Обсуждение некоторых аспектов истории татарского народа на кафедре истории СССР КГУ во второй половине 1940-х гг.

Галиуллина Д.
Обсуждение некоторых аспектов истории татарского народа на кафедре истории СССР КГУ во второй половине 1940-х гг. // Гасырлар авазы — Эхо веков. — 2004. — № 2.

Источник: http://www.archive.gov.tatarst...

См. также

• Сафаргалиев М. Г. Один из спорных вопросов истории Татарии // Вопросы истории — 1951. — №7. — С. 74—80.

С 1930-х гг. историческая наука была в «опале». Именно тогда были уничтожены видные представители татарской национальной историографии, но официальная критика истории татарского народа началась позже. Это знаменитое постановление ЦК ВКП (б) 1944 г. «О состояниях и мерах улучшения массово-политической и идеологической работы в Татарской партийной организации». Вслед за ним появилось постановление Татарского обкома партии «О работе и ошибках Татарского научного исследовательского института языка, литературы и истории». Ошибки, по мнению партийных руководителей, «выразились в приукрашивании Золотой Орды и популяризации ханско-феодального эпоса об Идегее, который организовал грабительские походы на Русь»¹.

В 1944 г. начались политические репрессии против балкарцев, ингушей, крымских татар и ряда других народов. По мнению академика М. А. Усманова, в этом списке могли оказаться и казанские татары². Спасло некомпактное расселение народа по территории страны. Сталин «ограничился» идеологическими репрессиями в области татарской истории и культуры.

В конце 1940-х — начале 1950-х гг. вновь начинают появляться исследования по истории татарского народа. В апреле 1946 г. в Москве в отделении истории и философии АН СССР прошла специальная сессия, посвященная этногенезу татарского народа. В основу выводов была положена булгарская гипотеза о происхождении казанских татар³. В работе сессии приняли активное участие казанские ученые Н. И. Воробьев, Н. Ф. Калинин, X. Гимади и др. В своих выступлениях в целом они придерживались линии партии⁴, но не все были согласны с таким подходом к вопросу татарского этногенеза. Например, профессор М. Н. Тихомиров не считал Золотую Орду положительным явлением в истории России, но задавался вопросом: «Каким же образом из истории народов, которые входили в Золотую Орду, выкидывать целый большой этап?... Как же можно выкинуть из истории основной стержень, связанный с международной историей, и остановиться только на одной какой-либо детали?»⁵ Тем не менее в исторической науке тех лет утвердилась другая точка зрения.

Материалы сессии были опубликованы в 1948 г. под названием «Происхождение казанских татар»⁶. Книга детально обсуждалась и в КГУ. Так, одно из заседаний кафедры истории СССР в 1949 г. было специально посвящено этногенезу казанских татар, а точнее анализу выступления основного докладчика профессора А. П. Смирнова⁷: «К вопросу о происхождении казанских татар». Доклад содержит богатый фактологический материал. В своей работе автор использовал многочисленные письменные источники, данные археологии и антропологии, чтобы подтвердить преемственность казанских татар и волжских булгар. В дискуссии участвовало всего несколько человек: профессор В. И. Писарев, В. И. Смирнова и Булатов^I. По мнению В. И. Смирновой, эволюция народа определяется его внутренним развитием, и в докладе А. П. Смирнова мало места отведено социально-экономическим отношениям⁸. Булатов считал, что нельзя игнорировать монгольский компонент в этногенезе народов Поволжья, хотя «... монгольское завоевание не сопровождалось значительным переселением народов с Востока на Запад»⁹.

Основная критика прозвучала в выступлении заведующего кафедрой профессора В. И. Писарева. По его мнению, А. П. Смирнов не пользуется методами диалектического материализма и «... автору следовало бы при объяснении происхождения казанских татар исходить из учения товарища Сталина об образовании наций^II»¹⁰. Прежде всего, его возмутило использование антропологического материала при анализе состава населения Среднего Поволжья I тыс. до н. э. Он назвал это — «порочным методом», а истиной — общественно-исторические данные¹¹. Таким образом В. И. Писарев обозначил твердую позицию руководства университета о том, что исследования казанских историков должны соответствовать духу постановления сессии АН СССР. Несколько раньше описываемых событий, 28 декабря 1948 г. на заседании той же кафедры обсуждалась статья X. Г. Гимади для «Ученых записок КГУ» — «История русско-булгарских отношений в XIII—XV вв.» Автор полагал необходимым показать «как монголы влияли на булгаро-русские отношения, и как монгольское нашествие помешало добрососедским булгаро-русским отношениям»¹². В ходе обсуждения профессор Ц. И. Писарев предложил подчеркнуть, «что вся борьба, которая шла между булгарами и русскими, возглавлялась монгольскими ханами. Основная причина борьбы — это вопрос о гегемонии на Волге»¹³. Профессор В. И. Писарев всегда точно выполнял партийные директивы и установки Министерства образования, история татарского народа не входила в сферу его научных интересов¹⁴. Прежде всего он руководствовался постановлениями ЦК ВКП (б) от 1944 г., затем 1949 г., в которых подчеркивалась «необходимость изучения совместной борьбы татарского и русского народов против общих внутренних и внешних врагов и разоблачению буржуазного национализма»¹⁵.

Партия в лице руководителей научных учреждений зорко следила за развитием основных направлений изучения отечественной истории. Напечатать что-то кардинально новое, изложить свою оригинальную точку зрения практически было невозможно. Тем не менее подобные попытки предпринимались. В 1951 г. кафедрой истории СССР была организована дискуссия с участием преподавателей казанских вузов об этногенезе казанских татар¹⁶. Дискуссия была вызвана статьей М. Сафаргалиева «Один из первых спорных вопросов истории Татарии»¹⁷. Автор одним из первых в печати подверг критике Н. Ф. Калинина, А. П. Смирнова, X. Гимади и других участников сессии АН 1946 г., которые вслед за постановлением 1944 г. искаженно освещали происхождение казанских татар. Концепция, предложенная М. Сафаргалиевым, близка к современной. Он считал, что в этногенезе казанских татар участвовали тюркоязычные племена и народности, близкие между собой не только по культуре, но и по хозяйственному быту, а также и соседние народы. М. Сафаргалиев утверждал, что окончательное формирование татарского народа произошло в период Казанского ханства¹⁸.

М. Сафаргалиев подверг критике также первый том «Истории Татарской АССР»¹⁹. Книга широко обсуждалась на кафедре истории СССР, но должной критической оценки не получила²⁰. По мнению М. Сафаргалиева, авторы необоснованно «забыли» сообщение составителя «Казанской летописи» о приемственности Золотой Орды и Казанского ханства²¹.

Действительно, один из важнейших этапов в истории татарского народа — эпоха Золотой Орды — практически не рассматривался на страницах «Истории Татарской АССР»²². И это не удивительно: учебник был подготовлен к печати по постановлению издательского совета Казанского филиала АН СССР. Среди составителей первого тома были и участники сессии 1946 г. Н. Ф. Калинин, X. Гимади и др. Свою лепту внесли доктор исторических наук Л. В. Черепнин и академик Б. Д. Греков, который написал часть второй главы о Волжской Булгарии.

Современная отечественная историография несколько скептически относится к исследованиям тех лет, в том числе и к «Истории Татарской АССР». Но следует отметить, что это было первое официальное учебное пособие, в котором систематизировано излагалась история Татарской АССР с древнейших времен. А многие историки этого периода, прежде всего, больше служили политике и государству, но не науке. Но всегда находились те, кто составлял исключение. Именно они способствовали дальнейшему подъему татарской национальной историографии.

I В источнике фамилия указана без инициалов.

II Имеется ввиду определение И. В. Сталина: «Нация-это исторически сложившаяся устойчивая общность языка, территории, экономической жизни и психологического склада, проявляющегося в общности культуры».

Примечания

1. История Казанского государственного университета им. В. И. Ульянова-Ленина: Материалы к обсуждению (на правах рукописи). — Казань, 1954. — С. 282.
2. Усманов М. А. О традиции эпоса и традициях людских // Идегей. — Казань, 1990. — С. 248—249.
3. Халиков А. X. Татарский народ и его предки. — Казань, 1989. — С. 44—45.
4. Происхождение казанских татар: Материалы сессии отделения истории и философии АН СССР, организованной совместно с институтом языка, литературы и истории Казанского филиала АН СССР, 25-26 апреля 1946 г. в г. Москве (по стенограмме). Казань, 1948. — 160 с.
5. Там же. — С. 120—121.
6. Там же.
7. НА РТ, ф. Р-1337, оп. 2, д. 82, л. 35.
8. Там же, л. 38.
9. Там же, л. 39.
10. Там же, л. 37.
11. Там же, л. 36.
12. Там же, л. 17. К сожалению, статью найти не удалось.
13. Там же.
14. Ермолаев И. П., Вишленкова Е. А. Кафедра отечественной истории до XX в. // Жить историей. — Казань, 1999. — С. 14.
15. История Казанского государственного университета... — С. 324.
16. Там же. — С. 324—325.
17. Сафаргалиев М. Г. Один из первых спорных вопросов истории Татарии // Вопросы истории — 1951. — №7. — С. 74—80.
18. Там же.
19. Там же. — С. 79.
20. История Казанского государственного университета... — С. 325.
21. Сафаргалиев М. Указ. соч. — С. 79.
22. История Татарской АССР с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции / Ред. коллегия И. И. Воробьев, X. Г. Гимади и др. — Казань, 1955. — Т. 1. — 550 с.