Историческое образование татар
В соответствии с этими руководящими указаниями оба варианта школьных историй ТАССР трактовали татарскую историю в духе некоторого облегченного, краткого и дополненного курса. Он имел вид сугубо региональной истории (в рамках ТАССР), никаких исторических или пространственных связей татар с другими тюркскими или исламскими народами и государствами не указывалось. Полностью отсутствовала история Золотой Орды: в обоих вариантах сразу же за указанием о завоевании Волжской Булгарии монгольскими ханами в 1236 г. следует глава о возникновении в 1438 г. Казанского ханства.
Лакуна в двести лет никак не объяснялась, видимо, считалось, что во всесоюзных учебниках этот вопрос раскрыт исчерпывающе. Здесь же подчеркивалась прогрессивная роль присоединения Поволжья к России, колонизаторская политика царизма упоминалась лишь в социальном контексте, а культура татарского народа вплоть до 1917 г. практически не освещалась. Подобная искаженная и секвестрированная история не вызывала доверия и могла существовать только в тоталитарном обществе.
Время ее критики пришло в конце 80-х годов XX века. В прессе развернулась дискуссия, участники которой призывали возвратить как отдельные имена, так и целые периоды, обсуждали различные вопросы этнической истории татарского народа. Учебная программа на этом фоне начинает изменяться. Была разработана дополнительная программа для школ «История и культура татарского народа». Между тем она имела целый ряд базовых недостатков. Так, на изучение Булгарии и Казанского ханства отводилось по два часа, а история Золотой Орды отсутствовала вовсе. Но и это стало огромным шагом вперед, поскольку разрушало монополию общесоветских учебников на истину в последней инстанции и заставляло задуматься над формулированием концепции собственной истории.
С 1992 г. резко активизируется общественность, интеллигенция и Татарский общественный центр, выступивший с концепцией национальной культуры. Все это заставило Министерство образования приступить к созданию новых учебников по татарской истории. Первые учебники были достаточно паллиативны и отражали состояние компромисса между общефедеральными и республиканскими учебниками, между различными силами в обществе и т. д. Одно из таких промежуточных изданий (История и культура родного края. Казань, 1993) содержало очерки по истории и культуре (театр, музыка, изобразительное искусство и литература) татар.
Примерно в это же время началась работа над общей концепцией учебников и учебных пособий по истории Татарстана и татарского народа. Программа эта пока еще выполнена не в полном объеме как по объективным (недофинансирование, отсутствие четкой концепции и коллектива авторов, слабой проработанности отдельных вопросов и т. д.), так и субъективным (подбор авторов по личным предпочтениям, отсутствие системы научной критики и апробации и т. д.), но отдельные значительные разделы учебниками и учебными пособиями освещены. Основой концепции этих учебных пособий стало совмещение этнонациональной (татарской) и региональной (Татарстан) историй. Данный подход пытается объединить в одной книге сведения по истории народа и республики. В целом это стремление понятно и может быть оправдано, хотя при изложении отдельных проблем возникает целый ряд сложностей и нестыковок, особенно при изложении древней и средневековой истории, а также истории татарского народа в XVII — XIX вв. Приветствовать в этой связи можно желание создать учебные пособия по истории народа, но отсутствие отработанных критериев не могло не вызвать дискуссий, которые по определению не должны вызывать школьные учебные пособия.
В рамках этой системы учебников вышел новый учебник по истории Татарстана (Давлетшин Г. М., Хузин Ф. Ш., Измайлов И. Л. Рассказы по истории Татарстана. 5 — 6 кл. Казань, 1993. на татарском (1993) и на русском (1994) языках). Достаточно сказать, что он стал первым полным учебником по истории Татарстана. Новизна его была в том, что авторы, выйдя за рамки истории собственно республики, создали сбалансированный труд, начиная с древности (гунны) и средневековья (тюркский каганат, Булгария, Золотая Орда, Казанское ханство) вплоть до современности — суверенного Татарстана. В нем впервые было так полно написано о Золотой Орде (хотя и с оговорками) как о неотъемлемой части истории татар, впервые (с 1944 г.) прямо было написано о Идегее как персонаже татарской истории, была изложена история Казанского ханства и дана характеристика ее историческим деятелям (особенно подробно о Сююмбике), негативно оценено завоевание Казани и подчеркнута героическая борьба народа за свободу. Были и другие новшества (возвращены личности татарских политиков и общественных деятелей начала XX в. — С. Максуди, Ю. Акчура, Г. Исхаки; описана история создания и роспуска республики «Идел-Урал штаты»; дана оценка рукотворному голоду 1921 г. в Поволжье. Вместе с тем в учебнике не удалось выработать общей позиции внутри коллектива по ряду ключевых моментов. В ряде очерков чувствуется влияние булгаризма (например, использовался неуклюжий термин «болгаро-татарские восстания XVII—XVIII вв.» и т. д.), язык был сложен для учеников 5 — 6 классов. Правда, в русском издании ряд этих недостатков удалось исправить.
Позднее в той же серии учебников вышел труд по древней и средневековой истории Татарстана и татарского народа, подготовленный Р. Г. Фахрутдиновым (История татарского народа и Татарстана, ч. 1. Казань, 1995). Он стал концептуальным для подготовки всего цикла книг. В нем сочетались научность, широта изложения и концептуальная выдержанность. В прошлом он в первую очередь видел историю татарского народа и его предков, а не узкорегиональную историю Татарстана. Начало этнокультурной истории татарского народа автор видит в тюркских каганатах, а ключевым моментом истории считает историю Золотой Орды, которую видит развитым средневековым государством с богатой культурой, а татарские ханства, возникшие после ее распада, самостоятельными государствами, заложившими этнокультурные традиции различных групп татар. Завоевание Поволжья и Сибири Россией он оценивает как величайшую трагедию татарского народа, когда были разрушены его культура и государственность. Среди недостатков следует указать на некоторую идеализацию Золотой Орды, пристрастное изложение некоторых проблем истории Волжской Булгарии и Казанского ханства.
Другие учебники этого цикла по истории Казанского края XVI — XVIII вв. (Синицына К. Р. История Татарстана и татарского народа. XVI — XVII вв. ч. 2. Казань, 1995) и Татарстана в XX в. (Султанбеков Б. Ф., Харисова Л. А., Галямова А. Г. История Татарстана XX век. (1917 — 1995 гг.). ч. 4. Казань, 1998) создали цельную картину исторического пути татарского народа. Разумеется, разные учебники и разные авторы по-разному трактуют отдельные концептуальные положения серии (например, средневековая история более подходит под историю народа, а история XVI — XVIII вв. — это скорее история Казанского края). Тем не менее подготовленная серия создает свою историко-политическую и учебно-педагогическую реальность, которая вступает в противоречие с общефедеральными учебными программами, поскольку трактовка ключевых проблем истории татарского народа недвусмысленно противоречит российским учебникам.
Еще более расходится с ними концептуально и содержательно учебник по истории татарского народа Ф. А. Рашитова (Рашитов Ф. А. История татарского народа. Саратов, 2001). В его основу положен принцип национальной истории. Фактически он является универсальным учебником по истории татар для всей территории Европейской части России и первым опытом создания общетатарского учебника истории. Одновременно он является альтернативой сепаратистским тенденциям Министерства образования Татарстана создавать учебники по истории Татарстана в ущерб общетатарским. Если эта тенденция продолжится, то инициатива создания учебников по национальной истории татар окончательно перейдет от Татарстана к диаспорально проживающим группам татар.
Под сепаратизмом министерства образования я имею в виду некую тенденцию, которая явно проявилась в последнее время. Развитием ее стало издание учебника-концентра «История Татарстана» (История Татарстана. Под ред. Б. Ф. Султанбекова. Казань: Тарих, 2001). Он должен был как бы завершать и концептуально излагать содержание предыдущих учебников серии «История татарского народа и Татарстана», но стал их отрицанием.
Этот учебник имеет свои положительные стороны. Во-первых, учителя истории наконец-то получили единое учебное пособие, охватывающее все этапы истории татар и Татарстана. Во-вторых, оно опубликовано с соблюдением основных жанровых особенностей такого типа изданий. К нему прилагается «Атлас», включающий карты и иллюстрации, которые призваны помочь образному восприятию изучаемого материала. Если авторы, выполнив свое обещание, издадут методическое пособие и хрестоматию, то это будет практически первый в издательской практике Татарстана полный комплект учебно-методической литературы по истории. В-третьих, не вызывает сомнений состав авторского коллектива этого пособия, поскольку среди них нет случайных людей. Они практически все являются специалистами по тем периодам, по которым ими были написаны разделы учебника. Также очень важно, что среди авторов преобладают ученые из Института повышения квалификации работников образования (Б. Ф. Султанбеков, В. И. Пискарев, Л. А. Харисова), работающие непосредственно с учителями истории и знающие их уровень подготовки и запросы. Не менее важно и привлечение ученых Института истории АН РТ (А. Г. Галямова, Ф. Ш. Хузин), участие которых, безусловно, способствует изложению на должном уровне столь необходимой для любого учебника научной и методологической основы. Участие другого педагога — профессора Казанского университета и члена-корреспондента АН РТ И. А. Гилязова, являющегося головным учебным заведением в подготовке историков, еще раз подчеркивает наличие внутренней закономерности в подборе авторов учебника. Не случайно мы обращаем внимание на представительство в авторском коллективе представителей различных сфер научно-образовательной системы. В условиях, когда и историческая наука находится в поиске своих методологических принципов и идеологических основ, и система образования переживает период реформирования, в подготовке учебников очень важно учитывать все эти особенности, соблюдая баланс научности и доступности.
Однако это издание не лишено серьезных недостатков. Не совсем понятно, почему авторы отступили от заявленной концепции исторических изданий, как «История татарского народа и Татарстана». Никак не объяснено, почему базовое обобщающее издание учебника вернулось к традиции советских региональных вненациональных учебников. Возможно, осознаны отмечавшиеся уже недостатки объединения разных историй, и вслед за «Историей Татарстана» должна последовать «История татарского народа». К сожалению, авторы не объяснили свою позицию и это оставляет место для различных толкований этого весьма непродуманного «новшества», вплоть до намеков на консервацию прежней ущербной истории советской автономии. Вообще отсутствие вводной главы, раскрывающей основные задачи учебника, затрудняет понимание его основных идейно-методологических положений, сеет сомнение в цельности его замысла. Так, осталось неясным значение истории древних тюрок и тюркских каганатов для истории Татарстана, поскольку к самой территории республики они имеют весьма касательное отношение и оставляют впечатление механического включения. Другое дело, если бы речь шла об истории предков татарского народа, но эта тема, как мы указывали, выходит за рамки этой книги. Еще одна тема, где подобная двойственность проявилась в полной мере — история Улуса Джучи. В то время как истории Волжской Булгарии отводится семь параграфов, истории Улуса Джучи — только три. Явный перекос оправдан, если писать действительно историю только республики, но если иметь в виду историю татарского народа, то выпячивание одного из регионов великой средневековой империи представляется излишним и неуместным.
В этом же ключе надо отметить издание учебника Г. М. Мустафиной, Н. П. Мунькова, Л. М. Свердловой «История Татарстана. XIX век» (Казань: Магариф, 2003). В нем есть свои положительные стороны, которыми он выгодно отличается от предыдущего учебника по истории XVI—XVII вв., по крайней мере гораздо меньше фактических ошибок, но есть и базовые недостатки. Во-первых, история татар со страниц этого учебника предстает не в цельном, а в очень фрагментарном виде, отсутствуют представления о формировании татарской нации и движущих силах этого процесса, например, деятельность Шигабутдина Марджани сводится лишь к просветительству, а его взгляды на историю происхождения татар самым беззастенчивым образом искажены: он, по мнению авторов учебника, был завзятым булгаристом, защищая якобы представления о том, что имя татар внедрилось в среду булгар только после XVI в. Нет в этом учебнике практически ничего о системе мусульманских общин и деятельности Духовного управления мусульман, нет ни слова о сложной коллизии религиозного реформаторства у татар. В частности, выпала такая важная деталь, как влияние идеи суфизма (например, Гали Чокры) на процессы формирования идей предпринимательства и частной инициативы, обогащения во имя и благо общины и Аллаха. Диковинным образом из изложения выпала вся система мусульманского образования с тысячами мектебов и сотнями медресе, которые позволяли татарам быть одной из наиболее грамотных наций в России. Но самое главное — нет ни слова о том, что именно они несли дух просветительства татарам, а не миссионерские школы, как пытаются представить дело авторы учебника, тем более что (и это замалчивают авторы учебника) все эти учебные заведения содержались за счет самих татар, а российская власть тратила деньги только и исключительно на политику христианизации. Категорически неприемлемо представлять историю татарского народного просвещения таким образом, что главный конфликт в нем был между старо- и новометодниками. На самом деле конфликт был в другом — стремлении татар к организации светских учебных заведений с преподаванием русского языка и категорический запрет на это российских властей. Вплоть до 1917 года власти так и не разрешили татарам преподавать в своих школах светские предметы и русский язык, жестоко в судебном порядке преследуя любые робкие шаги в этом направлении (см. дело Буби). Наконец, нет ни слова о многочисленных сословных и имущественных запретах для татар-мусульман, ограничивающих их права во всех сферах жизни, например, запрет на издание собственных газет. Со страниц же учебника проливается лишь сладкий елей по поводу благостной картины «России, которую мы потеряли». Вообще этот учебник можно было бы назвать образцовым советским учебником, если бы он вышел лет тридцать назад, а не в XXI веке. Он скроен по лекалам учебников советских лет и содержит все их ошибки. Даже само построение этого учебника — социально-экономическое развитие, освободительная борьба, революционные демократы и наконец апофеоз — студенческая сходка, в которой принимал участие В. Ульянов и образование социал-демократических кружков. Забивая головы учеников именами и датами «подпольной истории», авторы закономерно не видят реальных процессов истории, развивавшихся в Казанской губернии и России в XIX веке.
Но это только, я полагаю, горе самих авторов, беда же как раз в другом. Под видом простого учебника по истории нам проталкивают идеологию. С одной стороны, идиллической картины империи, которая была «тюрьмой народов», а с другой — сужают самоощущение татар до рамок губернии. Авторы намеренно отошли от базового принципа построения учебников в Татарстане — создание учебников по истории татарского народа и Татарстана. Они, как и авторы концентра, пытаются втиснуть историю татар в прокрустово ложе границ губернии и советской автономии. Это что, поворот в сторону прежних подходов, которые были уже многократно раскритикованы два десятилетия назад? Странно, что до сих пор этот поворот в сторону советских учебников не стал достоянием общественности и не был обсужден историками и педагогами. Неудивительно, что указанный учебник вышел без указания на рецензентов и апробацию, например, в ИПКРО.
Но это, если сказать словами А. С. Пушкина, спор татар между собою. Главная же особенность ситуации в том, что к настоящему времени татары создали целый ряд учебников и учебных пособий, которые охватывают историю татарского народа с древности по современность, а также оценивая российские учебники последнего десятилетия, следует отметить, что авторы их предпочитали не замечать распада единого учебного поля. Более того, современные российские учебники как для школ, так и для вузов концептуально и фактологически практически не изменились. Точно также история народов России излагается на периферии основной канвы изложения. Отнюдь не исключение и в этом смысле федеральные учебники по истории России. За последнее десятилетие появилась целая библиотека учебников и учебных пособий с названием «История России», «История Отечества» и т. д., а также учебно-методический комплект, рекомендованный Министерством образования Российской Федерации в качестве государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования для квалификации «учитель истории» (История. Учебно-методический комплект по специальности 032600 «История». М., 2002, с. 328-401).
Вызовет удивление, но неоспорим тот факт, что, несмотря на некоторые косметические изменения, само содержание и основной набор сведений о татарской истории, который фигурирует во всех (или, вернее, в подавляющем большинстве) этих учебниках, остался фактически неизменным, таким, каким он был сформирован еще в сталинские годы «великого перелома».
Достаточно сказать, что во многих федеральных учебниках нередко воспроизводятся прежние стереотипы, штампы, недостаточно корректно интерпретируется ряд событий и процессов. Также в большинстве учебников продолжает утверждаться мысль о «монголо-татарском нашествии», а также продолжают муссироваться мифы о «монголо-татарском», «татарском» или золотоордынском» «иге». Но если эти мысли можно признать еще некорректным воспроизведением не очень хороших традиций, то утверждение в ряде учебников, что «татары — одно из монгольских племен», что «современные татары происходят от булгар, поэтому не имеют отношения к золотоордынским татарам», уже искажают и внедряют ложные и давно отброшенные наукой теории. А эти представления вступают в противоречие с татарскими (и татарстанскими) учебниками истории и утверждаемыми концепциями этногенеза и этнической истории татарского народа. Кроме того, вызывает возражение сугубо отрицательная характеристика и периода XIII—XV вв. в Российской истории, так и Золотой Орды, как государства в целом. При этом ученики практически ни из одного учебника не узнают о действительной истории этого средневекового государства, о его культуре и населении. Зато в Госстандарте указано, что «положительная тенденция развития Руси была прервана монголо-татарским нашествием».
На фоне этого негативного отношения к истории Золотой Орды и других татарских государств описывается история завоевания Казани, как акт борьбы с «дикими» варварами, как избавление от вековой опасности и тормоза на пути прогрессивного развития. Характерны, например, такие фразы: «Наследники Золотой Орды не отказались от мысли о восстановлении господства над Русью», утверждая мысль, что колониальный захват Казани и всего Волго-Уральского региона носил одновременно вынужденный и прогрессивный характер.
Как правило, после завоевания Казани татары и их история исчезают со страниц учебников на долгие века. При этом авторы, даже умалчивая об истории и культуре татар, ухитряются искажать их. Например, в ряде учебников утверждается, что «Русская православная церковь мирно относилась к иноверцам и даже не думала, например, искоренять мечети, сохранившиеся не только вокруг Казани, но и в самом городе» или еще: «Россия была страной веротерпимости. Народы, исповедовавшие ислам, буддизм и другие вероучения, не подвергались за это гонениям». Ложность или, скажем мягче, двусмысленность подобных утверждений не требуют особых доказательств. Для каждого, кто хоть мало-мальски знаком с реалиями российской истории XVII — XVIII веков — это очевидно. Как и утверждение в целом ряде учебников, что «все народы России (речь идет о периоде XVIII — XIX веков) законодательно пользовались одинаковыми правами с русскими».
Таким образом, мы имеем пока неразрешимую дилемму. Общефедеральные учебники, которые воспроизводят идеологемы, восходящие к советскому периоду и даже церковному историописанию XVI века, и татарстанские учебники с элементами национальной истории.
При наличии этих учебников, которые концептуально и фактологически не только не стыкуются с российскими, но и явно им противоречат, создается явный дискомфорт. Сложившееся положение было удачно названо «войной учебников», которая в виде «холодной войны» продолжается и по сей день. Российская власть и постулируемые ею имперские идеи при этом явно проигрывают, поскольку сам факт появления альтернативных трактовок истории разрушает единое информационное общефедеральное поле. Заставляет задумываться над сущностью этих имперских идеологем.
Ясно, что подобное положение долго продолжаться не может. Российские власти, несомненно, будут стремиться искоренить «исторический сепаратизм», восстановив «вертикаль власти» в освещении прошлого. Последние мероприятия и идеологические программы федеральных властей не оставляют сомнений в том, что скоро наше прошлое опять станет непредсказуемым. Очевидно, что именно на почве истории, где национализм отвоевал себе значительное суверенное и независимое пространство, обозначился явный конфликт интересов и началась новая информационная война — «война учебников».
Учебники и политика в начале XXI в.: альтернатива имперским амбициям. Очевидно, что мы находимся в конце периода смуты и неуверенности властей, политики заигрывания с регионами, апелляции к свободе личности и наций, ограниченных либерализации и демократии. Наступает время «подмораживания» и жесткого идеологического наступления Кремля «до самых до окраин». Некоторые опубликованные материалы кремлевских политтехнологов показывают, под какими знаменами это наступление будет разворачиваться.
Не говоря уже о том, что в научном плане эти концепции восходят к советской и российской «государственнической» теории, чья научная несостоятельность и противоречие фактам достаточно четко выявились уже в 1980-е г. Новые либеральные концепции достаточно явно заявили о своем существовании, но в силу ряда причин и прежде всего усиления консервативного русского государственного национализма не они определяют нынешнее положение в российской гуманитарной науке и образовании. Сегодня в науке и школьном образовании установился определенный статус-кво.
Очевидно, что именно на почве истории, где национализм отвоевал себе значительное суверенное и независимое пространство, началась новая информационная война. По сути дела, это один из последних шансов для нас сохранить хотя бы какие-то завоевания суверенизации.
Некоторые опубликованные материалы кремлевских политтехнологов показывают, под какими знаменами это наступление будет разворачиваться. Так, в опубликованной программной статье В. В. Путина «Россия на рубеже тысячелетий», в частности прокламируются такие составляющие «русской идеи», как патриотизм, державность, государственничество, социальная солидарность, а «ключ к возрождению и подъему России» видится «в государственно-политической сфере. Россия нуждается в сильной государственной власти и должна иметь ее». Некоторые же политические шаги, сделанные в последнее время, и особенно попытки Министерства образования России, так сказать, вернуть на былое место вертикаль власти в изучении прошлого народов России, не могут не настораживать и не вызывать беспокойства.
Например, создание проекта «Программы реализации национальной образовательной политики в системе общего образования в условиях его модернизации», который направлен не только в сторону решения проблем образования в многонациональном обществе в условиях кардинальной политической и социально-экономической трансформации общества и государства, но и стремится к смене фундаментальных социально-культурных парадигм, т. е. к замене прежних идеологических установок, потерявших свою значимость, новыми. Суть этих целей установлена в научном обосновании концепции, где отмечено, что общеобразовательная школа должна в числе прочих своих миссий активно выступить «в роли инструмента консолидации многонационального народа России в согражданство, в единую политическую нацию». Чрезвычайная актуальность задачи такой консолидации обусловлена, по мысли создателей концепции, необходимостью достижения основной цели, акцентированной президентом Российской Федерации В. В. Путиным — «обеспечения единства России».
Там же прямо говорится, что «задача такого документа должна состоять в том, чтобы, опираясь на систему современных взглядов и представлений относительно природы и существа этничности, объективных тенденций ее развития сегодня (как конвергентных, так и дивергентных), на понимание механизмов государственного регулирования межэтнических и «этногосударственных» отношений — определить цели, принципы и приоритеты государственной этнонациональной образовательной политики с тем, чтобы она была направлена на обеспечение в новых исторических условиях единства и целостности России, на согласование и сопряжение в сфере образования и через сферу образования общегосударственных интересов и интересов населяющих ее народов, на формирование отношений сотрудничества между ними, на развитие национальных языков и культур».
Причину же, тормозящую данный процесс, они видят в стремлении народов России создать условия для их равноправного поступательного развития с учетом национальной, языковой, этнокультурной специфики. Именно это, по словам авторов документа, приводит к наличию «конфликта интересов между политически доминирующим этносом, преследующим в той или иной форме общегосударственные консолидационные цели, с одной стороны, и остальными этносами, стремящимися (каждый в отдельности) выстроить собственную полноценную и притом самодостаточную систему культуры, с другой» (См.: Исхаков Д. М. О проекте «Концепции государственной этнонациональной образовательной политики в Российской Федерации» // Реализация национально-регионального компонента исторического образования в национальных республиках Поволжья и Приуралья: проблемы и перспективы. Казань, 2005). Неудивительно, что авторы видят в системе национального образования тот самый якорь, который мешает им сорвать нации и бросить их в безбрежное море единой «политической нации», иными словами, к полной и окончательной русификации. Но в 2004 г. это была еще только концепция.
В последние годы в направлении практической реализации данного проекта сделано уже немало. Во-первых, воспользовавшись тем, что в договоре о разграничении полномочий между республикой Татарстан и Российской Федерацией вопросы образования были отнесены в область совместного ведения, российское правительство с помощью целого ряда законов и подзаконных актов фактически вывела его из-под контроля регионов.
Другим шагом стало обязательное соответствие региональных учебников федеральным в отношении образовательных стандартов. Однако поскольку сам общефедеральный стандарт, искажающий, замалчивающий и даже отрицающий историю нерусских народов, неприемлем для них, то и учебники своей истории они не могут привести в соответствие с ними. Например, для татар краеугольным камнем и одновременно камнем преткновения в отношениях с общефедеральной системой образования является история Улуса Джучи или Золотой Орды. В этой проблеме, как в капле воды, отражается вся невозможность в новых условиях сосуществовать разным взглядам на прошлое внутри единой России.
Закреплению подобного положения на законодательном уровне стало внесение изменений в федеральный закон «Об образовании», в котором в статье 7 пункте 1 было зафиксировано, что: «В Российской Федерации устанавливаются государственные образовательные стандарты, включающие в себя федеральный и региональный (национально-региональный) компоненты, а также компонент образовательного учреждения». Однако 11 сентября 2007 г. Государственная дума России убрала из текста упоминание о региональном (национально-региональном) компонентах, оставив только указание на единый и единообразный «федеральный образовательный стандарт» для всех регионов и субъектов, для всех наций и этнических групп России. Уже 14 ноября этот закон был принят сразу в четвертом чтении, 23 ноября был поддержан Советом Федерации, а 3 декабря подписан президентом РФ, став действующей законодательной нормой. Таким образом, Российское государство поставило фактически под запрет не только национальные языки и литературу, но и изучение своего прошлого. Опять, как в советские годы, татары должны будут изучать свою историю по московским учебникам, формируя негативное конфронтационное отношение к татарской истории и идентичности.
Правда, в законе есть оговорка, что реализация того единого «федерального образовательного стандарта» должна проводиться «с учетом региональных (национально-региональных) особенностей». Что будет означать «учет особенностей» после удаления национального компонента в «федеральном» образовательном стандарте, об этом в законопроекте умалчивается. В таких условиях остается только одна возможность — включить национально-региональный компонент в федеральные учебники по истории России.
Какие же могут быть рецепты при создании общенациональных подобных учебников истории? Видимо, для того, чтобы преодолеть державность в общероссийских учебниках и ввести в них действительно «национальную историю» всех россиян, необходимо положить в основу их концепции следующие положения:
- права человека (демократия, либерализация, антидержавность и антиимпериализм);
- полиэтничность (история не государств, а этносов и наций. История государств очерчивает, является фоном, рамками, где эти этносы формировались);
- цивилизационность (история не экономик и хозяйствования, а культуры, религии и духовности);
- политическая история должна быть фоном истории культуры народов;
- необходимо насытить историю личностями, причем не только ханами и полководцами, но и деятелями культуры.
Представляется, что подобный путь, опробованный, в частности, при создании общеевропейских учебников, создаваемых под эгидой Евросоюза. В нем при освещении сложных и противоречивых событий и процессов приводятся различные альтернативные зрения, прокламируется свобода осознанного выбора и принцип толерантности. Есть в Европе положительный опыт создания и региональных учебных пособий.
История нации как движение единого потока поколений и индивидуальное осознание сопричастности этому процессу через понимание своего места в череде меняющихся поколений — все это является важнейшей деталью идентичности. В этой связи чрезвычайно важно, чтобы прошлое татарского народа стало фактором единения нации, причем не только как коллективной общности, но и каждого татарина, который должен определить свое место в череде прошлых и будущих поколений своего народа. Огромную роль в изучении и трансляции этих знаний играют в современном мире учебники и учебная литература. Именно они дают основные и часто конечные данные о прошлом народа, помогая ему ориентироваться в историческом пространстве, закладывая основы национальной идентичности.
Именно поэтому так важно иметь свой и только свой взгляд на прошлое, независимый от централизованных указаний из центра. Одной из основных скреп национального сознания является взгляд в прошлое. Перефразируя слова одного суфия, можно сказать, что только народ, который сохраняет свое прошлое, может иметь будущее, ведь о своих корнях не помнит только пересохший в пустыне ручей.
- 4447 просмотров