник имеет шейку круглого сечения, перо наконечника линзовидного сечения, а черешок округлый в сечении. Подобные ланцетовидные наконечники с упором для древка известны в памятниках IX-XI веков Восточной Европы (средневековые города Северной и Северо-Западной Руси), в раннебулгарских памятниках и у финно-угорских соседей волжских булгар (Медведев, 1966. С. 73, 74; Культура Биляра, 1985. С. 154).

Тип VII-3 (63). Лавролистные (18 экз.) (рис. 77, 11). Общая длина составляет 64-111 мм, длина пера — 40-74 мм, ширина пера — 10-21 мм, пропорции пера 1 : 2 — 1 : 4,6. 17 наконечников с упором, у двух из них хорошо выражена шейка. Такие наконечники были распространены у народов Восточной Европы с конца I тысячелетия н. э. и до позднего средневековья. Один наконечник (рис. 77, 16) без упора. Наконечники без упора наиболее характерны для I тысячелетия н. э. Аналоги описываемым наконечникам найдены в древнерусских городах, салтово-маяцких древностях, раннебулгарских памятниках и у финских народностей Поволжья (Медведев, 1966. С. 74; Культура Биляра, 1985. С. 154).

Тип VII-4 (65). Листовидные с наибольшим расширением у острия. Можно выделить два варианта наконечников:

Вариант 1. С пропорциями пера 1 : 2 — 1 : 3 (3 экз.) (рис. 77, 12). Общая длина целиком сохранившихся экземпляров 67-74 мм, длина пера — 40-46 мм, ширина пера — 12-15 мм. Такие наконечники были распространены в Восточной Европе в VIII — первой половине XI века (Медведев, 1966. С. 75).

Вариант 2. С пропорциями пера 1 : 4 — 1 : 5 (2 экз.) (рис. 77, 13). Общая длина более 70 мм (черешок наконечника обломан) и 96 мм, длина пера — 52 мм, ширина пера — 10-16 мм. По мнению А. Ф. Медведева, наконечники такой формы являются вариантом монгольских наконечников и относятся к XIII веку. Подобные наконечники найдены на городищах Киевщины, разрушенных монголами (Медведев, 1966. С. 75).

Тип VII-5. Округлолистные (1 экз.) (рис. 77, 17). Наконечник почти правильной округлой формы. Общая длина более 94 мм (черешок обломан), длина пера — 69 мм, ширина пера — 42 мм. Аналоги данному наконечнику не известны.

VIII подгруппа Лопаточки с расширением в средней трети длины пера.

Тип VIII-1. С плоским острием (1 экз.) (рис. 77, 14). Общая длина равна 106 мм, длина пера — 68 мм, ширина пера — 12 мм, пропорции пера 1 : 5,7. Перо наконечника имеет шейку прямоугольного сечения с расширением в средней трети. Сечение пера выше середины линзовидное. Перо несколько сужается к острию, в виде узенькой лопаточки. Черешок квадратного сечения. Аналоги этому наконечнику не известны.

Тип VIII-2. С прямоугольным острием (1 экз.) (рис. 78, 1). Общая длина равна 115 мм, длина пера — 62 мм, ширина пера — 15 мм, пропорции пера 1 : 4. Перо наконечника в верхней половине линзовидного, а в нижней — прямоугольного сечения, черешок квадратного сечения. Расширение в средней трети пера. Острие образовано сторонами пера, сходящимися под прямым углом. Данный наконечник по своей форме очень похож на наконечники типа 35 (по классификации А. Ф. Медведева) — шестиугольные, широко применявшиеся у финно-угорских племен Прикамья и Среднего Поволжья в VIII-IX веках (Медведев, 1966. С. 63). Но у известных экземпляров типа 35 две стороны пера параллельны друг другу, а у рассматриваемого экземпляра нет, к тому же наконечники типа 35 общей длиной более 90 мм не известны. Не исключается возможность, что это своеобразный вариант сравниваемого типа.

IX подгруппа Пламевидные.

Тип IX-1 (71-2). С наибольшим расширением в верхней или средней трети длины пера (7 экз.) (рис. 78, 2, 3). Общая длина составляет 53-101 мм, длина пера — 41-69 мм, ширина пера — 14-23 мм, пропорции пера 1 : 2 — 1 : 3,5. Все наконечники имеют расширение пера в верхней или средней трети. У одного экземпляра (рис. 78, 3) возле места крепления черешка сохранился металлический свистунок с одним отверстием. Своеобразной разновидностью данного типа является наконечник без упора (рис. 78, 4). Такие наконечники были занесены в Восточную Европу в XIII веке монголо-татарами и бытовали непродолжительное время (Медведев, 1966. С. 77).

X подгруппа Треугольные.

Тип X-1 (37). С пропорциями пера 1 : 2 (1 экз.) (рис. 78, 5). Общая длина равна 65 мм, длина пера — 35 мм, ширина пера — 20 мм. Были распространены в памятниках Восточной Европы VIII-XIV веков (Медведев, 1966. С. 63, 64).

XI подгруппа Двушипные.

Тип XI-1 (31). С короткими шипами (1 экз.) (рис. 78, 6). Общая длина более 60 мм (черешок обломан), длина пера — 58 мм, ширина пера — 19 мм. Такие наконечники были распространены на Руси во второй половине XII — первой половине XIII века до монгольского нашествия (Медведев, 1966. С. 62). Известны их единичные находки на булгарских памятниках (Руденко, 2000а. С. 56. Рис. 10, 6, 7).

Группа Граненые (Бронебойные).

I подгруппа Ланцетовидные.

Тип I-1 (78). Ромбического сечения (7 экз.) (рис. 78, 7). Общая длина полностью сохранившихся наконечников составляет 56-90 мм, длина головки — 31-55 мм, ширина головки — 7-10 мм, пропорции пера 1 : 4 — 1 : 8. Подобные наконечники с пропорциями головки 1 : 4 — 1 : 6 были распространены в Восточной Европе в период с XI по XIV век, а наконечники с пропорциями головки 1 : 7 — 1 : 8 были распространены в IX-X веках (Медведев, 1966. С. 79, 80). Наконечники с длиной боевой головки менее 35 мм и шириной головки более 9 мм ранее не были известны.

Тип I-2. Ромбического сечения со скошенным острием (1 экз.) (рис. 78, 8). Черешок наконечника обломан, длина головки — 61 мм, ширина головки — 9 мм. Наибольшее расширение головки в верхней половине. Сечение головки ромбическое. В нижней трети головки имеется короткая шейка круглого сечения. Острие головки скошено. Аналоги данному наконечнику не известны.

Тип I-3. Ромбического сечения с желобками на гранях боевой головки (2 экз.) (рис. 78, 9, 10). Один наконечник (рис. 78, 9) сохранился фрагментарно (обломан черешок и основание головки), а у другого обломан черешок и его длина (рис. 78, 10) более 53 мм, длина головки более 44 мм и 45 мм, ширина головки — 9-11 мм, пропорции головки приблизительно 1 : 4 и 1 : 5. В верхней и средней трети головка в сечении крестовидная, а в нижней трети имеется выраженная шейка округлого сечения. Аналоги данным наконечникам не известны.

Тип I-4 (77). Квадратного сечения (3 экз.) (рис. 78, 11). Общая длина более 42 мм (обломаны черешки) — 121 мм, длина головки — 35-78 мм, ширина головки — 6-10 мм, пропорции пера 1 : 4,5 — 1 : 8,8. Сечение головки двух наконечников в верхней половине крестовидное (имеются желобки на гранях боевой головки). Шейка относительно длинная, квадратного сечения. Подобные наконечники с упором с пропорциями головки 1 : 5 — 1 : 7 характерны для XII-XIV веков и были найдены на городище Хутор Половецкий, на Девич-горе, на городище Слободка, на городище Гурковице, в могильнике на горе Шах-Тау, в кургане 13 у с. Харьковки. Наконечники же с пропорциями головки 1 : 8 — 1 : 14 употреблялись в Восточной Европе в X и, возможно, в самом начале XI века. Подобный наконечник был найден на Армиевском селище (Медведев, 1966. С. 79).

II подгруппа Килевидные.

Тип II-1 (81). Сплющенные (1 экз.) (рис. 78, 12). Общая длина равна 68 мм, длина головки — 33 мм, ширина пера — 9 мм, пропорции головки близки к 1 : 4. Подобные наконечники были распространены в Восточной Европе (и в Каррасской группе) с Х по XIV век (Медведев, 1966. С. 80). Подобные наконечники с длиной головки менее 35 мм ранее не были известны.

Тип II-2 (82). Сплющенные с шейкой круглого и квадратного сечения (6 экз.) (рис. 78, 13, 14). Общая длина целиком сохранившихся экземпляров составляет 71-81 мм, длина головки — 39-52 мм, ширина головки — 7-12 мм, пропорции головки в пределах 1 : 4 — 1 : 6. Наибольшее расширение головки в верхней и средней трети. Такие наконечники были сравнительно широко распространены в Восточной Европе в Х веке (Медведев, 1966. С. 81). Наконечники с шириной головки менее 8 мм ранее не описывались.

III подгруппа Бронебойные с пирамидальной головкой.

Тип III-1 (76). С головкой треугольного сечения.

Вариант 1. С короткой головкой до 35 мм (1 экз.) (рис. 78, 15). Общая длина равна 67 мм, длина головки — 26 мм, ширина грани — 9 мм. Головка имеет перехват у черешка. Подобные наконечники были распространены со второй половины XI и до XIV века включительно на территории Руси, Волжской Булгарии. Известны находки подобных наконечников в Монголии, а также они использовались арабами (Медведев, 1966. С. 79).

Тип III-2 (84). С короткой головкой ромбического или квадратного сечения и длинной шейкой.

Вариант 1. С коротким острием и длинной шейкой круглого сечения (1 экз.) (рис. 78, 16). Общая длина (черешок наконечника обломан) более 71 мм, длина боевой головки с шейкой — 63 мм, ширина головки — 8 мм. Такие наконечники были распространены на территории Руси в Х и, возможно, в начале XI века. По одному подобному наконечнику также найдено в г. Биляре и на Армиевском селище (Медведев, 1966. С. 81, 82; Культура Биляра, 1985. С. 156, 158).

Вариант 2. С массивной головкой килевидной формы ромбического сечения и более короткой шейкой (3 экз.) (рис. 78, 16, 17). Общая длина равна 57-74 мм, длина головки с шейкой — 34-43 мм, ширина — 7-10 мм. Шейки наконечников восьми- и шестигранного, а также квадратного сечения. Такие наконечники наиболее характерны для XI-XIII веков, они найдены на территории Руси, Волжской Булгарии, в Пермской области (Медведев, 1966. С. 81, 82; Культура Биляра, 1985. С. 156, 158; Руденко, 2000а. С. 60, 61).

Тип III-3. С головкой ромбического или квадратного сечения и с круглой шейкой.

Вариант 1 (87). С плоскими сторонами (3 экз.) (рис. 78, 18). Общая длина полностью сохранившегося экземпляра 46 мм, длина головки с шейкой — 28-39 мм, ширина грани — 5-6 мм. Такие наконечники были распространены на Руси и у народов Поволжья и Северного Кавказа в XII-XIV веках (Медведев, 1966. С. 82), а в Сибири в XII-XIII веках (Культура Биляра, 1985. С. 158). Наконечники с шириной грани менее 6 мм ранее не были известны.

Вариант 2. С желобками на гранях (2 экз.) (рис. 78, 19). Общая длина более 25 мм (черешок обломан) и 44 мм, длина головки с шейкой — 24-29 мм, ширина грани — 5-6 мм. Грани пера слегка вогнуты. Шейка округлого сечения. Аналоги данным наконечникам не известны.

Тип III-4. С головкой и шейкой ромбического сечения, с желобками на гранях головки (1 экз.) (рис. 79, 1). Общая длина приблизительно 49 мм, длина головки с шейкой (острие разрушено) примерно 28 мм, ширина грани — 6 мм. Черешок квадратного сечения. Аналоги данному наконечнику не известны.

Тип III-5 (88). С головкой квадратного сечения, с желобками на гранях (8 экз.) (рис. 79, 2, 3). Общая длина целиком сохранившихся экземпляров 56-74 мм, длина головки — 28-40 мм, ширина грани — 5-8 мм. Подобные наконечники были обнаружены в слое X-XI веков Старой Ладоги и на Вакинском селище. Бытовали они в X-XIV веках (Медведев, 1966. С. 82). Известны находки единичных экземпляров на булгарских памятниках (Руденко, 2000а. С. 61; Культура Биляра, 1985. С. 158). Наконечники с шириной грани менее 7 мм и с длиной боевой головки более 35 мм ранее не были известны.

Тип III-6 (91). С массивной короткой боевой головкой квадратного или ромбического сечения и с перехватом у короткого черешка (4 экз.) (рис. 79, 4). Общая длина целиком сохранившегося экземпляра 53 мм, а черешки остальных наконечников обломаны, длина головки — 31-39 мм, ширина грани — 5 мм. Такие наконечники были широко распространены по всей Восточной Европе в X-XIII веках (Медведев, 1966. С. 83). Особенно большое их количество найдено в древнерусских городах, в Волжской Булгарии, у их финно-угорских соседей (Культура Биляра, 1985. С. 158; Руденко, 2000а. С. 61).

Тип III-7. С короткой головкой ромбического сечения с простым упором (2 экз.) (рис. 79, 5). Общая длина полностью сохранившегося экземпляра 38 мм, длина боевой головки — 18-20 мм, ширина грани — 5 мм. Головка ромбического, а черешок — квадратного сечения. Такие наконечники встречены впервые и аналоги им не известны. Лишь отдаленно похожие наконечники с более длинной головкой (35-39 мм) найдены в Биляре в культурном слое XI-XII веков (Культура Биляра, 1985. С. 162. Табл. LV, 29, 42). Они могли использоваться не позже первой половины XIII века.

IV пдгруппа Шиловидные.

Тип IV-1 (90). Квадратного сечения с простым упором (3 экз.) (рис. 79, 6). Общая длина составляет 52-58 мм, длина головки — 25-37 мм, ширина головки — 6-7 мм. Такие наконечники были в употреблении у многих народов Восточной Европы с рубежа нашей эры до XIV века включительно (Медведев, 1966. С. 83).

Тип IV-2 (94). Ромбического сечения с простым упором (2 экз.) (рис. 79, 7). Общая длина равна 54-66 мм, длина головки — 42-44 мм, ширина головки — 5-8 мм. Такие наконечники найдены на Княжей горе, в Старой Рязани, в Колодяжине, в Биляре. Наконечники этого типа характерны для XII — первой половины XIII века. Однако в ранних памятниках они также встречаются (Медведев, 1966. С. 84; Культура Биляра, 1985. С. 160).

Тип IV-3. Ромбического сечения с круглой шейкой (1 экз.) (рис. 79, 8). Общая длина равна 105 мм, длина головки с шейкой — 62 мм (длина шейки — 10 мм), ширина головки — 10 мм. Черешок в сечении круглый. Аналоги данному наконечнику не известны. Вероятно, такие наконечники появились не позже первой половины XIII века.

Тип IV-4 (93). Квадратного и ромбического сечения без упора (3 экз.) (рис. 79, 9). Общая длина равна 70 мм и более 83 мм, длина головки — 35-64 мм, ширина головки — 8-10 мм. Подобные наконечники были распространены во всей Восточной Европе с Х по XIV век включительно (Медведев, 1966. С. 84).

Тип IV-5. Прямоугольного сечения.

Вариант 1. С упором и перехватом у черешка (1 экз.) (рис. 79, 10). Общая длина равна 74 мм, длина пера — 49 мм, ширина грани — 5 и 7 мм. Такой наконечник встречен впервые.

Вариант 2. Без упора (1 экз.) (рис. 79, 11). Наконечник сохранился фрагментарно (черешок обломан), длина головки — 40 мм, ширина головки — 7 мм. Головка имеет небольшое расширение в нижней трети. Черешок в сечении круглый. Аналоги данному наконечнику не известны.

Тип IV-6. Квадратного сечения с желобками на гранях боевой головки (1 экз.) (рис. 79, 12). Общая длина составляет 91 мм, длина пера — 45 мм, ширина грани — 7 мм. Имеется перехват у основания черешка, круглый в сечении. Черешок круглого сечения. Аналоги данному наконечнику не известны, но он отдаленно похож на тип III-4 (бронебойные с пирамидальной головкой квадратного сечения, с желобками на гранях).

V подгруппа Бронебойные с короткой массивной боевой головкой квадратного или ромбического сечения.

Тип V-1. Сплющенные с перехватом круглого сечения у короткого черешка (1 экз.) (рис. 79, 13). Общая длина равна 65 мм, длина боевой головки — 34 мм, ширина головки — 9 мм. Головка ромбического, а черешок и перехват — круглого сечения. Плечики головки слегка вогнуты. Аналоги этому наконечнику не известны.

Тип V-2. С перехватом ромбического сечения у короткого черешка (1 экз.) (рис. 79, 14). Общая длина равна 51 мм, длина боевой головки — 26 мм, ширина головки — 8 мм. Головка и перехват ромбического, а черешок круглого сечения. Плечики головки вогнуты. Аналоги этому наконечнику не известны.

VI подгруппа Бронебойные узкие шиловидные или пирамидальные с перехватом у черешка.

Тип VI-1 (95). Узкие шиловидные ромбического сечения (2 экз.) (рис. 79, 15). Общая длина полностью сохранившегося экземпляра 79 мм, длина боевой головки — 42-57 мм, ширина головки — 5-7 мм. Это типичный противокольчужный наконечник. Наконечники данного типа были очень широко распространен в Древней Руси, Волжской Булгарии и у соседних народов Восточной Европы. Бытовали они в X-XIV веках (Медведев, 1966. С. 84).

VII подгруппа Бронебойные в виде кинжальчиков ромбического сечения с перехватом (97).

Тип VII-1. С круглой шейкой (4 экз.) (рис. 79, 16). Общая длина полностью сохранившегося наконечника 69 мм, длина головки — 42-57 мм, ширина головки — 8-14 мм. Такие наконечники характерны для IX-X веков. Найдены они в Поломском могильнике, на городище Екимауцы (Медведев, 1966. С. 85), на многих булгарских памятниках (Руденко, 2000а. С. 61).

Тип VII-2. Сплющенные у черешка с квадратным в сечении перехватом (1 экз.) (рис. 79, 17). Общая длина равна 83 мм, длина головки — 52 мм, ширина головки — 10 мм. Такие наконечники характерны для второй половины XI-XII веков. Они найдены в Вышгороде, во Вщиже, в Новгороде (Медведев, 1966. С. 85), на булгарских памятниках (Руденко, 2000а. С. 62). Ранее подобные наконечники общей длиной более 80 мм не были известны.

Тип VII-3. С вогнутыми плечиками и цилиндрическим основанием пера (3 экз.) (рис. 79, 18). Общая длина полностью сохранившегося наконечника 62 мм, длина головки — 34-44 мм, ширина головки — 8-12 мм. Данные наконечники отличаются от всех других известных наконечников этого типа очень малыми размерами, ранее был известен только один экземпляр общей длиной менее 80 мм и длиной пера менее 50 мм, обнаруженный на Лаишевском селище (Руденко, 2000а. С. 62). По мнению А. Ф. Медведева, подобные наконечники широко распространились после монгольского нашествия в XIII и XIV веках почти исключительно в Поволжье и на Кубани. Такие наконечники обнаружены в Каракоруме в слоях XIII-XIV веков (Медведев, 1966. С. 85).

Тип VII-4. С ромбическим в сечении перехватом (2 экз.) (рис. 79, 19). Оба наконечника сохранились фрагментарно (обломаны черешки), длина головки — 38-46 мм, ширина головки — 8-9 мм. Черешок круглый в сечении. Подобные наконечники с ромбическим в сечении перехватом ранее не были известны.

Тип VII-5. С пером остролистной формы (1 экз.) (рис. 79, 20). Общая длина равна 58 мм, длина головки — 44 мм, ширина головки — 10 мм. Подобные наконечники распространились после монгольского нашествия и их отдельные экземпляры были найдены на Кубани (Медведев, 1966. С. 85).

VIII подгруппа Долотовидные.

Тип VIII-1 (100). Собственно долотовидные (39 экз.). Общая длина составляет 58-130 мм, длина боевой головки — 32-91 мм, ширина головки — 6-12 мм. Можно выделить 2 основные разновидности:

1) С наибольшим утолщением и перехватом у черешка (рис. 79, 21).

2) С утолщением в верхней половине длины острия без перехвата у черешка (рис. 79, 22).

Подобные наконечники были широко распространены с середины XI до первой половины XIII века (до монгольского нашествия) на Руси и в Волжской Булгарии (Медведев, 1966. С. 86). Ранее подобные наконечники с длиной боевой головки более 87 мм не были известны. Такие наконечники являются наиболее характерным типом оружия домонгольских булгар. Обе разновидности наконечников обнаружены практически на всех булгарских поселениях второй половины домонгольского периода и в соседних областях (Культура Биляра, 1985. С. 162).

Тип VIII-2. С равномерным сужением к острию (8 экз.) (рис. 79, 23). Общая длина целиком сохранившихся экземпляров 96-110 мм, длина головки — 45-72 мм, ширина головки — 7-9 мм. Данные наконечники имеют равномерное сужение к острию. У некоторых наконечников боевая головка в нижней половине квадратного, а в верхней половине прямоугольного сечения. У остальных головка на всем протяжении прямоугольного сечения. Черешки этих наконечников квадратного и круглого сечения. Аналоги этим наконечникам не известны.

Тип VIII-3 (98). С боевой головкой круглого сечения (3 экз.) (рис. 79, 24). Общая длина составляет 51-113 мм, длина пера — 19-81 мм, ширина пера — 6-8 мм. Подобные наконечники были распространены на территории Древней Руси и Волжской Булгарии, они характерны для X — начала XI века (Медведев, 1966. С. 85; Культура Биляра, 1985. С. 160).

IX подгруппа Бронебойные с головкой листовидной формы.

Тип IX-1 (101). С массивной головкой лавролистной формы ромбического сечения (2 экз.) (рис. 79, 25). Общая длина более 43 мм и более 46 мм (черешки наконечников обломаны), длина головки — 38-42 мм, ширина головки — 14-15 мм. Шейка ромбического сечения. Подобные наконечники найдены в Новгороде в слое первой половины и середины XIV века, но эти наконечники имеют граненую шейку и меньшее расширение головки (Медведев, 1966. С. 86). Наконечники шириной головки более 12 мм ранее не были известны. Учитывая место находки, можно утверждать, что данные наконечники попали на Золотаревское поселение не позже первой половины XIII века.

X подгруппа Бронебойные с массивной боевой головкой ромбовидных очертаний.

Тип X-1 (83). С головкой ромбического сечения, с шейкой (1 экз.) (рис. 79, 26). Общая длина равна 78 мм, длина головки — 39 мм, ширина — 10 мм. Наконечники этого типа были широко распространены в XI веке по всей территории Древней Руси, в Волжской Булгарии, у финно-угорских народов Поволжья и Приуралья, в Прибалтике (Медведев, 1966. С. 81; Культура Биляра, 1985. С. 156).

Группа Арбалетные.

I подгруппа Арбалетные с головкой пирамидальной формы.

Тип I-1. Со скошенными углами основания головки и с длинным черешком (4 экз.) (рис. 79, 27). Общая длина целых экземпляров 120 мм и более 126 мм, длина головки — 35-37 мм, ширина грани — 11-13 мм. Головка квадратного, а черешок круглого сечения. Аналогичный наконечник обнаружен в Суваре (Руденко, 2000а. С. 93. Рис. 15, 32). Подобные арбалетные наконечники использовались в XII-XIV веках (Медведев, 1966. С. 93).

Отдел Втульчатые.

Группа Плоские.

Тип I-1 (4). Остролистные втульчатые (1 экз.) (рис. 79, 28). Общая длина более 68 мм (втулка разрушена), длина пера приблизительно 60 мм, ширина пера — 14 мм. Такие наконечники были распространены у финских племен Северо-Востока и вдоль западной границы Руси, а в Прикамье наконечники этого типа появились в I тысячелетии до н. э. и употреблялись до XI века включительно (Медведев, 1966. С. 57).

Вероятно, что все 3 селища, как и расположенное рядом городище, перестали существовать в начале XIII века после штурма монголами, о чем свидетельствуют результаты археологических исследований Золотаревского городища (Полесских, 1977). В пользу этого говорит также тот факт, что на поселении обнаружены 120 наконечников стрел, которые вышли из употребления после нашествия монголов, 70 типично монгольских наконечников стрел, а также 102 наконечника, которые употреблялись как до, так и после XIII века. Остальные хорошо датированные наконечники, судя по аналогам, обнаруженным на других археологических памятниках, вышли из употребления до XII века (Древняя Русь, 1985).

Очень многие типы наконечников употреблялись в строго определенные периоды времени и поэтому являются вполне надежным датирующим материалом. Практически каждый тип наконечников был в обиходе не менее четырех–пяти веков. На протяжении этого времени каждый тип претерпевал изменения в размерах, в отделке и т. п. Отдельные типы наконечников имели свое функциональное назначение и появлялись только в тех случаях, когда в них возникала необходимость. Так, появление у народов Восточной Европы в IX-X веках кольчуг, пластинчатых панцирей, щитов, шлемов и т. п. вызвало распространение железных и стальных наконечников стрел, способных пробивать любые металлические доспехи. Для пробивания кольчуг использовались наконечники с узкой массивной шиловидной головкой, для пробивания пластинчатых доспехов, шлемов и щитов — узкие массивные долотовидные наконечники и бронебойные с граненой шейкой. Долотовидные наконечники были особенно эффективны при стрельбе по защищенному шлемом и щитом противнику. Такие наконечники легко раскалывали деревянный щит, обтянутый кожей и иногда усиленный железным умбоном (Древняя Русь, 1985. С. 315).

Доспех

Панцирные пластины (рис. 80, 81) относятся в основном к пластинчатому ламелярному доспеху и делятся по форме на 2 отдела: А — четырехугольные, Б — прямоугольные.

Отдел А. Четырехугольные пластины (2 экз.) (рис. 80, 1; 81, 7) имеют небольшой изгиб и отверстия по углам или в центре.

Отдел Б. Прямоугольные пластины делятся на 9 типов:

Тип 1. С прямыми краями (6 экз.) (рис. 80, 2-4; 81, 15). Имеют небольшой изгиб и 2 параллельных ряда отверстий: одна пластина (целая) — 4-2-2, вторая (фрагмент) — 3?-1?, третья (фрагмент) — 2-1?, четвертая — 2-2?.

Тип 2. С одним округлым концом (24 экз.) (рис. 80, 5-10, 12, 13; 81, 1-3, 5, 6). Имеют, как правило, отверстия по краям и в центре.

Тип 3. С двумя округлыми концами (3 экз.) (рис. 80, 14, 15; 81, 14). Имеют небольшой изгиб и отверстия по краям и в центре по бокам.

Тип 4. С одним округлым концом и умбоном в центре (1 экз.) (рис. 80, 19). Довольно крупного размера и имеет отверстия по краям и по 1 отверстию в центре по бокам.

Тип 5. С одним округлым боком и углубленной полосой в центре (1 экз.) (рис. 80, 20). Она также крупных размеров и имеет своеобразные отверстия. Они расположены группами по 4 отверстия. 2 группы по бокам в центре, 2 по бокам наверху и целый ряд из 6 отверстий по нижнему концу пластины.

Тип 6. С одним округлым боком (5 экз.) (рис. 80, 11, 16, 17, 21; 81, 4, 8). На них сочетаются парные отверстия на концах с 4 отверстиями, расположенными группами, как в центре, так и на краях.

Тип 7. С одним фигурным боком (4 экз.) (рис. 80, 22-24). На них отверстия располагаются, как правило, группами по 4 отверстия. Одна пластина сдвоенная, так как сохранилась клепка, соединяющая 2 пластины внахлест.

Тип 8. С рифленым частично боком и одним заостренным концом (1 экз.) (рис. 80, 18), а также отверстиями, расположенными по 3 на боках и 1 в заостренном конце.

Тип 9. С отогнутыми боками (2 экз.) (рис. 80, 25; 81, 9) и отверстиями по краям.

Отдельные типы пластин (тип 7) были распространены в Сибири еще в XI-XII веках (Худяков, 1991), но основная масса пластин других типов получила распространение в Восточной Европе в XII-XIII веках (Измайлов, 1997).

Наряду с пластинами встречаются обрывки клепано-сварных кольчужных полотен (рис. 81, 11-13, 16-24), которые, очевидно, использовались совместно с панцирным доспехом. Кольчужные кольца делались из проволоки диаметром 1-2 мм, имеющей круглое, овальное или квадратное сечение. Есть фрагменты, где использовались однотипные кольца, а есть такие, где на одном полотне сочетаются разные кольца, как по сечению, так и по диаметру. Встречены полотна с маленькими кольцами до 7 мм в диаметре и с крупными кольцами до 12 мм в диаметре. Одно кольцо, как правило, держало четыре других. Иногда встречаются полотна со следами неоднократной починки разными кольцами. Одно из клепаных колец большого диаметра, вероятно, относится к бармице.

Кольчужный доспех был распространен длительное время по всей Восточной Европе (Древняя Русь, 1985. Табл. 144).

Шлем представлен втулкой для плюмажа или султана в виде воронки с тремя дырочками по краю основания, при помощи которых втулка крепилась к верхушке шлема (1 экз.) (рис. 82, 5). Высота втулки равна 11,5 см, диаметр основания — 7 см, диаметр трубицы — 1-1,5 см. Втулка найдена на Золотаревском городище. Подобная втулка крепилась обычно к вытянутым или сфероконическим шлемам, бытовавшим на Руси в X-XIII веках (Федоров-Давыдов, 1966. Табл. 2, 2; Кирпичников, 1971. Табл. 3. С. 31), или к кожаному шлему (Федоров-Давыдов, 1966. С. 35).

Крюки для шнуровки (2 экз.) (рис. 83, 6-7) сделаны из железной полосы с боковым выступом. Конец крюка имеет утолщение в виде шишечки, другой конец заострен и загнут в одном случае вовнутрь, в другом наружу. Подобные крюки исследователи трактуют по-разному. Одни считают их курками арбалетов (Семыкин, 1981), другие — крюками для шнуровки кожаной одежды и сбруи (Кызласов, 1983). В XI-XIII веках они встречались на значительной территории, в том числе в Среднем Поволжье и Хакасско-Минусинской котловине (Степи Евразии, 1981).

Снаряжение всадника и коня

Среди наиболее характерных для всадника элементов снаряжения можно отметить, прежде всего, сабельное оружие, а также различные виды вооружения, детали плетки и шпору.

Сабли представлены как целыми экземплярами, так и многочисленными деталями. Это прежде всего 2 целые сабли, 3 фрагмента клинков, 2 навершия рукояти, 15 перекрестий, 2 обоймы, 30 скоб от ножен, 6 наконечников сабельных ножен.

Сразу же необходимо отметить, что такого количества деталей сабельного оружия не обнаружено ни на одном поселении Восточной Европы. Более того, на всей территории мордвы в X-XIII веках известно лишь «о более чем двадцати саблях, сабельных перекрестьях, фрагментах ножен, портупей и пр.» (Святкин, 2000. С. 32). Около 70 сабель и их деталей найдено на территории Волжской Булгарии (Измайлов, 1997. С. 19) и в два с лишним раза больше — на территории Древней Руси (Древняя Русь, 1985. С. 307), причем с поселений известно чуть более 60 находок (Кирпичников, 1966. С. 62). Все это свидетельствует о том, что сабля была дорогим оружием, которое тщательно берегли и высоко ценили.

Сабли целые (2 экз.) (рис. 83, 1, 2) состоят из клинка с долами и обкладкой, а также перекрестья. Конец клинка немного согнут. Особо хочется отметить прекрасную сохранность сабель, что связано, очевидно, с использованием передовых технологических приемов при ее изготовлении.

Для первой сабли характерны следующие пропорции: общая длина — 103,5 см, длина клинка — 92,5 см, длина обоюдоострого конца клинка — 23 см, ширина клинка — 3 см, кривизна клинка на середине длины — 3,5 см, угловое отклонение рукояти к лезвию — 2^о. Среди особенностей клинка можно отметить его толщину (0,9 см). Это значительно утяжеляло саблю, в связи с чем на гранях сделаны долы: два с одной стороны и один с другой. На основании клинка имеется обкладка с длинным язычком. На рукояти сделано два отверстия, в одном из которых сохранился загнутый гвоздик. Судя по этому гвоздю, толщина рукояти была 1,6 см. Гарда на сабле относится к типу прямых перекрестий с ромбическим расширением на середине длины и имеет подпрямоугольную форму.

Вторая сабля по пропорциям близка к первой, но с небольшими отличиями: общая длина — 99,8 см, длина клинка — 90,6 см, длина обоюдоострого конца клинка — 24,2 см, ширина клинка — 3 см, кривизна клинка на середине длины — 3 см, угловое отклонение рукояти к лезвию — 2^о. По толщине (0,6 см) сабля поменьше и, соответственно, легче. С каждой стороны клинка сделано по одному долу. Отличается и обкладка клинка, которая имеет фигурный язычок. На рукояти имеется два отверстия, в которых сохранились клепки. Судя по ним, толщина рукояти была 1,5 см. Гарда на сабле относится к типу прямых перекрестий с ромбическим расширением на середине длины и имеет ладьевидную форму.

По всем основным параметрам (клинок, обкладка, перекрестье) сабли относятся к XII — началу XIII века. Сопоставление с саблями близлежащих территорий позволяет предполагать, что сабля с двумя долами является местной традицией. В частности, в одном из могильников XII-XIII веков в Верхнем Примокшанье (Татарская Лака II) обнаружена сабля с двумя долами, как и на Золотаревском поселении, только с перекрестьем, имеющим шишечки на концах, и более коротким клинком (83,5 см) с обоюдоострым концом (15 см) (Расторопов, 1994; Святкин, 2000. Рис. 2). На этой сабле из Татарской Лаки II как бы смешались типы разных времен. Так, по мнению А. Н. Кирпичникова, перекрестья с шарообразными окончаниями, загнутыми книзу (тип IА), характерны для X-XI веков (Кирпичников, 1966. С. 68), а обкладка на клинке, по мнению И. Л. Измайлова, появляется в XII веке (Измайлов, 1997. С. 20-21). Для X-XI веков характерна слабая изогнутость клинка, как у золотаревской сабли, а для XIII-XIV веков характерна большая длина сабли и ее значительный вес.

Таким образом, существующие типологии не позволяют дать однозначного ответа на вопрос о времени изменения конструкции сабли. Поэтому приходится ориентироваться на то, что поселение было полностью уничтожено в начале XIII века, а аналог из могильника относится к домонгольскому времени, и датировать сабли концом XII — началом XIII века. Еще одним подтверждением этой даты может послужить погребение №60 Мордовско-Паркинского могильника, где обнаружена сабля, подобная золотаревским (Гришаков, 1992. С. 114) : такой же длины, такое же перекрестье с ромбическим расширением в середине, обкладка клинка, нет только дола. Причем, это погребение твердо датируется серединой XII века, так как его перекрывают два захоронения, самое верхнее из которых — погребение 8 — датируется началом XIII века (Гришаков, 1992. С. 109). Примечательно и то, что рядом располагалось еще одно захоронение с саблей, в котором вместе с саблей лежали детали ножен и набор железных деталей ременной гарнитуры, типичной для аскизской культуры. Такую же картину мы видим и на Золотаревском поселении. Исходя из этого можно предположить, что погребения с саблями на Мордовско-Паркинском могильнике оставлены представителями дружины Золотаревского поселения.

Клинки (3 экз.) сохранились лишь в виде обоюдоострых концов с неровными краями разлома. Сечение двух клинков ромбовидное, а у одного линзовидное. Длина самого большого фрагмента составляет 12 см, а ширина от 2 до 2,5 см.

Навершие рукояти сабли (2 экз.) (рис. 85, 1, 2) сделано в виде полого овального цилиндра, который одевался на оконечность деревянной рукояти. Поверхность лудилась медью. Верхушка навершия немного выпуклая. Подобные навершия стали распространяться на Руси с XII века (Кирпичников, 1966. С. 68).

Гарды (17 экз.) (рис. 84) обнаружены во всех частях поселения и представлены как целыми изделиями, так и деталями. Особо интересна разомкнутая гарда (рис. 84, 1), которая позволяет точно представить процесс ее изготовления. Перекрестье сваривалось из двух боковых пластин, соединенных друг с другом по краям при помощи плоских поперечных брусков, либо круглых стержней. В центре оставлялось овальное отверстие, соответствующее размерам обоймы на клинке, и внутрь приваривалась поперечная пластинка с отверстием в центре, повторяющим форму черенка рукояти. Такие пластинки иногда встречаются отдельно (рис. 84, 16, 17). Таким образом достигалась плотная посадка перекрестья на саблю. Оно нижним краем плотно заходило на обойму, а сверху прижималось деревянными обкладками рукояти.

По формам перекрестья делятся на несколько групп:

1. Прямые перекрестья с ромбическим расширением на середине длины (рис. 84, 1-4, 6-12). Иногда расширения смещены немного вбок. У некоторых перекрестий концы несколько опущены. Подобные гарды (тип II по Кирпичникову) были широко распространены по всей Восточной Европе, особенно с XI по XIII век. Появление гард с опущенными концами исследователи относят к первой половине XIII века (Кирпичников, 1966. С. 69-70; Измайлов, 1997. С. 28-29). Среди перекрестий выделяется одно, украшенное зубчиками на расширении и выемками с полосками на концах (рис.).

2. Перекрестья с боковым защитным мысиком и круглым вытянутым стержнем (рис. 84, 5, 13-15) (тип III по Кирпичникову) также встречаются по всей Восточной Европе начиная с XIII века (Кирпичников, 1966. С. 70-72).

Причем, А. Н. Кирпичников считал в свое время подобные формы перекрестий исключительно древнерусскими и отмечал, что в степи были свои собственные гарды (Кирпичников, 1966. С. 69-70). В то же время исследования последних десятилетий показали, что подобные гарды все же известны как в степи, так и в Волжской Булгарии (Культура Биляра, 1985. С. 176-177; Измайлов, 1997. Рис. 8-10).

Обоймы (2 экз.) (рис. 85, 3, 4) сделаны из тонкой железной пластины, обвернутой вокруг клинка и повторяющей его форму. Со стороны режущей части сделан удлиненный язычок, предохраняющий руку от порезов.

Скобы ножен сабли (35 экз.) (рис. 85, 9-26) отличаются большим разнообразием и степенью сохранности. Характерной чертой всех скоб является хомутик из неширокой пластины вокруг ножен. Половина пластины плоского сечения, вторая половина более узкая и имеет треугольное или полусферическое сечение. Концы хомутика расплющены и склепаны штырем с кольцом, кроме двух скоб с клепкой без кольца. В кольцо, как правило, вставлено колечко диаметром не более 2 см. Между концами хомутика перпендикулярно вставлен стержень или пластинка (17 экз.). Характерно то, что расплющенный выступ стержня располагался снаружи. Таким образом стержень или пластина (иногда в комбинированном виде) плотно примыкали к деревянной основе ножен, что делало более жестким соединение скобы с ножнами. Портупейные ремни присоединялись за подвижное кольцо скобы. На ножнах располагалось обычно по две скобы. Интересна в этом плане одна скоба, где на одном стержне приклепано два хомутика. Еще на одной скобе встречен орнамент на конце хомутика.

Подобные скобы встречаются на Руси (Кирпичников, 1966. Табл. XXXV, 6), в Волжской Булгарии (Измайлов, 1997. Рис. 6), в мордовских памятниках (Святкин, 2000. Рис. 3).

Наконечники ножен сабли (7 экз.) (рис. 85, 5-8) представляют собой железные уплощенные цилиндры овальной формы, свернутые из пластины. В торец цилиндра вставлена пластинка. В одном наконечнике дополнительно с торца было вбито два гвоздя. Один наконечник имеет фигурное завершение (рис. 85, 8), такой же фигурный выступ есть на одной скобе (рис. 85, 9), что позволяет считать их деталями одних ножен.

Необходимо отметить, что в целом представлены практически все железные элементы сабли и ножен. Сюда же можно отнести часть пряжек с поселения, которые также могли входить в портупейный набор сабли. В то же время некоторые элементы, например такие, как перекрестья, представлены довольно большим количеством, что может быть объяснено, на наш взгляд, их местным производством. Но нельзя отбрасывать и предположение, что каждый всадник возил с собой ремонтный комплект для сабли.

Пальмы (3 экз.) (рис. 83, 3-5) представляют собой железные ножи с разомкнутой втулкой, куда, очевидно, вставлялось древко, что превращало нож в оружие. Одна пальма найдена на 1 селище, а две — на 3 селище. У одной пальмы с 3 селища сбоку на лезвии сделан широкий дол. Подобное оружие использовалось длительное время в Сибири (Худяков, 1991), в том числе и на памятниках аскизской культуры малиновского этапа (Кызласов, 1983), но для Восточной Европы это пока редкость, хотя проникать сюда они начинают уже с первой половины X века. Об этом свидетельствует временная стоянка (Сарское 2) в Верхнем Поволжье, где был обнаружен военно-торговый комплекс вещей X века, в том числе и пальма (рогатина — по А. Е. Леонтьеву) (Леонтьев, 1996. Рис. 39, 12). Еще одна пальма найдена на могильнике XI-XIII веков Заречное II (Мартьянов, 1988. Рис. 25).

Копья (7 экз.) (рис. 86) составляют небольшую группу оружия разных видов и форм и почти все представлены фрагментами. Все копья, кроме одного, втульчатые. Среди них можно выделить:

1. Копье с вытянуто-треугольным пером ромбического сечения (рис. 86, 1). Общая длина составляет 28 см. Сбоку в основании втулки отверстие для забивания гвоздя. Подобные наконечники копий были распространены по всей Восточной Европе с X по XIII век (Кирпичников, 1966а. С. 14. Тип IIIБ).

2. Копья с узким четырехгранным пером (пики) ромбического или крестовидного сечения и с воронковидной тульей (4 экз.) (рис. 86, 2-5). Судя по фрагментам, длина пера составляет 12-14 см. Общая длина крестовидной пики — 24,5 см. Пики стали широко применяться с конца I тысячелетия и употреблялись до позднего средневековья (Кирпичников, 1966а. С. 15-16. Тип V).

3. Двушипный наконечник с черешком (гарпун) (рис. 86, 8) и линзовидным сечением пера использовался в основном для охоты. Длина гарпуна всего 12 см, что сближает его с наконечником с Княжей горы, датированным XII — началом XIII века (Кирпичников, 1966а. С. 94. №557).

Кистень (1 экз.) (рис. 82, 1) сделан в виде шара с крупными горошковидными выпуклостями в пять рядов, отлитого из оловянистой бронзы, весом 158,8 грамма (тип IIА по Кирпичникову, тип IV по Измайлову). По мнению А. Н. Кирпичникова, они появились на Руси в XII веке, преимущественно в южных районах, и были распространены в Волжской Булгарии (Кирпичников, 1966а. Рис. 12; Даркевич, Борисевич, 1995. Табл. 23, 1). Однако, в Волжской Булгарии их известно всего 4 экземпляра (Измайлов, 1997. С. 97-100) и делались они, как правило, с мелкими горошковидными выпуклостями. В связи с этим можно отнести кистень к типу древнерусских.

Булавы (2 экз.) (рис. 82, 2, 3) представлены железными навершиями в форме шестигранника со срезанными углами. Диаметр втулки практически одинаковый и составляет 2,3 см. Один немного уплощен и имеет более четкие грани, а другой ближе к квадрату и с округлыми гранями. Во втулке второго навершия находился железный четырехгранный гвоздь с широкой шляпкой (рис. 82, 4), закрывающей всю втулку. Точно такая же булава с гвоздем найдена в могильнике «Акимовщина» XII-XIII веков в Верхнем Примокшанье (Полесских, Отчет, 1977. С. 29).

Подобные булавы датируются XII-XIII веками, они характерны для Древней Руси и Волжской Булгарии (тип IIБ по Измайлову) и практически полностью отсутствуют в финских памятниках Поволжья (Кирпичников, 1966а. С. 48; Измайлов, 1997. С. 97-100). Это объясняется значением булавы как социально-престижного символа власти. Анализируя золотаревскую булаву, И. Л. Измайлов отмечает, что это довольно редкий тип и подобная булава известна лишь в Ярополче Залесском (Измайлов, 1997. С. 99-100; Седова, 1978. Табл. 16). Еще одна шестигранная булава хранится в Тверском краеведческом музее. Наибольший интерес в плане датировки представляет подобная булава, найденная в Старой Рязани, в жилом доме, сожженном в 1237 году (Даркевич, Борисевич, 1995. Табл. 82, 5), что надежно связывает золотаревскую булаву с домонгольским временем.

Плетки (3 экз.) (рис. 97, 3-5) представлены двумя железными кольцами с обоймами для бича и затыльником рукояти с боковидным клювовидным выступом из оловянистой бронзы. Если кольца начали использоваться уже с IX века, то клювовидные бытовали в XI-XIII веках (Древняя Русь, 1985. Табл. 148; Медведев, 1959. Рис. 20; Культура Биляра, 1985. Табл. 69).

Шпора (1 экз.) (рис. 87, 22) сделана из железа в виде изогнутой дужки с шипом, направленным вниз. Для ограничения глубины наколов на шип надет железный шарик. Подобные шпоры были широко распространены среди конных и в основном знатных воинов Восточной Европы начиная с XII века (Древняя Русь, 1985. Табл. 147).

Снаряжения верхового коня включает в себя удила, подпружные пряжки, соединительные кольца и украшения.

Удила (44 экз.) (рис. 88-90) состоят из двухзвеньевого грызла с кольчатыми или крюковыми окончаниями и псалиев. По форме псалиев выделяются типы:

Тип 1 (2 экз.) (рис. 88, 1, 2). Кольчатые удила с прямыми однопетельчатыми псалиями и одинарными неподвижными колечками грызла. В неподвижные колечки грызла вставлялись псалии с подвижными кольцами для поводьев. Наиболее широко они были распространены в IX-X веках (Древняя Русь, 1985. Т. 145, 18).

Тип 2 (12 экз.). Крюковые удила с небольшими петлями грызла. По размерам конечных колец делятся на варианты:

а) с подвижными кольцами небольших размеров диаметром 4 см (3 экз.) ; сечение колец — квадратное, плоское, круглое;

б) с подвижными кольцами круглого сечения, диаметр которых равен половине длины грызла и более (9 экз.).

Тип 3 (10 экз.). Кольчатые удила с небольшими петлями грызла. По размерам конечных колец они делятся на варианты:

а) с подвижными кольцами округлого сечения небольших размеров диаметром 4 см (1 экз.) ;

б) с подвижными кольцами, диаметр которых равен половине длины грызла и более (9 экз.).

Кольчатые псалии на удилах по сечению колец делятся на несколько вариантов:

а) с круглым сечением (1 экз.) ;

б) с ромбовидным сечением (4 экз.) ;

в) с плоским сечением (2 экз.) ;

г) с подтреугольным сечением (11 экз.).

В хронологическом плане большинство удил бытует с I тысячелетия н. э. и до сих пор (Древняя Русь, 1985. Т. 145, 18; Культура Биляра, 1985, Табл. 64). Однако кольца с подтреугольным сечением появились, по мнению И. Л. Кызласова, в XII веке среди аскизских древностей и стали широко использоваться лишь в XIII-XIV веках (Кызласов, 1983. С. 58. Табл. 2). Обнаружение подобных колец на Золотаревском поселении можно считать одним из самых ранних свидетельств их распространения в Восточной Европе. Но если у аскизов кольчатые уплощенные (или подтреугольные) псалии сочетались с крюковыми грызлами (Кызласов, 1983. С. 56-58), то здесь они жестко связаны с кольчатыми грызлами. Подобные удила практически не встречаются на территории Восточной Европы. Единственные такие удила известны лишь в Прикамье на городище Иднакар IX-XIII веков (Иванова, 1998. Рис. 50).

Тип 4 (2 экз.) (88, 3; 89, 12). Кольчатые удила с большой петлей грызла. Аналогичные удила известны в домонгольском Биляре (Культура Биляра, 1985. Табл. 64, 2).

Кольцо соединительное (130 экз.) (рис. 87, 1-17) диаметром от 3 до 5 см применялось как в оголовье, так и в других местах сбруи. По форме они практически всегда круглые. Встречено одно подквадратное кольцо с овальными расширениями по углам. Аналогичные кольца широко представлены в мордовском могильнике XI-XIII веков Заречное II (Мартьянов, 1998. Рис. 22). В могилах они, как правило, встречаются попарно и на некоторых сохранились кожаные ремни. По мнению В. Н. Мартьянова, это поясные подвески (Мартьянов, 1998. С. 94), но, на наш взгляд, их можно отнести к конской сбруе. По сечению выделяются круглые, квадратные, ромбовидные, плоские кольца с преобладанием первых. Иногда встречаются сдвоенные кольца, как бы вставленные друг в друга. На некоторых имеется орнамент в виде насечки. Эта деталь конского снаряжения активно использовалась на всем протяжении существования сбруи.

Трензели (4 экз.) (рис. 87, 18-21), или соединители ремней, сделаны в виде круглой бляхи с выпуклым центром, прорезями по краям и орнаментом на поверхности (три имеют по три прорези с циркульным орнаментом и одна с позолотой, одна с четырьмя прорезями и насечкой на перекрестье). Изделия подобного типа широко использовались в узде тюркских народов начиная с VI-VII веков (Степи Евразии, 1981). Однако основная масса трензелей представляет собой сочетание круглого в сечении кольца с плоским тройным перекрестием с листовидными окончаниями или с шишечками по краям. Трензели же с прорезями встречаются очень редко и наиболее ранние известны в древностях VI-VIII веков кимаков Прииртышья (Степи Евразии, 1981. Рис. 26, 58) и на караякуповских памятниках IX-X веков Южного Урала (Степи Евразии, 1981. Рис. 55, 85). Бляхи с выпуклым центром и циркульным орнаментом появились лишь на булгарских памятниках и прежде всего в Биляре, где они датируются X-XII веками (Культура Биляра, 1985. С. 200-201). Учитывая редкость этих трензелей и то, что один из них покрыт золотом, можно предполагать большую их значимость и считать типично булгарскими. Возможно, на Золотаревское поселение они попали из Биляра.

Пряжки подпружные (142 экз.) (рис. 91-94) практически все сделаны из железа и делятся по форме на 5 типов:

Тип 1 (25 экз.). Прямоугольные.

Тип 2 (25 экз.). Полукруглые.

Тип 3 (51 экз.). Круглые.

Тип 4 (8 экз.). Овальные.

Тип 5 (33 экз.) Лировидные.

Важным признаком, на наш взгляд, является сечение пряжки. Это относится, прежде всего, к пряжкам с треугольным сечением (34 экз.), подобным сечению удил, имеющих аналогии в аскизских древностях (Кызласов, 1983. Табл. XIII, XXXVI). Большую группу составляют пряжки с плоским и квадратным сечением (83 экз.), встречаются также с круглым сечением (23 экз.), ромбическим (1 экз.) и треугольным (1 экз.). Среди пряжек можно выделить крупные и мелкие. Пряжки всех типов бытовали широко и долго (Степи Евразии, 1981. Рис. 82; Генинг, Халиков, 1964. Табл. XI). Они применялись в основном в конской упряжи, но могли использоваться и в портупее.

Стремена (7 экз.) (рис. 95, 96) сделаны из железа и по общему контуру относятся к арочным, в верхней части которых, прямо в уплощенной дужке, сделаны прямоугольные горизонтальные прорези для путлищ. Среди них можно выделить стремена с округлым (прямым) и заостренным верхом. Подножки слегка вогнуты, а на двух — округлые. В трех случаях на них имеется ребро жесткости. Одно стремя имеет боковые выступы «кулачки», игравшие роль шпор. По существующим типологиям их можно отнести к XII-XIII векам (Древняя Русь, 1985. Табл. 144).

Подковы (2 экз.) (рис. 97, 1, 2) использовались, как правило, для тягловых лошадей, либо для коней тяжеловооруженных всадников. Сделаны они в виде полукруга с одним передним шипом и четырьмя прямоугольными отверстиями для гвоздей, которые также сохранились в подкове. Вдоль центральной оси подковы проходит неглубокая канавка. Такие подковы широко бытовали с XI по XVII век (Древняя Русь, 1985. Табл. 148), но на них, как правило, нет канавок.

Шипы (2 экз.) предназначались для движения по льду и были широко распространены.

Ледоходный шип для человека (1 экз.) (рис. 97, 6) сделан в виде миндалевидного железного кольца с заостренными концами и привязывался ремешками к ноге. Он встречается по всей Восточной Европе (Древняя Русь, 1985. Табл. 148; Культура Биляра, 1985. С. 208).

Конский шип (1 экз.) (рис. 97, 7) сделан в виде П-образной железной скобы с округлым основанием и острым четырехгранным шипом в центре с внешней стороны. Точное назначение этих шипов до сих пор вызывает споры. Одни считают их ледоходными конскими шипами (Кирпичников, 1973. С. 80; Культура Биляра, 1985. С. 206; Древняя Русь, 1985. Табл. 148), другие — шипами для оковки палицы (Колчин, 1959. Рис. 100). Эти шипы характерны для домонгольских памятников Восточной Европы.

«Чесноки» (5 экз.) (рис. 87, 23-27) сделаны из железа в виде четырех лучей, торчащих в разные стороны, и применялись для борьбы с конницей противника. Они были разбросаны в разных местах Золотаревского 1 селища. Подобные «чесноки» встречаются на многих памятниках Восточной Европы (Биляр, 1991. Табл. 5; Город Болгар, 1996. Рис. 45).

Аскизское наследие

На памятнике было собрано около 200 предметов, так или иначе связанных с аскизскими древностями (Кызласов, 1983). Основная масса этих предметов сделана из железа и относится к снаряжению коня и всадника.

В целом набор предметов для коня и всадника на Золотаревском поселении, конечно же, значительно больше. Это удила, стремена, чесноки, сабли, стрелы и другие вещи, имеющие широкий ареал распространения, которые использовались вместе с предметами «аскизского» круга. Среди них выделяются такие группы предметов, как накладки, султанчики, украшения седла и сбруи, пальмы, крюки для шнуровки, панцирные пластины.

Снаряжение коня представлено железными и бронзовыми деталями уздечки, седла и подпруги. По функциональному назначению уздечный набор можно разделить на группы: наносные султанчики, накладки или наконечники нащечных ремней, распределители ремней, крючки на пластинах, пряжки, детали седла. Внутри этих групп, в зависимости от формы и деталей, выделяются отделы и типы предметов.

I. Наносные султанчики (15 экз.) (рис. 98, 99, 1-3) представлены двумя элементами — трубочками для волосяного султанчика и пластинами-накладками.

Трубочки (4 экз.) (рис. 98, 1-4) сделаны в основном из железа и делятся по форме конуса на 3 типа: коническая сужающаяся, коническая расширяющаяся, цилиндрическая. Четвертая трубочка отличается тем, что она сделана из бронзы в виде цилиндрической трубки с расправленной плоской пластиной сверху и завальцованным краем снизу. Кроме того, поверхность этой трубки позолочена. Подобные трубочки, впрочем, как и железные, характерны и для аскизской культуры, правда, там они покрыты серебром, а не золотом (Кызласов, 1983).

Пластины (11 экз.) также сделаны из железа и делятся по форме на 2 отдела: А — вытянутые (10 экз.), Б — фигурные (2 экз.).

Отдел А. Вытянутые пластины делятся на 2 типа: 1 — в виде дуги, 2 — плоские.

Тип 1 (6 экз.) (рис. 98, 5-9). Три пластины с килевидными и округлыми концами и расширением в центре там, где расположено отверстие. С каждой стороны от отверстия по 2 клепки вдоль центральной оси. Орнамента нет. Две пластины представлены половинками с заостренным концом и бортиками по краям. На поверхности, покрытой золотой амальгамой, есть орнамент: на одной пластине в виде переплетенных полос, на другой — ромбы с полуовалами. На пластинах имеются по два отверстия для клепок вдоль центральной оси, а на одной еще два отверстия по краям. Еще одна половинка пластины сделана в виде прямоугольника с бортиками и позолотой. В центре имеется орнамент из ромбиков.

Тип 2 (3 экз.) (рис. 99, 1-3). Одна пластина прямоугольной формы с V-образным завершением и бортиками по краям. На концах по 2 отверстия для клепок. Поверхность покрыта золотом и украшена орнаментом из переплетающихся полос. Еще одна пластина представляет собой обломок с округлым концом и расширение в центре там, где расположено отверстие. Орнамента нет. В этом плане она очень близка одной из пластин 1 типа. Третья пластина крупного размера имеет глубоко врезанные концы типа «ласточкина хвоста» и бортики по краю. С каждого края по 4 клепки. В центре вместо одного, как у всех пластин, сделано 4 отверстия для трубочек с султанчиком. Более того, пластина покрыта золотой фольгой, а не амальгамой, как другие. Все это свидетельствует, очевидно, о принадлежности ее к богатому уздечному набору.

Отдел Б. (2 экз.) (рис. 98, 10, 11) Фигурные пластины сделаны в виде дуги из подтреугольного в сечении стержня с отверстием в центре. Орнамента практически нет.

Сопоставление золотаревских пластин от наносных султанчиков с аскизскими древностями показывает их близость между собой (Кызласов, 1983). В то же время имеются и некоторые отличительные детали в виде форм и отверстий.

II. Накладки или наконечники нащечных ремней (рис. 99) составляют самую большую группу предметов конского снаряжения. Все они сделаны из железа и подразделяются по форме на отделы. Внутри отделов, с учетом особенностей оформления и деталей, выделяются типы и виды. На всех накладках имеются отверстия для клепок. Клепки, где они сохранились, имеют снаружи округлую шляпку, а с другой стороны расплющены. На некоторых клепках встречаются шайбочки.

Отдел А. Прямоугольные вытянутые накладки делятся на 2 типа: 1 — сплошные, 2 — прорезные.

Тип 1. Сплошные накладки (27 экз.) (рис.) имеют различную форму и размеры, а также завершения концов. Большинство имеет завершение в виде «ласточкина хвоста», либо прямой срез. Передний конец сделан заостренным или волнистым. На поверхности, как правило, орнамент из ромбиков, полосок, веревочек, полукругов, точек, зигзагов. В большинстве своем накладки имеют бортики по бокам и покрыты золотом. На одних это золочение всей поверхности, на других — орнамента. Лишь одна накладка имеет электровое покрытие.

Подобные орнаментальные мотивы и завершения накладок весьма характерны для аскизской культуры, в основном каменского этапа, хотя отдельные предметы ближе к малиновскому этапу аскизской культуры (Кызласов, 1983). Однако практически во всех орнаментах присутствует местная специфическая трактовка. В результате возникают такие сочетания элементов орнамента, которых нет на накладках аскизской культуры. Прежде всего наблюдается активное использование такого орнамента, как веревочка, и сочетание сплошного орнамента с орнаментом по краям. В то же время завершения накладок и передние концы гораздо однообразнее, чем у накладок аскизской культуры.

Накладки этого типа встречены и на других поселениях с коричнево-красной гончарной посудой Верхнего Посурья (Чемодановское селище) и Примокшанья (Вадинское 2 селище, Серго-Поливановское селище, селище «Попова поляна»). Однако на них нет позолоты, зато разнообразнее завершения. Наряду с «ласточкиным хвостом» встречаются скобчатые, а передний конец кроме заостренных имеет килевидное и шлемовидное окончания (Белорыбкин, 2000а). Накладка с позолотой и ромбическим орнаментом найдена на древнерусском Лавском селище (левый берег р. Быстрая Сосна) в заполнении жилища второй половины XII века (Тропин, 1998. Рис. 3, 13). Накладка со сплошным покрытием золотом найдена на домонгольском Семилукском городище на Дону (Пряхин, 1991. Рис. 8, 12), а также в Серенске (Кызласов, 2000. Рис. 1) и в Звенигороде в сооружении XII-XIII веков (Русанова, Тимощук, 1993. Рис. 60). В то же время И. Л. Кызласов считает, что накладки с позолотой с территории Руси относятся к XIII–XIV векам, что противоречит нашим данным о гибели Золотаревского поселения в первой трети XIII века.

Тип 2. Прорезная накладка (1 экз.) (рис.) имеет 11 ромбических отверстий, по краям бортики, по углам и в центре отверстия для клепок. Поверхность покрыта позолотой. Прорезной орнамент в виде ромбиков характерен для каменского этапа аскизской культуры (Кызласов, 1983).

Необходимо отметить и тот факт, что накладки этого отдела довольно редки для Восточной Европы, хотя накладки других отделов представлены довольно широко.

Отдел Б. Шарнирные накладки (2 экз.) (рис.) представлены большой пластиной с завершением в виде «ласточкина хвоста» и ушком на передним конце с двумя прорезями и небольшой пластиной с шатровым концом и ушком с одной прорезью на завершении. Большая пластина имеет бортики и покрыта не просто позолотой, а золотой фольгой. Вся поверхность украшена прорезным орнаментом в виде полукружий. Подобного типа накладки широко представлены в материалах аскизской культуры, но в основном на псалиях (Кызласов, 1983). У нас же это шарнирные составные накладки с подвесками. Есть они и на других поселениях вдоль р. Суры (Белорыбкин, 2000а). Подобные накладки известны в поломско-чепецких древностях XI-XIII веков (Иванов, 1997. Рис. 57), на памятниках древних удмуртов X-XIII веков (Иванова, 1998. Рис. 27), древних марийцев (Архипов, 1986. Рис. 34), но широко они были распространены на территории Волжской Булгарии (Руденко, 2000. Рис. 7).

Отдел В. Объемные накладки (рис.) делятся на 2 типа: 1 — вытянутые, 2 — короткие с колечком.

Тип 1. Вытянутые накладки (рис.) делятся на 2 вида: а — сплошные, б — прорезные.

Вид а. Сплошные накладки (6 экз.) представлены утолщенными пластинами различного сечения: треугольного, полуовального, П-образного, рифленого. На одной накладке для придания объема к железной пластине приварена медная. Завершения накладок сделаны в виде «ласточкина хвоста», а передний конец имеет килевидную форму. У накладки с П-образным сечением завершение в виде трезубца, а передний конец в виде шлема. В этом плане она близка к накладкам геральдической формы. Практически все накладки без орнамента. Орнамент в виде линейной насечки встречается лишь на накладке с полуовальным сечением и циркульный — на П-образной накладке. Накладки треугольного и рифленого сечения можно смело отождествлять с аскизскими древностями. Что же касается других, то, несмотря на схожесть в оформлении концов, мы можем отметить лишь подражания аскизским изделиям.

Вид б. Прорезная накладка (1 экз.) (рис.) сделана в виде прямоугольной пластины с тремя отверстиями и боковыми углублениями. Завершение прямосрезанное, а передний конец шлемовидный. Эта накладка является явным подражанием аскизским образцам.

Тип 2. Короткие накладки с колечком (рис.) делятся на 2 вида: а — горизонтальные, б — вертикальные.

Вид а. Горизонтальные накладки (21 экз.) (рис.) представлены подпрямоугольными пластинами с двумя клепками и ушком с вставленным в него колечком диаметром от 1 до 1,5 см различного сечения. Половина накладок имеет рифленые края. Одна накладка имеет в центре круглое отверстие, еще одна соединена кольцом с крючком на пластине. Горизонтальные накладки широко представлены в материалах аскизской культуры и относятся к бляшкам с кольцами (Кызласов, 1983). Одна из таких бляшек встречена на поселении у р. Вад (Белорыбкин, 2000а). Подобные формы накладок были распространены прежде всего в Волжской Булгарии (Руденко, 2000. Рис. 8). Они также встречались в Прикамье в XII-XIII веках (Иванова, 1982. Рис. 5) и у марийцев (Архипов, 1986. Рис. 34).

Вид б. Вертикальные накладки (9 экз.) (рис.) тоже сделаны из прямоугольных пластин, только в вертикальном положении, с одной клепкой и ушком с вставленным в него колечком. На двух имеются рифленые края, что сближает их с аскизскими традициями, где подобные формы встречаются в сочетании с крючками, либо в составных накладках малиновского этапа. К вертикальным можно отнести и накладку в виде пирамидки треугольного сечения с осью в основании. На ось надето кольцо. Подобная форма близка по типу к аскизским крючкам малиновского этапа (Кызласов, 1983), однако налицо и конструктивные отличия.

Отдел Г. Геральдические накладки (7 экз.) (рис.) характеризуются щитовидной формой с завершением в виде зубцов и шатровым передним концом. Они имеют по 2 клепки и оформлены перетяжками как поперек, так и вдоль. На одной накладке прорезь в виде двух соединенных круглых отверстий. Стилистически они близки аскизским накладкам, но вполне очевидно, что накладки являются предметом местного изготовления. На одной из накладок есть позолота.

Отдел Д. Т-образные накладки (5 экз.) (рис.) представляют собой овальный или ромбический щиток с двумя отверстиями для клепок и перекладиной наверху. Они являются типично аскизскими украшениями. Из них лишь одна покрыта позолотой. Такие накладки и в аскизских материалах практически не покрывались серебром (Кызласов, 1983).

Отдел Е. Фигурные накладки (3 экз.) имеют самые разнообразные формы и детали. Две сделаны в виде ромба, одна в виде треугольника, а по углам отверстия для клепок. Снизу расположено ушко, в которое вставлено кольцо большого диаметра. Поверхность позолочена. Накладки с такими выемками больше характерны для каменского этапа аскизской культуры (Кызласов, 1983).

Отдел Ж. Треугольные накладки (2 экз.) (рис.) представлены пластинами в виде малого равностороннего треугольника и вытянутого. На концах сделаны клепки. У вытянутой накладки поверхность покрыта золотом, а по центральной оси нанесен орнамент из двух перевитых линий. Завершения сделаны в виде «ласточкина хвоста». Если малый треугольник встречается в аскизских материалах, то большой лишь стилистически можно соотнести с аскизскими древностями (Кызласов, 1983).

III. Распределители ремней составляют еще одну многочисленную группу предметов конской сбруи. Они представляют собой железные пластины с ушком на конце, куда вставлялось соединительное кольцо. Пластина соединялась с ремнем при помощи одной или двух клепок. Там, где на кольце сохранилось по 2 накладки, они были однотипны. Практически все они не орнаментированы.

Накладки распределителей относятся к отделу прямоугольных. В зависимости от формы и оформления они делятся на 2 типа: 1 — длинные, 2 — короткие.

Тип 1. Длинные накладки (13 экз.) (рис.) сделаны из пластин, украшенных перетяжками и боковыми углублениями. Среди завершений преобладают вильчатое и «ласточкин хвост». Все накладки с вильчатым завершением имеют по одной клепке у завершения и длинный загнутый язычок. 6 накладок, включая сдвоенный распределитель, имеют П-образное сечение. На одном комплекте из двух накладок и кольца имеется орнамент в виде двух пересекающихся позолоченных полосок. Между собой накладки соединены нестандартным кольцом шестигранного сечения.

Тип 2. Короткие накладки (11 экз.) делятся на 2 вида: а — сплошные, б — прорезные.

Вид а. Сплошные накладки (9 экз.) (рис.) имеют шатровые завершения передних краев и по 2 клепки. Половина из них украшена перетяжками. Все это в целом сближает данные накладки с геральдическими.

Вид б. Прорезные накладки (2 экз.) (рис.) тоже имеют шатровое завершение и украшены перетяжками. Помимо этого в центре пластины сделаны 2 соединенных круглых отверстия. Они также близки с геральдическими накладками.

В целом прямоугольные накладки распределителей ремней, с одной стороны, имеют восточноевропейские корни, а с другой — стилистически близки аскизским древностям (Кызласов, 1983).

IV. Крючки на пластинах (6 экз.) делятся на 2 типа: 1 — с ушками, 2 — без ушек.

Тип 1. Крючки на пластинах с ушками (5 экз.) (рис.) сделаны из узких объемных пластин с двумя клепками. В ушко вставлено кольцо диаметром около 1 см. На одном из колец прикреплена еще и бляшка-накладка типа IIВ2а. Пластины орнаментированы перетяжками, а крюк — насечками. На двух крючках шаровидные навершия. У двух крючков концы загнуты вовнутрь, типа карабинов, у двух других отогнуты наружу. В целом подобные крючки характерны для малиновского этапа аскизской культуры (Кызласов, 1983).

Тип 2. Крючки на пластинах без ушек (3 экз.) (рис.) сделаны на широких пластинах с отверстиями для клепок. На удлиненном крючке их 3, на коротком 4. Пластина удлиненного крючка украшена по краю полоской позолоты и имеет прямое завершение. На короткой орнамента нет и завершение V-образное. Крюк на этой пластине имеет шаровидное окончание. Такие крючки более характерны для каменского этапа аскизской культуры (Кызласов, 1983).

V. Пряжки от конского снаряжения сделаны из железа и бронзы и по способу соединения с ремнем делятся на 3 отдела. По форме рамки и щитка выделяются типы.

Отдел А. Пряжки без специального приспособления для соединения с ремнем делятся на 4 типа: 1 — прямоугольный, 2 — полуовальный, 3 — круглый, 4 — луковицевидный.

Тип 1. Прямоугольные пряжки (2 экз.) (рис. 104) абсолютно схожие — с насечкой по углам и на язычке. На внешних углах нанесен циркульный орнамент. Подобные пряжки встречаются на соседних памятниках с коричнево-красной гончарной посудой (Белорыбкин, 2000а).

Тип 2. Полуовальные пряжки (4 экз.) (рис.) имеют насечку по углам. У двух насечки на язычке, одной на внешнем краю, еще у одной по всей рамке.

Тип 3. Круглые пряжки (3 экз.) (рис.). Одна имеет насечку по рамке, другая — на язычке.?????

Тип 4. Луковицевидные пряжки (5 экз.) (рис.) также имеют насечки на рамке и рифленые углы.

По своим орнаментальным мотивам пряжки этого отдела близки пряжкам аскизской культуры, хотя чувствуется симбиоз местных и сибирских традиций.

Отдел Б. Пряжки щитковые делятся на 2 типа: 1 — неподвижно соединенные с рамкой, 2 — подвижно соединенные с рамкой.

Тип 1. Пряжки, неподвижно соединенные с рамкой (5 экз.) (рис.), делятся на 2 вида: а — круглые, б — луковицевидные.

Вид а. Круглые пряжки (5 экз.). Две пряжки длиннощитковые со шлемовидным окончанием с 2 клепками вдоль центральной оси, одна — с широким щитком. На одной пряжке щиток без орнамента, на другой — насечки по бокам. Две пряжки со средним щитком с V-образным и прямосрезанным окончанием. По бокам по 2 выемки. На конце щитка одна клепка.

Вид б. Луковицевидная пряжка (1 экз.) (рис.) украшена насечками по рамке и рифлеными полосками на щитке. Щиток длинный с V-образным окончанием и двумя клепками вдоль оси. С внутренней стороны щитка выемка. Подобная пряжка встречена на Старорязанском городище (Даркевич, Борисевич, 1995. Табл. 57, 11).

Тип 2. Пряжки подвижно соединенные с рамкой (4 экз.) (рис.), делятся на 2 вида: а — полуовальные, б — луковицевидные.

Вид а. Полуовальная пряжка (1 экз.) (рис.) со сплошной рамкой, украшенной насечками. Щиток орнаментирован слабо — лишь двумя поперечными линиями и двумя боковыми выемками. Щиток длинный с овальным завершением и двумя шариками по его бокам. Вдоль оси 2 клепки.

Вид б. Луковицевидные пряжки (5 экз.) (рис.) представлены двумя фрагментами в виде рамок без щитков, двумя щитками и одной целой пряжкой. У нее рамка украшена насечками, а длинный щиток — перетяжками. Завершение щитка сделано в виде шлема, а на самом щитке П-образного сечения имеется два отверстия для клепок вдоль центральной оси. Один щиток медный.

Пряжки этого отдела находят полные аналогии в материалах аскизской культуры (Кызласов, 1983).

VI. Детали седла представлены седельными бляхами, пробоями и накладками.

Седельные пробои (14 экз.) (рис. 103) сделаны из железных пластин в виде скобы, согнутой в середине вокруг кольца, с разведенными в разные стороны острыми концами. На некоторых скобах сохранились плоские круглые шайбы диаметром до 3 см. Встречались шайбы и ромбовидные с фигурными краями. Судя по пробоям, толщина луки, на которой они крепились, достигала 1,5-2 см.

Седельные накладки (5 экз.) (рис. 103) представляют две позолоченные крестовидные накладки из железа с четырьмя отверстиями по краям для гвоздиков, одна треугольная с отверстиями по углам и одна ромбическая с отверстием в центре. Еще одна — сердцевидной формы с двумя отверстиями — отлита из бронзы и имеет растительный орнамент. С учетом особенностей украшения их также можно отнести к древностям аскизского типа.

Подводя итоги, можно отметить, что на Золотаревском поселении представлен практически весь набор аскизского снаряжения коня, за редким исключением. Нет лишь вертикальных псалиев да боковых крюков на пластинах. В то же время золотаревские материалы менее разнообразны, чем аскизские древности, что вполне объяснимо локальностью их расположения и значительной удаленностью от основной территории аскизской культуры. При этом очень ярко прослеживается линия местного производства снаряжения, похожего на аскизское, но имеющего творческие добавления. Учитывая стилистически грамотное и сообразное по форме производство, можно отметить, что местные ремесленники и заказчики были хорошо знакомы с культурой аскизов в Хакасско-Минусинской котловине.

Обращает на себя внимание и тот факт, что на Золотаревском поселении сосредоточено довольно большое по сравнению с любым памятником Восточной Европы количество предметов аскизского типа. Все это свидетельствует, с одной стороны, о длительности пребывания представителей аскизской культуры, а с другой стороны, если учесть тот факт, что на поверхности поселения обнаружено множество разрозненных останков людей, можно предположить, что во время монгольского нашествия в начале XIII века здесь произошло сражение, в результате которого погиб конный военный отряд, использовавший аскизоидные украшения и вещи. Вместе с ним погибло и само поселение, о чем свидетельствуют результаты археологических исследований Золотаревского городища (Полесских, 1977). Судя по тому, что часть предметов относится к домонгольскому времени и была произведена на поселении, можно предположить, что этот военный отряд защищал поселение от монголов, а не находился в составе монгольского войска.

Вполне возможно, что стоявший здесь военный отряд осуществлял охрану торгового пути из Булгара в Киев и других торговых магистралей этого региона, а также торговой фактории у Золотаревского городища. Одним из подтверждений этого могут служить находки железных накладок с позолотой на поселениях как Древней Руси (Пряхин, Цыбин, 1991), так и Волжской Булгарии (Казаков, 1991; Руденко, 2000), правда, в единичных экземплярах, но зато типологически близких к золотаревским изделиям.

Экономические достижения

На территории Золотаревского поселения оказались сосредоточены материалы, позволяющие раскрыть самые разнообразные стороны экономического развития. В нем переплелись местные особенности с общеевропейскими достижениями. Наиболее ярко это проявилось тогда, когда территория Верхнего Посурья в X веке вошла в состав Волжской Булгарии. Это определило все дальнейшее развитие как Золотаревского поселения, так и всего региона. Экономические достижения Волжской Булгарии широко внедрились практически во все сферы жизни — сельское хозяйство, строительство, ремесла, торговлю и т. д.

Сельское хозяйство характеризуется разнообразным инвентарем и продукцией, что позволяет довольно полно представить достижения в области земледелия, животноводства и промыслов.

Многочисленные орудия земледелия свидетельствуют о существовании пахотного земледелия с применением тяжелого плуга, возможно, с колесным передком. Косвенно об этом свидетельствуют и остатки злаков в виде обгоревших или спекшихся кучек зерна практически без сорных семян. Возделываемые культуры были весьма разнообразны: овес, рожь, ячмень, просо, горох, чечевица (табл. 10), но основными злаками были пшеница-двузернянка (полба) и пшеница мягкая (Полесских, 1971. С. 206).

Таблица 10. Золотаревское городище. Пробы зерна (определено А. В. Кирьяновым)

№	Наименование	Кол-во зерен
1 2 3 4 5 6 7	Пшеница-двузернянка (полба) Пшеница мягкая Овес Рожь Ячмень пленчатый Горох Чечевица	572 267 131 80 6 87 3

 

При уборке урожая пользовались серпами довольно развитых форм и со своими особенностями в виде долов. О бережном отношении к ним и их значении в жизни ярко свидетельствуют клады серпов. Для хранения зерна сооружались специальные ямы или амбары, где зерно хранили в больших горшках или корчагах. Для переработки зерна пользовались ручными мельницами в виде каменных дисков значительных размеров, которые представляют собой вершину прогресса ручных перерабатывающих орудий.

В целом же система земледелия аналогична булгарской, достигшей высокого уровня развития в Восточной Европе (Краснов, 1987; Халиков, 1978), и сравнение с ней позволяет представить всю систему. Возможно, здесь использовался булгарский тяжелый однолемешный «сабана». Переложная система позволяла использовать участок в среднем 4-5 лет, после чего он забрасывался.

Также близки булгарским серпы, мельницы и состав возделываемых культур (Исследования..., 1976).

Вслед за земледелием важное место в хозяйстве занимало животноводство, о чем свидетельствуют многочисленные находки костей. Остеологический материал на городищах обычно отражает состав товарного стада. Что касается сельского стада, то о нем можно судить по находкам на селищах и на основании косвенных свидетельств. На поселениях с красно-коричневой гончарной посудой вокруг Золотаревского поселения, по свидетельству А. Г. Петренко, преобладают кости домашних животных, что указывает на ведущую роль животноводства по сравнению с охотой (Петренко, 1995).

Стадо на самом Золотаревском поселении (на городище и селищах оно практически одинаково) состояло из крупного и мелкого рогатого скота (коровы, овцы, козы), а также лошадей (табл. 11). Практически отсутствовали в составе стада свиньи.

Таблица 11. Золотаревское городище.

Распределение костей животных

(определено В. Г. Левкович, З. Л. Гуц)

Раскоп	Количество особей
	Лошади	Коровы	Овцы
А (4 зона) 1 2 3 Траншея	9 15 (1 осел) 1 1 10	5 10 – 2 4	– 1 1 – 1
Всего	36	21	3

 

Животные использовались как на еду, так и в качестве тягловой силы при вспашке земли и перевозках. Кроме того, лошадь применялась для верховой езды, о чем свидетельствуют многочисленные находки деталей конской сбруи. Большое количество останков лошадей на поселении, скорее всего, является не только свидетельством развития местного коневодства, но и результатом состоявшегося здесь конного сражения.

Особенности климата и природы края требовали стойлового содержания скота, о чем свидетельствуют, например, находки кос для заготовки сена.

Важным подспорьем в хозяйстве являлись и промыслы. Судя по материальным остаткам можно выделить такие промыслы, как охота, рыболовство и бортничество.

Об охоте говорят находки костей диких животных и культ животных, проявившийся в амулетах и подвесках. Арсенал охотничьих средств был в то время довольно разнообразен (силки, капканы, ловушки и т. д.), но орудия ловли изготавливались в основном из дерева и жил и потому не сохранились. По мнению зоологов, в Сурских лесах издавна водились лисы, волки, горностаи, зайцы, косули, кабаны и птицы (Гурылева, Рощин, 1971).

Вероятно, лес давал не только мясо и пушнину, но и грибы, ягоды, а также мед, свидетельством чего может служить находка специального топора для выдалбливания бортей. На это указывает и то обстоятельство, что бортничество было сильно развито и у мордвы, граничившей с местным населением (Смирнов, 1895).

Еще одним довольно развитым промыслом, известным нам по археологическим данным, является рыболовство. Рыбу ловили удочками, о чем свидетельствуют крючки с радиусом изгиба не менее 1 см, а также острогами, жерлицами, донками и закидушками, судя по крючкам, с радиусом изгиба более 1 см. Основной же лов рыбы вели, вероятно, сетями, однако они не сохраняются. Острога применялись на крупную рыбу, лов которой мог осуществляться с суши и с лодки. Рыба была довольно крупных размеров, о чем свидетельствуют находки костей рыб на соседних поселениях. Причем, преобладали в то время, как показали результаты исследования костных останков рыб Древней Руси и Волжской Булгарии (Древняя Русь, 1985. С. 230), рыбы семейства осетровых, сомовых, лососевых и щуковых. Водились также рыбы семейства карповых, окуневых, тресковых.

Наряду с сельским хозяйством высокого развития достигли и ремесла, представленные на поселении особенно широко как орудиями труда, так и изделиями. Ремесленники возводили крепостные сооружения и строили дома, добывали металл, ковали оружие, изготавливали одежду и обувь, делали ювелирные изделия и т. д. Основная часть ремесленников работала на рынок. Их изделия становились серийными и стандартными. В первую очередь, это такие ремесла, как металлообрабатывающее, гончарное, деревообрабатывающее, прядение и ткачество. Большинство из них представлены деталями, которые все же позволяют представить и более общую картину.

Развитию черной металлургии способствовало обилие в крае болотных руд. Техника производства состояла в прямом восстановлении железной руды в металлическое железо, а при производстве в насыщении железа углеродом. Это так называемый сыродутный способ производства. Железо выплавляли в горнах, о чем свидетельствуют находки кусков шлака и крицы. Основная часть орудий производства и изделий сделана именно из такого железа. Однако, как показывают результаты металлографического анализа, уже довольно широко было распространено производство стали и стальных изделий. Причем, известны как цельностальные изделия, так и составные с железной основой. Из железа изготавливали гвозди, ножи, оружие, конскую сбрую, топоры, лемехи и многое другое. Среди излюбленных деталей орудий труда местных ремесленников можно отметить присутствие на серпах, косах, ножах долов, а также массовое производство железных хомутиков, предназначение которых до конца не ясно, наконечников стрел с большим количеством местных вариаций. Большинство железных изделий представляют, как правило, лишь деталь орудия труда или оружия. Основа же большинства предметов состояла из дерева.

Дерево было основным поделочным материалом. Из него строили дома и оборонительные укрепления, хозяйственные постройки, делали лодки, посуду, мебель и многое другое, а также использовали в орудиях труда и инструментах. Однако древесина, как правило, не сохраняется в земле длительное время и поэтому мы можем судить о деревообрабатывающих ремеслах лишь косвенно. Так, известно большое количество инструментов, использовавшихся для рубки леса и обработки бревен. Из бревен сооружались дома. Для крепления деревянных конструкций и изделий пользовались скобами и гвоздями. Дерево обрабатывали топорами и теслами, строгали скобелями и делали ведра, бочки, лодки и т. п. Из дерева выстругивали ложки, чашки, тарелки, пользуясь ножами, резцами-ложкарями. Как правило, деревянные изделия были комбинированными, то есть соединялись с железными, костяными или медными деталями.

Большое место среди ремесел занимала обработка цветных металлов, из которых изготавливали различные украшения, детали посуды, конской сбруи, предметов вооружения и др. Собственных запасов цветных металлов в Посурье нет, поэтому их, вероятнее всего, ввозили из центральных районов Волжской Булгарии, с Урала и Алтая. Медь и серебро поступали как в виде слитков и полуфабрикатов, так и в виде обрезков медных котлов или сломанных серебряных украшений. Здесь уже металл плавили в тиглях и отливали нужные изделия. Для механической обработки пользовались специальными молоточками, пинцетами. Делали как плоские изделия и украшения (пластинки, подвески, проволоку), так и объемные вещи. Для изготовления плоских пластин пользовались наковальнями и молотками. Причем встретился даже один разукрашенный ювелирный молоточек, сделанный в виде лошади. Сложнее было производство проволоки, которую изготовляли путем волочения. Судя по имеющимся изделиям из цветных металлов, ремесленники использовали такие механические операции, как чеканка и гравировка. В то же время местные ювелиры старались произвести как можно больше дешевых украшений, имитирующих дорогие. Особенно ярко это проявилось в изготовлении височных трехбусинных колец из низкопробного серебра. По форме они напоминали булгарские украшения, но были без скани и зерни, а вместо цепочек для подвесных серебряных бусин привязывали льняную нитку. Впрочем, на поселении встречаются и дорогие украшения, которые, очевидно, служили образцами для местных ремесленников.

Другой важной отраслью ремесленного производства было прядение и ткачество. Основным сырьем для них служили шерсть, лен, конопля. На Золотаревском поселении от веретена для прядения остались многочисленные пряслица, сделанные из глины и камня (шифера). Причем глиняные пряслица старались сделать как можно более красивыми. Прядением и ткачеством занимались почти в каждом доме, то есть оно, вероятно, находилось еще на стадии домашнего ремесла.

Находки на поселении говорят и о существовании косторезного дела, о чем свидетельствуют костяные изделия — гребни и пуговицы. Для их изготовления пользовались ножами, пилами, циркулярными резцами, сверлами. Для пропила зубьев пользовались очень тонкими пилками до 0,3 мм толщиной. Однако в целом косторезное ремесло, вероятно, было развито слабо, так как костяные изделия довольно редки.

Так же слабо было развито стеклоделие и обработка драгоценных камней. Из них делались различные бусы, причем часто с различными дефектами: перекал стекла или кривое внутреннее отверстие.

Наиболее развитой отраслью ремесла было гончарное дело. Этому способствовало наличие качественных глин на территории Верхнего Посурья, а также технологические приемы, как свои, так и перенятые у булгар. Для изготовления посуды применялся гончарный круг. Из глины делали разнообразную посуду и пряслица. Основная часть посуды стандартизирована как по форме, так и по приемам обработки. Это прежде всего кувшины, миски и горшки. Вся посуда обмазывалась сверху тонким слоем красной глины, поверхность покрывалась лощением. Обжигали посуду в окислительном режиме, отчего она приобретала красно-коричневые цвета. Техника гончарного ремесла во многом схожа с булгарской и вполне вероятно, что именно оттуда были заимствованы многие детали гончарного производства. Наряду с гончарной керамикой продолжала существовать и лепная, особенно таких форм как, горшки и сковороды. О высоком уровне развития гончарного ремесла свидетельствует и тот факт, что посуда постепенно становится хорошо обожженной, без прослоек в стенках. Большое место в производстве гончаров занимает производство крупных форм посуды — корчаг, больших горшков, которые использовались в хозяйстве и торговле.

Торговля играла значительную роль в жизни местного населения. Она способствовала возникновению новых поселений, расцвету старых, взаимопроникновению культурных традиций. К сожалению, основная часть торгового оборота (продукты, меха, мед и др.) археологически не уловима и поэтому о ней можно судить лишь косвенно. Сыпучие вещества (зерно, специи и др.) перевозились в больших горшках и корчагах. Свое место в торговле занимали ремесленные изделия и полуфабрикаты.

Через Верхнее Посурье, по словам Джейхани (900 год), проходил сухопутный торговый путь из Булгара в Киев. Золотаревское же поселение располагалось рядом с бродом на р. Суре и фактически контролировало эту переправу. Поэтому не случайно, что здесь возникла торговая фактория, о чем свидетельствуют находки не только привозных вещей, но и деталей торговых весов, весовых гирек и грузиков, а также серебряных и свинцовых слитков. Благодаря им можно уверенно констатировать, что здесь использовалась булгарская денежно-весовая система, ориентированная на мискаль. Причем некоторые типы гирек и грузиков имеют местное происхождение, но в рамках булгарской системы. Встречаются также фрагменты гривен, киевских и новгородских. В качестве платежного средства, вероятно, использовали и кусочки свинца, встречающиеся на многих поселениях Восточной Европы. Однако их практически нигде не взвешивают, хотя на Золотаревском поселении их весовые характеристики укладываются в определенную систему, ориентированную на мискаль.

В то же время возникает небольшое противоречие между письменными сообщениями конца IX века и находками серебряных слитков, характерных для более позднего, так называемого безмонетного периода XI-XII веков. Для торговых пунктов IX-X веков в Поволжье характерны находки монет и монетных кладов, в основном дирхемов. На Золотаревском поселении их нет, хотя в это время здесь проживала мордва, имевшая тесные контакты как с булгарами, так с племенами Урала и Прикамья.

В X-XIII веках эти контакты становятся еще более тесными, а география их значительно расширяется. Об этом свидетельствуют находки как собственно булгарских изделий, так и вещей с территории Древней Руси, Ирана, Китая, Южной Сибири. У Руси существовали контакты как с Киевом, так и с Владимиро-Суздальскими, Рязанскими и Новгородскими землями. Особенно тесными они были с Владимиром, судя по уникальным изделиям (львиная накладка) и христианским древностям. Довольно прочными были связи с соседней мордвой и марийцами.

Вполне возможно, что представители разных народов не только посещали Золотаревское поселение, но и могли проживать на нем. Удалось проследить и обратную связь, когда некоторые изделия с Золотаревского поселения были обнаружены на других памятниках. Так, в Кармалейском могильнике на берегу р. Вад была найдена золотаревская коньковая подвеска, на Старомайнском городище — накладка, оттиснутая на золотаревской матрице, и т. п.

Однако контакты проявлялись не только в отдельных вещах, но и в использовании технологических достижений соседей и прежде всего — Волжской Булгарии. Несмотря на разнообразие привозных вещей, основу жизни и производства на поселении составляло все же местное ремесло и хозяйство. Среди них можно выделить такие отрасли, как сельское хозяйство, деревообрабатывающее, кузнечное и ювелирное ремесла. Об этом свидетельствует множество орудий труда, инструментов и ремесленных изделий, матриц и металлического лома. Причем, по количественным и видовым характеристикам Золотаревское поселение резко выделяется среди других ремесленных центров Восточной Европы. Например, такого обилия матриц и ювелирных молоточков, пожалуй, нет нигде, что явно свидетельствует о существование у стен Золотаревской крепости крупного ремесленного центра. И хотя основа производства была булгарская, местные ремесленники внесли множество своих новшеств и особенностей как в сами изделия, так и в технологию их изготовления. Особенно это касалось производства украшений. Так, например, при изготовлении серебряных украшений булгарского типа они расплавляли собственно булгарское изделие, добавляли в металл олово и свинец, а затем снова делали украшение, но уже без скани и зерни, как на подлиннике. Причем, судя по кладам и матрицам, это производство дешевых подделок было поставлено на поток. В то же время на Золотаревском поселении встречается множество уникальных изделий, что свидетельствует о высоком уровне мастерства местных ремесленников.

Военно-политическая история

В истории Золотаревского поселения сражение с монголами было не единственным важным событием, особенно если учесть, что поселение почти беспрерывно существовало с VIII по XIII век. За этот период произошли очень крупные военно-политические изменения как в Восточной Европе, так и в Верхнем Посурье, где расположено Золотаревское поселение.

По результатам современных исследований приходится констатировать, что до X века укреплений на поселении не было и жившее здесь мордовское население располагалось довольно широко по берегам оврага. В политическом плане оно располагалось в зоне влияния, а возможно и подчинения Хазарского каганата. Не случайно среди вещей этого слоя много предметов салтовского типа. В то же время VIII-X века — это период активной миграции различных племен и, в первую очередь, ранних булгар в Среднее Поволжье. В Верхнем Посурье появляется новое население, оставившее Армиевский курганно-грунтовой могильник, где отчетливо прослеживается процесс смешения пришлого населения, вероятно буртас, с мордвой. В результате массового притока нового населения основная часть мордовского населения покидает Верхнее Посурье и происходит смена материальной культуры. Где-то этот процесс идет мирно, а где-то, как на Золотаревском поселении, мы наблюдаем следы штурма в виде многочисленных наконечников стрел X века, кладов и практически полного уничтожения имевшихся строений. При раскопках так и не удалось найти хотя бы какие-то следы сооружений VIII-X веков.

Такая борьба за данное поселение, вероятно, объясняется тем, что оно играло важную роль на торговом пути из Булгара в Киев (Рыбаков, 1952) и контролировало переправу через р. Суру. Сразу же после захвата началось строительство крепости, одной из самых мощных в регионе. Строилась она строго по плану, с использованием передовых технологий и лучших образцов укреплений. Об этом же свидетельствует и полоса ловчих ям с напольной стороны городища.

Для защиты городища использовался военный отряд, где большое место занимала конница, судя по обилию деталей конской сбруи. Благодаря конскому снаряжению удалось установить, что ведущее место в отряде занимали выходцы с Алтая, где в это время существовала аскизская культура. О значимости и влиянии этих воинов можно судить хотя бы по такому явлению, как распространение моды на аскизские украшения с XII века по всему Поволжью и Подонью. По степени влияния и основным занятиям (война и торговля) их вполне можно сопоставить с варягами. И если варяги контролировали днепровский бассейн и северные земли, то аскизы господствовали в Волго-Уральском регионе, а Волго-Донье было контактной зоной.

Таким образом, Золотаревское поселение, на котором была обнаружена очень большая концентрация богато украшенных аскизских древностей, можно считать передовым форпостом аскизского влияния. Отсюда они осуществляли контакты со многими городами Древней Руси и Волжской Булгарии, о чем, например, свидетельствуют позолоченные накладки золотаревского типа, встречающиеся в разных частях Восточной Европы.

В то же время территория, на которой расположено Золотаревское поселение, уже в X веке вошла в состав Волжской Булгарии, что подтверждается как распространением материальной культуры булгарского типа, так и письменными источниками. В них, в частности, отмечается, что «от земли буртасов до земли этих Булгар три дня пути. Последние производят набеги на первых, грабят их и в плен увозят» (Известия о Хазарах…, 1869. С. 19-24). Землю же буртас практически все источники располагают между Хазарией и Волжской Булгарией (Заходер, 1962; Калинина, 1990).

Появлению в Верхнем Посурье буртас способствовали и неоднократные походы руссов по Волге (в 913, 965 гг., в конце X в.), сопровождаемые кровопролитными сражениями. После разгрома Хазарского каганата в Верхнем Посурье появились половцы, которые, возможно, также совершали набеги в этот район. Впрочем, присутствие половецких вещей на Золотаревском поселении скорее свидетельствует о мирных контактах как с ними, так и с более южными соседями.

Но основное направление внешнеполитических связей и событий было связано с мордвой и с противодействием Древней Руси, которая также стремилась распространить свое влияние на эти территории. С этой целью русские князья совершали многочисленные набеги на земли мордвы. Однако на материальную культуру мордвы все же большее влияние оказала Волжская Булгария, а в мордовских памятниках в Примокшанье и на р. Теше встречается очень много типично золотаревских изделий. Особенно ярко это проявляется в погребениях воинов и торговцев. Создается впечатление, что на мордовских кладбищах встречаются захоронения представителей администрации с Золотаревского поселения.

Однако после монгольского штурма в 1237 году жизнь на поселении прекращается, а с ней и политическое и экономическое господство в регионе. Центр военно-политической жизни перемещается на Мокшу.

Штурм 1237 года

События, относящиеся к битве местных жителей с монгольским войском, произошли, вероятнее всего, осенью 1237 года, о чем свидетельствует «Сборник летописей», составленный Рашид ад-Дином, который, описывая разгром Волжской Булгарии, отмечал: «И он (Менгу-каан) пробыл там то лето, а после того, в такику-иле, то есть в год курицы, соответствующий 634 г. х. (=4. IX. 1236 — 23. VII. 1237), сыновья Джучи-ату, Орда и Берке, сын Угетай-каана — Кадан, внук Чагатая — Бури и сын Чингиз-хана — Кулькан занялись войною с мокшей, буртасами и арджанами и в короткое время завладели ими. Осенью упомянутого года все находившиеся там царевичи сообща устроили курилтай и, по общему соглашению, пошли войной на русских» (Рашид ад-Дин, 1960. С. 36). Память об этих событиях нашла свой отклик и в документах XVII века: «…по второй перешод реку Волгу, а Дону реки не дошадь, промеж рек Хопра и Суры, чрез реки Лесной и Польной Воронежи, на Ряские и на Рязанские и на Щацкие места, которую Сакмою и Батый в войну на Русь шол» (Известия ТУАК. 1982. Вып. 33. С. 49).

Таким образом, мы видим, что всю осень монгольские войска простояли у границ Руси и у них было достаточно времени, чтобы уничтожить все поселения Верхнего Посурья и Примокшанья. Об этом же свидетельствуют и археологические исследования памятников. На них фиксируется прекращение жизни, сопровождаемое следами пожарищ в сочетании с монгольскими наконечниками стрел.

О том, что на Золотаревском поселении была не рядовая стычка, а крупная битва или, если быть точным, мощный штурм, свидетельствуют такие факты, как огромная площадь разбросанных на поверхности человеческих костей. Причем, останки людей во множестве встречаются не только в поле, но и на крепостных стенах и внутри городища, которое было взято штурмом. Среди костей во множестве встречаются предметы вооружения и конской сбруи. Помимо этого встречаются кости с воткнутыми в них наконечниками стрел, рубленые черепа, а на крепостной стене были раскопаны останки воина с булавой.

Вот как описывает Плано Карпини тактику осады укреплений монголами: «Укрепления они завоевывают следующим образом. Если встретится такая крепость, они окружают ее; мало того, иногда они так ограждают ее, что никто не может войти или выйти; при этом они весьма храбро сражаются орудиями и стрелами и ни на один день или на ночь не прекращают сражения, так что находящиеся на укреплениях не имеют отдыха; сами же татары отдыхают, так как они разделяют войска и одно сменяет в бою другое, так что они не очень утомляются. И если они не могут овладеть укреплением таким способом, то бросают на него греческий огонь, мало того, они обычно берут иногда жир людей, которых убивают, и выливают его в растопленном виде на дома; и везде, где огонь попадает на этот жир, он горит, так сказать, неугасимо…» (Плано Карпини, 1997, С. 56-57). Точно так же, вероятно, была сожжена и золотаревская крепость.

Особенно поражает количество оставшегося на поле брани оружия, снаряжения коня и всадника. Об оружие монголов мы можем судить по описаниям, оставленным Плано Карпини: «Оружие же все по меньшей мере должны иметь такое: два или три лука или по меньшей мере один хороший и три больших колчана, полные стрелами, один топор и веревки, чтобы тянуть орудия. Богатые же имеют мечи, острые в конце, режущие только с одной стороны и несколько кривые (сабли. — Г. Б.) ; у них есть также вооруженная лошадь, прикрытия для голеней, шлемы и латы» (Плано Карпини, 1997, С. 53). Именно такой набор оружия наиболее часто встречается на Золотаревском поселении.

Только одних наконечников стрел, относящихся к этому времени, насчитывается около 300 штук. А по количеству деталей сабельного оружия оно превосходит все поселения Восточной Европы. И это несмотря на то, что наверняка после сражения большая часть вооружения была собрана, в отличие от людей, тела которых так и остались лежать неубранными на поле битвы. Подобное отношение к погибшим можно объяснить только тем, что все ближайшие окрестности также были разорены монгольским войском и некому было похоронить погибших защитников.

Подобное тотальное уничтожение монголы, как правило, устраивали только в том случае, если население оказывало сопротивление. Города, сдавшиеся без боя, монголы особенно не трогали, но в данном случае приходится констатировать, что жители Золотаревского поселения оказали сопротивление и были полностью уничтожены.

Заключение

Материалы, собранные на Золотаревском поселении как на поверхности, так и в результате археологических раскопок, письменные источники о народах, проживающих в этом регионе, результаты естественнонаучных анализов позволяют сделать вывод о большой значимости поселения в эпоху средневековья и его важности для реконструкции истории страны в наше время.

Следы городецкой культуры выявлены на территории Золотаревского городища в виде лепной керамики с рогожным орнаментом. Она встречена в основном в переотложенных слоях, в связи с интенсивными перекопами более поздних поселений. Единственное место, где сохранился городецкой слой, — это тонкая полоска песка с рогожной керамикой под первым поперечным валом. Здесь же сохранились следы частокола, вбитого в грунт. Малая толщина культурного слоя, небольшое количество фрагментов керамики являются свидетельством недолговременности поселения этого периода. По времени его можно отнести к первым векам н. э. по аналогии с ближайшим памятником городецкой культуры — Ахунским 1 городищем (Полесских, 1970. С. 113).

Как и городецкий, слой, связываемый с мордовской культурой, исследован в переотложенном состоянии. Тем не менее, выделяется целый комплекс вещей VIII-X веков, обнаруженных на городище и селищах. Большинство вещей можно отнести к мордовской культуре, следы которой, в виде поселений и могильников, были широко представлены в это время в Верхнем Посурье. Среди наиболее характерных предметов можно выделить глиняную лепную посуду (горшки, банки, сковороды) и украшения. В первую очередь, это клад шамана, где местные мордовские украшения соседствуют с прикамскими, клад проволочных браслетов. Много деталей шумящих украшений (звездчатые, лапчатые, бутыльчатые, коньковые подвески), есть бубенчики, пронизки, браслеты, детали поясной гарнитуры. Очень мало традиционных для этого времени сюлгам с «усами». Но есть очень крупные сюлгамы, встреченные только на Золотаревском поселении.

Широко представлены бытовые изделия и инструменты: топоры, тесла, ножи, рыболовные крючки, а также детали конской сбруи. К особенностям материальной культуры Золотаревского поселения можно отнести отсутствие на нем втульчатых топоров-кельтов, характерных для мордвы.

С этим же временем связана большая группа наконечников стрел, что может быть объяснено лишь военным конфликтом. Очевидно, в X веке мордовское население оказало сопротивление пришлым племенам, но было покорено, после чего происходит резкая смена материальной культуры поселения.

К этому же времени относится и группа вещей, характерных для других культур (салтово-маяцкой, турбаслинской, тюхтятской и культур Прикамья) и встречающихся, как правило, в малых количествах, что свидетельствует о контактах с окружающими племенами и территориями. Это в основном украшения: подвески (кувшинчик, когтевидные, щитовидная), фигурные пряжки, поясные накладки. Правда, многие из них, вероятнее всего, изготавливались на месте по привозным образцам. Какие-либо сооружения, связанные с мордовским периодом, выявить не удалось.

В истории Золотаревского поселения этот период можно считать основным. Об этом свидетельствует как мощность культурного слоя, достигающего 40-50 см, так и большое число остатков материальной культуры, составляющих практически 90% находок из всех слоев. В то же время среди материалов X-XIII веков выделяется большая группа вещей, характерных для конца XII — начала XIII века. Это позволяет проследить динамику развития материальной культуры и выделить хронологические группы.

В начале II тысячелетия н. э. на смену отдельным вещам и лепной посуде пришли массовые ремесленные изделия и круговая посуда. В связи с этим при характеристике материала приходится выделять отдельные направления.

Самая массовая и наиболее яркая категория находок относится к гончарной посуде. Для нее характерны разнообразные формы (кувшины, кружки, горшки, миски, корчаги) и яркая расцветка, преимущественно коричнево-красных тонов. Поверхность часто покрывалась красной обмазкой и лощилась. Верхняя часть посуды часто покрывалась орнаментом в виде многорядной волны, линий, гребенки и различных фигур. На дне трех сосудов встречены тамги-клейма. К особенностям поселения можно отнести преобладание крупной тарной посуды. В сочетании с большим количеством зерна это свидетельствует об активной хозяйственной деятельности.

Это подтверждается и большим количеством и разнообразием сельскохозяйственных орудий труда. Встречаются детали тяжелого плуга (лемехи и чересла), множество серпов и кос, на которых иногда обнаруживается такая особенность, как долы. О высокой роли этих орудий в материальной культуре поселения свидетельствует тот факт, что встречено несколько кладов с серпами и лемехами. Такое же отношение к ним характерно для булгарских поселений, как и наличие множества предметов, связанных с промыслами: рыболовные крючки, охотничьи стрелы, гарпуны.

Основная масса вещей представлена железными орудиями труда и разнообразными изделиями. Среди них преобладают инструменты, связанные с обработкой дерева (топоры, тесла, резцы, долота и т. д.) и металла (наковальни, матрицы, молотки и т. п.). Большинство из них находит аналогии в материальной культуре Волжской Булгарии и Древней Руси. В то же время встречаются и довольно редкие и оригинальные инструменты. При сравнении с другими средневековыми поселениями Восточной Европы Золотаревское поселение резко выделяется по количеству и разнообразию орудий труда, что позволяет отнести этот памятник к крупнейшим центрам ремесленного производства. Об этом же говорит и большое разнообразие изделий: замки с ключами, ножи, ножницы, кресала, скобы, котлы и т. п. Особенно интересны в этом плане находки кладов с полуфабрикатами серебряных украшений и с орудиями труда. В целом все это разнообразие можно связывать с материальной культурой Волжской Булгарии. Об этом же свидетельствует комплекс платежных знаков и торговых инструментов, а также ювелирные изделия, как собственно булгарские, так и местные подражания.

В то же время в материальной культуре Золотаревского поселения выделяется целый пласт изделий и прежде всего деталей конской сбруи, характерных для аскизской культуры Южной Сибири. Среди них выделяются как собственно аскизские изделия, так и усовершенствованные (в частности, использование золотого покрытия вместо серебряного) местные подражания. Вообще мода на аскизские украшения широко распространилась в Восточной Европе в XII-XIII веках, но изделий с золотым покрытием не так много. В этом плане Золотаревское поселение можно смело относить к центру по производству подобных украшений и проследить по ним связи с другими территориями. Это прежде всего русские поселения на Дону и булгарские на Волге.

Сибирские корни прослеживаются и в такой большой группе вещей, как наконечники стрел. Примерно третья часть из них связана с монгольским нашествием, но встречаются сибирские наконечники и более раннего времени. Более того, в производстве местных наконечников стрел прослеживаются восточные традиции, особенно в группе долотовидных наконечников. Отличительной чертой можно назвать и большое количество деталей сабельного оружия, в том числе и целые сабли, на одной из которых имеется с одной стороны два дола, а также многогранную булаву. К типично сибирским древностям относятся пальмы, которые в Восточной Европе встречаются крайне редко.

Большим разнообразием отличаются украшения Золотаревского поселения. Среди них выделяется большая группа изделий местного производства. Это украшения из сплава свинца и олова, меди или низкопробного серебра. Эти изделия в малом количестве встречаются прежде всего на памятниках мордвы в Примокшанье и на р. Теше. Большую группу украшений составляют сюлгамы, шумящие украшения и браслеты, характерные для мордвы. Есть собственно булгарские изделия. Это, как правило, высокохудожественные произведения со сканью и зернью. Есть предметы половецкие, иранские, скандинавские и другие.

Особенно интересную группу представляют древнерусские украшения, такие как накладка в виде львиной головы, крест-квадрифолия, медальоны бармы и т. п. Часть из них вообще уникальна, а некоторые требуют пересмотра датировок. Так, накладка в виде львиной маски и крестовидная накладка вполне могли быть связаны с княжеским двором г. Владимира, а крест-мощевик — не только редкая, но и самая ранняя находка из всех известных, как и перстни со свастикой.

Большинство древнерусских предметов вряд ли могли быть предметом купли-продажи, особенно культовые, но есть и свидетельства активных торговых контактов, такие как фрагменты киевских и новгородских серебряных гривен. Большинство же элементов торговли связано с булгарской денежно-весовой системой.

Таким образом, материальная культура Золотаревского поселения представлена широчайшей палитрой изделий как местного производства, так и привозных. Ярко прослеживается их взаимопроникновение и влияние. Перед нами симбиоз различных культур поселения, на территории которого в начале XIII века произошло сражение, положившее конец их дальнейшему развитию.

Исследование культурного слоя Золотаревского городища позволило четко выделить существование трех слоев материальной культуры. Самый мощный слой представлен такими материалами XI-XIII веков, как коричнево-красная гончарная керамика, ремесленные изделия, клады и строительные объекты. Ниже иногда прослеживается мордовский слой VIII-X веков, оставшийся здесь от городища и также насыщенный разнообразным инвентарем, но в меньшем количестве. И уж совсем плохо сохранился городецкий слой, от которого осталась керамика, перемешанная с поздними материалами. Слой фактически сохранился лишь под средневековым валом, где были обнаружены еще и следы частокола, защищавшего поселение в начале I тысячелетия н. э.

На рубеже X-XI веков новое население вновь возводит валы со рвами. Но особенно активное строительство укреплений развернулось в начале XIII века. Были сооружены боковые валы, а с напольной стороны сделана дополнительная полоса препятствий в виде ловчих ям. Подобные укрепления резко выделяют Золотаревское городище среди других памятников Восточной Европы. Но они не спасли поселение от монголо-татарского нашествия, и в начале XIII века оно прекращает свое существование, о чем свидетельствует слой пожарищ, останки убитых людей, клады и многочисленные наконечники стрел монгольского типа. Опираясь на письменные источники и политические события этого времени, можно отнести штурм и гибель поселения к 1237 году. На месте битвы остались многочисленные остатки вооружения и доспехов, деталей конского снаряжения и украшений, то есть все то, что не смогли собрать после боя. Но даже эти материалы позволяют предположить, что в сражении участвовали воины разных племен и народов: монголы, булгары, буртасы, половцы, мордва, русские, аскизы. Что касается последних, то они, очевидно, составляли костяк воинов — защитников крепости. Большинство аскизов были всадниками и помимо обороны крепости участвовали в конных сражениях, а в предыдущие времена они обеспечивали охрану крепости и торговых путей. Особенно активно функционировал путь из Булгара в Киев. На своем пути торговые караваны вынуждены были преодолевать многочисленные препятствия, среди которых выделяются переправы через крупные реки. Именно такую переправу через Суру и контролировало Золотаревское поселение.

Собранные на поселении материалы убедительно свидетельствуют о том, что здесь пересекались пути из Южной Сибири, Средней Азии, Кавказа, Древней Руси и Волжской Булгарии. Вслед за торговцами сюда переселялись ремесленники и воины из этих стран и территорий. Не случайно здесь обнаружены уникальные изделия русских, булгарских, китайских, иранских мастеров, среди которых встречаются изделия как бытового, так и культового назначения.

Необычайно ярко на поселении проявился аскизский элемент, следы существования которого изредка встречались на средневековых памятниках Руси и Булгарии. Обнаруженный на поселении богатейший комплекс предметов аскизского типа позволил по-новому взглянуть на роль аскизов в истории Восточной Европы. Выяснилось, что аскизское влияние было настолько велико, что, помимо присутствия собственно аскизских вещей, на территории Волжской Булгарии с XI-XII веков началось массовое производство изделий аскизского облика. Наиболее же яркий комплекс аскизских вещей представлен на Золотаревском поселении. Единственное, чем они отличались от своих сородичей с Алтая, — это использование золота вместо серебра для украшения своих изделий, что вполне объяснимо уровнем их доходов.

Но не только своими воинами Золотаревское поселение выделяется среди других памятников региона. Здесь были сосредоточены и высококвалифицированные ремесленники, которые снабжали своей продукцией все Волго-Донье. Их украшения встречаются в мордовских могильниках на Мокше, булгарских городах на Волге, русских поселениях на Дону и Оке. Они наладили массовое производство украшений булгарского типа, но из более дешевого серебра, которое разбавляли оловом и свинцом. В то же время они изобретали и свои изделия, будь то наконечники стрел или ювелирные молотки и т. д. Не меньших успехов добились и местные крестьяне, которые использовали передовые достижения сельского хозяйства, например такие, как тяжелый колесный плуг, и получали обильные урожаи пшеницы, проса и ржи. Обугленными зернами этих злаков буквально завалена вся поверхность поселения, особенно городища.

Располагаясь на пересечении торговых путей, имея высокоразвитое сельское хозяйство, широкую ремесленную базу, сильную военную дружину, Золотаревское поселение, несомненно, играло важную роль в жизни средневековой Европы. По меркам Древней Руси — это был крупный европейский город. На городище, очевидно, жил крупный феодал, который контролировал порядок как на самом поселении, так и во всей округе. Получаемые им доходы от местного производства и торговых операций, позволяли обеспечивать безопасность как своей территории, так и торговых караванов от Волги до Днепра, а возможно и дальше. Не побоялся он оказать сопротивление и отрядам монголо-татар, что закончилось полным разгромом Золотаревского поселения.

Таким образом, материалы Золотаревского поселения позволяют по-новому взглянуть на многие проблемы археологии и истории региона, уточнить хронологию и типологию средневековых памятников, а также раскрывают картину штурма монголами поселения в 1237 году. Оставшиеся после штурма материалы являются ярким хронологическим срезом средневековой истории Восточной Европы, что позволяет отнести Золотаревское поселение к разряду выдающихся памятников.

Литература

Резюме

В средние века военные сражения были обязательным атрибутом внешней, а порой и внутренней политики. Об этом часто и подробно сообщалось в письменных свидетельствах тех лет. Однако обнаружить материальные следы этих битв чрезвычайно сложно. Поэтому каждое новое место сражения — это явление чрезвычайной важности, позволяющее решить множество проблем в истории и археологии.

Именно таким местом является Золотаревское поселение, на территории которого в 1237 году разыгралась битва между защитниками крепости и войском монголо-татар. И если на территории Древней Руси несколько городов со следами штурма и уничтожения уже известны и исследованы, то на территории за пределами Руси и в Поволжье это первый случай.

Само поселение, состоящее из городища и трех селищ, было известно давно, и уже в 60-х годах XX века его исследователь М. Р. Полесских отмечал наличие следов гибели крепости в результате монгольского нашествия. Однако подлинные масштабы трагедии, разыгравшейся на берегах р. Суры, удалось раскрыть только в конце XX века.

Оказалось, что территория, на которой развернулось сражение, выходит далеко за пределы крепости. Останки убитых людей были обнаружены на площади 60 000 кв. м. Тела погибших воинов и жителей поселения остались незахороненными, что, очевидно, связано с уничтожением всех окружающих поселений.

Помимо останков людей на поле боя осталось большое количество оружия, частей доспеха и деталей конской упряжи. Одних только наконечников стрел на сегодняшний день насчитывается около 450 штук, из которых около 100 характерны для монгольской армии. Особо следует выделить и детали сабельного оружия, число которых превышает количество этого вида оружия со всех поселений Древней Руси, а также множество деталей кольчужного и пластинчатого доспеха. В целом вполне очевидно, что основными участниками битвы были всадники и лучники.

Конечно, после завершения штурма основная масса оружия была собрана, но даже то, что осталось, позволяет определить не только время штурма в 1237 году, но и установить, что в нем принимали участие представители самых разных племен и народов. Со стороны монголов это были различные, в основном тюркские, племена, а со стороны защитников — булгары, буртасы, мордва, русские, кыпчаки и, что совсем неожиданно, аскизы, жившие в начале II тысячелетия н. э. на Алтае, то есть почти за 3000 км от Посурья.

Изучение материалов Золотаревского поселения и окружающих памятников позволило сделать однозначный вывод о присутствии на нем аскизов как минимум с XII века. Наиболее ярким свидетельством этого являются железные накладки конской сбруи, покрытые золотом. Можно предположить, что именно здесь и изготавливались эти украшения. Отдельные позолоченные накладки встречаются в разных городах Древней Руси и Волжской Булгарии. Благодаря им и множеству других предметов можно проследить связи Золотаревского поселения с соседями. О широких контактах свидетельствуют, в первую очередь, такие материалы поселения, как булгарские ювелирные изделия, русские предметы христианского культа, иранские и финские украшения, сибирское оружие.

По свидетельству средневекового автора Джейхани, через Верхнее Посурье проходил торговый путь из Булгара в Киев, который можно считать ответвлением Великого шелкового пути. Вполне вероятно, что одна из остановок располагалась именно здесь, тем более что поселение располагалось рядом с бродом через р. Суру и, вероятно, отсюда осуществлялся его контроль и обеспечивалось нормальное функционирование.

Свидетельством активной торговли служат также находки торгового инструментария (весы, гирьки, грузики) и слитков серебра, олово-свинца и бронзы. Все они в основном ориентированы на денежно-весовую систему Волжской Булгарии. Но поселение было не только участником и посредником в международной торговле. Здесь активно развивалось и собственное производство, уровень которого практически не уступал Древней Руси или Волжской Булгарии.

Так, в области сельского хозяйства можно отметить разнообразие зерновых культур (пшеница, овес, рожь, ячмень, просо) и использование плуга. Урожай убирали косами и серпами, на которых часто встречаются долы, а мололи зерно на ручных мельницах из двух каменных жерновов.

Керамическое производство шло в русле традиций Волжской Булгарии, поэтому преобладает керамика коричнево-красных цветов. Она представлена большим разнообразием форм.

Деревообрабатывающие ремесла представлены большим числом топоров самых разных типов, а также теслами, долотами, гвоздями и скобами, скобелями и сверлами.

Не менее развита была и обработка железа, о чем свидетельствует множество железных инструментов и изделий от простых кресал до замков со сложными механизмами.

Наиболее ярко представлено ювелирное ремесло, особенностью которого было массовое производство дешевых украшений под видом дорогих. Они делались не из чистого серебра, а из сплава серебра, свинца и меди. Копировались прежде всего ювелирные изделия Древней Руси и Волжской Булгарии и продавались на большой территории. Так, полые бусы из низкопробного серебра золотаревского типа встречаются в мордовских могильниках на р. Теша, а бронзовые и свинцовые украшения найдены на берегах рек Вад, Мокша, Ока, Волга.

Имеющиеся изделия и орудия труда позволили проследить технологические цепочки и традиции в производстве, большинство которых связано с Волжской Булгарией. В связи с этим можно считать, что Золотаревское поселение с XI по XIII век входило в состав этого государства.

На поселении выделяется и группа вещей более раннего времени. Древнейший период представлен исключительно лепной «рогожной» керамикой городецкой культуры III-IV веков. Более разнообразен материал VIII-X веков, который можно связывать с мордовским населением. Это не только посуда, но и украшения, орудия труда, оружие. Характерно то, что уже в этот период Золотаревское поселение имело обширные связи как с южными племенами, так и с восточными. Все это подтверждает существование торгового пути из Булгара в Киев и его функционирование с VIII века, о чем писали средневековые путешественники и географы.

Золотаревское поселение объединило в себе, с одной стороны, экономическую и политическую жизнь средневекового поселения, а с другой стороны — стало свидетелем кровавого штурма, окончившегося гибелью поселения. Большое количество орудий труда, ремесленных изделий и оружия позволяет проследить эволюцию материальной культуры с VIII по XIII век, что делает Золотаревское поселение опорным памятником средневековой истории Восточной Европы.

G. N. Belorybkin. The Zolotaryovskoye Settlement. Resume

In the Middle Ages military battles were an essential attribute of the external, and sometimes internal policies. That was often and comprehensively reported in the records of those times. However, it was exceedingly hard to find out substantial vestiges of those battles. Therefore, the disclosure of every new battle scene appears to be an event of great importance, enabling to solve a number of problems in the field of history and archaeology.

The Zolotaryovskoye settlement is considered to be such a place. On its territory there was a battle raging between the defenders of the fortress and the Mongolian troops. If on the territory of Ancient Russ some towns with the vestiges of devastating attacks are well — known and explored, the Zolotaryovskoye settlement seems to be the first case outside Ancient Russ and the Volga valley.

The settlement itself composed of a town and three villages was famous long ago, and already in the 60s of the 20th century its explorer M. P. Polesskih noted the availability of the vestiges testifying to the ruin of the fortress as a result of the Mongolian invasion. However, the true scale of the tragedy, which took place on the banks of the Sura river, could be revealed only in the late 20th century.

The territory, where the battle took place, appeared to extend far beyond the borders of the fortress. The remains of people killed were found out on the area of 60,000 square metres. The bodies of the warriors and inhabitants of the settlement remained unburied, which was evidently connected with the destruction of all the settlements around.

In addition to the remains of people, there were a large amount of weapons, fragments of armours and harnesses remaining on the field. At present only arrow points number about 450, of which about 100 arrow points are characteristic of the Mongolian Army. One should particularly mention the details of swords, the amount of which exceeds the number of arms of that type from all settlements of Ancient Russ, as well as a great many fragments of mailed and laminated armours. On the whole, it is abundantly clear that the main participants of the battle were cavalry riders and archers.

Certainly, most of the arms were carried away after the battle, however, even those remaining enabled not just to determine the time of the battle of 1237, but also to establish that the representatives of various tribes and nations took part in it. On the Mongolian side, there were predominantly Turkskiye tribes, on the defenders^, side — Bulgary, Burtasy, Mordvinians (Morvins), Russians, Kypchaky and, strange as it may seem, Askizy, who had lived in the Altai in the 10th-14th centuries, i. e. about 3,000 km far from the Sura valley.

The study of the materials on the Zolotaryovskoe settlement and the monuments in the neighbourhood enabled to draw the conclusion about the appearance of the Askizy there since at least the 12th century. Iron trappings details covered with gold were vivid evidence of that. One can suppose, it was there that those decorating elements were made. Some gilded details of trappings occur in various towns of Ancient Russ and Volga Bulgaria. Owing to these and many other objects one can trace the connections of the Zolotaryovskoye settlement with its neighbours. Bulgarian jewellery, Russian objects of the Christian cult, Iranian and Finnish articles of decoration, Siberian arms are the first to testify to its widespread contacts.

According to the medieval author Dzheihani, there was a trade route stretching from Bulgar to Kiev through the Upper Sura valley, which was considered to be a branch of the Great Silk Route. It is quite evident, that one of the stop points was just there. Furthermore, the settlement was situated near the ford across the Sura river, and that was probably the place, from which the control over it was exercised and proper functioning provided.

The findings of trade tools (scales, balances, weights) and ingots of silver, tin-lead and bronze also testify to active commerce. All those things served generally the money and weights system of Volga Bulgaria. But the settlement was not only a participant and intermediary in the international commerce. Manufacturing of its own, which practically didn^’t yield to that of Ancient Russ or Volga Bulgaria, developed there, too.

Thus, in the field of agriculture one can mark a great variety of cereals (wheat, oats, rye, barley, millet) and use of a plough. The crops were gathered with scythes and sickles, on which ditches often occur, and the grain was ground in hand-mill and two stone grinders.

Ceramic manufacturing kept the traditions of Volga Bulgaria and therefore ceramics of brown-and-red colours prevailed. It was represented by a great variety of forms.

Woodwork craft was represented by a number of axes of various types, as well as chisels, nails, staples, barking-knives and drills.

Metalwork craft was not less developed. Many iron tools and articles from the simplest things to locks with complicated mechanisms testify to that.

Jewellery is magnificantly represented. Its peculiarity was mass production of cheap articles of decoration alleged to be expensive. They were made not of pure silver, but of an alloy of silver, lead and copper. Primarily, the jewellery of Ancient Russ and Volga Bulgaria was copied and sold throughout a vast territory. Thus, hollow beads made of low type silver from Zolotaryovka occurred in Mordvinian graves on the banks of the Tesha river, and bronze and lead articles of decoration were found on the banks of the rivers Vad, Moksha, Oka and Volga.

The available wares and tools enabled to follow technologic chains and traditions in manufacturing, most of which were associated with Volga Bulgaria. Consequently, one can guess that from the 11th to the 13th century the Zolotaryovskoye settlement was a constituent of that state.

On the territory of the settlement one can also single out a group of things belonging to earlier times. The oldest period is represented exclusively by plastered «matting-like» ceramics of town culture of the 3rd — 6th centuries. Various materials of the 8th-10th centuries could be associated with the Mordvinian population. There were not only plates and dishes, but also articles of decoration, tools and arms. Even at that period the Zolotaryovskoye settlement had extensive connections with southern tribes as well as eastern ones. All that supports the existence of a trade route from Bulgar to Kiev and its functioning since the 8th century, which was written about by travellers and geographers of the Middle Ages.

The Zolotaryoskoe settlement comprised economic and political life of a medieval settlement, on the one hand, and became a witness of a bloody battle ended with the ruin of the settlement, on the other hand. A large number of tools, craft wares and arms enable to follow the evolution of material culture from the 8th to the 13th century, which makes the Zolotaryovskoye settlement a fundamental monument of the history of Eastern Europe of the Middle Ages.

N. A. Gayevskaya

G. N. Belorybkin. Die Siedlung Solotarewka. Zussamenfassung

Die Kriegskämpfe waren im Mittelalter ein obligatorisches Attribut der Auβen- und manchmal auch Innenpolitik. In den schriftlicheren Űberlieferungen jener Zeit wurde darűber oft und ausfűhrlich berichtet. Es ist aber schwer, die materiellen Spuren dieser Kämpfe zu finden. Deshalb ist jeder neue Kampfplatz ist ein auβerordentlich wichtiger Fund, der die Lősung vieler geschichtlicher und arhäologischer Probleme ermőglicht.

Solch ein Kampfplatz ist die Siedlung Solotarewka, auf deren Territorium der Kampf zwischen den Festungsverteidigern und dem mongolo-tatarischen Heer stattgefunden hat. Wenn einige Städte mit den Spuren des Einfalls und der Vernichtung in Altrussland bekannt und erforscht sind, ist es auβerhalb Russlands der erste Fall.

Die Siedlung selbst, die aus einer prähistorischen und drei frűheren Siedlungen bestand, war vor langer Zeit bekannt und noch in den 60-er Jahren des XX. Jahrhunderts wies ihr Forscher M. R. Polesskich auf die Spuren der Vernichtung der Festung von den Mongolen. Die wahren Ausmaβe der Tragődie an den Suraufern gelang es aber nur am Ende des XX. Jahrhunderts aufzudecken.

Es stellte sich heraus, dass das Territorium, auf dem sich der Kampf abgespielt hat, weit űber die Grenzen der Festung hinaus liegt. Die sterblichen Űberreste der getőteten Menschen waren auf der Fläche von 60. 000 km² entdeckt. Die Leichen der gefallenen Krieger und Siedlungseinwohner waren nicht beerdigt, was mit der Vernichtung aller umliegenden Siedlungen wahrscheinlich verbunden ist.

Auβer den Menschenűberresten blieb eine groβe Menge von Waffen, Harnisch- und Pferdegeschirrteilen auf dem Schlachtfeld liegen. Es sind etwa 450 Pfeilspitzen bis heute gefunden, unter denen 100 Pfeilspitzen fűr die mongolische Armee typisch sind. Es sind die Säbelteile insbesondere zu vermerken, denn ihre Zahl űbertrifft die Anzahl dieser Waffenart aus allen Siedlungen Altrusslands sowie viele Teile von Ketten- und Plattenhemden. Im groβen und ganzen macht das deutlich, dass die Hauptteilnehmer des Kampfes Ritter und Bogenschieβer gewesen sind.

Bestimmt waren die meisten Waffenstűcke nach dem Kampf gesammelt, aber sogar das Gebliebene ermőglichte nich nur die Kampfzeit 1237 zu bestimmen, sondern auch festzustellen, dass die Vertreter von den verschiedenen Stämmen und Vőlkern daran teilgenommen haben. Auf der Seite der Mongolen standen hauptsächlich die Tűrkstämme und auf der Seite der Verteidiger waren Bulgaren, Burtassen, Mordwinen, Russen, Kyptschaken und, was ganz unerwartet zu sein scheint, Askisen, die Anfang des II. Jahrtausends am Altai lebten, d. h. etwa 3000 km vom Suragebiet entfernt.

Die Erforschung der Funde aus der Siedlung Solotarewka und den herumliegenden Denkmälern lieβ eine eindeutige Schluβfolgerung ziehen, dass die Askisen hier mindestens seit dem 12. Jahrhundert gelebt hatten. Als Beweis dafűr dienen vergoldete Pferdegeschirrlaschen. Es ist anzunehmen, dass dieser Schmuck auch hier hergestellt worden ist. Einzelne vergoldete Laschen kommen in den verschiedenen Städten Altrusslands und Wolgabulgariens vor. Durch diese und viele andere Gegenstände kann man die Beziehungen der Seidlung Solotarewka mit ihren Nachbaren feststellen. Von den weiten Kontakten zeugen vor allem solche Funde wie bulgarische Schmuckwaren, russische Gegenstände des christlichen Kults, iranische und finnische Schmuckwaren, sibirische Waffe.

Nach der Ansicht des Autors vom Mittelalter Dsheichani verlief űber dem Obersuragebiet der Handelsweg aus Bulgar nach Kiew, der fűr eine Abzweigung des Groβen Seidenwegs gehalten werden kann. Es ist mőglich, dass eine der Haltestellen hier gewesen ist, denn die Siedlung lag in der Nähe der Surafurt und von hier aus wurde wahrscheinlich ihre Kontrolle und die normale Funktionierung gesichert.

Als Beweis fűr einen regen Handel dienen auch die gefundenen Handelsinstrumente (die Waagen, Wägestűcke, Gewichtsstűcke), Silber, Zinnblei, Bronze in Barren. Sie waren hauptsächlich auf das Geld- und Gewichtssystem Wolgabulgariens orientiert. Die Siedlung war aber nicht nur Teilnehmerin und Vermittlerin im Welthandel. Hier entwickelte sich erfolgreich die eigene Produktion, die dem Produktionsstand Altrusslands und Wolgabulgariens nicht nachstand.

In der Landwirtschaft sind verschiedene Getreidearten (Weizen, Hafer, Roggen, Gerste, Hirse) und die Pflugverwendung zu beobachten. Die Ernte wurde mit den Sensen und Sicheln eingebracht, auf denen oft Vertiefungen zu sehen sind. Das Getreide wurde mit der Handműhle gemahlen, die zwei Műhlsteine hatte.

Die Keramikproduktion entwickelte sich in der Tradition Wolgabulgariens, deshalb sind die meisten Keramikgegenstände braunrot. Ihre Formen sind sehr mannigfaltig.

Das holzverarbeitende Handwerk ist durch eine groβe Anzahl von Axten sowie von Handbeilen, Meiβeln, Nägeln, Bűgeln, Schabhobeln und Bohrern vertreten.

Die Eisenverarbeitung war auch gut entwickelt. Davon zeugen viele Eiseninstrumente, sowohl die einfachen Feuersteine als auch die komplizierten Schloβmechanismen.

Das Schmuckwarenhandwerk ist sehr gut vertreten, besonders billige gefälschte Schmuckwaren. Sie wurden nicht aus reinem Silber, sondern aus den Legierungen von Silber, Blei und Kupfer hergestellt. Die Schmuckwaren Altrusslands und Wolgabulgariens wurden nachgehamt. Die erzeugten Gegenstände wurden auf einem groβen Territorium verkauft. So findet man Hohlketten aus geringhaltigem Silber nicht nur in Solotarewka, sondern auch in den mordwinischen Grabstätten am Fluβ Tescha und die Schmuckwaren aus Bronze und Blei an den Ufern der Wad, Mokscha, Oka, Wolga.

Die vorhandenen Erzeugnisse und Werkzeuge lieβen die technologischen Produktiosprozessa- und Traditionen verfolgen, die meistens mit Wolgabulgarien verbunden sind. Daraus kann man schlieβen, dass die Siedlung Solotarewka vom 11. bis zum 13. Jahrhundert zu diesem Staat gehőrt hat.

In der Siedlung sind auch die Gegenstände der frűheren Zeit zu vermerken. Die uralte Periode ist ausschlieβlich durch die Stuckkeramikgegendstände aus Bastmatte des III. — IV. Jahrhunderts der Gorodezer Kultur vertreten. Die Funde aus dem VIII. — X. Jahrhundert sind mannigfaltiger. Sie sind mit der mordwinischen Siedlung zu verbinden. Das sind nicht nur das Geschirr, sondern auch die Schmuckwaren, Werkzeuge, Waffe. Es ist gekennzeichnet, dass die Siedlung Solotarewka schon in dieser Zeit umfassende Beziehungen sowohl mit den sűdlichen als auch mit den őstlichen Stämmen hatten. Das alles bestätigt, dass der Handelsweg aus Bulgar nach Kiew seit dem VIII. Jahrhundert existiert und funktioniert hat. Davon schrieben mittelalterliche Reisende und Geographen.

Die Siedlung Solotarewka vereinigte in sich einerseits das wirtschaftliche und politische Leben der Mittelaltersiedlung und wurde andererseits Zeuge des Blutkampfes, der mit Niedergang der Siedlung geendet hatte. Eine groβe Menge von Werkzeugen und Waffen ermőglichen die Evolution der materiellen Kultur des VIII. -XIII. Jahrhundert zu verfolgen, was die Siedlung Solotarewka zum Stűtzdenkmal der Mittelaltergeschichte Osteuropas macht.

W. N. Dudarewa

Список рисунков