Этногенез чуваш по данным этнографии, археологии, антропологии и лингвистики. Часть I

Кузьмин-Юманади Я. Ф., Кулешов П.

Источник: http://personalhistory.ru/book...

Недавно Закиев в соавторстве с неким Я. Ф. Кузьминым-Юманади издал специальную книгу против теории Н. И. Ашмарина [32]. Ни одно его доказательство им не удалось опровергнуть. Совершенно не убедительна выдвинутая ими новая версия этногенеза чувашей: они, якобы, произошли от гуннов, бывших, по их мнению, монголами. В то же время они считают, что чуваши — веды, хотя известно, что веда — марийское или удмуртское племя.

См. также

• Кузьмин-Юманади Я. Ф., Кулешов П. Этногенез чуваш по данным этнографии, археологии, антропологии и лингвистики. Часть II. — Казань, 2004. — 35 с.
• Kuzmin-Yumanadi, Yakov; Kuleshov, Pavel. “Hazarlar”, Ҫev. Babür Turna, Türkler Ansiklopedisi, Cilt II, 12. Bölüm, Balkan Ciltevi, Ankara, 2002, [s. 464-472], s. 814—841.
• Kuzmin-Yumanadi, Yakov; Kuleshov, Pavel. Ҫuvaşlar ve Etnik Oluşumları, Ҫev. Babür Turna, Türkler Ansiklopedisi, Cilt II, 12. Bölüm, Balkan Ciltevi, Ankara, 2002, [s. 491-496], s. 859-868.
• Закиев М. З., Кузьмин-Юманади Я. Ф. Волжские булгары и их потомки. — М.: ИНСАН, Российский фонд культуры, 1993. —160 с.
• Кузьмин-Юманади Яков Фёдорович

Содержание

Что касается того края, в котором они теперь живут, то он известен историкам очень давно. Например, в перечне народов Поволжья, составленном ещё в VI-м веке н. э. готским историком Иорданом, перечисляются все народы Поволжья — и мордва (Mordens), и меря (Merens), и черемиса (Imniskarus), — но о чувашах сведений там нет². В X-м веке хазарский правитель Иосиф в своем письме к испанскому сановнику Хасдаю тоже перечислял все народы Поволжья — и булгар, и сувар, и буртас, и удмуртов (аров), и марийцев (царамис), — но о чувашах и он не упоминает³. В «Начальной русской летописи», датируемой 893-м годом, тоже перечисляются чуди, веси, мурома, мещера, мордва, черемиса, но о чувашах ни слова не сказано. В 921—922 годах на Среднюю Волгу, к булгарам, приезжал в составе багдадского посольства арабский писатель Ибн-Фадлан, подробно описавший здешние народы, но о чувашах и он ни словом не обмолвился⁴. Не упоминаются чуваши ни в записках арабского путешественника Абу Хамила аль-Гарнати, дважды приезжавшего в XII-м веке в Волжскую Булгарию⁵, ни в «Слове о погибели «Земли Русской», составленной русскими летописцами в XIII-м веке⁶, ни в записках венгерского монаха Юлиана, приезжавшего к прикамским уграм в дни нашествия монголов⁷, ни в сочинении историка монгольских завоеваний Рашида ад-Дина⁸, ни в письменных источниках периода Золотой Орды, ни даже в документах Казанского ханства, хотя территория Чувашии непосредственно входила в состав этого ханства. Ещё более удивительно то, что через территорию Чувашии в X—XV веках двадцать три раза проходили туда и обратно русские дружины, направлявшиеся в Булгарию и Татарию. Многие из этих походов описаны в русских летописях, но ни в одной из них чуваши тоже не упоминаются.

Всё это говорит о том, что до XV-го века чувашского народа в чувашском крае действительно не было. Если бы они там были, то никак не могли оставаться никем незамеченными, потому что край этот находится на самой оживленной Волжской магистрали, где ни одна, даже самая малая народность, не могла оставаться незамеченной. А вот в конце XV — начале XVI вв. чуваши словно с неба упали — сразу появились в нескольких районах Среднего Поволжья и заговорили о себе. Селились в основном на землях инородцев-язычников, вытесняя последних с насиженных мест. Тогда же появились здесь их археологические памятники — языческие могильники киве сьова и святилища киремет. Но в тогдашней суматохе, связанной с распадом Золотой Орды и перемещениями народов из одних улусов в другие, никто не запомнил, откуда они пришли и что это за люди. Предполагать, что чуваши сформировались здесь же из местных народов в течение XIII—XV веков, нет оснований, потому что для формирования такой крупной народности потребовалось бы тысячелетие. К тому же чуваши не обнаруживают никаких сходств с местными аборигенами — это, несомненно, пришлые люди, имеющие много общих черт с южными народами. Поэтому историкам приходится лишь гадать и строить предположения о происхождении этих новоявленцев.

Сторонники «булгарской» гипотезы (Татищев, Ильминский, Ашмарин, Каховский, Гомбоц, Димитриев и др.) считали, что чуваши — это в сущности те же самые волжские булгары, переправившиеся после монгольского нашествия на правобережье Волги и получившие там новое прозвище «чуваш». Такое предположение просуществовало довольно долго и вошло даже в некоторые учебные пособия по истории. Но после того как были обнаружены подлинно булгарские письменные памятники, и выяснилось, что булгары говорили не на чувашском, а на обычном западно-тюркском языке, пришлось отказаться и от этой «булгарской» гипотезы, тем более, что и новейшие археологические данные тоже не позволяют признать чуваш наследниками булгар. Иными словами, булгары и чуваши — это совершенно разные этносы, и их невозможно отожествлять ни по материальной культуре, ни по языку, ни по религиозному верованию, что и вынудило отказаться от этой гипотезы.

В этой ситуации очень кстати оказалась новая версия Н. И. Ильминского, сотрудника той же духовной академии, предлагавшего рассматривать чувашей не как выходцев из Хазарского каганата, а как потомков волжских булгар³³. При такой постановке вопроса необходимость в сопоставления чувашского язычества с догматами Ветхого Завета сама по себе отпадала, потому что булгары в прошлом не могли иметь никакого отношения ни к Ветхому Завету, ни к иудаизму с его догматами.

Надо отдать должное Ильминскому: его версия оказалась тогда весьма популярной и нашла себе много горячих сторонников, особенно среди тех, кто выступал по долгу своей служебной деятельности. Например, на рубеже ХIХ—ХХ вв. версию Ильминского горячо подхватил и популяризировал казанский цензор местных изданий Н. И. Ашмарин. Сперва он контролировал местную прессу и препятствовал публикации новой «языческой ереси», а в 1900-х годах сам включился в научную деятельность и всю дальнейшую жизнь посвятил убеждению чувашского народа в его булгарском происхождении³⁴.

Сравните:

Взгляды Н. И. Ильминского были затем поддержаны и развиты А. Куником [1878] и царским цензором и учёным Н. И. Ашмариным.

Закиев М. З. Происхождение тюрков и татар. — М.: Инсан, 2002. — 496 с.

Так же трудно воспринимали чуваши и персонажей иудаистского пантеона. Дело в том, что евреи веровали в единого бога-творца, а чуваши как язычники не могли себе представить мир без множества богов. Кроме того, чувашам был непонятен иудаистский главный бог ягве, имя которого было строго табуировано и никогда не произносилось вслух. Поэтому его скрытное имя чувашам пришлось придумать самим, и они назвали его тора («закон божий»), потому что именно в этом писании говорится о нём. Возможно, этой терминологической путанице способствовали и сами иудаистские священники, утверждавшие, что тора позволяет или не позволяет совершать те или иные поступки, из чего несведущие люди могли понять, что тора и есть сам бог. Однако на этот счёт высказывались и другие предположения. Например, немецкий лингвист Шотт предполагал, что этот теоним произошел от тюрко-монгольского тенгри («бог»), а другие авторы указывали на имя скандинавского земледельческого бога-громовержца торр, но как бы то ни было, слово тора уже в Хазарском каганате широко употреблялось со значением «бог», откуда его переняли и другие народы того региона. Например, чеченцы и ингуши до сих пор называют бога тарым, кавказские тюрки называют тора или тара, туркмены кара-коюнлу называют тары, карачаевцы и балкары называют тейри, и даже венгры, перенявшие чувашские слова через хазарских каваров, называют его торем или тёрем, что свидетельствует о большой давности этого чувашского теонима.

Из всех богов и божков чувашского пантеона наиболее важное место занял киремет тора, очевидно, по той причине, что имя его было образовано от общесемитского слова карамат («великодушный, щедрый, добрый»), и в сознании народа он представлялся наиболее добрым и отзывчивым божеством, вследствие чего и в молитвах его называли ыро тора (добрый бог»). Для него персонально сооружали специальное святилище, и в жертву ему приносили, как и самому ягве, крупных быков при большом стечении богомольцев. Святилище его называли киремет карти («ограда киремета») и строили его из лучшего материала, на каком-нибудь возвышенном месте и вблизи чистого водоёма.

Говоря о народных обычаях, следует, прежде всего, указать на особенности производственно-хозяйственной деятельности чувашей, восходящие своими корнями к хазарскому периоду истории. Одной из таких особенностей была в прошлом их низкая производственная культура и отчужденность самих их от специализированного ремесленнического труда. Если все соседние с ними народы — русские, татары, мордва и др. — издавна занимались всевозможными ремеслами, то чуваши до недавнего времени не знали никаких ремесел. Особенно резко отличались они от своих давних соседей — волжских булгар: если булгары были хорошими кузнецами и ювелирами — изделия булгарских ювелиров до сих пор красуются в музеях, — то чуваши вообще не знали ювелирного производства; если булгары были хорошими кожевниками и выделанная ими цветная кожа славилась во многих станах Востока под названием «булгар товар», то чуваши вообще не имели кожевенного производства; если булгары были искусными гончарами, и их лощёная керамика была известна во всём Поволжье, — то чуваши не знали гончарного производства, кроме лепной керамики; если булгары были хорошими коммерсантами и вели широкую торговлю со многими странами, то чуваши явно не были коммерсантами; если булгары были хорошими животноводами и пастухами, то чуваши не пасли даже свои собственные стада, возлагая это дело на плечи наёмных пастухов — инородцев, потому что и эту профессию считали для себя позорной — за пастуха раньше не выходила замуж ни одна чувашская девушка. Поэтому о чувашах-неумехах ходила раньше нелестная слава. Даже ещё в начале ХIХ-го столетия русские этнографы писали, что. «среди чувашей нет не только ни одного учёного или купца, но даже приличного ремесленника»⁴³.

Сравните:

Чувашенинъ — хорошій земледѣлецъ: поля его раньше прибраны, лучше унавожены, а хлѣбъ раньше обмолоченъ, чѣмъ у русскаго или татарина;

Иллюстрированный спутникъ по Волгѣ. — Казань: Типо-литография Ключникова, 1884. — С. 80.

Но за то, какъ земледѣлецъ, татаринъ стоитъ не очень высоко, — гораздо ниже русскаго, тѣмъ болѣе чувашенина. Во многихъ татарскихъ селеніяхъ, особенно расположенныхъ къ востоку отъ Казани, татары вовсе не занимаются земледѣліемъ: они сдаютъ свои земли русскимъ, чувашамъ, или вотякамъ въ аренду, или изъ половины.

Иллюстрированный спутникъ по Волгѣ. — Казань: Типо-литография Ключникова, 1884. — С. 175.

Из Хазарского каганата вынесли чуваши и свой этноним «чуваш». Приобрели они его во времена восстания каваров, когда произошёл раскол среди хазар. Как известно, восстание каваров произошло вскоре после религиозной реформы кагана Обадьи, возведшего иудаизм в ранг государственной религии. Восстание это подняли хазары-мусульмане, возмущённые предоставлением привилегий иудаистам и ущемлением их собственных прав. Языческие хазары в этом восстании не участвовали, и поэтому правительственные войска довольно быстро и жестоко расправились с повстанцами. Многие мятежники тогда полегли на поле боя, а те, что уцелели, бежали из страны вместе со своими семьями. Именно тогда и произошел раскол хазарского народа на две ветви: на повстанцев, прозванных каварами (от чувашского слова кавар «заговор, заговорщики, фронда») и на мирных хазар, не участвовавших в мятеже и прозванных чувашами (от чувашско-тюркско-иранского джуаш, йуаш («мирные, смирные, тихие»).